Текст книги "Мир-на-Оси"

Глава 24

Гиньоль едва успел переступить порог Телецентра, как его подхватил под локоть здоровенный гоблин с квадратными плечами и бритой головой, одетый в строгий черный костюм. Глаза гоблина скрывали зеркальные солнцезащитные очки, а из-под мышки откровенно выпирала пистолетная рукоятка.

– Пройдемте. – Голос гоблина был похож на использованную промокашку.

Хватка его была не просто крепкой, но и профессиональной к тому ж.

Гиньоль не впервые встретился с гоблином-охранником. Эти ребята знали толк в своем деле и были исключительно сильны и надежны. Единственная их слабость заключалась в том, что они были уверены, что у них нет слабых мест. Тем не менее слабые места есть у каждого. Нужно только суметь их найти. У Гиньоля это неплохо получалось.

– Подождите! – Гиньоль растерянно взмахнул свободной рукой. – Я должен был предъявить на входе удостоверение личности! Для меня заказан пропуск!

– Все в порядке. – Гоблин настойчиво тянул Гиньоля за собой. – Мы знаем, кто вы такой.

– Нет, вы не понимаете! Меня пригласили на съемку передачи!

Вне себя от возмущения, Гиньоль дернулся, пытаясь вырваться. При этом он потерял равновесие. И, дабы не упасть, оперся на трость, которую держал в руке. Ну и надо же такому случиться – металлический набалдашник трости угодил точно в мысок черного, до блеска отполированного ботинка гоблина. А если вам не известно, то Гиньоль-то точно знал, что ноготь большого пальца левой ноги – это, пожалуй, единственная чувствительная точка на теле любого гоблина. Чувствительная настолько, что гоблин-охранник взвыл от боли и, забыв о Гиньоле, запрыгал на одной ноге. Гиньоль же не преминул этим воспользоваться. Подкинув трость, он ловко поймал ее за другой конец, рукояткой подцепил ногу гоблина и как следует подсек. Здоровяк грохнулся на пол так, что едва не расколол затылком мраморную плиту. Хорошо, что это был гоблин, – у другого бы треснул череп.

– Ничего личного, приятель. – Гиньоль прижал рукоятку трости к горлу охранника. – Но я не люблю подобного обращения. А ты явно не с тем связался.

– Чтоб тебя за край, – не зло, а скорее удивленно прохрипел охранник. – Тебя хочет видеть господин Чипизудов.

– Кто такой?

– Руководитель кабинета Бургомистра.

– Ну, так и надо было сразу сказать.

Гиньоль перехватил трость за рукоятку и протянул гоблину руку, чтобы помочь подняться. Охранник не стал отказываться от предложенной помощи. Поднявшись на ноги, он отряхнул пиджак и, усмехнувшись, посмотрел на Гиньоля.

– А ты, однако, ловкий парень.

Похоже, он не затаил на Гиньоля обиды. Для гоблинов вообще характерно такое поведение. Они яростны в драке, но отходчивы.

– Пошли.

На этот раз охранник не стал хватать Гиньоля за руку, а лишь махнул ему пальцами и пошел вперед, указывая дорогу.

Они пересекли холл и вошли в лифт, который, словно ожидая их, уже стоял с распахнутой дверью. Гоблин поймал за воротник и выкинул из лифта какого-то простака, сунувшегося было в кабину прежде него. Пропустив вперед Гиньоля, охранник вошел следом, нажал копку пятого этажа и замер, как изваяние, скрестив руки на животе.

– А по какому поводу встреча? – поинтересовался на всякий случай Гиньоль.

– Вот этого я не знаю, – едва заметно качнул головой охранник.

Собственно, другого ответа Гиньоль и не ожидал. Так, на всякий случай спросил.

Не удивило его и то, что господин Чипизудов занял кабинет директора Телецентра. Должно быть, хозяина кабинета выставили за дверь столь же бесцеремонным образом, каким охранник избавился от нежелательного попутчика в лифте. Насколько Гиньоль знал государственных чиновников, а знал он их неплохо, именно такую манеру поведения они считали наиболее естественной. И даже удивлялись, если кто-то с ними не соглашался.

