Текст книги "Мифы Великой Отечественной (сборник)"

Однако в сложившейся обстановке выполнить этот план оказалось невозможно. Во-первых, в это время германские войска атаковали советские части на плацдармах западнее Вислы. В полосе 1-го Белорусского фронта 5—14 августа Вермахт атаковал Пулавский и Магнушевский плацдармы. Лишь отразив удары противника, советские войска во второй половине августа сами предприняли ряд атак, стремясь расширить плацдармы. Тем временем 29–31 июля войска 1-го Украинского фронта захватили плацдарм на западном берегу Вислы в районе Сандомира. С утра 2 августа германские войска нанесли контрудар на восточном берегу Вислы с целью отрезать плацдарм от основных сил. Отразив эти атаки, советские войска 14 августа развернули наступление для расширения плацдарма и окружили 42-й армейский корпус Вермахта у Сандомира, но 19–21 августа противнику удалось деблокировать его. 23–24 и 26–28 августа Вермахт предпринял новые атаки против плацдарма. В результате наступление войск 1-го Украинского фронта в направлении Радома так и не состоялось⁷⁰.

Во-вторых, возросшая плотность обороны Вермахта на подступах к Праге и среднему течению реки Нарев не позволила советским войскам выполнить поставленные задачи. Только 26 и 27 августа Красная Армия форсировала низовья реки Западный Буг и стала продвигаться к Нареву. Однако эти бои показали, что наступательные возможности 1-го Белорусского фронта иссякли. В этой обстановке советское командование отказалось от проведения Варшавской операции. В 2 часа ночи 29 августа Ставка ВГК своей директивой № 220196 потребовала от командования 1-го Белорусского фронта перейти к жесткой обороне на рубеже реки Висла и удержать все плацдармы на ее западном берегу. «Правым крылом продолжать наступление с задачей к 4–5.9 выйти на р. Нарев до устья и захватить плацдармы на западном берегу в районе Пултуск, Сероцк, после чего также перейти к жесткой обороне»⁷¹. Директивы о переходе к обороне получили также войска 1 – го, 4-го Украинских, 2-го и 3-го Белорусских фронтов.

Выполняя директиву Ставки ВГК, войска 1-го Белорусского фронта продолжали наступление в направлении Варшавы и нижнего течения реки Нарев и 30 августа вновь заняли Радзымин, а 5 сентября – Воломин. В тот же день советскими войсками были захвачены плацдармы на реке Нарев у Ружан и Сероцка⁷². 10–15 сентября советские и польские части смогли занять восточное предместье Варшавы Прагу, а 16–23 сентября частями 1-й польской армии была предпринята операция по форсированию Вислы в черте города и соединению с повстанцами. Однако ожесточенное сопротивление противника, слабая активность повстанцев, медленное наращивание сил на захваченных плацдармах и недостатки боевого управления десантами привели к тому, что, потеряв 87,1 % личного состава десантных отрядов, части 1-й польской армии были вынуждены вернуться на восточный берег реки⁷³. Севернее Праги 47-я и 70-я армии пытались ликвидировать немецкий плацдарм в междуречье Нарева и Вислы. Тем временем еще 16 сентября войска 1-го и 2-го Белорусского фронтов вышли на рубеж реки Нарев и закрепились на плацдармах на ее западном берегу⁷⁴. Позднее, после отражения ряда попыток Вермахта ликвидировать эти плацдармы фронт 30 октября 1944 г. окончательно стабилизировался⁷⁵.

