Текст книги "Эксперты"

Оба здоровяка с опаской повернули толстенные шей и с недоверием смотрели на шефа. Тот быстро оглядел их, взвизгнул и пару раз тявкнув, прилег как пес.

– Сидеть… – «Дисней» снова принял прежнюю позу… – Будем работать, и работы впереди много…

– Этооо… Док, а чей-то с ним?

– Крайне редкое психиатрическое заболевание… Ну да вы не поймете. Я еще с утра его продиагностировал, и хорошо, что успел… Как раз обострение, мог бы кого-нибудь задрать или укусить в городской думе. Очень удачно, что он заехал, очень… Таааккк… он остается здесь… не переживайте в отдельной палате, разумеется… со всеми удоообствами, выгуливать будут пока в наморднике, кормить тоже… Дальше будет видно… И пришлите мне кого-нибудь… Диагноз серьезный, сами понимаете…

– Ага… А нам-то чего делать? Нам его с собой забрать нада…

– Говорю же – это невозможно, он… Аааа… Пробуйте… – Сам в это время нажал кнопку вызова, посмотрел на часы и засек время, за которое прибегут санитары и вневедомственная охрана.

Богатыри повернулись, попробовали подхватить «хозяина» под мышки, чтобы поставить его на ноги. Тот преданно смотрел на «своего хозяина» Дмитрича, пока не понял, что полностью может делать, что посчитает нужным. Единственным правильным отношением к такому больному может быть действительное признание его животным. Поверить в это моментальное преображение было нелегко, но доказательство явилось почти сразу.

Человек-собака гавкнул, зарычал и вцепился в горло ближе стоящему телохранителю. Опешив, здоровяк огрел его тяжелым ударом, но только разозлил. В ход пошли когти и зубы, спасли вовремя появившиеся санитары, внешне оказавшиеся еще больше двоих пришедших с посетителем…

* * *

Алексей не переставал удивляться продуманности плана и привязанности его к временным рамкам. Была уже середина ночи, когда супруги вышли точно на место нахождения схрона, устроенного Еремеем. Во вкопанной бочке оказались два достаточно толстых «мокрых» костюма для подводной прогулки, они не позволят замерзнуть в прохладной воде. Ласты, маски, трубки, аппараты для подводного дыхания изолирующего действия и все необходимое к ним.

Переодевшись и запрятав снятые вещи вместе с ненужными теперь рюкзаками, вместо вынутого, влюбленные возложили все на лошадей, и продолжили путь, чтобы успеть погрузиться в воду не затемно.

Они настолько увлеклись в возбуждении от приближения полной безопасности, что проскочили «контрольно-следовую полосу» не заметив ее. Ничего страшного в этом не было. Звери часто нарушали покой границы. А пересечение ее в ту сторону и совсем не считалось случаем, достойного внимания.

На лошадях же они въехали в воду, скрывшись под гладью озера на несколько часов. В маленьких герметичных рюкзачках, были рация, несколько инъекций, придающих силы, два ножа, два фонарика и ракетница. Устройство GPRS, ведущее их к означенному месту встречи, прикрепленные к руке Марины, дублировались компасом и картой в герметичной же упаковке у Алексея. Они скрепились жгутом и не спеша направились в сторону своего совсем близкого счастья.

Время в пути прошло почти незаметно, через час рассвело и беглецы игрались приставая к друг другу, лаская обтянутые тела.

Прибыв на место впритык к моменту окончания дыхательной смеси и химических реагентов, разлагающих выдыхаемый углекислый газ, они вынырнули в полупрозрачном тумане и чуть накрапывающем дожде. Подкачав в жилеты воздуха, чтобы оставаться без усилий на плаву, возлюбленные развалились на водной глади озера, наслаждаясь уединением. Волновало молчание в ответ на передаваемые позывные по рации, но поскольку приемо-передающее устройство было маломощным, предположили, что знакомые Марины еще не добрались к указанному месту.