Господин Чипизудов был высоким, статным мужчиной, чуть более пятидесяти лет, с холеным лицом, пронзительно-голубыми глазами, полными чувственными губами и густыми, красиво уложенными темно-русыми волосами с едва наметившейся проседью. Впрочем, цвет волос, скорее всего, был таким же искусственным, как и ровный загар на лице руководителя кабинета.

Одарив Гиньоля белозубой, заученной перед зеркалом улыбкой, которую сам господин Чипизудов, должно быть, считал приветливой, а то и дружеской, руководитель кабинета непринужденным жестом руки выставил за дверь доставившего гостя гоблина. После чего улыбка его сделалась умильной, а голова склонилась к плечу. Что это должно было означать, Гиньоль не понял. А потому, на всякий случай, насторожился. Гиньоль вообще недолюбливал чиновников. И, как у всех, у него имелись на то причины. Как в свое время сказал Император Ху: «Ох уж эти чиновники! Жить с ними невозможно, однако ж и убить их нельзя». А уж он-то знал, о чем говорил.

– Господин Гиньоль!

Руководитель кабинета развел руки в стороны, как будто собирался заключить Гиньоля в объятия. Но при этом не двинулся с места.

– Господин Чипизудов!

Гиньоль повторил тот же жест. При этом в одной руке у него была шляпа, в другой – трость.

– Господин Гиньоль!

– Господин Чипизудов!

Это было похоже на дурацкую игру.

Вот только непонятно было, почем нынче дураки?

– Господин Гиньоль!

Оттянув манжет, Гиньоль посмотрел на часы.

– Я вообще-то пришел на передачу.

– Да, я в курсе.

Гиньоль вскинул брови, давая понять, что ждет продолжения.

– Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить.

– Я весь внимание!

– Присядьте.

Руководитель кабинета сделал приглашающий жест рукой.

Дождавшись, когда Гиньоль усядется в кресло для гостей, Чипизудов сел напротив него, непринужденно закинул ногу на ногу и сложил руки на коленке.

– Господин Гиньоль, полагаю, вы разумный человек? – так начал беседу руководитель кабинета.

– Не извольте сомневаться, господин Чипизудов, – улыбнулся в ответ Гиньоль.

– Как вам, должно быть, известно, я являюсь руководителем кабинета Бургомистра Централя.

– Кто же этого не знает? – изобразил удивление Гиньоль.

При этом он старательно пытался припомнить имя Чипизудова. Наверняка же где-нибудь слышал. Хотя бы раз, краем уха.

Чипизудов польщенно улыбнулся.

Как и всякий чиновник, давно и плотно сидящий на своем месте, он не просто был падок на примитивную лесть, но воспринимал ее всерьез. Настолько серьезно, что даже страшно становилось при мысли, что эти люди принимают ответственные, а кто-то и судьбоносные решения. Удивительно, на какой же тонкой грани балансирует наш мир? И – от чего зависит, сохранит ли он равновесие или ахнется в бездну?

Продолжая улыбаться, руководитель кабинета взял со стола пульт, направил его на большую телепанель у Гиньоля за спиной и нажал кнопку.

– Полагаю, вы это уже видели?

Гиньоль даже оборачиваться не стал. Зачем? И без того было ясно, о чем спрашивает Чипизудов.

Нет, Гиньоль ни секунды не сомневался в том, что интересы господина Чипизудова могли оказаться весьма разносторонними. К примеру, его могут интересовать особенности нереста пираний в дельте Аматыря. Или – урожайность кукурузы на севере Настрании. А почему бы и нет? Климента Чипизудова – Гиньоль наконец-то вспомнил его имя! – как частное лицо и как руководителя кабинета Бургомистра могло интересовать все что угодно. Он даже мог оказаться истым поклонником Федора Беликина. Или – тайным почитателем Кимера Фанфанова.

Но только не сегодня. Не в этот самый час.

Сегодня сознание, да заодно и подсознание Климента Чипизудова, руководителя кабинета Бургомистра, могло быть занято лишь одним.

Догадываетесь, чем?

Естественно – толпой у стен ратуши Городского Совета.