В период подготовки операции «Багратион» в апреле– мае 1944 г. советское военно-политическое руководство основное внимание уделяло всесторонней отработке предстоящего наступления с тем, чтобы избежать неудач, характерных для войск западного направления зимой 1943/44 гг. Понятно, что в этих условиях какие-либо прожекты относительно конкретных действий Красной Армии за границами СССР не отрабатывались. Линия советско-германского фронта к июню 1944 г. проходила в 240–600 км от Варшавы и этот город не рассматривался в качестве ориентира для действий советских войск. В ходе операции «Багратион» советские войска смогли прорвать оборону Вермахта на центральном участке советско-германского фронта и нанести поражение группе армий «Центр», разгромив 48,6 % ее соединений. В обороне германских войск образовалась 400-км брешь, в которую устремились советские войска, вышедшие к концу июля к западной границе СССР и вступившие на территорию Польши. И на фронте, и в Ставке ВГК преобладали оптимистические оценки: ожидалось, что уже скоро будут освобождены центральные районы Польши.

Понятно, что в этой ситуации советское командование должно было уточнить задачи своим войскам. Переоценка успехов советских войск и недооценка боевых возможностей противника привели к тому, что соединения 1-го Белорусского фронта получили задачу выйти в центральные районы Польши. Именно 27 июля Варшава впервые появилась в директиве Ставки ВГК в качестве ориентира для наступающих войск Красной Армии. Основные усилия войск нацеливались на обход Варшавы с севера и юга, поскольку предполагалось наличие укреплений Вермахта на подступах к городу. На восточном берегу Вислы советские войска должны были занять лишь Прагу, но не пытаться штурмовать польскую столицу. Собственно, никаких сомнений в осуществимости этого замысла у советского руководства в тот момент не было. Безусловно, это стало результатом чрезмерно оптимистической оценки ситуации на фронте.

Вероятно, не последнюю роль в принятии вышеуказанного решения Ставки ВГК играли и политические причины. В условиях вступления Красной Армии на польскую территорию советское руководство было вынуждено заняться вопросами политического урегулирования в Польше, где существовало два лагеря: сторонники эмигрантского правительства в Лондоне и новых структур власти в лице КРН и ПКНО. Советская сторона поддерживала именно последние структуры, которым также в политическом отношении подчинялась 1-я польская армия. Прекрасно понимая, что пассивная позиция приведет к полной утрате контроля над страной, польское эмигрантское правительство попыталось осуществить воссоздание подконтрольной ему администрации в освобожденных районах Польши в границах августа 1939 г. Понятно, что действия АК только усиливали недовольство советского руководства и создавали напряженную обстановку в Польше. Центральным событием 1944 г. для АК стало восстание в Варшаве, начатое в условиях неправильной оценки обстановки с учетом скорого освобождения города Красной Армией. Естественно, польское руководство не известило Москву об этих планах, надеясь поставить ее перед свершившимся фактом.

Однако и советская, и польская стороны неверно оценивали намерения Германии, армия которой хотя и понесла значительные потери, но все еще не была разгромлена. Перебросив силы с других фронтов, германское командование нанесло ряд контрударов, которые позволили резко затормозить продвижение советских войск и выиграть время для воссоздания стабильного фронта. Нанесенный Вермахтом контрудар по 2-й советской танковой армии, совпавший с началом Варшавского восстания, резко изменил оперативную обстановку вокруг польской столицы. Оказавшись без поддержки стрелковых частей и авиации, со слабо работающим тылом, советская 2-й танковая армия была отброшена от города и втянулась в затяжные оборонительные бои. Одновременно Вермахт контратаковал советские плацдармы на западном берегу Вислы у Магнушева и Пулав. В итоге советское наступление захлебнулось.

В ходе Белорусской стратегической операции, как и в других операциях Великой Отечественной войны, в полной мере проявились закономерности войны массовых армий. Прорыв фронта группы армий «Центр» в конце июня 1944 г. позволил советской стороне перевести операцию в стадию непрерывного и быстрого нарастания наступления. Теперь любые заминки лишь ухудшали положение обороняющихся. Однако по мере продвижения советских войск стало ощущаться действие закона перенапряжения коммуникаций. Эффективность наступающих войск начала снижаться, и они уже не могли легко преодолевать сопротивление арьергардов противника. Тем самым операция стала приближаться к моменту формирования новой статичной позиции. Иными словами, уже во второй половине июля операция начала затухать. Силы сторон оказались примерно равны, и продвижение Красной Армии замедлилось. Этот момент совпал с переходом обороняющейся стороны в контрнаступление, что позволило ей с минимальным риском остановить продвижение, а на некоторых направлениях и отбросить противника.

