Текст книги "Предиктор с Зеи. Том 2"

– Я?! – Дворф продолжал пятиться: – Я совершенно уверен… Мудрость и осторожность… Вы понимаете… Я должен был… Что сделка… Заключённая между… Эээ… – покосившись на приоткрытую дверь соседнего дома, из-за которой доносился запах жаренного мяса, вахтенный, быстро попятился к ней, а оказавшись в паре шагов от проёма выпалил: – Добро-пожаловать-на-борт! Извините-обед! – После чего, юркнув внутрь захлопнул створку, на которой немедленно проявилась надпись: – «Обеденный перерыв. Зайдите позже».

– Дворфы, – вполголоса пробормотал Мороз, когда остальные подошли: – Жуть какие спесивые, но, при всём при этом – до дрожи боятся гнева начальства.

– И ты на этом сыграл? – Мордей, в животе которого громко заурчало, покосился на закрытую дверь: – Это оно правильно, но вот перекусить, и я бы не отказался.

– Терпи до Каменного Неба, – хлопнул его по плечу Мороз, и, кивнув на возвышавшееся впереди высокое здание, добавил: – Бонус поселения, основанного членом экипажа – прямая ветка до столицы. Пойдёмте, – поманил он их за собой: – Эта улица – Главная Ось – и она, так же, как и на Рудознатце, соединяет нос с кормой. Впрочем, я повторяюсь. Туда нам, короче. Там и администрация, и поезд. А ты, – подмигнул он Мордею: – Потерпи ещё немного. Прибудем в столицу – там и перекусим. Пошли.

Главная Ось была именно такой, какой и положено быть центральной улице провинциального городка. В меру широкая, заключённая в плен стенами домов, по которым тянулся, не прерываясь несложный геометрический узор, она была прямая как стрела и точно так же, если не считать узора, была лишена каких-либо излишеств. Метал под ногами, камень стен с боков, да золотая нить узора – этим исчерпывался весь дизайн, делая путешествие по Оси скучно однообразным.

Но – только для них.

Не прошли они и трёх десятков шагов, как Мороз, заприметив двигавшейся им навстречу приземистый силуэт, согнал всех на край улицы, строго-настрого приказав поклониться, когда местный окажется напротив.

В отличии от них, «своего» улица встречала куда как красочнее. Стены домов, стоило дворфу поравняться с ними, расцветали рекламными проекциями, не то предлагавших что-то, не то звавших куда-то. Что именно хотели донести огни реклам так и осталось секретом – яркие прямоугольники, овалы, треугольники и круги с квадратами, были заполнены текстом, набранным из символов, чьи рубленные и острые формы походили на руны и были совершенно нечитаемы. Загораясь, когда прохожий оказывался рядом, он немедленно гасли, стоило им оказаться за спиной прохожего – как догадался Игорь, виной тому была прижимистость владельцев заведений, не желавших тратить хоть каплю энергии впустую.

Поравнявшись с согнувшимися в поклоне людьми, дворф, удостоив их мимолётным взглядом, брезгливо скривился, чуть замедлил шаг, демонстративно огладил бороду, у него она была какой-то квадратной, выкрашенной в чередовавшиеся белые и красные полосы, и, фыркнув нечто неразборчивое, двинулся дальше, гордо задрав голову.

Выпрямить спины Мороз разрешил только тогда, когда спина дворфа удалилась от них на пару фасадов.

– Считайте повезло, – помассировал он поясницу: – Что мы в обед попали. Окажись мы тут в их вечернее время, в том смысле, когда бортовое время будет считаться таковым, кланялись бы всю дорогу. Хех! – Хмыкнул он: – Я раз так попал. С десяток метров прошёл – каждый шаг поклоны отбивая, а потом плюнул, вышел за пределы поселения и ждал пока ночь по их часам не настанет. А иначе – никак, – кивнул он Игорю, уже приоткрывшему рот для вопроса: – Никак. Иначе обида – как же так – низший и непочтение выражает.

Дальнейший их путь к площади прошёл без осложнений. Улицы поселения, словно вымершее в обеденное время, после которого следовали два часа обязательного отдыха, были пусты, отчего их отряд довольно быстро добрался до административного здания, обойдя Ангарную Палубу – такое имя носила площадь, по самому краю, тщательно глядя себе под ноги и избегая даже коснуться толстой чёрной линии, обозначавшей её границы.