Поэтому Гиньоль лишь улыбнулся, глядя в честные глаза руководителя кабинета.

– Как видите, я сейчас нахожусь не на своем рабочем месте, а сижу перед вами. Но все эти люди…

Чипизудов умолк, не закончив фразу, и выжидающе посмотрел на Гиньоля.

– Да? – вскинул брови Гиньоль, всем своим видом изображая заинтересованность.

– Разве не вы призвали их выйти на площадь? – вкрадчиво поинтересовался Чипизудов.

– Ни в коем разе! – решительно отказался Гиньоль.

Чипизудов взял стопку газет и кинул ее на стол перед Гиньолем.

– Спасибо, я уже просмотрел сегодняшнюю прессу.

– И что вы можете сказать?

– Меня тревожит перспектива истощения гипсовых рудников в Южной Сардонии.

Чипизудов даже не улыбнулся. Должно быть, не понял шутку. А может быть, решил, что сейчас не время шутить.

– Я говорю о статьях, написанных от имени Центра Угрозы Панспермии.

– А что с ними не так?

– Вы полагаете, нет никакой связи между этими статьями, публикацию которых инспирировали вы, господин Гиньоль, и тем, что происходит сейчас возле Желтого Дома и Телецентра?

– Что бы там ни происходило, я не имею к этому никакого отношения.

– Разве?

– Конечно.

– А как же ваши статьи?

– Их писал не я, а ученые специалисты, давно и серьезно занимающиеся вопросами инопланетной угрозы. Я лишь организовал публикации.

– Почему?

– Потому что меня, как честного, здравомыслящего гражданина Централя и к тому же исправного налогоплательщика, тревожит угроза инопланетного вторжения.

– Господин Гиньоль…

– Я хочу быть уверен, что мне ничто не угрожает!

– Господин Гиньоль!..

– А между тем я не чувствую такой уверенности! Понимаете? Не чувствую!

Гиньоль откинулся на спинку кресла, будто внезапно почувствовал страшную усталость. Он достиг того, к чему стремился. Климент Чипизудов смотрел на него и не мог понять, кто перед ним? Крепко больной на голову, хотя и исправный налогоплательщик, или искусный мастер игры в бисер? Пока он этого не понимал, тактическое преимущество было на стороне Гиньоля.

– Знаете, что лично меня тревожит больше всего, господин Гиньоль? Нет, не пугает, а именно слегка тревожит?

– Устойчивость гранда на мировом валютном рынке?

– Я говорю про это, – Чипизудов пультом указал на экран. Как будто по каким-то суеверным причинам не хотел называть происходящее своим именем. – Никогда прежде массы не выдвигали столь странных требований. Они требовали дешевого пива, крепкого чая и продолжения закрытого по непонятным причинам телесериала «Вова и Медведь». Но никак не защиты от угрозы инопланетного вторжения. И, знаете, господин Гиньоль, мы уверены в том, что нынешняя странная и, чего уж там скрывать, совершенно неожиданная для нас активность населения Централя спровоцирована вашими публикациями.

Гиньоль усмехнулся и рукояткой трости передвинул поближе к Чипизудову стопку газет.

– Покажите мне хотя бы одну статью, да что там, хотя бы строчку, в которой содержится призыв к гражданскому неповиновению!

Вот так!

В чем Гиньоль был абсолютно уверен, так это в том, что помимо бреда в его статьях ничего нет. И уж точно не было в них ни слова крамолы. Ни единого! Тот, кто осмелится выдвинуть против него обвинение, пускай для начала выставит счет Додекаэдру за то, что тот не светит по ночам.

Чипизудов по достоинству оценил ход противника.

– Господин Гиньоль, давайте говорить начистоту.

– Я и не пытался лукавить.

– В какую игру вы играете?

– Предпочитаю гольф. Но, к сожалению, редко удается выбраться на поле. Все дела да дела… Все мы постоянно чем-то заняты. Времени на досуг совсем не остается. Да что там досуг, если само понятие «личная жизнь» становится архаизмом…

– А…

– А мини-гольф, на мой взгляд, это такое же извращение, как безалкогольное пиво или кофе без кофеина. Мы эволюционируем в новый вид – Человека Занятого!