Хотя уже 8 августа советское командование разработало план новой операции на варшавском направлении, его осуществление не могло начаться раньше конца августа. Это было связано как с выходом советских войск на новые рубежи, так и с подготовкой материально-технического обеспечения операции. Не следует забывать, что тылы 1 – го Белорусского фронта отставали от боевых порядков войск на 400 км, что, конечно же, сказывалось на боевых возможностях Красной Армии. Однако противник также укреплял оборону, что еще больше замедляло темпы советского наступления. Кроме того, операции советских войск на Балканах и в Прибалтике также требовали резервов и отвлекали внимание Ставки ВГК от центрального участка советско-германского фронта. В результате войска 2-го и 1-го Белорусских фронтов в августе – октябре 1944 г. были вынуждены вести частные наступательные операции по улучшению линии фронта и занятию выгодных рубежей для подготовки к новому наступлению. В итоге советское командование отказалось от проведения Варшавской операции и к концу октября 1944 г. фронт стабилизировался. В Белорусской стратегической операции советские войска потеряли 770 880 человек (из них 180 040 безвозвратно). 36,7 % этих потерь пришлось на соединения 1-го Белорусского фронта (в том числе за июнь – июль – 167 096 (39 369 безвозвратно), за август – 114 400 (26 458 безвозвратно)). В сентябре войска фронта потеряли еще 57 408 человек (8774 убитыми), из которых 19,2 % было потеряно в боях за Прагу⁷⁶.

Доступные сегодня материалы не подтверждают версию о преднамеренной остановке советского наступления под Варшавой. В момент выхода советских войск на подступы к городу на фронте создалось неустойчивое равновесие, которое было нарушено в пользу Вермахта его контрударом 31 июля 1944 г. В итоге Красной Армии было явно не до взятия польской столицы. В дальнейшем ситуация вокруг Варшавского восстания все больше смещалась из военной в политическую плоскость. Конечно, у Москвы имелись свои политические расчеты, однако, как показали бои советских войск под Варшавой в августе – октябре 1944 г., речь не шла об оставлении восставших на произвол судьбы. Со своей стороны руководство восстанием, стремясь реабилитировать себя за плохо подготовленное выступление, стало пропагандировать именно политическую версию о сознательной остановке советских войск под Варшавой, которая как бы оправдывала их собственное поражение. Ныне же совершенно очевидно, что взять город с ходу советские войска не собирались, да и не могли, а любое другое развитие событий обрекало восстание на поражение. Представляется, что следует постараться скрупулезно восстановить динамику событий, приведших к резкому изменению ситуации на советско-германском фронте, а не обвинять советское руководство в том, чего оно не совершало.

Примечания

¹ Манусевич А.Я. О Варшавском восстании 1944 г. // Новая и новейшая история. 1970. № 3. С. 113–116; Черчилль У. Вторая мировая война. Сокр. пер. с англ. Кн. З. – М., 1991. С. 398–407.

² Дурачиньский Э. Варшавское восстание//Другая война: 1939–1945. – М., 1996. С. 351.

³ Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. – М., 1961. С. 693–695; История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. В 6 т. Т. 4. – М., 1962. С. 158–159; Василевский А.М. Дело всей жизни. Кн. 2. – М., 1988. С. 122] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 3. – М., 1990. С. 123–127, 130–132; Михалев С.Н. Военная стратегия. Подготовка и ведение войн Нового и Новейшего времени. – М., 2003. С. 399.

⁴ Русский архив: Великая Отечественная. Т. 16 (5–4): Ставка Верховного Главнокомандования: Документы и материалы 1944–1945. – М., 1999. С. 94.

