Текст книги "«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе"

Если в Москве и Ленинграде исторические здания и церкви сносили или “преобразовывали”, то в провинции долго не думали – либо “полуразрушали” и остовы этих зданий ещё долго стояли (и стоят), либо затопляли при строительстве водохранилищ. Это, например, Рыбинское водохранилище и каскад гидроузлов вдоль Волги.

В 1930‐е годы, когда создавали Рыбинское водохранилище, то затопили несколько городов и сёл: были затоплены Молога, Леушинский монастырь, Югская Дорофеева пустынь. А на берегу Рыбинского водохранилища был образован заповедник (18 июля 1945 г.), который назвали Дарвиновский. Вопрос: какое отношение Дарвин имеет к Рыбинску? Да он, небось, и не знал о его существовании! Но – заповедник, образованный на месте затопленных старых русских городов, надо было назвать именно так – в честь масона и автора лживой “теории”. Интересно, кто придумал такое название?

Что, в Москве негде было сделать склад? Да нет, пустующие здания как раз-то и были. Но была определённая идеологическая установка, ярким выразителем которой был “Союз воинствующих безбожников” Е. Ярославского. Следовало “преобразовать” храмы в склады да заводы, или загадить их. Причём изгадить в прямом смысле: например, долгое время за главным входом в Троице-Сергиеву Лавру (т. е. уже на её территории) существовали два туалета – мужской и женский (по обе стороны от входа). Причём туалеты были расположены не в закрытых помещениях, а прямо у стены – становись и… И это – в месте, где была резиденция Патриарха! Загорск, напомню, входит в число городов Золотого кольца России – и это видели иностранные туристы! Позор!

О туалетах надо сказать особо.

Есть в Кремле Успенский собор, в котором расположены саркофаги русских князей и царей (сейчас не будем обсуждать вопрос об “историчности” этих князей и захоронений). Так вот при “православном Сталине” напротив главного входа в собор – дверь в дверь – был построен общественный туалет. Сделали его в здании палат XVII века – но не простых палат – а под бесстолпной Крестовой палатой, в которой работал Патриарх Никон, а затем и другие высшие иерархи РПЦ!

При Екатерине II эта палата стала Мироваренной, т. е. там готовили святое миро.

Ясно, что именно там туалет был построен не “просто так”: можно было построить его где-нибудь в саду – люди бы его нашли.

Далее. Красная площадь. Тут был создан целый ансамбль общественных туалетов.

Итак, в центре площади – Мавзолей Ленина, мимо которого должны были проходить колонны демонстрантов.

По краям Красной площади – башни Спасская и Никольская. Около башенных ворот стояло по две часовни (у Спасской – Великого Света Откровение (Смоленская) и Великого Света Ангела (Спасская), у Никольской – Николая Чудотворца и Александра Невского). Часовни были снесены в 1925 году. И вместо них было построено два общественных туалета – якобы, для удобства демонстрантов. Но ведь можно же было построить туалеты, например, в здании Исторического музея! Нет, нельзя: надо было построить их именно вместо церквей.

Третий туалет был построен на месте снесённого Казанского собора (был разрушен в 1936 г.). А почему не в здании рядом?

Четвёртый туалет был построен в здании ГУМа прямо напротив Мавзолея.

Сергей Есенин ещё в 1924 году в поэме “Страна негодяев” как бы предвидел будущее массовое “туалетное строительство”:

 
Странный и смешной вы народ!
Жили весь век свой нищими
И строили храмы божие…
Да я б их давным-давно
Перестроил в места отхожие.
 

При Сталине был “почищен” и сам Кремль. В “год великого перелома”, 1929‐й, были снесены Чудов и Вознесенский монастыри и Малый Николаевский дворец (они тоже мешали движению?) На месте Вознесенского монастыря была построена в стиле классицизма Школа красных командиров, а позже в ней разместили Президиум ВС СССР. 1 мая 1933 года, несмотря на протесты архитекторов, был снесён древнейший кремлёвский храм – собор Спаса на Бору. На его месте был построен пятиэтажный служебный корпус со столовой для депутатов. Что, в Большом Кремлёвском дворце не было места для столовой? Конечно, было, но надо было именно снести древнейший храм Москвы.