Как пояснил всезнающий Мороз, палубу Ангара могла попирать лишь нога дворфа, а её центр, где, опять же, по его словам, расположился выложенный мозаикой герб этого городка – образ всё того же «Рудознатца», был доступен лишь члену экипажа, основавшему «Песчаный Водопад».

– Нас с вами, – продолжил он давать пояснения, когда они выбрались на небольшую площадку перед входом в административное здание: – Нас накажут, если мы просто на площадь ступим. Чужак здесь – равно оскорблению. Нас терпят. Пока. Но стоит оплошать, и, не дай-то Творец, нарушить что-либо по-настоящему, как останется только бежать, ну а после – прятаться. Или, – шагнув к дверям, Мороз положил руку на массивную створку: – Или самоубиться у них на глазах. И вот ещё, – поспешил он добавить, пока двери раскрывались, втягиваясь в стены: – Внутри можно расслабиться. Первый этаж открыт для всех – тут даже кланяться не нужно.

Зал, в котором они оказались, зайдя внутрь, был круглым, со множеством дверей по периметру и небольшим возвышением по центру.

– Согласно традиции, – Мороз продолжал играть роль гида, направившись к центру: – Все подобные помещения представляют собой копию зала «Рудознатца». В оригинале, здесь, – он указал рукой на центр возвышения, где метал пересекал тонкий круг стыка листов: – Располагается то самое Зелёное Зеркало, посредством которого в наш мир прибыли первые представители этой великой расы.

– А ты неплохо знаешь нашу историю, кхуман, – возникшая по центру площадки проекция принадлежала дворфу весьма почтенного возраста. Длинная, почти до пола, седая борода, лицо покрытое густой сетью морщин, донельзя изношенный и вытертый комбинезон, всё это говорило о том, что перед ними стоит если и не старейший представитель своей расы, то точно один из числа тех, кто, пройдя через Зеркало, оказался здесь прежде остальных.

– Я – Гаррун, первый помощник главного механика корабля, – проекция качнула головой, по ней пробежала рябь и спустя миг перед людьми оказался совсем молодой дворф с короткой чёрной бородкой: – Не хочу раздражать юных своим древним видом, – довольно улыбнулся Гаррун, видя их удивление: – Запомните лучше меня таким, – сложил он на груди и вопросительно посмотрел на Мороза: – Ага. Кто ты я уже знаю, на тебя у нас целое досье есть. Остальные, – последовал кивок в сторону Игоря, Теи и Мордея, сбившихся в кучку за спиной Мороза: – Нам неизвестны. Это и хорошо, и плохо, – разомкнув руки и пригладив бороду – судя по тому, что руки продолжили гладить воздух и после расставания с короткой бородкой, ветеран уже позабыл о своём молодом образе: – Хорошо – так как мы знаем, что от тебя ждать, – кивнул он морозу: – И плохо, что не знаем, что ждать от вас, – следующий кивок был адресован остальным: – И, в результате, – заложив руки за спину, проекция прошлась взад-вперёд: – У меня сложный выбор. Пускать, или нет. Ведь город Каменного Неба наше столица. А столица, – развернувшись к ним, он погрозил пальцем: – Не место для таких юных как вы. А ну как шалить начнёте? Задирать почтенных горожан, потрясать основы и осквернять идеалы? Я склоняюсь к тому, чтобы отказать вам. Да, именно так, – снова огладив воздух в районе живота, проекция, сложив руки за спиной, принялась прохаживаться перед ними: – Да. Именно отказать. Вот помню… Эммм… Лет семьдесят назад, да, точно. Семьдесят три года назад. Почти день в день, да. Пустили мы таких же. И что? Знаете, что они за тарарам устроили?

– Но у нас сделка, первейший, – дождавшись паузы вставил Мороз: – мастер…

– Да знаю я, знаю! Назаключают сделок своих, а мне – расхлёбывать!