⁵ Там же. С. 95.

⁶ Там же. С. 93.

⁷ Там же. С. 94.

⁸ Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. С. 680, 695; История Великой Отечественной войны Советского Союза. Т. 4. С. 160.

⁹ Белорусская операция в цифрах//Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 77; Гриф секретности снят: Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование. – М., 1993. С. 203.

¹⁰ Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 80.

¹¹ Там же. С. 76, 77, 78, 80.

¹² Типпельскирх К. История Второй мировой войны. Пер. с нем. – М.,1956. С. 441–442; Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. С. 686; Проэкпгор ДМ. Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во Второй мировой войне 1939–1945. Изд. 2-е, перераб. и доп. – М., 1972. С.635–640; Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 8. – München. 2007. S. 493–525.

¹³ Военно-исторический журнал. 1964. № 6. C. 75, 76, 77; Гриф секретности снят. C. 203; Освобождение Белоруссии. 1944 г. – М., 1974. С. 141. Поданным германских исследователей, к 22 июня 1944 г. в группе армий «Центр» (без 2-й армии) в боеготовом состоянии находилось 495 танков и штурмовых орудий, а в 6-м воздушном флоте – 602 самолета (Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 8. S. 532–533).

¹⁴ История Второй мировой войны. 1939–1945 гг. Т. 9. – М., 1978. С. 48–53; Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 83.

¹⁵ Великая Отечественная. Т. 16 (5–4). С. 100.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 83; История Второй мировой войны. Т. 9. С. 53–57.

¹⁸ Kriegstagebuch des Oberkommandos der Wermacht. Bd. 4. Hb. 2. Frankfurt am Main. 1961. S. 1911; Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. Пер. с нем. Т. 3. – М., 1976. С. 312–313.

¹⁹ Великая Отечественная. Т. 16(5–4). С. 103.

²° Там же. С. 101.

²¹ Там же. С. 104.

²² Там же. С. 102.

²³ Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 83; История Второй мировой войны. Т. 9. С. 61–64.

²⁴ Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 2. – М., 1981. С. 59–63; История Второй мировой войны. Т. 9. С. 55–56; Военная энциклопедия. Т.4. – М., 1999. С. 494–495.

²⁵ Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 77, 80, 83.

²⁶ Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 8: Январь 1944 г. – декабрь 1945 г. – М., 1974. С. 129–131; Русский архив: Великая Отечественная. Т. 14 (3–1): СССР и Польша: 1941–1945. К истории военного союза. Документы и материалы. – М., 1994. С. 316–317.

²⁷ Великая Отечественная. Т. 16(5–4). С. 113; Т. 14 (3–1). С. 198.

²⁸ Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во Второй мировой войне. Документы и материалы. – М., 1985. С. 284–287; Русский архив: Великая Отечественная. Т. 14 (3–2): Красная Армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. – М., 2000. С. 408–409.

²⁹ Жуков гл Указ. соч. С. 152–153.

³⁰ Штеменко С.И. Указ. соч. С. 71–75; Антипенко Л. Вопросы тылового обеспечения Белорусской операции//Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 36–51.

³¹ Великая Отечественная. Т. 16(5–4). С. 118; Т. 14 (3–1). С. 201.

³² Великая Отечественная. Т. 16 (5–4). С. 118; Т. 14 (3–1). С. 201–202.

³³ Великая Отечественная. Т. 14(3–1). С. 160.

³⁴ Великая Отечественная. Т. 16(5–4). С. 111.

³⁵ Советский фактор в Восточной Европе. 1944–1953. Т. 1: 1944–1948. Документы. – М., 1999. С. 66–67; Великая Отечественная. Т. 14(3–2). С. 407–408.

³⁶ Лазаревич Р. Варшавское восстание. 1944 год. Пер. с польск. – М., 1989. С. 42–50.

³⁷ Великая Отечественная. Т. 16(5–4). С. 122–123.

³⁸ Там же. С. 123.