На деле Юрка все перепутал и уже стоял на якоре в десяти милях южнее. Рация, установленная на яхте, была мощнее, а потому какие-то звуки, отдаленно напоминающие позывные «сестренки» улавливались, но из-за искажений не воспринимались, как ожидаемые. Небо здесь было достаточно чисто, непогода стояла севернее. Рыба не клевала, да и рыболовом никто себя не считал. Из снастей Андрей прихватил обычный спиннинг и пару удилищ с коротким запасом тонкой лески.

Так прошло несколько часов, пока нервозность обеих пар не стала достигать критического уровня. Наползающая непогода теперь охватила и яхту, что только усложнило визуальное ориентирование и обещало быть поискам сложными. Юра еще раз решил проверить координаты, сверился и схватился за голову, обнаруженная погрешность, давала понять, что Марина и Алексей проторчали в воде уже несколько часов и наверняка уже отчаялись…

В таком положении, какое выпало на их долю, можно было провести несколько суток, но каждый час повышал шанс попасться береговой охране. Редкий туман пока скрывал их, но ведь и он когда-нибудь рассеется.

Они успокаивали друг друга, признаваясь, что каждый будет счастлив, даже если здесь и сейчас все закончится, ведь главное, что их никто не разлучит!

Очередная серия поцелуев, неожиданно прервалась приближающимся шумом, похожим на легкие шлепки, и мерное дыхание крупных существ. Ребята извлекли ножи, попытались вызвать Болотова, в надежде, что это они на шлюпке пытаются нащупать пропащих. Еще немного и прямо перед ними появились две огромные довольные морды коней. От радости те еле слышно заржали.

– Слушай, малыш, ну они же должны были уже утонуть!

– Да нет, коняшки хорошо плавают…

– Да не настолько же!… Так, дай-как я посмотрю. Что-то у меня подозрения… – Карта показывала, что острова нет ни рядом, ни вдалеке.

– Как же они сюда добрались-то?

– Беспокоиться за них есть причина – переохлаждение!

– Надеюсь, нас все-таки, найдут… – Именно в это время рация зашипела, выдавая договоренное количество щелчков в определенной последовательности и скорости – азбука Морзе, как вечная и неизменная помощница тяжелых ситуаций, случающихся на флоте, спасала здесь и сейчас.

В это время приплывшие гости потянули в сторону, пришлось подчиниться, люди не хотели терять ставших друзьями животных. Оказалось, что буквально в полумиле от этого места проходила блуждающая подводная песчаная коса, не достающая до поверхности чуть меньше метра. На нее и напоролись копытные, переждали и, отдохнув, направились на слышимый ими невдалеке шум, который издавали аквалангисты.

Через десять минут в рации уже отчетливо слышались резкие щелчки. Еще четверть часа и нос яхты появился совсем рядом, метрах в двадцати. Как раз в это время туман начал рассеиваться, сквозь него опешившие от увиденного двое мужчин на подходящем судне разглядели стоявших посреди волн двух огромных красивых, подрагивающих под шкурой мышцами животных и на их спинах двух лежащих людей в обтягивающих костюмах.

Сначала на палубу поднялись люди. Вчетвером, быстро познакомившись, они решили попробовать поднять на палубу спутников беглецов, что получилось с трудом, но совершенно безопасно.

Самая сложная часть пути была преодолена, до теплого дома, уютного камина и желанной бани оставалось крейсерским ходом не больше полутора часов. Чай с ромом и шоколад быстро согрели мужчину и женщину, связавших свои судьбы навсегда. Сухая и теплая мужская одежда заменила резиновые костюмы, улетевшие, вместе с аквалангист-ской техникой на дно озера, что было очень своевременно, поскольку за семь-восемь миль до берега появился пограничный финский катер, подающий сигналы остановиться и ждать на месте.

Не предугаданная опасность захватила Леху и Марину в момент глубокого сна. Единственное место, куда было возможно надежно спрятаться, оказалось за внутренней обшивкой носового отсека яхты. Тайник сделал еще предыдущий владелец. Когда фальшь-стенка закрылась, стало понятным, что долго здесь не пробудешь – воздух поступал медленно, пахло плесенью, но, кажется, было безопасно.