– Мы ничего такого, первейший, – Тея, выступив вперёд, присела в поклоне: – Мы хотим насладиться величием. Увидеть красоты и…

– И рассказать всем о том, как многославен ваш город, – подхватил Мордей: – А то знаете, – он быстро огляделся по сторонам и продолжил тихим тоном, наклонившись к проекции: – Ходят слухи, злокозненные, – он со значением кивнул, стараясь придать своим словам больший вес: – Что некоторые утверждают мол Перекрёсток лучше и красивее. Это же недопустимо!

– Даже так?! – Гаррун, немало поражённый услышанным, едва не подпрыгнул на месте: – Как?! Как можно сравнивать шедевр зодчества со скотным двором?!

– Так в этом вы сами виноваты, – развёл руками Мордей: – Я про вашу политику самоизоляции. Никого к себе не пускаете, память о красотах столицы – тускнеет. А чего вы хотели? Закономерный результат. Как говорится – примите и распишитесь.

– Мы? Изоляция? Вы ошибаетесь, юноша! – Рука проекции несколько раз по кисть вошла в его грудь: – Вот же! Не далее, как пару дней назад! Мы приняли беженца, кхумана.

– Так он у вас сидеть безвылазно будет, – чуть отступил Мордей: – Носа не покажет. И как славе – вашей славе, выйти за пределы столицы? А я скажу, как! – Шагнул он вперёд, заставляя Гарруна попятиться: – Мы! Всё осмотрим, все ваши блюда попробуем и так расскажем! Так! – Закатил он глаза: – Что ваша слава засияет ярче солнца!

– И – недорого, – оттёр его в сторону Мороз: – Всего десять золотых.

– Десять?

– Каждому, – немедленно кивнул Мороз: – Вам же самим лучше – получите четыре разных взгляда. Положительных, с разными степенями восторга. Угу, – кивнул он, усиливая нажим: – С ноткой горчинки о вашем затворничестве и с умеренной критикой.

– Критикой? Мы – совершенство! – Теперь уже проекция шагнула вперёд, заставляя Мороза попятиться: – Какая может быть критика?!

– Кулинарная. Вкусы у всех разные – согласитесь, что некое блюдо, приведшее в восторг вот, например, его, – ткнул он пальцем в Игоря: – Может показаться слишком острым ей, – теперь Мороз указал на закивавшую Тею: – И наоборот. Это только усилит эффект непредвзятости.

– Хм, – Гаррун принялся переводить взгляд с Тея на Игоря и обратно: – Хммм… Но десять золотых…

– Ничтожная сумма за полировку вашей славы. Всего полсотни монет и…

– Сорок! Вас четверо – откуда пятьдесят взялось?

– Глубокая полировка славы, – принялся загибать пальцы Мороз: – Восстановление героических образов прошлого, проработка зрелищных маршрутов, суточные, питание – я с вас самую малость беру, – потряс он перед носом проекции сжатым в ходе перечисления работ, кулаком: – Не стоит оскорблять людей искусства, первейший Гаррун. Мы же ради вас стараемся. Я вот даже ночное удорожание не посчитал, а нам и ночью работать придётся.

– Ночью?

– А как же?! Кто ещё опишет вид ваших памятников при ночном освещении?! А иллюминацию улиц? А виды? А…

– Согласен, – махнул рукой Гаррун, полностью покорённый его напором: – Даю добро! Деньги получите по прибытию, – хитро прищурился он: – Я телеграфирую мастер-транспорту Углу. За ним должок числится – вот пусть он и раскошеливается!

Проекция исчезла, а вместо неё на поверхности загорелись четыре зелёных круга.

– Встаём, – Мороз, подавая пример встал в один из них, и стоило только остальным последовать его примеру, как из пола, не нарушая его монолитности, выдвинулись прозрачные цилиндры, плотно запечатывая в себе путешественников. Судя по спокойствию Мороза, смирно стоявшего на своём месте, всё шло по плану и Игорь, встревожившийся по началу, начал было успокаиваться, но, как это обычно и бывает, стоило ему только расслабиться, и пол под его ногами исчез, отправляя его в непроглядную темноту.