³⁹ Документы и материалы по истории советско-польских отношений. Т. 8. С. 153–157.

⁴⁰ История Второй мировой войны. Т. 9. С. 70.

⁴¹ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 205–206.

⁴² Советский фактор в Восточной Европе. Т. 1. С. 67–74.

⁴³ Там же. С. 84–87.

⁴⁴ Военно-исторический журнал. 1964. № 6. С. 82.

⁴⁵ Типпельскирх К Указ. соч. С. 451.

⁴⁶ Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 8. S. 571. Наряду с прибывающей из Италии парашютно-танковой дивизией «Герман Геринг» под Варшаву перебрасывались 19-я танковая дивизия из-под Белостока, а также 4-я танковая дивизия и 5-я танковая дивизия СС «Викинг» из района Клещелей.

⁴⁷ Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 5/2. Stuttgart. 1999. S. 652,656.

⁴⁸ Великая Отечественная. Т. 14(3–1). C. 200–201.

⁴⁹ Великая Отечественная. Т. 16(5–4). С. 120–121.

⁵⁰ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 202–203.

⁵¹ Там же. С. 212, 213; Т. 14 (3–2). С. 418–419.

⁵² Операция «Багратион». Освобождение Белоруссии. – М., 2004. С. 300.

⁵³ Там же. С. 307.

⁵⁴ Лазаревич Р. Указ. соч. С. 89. Согласно данным современных германских исследователей, на 2 августа 1944 г. после двух дней боев в 19-й танковой дивизии насчитывалось 70 танков и истребителей танков, в парашютно-танковой дивизии «Герман Геринг» – 63 танка и истребителей танков, в 5-й танковой дивизии СС «Викинг» – 66 танков и штурмовых орудий, а в 4-й танковой дивизии – 78 танков (Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 8. S. 581).

⁵⁵ Антипенко Л. Указ. соч. C. 48.

⁵⁶ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 204; Т. 14 (3–2). С.413–414.

57 Там же. Т. 14 (3–1). С. 209–210.

⁵⁸ Операция «Багратион». Освобождение Белоруссии. С. 323–324.

⁵⁹ Варшавское восстание 1944 г. в документах из архивов спецслужб. Варшава – Москва. 2007. С. 584–596.

⁶⁰ Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 8. S. 646.

⁶¹ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). C. 212–213.

⁶² Операция «Багратион». Освобождение Белоруссии. С. 327–328, 332–333.

63 Там же. С. 337.

⁶⁴ Описание танкового сражения под Варшавой с германской стороны см.: Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. Bd. 8. S. 570–587.

⁶⁵ Великая Отечественная. Т. 14(3–1). C. 212–213.

⁶⁶ Операция «Багратион». Освобождение Белоруссии. С. 348, 352, 356.

⁶⁷ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 215, прим. 2, 216, прим. 4,216–217.

⁶⁸ Штеменко С.М. Указ. соч. С. 86.

⁶⁹ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 218–219; Штеменко С.М. Указ. соч. С. 87–88.

⁷⁰ Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 237, 238–239. Сводки Генштаба Красной Армии о боях 1 – го Белорусского фронта с 9 по 30 августа 1944 г. см.: Операция «Багратион». Освобождение Белоруссии. С. 361–467.

⁷¹ Великая Отечественная. Т. 16 (5–4). С. 136–137; Т. 14 (3–1). С. 245.

⁷² Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во Второй мировой войне. С. 292–293.

⁷³ Великая Отечественная. Т. 14(3–1). С. 242–243, 246, 249–251, 271–272, 274–275, 277–279; Т. 14 (3–2). С. 435–439, 440–441.

⁷⁴ Типпельскирх К. Указ. соч. С. 453.

⁷⁵ Штеменко С.М. Указ. соч. С. 90—108.