– Господин Гиньоль, я хочу понять ваши цели.

– Я пришел сюда для того, чтобы принять участие в телепередаче. Кстати, – Гиньоль посмотрел на часы. – До эфира осталось двадцать восемь минут.

– Каковы ваши цели как лидера Центра Угрозы Панспермии?

– Я не возглавляю ЦУП.

– Нет. Но вы являетесь, я бы сказал, духовным лидером людей, которые вышли сегодня на улицы Централя с требованием защитить их от пришельцев!

– Ну, лидер – это слишком громко сказано, – смущенно потупился Гиньоль. – Я всего лишь добропорядочный гражданин…

– И исправный налогоплательщик. Это я уже слышал!

– Что же вы еще хотите услышать?

– Так, – руководитель кабинета откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – Как я понимаю, – взгляд его сделался укоризненным, – вы не желаете идти на контакт?

– Да как же я на него пойду, – удивленно развел руками Гиньоль, – ежели не понимаю, чего вы от меня хотите?

Чипизудов резко подался вперед.

– Значит, вы готовы к сотрудничеству?

Гиньоль столь же поспешно откинулся назад.

– Нет! – и испуганно затряс головой.

– Так, – Чипизудов сморщился, как будто у него вдруг заболел зуб, и устало потер пальцами виски. – Я уже спрашивал у вас, чего вы хотите?

– Нет, – кивнул Гиньоль.

– Так чего же?

Гиньоль на секунду задумался.

– А что вы можете предложить?

– Я первый спросил.

– Ну, вообще-то, запросы у меня немалые…

– Постарайтесь оставаться в рамках разумного.

– Я бы хотел, чтобы освободили всех узников совести!

– А у нас есть узники совести?

– Не у нас, а у вас!

– У меня точно нет.

– Что, ни одного?

– Ни единого.

– Ну как же так? – с досадой всплеснул руками Гиньоль. – Как же мы живем, не имея ни одного политзаключенного?

– Ну, не знаю, – будто оправдываясь, пожал плечами Чипизудов. – Как-то вот все же живем.

– Тогда я хочу, чтобы один мой знакомый получил Национальную литературную премию.

– Это вопрос решаемый, – уверенно кивнул руководитель комитета.

– Вы даже не спросили, кто он?

– А какая разница?

– Разве номинант на Национальную литературную премию не должен быть писателем?

– Ну, как вам сказать?.. – Чипизудов задумчиво посмотрел на потолок. – Смотря что вы под этим подразумеваете?

– Под премией?

– Нет, под писателем?

– А что, могут быть какие-то разночтения?

Чипизудов усмехнулся с чувством собственного превосходства. Как будто знал что-то такое, чего Гиньоль не сможет понять, даже проживи он полторы тысячи лет.

– Так, выходит, ваш друг – писатель?

– В каком-то смысле, – уклончиво, дабы не попасть впросак, ответил Гиньоль.

– Он пишет в стол, – с пониманием улыбнулся Чипизудов.

– Ну вот еще! – обиделся за друга Гиньоль. – Он опубликовал триста восемьдесят шесть романов!

– Триста восемьдесят шесть? – руководитель комитета недоверчиво прищурился.

– И более тысячи рассказов! – выдал в довершение Гиньоль.

Взгляд Чипизудова все еще выражал недоверие.

– И как же зовут этого писателя?

– Вряд ли вам знакомо его имя. Он, – Гиньоль сделал многозначительный жест кистью левой руки, – жанровый писатель.

– И все же?

– Кимер Фанфанов.

– Кимер Фанфанов!

Глаза руководителя комитета блеснули, как два начищенных медяка.

– Вы слышали о Фанфанове? – совершенно искренне удивился Гиньоль.

– Слышал ли я о Фанфанове? – Чипизудов прижал ладони к груди и тут же раскинул руки в стороны. Как будто хотел обнять весь мир. – О том самом Кимере Фанфанове? Написавшем «Ад в Крысином городе»? Вы сами, конечно, читали этот роман!..

Гиньоль озадаченно почесал пальцем висок.

