Текст книги "Патриарх Тушинского вора"

«Левин Нумерс, нарвский купец, был послан в Псков “с некоторой суммой вашего Кор. В-ства комиссаром Иоганном де Родесом” (донес. Померенинга 23 марта 1650 г.). Он имел при себе 20 тыс. русских денег, данных ему Родесом из числа полученных им сатисфакционных денег. Нумерса сопровождал пристав псковитянин Марк Тимашов. В М. Гл. Арх. Ин. Д. хранится (шв. д., реестр II, 1650 г., № 2) немецкий подлинник “письма”

Родеса о Нумерсе, подданный в Посольский приказ дьякам думному М. Волошенинову и Алмазу Иванову. Этот собственноручный немецкий подлинник Родеса подписан им и помечен 12 февр. 1650 г. Родес просил послать в Новгород и Псков грамоты, чтобы пропустили и дали провожатых посланному им шведу Нумерсу с 20 тыс. рублями денег и дозволили ему купить там же 10 тыс. четвертей ржи: при этом ему следовало дать провожатых из Москвы и 8 подвод, “да с ним едет вместе господин Петр Териох с человеком, и тот Петр поедет из Новгорода на Ругодив, подвод под него и под человека его и под рухледь надобно 4 подводы”. В этом деле также находится выписка об отнятии у Нумерса денег, вследствие этого мятежа, посылка светских и духовных лиц для его прекращения и указ о возвращении Нумерса в Москву» [409] (примечание 37).

А между тем:

«…в январе 1649 г. (янв. 157 года) новгородцы писали, что у них самих хлеба до оскудости, потому что “по многим местам хлеб морозом побило”, так что “во 156 году в Новгородцком уезде хлебу ржаному и яровому учинился недород, и купят в Новгороде четверть ржи в московскую меру по 30 алтын”, и у никого не было запасов, так что шведам нельзя было дать хлеба» [409] (примечание 41).

Но «Тишайший» приказал дать. Причем, по заведомо заниженной цене.

Так что удивительнейшая здесь забота о лишении русского человека хлеба, дабы устроить в стране русских голодуху, прослеживается более чем очевидно. И голодуху, что выясняется, пытался в тот момент устроить у нас сам царь – всея, так сказать, Руси Великой…

Однако ж все вышеописанное являлось лишь началом произошедшего в ту пору народного возмущения против изготавливаемого «Тишайшим» для подвластного ему народонаселения голода. О чем Родес сообщает следующее:

«Лишь только я хотел окончить (это письмо), как к немалому удивлению меня снова известили, что пламя из Пскова перешло уже в Новгород, и что там еще хуже, чем было в Пскове. Двор Стоянова (Stoijanoff), как здесь говорят, они там совершенно разграбили. К этому времени как раз и датский посол М-r Граббе (Grabbe) прибыл в Новгород, подобно тому как г. Левин Нумерс – в Псков, и сообщают, что они его (Граббе) совершенно ограбили, раздели до рубашки и потом его с его воинами (volck) заключили в тюрьму… передают, что они говорят, что не допустят, чтобы деньги, а тем более хлеб, вывозились из страны. Но это происходит, по моему малому и ненавязчивому мнению, не от чего иного, как оттого, что… хлеб приказали скупать по более низкой цене, чтобы (казне) также извлечь из этого не меньшую прибыль. Это все причинило большое негодование… и (здесь [во дворце – А.М.]) живут в немалом страхе, так как этот мятеж, как бегучее пламя, перешел в Новгород, и очень боятся, что он распространится дальше сюда, что однако может совершенно легко случиться» [409] (донесение № 3, с. 28–29).