Почувствовался мягкий удар борт о борт. Яхта приняла осмотровую команду, состоящую из щегольского капитана и смурного, всегда молчащего матроса. Они составляли полную противоположность, но, несмотря на это, выполняли свои обязанности старательно.

Проходя мимо лошадей, занимавших треть задней палубы, они вытаращили глаза, но почему-то ничего сказали, видимо, будучи поражены, увидев здесь подобное. Необычное зрелище произвело впечатление найденной контрабанды золотых слитков, но кончилось пока только докладом на берег.

Осмотрев все подробно, матрос и офицер вернулись к животным, получив распоряжение взять подробное объяснение присутствие копытных на судне и вообще цель нахождения русских в такую погоду в акватории. Скорее всего, всему этому были причиной скука и предвзятое отношение, что, впрочем, ничему не мешало. Как не странно, оба финна знали довольно хорошо русский язык, поэтому диалог получился оживленный и окончился неожиданно доброжелательно по вполне объяснимой, хотя и не ординарной причине.

– А они, каким образом здесь?

– Так…, этооо… «Солдат» и «Беглянка»… спортивные же… – Первое, что пришло в голову, брякнул Юра, надеясь на поддержку Андрея.

– Я вижу, что это порода тяжеловесов. Странные имена… Нооо…, какая разница, как их зовут, что они делают в десяти милях от берега? Вы что с ними, что ли «ходили»?

– Нууу… нет конечно…

– А как они оказались на борту? Если вы не выдадите объяснения своей тайны, и я не получу ясного ответа, который смогу понять, то, возможно, будет возбуждено дело о контрабанде, на судно наложат арест, а вы....

– Вы что? Да все просто, они уплывают… – Тут вмешался Андрей и с этих пор фразы начали произноситься им и Юрием попеременно:

– Да спортивные же кони, сами видите – готовим их к заплыву, черееез…

– Да, да… через Гибралтар!

– Они уплывают, а чтобы они выработали привычку плыть только вперед, мы их подбираем через тридцать миль, не позволяя повернуть… нууу… соответственно сопровождаем…

– Мы бы и дальше могли… то есть, они бы и дальше в состоянии плыть, да только дальше ведь граница!

– Нейтральные воды… Иии…

– Ну вот, они сплавали, мы их сопроводили и забрали, теперь везем обратно, через день та же процедура…

– Вы русские… сумасшедшие… и кони у вас такие же! Даже если это неправда, то за такую историю… – Тут понимая, что дело выгорает, мужчины поцеловались, чем не вызвали замешательства. Напротив, офицер улыбнулся и, поинтересовавшись временем сожительства, понял, что это серьезные отношения. Подумав с минуту, предложил:

– Как я это понимаю… да Бог с ними, с лошадками, их нам не понять. Вы в браке?

– Хотели, но пока никак…

– Что же тянуть, у нас скоро будет массовое обручение, можете для начала быть гостями, а если хотите и брачующимися. Там, правда, будут еще две обычные пары, но нам ведь это не помеха…

Во время разговора между пограничниками и хозяевами яхты нервы Алексея претерпевали невероятную нагрузку. Никогда еще не испытывал он подобного бунта эмоций. Маленький отсек был буквально проткнут двумя, как казалось, трубами, которые, на самом деле служили ходами для якорных цепей. Вдвоем можно было уместиться только если один ложился навзничь, причем протолкнуться между двумя этими цилиндрами было не просто, а второй, свернувшись, подогнув под себя ноги, располагался между расставленных ног лежащего под ним человеком.

Высота тайника настолько мала, что приходилось буквально вмяться в тело любимого. По совпадению этим местом оказалась бляшка брючного ремня, больно врезавшаяся в щеку. Потерпев минуту-другую, Марина попыталась изменить, хотя бы на несколько сантиметров, свою позу. Все, что получилось, сдвинуть голову чуть ниже. Теперь было гораздо удобнее, мягче и теплее.