– Ну, честно говоря, до него у меня руки как-то не дошли…

Чипизудов будто и не услышал его.

– «Восстание в космической тюрьме «Бутылка», «Амазонки с Омеги-Семь уделывают всех», «Берцовая кость в кулаке», «Возвращение Кырым’н’Рыкыма», «Я приду, чтобы взорвать ваш звездолет», «Земля обезумевшего времени», «Затяжные позиционные бои на восточном фронте»… Тот самый Кимер Фанфанов!.. – не находя слов, чтобы выразить распирающий его восторг, руководитель кабинета всплеснул руками. – Скажу вам по секрету, господин Гиньоль, я уже много лет являюсь тайным поклонником Кимера Фанфанова.

– Да? – озадаченно наклонил голову Гиньоль. – А могу я спросить, почему это тайна?

– Потому что для руководителя моего уровня интересоваться литературой подобного сорта… Как бы это лучше сказать?.. Скажем так – не престижно. Если бы коллеги узнали, что я читаю Фанфанова, это не лучшим образом сказалось бы на моем имидже.

– А кого вы читаете для имиджа?

– Федора Беликина, – не задумываясь, ответил Чипизудов.

– Вы его действительно читаете?

– Книга Беликина лежит у меня на рабочем столе.

– И это положительно сказывается на имидже?

– Беликина читают все.

– Или только делают вид, что читают?

– Какая разница. Беликин – это стандарт, соответствующий образу серьезного, представительного госслужащего. Так же, как часы «Камбар», одеколон «Фурис» и галстук от Ги Баряна.

Гиньоль улыбнулся и погрозил пальцем.

– Теперь я понял, что вы имели в виду, когда говорили, что бывают писатели и писатели.

– В отношении Фанфанова мы с вами единомышленники, господин Гиньоль. И, если мы договоримся, обещаю вам, премию он получит.

Гиньоль насторожился.

– А о чем мы должны договориться?

– Вы должны помочь нам решить проблему с людьми, которым не сидится дома. – Руководитель комитета мягким, почти детским подбородком указал на экран, который по-прежнему был включен. – По данным наших аналитиков, число митингующих постоянно увеличивается. По совершенно непонятным причинам. И в какой-то момент… – Чипизудов звонко щелкнул пальцами. – Ну, вы сами понимаете.

Гиньоль обернулся и посмотрел на экран. По сравнению с тем, что он видел утром, ситуация на Ратушной площади почти не изменилась. Разве что тьма накрыла эту часть Централя. И теперь людей, собравшихся перед Желтым Домом, так же, как и транспаранты, которые они держали в руках, освещали уличные фонари и мощные прожектора, направленные на толпу с крыш близлежащих домов.

– А что, это уже стало проблемой? – спросил Гиньоль.

– Называйте как хотите, – безразлично взмахнул кистью руки Чипизудов. – Но то, что народ митингует на площадях, вместо того чтобы сидеть дома и смотреть телевизор, это, согласитесь, ненормально.

– Не могу с этим согласиться. По-моему, это замечательно, когда народ активно выражает свою гражданскую позицию. В таком случае властям есть о чем задуматься.

– Вот мы и задумались. – Чипизудов даже не улыбнулся. – Как нам вернуть людей домой?

– Очень просто – выполните их требования.

– Это невозможно.

– Почему?

– Они сами не понимают, чего хотят.

– Они хотят быть уверенными в том, что им и их семьям ничего не угрожает.

– Уверяю, им ничего не угрожает.

– Я вам не верю!

– Почему?

– Да потому что я вас знать не знаю и вижу в первый раз.

– Вот! – щелкнув пальцами, Чипизудов направил указательный на Гиньоля. – Вы сами это сказали!

– Ничего я такого не говорил! – тут же пошел в отказ Гиньоль.

– Эти люди не верят нам, но они поверят вам.

– С чего бы вдруг?

– Вы их духовный лидер.

– Нет!

– Ну хорошо – идейный вдохновитель.

– С такой формулировкой я готов согласиться.

– Через десять минут у вас эфир, господин Гиньоль. Прошу вас, обратитесь к собравшимся и попросите их разойтись по домам. Скажите, что все улажено и все вопросы решены.