Кажется, он даже вскрикнул от неожиданности, сказать точно – был ли он, или кто-то из его товарищей источником звука, Игорь не мог, так как тьма, обступившая его цилиндр, быстро рассеялась, сменившись мельканием каменных стен. Судя по тому, что его капсула летела внутри прозрачной трубы, это транспортное средство походило на пневмопровод, бывший популярным на Земле лет двести назад. Но, если там, на родной планете, подобное устройство использовалось для транспортировки сообщений, то здесь перемещали его самого – сжавшегося, на сколько позволяли стенки и немедленно взмокшего от волнения. Впрочем, те строители, что прокладывали эту магистраль, были неплохими психологами, хорошо представлявшими себе ощущения заключённого в прозрачный плен пассажира – не прошло и десятка секунд, как его капсула, выскользнув из плена каменных стен, понеслась вдоль стены, открывая ему вид на равнину, поверхность которой была густо усеяна разноцветными шляпками грибов.

И – не только грибов.

Транспортная труба, словно желая дать своим пассажирам возможность лучше ознакомиться с этой локацией, заложила широкую дугу и мимо Игоря пронеслось небольшой поселение, домики которого расположились вдоль тонких опор, удерживавших несшую его конструкцию, на недосягаемой для обитателей поверхности высоте.

Внизу кипела работа.

С десяток телег, запряжённых созданиями отдалённо похожими на баранов, тащили к домикам толстые обрубки ножек грибов. Подрулив к длинному зданию, они останавливались и люди, суетившиеся рядом, сноровисто вываливали ножки на транспортёр, сноровисто утаскивавший свою добычу под крышу. Наружу, с другой стороны здания, уже выезжали одинаковые белые таблетки, и новая бригада человечков грузила их на пустые подводы, вереницей тянувшиеся в сторону каменных пальцев Портала, видневшихся совсем неподалёку от поселения.

На путешественников, проносившихся менее чем в паре десятков метров над их головами, внимания никто не обращал – то ли люди были поглощены работой, то ли, такие пролетающие мимо гости, были привычной картиной, отвлекаться на которую просто не имело смысла. Подтверждение второй версии – о привычности подобных путников, Игорь получил спустя несколько секунд, когда его труба, прежде совершенно неподвижная, задрожала и мимо него пронеслось нечто, разбитое на равные отрезки чёрного цвета, родившее в его сознании неприятные воспоминания об Орилле и его бойцах, облачённых в чёрные мантии техномагов.

От мрачных мыслей – в том, что встреча с бывшим жрецом его ещё ждёт, Игоря отвлекли снова обступившие трубу каменные стены. На сей раз их плен длился долго, человеку, запечатанному в тесном стакане, показалось, что прошла вечность, прежде чем обступавший трубу сумрак принялся рассеиваться, и раз! Покинув скалу, его капсула принялась пикировать, чтобы спустя несколько ударов учащённо забившегося сердца, выскочить под небесную синеву, под которой раскинулось, бросающее яркие блики, море.

Порадоваться буйной красотой морской стихии путником дали почти пять минут, после чего нёсшая их труба склонилась к поверхности и ещё парой секунд спустя, погрузилась под волны, предлагая своим пассажирам вид песчаного дна, редко украшенного тянувшимися вверх водорослями. Ещё реже мимо них проскальзывали стайки ярко раскрашенных рыбок, а один раз, прежде чем сохранявшая наклон труба не скользнула в темноту глубины, рядом с ними плыла, косясь крупным глазом на столь близкую добычу, особо крупная рыбина, чей рот, который она приоткрывала словно готовясь напасть, был полон множеством мелких и острых даже на вид зубов. Отстала она только тогда, когда их транспортная артерия стала уходить в глубину, мрак которой едва-едва разгоняли светильники, гроздьями свисавшие с терявшихся в темноте опор. Пару раз Игорю показалось, что там, на самой границе света, движется нечто крупное, раз что-то длинное и изгибавшееся вроде бы мелькнуло в свете прожекторов, но напугаться он не успел – их труба вильнула, чуть приподнялась и вновь вокруг неё сомкнулись серые стены каменного массива.

Этот перегон оказался на удивление коротким – не успев начаться, он тотчас закончился, сменив горный плен простором обширной, залитой светом пещеры, рассмотреть внутренности которой Игорю не удалось – его капсулу крепко тряхнуло, словно та налетела на препятствие, а мигом спустя его выбросило на широкий металлический диск бывший родным братом того, с которого началось их путешествие в столицу дворфов.