⁷⁶ Гриф секретности снят. С. 203; Великая Отечественная. Т. 14 (3–1). С. 244, прим. 1, 291, прим. 1; Лазаревич Р. Указ. соч. С. 167, 179–180. По мнению современных германских исследователей, потери группы армий «Центр» с 21 июня по 31 августа 1944 г. составили 339 102 человека (из них 289 326 безвозвратно) (Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg Bd. 8. S. 593), однако не ясно, учтены ли в этих данных потери люфтваффе или речь идет только о сухопутных войсках.

Максим Токарев. Десанты Гитлера на Восточном фронте в 1941-м: мифы и реальность

В конце 1930-х – начале 1940-х гг. Советский Союз оказался участником военных конфликтов и войн, породивших ряд «военных мифов», надолго закрепившихся в массовом сознании и увековеченных как в художественных книгах и кинофильмах, так и в претендующей на достоверность мемуарной литературе и журналистике. Например, приграничные советско-японские конфликты 1938–1939 гг. у озера Хасан и реки Халхин-Гол дали толчок к появлению легенд о японских штрафниках (либо смертниках-добровольцах), оборонявшихся, будучи прикованными к своим укреплениям либо даже к станинам орудий и тяжелых пулеметов. Непродолжительная, но ожесточенная и кровопролитная советско-финская война (декабрь 1939 – март 1940 г.) породила миф о вездесущих и не знавших промаха финских снайперах-«кукушках», которые якобы в массовом порядке ухитрялись в 30—40-градусные морозы залезать на деревья. И оттуда прицельно отстреливали шедших через зимние карельские леса командиров, политработников и бойцов Красной Армии.

Одним из самых распространенных мифов самого страшного для нашей страны первого года Великой Отечественной войны стали легенды о полчищах вражеских парашютистов, которые якобы во множестве десантировались от самой западной границы и до Москвы в тылы отступавшей Красной Армии. Эффектные сцены приземления этих десантников на советской территории (с их непременным последующим уничтожением) были изобильно представлены в советском кинематографе – от сделанного на «Ленфнльме» в 1941 г. рисованного мультфильма «Как Вася Теркин призываться шел» до шедевра послевоенного приключенческого кино «Смелые люди» («Мосфильм», 1950 г.), вышедшей на советские экраны в 1977 г. двухсерийной «Судьбы» в постановке Евгения Матвеева и снятой Юрием Озеровым к 40-летию Победы в 1985 году киноэпопеи «Битва за Москву». В эпопее Озерова гитлеровские парашютисты в сентябре 1941 г. десантировались прямиком на штаб Западного фронта, где как раз в тот момент над картой боевых действий склонился многомудрый генерал армии Жуков в исполнении Михаила Ульянова…

Насколько соотносятся с исторической правдой упомянутые выше мифы о «множестве вражеских десантов», якобы сброшенных на нашу территорию в 1941 г.? Представляется, что для ответа на этот вопрос следует рассмотреть два других вопроса:

1. В какой степени в планах ведения наступательных боевых действий вооруженных сил гитлеровской Германии против СССР в 1941 г. было предусмотрено использование парашютно-десантных подразделений и частей?

2. Каким количеством подготовленных десантников и предназначенных для их перевозок военно-транспортных самолетов гитлеровская Германия реально располагала к 22 июня 1941 г.?

Основным источником, использованным мною в поисках ответов на оба эти вопроса, стала впервые опубликованная в ФРГ в 1954 г. (и изданная в СССР в переводе на русский язык уже в 1957 г.) книга Алькмара Гове «Внимание, парашютисты!». Фактически эта книга представляла краткий очерк истории создания и боевого применения воздушно-десантных войск гитлеровской Германии, в работе над которым его автору, бывшему командиру стрелково-парашютной роты Вермахта, оказал немалое содействие легендарный командующий германских ВДВ Второй мировой войны отставной генерал-полковник Курт Штудент.