– Все?

– Абсолютно!

Подумав секунду-другую, Гиньоль взмахнул рукояткой зажатой в руке трости.

– Я не могу обманывать людей!

– Вы их не обманываете. Вы их информируете.

– Называйте это как хотите. Но я призову людей на время прекратить манифестации только в том случае, если буду уверен в том, что власти нас действительно услышали.

– Я вас уже услышал, господин Гиньоль.

– Я могу сказать людям, что завтра меня примет Бургомистр?

– Не думаю, что в этом есть необходимость…

Большим пальцем Гиньоль указал себе за спину.

– Встречи и мероприятия, в которых принимает участие Бургомистр, расписаны на три месяца вперед…

– В таком случае, народ будет три месяца митинговать у стен Желтого Дома. И знаете что? С каждым днем их недовольство и раздражение будут нарастать. Особенно, если испортится погода и пойдет дождь. А это значит, что мне будет все труднее убедить их разойтись.

Чипизудов надул губы. Зло надул.

Гиньоль понимал, что сейчас руководитель кабинета видит в нем врага. Нет – злодея, выкручивающего ему руки. Гиньолю не очень нравился такой образ, но ничего не поделаешь, приходилось с этим мириться. В конце концов, с людьми следует говорить на том языке, который они лучше всего понимают.

– Хорошо, – тяжело, с болью выдавил Чипизудов.

Можно было подумать, что он соглашался отдать на отсечение свою правую руку. Или – левое ухо.

– Завтра, – уточнил Гиньоль.

– Да, – процедил сквозь зубы руководитель кабинета.

– Во сколько?

– Я уточню и сообщу вам по телефону.

– Когда?

– В восемь утра. Вас устроит?

– Но это точно?

– Да.

– Имейте в виду, я скажу о завтрашней встрече во время телепередачи. И сошлюсь на вас, как на гаранта. Только так я смогу заставить людей покинуть Ратушную площадь.

– Договорились.

Гиньоль улыбнулся и глянул на часы.

– Все. Мне пора бежать. Иначе – опоздаю.

– Секунду! – щелкнул пальцами Чипизудов. – Я надеюсь, вы понимаете, что завтрашняя встреча с Бургомистром будет не личной? Она будет проходить в формате небольшого совещания за закрытыми дверями.

– Меня это устраивает.

– Я бы хотел попросить вас пригласить на встречу господина Фанфанова.

– Кимера? – Гиньоль решил, что ослышался.

– Я представлю его Бургомистру как номинанта на Национальную литературную премию. Ну а кроме того, – руководитель кабинета смущенно отвел взгляд в сторону, – мне бы хотелось взять у него автограф.

– У вас же на рабочем столе Беликин, – не смог удержаться от ехидного замечания Гиньоль.

– Верно, – кивнул Чипизудов. – А весь стол забит Фанфановым.

– Договорились, – улыбнулся Гиньоль. – Кимера я вам обеспечу.

Он поднялся на ноги, зажал трость под мышкой и надел шляпу. В красном приталенном костюме Гиньоль смотрелся просто великолепно. Как герой авантюрного фильма.

– И последний вопрос, господин Гиньоль. – Чипизудов нажал кнопку паузы на пульте. Изображение на экране замерло. – Объясните мне, что значит этот лозунг?

Гиньоль посмотрел на экран.

На длинной полосе, растянутой над головами собравшихся на площади истых борцов с угрозой инопланетного вторжения, неровными красными буквами было написано:

«ВЕРНИТЕ НАМ НАШИ РОЯЛИ!»

Гиньоль улыбнулся.

– Вот об этом я и собираюсь поговорить с Бургомистром.

Чипизудов озадаченно прикусил губу. Он был в курсе истории с исчезновением рояля из зала для торжественных приемов Городского Совета. Последние два дня Бургомистр только об этом и твердил. Собственно, его вообще ничего более не интересовало, кроме как этот пропавший рояль. Но при чем тут Гиньоль и его борьба? Этого руководитель кабинета пока что не понимал. Но, как ушлый ветеран аппаратных игр, он нутром чувствовал, что все это неспроста.