Не сумев удержаться на ногах, Игорь рухнул на колени, но прежде чем он сумел подняться, в его спину упёрлось нечто твёрдое, а сверху раздался слегка скрипучий и полный самодовольства голос:

– Вот так и следует прибывать низшим, осмелившимся вступить в град Каменного Неба!

Голос исходил от дворфа, оказавшегося за их спинами и звуки именно исходило от него. Речь доносилась из небольшой коробочки, закреплённой на его поясе и соединённой несколькими тонкими проводами с маской респиратором, закрывавшей почти всё лицо. Сам дворф был одет в подобие халата, расшитого чередовавшимися золотыми и серебряными овалами.

– Почтенный господин Угл? – Мороз, сохраняя спину от тычка палки, которую дворф держал в руках, упёрся лбом в метал поверхности, вывернув голову в его сторону: – Имеем ли мы счастье лицезреть почтеннейшего Угла, распорядителя транспортных потоков Величайшего града Каменного Неба?

– Имеете, – палка стукнула его по шее: – Морду-то свою отверни, нечего на меня дышать. А то взяли моду – как припрутся, так дышат! И всё! – Палка стукнула о пол, родив неприятный скрежет: – И всё на меня! Я уж намордник нацепил, – краем глаза Игорь увидел руку Угла, поправившего респиратор: – Так нет же! Словно спецом – нашляются не пойми где, и сюда! Чистый воздух нашего города отравлять!

По мнению Игоря, воздух столицы был весьма далёк от того, чтобы называться чистым. Первый же вдох, что он сделал, оказавшись вне плена своей транспортной капсулы, наполнил его запахами уместными для производственного цеха, но никак не отвечавшими утверждению дворфа. Прогорклое масло, палёная изоляция, разогретый металл, всё это было здесь смешано с тонкими нотками пряностей и деться от горячего коктейля, обжигавшего глотку при каждом вздохе, было решительно некуда.

– Почтенный Угл, – меж тем продолжил Мороз, старательно глядя в пол перед носом: – Первейший Гаррун, стараниями которого мы оказались здесь, должен был передать вам, что мы…

– Передал, – в скрипе голоса Угла появились недовольные нотки: – Он мне передал, что в наш чудный град следует банда бездельников.

– Это мы, почтеннейший, – перебил его Мороз и немедленно охнул, когда палка огрела его по согнутой спине.

– Говорить будешь, когда тебе позволят! Так вы – именно то, о ком он говорил?

Мороз, явно не желавший вновь познакомиться с палкой, молчал и Угл, громко вздохнув, стукнул палкой по полу:

– Какие же вы тупые! Говори! Разрешаю.

– Мы именно те, почтеннейший. Вы можете убедиться в этом, посмотрев наш транспортный… Ой!

Палка, оторвавшись от пола стукнула его по спине.

– Не смей мне указывать, что мне делать, кхуман! – Сварливо произнёс Угл: – Я и сам вижу – откуда вы прибыли! Ладно, – он неожиданно смягчил тон: – Вставайте и проваливайте! Уж так и быть, пойду навстречу Гарруну, разрешу вам войти в город! Ну? Поднимайтесь! Вон лестница, по ней и валите! – Говоря это, он принялся подталкивать людей палкой к небольшой лесенке, ведущий вниз, и уже почти было согнал их прочь с диска транспортёра, как вдруг Мордей, оказавшийся в конце очереди, резко остановился, внимательно посмотрел на Угла и протянул к нему раскрытую ладонь:

– Деньги гони, уважаемый!

– Что? Какие такие деньги?! – Угрожающе поднял тот палку: – А ну прочь! Не задерживай отправление!

– Те самые, – упрямо качнул головой Танцор: – Полсотни золотых. Или ты хочешь сказать, что первейший Гаррун тебе ничего не написал? Про нашу оплату?

– Гаррун? – Угл, выпучив глаза, склонил голову к плечу, став похожим на сову в респираторе: – Какой такой Гаррун? Первый раз слышу! Проваливай, кхуман! Слышишь, что говорю? Или мне обидеться?