Вот теперь и всплывают слишком явно не совпадающие между собой факты из биографии этого столь странного царя – Алексея Михайловича. С одной стороны все вроде бы в один голос стремятся нас уверить о его некой-де наиудивительнейшей святости: он в церкви, якобы, не только дневал, но и чуть ли уже и ни ночевал. Мало того, был чуть ли ни чемпионом мира по отбиванию поклонов, которых якобы клал, чуть ли ни по тысяче кряду. Однако тут же приводятся и совершенно противоречащие им сообщения о западнических приверженностях монарха еще с самого юного возраста. Такие подробности упоминает даже Ключевский. Но и Костомаров этого не может не отметить:

«Каждый день посещал он богослужение, но в этом случае не был вовсе чужд ханжества, которое неизбежно проявляется при сильной преданности букве благочестия: так, считая большим грехом пропустить обедню, царь, однако, во время богослужения разговаривал о мирских делах со своими боярами» [130] (с. 420).

Многие сведения о нем выглядят слишком противоречиво. Ведь даже внешность его на разных портретах совершенно разная: на одних он полностью блондин, где и намека нет на какую-либо его схожесть с Петром, на портретах же иных Алексей выглядит ярко выраженным брюнетом. Каким из них верить?

Смотрим, что о его деятельности сообщает все та же советская энциклопедия:

«…усиливал эксплуатат. порядки, завершил законодат. оформление крепостного права» [108] (Т. 1, с. 145).

Дальше, больше:

«Правительство начинает вмешиваться и в хозяйственную жизнь крестьян, ограничивая (или пытаясь ограничить) их право свободного распоряжения их землями… главной обязанностью выборных крестьянских властей становится своевременный и “бездоимочный” сбор… податей, а главной заботой воевод становится понуждение и наказание тех, кто своею “оплошкой и нерадением” допускает недоборы…» [160] (с. 93).

Именно по этим причинам:

«…вторая половина XVII в. является временем упадка земского начала и растущей бюрократизации и в центральном и в местном управлении Московского государства» [160] (с. 93).

Так что не Петр вверг русского человека в безправие. Это за него произвел сын избранного «гласом народа» царя. О том совершенно недвусмысленно говорит и восстание Степана Разина, произошедшее именно в результате попытки русского человека вырваться из этого все усиливающегося закабаления. А поддерживаемый антинародной политикой Романовых извечно тлеющий после их воцарения фитиль в любую минуту способного разразиться грандиозного русского бунта более чем очевидно прослеживается и в посланиях шведского резидента и комиссара по торговым делам в России Иоганна Родеса. В донесении от 31 января 1652 г. он сообщает:

«Насколько по крайней возможности я могу судить об этом (русском) государстве, мне кажется, что им не легко было бы что-нибудь предпринять, что могло бы вызвать войну, и это я вывожу из того, что (здесь) безпрерывно боятся внутреннего восстания или безпорядка» [409] (донесение № 17, с. 94).

Знает, видать, собака – чье мясо съела! Ведь даже и начало оно эту войну лишь потому, что могло заполучить хорошего пинка от народа русского за упрямое нежелание вступиться за истекающих кровью в неравной борьбе с басурманами наших западных братьев, подпавших под ярмо длящегося вот уже на протяжении нескольких столетий католического безпредела.

Вот как подтверждают все вышеизложенное и археологи:

«В XVI в. за пределами Кремля на каменных подземельях сооружались в основном постройки, принадлежавшие государю и церкви. И только сто лет спустя ими стали обзаводиться наиболее состоятельные люди» [179] (с. 171).

То есть государственный карман в результате правления первых Романовых переходит в пользование повылезавших из всех щелей нуворишей: какая знакомая картина.

И вот с каким поразительным вниманием эта странная династия внимала искони враждебной русскому человеку загранице:

«В царствование Михаила Федоровича в Москве уже получались многие печатные немецкие ведомости; при царе Алексее Михайловиче Москва уже получала до двадцати иностранных газет и журналов.

В посольском приказе тогда было до 50 переводчиков и 70 толмачей для греческого, латинского, шведского, немецкого, польского и татарского языков. Для государя и двора они переводили из газет статьи…» [169] (с. 290–291).