Отмечу, что ещё 1 октября 1920 году был составлен план Кремля, на котором различными цветами были обозначены здания согласно их исторической ценности. Он был утверждён заведующей Отделом по делам музеев и охраны памятников искусства Наркомпроса РСФСР Натальей СедовойТроцкой. Так вот, даже она Чудов, Вознесенский монастыри и храм Спаса на Бору отнесла к “Группе памятников исключительного археологического или художественного значения”. Исключительного! Даже Троцкий понимал историческую значимость памятников Кремля! А “семинарист” Сталин – н ет. Или наоборот: всё он прекрасно понимал.

А сам Большой Кремлёвский дворец (БКД)? В 1932 году в нём из двух красивейших залов – Александровского и Андреевского – сделали страшный зал для проведения сессий ВС СССР на 2500 мест. При этом вся отделка была уничтожена.

В 1934 году на месте Зимнего сада (в том же БКД) делают кинотеатр.

Было снесено Красное крыльцо Грановитой палаты, на его месте построили двухэтажный служебный корпус.

Подчёркиваю: эти постройки были снесены не при Ленине – Т роцком, а при “православном красном императоре”.

“Православный” Сталин даже не открыл закрытую в 1920‐х годах Киево-Печерскую Лавру; она была открыта только в период немецкой оккупации. Вместе с Лаврой были открыты 2 мужских и 3 женских монастыря и 26 церквей [59]59
  Степанов (Русак), В. Свидетельство обвинения. – М.: Русское книгоиздательское товарищество, 1993. – Т. 1. – С. 266.


[Закрыть]. Парадокс: оккупанты открывают храмы – к сожалению, это факт. Почему Сталин до войны не открыл эти храмы либо не превратил их в музеи?

Почему “православный” Сталин переименовал в июле 1932 года Патриаршие пруды в Пионерские?

Итак, к 1923 году осталось только 50 000 действующих церквей. Что должен делать православный Сталин? Правильно: открыть закрытые храмы. Но… к 1936 году осталось: 4224 действующих храма и 38 монастырей (из 1026). Число священников сократилось в 10 раз: с 50 960 до 5665. А к 1941 году осталось только 3372 действующих храма, из которых большая часть, 3350, находились на территориях, недавно вошедших в состав СССР, т. е. в России осталось только 22 храма. Не осталось ни одного монастыря, только с присоединением новых территорий их стало 64.

В 1928 году были ликвидированы Высшие богословские курсы в Ленинграде – РПЦ осталась без “будущего”, без семинаристов. В 1935 году было закрыто единственное печатное издание – “Журнал Московской Патриархии”.

Это – р адикальнее действий “ленинской гвардии”!

Главным идеологом политики “расправославливания” России был хасид Лазарь Моисеевич Каганович. Его (только ли его?) идея заключалась в том, чтобы люди вычеркнули из своей жизни Бога. Но ничем идея Бога заменена не была. Из Сталина Бога никто не делал, тем более в период коллективизации (“культ” был только в газетах и на митингах). Похоже, для создания “альтернативы Богу” времени просто не хватило, так как началась война.

“Православному Сталину” принадлежит и “заслуга” создания в Москве первого в стране крематория. Нет, в самом факте строительства крематория ничего плохого нет – он был необходим. Но показательно, где и как он был построен.

Первый московский крематорий был построен 12 января 1927 года не в специально отведённом месте (например, за городом) и не на обычном кладбище, а на кладбище при Донском монастыре.

При этом для него не строилось здание по отдельному проекту. Под крематорий переделали церковь св. Серафима Саровского и св. Анны Кашинской в Донском монастыре. Провели конкурс. Первую премию получил архитектор Д. Осипов, вторую – К. Мельников (впоследствии известный конструктивист) и третью – инженер Московского коммунального хозяйства (МКХ) Дьяконов. Непосредственно переделкой церкви под крематорий занимался ученик А. Щусева Н. Тамонькин.

Таким образом, в церкви воссоздали как бы геенну огненную (считается, что Церковь – это Тело Христово, здесь же символически было воспроизведено схождение Христа в ад): в церкви горел как бы “адовый огонь”, т. е. это была уже антицерковь.

Что – не так?! Конспирология? А как по-другому объяснить строительство крематория именно в здании церкви? Всё, что делали руководители большевиков и их хозяева – было ритуально и имело мистические цели (например, строительство общественных туалетов в святых для русских местах).

Более того, в крематории был установлен оргáн, т. е. была осквернена именно православная церковь, ибо оргáн есть только у католиков.