– Обижайся, – пожал плечами в ответ Мордей: – Твоё право, как тебя там… А, Угл. Обижайся, но знай – я немедленно отправлюсь назад и расскажу первейшему Гарруну всё!

– И ты думаешь он тебе поверит? Моё слово, против слова кхумана? Ха!

– Всё может быть, – Мороз, бывший в одной ступеньке от поверхности улицы, шагнул вверх:

– Я ещё не ступил в ваш град, – кивнул он вниз: – А значит, по вашим законам, могу объявить себя транзитным пассажиром. Так?

– Ну, допустим, – мрачнея на глазах протянул Угл.

– А раз так, то мы с ним, – последовал кивок на Мордея: – Сейчас отправимся назад – в поселение Песчаного Водопада. Пусть первейший Гаррун сам разберётся в произошедшем. Как вам такой вариант, почтеннейший Угл?

– Крохоборы! Ничтожные, жадные до золота, людишки! Быть здесь, в Величайшем из городов, уже счастье, – принялся бурчать Угл, шаря руками по поясу: – Вдыхать святой воздух – уже награда! А вы? Нет, решительно говорю, измельчал народишко! – В его руке появился небольшой мешочек, сквозь ткань которого проглядывали округлые бока монет: – Вы не можете оценить то счастье, которое выпало вам, – продолжил было он, но тут Мордей, стоявший к нему ближе остальных, ловко выхватил приятно звякнувший кошель из его рук.

– Премного благодарю, уважаемый Угл, – поклонился он, пятясь к лестнице: – Мы обязательно расскажем о вас и о тёплом приёме, оказанном вашей, – палка свистнула над его головой, но Танцор, ждавший чего-то подобного, ловко пригнулся в поклоне, пропуская её над собой.

– Прочь пошли! – Угл, подскочив к лестнице, замахнулся, но уже было поздно – Мордей, всем телом навалившийся на блестящий поручень, уже скользил вниз, растянув рот в торжествующей улыбке.

– Кху-ман! – Только и выплюнул ему вслед Угл, возвращаясь на своё место: – Ничего, – пожевал он губами, доставая небольшой блокнот в серой обложке: – Обиды вы мне не нанесли, – раскрыв его он вытащил заложенный меж страниц карандаш и послюнявив кончик, принялся записывать имена ускользнувших с деньгами людей, давая себе зарок показательно наказать их на обратном пути.

Их поспешная ретирада, которой более подходило определение «бегство», закончилось только тогда, когда Мороз, задававший общий темп, свернул в небольшой проулок, с дальнего конца которого доносился несмолкаемый гул большого города.

– Привал, – скомандовал он, приваливаясь к стене и перевёл взгляд на Мордея, возившегося с флягой:

– Ну скажи, – отобрав её у него, Мороз сделал пару больших глотков: – Вот какой демон тебя за язык потянул?!

– Ты о чём? – Проводив флягу глазами – после Мороза ей завладела Тея, Танцор повернулся к нему: – О деньгах?! Так это же наши? Нам их тот обещал?

– Обещал. А нахрена их брать надо было? Не понимаешь?

– Нет, – растеряно протянул Мордей: – Их же нам… Ну наши они…

– Ага. Наши. Вот не взяли бы, так что?

– Что?

– А то – нет оплаты, равно – нет работы, – Мороз провёл пальцем в воздухе черту и встряхнул ладонь, будто испачкался и теперь спешил смахнуть с руки видимую только ему грязь:

– Но ты, – осмотрев кончики пальцев, он сложил их щепотью и ткнул в сторону напрягшегося Танцора:

– Ты их взял, а значит – а значит нам и работу делать. А хочешь я тебе скажу, что дальше будет?

– Ну скажи, – приободрившийся от его слов Мордей, к которому, наконец, вернулась его фляга, сделал небольшой глоток: – Только я прежде скажу. Пффф… Ерунда всё это. Набросаем пару страниц – то-сё, круто, замечательно и всё такое. Дальше – сделаем задание по доставке на Песчаный Водопад и всё. Всем спасибо, все свободны.

– Думаешь так просто?

– А что – нет?

– А ты послушай. Во-первых, мы, свой шедевр графомании, – скривился Мороз на последних словах: – Должны лично передать заказчику. Это – раз. Два – чтобы до него добраться нам куда надо идти? Ну, Мордей, – прищурившись, Мороз окинул того вопрошающим взглядом: – Молчишь? Начало доходить?