Так что своих собственных переводчиков, ко временам знаменитого раскола, у нас было более чем достаточно, чтобы обойтись при переводах наших служебных книг своими. Потому версии о нашей-де в чем серости и неграмотности того периода, когда инородцы портили наши богослужебные книги своими лжепереводами, не имеют под собой почвы.

Кстати, сам этот XVI век вовсе не является веком открытия нами заграницы. Вот еще когда у нас никаких проблем с межнациональным общением с Европой уже и близко не существовало:

«Известно, что папы XIII столетия писали к русским великим князьям и Новгородским князьям латинские грамоты; что и прежде еще того были в Русии училища, в которых обучали греческому и латинскому языкам; и что Русские князья славились способностью своею говорить на разных языках, и именно на греческом и латинском (БР. XIV, под 1227 г. п. 8, 9; под 1231 п. 43; под 1248 п. 41–43. ТИР. III, 220, 238, 280 и т. д. – ДВМ. 27)» [275] (с. 200).

Но грамотность нашего народа, что и понятно без каких-либо особых пояснений, XIII веком вовсе не ограничивается, уходя в века на совершенно неопределенное время. Однако ж попугайничать при этом невежественным инородцам мы никогда не стремились. И свои книги мы всегда ревниво оберегали от вкраплений в их тексты лжепереводов басурман.

Совсем иную картину мы наблюдаем при вступлении в управление Русью Романовых. Именно их, а уж никак не Никона, следует обвинять в организации чужеземных поветрий, породивших раскол:

«…уже до Никона (при патриархах Филарете и Иосифе) делались попытки исправления церковных книг и обрядов» [160] (с. 66).

А потому случившийся впоследствии раскол своим существом обязан именно Филарету, так как его породили, как считает официальная историческая наука:

«…нелепые ошибки и опечатки в Филаретовом служебнике» [130] (с. 604).

Однако же если трезво взглянуть на существо кипучей деятельности Филарета, совершенно невозможно не заметить, что все эти ошибки были вовсе не нелепыми или нечаянными, но исключительно умышленными. А точнее даже – злоумышленными.

А вот что говорится о Иосифе:

«…исправление церковных книг было поводом к основанию секты старообрядцев. Патриарх Иосиф, предшественник Никона, заметя, что рукописные книги, употребляемые в церквах… были наполнены грубыми ошибками, составил особую комиссию для поправления и перепечатывания их. Но люди, избранные для сего занятия сколько по суеверию, сколько по невежеству, а может быть и с умыслом, не только не исправили порученных им списков, но издали их с включением нелепых толкований» [269] (с. 57).

Так что и после Филарета наши древнеотечественные книги приспокойненько так себе все продолжали портить злоумышленники, вовсе, как это ни странно, не опасаясь расплаты за свои вольные с нашими священными текстами обращения.

И вот кто называется в первых рядах этих самых «справщиков». В рассказе об Аввакуме сообщается, что:

«В Москве проживал он у священника Московского Казанского Собора Неронова и ведал его церковь, когда тот отлучался. Патриарх Иосиф сделал его справщиком церковных книг под главным надзором боярина князя Львова, начальника печатного двора. Здесь трудился он вместе с другом своим Нероновым и протопопами Никитою Пустосвятым Суздальским, Даниилом Костромским, Лазарем Романовским, с Федором диаконом Благовещенского Собора, с Логином протопопом Муромским и другими. Они ввели множество ошибок в книги, напечатанные при патриархе Иосифе…» [386] (с. 109–110).

И вовсе творилось это не по невежеству или суеверию, что пытаются внушить наши милые историки, но исключительно лишь с умыслом. А как иначе, если масоны из нашей страны со времен внедрения в нее вместе с Самозванцем главного по тем временам масона, прообраз Христиана Розенкрейца – Михаила Сендивогия, вовсе убираться не планировали. Но оккупировали ее так плотно, что переделка наших богослужебных книг являлась только еще цветочками от всей той вредоноснейшей деятельности, которую они в те злополучные для нас времена вели в нашей стране, отданной для управления их ставленниками – Романовыми.