«Солдат», что-то прошептал, пытался поворочаться, но она ничего не услышала. На деле он просил быть осторожной и не раздавить, располагавшийся прямо под ее щекой пах со всем соответствующим.

Подумав немного о другом, женщина положила руку на брюки и застыла, пытаясь прислушаться к разговору, происходящему почти над ними. Лучше слышно было ее возлюбленному. Долетающие отрывки, заставляли нервничать, начиная с самых первых фраз, из которых он понял, что говорят о «Солдате» и беглянке, находящейся вместе с ним. Далее стало понятно, что судно, скорее всего, арестуют, по всей видимости для более тщательного осмотра, а собственников сопроводят, куда именно он не понял, потому что два голоса заговорили одновременно, их был не в состоянии перебить третий.

На этих словах кровь резко прибыла к голове, сердце забилось чаще, мысли все разом обратились к любимой и тщетным попыткам освободить ее. «Как же так! Как же так! Все же почти получилось, они прошли основные препятствия, преодолели невозможное…» – В этот момент пальцы Марины легли на его гениталии, воображение дополнило ощущение, нависшая опасность перенаправила поток крови к тазу, что повлекло почти моментальную реакцию, которую не могла не почувствовать завладевшая этим местом хозяйка положения.

Пальцы, при ограниченности движения руки, самопроизвольно начали поглаживать становящийся упругим продолговатый предмет, что быстро накалило не только соприкасающиеся части тела, но и возбужденные нервы. В состоянии грозящего несчастья их чувствительность повысилась в разы, что почувствовала все быстрее возбуждающая своими движениями, потерявшая всякую осторожность, тяжело дышавшая, совсем ничего не подозревающая будущая жена. Жажда настоящего продолжения заставила ее усиленно пытаться найти любое решения для того, чтобы достать желаемое и чувствовать его не через ткань.

К этому времени, разговор на палубе вошел в русло примирения, предложения более близкого знакомства и участия в свадебных нетрадиционных торжествах. Алексей понял, что опасность позади, все внимание направилось на события, происходящие внизу его живота. Чувствуя быстрое приближения эффективного конца, он напрягся всем телом, но услышал возню и приближающиеся шаги – кто-то убирал наваленные подушки от фальшь-стенки их надежного убежища, служащей одновременно и дверцей. Голос, что-то шепчущий, нельзя было узнать.

На мгновение Марина застыла – показалось, что она тоже услышала, хотя из-за воспаления «третьего уха» на время потеряла способность хорошо слышать. Внутренний голос пугал присутствием за стенкой чужих людей, вот-вот приблизившихся к их обнаружению. В солнечном сплетении затошнило, зажгло и чуть ниже. Адреналин, вспрыснутый в кровь, довел чувствительность всего организма до абсурдного уровня. Именно в этот момент возлюбленная добралась до желаемого и погрузила с томным выдохом внутрь себя, продолжая делать это с маленькими амплитудами.

Достаточно было и десяти коротких движений, чтобы последнее привело к резким, сразу повторяемым одна за другой судорогам, глухое рычание, выдающее одновременное отчаяние и оргазм, стало первым, что услышал открывший тайник Юрка. Увиденное привело его в шок, ибо вся главная сцена была как на экране в открывшемся «дверном» проеме.

Простояв с полминуты, охваченный с ног до головы мелкими бегающими мурашками, он так и не смог сделать вдох, и отчаянно пытаясь справиться со своим возбуждением, рванул на верхнюю палубу с намерением разорвать своего бойфренда и не важно, что на глазах незваных гостей.

Гости уже покидали яхту, Андрею почудилось, что вылетевший Юра перевозбужден и сделал знак успокоиться. Тот не в силах сдержаться поднес сжатый кулак к лицу и сделал несколько движений к губам и обратно, при этом толкая изнутри языком щеку. Знак оказался чересчур выразительным, и был замечен, немного задержавшимся пограничником, который улыбнулся, игриво покачал головой, и поспешно покинул чужой борт…

Глава восьмая
Новая глава

Ни одно действие человека не остается без каких-либо последствий. Ничего не происходит – это значит, что уже было, но совсем незаметно, или еще будет. В любом случае, событие всегда имеет предтечу.

