Текст книги "Бомбовоз Его Высочества"

Убивать без нужды в горах Зартак было не принято.

Похитители метнулись туда, сюда, дали несколько выстрелов в ответ, а потом всё поняли, смирились. Оружие полетело под ноги, сами люди выстроились небольшой группой. Понурые, усталые. Не повезло.

Будут знать, как пытаться ограбить соседей!

Но почему бы теперь не воспользоваться случаем, пока мужчины несколько дней будут томиться в плену, и не попытаться ограбить их отары? Все прибыток в скудной жизни. Да и настоящее дело. Получше, чем гнуть спину на винограднике, пасти баранов, а вечерами слушать бурчание отца: «Жениться тебе надо. Видный мужчина, офицер, а все один да один»

Эх, Сига, Сига…

Глава 15

– Неприкосновенный запас продуктов предназначен для питания военнослужащих в случае невозможности доставить им горячую пищу. – Чачу вещал скучноватым, лишенным интонаций голосом.

Экипаж выстроился перед ним, капрал Лонунг на правом фланге, и покорно внимал словам командира роты.

– Запомнили? Или кто-то из вас до сих пор думает, будто набор выдается для использования в качестве закуски? А если тревога и нам идти в патрулирование да куда-нибудь далеко? Что жрать будете? Песок? Или у других клянчить? Нет, я все понимаю: свободный вечер, захотелось немного расслабиться, принять на душу… Но! – Чачу многозначительно приподнял руку: – На то вы и гвардейцы, дабы думать не только о выпивке, но и о еде. Что, нельзя было договориться по-хорошему с поварами? Зачем же сразу сухой паек съедать? Кто его теперь списывать будет? Вот как посажу всех на гауптвахту, чтобы было время осознать и покаяться… Разбаловались вконец, массаракш! Что вы, дети малые – спиртное пить?

Последний перл был в духе незабвенного бригадира Дрыма. Пропал былой начальник Школы субалтернов. Не выдержал в тылу, напросился на фронт и там сгинул без вести. Эх, бригадир! Скверная штука – война. И славный Гарду погиб, уже в должности дивизионного генерала угодил под обстрел на наблюдательном пункте. Какие люди были!

Танкисты молчали. Лица их были чуть бледны, чувствовался некоторый страх, однако ни один из четверки не отвел взгляда от распекавшего их командира.

– Ну, что мне с вами делать? Расстрелять жалко, на губе вы только отдыхать будете. – Чачу задумчиво посмотрел на короткий строй. – Ладно, плевать! На то и Гвардии. Идите. Но чтобы подобного больше не было!

Выйти танкисты не успели. Короткий стук в дверь, и на пороге вырос подтянутый молодчик в парадной форме. Берет сдвинут набекрень, пряжка ремня и пуговицы блестят, на круглом щекастом лице блуждает скрытая улыбка.

– Господин ротмистр! Капрал Зигн для прохождения дальнейшей службы явился!

Чачу подскочил. Не стесняясь провинившихся, шагнул к старому сослуживцу, радостно обнял.

– Зигн! Старина! Какими судьбами? Ты же уволился!

– Опять поступил. – Капрал чуть пожал плечами.

– А вы что тут застыли? Идите! – Чачу мимолетно ожег взглядом невольных свидетелей встречи. – Ну, рассказывай. Что стряслось?

Провинившийся экипаж успел исчезнуть, словно его никогда не было, и старые сослуживцы остались в канцелярии роты одни.

– Да ты присаживайся, не в строю. Можешь курить. Так в чем дело?

– В общем-то, ни в чем, господин ротмистр. – Зигн вновь пожал плечами. Воспользовался разрешением, закурил.

– Совсем? – пытливо посмотрел на него Чачу.

– Почти. Вы же помните: деревни, где я появился на свет, давно нет. Радиоактивное облако, массаракш, и почва перестала родить. Хорошо хоть, меня перед тем в город отправили. Вот в город я и вернулся. А он небольшой, там при старой власти три завода было да агротехническая школа. Заводики заглохли, работы не стало. Я покрутился, да толку! Хотел таксистом стать – кредит такой, что в десять лет не оправдаешь. Раз жители бедны, много ли будет клиентуры? Водителем – все места заняты. Только по блату, а какой у меня блат? От отчаяния даже в деревеньку мотанул, вдруг все уже переменилось? Столько лет прошло… А там – от домов одни руины, вокруг пустота. Опять-таки, если начинать, нужен кредит. И опять – его же отдавать надо. Можно было бы в столицу поехать, в большом городе что-нибудь да подвернется, но подумал: зачем оно мне все надо? Лучше уж обратно в Гвардию. Тут я хоть себя человеком чувствовал. Опыт кое-какой имеется, да и пользу можно принести… Узнал, что вас перевели сюда, ну и попросился.