И вот до чего Филарет и Иосиф, доисправлялись. Костомаров:

«…в 1649 году приехал в Москву иерусалимский патриарх Паисий… Он заметил, что в московской церкви есть разные нововведения, которых нет в греческой церкви, и особенно стал порицать двуперстное сложение при крестном знамении… а на Афоне монахи даже сожгли богослужебные книги московской печати как противные православному чину богослужения» [130] (с. 467).

Но неужели же никто из наших священнослужителей той поры так и не выступил в защиту нашей старины?

Как же, выступали. Вот, например, что заявил Алексею Михайловичу епископ Павел Коломенский, которого за эти его слова заточили в темницу:

«с того времени, как мы сделались христианами и получили правую веру по наследству от отцов и дедов благочестивых, мы держались этих обрядов и этой веры и теперь не согласны принять новую веру» [370] (гл. 2, с. 155).

Но и не только он один протестовал против нововведений Иосифа и Алексея Михайловича. Ключевский:

«На Афоне монахи… признали двуперстие ересью, сожгли московские богослужебные книги, в которых оно было положено, и хотели сжечь самого старца, у кого нашли эти книги» [178] (с. 245).

Вот где выходят на поверхность плоды занимающегося столько лет чем-то непонятным основавшего свою масонскую династию Филарета! То есть все эти нововведения, которые святогорцы восприняли как еретические, упирались именно в церковные искажения, для чего, собственно, для единственного и затевался весь этот странный сыр-бор со Лжедмитриями и польскими королевичами.

Вот еще очередные факты антиправославной деятельности Романовых.

На сей раз мы выслушиваем хвалебные оды Алексею Михайловичу из уст заморского восхвалителя этой западообожательной династии поляка Якова Рейтенфельса, посетившего Московию в 1670 г.:

«…Алексей так предан набожному образу жизни, что с ним постоянно духовник, без разрешения которого он не посещает даже никаких игр или зрелищ» [363] (гл. 7, с. 290).

То есть посещает выстроенный им же театр Алексей Михайлович, что выясняется, аккурат с одобрения своего духовника. Что ж у него за духовник за такой был? Какого вероисповедания, коль наше отечественное театр запрещало вообще?

Вот какой вид церкви за полвека правления выстроили к тому моменту Романовы.

А вот и еще атрибутика этой церкви, книги которой столь безжалостно спалили афонские монахи:

«По внушению последнего [духовника – А.М.] и при содействии также покойной царицы он велел вынести дорогие, прекрасной работы органы, находившиеся в главной церкви Кремля, и удалить вообще всякую музыку из храмов» (там же).

А интересно бы знать – как орган, общепризнанный музыкальный инструмент католической церкви, вообще попадает в наш центральный храм страны??? Мало того, какую такую музыку удаляют и из всех иных храмов?

На этот вроде бы и неразрешимый на первый взгляд вопрос дает ответ сам же Рейтенфельс. Алексей Михайлович:

«…выражает страстное желание присоединиться к св. католической церкви» (там же).

Причем, выражал он это свое желание прилюдно. Даже при приеме послов иностранных государств. Вот, например, как описывает один из произнесенных им тостов присутствовавший в 1655 г. в Москве в составе австрийского посольства Франциск Гундулич:

«Пью за здоровье моего дражайшего брата Фердинанда III, желаю ему здоровья, долголетия и продолжения между нами, как и между нашими предками, братской любви и дружбы, чтобы мы общими силами уничтожили общих врагов святой веры католической» [405] (с. 155).

То есть веру Ватикана Алексей Михайлович считал святой…

Потому-то и палят отпечатанные им богослужебные книги русские монахи на св. горе Афон. После чего становится понятной и многолетняя опека Романовых постоянно приезжающими в нашу страну масонами.