Два здоровяка-телохранителя депутата городской думы, приобрётшего разумную уверенность в том, что он настоящее животное, в чем естественно не ошибался, были из ряда тех спортсменов, которые так и остаются, с самого начала занятий спортом в раннем детстве, на том же самом умственном уровне развития.

Их разыскали и допросили. То, что произошло с «Диснеем» дошло до сознания людей, полностью от него зависящих, одновременно с прочтением официального письма с полным описанием постигшего Владлена Павловича несчастья. Диагноз, с лишь приблизительной формулировкой, испугал ровно настолько, насколько казался фантастикой.

Виктор Дмитриевич намеренно не стал звонить, послав документ с нарочным, конечно, предупредив кого следует из «курирующей» организации.

Быстро сформированная комиссия явилась, имея на руках все необходимые постановления, с одной целью – забрать жизненно важного для них человека и перевести в место, где бы он быстро был вразумлен, если действительно имело место быть помешательство, либо, хотя бы, подконтролен.

Шумной гурьбой ввалились бизнесмены, депутаты, чиновники, авторитеты и прочая публика, на деле – еле прикрывшаяся официозом криминальная масса людей, мало чем друг от друга отличавшаяся. Кабинет был тот же. Место, послужившее сценой невероятного превращения в обычного пса и совершенно отсутствующий взгляд, проходящий то ли мимо, то ли сквозь ворвавшихся, остановил рвение и охладил пыл. Самый дерзкий, тряся стопкой бумаг, гневно, но не очень громко, скороговоркой произнес:

– Объясните нам здесь и сейчас… нам, избранникам и слугам народа… каким образом люди приходят к вам людьми, а становятся… животными… Мы требуем немедленного отчета. И скажите спасибо, что мы не вызвали вас в думу!

– Добрый день, господа! Я польщен… понимаю ваше беспокойство, но и вы должны понять мое безвыходное положение…

– К чертям собачим…

– Именно к ним и ушел ваш коллега…

– Вы что, шутите или вздумали издеваться? А ну-ка, встать! Перед вами главные люди города!

– Ну я же не собака, что бы выполнять подобные команды. А вот вам бы успокоиться нужно… Господа, помогите ему, иначе я ничего не смогу вам объяснить, хотя, видит Бог, очень желаю этого. Дайте мне всего две минуты вашего драгоценного времени…

– Они у вас есть, но дальше…

– Что посчитаете необходимым – вы же власть! Итак, сейчас я могу лишь поверхностно высказать свое мнение по поводу диагноза… – ликантропия, знаете ли1212
  Клиническая ликантропия, или просто ликантропия – редкий психиатрический синдром, при котором больному кажется, что он превращается или может превращаться в животное, при этом клиническая картина и жизненные показатели пациента действительно приближаются к показателям того вида животного, в кого он якобы превращается. Больной ведет себя достаточно позвериному, например, воет, лает или ползает на четвереньках.


[Закрыть]… иии… причина не в моем непрофессионализме или непонимании, но в том, что подобную экспертизу обязаны делать несколько человек. Я знаю, что с ним, но… Процесс этот необратимый…

– Да вы что, охренели, что ли?! У нас проекты… эти, как их… законопроекты, планы, деньги…

– Прошу вас, уважаемые… Видимо по-другому никак не получится вам объяснить… – Главврач прошел по образовавшемуся коридору мимо гневающегося строя и, увлекая всех за собой, раздавая приказания направо и налево санитарам и охране, направился к боксу, где нашел себе пристанище «Дисней».

– Кстати, друзья мои, выыы неее повееерите, но отзывается он на кличку «Дисней»… – В углу камеры на полу, лежа на боку, подогнув ноги под себя, точь-в-точь как это делают кошачьи и собачьи, расположился очень полный человек, сжимающий в руках здоровенную обглоданную кость. С опаской посматривая на пришедших и моментально, от одного его вида замолчавших важных особ, в которых не узнал никого, кроме «хозяина», он начал порыкивать и, нервничая, скалил зубы.