В сентябре 1927 году было создано “Общество распространения идей кремации”. Его активисты читали лекции и устраивали экскурсии в крематории.

Сегодня можно часто прочитать, что, мол, к концу 1930‐х гг. Сталин стал жутко православным, полюбил церковь. И всё политбюро ЦК ВКП(б) так же “воцерковилось”. В доказательство этого факта приводятся три документа.

Итак, 11 ноября 1939 года политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление № 1697/13 “Вопросы религии”, в котором говорилось:

“1) Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД СССР в части ареста служителей русской православной церкви, преследования верующих.

2) Указание тов. Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 г. № 13666–2 “О борьбе с попами и религией”, адресованное пред. ВЧК Дзержинскому и все соответствующие инструкции ВЧК – ОГПУ – НКВД, касающиеся преследования служителей русской православной церкви и православноверующих – о тменить.

3) НКВД СССР произвести ревизию осуждённых и арестованных граждан по делам, связанных с богослужительной деятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осуждённым по указанным мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда советской власти.

4) Вопрос о судьбе верующих, находящихся под стражей и в тюрьмах, принадлежащих к иным конфессиям, ЦК вынесет решение дополнительно”.

22 декабря 1939 года Л. Берия направил И. Сталину Справку № 1227”Б”:

“Во исполнение решения ПБ ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г. за № 169713 из лагерей ГУЛАГ НКВД освобождено 12 860 человек, осуждённых по приговорам судов в разное время. Из-под стражи освобождено 11 223 человека. Уголовные дела в их отношении прекращены. Продолжают отбывать наказание более 50 000 человек, деятельность которых принесла существенный вред советской власти. Личные дела этих граждан будут пересматриваться. Предполагается освободить ещё около 15 000 человек”.

Вот такие документики… На “справке” Берии я не буду останавливаться, так как она служит приложением к первым двум.

Постановление № 1697/13. Обратите внимание на терминологию: “преследования верующих”. Этот термин был введён только в горбачёвское время, при Сталине и Хрущёве ни о каком “преследовании” – т. е. преследовании невиновных – не могло быть и речи. А кто такие “православноверующие”? Всегда были православные христиане.

А почему нет аналогичного постановления по “иным конфессиям”? Что, православных выпустили, а мулл, раввинов и лам расстреляли?

В партийных документах и докладах (особенно при Сталине) никогда не упоминался “тов. Ульянов”. Всегда писали “тов. Ленин”. Так же как никогда не было “тов. Джугашвили”, “тов. Скрябина” и других.

И наконец – номер. Что означает “/13”? Дробь в номерах документов обычно означает месяц, например: “124/6” – т. е. документ был зарегистрирован в июне. А в году, напомню, 12 месяцев. Здесь фальсификаторы хотели придать документу “сатанинский” вид. Но не подумали головой.

Это постановление отменяет некое “Указание” Ленина. Оно касается ареста священников. Как можно понять, оно так же является фальшивым.

Итак, оно было подписано 1 мая. Но это был день праздничный – День Интернационала, а в праздники люди не работают. В тот день на Красной площади была демонстрация. Но, допустим, Ленин решил поработать. И подписал этот документ. Но ведь потом его должны были зарегистрировать в секретариате! Что, канцелярия работала в выходной день? В России такое чудо невозможно при любом режиме.

Но – допустим. И секретарша ставит номер. А звучит он так: 13666–2. Что это означает? То, что Ленин с 1 января по 30 апреля должен был подписать 13666 документов. В числе которых должен был быть и документ № 13666–1 (интересно, что в нём было написано?).

А ведь это – 1919 год, шла гражданская война, Ленин постоянно проводил совещания, выступал на собраниях… Вопрос: когда это он смог подписать 13666 документов?

Ясно, что хотели сказать фальсификаторы: мол, это было сатанинское указание – число зверя + число 13 – “несчастливое число”, а 1 мая – день основания Ордена иллюминатов Адамом Вейсгаптом.

Ну неужели нельзя было придумать фальшивки по-умному?

Я не могу понять, почему столь очевидные фальшивки продолжают публиковать. В целях доказательства православия Сталина? Но ведь столь топорно сделанные “документы” только убеждают в обратном. Следовательно, настоящих документов, доказывающих православие Сталина, нет.