И чтобы до конца стала ясна суть этих посещений, следует лишь вспомнить тот момент, когда, сотню лет спустя, руководитель московских масонов Шварц даже открыл одному из своих подопечных:

«…потаенные цели ордена, клонившиеся даже к тому, чтобы уничтожить Православие в России» [40] (с. 134).

Так что пышный расцвет масонства в XVIII столетии был подготовлен столетием предыдущим. И все это устроено с помощью: двух Лжедмитриев, «первопечатника» Федорова, князей Острожских и Филарета, основателя династии Романовых.

ФИЛАРЕТ – обусловивший видимость веры в СЛОВО.

Но тут точнее о тайной его деятельности и не скажешь!

Вот какими словами подводит итог под деятельностью первых Романовых Ключевский:

«Они поназывали несколько тысяч иноземцев, офицеров, солдат и мастеров, с их помощью кое-как поставили значительную часть своей рати на регулярную ногу и то плохую… после больших хлопот и усилий с трудом вернули две потерянные области, Смоленскую и Северскую, и едва удержали в своих руках половину добровольно отдавшейся им Малороссии. Вот и все существенные плоды их 70-летних жертв и усилий! Государственного порядка они не улучшили, напротив, сделали его тяжелее прежнего, отказались от земского самоуправления, обособлением сословий усилив общественную рознь и пожертвовав свободой крестьянского труда» [178] (с. 295).

То есть, иными словами, но уже в духе нынешнего времени, – прославили себя упорными попытками отъема земли у свободного хлебопашца и высаживаемой ему на шею всякой шушеры захребетной – по типу советского образца колхозов – с безправным замордованным населением Русской Земли.

А потому исключительно с засилием иноземщины, что сами же они и подтверждают, что выясняется, и воевал наш народ, предводительствуемый Стенькой Разиным. В захваченной им Астрахани:

«…особенное внимание разбойника было обращено на немцев, которых он всех, сколько ни мог захватить, велел перебить…» [395] (с. 453).

Вообще же эта народная война, преподанная нам как кутеж некоего пьяницы и душегубца, имела много иные от нам внушенных цели:

«Пленные, спрошенные при пытке, чего они добивались, отвечали: “итти прямо на Москву и умертвить всех бояр”» [395] (с. 456).

То есть изрубить продавшуюся масонам верхнюю прослойку общества.

Сам же Разин, что выясняется, был взят в плен обманом:

«…некий капитан донских казаков, оставшийся верным царю, хитростью… взял его в плен, и под красивым предлогом, увез его в Москву… его убедили, что ведут его туда, чтобы он мог устно переговорить с его царским величеством» (там же).

И вот чем подытоживает достаточно непривычную для нас оценку деятельности Степана Разина голландец Койэтт:

«Злобный против вельмож, с которыми он обращался жестоко, он очень любовно относился к простым солдатам: он называл их братьями и детьми, и это доставляло ему такую любовь с их стороны, что, будь ему удача, он, без сомнения, сделался бы и остался бы замечательным государем» [395] (с. 458).

И действительно. Россия ну никак не могла бы не возродиться как величайшая в мире держава, если бы захватившие ее трон масоны были в ту пору прогнаны за границы или перебиты.

Но случилось иначе.

Тайная миссия Сендивогия

Однако ж возвратимся к истории с Лжедмитриями. И еще раз просмотрим и уточним уже пройденный выше материал. И теперь, поняв само существо затеянной нашими врагами этой самозванческой эпопеи, просмотр картинки произошедших тогда событий становится куда как более четок и понятен. Вот чем закончил подготовленный Филаретом на царство первый вор:

«…не долго властвовал новоявленный правитель. Воцарившись в Москве, Лжедмитрий I показал свое истинное лицо. Польские приспешники проматывали огромные деньги, безчинствовали на улицах города.