– К Углу, – начал сникать тот, уловив, куда клонит Мороз.

– Именно! Браво! Ты не безнадёжен. Он деньги дал – имеет право взглянуть. Так что, как не крути, но наш добрейший Угл, несомненно, захочет ознакомиться с писаниной.

– Ну, посмотрит, и что с того? – Обвёл всех жалобным взглядом Мордей: – Мы же правда? Постараемся, а? Напишем только хорошее и…

– И читать, – перебил его Мороз повышая голос: – Вернее изучать сей опус, почтенный Угл будет дней пять, может семь. А после, – махнул он рукой, не давая Мордею сказать: – Выкатит тонны замечаний. В общем, благодаря кое-кому, – подытожил он: – Мы считай на месяц застряли.

– Ну так откажемся, – вытащил из сумки кошелёк тот: – Скажем мол – ай, виноваты, духу не хватает всё это великолепие вернуть.

– Не пойдёт, – вздохнув, покачал головой Мороз: – Первое правило дворфов – взял оплату – работай. Не нравится заказчику – переделывай. Это, если действительно недочёты есть, за придирки – сразу в обидчики запишут. И, кроме того, ты деньги проверил?

– А надо? – Встрепенувшись, Мордей высыпал монеты на ладонь и принялся их пересчитывать, по одной роняя в мешочек.

– Чёрт! Обманул, сволочь! – Поднял он голову, когда последний жёлтый кругляшок исчез в кошельке: – Тут тридцать две! Ну, Угл, ну сво…

– Молчи! – Ладонь Мороза зажала ему рот, а сам он, вытянув шею, принялся оглядываться по сторонам: – Сдурел?! Забыл где мы? – Облегчённо выдохнул он, не обнаружив никого поблизости: – Оскорбление дворфа! За это сразу пишут.

– Так он же обманул?!

– А чем докажешь? Ты же не проверил сумму при нём?

– Так некогда было?! Ты сам же видел.

– Я много чего видел, – отобрал у него деньги Мороз: – И видел, и повидал. Не поймал на месте – всё, забудь. Попробуешь обвинить – ну, сам, думаю понимаешь. Обвинение честнейшего гражданина в воровстве, это…

– Понимаю, – перебил его, опуская голову Мордей: – И что теперь делать?

– Теперь-то? – Мороз подкинул приятно звякнувшей на ладони мешочек: – Первое – хорошо поесть. На сытый желудок лучше думается. Это – аксиома, – добавил он, весело подмигнув поникшему Танцору: – Не дрейфь, пехота! Уверен – выкрутимся, не зря же судьба, или Машина, демоны на её потроха, нас вместе свела! Пошли, – сунув кошель в карман он двинулся по проулку спеша оказаться на главной улице столицы дворфов.

Центральный проспект, где они оказались спустя несколько минут, именовался «Главным Проходом» и был тем самым местом, откуда первые дворфы, оказавшиеся в этом мире, сделали свой наипервейший привал, готовясь покорять окрестные скалы.

Сказать по существу, ничем особенным, кроме своей ширины, этот проспект не отличался от множества земных подобий. Широченная улица, по краям высокие, в семь-восемь этажей, дома. Яркие фонари, каменные статуи на каждом перекрёстке, питьевые фонтанчики – Игорь, ждавший от Каменного Неба чего-то особенного, был разочарован. Мороз же, взявший на себя роль гида, немедленно это заметил и подхватив его под руку, зашептал в прямо ухо, старательно растягивая рот в восторженной улыбке:

– Быстро почтение на морду нацелился! И рот! Рот приоткрыл! Ты очарован, шокирован, подавлен и всё такое! Ясно?!

– Угу, – принялся улыбаться Игорь и Мороз продолжил уже нормальным тоном, указывая на статую дворфа, обоими руками державшего над головой крупный кусок камня.

– Вот! Смотри! Величайший Первейший Сордух! Он прославился тем, что был первым из числа этого великого народа, кто сумел отколоть такой крупный камень, что сам не смог поднять!

– Обалдеть! – Игорю, немало удивлённому услышанным даже, не пришлось фальшивить, загоняя на лицо нужную эмоцию.