Творческое сотрудничество Гове и Штудента способствовало качественному детальному освещению в упомянутой книге наиболее известных и крупных воздушно-десантных операций гитлеровцев, проведенных в первые годы Второй мировой войны – высадки в Дании и Норвегии (апрель

1940 года), захвата укрепленных районов Бельгии и Нидерландов (май 1940 года) и, наконец, развернувшегося в мае

1941 г. воздушно-десантного сражения за средиземноморский остров Крит, который до начала боев занимала коалиция из 32 тысяч английских и новозеландских и 15 тысяч греческих солдат.

В ходе подробно описанных в книге А. Гове ожесточенных боевых действий на Крите с 20 мая по 1 июня 1941 г., главную роль в которых с немецкой стороны сыграли переброшенные на остров по воздуху 15 тысяч стрелков-парашютистов из 7-й воздушно-десантной дивизии генерал-лейтенанта Зюсмана и 8,5 тысячи горных егерей из 5-й горнострелковой дивизии генерал-майора Рингеля, немецким войскам удалось захватить этот остров и удерживать его до самого конца войны, т. е. до 8 мая 1945 г. Ценой победы немцев в этой операции стали 1915 убитых, 2594 раненых и 1759 пропавших без вести (т. е. почти со 100-процентной вероятностью погибших в прибрежных водах Крита) парашютистов-десантников и егерей. Последние попали на Крит посадочным способом после того, как первая волна десантников, высадившихся на остров с парашютами и на планерах, ценой больших потерь захватила 20 мая 1941 года крупнейший военный аэродром Крита – Малем и обеспечила посадку там самолетов с подкреплениями.

Если потери участников операции по захвату Крита составили около 30 % от их общего количества, то перебрасывавшие их на остров эскадры особого назначения из 9-го авиационного корпуса, которым командовал тогда генерал Штудент, из имевшихся до начала операции 500 военнотранспортных самолетов «Юнкере» Ju 52 безвозвратно потеряли 119 машин. Еще 106 самолетов было выведено из строя вследствие повреждений. Т. е. потери обслуживавших десантников частей военно-транспортной авиации люфтваффе составили тогда около половины всех самолетов-транспортников, задействованных в операции. И примерно четверть от всего парка «Юнкерсов» Ju 52, находившегося тогда на вооружении люфтваффе¹.

Ключом к пониманию дальнейших событий 1941 г., когда воздушно-десантные войска рейха приняли крайне малое участие в боевых действиях на открывшемся 22 июня Восточном фронте, является следующий отрывок из книги А. Гове, заслуживающий цитирования целиком:

«…Немецкому верховному командованию следовало учесть опыт Критской операции и, исходя из него, отвести воздушно-десантным войскам должное место в стратегическом планировании. Но несмотря на то что операция получила должное признание, выводы сделаны не были. Таким образом, инструмент, который лучше всякого другого был приспособлен для проведения операций на широких пространствах, так как он позволял в самые сжатые сроки перебрасывать войска с одного театра военных действий на другой, остался без внимания. Между тем возможность организовать преследование с одновременной выброской десантов в тыл отступающему противнику и осуществлять широкие охваты, применяя воздушные десанты, могла бы придать начавшимся боевым действиям на Востоке совершенно иной ход. Однако ничего подобного не случилось!

В чем же причина? По этому поводу известный английский военный историк Лиддл Гарт писал:

«Старые кадровые немецкие генералы, вышедшие из Академии Генерального штаба, наглядно доказали свои большие военные способности, но им не хватало чувства нового…Эти генералы враждебно относились к тем из своих товарищей, которые следовали новым идеям, и открыто пренебрегали новыми идеями, которые исходили не от «старых» специалистов».

Эта оценка не требует никаких комментариев. Она достаточно хорошо вскрывает причины, которые определили дальнейшую судьбу немецких воздушно-десантных войск.

Немецкое верховное командование забыло о победе, одержанной на Крите, и помнило лишь о потерях. Большое количество потерянных и поврежденных транспортных самолетов вызвало у ответственных за эти средства лиц из Министерства авиации, по выражению Штудента, «стоны и жалобы».