Терпение москвичей истощилось. 17 мая 1606 г. на рассвете под звуки набата московский люд выступил против иноземцев. Москвичи, во главе которых встали бояре Шуйские, перебили более тысячи поляков, ворвались в Кремль. Лжедмитрий, спасаясь от преследователей, выпрыгнул из окна кремлевского терема, но был настигнут и убит» [132] (с. 186).

Так вроде бы и должны были закончиться вместе со смертью подготовленного Филаретом самозванца и все его самого последующие претензии на русский трон.

Но на самом деле, что нами уже выяснено, родоначальник династии Романовых вовсе не является каким-то одиночкой заговорщиком. Ему оказывается подвластной какая-то уж слишком мощная тайная организация, которая полностью контролирует «народные выступления» в столице. Потому лидер свергнувшего поляков восстания не в силах удержаться у власти, захваченной им только что посредством переворота, уничтожившего ставленника Польши. И вот по какой причине: «Новейшие исторические исследования указывают на… сильный общественный центр Москвы, подготовивший восстание против Шуйского, центр, в котором первое место принадлежит Филарету Никитичу Романову… Филарет Романов был одним из созидателей кандидатуры Владислава на московский престол, и новейшие историки зачисляют его в круг лиц, хлопотавших в Москве об осуществлении унии с Речью Посполитой. Но в то время как глава одной из этих партий, желавших низвержения Шуйского, князь В.В. Голицын действовал открыто против царя Василия и принимал непосредственное участие в народных скопищах, другой влиятельный враг Шуйского, Филарет, по словам проф. Платонова, умел вести закрытую игру и, держась в стороне от площадной суеты, сохранял вид спокойного наблюдателя им самим вызванных событий» [160] (с. 314–315).

То есть Филарет, в отличие от шумливых бояр, во главе с Голициным, действовал всегда чисто по-масонски – скрытно. Потому-то и победил.

Но чего добивалась его организация, устраивая на русский престол короля-поляка?

Смотрим, что собирался творить его предшественник.

Имеется, например, документ, заверенный печатью Лжедмитрия I, на котором он предоставляет своей невесте:

«…в вечное владение земель Новгородской и Псковской с дозволением там богослужения католического…» [160] (с. 214).

Казалось бы, мелочь, всего-то пару областей…

Но тут следует учесть, что именно в те времена католичеством активно велось «переваривание» наших западных земель, превращая наших братьев Белой и Малой Руси в басурман, уже назавтра готовых к войне с нами. И для понимания этого момента в нашей истории необходимо лишь обратить внимание на тот факт, что немцами, в период Отечественной войны 1941–1945 гг., против нас было использовано практически все обесермененное славянство: и чехи, и хорваты, и даже поставленные на колени поляки – все они сослужили немцам очень неплохую службу. Точно такую же службу оказали им и малорусские униаты, также выступив во время войны на стороне врага. С ними же в когорте оказалась и окатоличенная Прибалтика.

Потому ключевые русские области, являющиеся всегда нашим стратегически важнейшим рубежом перед Западом, поляки всегда и стремились захватить в самую первую очередь.

Однако же лишь северными нашими украинами аппетиты поляков вовсе не ограничивались. И Самозванцу пришлось пообещать:

«…отдать Польше половину земли Смоленской и часть Северской… разрешить свободный въезд иезуитов в Московию; дозволить строить католические церкви…» [149] (с. 133).

Но обасурманивание России, что и понятно, этим еще не заканчивалось. Самозванец:

«…не считал монахов полезными сотрудниками, и поэтому находил необходимым выписать учителей из-за границы. Но учеников тоже могли не найти. Ну, тогда и их на первый случай тоже можно выписать из Германии и Англии!» [149] (с. 156).

«Приблизительно также будет поступать и Петр Великий» [149] (с. 157).