Итак, к 1936 году осталось: 4224 действующих храма и 38 монастырей. Число священников сократилось в 10 раз: с 50 960 до 5665. А к моменту принятия этого “постановления” открытыми по всему Советскому Союзу осталось только немногим более 1000 церквей; все семинарии были закрыты. “Семинарист” Сталин закрыл семинарии, которых до революции было 57. На свободе оставалось 4 (!) епископа. Посадили даже “обновленцев”: как говорится, сделали дело – спасибо, можете посидеть.

И. Сталин назначил главу “Союза воинствующих безбожников” Е. Ярославского главным редактором “Правды” (вместо Н. Бухарина). Это – п ризнание больших заслуг.

А на съезде, касаясь церкви, Сталин сказал: “Подавили ли мы религиозное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ликвидировано” (бурные аплодисменты).

В начале Великой Отечественной войны Сталин откровенно объяснял уполномоченному президента Рузвельта Авереллу Гарриману (орден “Череп и Кости”), прилетевшему в Москву для организации помощи, причины своего национал-большевистского поворота, как прагматические: “Мы знаем, народ не хочет сражаться за мировую революцию; не будет он сражаться и за советскую власть. Может быть, будет сражаться за Россию” [60]60
  Саттон, Э. Уолл-стрит и большевистская революция. – М.: Русская идея, 1998. – С. 364.


[Закрыть]. Другими словами: не обращайте внимания на мои слова о патриотизме, ведь я – “свой”. И прагматик Сталин обратился к церкви, опёрся на её авторитет в народе, который при всём старании кагановичей и ярославских (да и самого Сталина) не удалось выкорчевать. Церковь была нужна Сталину лишь как тактический союзник: после победы он вернётся к политике Союза воинствующих безбожников. Церковные же иерархи то ли поверили в “новый курс” Сталина, то ли сделали вид, что поверили – теперь это не узнаешь.

Пришлось резко менять курс всей идеологической работы. Например, на знамёнах, которые предполагали вручать гвардейским частям, первоначально выткали: “За Родину! За Сталина!” Принимать знамёна поехал первый секретарь МК ВКП(б) А. Щербаков. Увидев эту надпись, он тут же позвонил Сталину. Сталин приказал оставить на знамёнах только “За Родину!” Делалось всё, чтобы народ понимал войну только как борьбу за независимость Родины, России, которой руководит И. Сталин и ЦК ВКП(б).

В конце июля 1941 года, т. е. менее чем через месяц после начала войны, был фактически распущен “Союз воинствующих безбожников”. В дни германского наступления на Москву, 14 октября 1941 года, в день Покрова Пресвятой Богородицы, Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий обратился к русским людям с посланием, в котором говорилось: “Вторгшийся в наши пределы коварный и жестокий враг, по-видимому, напрягает все свои силы. Огнём и мечом проходит он нашу землю, грабя и разрушая наши сёла, наши города… Силён враг, но “велик Бог Земли Русской”, как воскликнул Мамай на Куликовом поле, разгромленный русским воинством. Господь даст, придётся повторить этот возглас и теперешнему нашему врагу. Над нами Покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней заступницы Русской Земли. За нас молитвы светозарного сонма святых, в земле нашей воссиявших…” Существует даже предание, что икона Владимирской (по другой версии – Тихвинской) Богоматери была обнесена на самолёте вокруг Москвы. А 9 декабря, после первого контрнаступления, предшествующего основному, был освобождён город Тихвин.

Весной 1942 года в Москве впервые за многие годы было разрешено отметить праздник Пасхи. Были возоблены крестные ходы.

Но основное событие в жизни церкви за время войны состоялось 4 сентября 1943 года. В этот день Сталин пригласил в Кремль иерархов РПЦ – митрополита Московского и Коломенского Сергия, митрополита Киевского и Галицкого Николая (Ярушевича) и митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского). Все трое в своё время находились под арестом, но, освободившись, продолжали церковную деятельность.

В ходе двухчасовой беседы обсуждались вопросы: о проведении Архиерейского собора для избрания Патриарха, об открытии храмов и семинарий, о возобновлении издания церковного журнала и организации свечных заводов, о расширении прав духовенства и снятии ограничений с деятельности церковных общин. “Русская церковь, – сказал Сталин, – может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с её организационном укреплением и развитием внутри СССР” (“Исторический архив”, 1994, № 3, с. 137). Руководству церкви был предоставлен особняк в Чистом переулке, где до войны располагалось немецкое (!) посольство. Сталин сказал Сергию: “Ваше высокопреосвященство, это всё, что я пока могу сделать для Вас”.