– Владлен Павлович… дорогой… – Жирное тело неожиданно подскочило и бросилось на решетку, с силой ударив головой в металлический прут, почти по-настоящему загавкало. Стоящие ближе всех шарахнулись испуганно и настолько резко, что некоторые из сзади находящихся, оступившись, попадали с воплями, вызванными непониманием.

Испуг был настолько проникновенным до самых внутренностей, что старые, давно не крашенные пошарпанные стены, зло глядящие в голубоватых халатах санитары и полицейские, охранявшие больницу, воспринялись как ад и его демоны, собирающиеся заключить их в свои кандалы навечно.

Несколько незваных гостей, что-то бормоча себе под нос, удалилась, нашедшие в себе силы и мужество, продолжали стоять, пока не понимая, чем продолжить.

Видя растерянность и желая «добить» ситуацию, Стражник подошел вплотную к решетки, попросил открыть ее, приказав сразу же за ним закрыть, но быть наготове. Депутат-собака завилял обширным тазом, стоя на четвереньках, в той же позе, опустился на локти, положив предплечья на пол, как у Сфинкса и совсем не свойственно для человека, которым был раньше, заскулил, радуясь посещению.

Человек подошел и, чуть наклонившись, начал трепать пальцами за ушами, под подбородком, постукивать по бокам.

– Лапу… – «Лапа» авторитета послушно легла в руку психиатра. Еще с минуту продолжалось представление, после чего, доктор, выходя из бокса, попросил подготовить пациента к перевозке, обязательно надев на него намордник.

Кабинет погрузился в тишину. Понурив взгляды, озабоченны сильные мира сего с трудом пытались воспринять создавшуюся ситуацию и видя, что подвоха нет, все равно никак не могли поверить в такое преображение.

– Виктор Дмитриевич, мы все равно должны что-то предпринять…

– Ну, вы же сказали, что есть соответствующие бумаги… я не могу не подчиниться – закон есть закон! Только помните, чем больше будете затягивать с лечением, тем… хотя он совсем бесперспективный в плане выздоровления и возврата в прежнее разумное состояние – этот процесс невозвратный.

– Мы предполагали его в «Серпы»… в смысле, в институт имени Сербского…

– Ууу… слава Богу, тогда я спокоен… Передавайте привет коллегам… моим коллегам, естественно…

Понимая, что пройдет и несколько недель и пациент вернется постройневшим, уже полностью с сознанием животного, которым заставил его чувствовать сам же главврач спецбольницы, он на прощание с интонацией крайней заботы и переживания попросил:

– Очень вас прошу… «Диснею» будет комфортнее, если вы, да все, ну психиатры то это понимают… будете воспринимать его действительно собакой, а не человеком. В его положении – это единственное нормальное не нервирующее состояние.

В середине этой фразы из-за угла вышли два санитара, ведущие «под уздцы» высокого человека в годах, с интеллигентной внешностью, красивыми голубыми глазами, имеющего внешность генерала, им когда-то и бывшим – до тех пор, пока ему вдруг не почудилось, что он конь.

Походка ведомого полностью повторяла движения ног, шеи, всего корпуса, даже чем-то наполовину согнутых и почти прижатых к груди рук. Проходя мимо «Диснея», находящегося в положении «сидя» у правой ноги санитара, держащего поводок, «конь» мотнул головой, заржал и, осмотрев с макушки до подушечек лап этого «пса», фыркнул.

«Собака» же потянулась носом к заднице медленно гарцующего жеребца и втянула воздух. Что-то не понравилось и, сначала, фыркнув, потом помотав головой, будто пытаясь стряхнуть ошейник, «друг только нам известного человека» довольно ловко поднял ногу и очень четким движением, присущим только собакам, почесал за ухом.