И полная не случайность назначения им в митрополиты Ростовские Филарета Романова закрепляется и еще одним его слишком знаменательным в нашем розыске поступком. В русских войсках Самозванец не нуждался. А потому сразу по восшествии на престол поспешил от них избавиться. Часть их он распустил, а часть отослал к южным границам – в Орел. И здесь очень показателен произведенный им выбор доверенного лица:

«Исполнение этих распоряжений было возложено на кн. Бориса Михайловича Лыкова, старинного друга Романовых и будущего мужа дочери Никиты Романовича; выбор знаменательный» [149] (с. 163).

А в особенности после нами разысканной явной связи Федора Романова, будущего Филарета, с организацией, учредившей поход на Москву обеих Самозванцев.

И вот что еще подтверждает нашу догадку о вовсе не стихийном воцарении Лжедмитрия. Мало того, что вся случившаяся тогда история, даже и в том случае, если это был не Гришка Отрепьев, но самый настоящий царевич Дмитрий, была проведена какой-то единой для всех классов и партий тайной организацией:

«…тотчас за его воцарением бури, бушевавшие по всему государству и вздымавшие в одну огромную волну разнообразные революционные течения, вдруг затихли» [149] (с. 207).

Как по мановению волшебной палочки. Значит, палочка эта находилась у кого-то в руках. И у кого-то такого, который и стоял за Самозванцем в самом еще начале разбираемой нами эпопеи.

А стоял за ним Филарет Романов. Он-то и являлся тем самым пауком, который и держал все нити полыхавшей в те времена смуты.

Практически так же, как держали их три века спустя Ленин с Троцким. Ведь и с их приходом «народным волнениям» с демонстрациями пришел конец. Воцарились пауки, и дергать за ниточки подстрекателей стало не зачем.

В этом плане удивляет лишь единственное – смерть Лжедмитрия I.

Но и она сегодня имеет вполне разумное объяснение. Для этого лишь следует расписать план конкретных действий задуманного темными силами предприятия. А это теперь не сложно: смена царской династии была задумана для уничтожения Святой Руси. То есть один в один того, чего они добились на сегодня – обмирщения страны на государственном уровне с последующим превращением русских людей в общечеловеков с блеятельными рефлексами ведомых на заклания овечек под дудочки Сахаровых с Ковалевыми. А они уже, будучи пронумерованными, поставлены в стойло, стоит теперь лишь под видом прививки чип ввести, а затем, при получении международного паспорта, заполучить свой номер голограммой на лоб и правую руку.

Однако ж, вернемся к Лжедмитрию. Ведь он вроде бы выполнял все требования поставивших его к власти в России масонов. Почему же был убит?

А все дело в том, что рядовые исполнители масонских планов никогда не знают конечной цели намечаемого «великодостойнейшими» закулисными кукловодами действа. Потому дальше своего носа ничего никогда не только не видят, но видеть и не в состоянии. Иногда не замечают даже и гильотины, в которую суют, по глупости, в том числе и свою собственную голову.

В данном же случае все обстояло следующим образом. Подготавливаемый Самозванец обязан был: расплатиться с поляками западными русскими землями; расплатиться с Ватиканом устроением в России костелов, открытием западных латинских школ, разрешением деятельности иезуитов; потворствовать разграблению страны посредством торговли, открыв ее таможни и запустив сюда западное купечество.

Все вроде бы и прекрасно – процветанию страны обязан наступить очень быстрый конец. Однако ж сам Лжедмитрий, о чем не желали думать ни снарядившие его в поход магнаты, ни поддержавшие его воцарение иезуиты, при этом оказывался подставлен не просто под удар, но под неминуемый удар со стороны: русских священников, русских купцов, русских военных, но самое главное – русской аристократии – главной виновницы успеха воцарения Лжедмитрия. Но и сам простой народ, представляющий собой, что выяснится позже, просто никакими таранами не прошибаемую часть исконно православного населения планеты, то есть общность людей, прекрасно продолжающую осознавать свою принадлежность вовсе не к Ваал-Пеору, к которому столь настойчиво старались и стараются приписать его принадлежность масоны, но к Богу Русе, тоже ведь просто обязан был рано или поздно выступить против навязываемых стране нововведений.