По указанию Сталина при Совнаркоме создаётся новый орган – Совет по делам Русской Православной церкви, которому отводится роль посредника между правительством и церковью. После войны он был переименован в Совет по делам религий при Совмине СССР. Этот орган стал своего рода восстановленным Священным Синодом при царе (до революции его возглавляли обер-прокуроры). Совет полностью контролировал церковную деятельность. Все епископы назначались только с его ведома. То есть Сталин под видом “освобождения и развития Церкви” взял её под полный контроль. Назначая бывшего семинариста Г. Карпова на должность председателя, Сталин сформулировал его задачу следующим образом: “Совет должен осуществлять связь между правительством и Патриархом. Совет сам решения не принимает, а докладывает обо всём правительству и от него передаёт государственные решения церкви”.

Совет назначал в епархии своих уполномоченных. В дальнейшем этот Совет контролировал КГБ, который, фактически, и назначал епископов. Недаром же у Алексия II был “псевдоним” “Дроздов”. Вообще, тема сотрудничества “владык” с “органами” очень интересна. Хотя по-другому епископы и не могли поступить, у них не было выбора: хочешь служить – с оглашайся на сотрудничество…

В 1943 году было восстановлено патриаршество. В конце этого года возобновился выпуск “Журнала Московской патриархии”, а в 1944 году в Новодевичьем монастыре открылся Православно-Богословский институт и Богословскопастырские курсы, которые через несколько лет были переведены в Троице-Сергиеву Лавру.

В постановлении ЦК ВКП(б) от 27 сентября 1944 года “Об организации научно-просветительской пропаганды” впервые не были сформулированы задачи “решительной борьбы за преодоление религиозных пережитков”, обязательные в подобных документах прошлого.

Во время блокады Ленинграда в Казанском соборе была Казанская икона, а перед началом Сталинградской битвы её, по легенде, перевезли в Сталинград. Икона стояла среди наших войск на правом берегу Волги и немцы не смогли перейти реку. Якобы, икона помогла… Сегодня на этот факт очень упирают.

Доклады председателя Совета по делам церкви Г. Карпова, направляемые Сталину, свидетельствовали об огромном росте числа верующих. Например, на пасхальную службу 1944 году в Москве, проходившую в 30 храмах, собралось около 120 тысяч человек. (Вдумайтесь: из более 100 оставшихся храмов разрешили открыть только 30 – великое благодеяние!)

Да, во время Великой Отечественной войны на всей территории СССР было открыто около 20 тысяч храмов. Но подавляющее большинство церквей, действовавших в СССР сразу после войны (около 14 тыс., в том числе 101 монастырь), были открыты при немецкой оккупации либо вошли в состав СССР вместе с присоединёнными районами. (Например, в Курской области было 2 действующих храма, а немцы открыли 280). Поэтому неверно утверждение о том, что в годы войны при Сталине было открыто около 20 тысяч храмов.

Как же “Сталин открывал церкви”?

Всего за время оккупации немцами было открыто 6500 церквей. В 1943 году Красная Армия перешла в решительное наступление. 5 сентября 1943 года состоялась встреча И. Сталина с митрополитами, на которой рассматривалась и проблема церквей в освобождаемых областях. В октябре зампред СНК В. Молотов говорил председателю Совета по делам РПЦ Г. Карпову, что процесс открытия церквей надо сдерживать. (Замечу, что открытые немцами церкви, согласно советскому законодательству, считались закрытыми.)

28 ноября 1943 года В. Молотов подписал постановление “О порядке открытия церквей”. Согласно постановлению, вводился специально сложный порядок открытия церквей. Отказать верующим могли “все, кому не лень” – от исполкомов до СНК. Высшими инстанциями, разрешавшими открыть какую-нибудь сельскую церквушку, были Совет по делам РПЦ и СНК.

1 декабря 1944 года председатель СНК И. Сталин подписал новое постановление “О православных церквях и молитвенных домах”. Оно фактически повторяло предыдущее. Оно предписывало удовлетворять ходатайства об открытии верующих тех церквей, которые до войны официально не были закрыты. На практике это вылилось в запрет на открытие закрытых до войны церквей. Вот результат: в 1944 году распоряжением СНК из 6402 ходатайств верующих было удовлетворено 207, в 1945 году – из 6025–509. В результате стала расти т. н. Катакомбная церковь – когда люди устраивали в домах молельни, попы ходили по деревням, тайно крестили.