– Да ну! Не может быть! Ну, это уже слишком! Да это не он! Ну не может такого быть!.. – Поразившая гостей сцена встречи, совсем внешне ничем не отличающихся от них самих людей, на деле очень четко повторяющих повадки животных, пробила брешь в их стройном мировоззрении и мировосприятии.

– Извините, ради Бога, у нас все же не институт благородных девиц. «Конь» – бывший генерал, очень известный летчик, если вы не воспримете его животным, убьет вас, даже не задумываясь. Подобное, очень похожее, поймите это, и с вашим дорогим товарищем произошло. Вот у полковника довольно известное заболевание – шизофрения с параноидальным синдромом – это один из типов шизофрений, характеризующийся доминированием галлюцинаций и (или) бреда. Мняяя… так же расстройство множественной личности, ранее называвшееся «раздвоением личности»… представляет собой состояние, когда человек попеременно ощущает себя то одной, то другой личностью. Иногда, как в нашем случае, одна из личностей занимает прочную главенствующую позицию… У нас – конь! А мог быть и диплодок, и вообще кто угодно!.. Если углубляться… Облик, так сказать, оригинальной личности полностью исчезает из памяти в тот период, когда доминирует другая…

Будьте осторожнее, и ни в коем случае не снимайте намордник. Если что, я здесь, хотя я и не сомневаюсь, что пациента нам же и вернут… Прощайте!

Пациента вернули через месяц с небольшим, действительно похудевшим, вполне освоившимся, очень спокойным, поскольку он был признан собакой. Его водрузили в тот же бокс и дали несколько дней прийти в себя.

Нечего удивляться тому, что по милости Божией многое в наших жизнях происходят вовремя, ведь все заранее известно и запланировано Создателем. Мы и сами, думая о завтрашнем дне, все предполагаем сделать рационально, совмещая более удобно и своевременно, правда, в отличии от Бога, мы, чада Его, далеко не всегда, способны воплотить все именно так, как запланировали…

После встречи, о которой попросил сам Евсей Ротов, на которой Дмитрич развеял последние сомнения, которым, казалось, не будет конца, Стражник отправился в больницу, желая закончить дело с «Диснеем». Этот опыт, начавшийся, можно сказать спонтанно, выглядел на фоне нескольких других самым удачным. Он мог гордиться собой, как в свое время доктор Менгель, с той только разницей, что подобные тогдашним условиям, созданным для гениального врача, страшные и бесчеловечные, сегодня были необходимыми шагами на пользу общества с любой стороны.

«Странный этот Ротов! Ну почему он не может сам до всего дойти, а дойдя убедиться, что это железные не опровергаемые факты. И ведь все всех устраивает… Может, этот «Дисней» ему остался должным? То-то он интересовался – нельзя ли добраться, как-нибудь до его счетов. Хм… Хорошая мысль! Сейчас и попробуем… Нет, ну каков! Видите ли, не нравится ему, что машина, в которой были найдены якобы Марина и этот… Зигфрид, оборудована дистанционным управлением. Но ведь без него немыслимо было вырвать с «мясом» решетку. Не нравится ему, что машина найдена именно в этом болоте, которое расположено далеко от трассы. А то на трассе их не ждали и не ловили. Понятно же, что можно предположить, что пытались в объезд, спешили…, к тому же машина шла по явному следу, оставленному другими машинами, приезжающими туда на пикники или что там еще… – может быть, помыть свою машину. Нет, ну я-то знаю, что это не так, просто говорю… Ну это же моя ученица! Ну, она не может быть не талантлива во всем! Не скромно? Да потому, что это факт!» – последняя мысль понравилась особенно, и промелькнула как раз в момент, когда колеса автомобиля застыли на стоянке перед больницей…

– Так, принесите мне дубинку… этого, который пес, приведите сюда, пристегните к шесту. Я буду с ним работать… – Через несколько минут все было исполнено. Исполнившие приказания удалились, оставив Виктора Дмитриевича наедине с пациентом. Такое иногда бывало, особенно, когда дело касалось, государственных секретов или мистических тайн.