– А вот! Сюда глянь! – Мороз уже тянул его в другую сторону, где на постаменте красовался другой дворф, в каждой руке которого была зажата пивная кружка:

– Величайший Первейший Розор! Он непревзойдённый мастер пива! Ты только подумай! Он мог выпить восемь… – приметив остановившегося рядом дворфа, Мороз закашлялся и продолжил, облизав губы, словно его мучила жестокая жажда: – Кха! Кхек! Кхе! Вот чёрт – глотка от зависти пересохла. Этот герой, – кивнул он на статую: – Мог выпить восемнадцать кружек пива, а затем, как ни в чём не бывало, взять свой молот, прозванный…

Дворф, остановившийся было рядом, довольно кивнул и двинулся прочь, а Мороз, буравя его спину не самым добрым из взглядов, тихо продолжил, сохраняя на лице выражение крайнего восторга:

– И пёс с ним, как его кайло звали. Пошли в кабак – ещё немного подобного славословия и меня точно стошнит.

Кабаков в этом квартале было много, но Мороз, пристально шаривший взглядом по вывескам, лишь морщился, отрицательно качая головой, когда очередные зазывалы – здесь они все были людьми, срывались с места, стоило ему самую малость задержаться напротив очередной вывески.

Пройдя таким образом мимо не менее четырёх заведений, он вдруг оживился и, подманив к себе Игоря, направился к дальней стороне улицы, где расступившиеся дома освобождали небольшую площадку, обнесённую с края невысоким, чуть выше пояса, ажурным заборчиком.

– Все эти статуи, – склонившись к его уху тихо произнёс Мороз: – полная хрень. Все давным-давно позабыли кому и за что их ставили. Но вот это, – вытянув руку, он показал вперёд, где на стене колыхался сотканный из тумана занавес: – Это именно то, что действительно стоит твоего внимания. Смотри, сейчас появится. Он каждые десять минут тут проходит.

– Кто проходит?

– Смотри, – развернул он Игоря к стене тумана, посреди которого начало проступать нечто тёмное: – Сейчас сам всё увидишь.

Повторно задать свой вопрос Игорь не успел – пепельно серая занавесь вспучилась, надулась пузырём, а затем, считанными секундами спустя, лопнула, расступаясь перед чем-то многогранным, коричневым, с неровными, ржаво-охрянными пятнами. Ещё немного ожидания и вслед за первой деталью проступили остальные, сначала нарисовавшие разорванный на части круг, а затем, по мере выхода из тумана, ставшие похожими на чешую рыбы, если только та могла стоять дыбом. Ещё миг и за первым рядом этого непонятно-встопорщенного нечто проступил следующий, а затем ещё один и ещё. Когда же вся конструкция покинула пепельный занавес, то более всего она походила на широко раскрытую кедровую шишку, медленно плывшую перед зрителями острым концом вперёд.

Приблизившись к их площадке, шишка зависла перед зрителями – кроме их отряда здесь оказалась ещё пара человек и столько же дворфов. Медленно вращаясь вокруг оси, она продемонстрировала всем растопыренные лепестки, собранные из пластин металла внахлёст, а затем, расцветившись множеством белых огоньков, те вспыхнули, расцвечивая её как новогоднюю ёлку, развернулась к ним кормой, похожей на жирную ржавую снежинку. Ещё пара секунд и она, выбросив и из центра, и с краёв тонкие язычки выхлопов, принялась удаляться прочь, спеша скрыться в туманной завесе.

– Ну как? – Толкнул Игоря в бок Мороз: – Впечатлён, человек?

– Эээ… Ну…

– Впечатлён! – Рубанул воздух рукой Мороз, отсекая любые его возражения и вызывая одобрительно-снисходительные улыбки дворфов: – Это был Рудознатец! Даже меня, – он хлопнул себя ладонью по груди: – Вид этого чуда техники приводит в трепет! А уж я, поверь, повидал многое!

– Так это – тот самый корабль? Обалдеть! В жизни такого дизайна не видел! А чего он такой…такой, – помогая себе руками, Игорь потряс в воздухе ладонью с широко расставленными пальцами: – Ну… Такой разлапистый?!