Казалось бы, зачем, после такой ужасной войны, плодить антисоветчиков буквально на пустом месте? Да открыли немцы церкви – ну и пусть ходят, молятся, чего их закрывать? Зато всё под контролем. Но – нет: несмотря на “дружбу” с церковью, в 1941–1943 годах было арестовано 1900 священников, из них 500 – расстреляны. А колокольный звон был разрешён только 22 августа 1946 года. Библию так и не разрешили напечатать. В 1947 году были запрещены церковные сборы на благотворительность. В газетах снова появились фельетоны на попов.

Как видим, главными антицерковниками были И. Сталин и В. Молотов – Г. Карпов и представители Совета на местах только исполняли указания Кремля. Эту ненависть к религии, даже в ущерб своему авторитету, можно объяснить только одним. Выше я писал, что Сталин и Молотов были масонами, но не только. Человек, известный нам под кличкой “Сталин”, был, видимо, сатанистом. Чушь? Тогда как объяснить не-открытие церквей во время и после войны?

В конце 1944 года, почти сразу после освобождения от немецких захватчиков, Совнарком предписал закрыть открытые храмы, если до войны в них размещались государственные или хозяйственные организации. То есть если до войны в церкви был склад, то после войны церковь закрывали и открывали там снова склад. Например, в Одессе до войны действовал только один(!) храм, во время оккупации было открыто ещё 19 храмов, а после войны число действующих церквей было сокращено до восьми [61]61
  Степанов (Русак), В. Свидетельство обвинения. – М.: Русское книгоиздательское товарищество, 1993. – Т. 1. – С. 266.


[Закрыть].

26 октября 1948 года в соответствии с директивой Министерства государственной безопасности (МГБ) и Прокуратуры СССР за № 66/241сс все священники, у которых кончился срок, подлежали повторному аресту. В 1949 году “сидели” 3523 священнослужителя.

В своём дневнике председатель Совета по делам РПЦ (1943–1960) Георгий Карпов писал: “Октябрь 1943 г. На вопрос товарища Молотова, какие вопросы есть у меня, я поднял следующие вопросы: “Положением о Совете” не предусмотрен вопрос, кто будет заниматься решением вопроса об открытии церквей, как юридически это будет проводиться?

Товарищ Молотов ответил: “Я считаю, что этим делом должен заниматься ваш совет прямо и непосредственно, а юридически оформлять это будут местные облисполкомы”. В связи с этим я спросил товарища Молотова: если это возлагается на совет, то я хотел бы получить линию в работе и будут ли решения совета по вопросу открытия церквей окончательными?

Товарищ Молотов дал следующие указания. Пока не давать никаких разрешений на открытие церквей, а провести следующее: имеющиеся в совете заявления об открытии церквей переслать на места на заключение, разобраться в обстановке, узнать, где сколько заявлений, о каких храмах конкретно идёт речь, знать мнение патриарха и затем представить правительству письмо, в котором показать обстановку и свои предложения, где совет считает целесообразным открыть церкви. В последующем по вопросу открытия церквей входить за санкцией в правительство и только после этого спускать указания в облисполкомы. Товарищ Молотов сказал, что открыть церкви в некоторых местах придётся, но нужно будет сдерживать. Решение же вопроса за правительством” (см. “Московский комсомолец”, 23 сентября 2010 г.) Как видим, Молотов, вместо того, чтобы дать разрешение на открытие церквей, создал бумажную волокиту, что сделало открытие какой-нибудь сельской церкви делом чрезвычайно трудным.

Как видно из дневника, в церковных делах Г. Карпов подчинялся К. Ворошилову, но последнее слово было не за ним: «Январь 1947 г. Я доложил тов. Ворошилову, представив при этом записку, что патриарх Алексий просит содействовать ему в покупке за наличный расчёт машины “ЗИС‐110” в связи с тем, что предоставленная ему машина правительством пришла в почти полную негодность.

К.Е. сразу согласился с этим предложением и написал резолюцию: “Тов. Берия. Поддерживая ходатайство тов. Карпова, прошу ваших указаний”».