Присутствуя 19 июля 1941 г. на приеме, который Гитлер устроил в своей штаб-квартире в честь участников Критской операции, награжденных Рыцарским крестом, Штудент не поверил своим ушам, услышав, как Гитлер, обращаясь к нему, заметил:

– Крит доказал, что время парашютно-десантных войск прошло. Эти войска являются средством внезапности, а после Крита фактор внезапности полностью себя исчерпал.

Штудент вначале подумал, что это сказано в шутку. Он и не подозревал, что, находясь под впечатлением сильных потерь на Крите, Гитлер пришел к такому выводу вполне серьезно, а его военные советники только укрепляли в нем это слишком поспешно сложившееся мнение. После Крита Гитлер, который обычно всегда поощрял новые виды оружия и различные усовершенствования, почти совсем исключил парашютные войска из своих планов и идей.

Точка зрения Гитлера, высказанная им в июле 1941 года, явилась жестоким ударом для немецких воздушно-десантных войск и их создателя. Окрыленный успехами на Крите, Штудент вынашивал самые смелые планы дальнейшего развития этого рода войск. Тем не менее он не упал духом и продолжал неустанно трудиться над совершенствованием нового оружия, которое было бы незаменимо для нанесения решающих ударов в начавшейся к тому времени войне против России. Но в ходе войны на Востоке парашютно-десантная операция была проведена всего один раз, и то в самые первые дни войны.

25 июня 1941 г. один взвод полка особого назначения «Бранденбург» в количестве 34 бойцов под командованием лейтенанта Лекса выбросился с двух «Юнкерсов» в районе станции Богданово, имея задачу овладеть железнодорожными мостами через Березину на линии Лида – Молодечно, находящимися недалеко от этой станции. Десантирование прошло успешно, несмотря на возникшие во время высадки непредвиденные трудности. Последовала долгая и упорная борьба с русскими танками и пехотой. Взвод понес большие потери: лейтенант Леке и четыре солдата погибли, 16 человек получили ранения. Оставшиеся от взвода

14 человек сумели удержать захваченные ими мосты до вечера 26 июня, когда к парашютистам пробились немецкие мотоциклисты.

Это был первый и последний немецкий парашютный десант за весь период наступления немецких войск на Востоке. Хотя в Москве в октябре 1941 г. ходили упорные слухи, что немецкие парашютисты должны вот-вот высадиться на Красной площади и даже в самом Кремле.

На Восточном фронте произошло нечто невероятное – там, где операции, проводимые на широком фронте, настоятельно требовали применения воздушно-десантных войск, они не были использованы. Командование стало буквально как огня бояться всяких воздушно-десантных операций»².

Наряду с подробно описанным в книге Гове «Критский синдромом» второй причиной слабого использования воздушно-десантных войск Германии на Восточном фронте в 1941–1942 гг. была большая нагрузка, возложенная тогда на военно-транспортную авиацию люфтваффе в связи с необходимостью обеспечивать горючим и боеприпасами стремительно продвигавшиеся в глубь СССР мотоманевренные группы Вермахта.

Однако все эти соображения высшего командования рейха, обусловившие невозможность сколько-нибудь масштабного применения воздушно-десантных войск Германии на Восточном фронте, вряд ли были известны самому крупному ныне известному агенту советской разведки в командно-штабных структурах люфтваффе. Речь идет о лейтенанте ВВС Харро Шульце-Бойзене – выходце из кругов потомственной прусской военной аристократии, которому покровительствовал сам Геринг. Несмотря на свое происхождение, Шульце-Бойзен ненавидел национал-социализм – ив конце 1930-х годов сблизился с группой оппозиционеров гитлеровскому режиму, возглавляемой советником имперского министерства экономики доктором философии и права Арвидом Харнаком. Через него Шульце-Бойзен установил контакт с советскими разведчиками, работавшими до 22 июня 1941 года под «крышей» посольства СССР в Берлине.