Подчиненные и сами были рады, что не присутствуют при непонятном, побаивались главврача и совсем не удивлялись, видя, что так же к нему относится большая часть посетителей.

– Ну что… Что с тобой делать? Возвращать тебе к нормальной жизни нельзя, ты же половину города перевалишь… Зла от тебя больше, чем отходов от твоей жизнедеятельности… Что с тобой делать, собака ты страшная?.. – Влад смотрел злыми глазами, не совсем понимая, что с ним произошло. Только что вынутый из своего подсознания, где провел уйму времени, и совсем ничего не помнил. Все его воспоминания останавливались на том моменте, произошедшем больше месяца назад, когда главврач приказал ему «Сидеть!». На том запись памяти и остановилась…

– Сука, ты что сделал со мной?! Я тебя разорву! Я тебя…

– Ну ты наверное не знаешь, что и институт имени Сербского и еще несколько светил признали тебя… нет не скажу кем, а то совсем плохо станет… Слушай меня внимательно.

– Яяяя… аааа!..

– Или ты будешь слушать, или станешь снова псом… – Только теперь, первый раз в жизни, почувствовал этот головорез, что чувствовали его жертвы, со счета которых он сбился. Ужас, безвыходность, понимание, что это последние минуты жизни и что за следующую, хотя бы одну ее минуту, он согласен платить сколько угодно, вот что охватило его. Не имея мужества, потеряв самоконтроль под тяжелым взглядом, который не только подчинял, но и разбивал остатки его личности на мелкие кусочки, толстяк простонал:

– Сколько?

– Все! Все и сейчас! – Через двадцать минут вызванные санитары увели, довольно виляющего задницей, «Диснея», бодро перебирающего «лапами» и несущего во рту огромную сахарную кость.

Виктор Дмитриевич тоже был вполне доволен. Перебирая пальцами четыре клочка бумажки с набором цифр и слов, он встал, достал из висящего на вешалке пиджака телефон и, позвонив по первому номеру, интонацией довольного собой и жизнью ребенка, произнес:

– Владыко, благословите! У меня вам большой подарок, хотя относитесь к этому, как посчитаете нужным… Нет, нет, это пожертвования одного хорошего человека. Нееет, что вы, благодарность и вообще ничего ему не нужны… Он очень увлечен миром собак…

Встретившись с Архиепископом, он попросил передать еще две бумажки. Одну для онкофонда лично в руки Татьяне, а вторую – родителям Марины Сосненко, как сумма, возмещающая все причиненные неудобства и неприятности. В последний момент он добавил:

– Нууу… вы же понимаете, этооо… для молодоженов, надеюсь, они уже муж и жена…

– Как… Неужели и вы в этой упряжке?!

– Что же тут удивительного? Это же не только приключение и доброе дело, это же огромный научный эксперимент и, заметьте, прошедший весьма удачно!

– Да уж, теперь, судя по тому, что было включено в этот… эксперимент, отмаливать придется долго.

– Ну совсем плохого-то особенно ничего, воздали каждому по заслугам… А что же вы, отче, не интересуетесь суммами…

– А за толику малую да воздастся как за большую. Да воздаст Господь этому человеку сторицей!

– Воздаст… уже воздает… И все же…

– Да ведь…

– По сто миллионов…

– Что… Сто миллионов рублей? Слава Богу за все! Теперь мы ведь воплотим наши плану по возрождению…

– Долларов, Владыко, долларов… – Проглатываемая слюна в этот момент то ли быстро пересохла, то ли стала твердым предметом, в любом случае, проглотить священник ее смог только после того, как перекрестился…

– На втором счете столько же… Так что очень добрый человек… Ооочень!..

Виктор Дмитриевич не стал говорить о четвертом счете, хотя надо признать, что большую сумму он пустит на приведение своей больницы в должное состояние, ведь выделенные средства, как это обычно принято, почти в полном составе испаряются где-то раньше больничных счетов, наверное в расчете как раз вот на таких частных инвесторов. Дай Бог им по-настоящему крепкого собачьего здоровья и каждый день по вкусной сахарной косточке!