Сам Г. Карпов был служащим Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ). В дневнике он писал: «Октябрь 1943 г. Я доложил товарищу Молотову, что до сегодняшнего дня я свои обязанности Председателя Совета совмещаю с исполнением обязанностей начальника отдела в НКГБ и что имею поручение тов. Меркулова спросить, следует ли меня освободить от работы в НКГБ или совмещать? Товарищ Молотов ответил на это: “Сейчас я Вам не могу сказать, мы ещё подумаем. Если Ваше должностное положение в НКГБ не публикуется в газетах и не придано официальной гласности, то я считаю возможным совмещение, но решим это позднее”». [Из органов КГБ Карпов был уволен лишь в марте 1955 г. Совет по делам РПЦ он после этого возглавлял ещё пять лет.] Как видим, Молотов всячески противился открытию церквей, создавал труднопреодолимые препятствия.

Но вот кончилась Великая Отечественная война – однако в антицерковной политике ничего не изменилось.

27 марта 1948 года зампред СМ СССР К. Ворошилов подписал распоряжение № 3506‐рс об открытии религиозных зданий. В частности: “По мусульманскому вероисповедванию – 19 мечетей (приводится список); по иудейскому исповеданию – 1; по армянской церкви – 2; по старообрядческой церкви – 10; по православной церкви – 23”. Вроде, всё хорошо… Но 28 октября политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление “О распоряжениях СМ СССР об открытии церквей и молитвенных зданий” с выговором Ворошилову: “Указать т. Ворошилову, что он поступил неправильно, подписав распоряжение, т. к. такие распоряжения должны утверждаться Советом министов СССР”, т. е. лично Сталиным; “Отменить подписанное т. Ворошиловым распоряжение № 3506‐рс”.

И если до 1947 года советские власти и открывали некоторые храмы по настойчивым просьбам верующих, то с 1948‐й по 1953‐й годы ни один новый храм не был открыт, несмотря на просьбы верующих. Попытки новоизбранного (после смерти в 1944 г. Сергия) Патриарха Алексия I встретиться со Сталиным не увенчались успехом. В 1946 году духовенство было обложено огромным налогом. В 1947 году было создано “Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний”, одной из целей которого было атеистическое воспитание. До июля 1941 года эту роль выполнял “Союз воинственных безбожников” Е. Ярославского. В 1948 году запретили проведение крестных ходов, которые во время войны проводились. С 1 января 1947 года по 1 июня 1948 года было арестовано 679 священников.

За 1948–1952‐й гг. было закрыто 1314 приходов, в 1946–1947‐м гг. было ликвидировано 16 монастырей.

В 1949 году Г. Карпов вызвал к себе Патриарха Алексия и сказал, что нужно готовиться к торжествам по случаю 70‐летия Сталина. Во всех церквах должны читаться акафисты вождю и должен быть выставлен его портрет. “Вы должны всегда помнить, – сказал Карпов Патриарху, – что свой сан получили из рук товарища Сталина” [62]62
  Каныгин, Ю. Сатанизм в ХХ веке. – Киев: МАУП, 2004. – С. 230.


[Закрыть]. Сталин, который к тому времени уже считался корифеем всех наук, видимо хотел “официально”, с благословения церкви, стать и духовным вождём народа.

Показательно, что при этом “духовном вожде”, с 1926‐го по 1956 год, Библия не издавалась. Вообще. То есть все имеющиеся в стране экземпляры Ветхого и Нового Заветов были изданы до Октябрьской революции – ясно, что их сохранились единицы. Издавалась лишь, и выдержала несколько изданий, пародия на неё – “Библия для верующих и неверующих” “Емельяна Ярославского”.

Например, в киоске Троице-Сергиевой Лавры продавалось несколько молитвословов и свечи. Не издавалась ничего – ни Житий, ни трудов священников, ни богословских книг.

Церковь была нужна Сталину лишь как тактический союзник в годы войны. Церковь должна была призвать народ на защиту “священной Родины”. Священники участвовали в прославлении Сталина: “Глубоко тронутые сочувственным отношением нашего всенародного Вождя, Главы Советского правительства И. В. Сталина к нуждам Русской Православной Церкви, приносим Правительству нашему общесоборную искреннюю благодарность”, – писали в 1943 году съехавшиеся на Архиерейский собор епископы.

Но надежды церковного руководства на дальнейшее плодотворное сотрудничество с Советской властью и после войны не оправдались. Логично: сделали дело (призвали к защите страны, собрали деньги фронту) – и до свидания.