Понимали ли масоны, заваривая всю эту бучу, что ввод в качестве правителя своего ставленника еще ничего не решает в пользу задуманного мероприятия?

Понимали, что мельком проскакивает у Валишевского. И понимали распрекрасно. Потому сюжет в этой драме был закручен куда как более сложно, нежели казалось исполнителям.

Вроде бы победители той Московской Руси поляки, как это ни парадоксально, в планах закулисы оказывались проигравшей стороной. Но каким же это образом?

А все очень просто. После прошедшего на ура первого акта масонской революции, посадившей на трон России масона, следовал следующий акт – обезпечение этому масону стратегической инициативы нападающей, но уж никак не защищающейся стороны.

А для этого требовалось лишь одного: списать долги, волей неволей набранные им перед походом на соискание престола.

Но как это сделать?

Лишь единственно приемлемой для нападающей стороны способом – физическим уничтожением кредиторов. А ими были: польский придворный вельможа Мнишек, польский король и католическая церковь. Как их стравить между собой, чтобы ставленника масонской закулисы можно было полностью освободить от своих по уплате долгов обязательств?

А очень просто. Мнишек организует заговор против польского короля, финансовую поддержку ему оказывает Самозванец, которого, в случае удачи заговорщиков, ставят во главе обеих стран, оказавшихся на тот момент полностью в руках масонов.

Чем такое объединение грозит?

Мы прекрасно помним – как объединилась Польша с Литвой: Литва, после этого казалось бы исключительно именно ею и сделанного приобретения (ведь король-то был литовец), как объединяющая народы страна перестала существовать – литовцев, среди которых не мало имелось по тем временам уже и православных, поглотило католичество. Русские же области Литвы, которых в этой стране 9/10, попадают под власть католицизма, что и приводит в самые ближайшие времена к унии.

Но даже это еще не все. Сначала открываются все ворота для впрыскивания в вены подлежащего обасурманиванию русского населения яда иноверия. Для чего в страну запускаются терентарии и манихеи, ариане и кальвинисты.

И когда православные храмы, не имеющие никакой ни от каких сект в захваченной иноверцами стране защиты, отбираются в пользу иноверцев, приходит новая волна – рекальвинизации.

Протестанты, что и понятно, изгоняются, но храмы православным не возвращают, а отдают католикам или униатам.

Так что все давно масонами было уже отработано в данном вопросе до самых последних мелочей. Оставалось только одно – произвести «захват» Польши Россиею по недавнему сценарию образования на основе «победившей» Литвы польского католического государства – Речи Посполитой.

Так что вполне проторенной дорожкой масоны приспокойно собирались уже приступить к ликвидации государства Русь. Ведь Москва, оказавшись властелином населенной латинянами Польши, просто обязана была в самые ближайшие месяцы покрыться густой сетью костелов – великодушно предоставить возможность проигравшей стороне возносить мольбу Господу по-своему.

А что он все Турцию-то крушить опять-таки собирался?

Так ведь все опять то же: вернуть «завоеванным» туркам возможность наши недавно освобожденные земли Среднего и Нижнего Поволжья возвратить к своей только совсем недавно господствующей религии – исламу (что сделает за него впоследствии Петр даже без завоевания Турции). Всех же, кто не покорится ни исламу, ни католичеству, должны атаковать массово переселенные на земли России обитатели «завоеванных» Гощи и имений князя Острожского: ариане и кальвинисты. И это вовсе не плод несбыточной фантастики, лишь в своих мечтаниях лелеемой масонством. Ведь Москва, становясь мировой столицей, автоматически превращается в столицу той же Турции. Потому просто становится обязанной заводить у себя мечети. А становясь столицей Польши, а впоследствии Англии и Франции, просто обязана возводить у себя костелы, кирхи и даже синагоги. То есть именно Пиррова победителя и ожидает обесерменивание его вероисповедания по полной программе, загодя прекрасно заготовленной кукловодами закулисы.