Помолчали. Затем Чачу спросил:

– Командиром танка пойдешь? Или инструктором-водителем? Что хочешь больше?

– Лучше инструктором.

Инструктор-водитель, или старший механик-водитель роты, на операции вел командирский танк. Он же отвечал за подготовку прочих специалистов, учил их, проверял.

– Хорошо. Сегодня же оформлю в приказе. Имей в виду – треть механиков в роте новички, их еще натаскивать и натаскивать. А так служба чуть попроще, чем там. Патрулирование, если наткнешься на субмарину – бой.

Сам ротмистр, не считая случая в море, пока не натыкался. Та лодка, кстати, все же попыталась высадить десант далеко в стороне, но берег патрулировался плотно, почти все экипажи были задействованы. Повезло же или, напротив, не повезло, тут как посмотреть, Пудурашу. Тот потерял два танка вместе с экипажами, но все же одержал победу. Да еще юбилейную – уничтоженная лодка была десятой в списке наиболее результативного офицера бригады.

– Боев я не боюсь, – улыбнулся Зигн. – Скажу откровенно, на гражданке их тоже хватает. Все сельские районы едва контролируются, без оружия даже в поле не выйдешь.

– Ладно. – Чачу прошел к сейфу, извлек из него бутылку и пару стаканов. – Давай тогда за возобновление совместной службы. Сегодня – отдыхаешь и обустраиваешься, завтра – принимаешь дела, а послезавтра впрягаешься в службу. Годится?

– Приказ понял.

На душе ротмистра полегчало. Хорошо иметь рядом проверенного человека!

Машина притормозила рядом, и Чачу невольно покосился в ее сторону. Никакого подвоха он не ждал. Центр города считался сравнительно безопасным даже вечером, а уж днем люди вообще ходили по нему без проблем. Просто надо же убедиться, что это – не начальство. Или, напротив, не подчиненные. Вдруг сыграна тревога и посыльные лихорадочно собирают по всем улицам свободных от службы офицеров и солдат?

Нет. Машина была цивильной, да и за рулем сидел кто-то в штатском. Чуть затемненные стекла не позволяли разглядеть водителя, да Бат все равно практически никого здесь не знал. Не успел познакомиться, больше занятый службой, чем отдыхом или какими-то посторонними делами.

Ротмистр сразу же отвернулся. Зачем пялиться на чужой транспорт или на незнакомого мужика? Но хлопнула дверца, и совершенно внезапно вдогон донеслось:

– Чачу! Господин гвардеец!

Странно. Бат приостановил шаг, посмотрел. Рядом с машиной стоял человек, которого он старательно забывал, и уж подавно не думал, что судьба сведет с ним вновь. Норт из контрразведки. Ротмистр или уже повыше?

– Здравствуйте. – Бат не представлял, как себя лучше вести, и потому выбрал самое нейтральное приветствие. Благо козырять сотруднику службы не обязательно.

– Признаться, я уже слышал о вашем переводе сюда и даже весьма хотел встретиться. Но пока придумывал предлог, еду и вижу – вот идет мой старый знакомый. – Норт говорил, словно они некогда были друзьями.

Справедливости ради, никакой обиды на контрразведку Чачу не держал. Мало ли что бывает на войне? Разобрались же, выпустили, да и проделали это с завидной оперативностью. Никто не виноват, если в глубине души остался неприятный осадок.

– Признаться, не ожидал вас увидеть. – Бат старательно улыбнулся. – Вы-то здесь какими судьбами?

– Теми же, что и вы. Служба. – Фразу Норт произнес очень тихо, хотя в непосредственной близости не было ни души. Привычка, не иначе.

– Понимаю. – Чачу кивнул. Повода откланяться и уйти так сразу не было, приходилось поддерживать беседу. Со стороны – ничего необычного. Война недавно закончилась, многие успели принять участие, только большинство перешло в разряд штатских, а кто-то так и остался на действительной службе.

– Садитесь, господин ротмистр. Что мы как не люди? Встретились два старых знакомых и стоят посреди улицы. Хотя бы поговорим немного. Вспомним прошлое, побеседуем о настоящем. Можем заехать ко мне в гости, я тут живу неподалеку. Уж пару бокалов отличного вина я вам обещаю.

Интересно, он говорит искренне или опять всплыло какое-то дело? Но и в том и в другом случае проще поехать и узнать, чем потом маяться неизвестностью. Никакой вины за собой Чачу не чувствовал, а уклоняться от потенциальной опасности не любил. Лучше все сразу.

– Уговорили. Воспользуюсь вашим гостеприимством. Хотя, признаюсь честно, предпочитаю не вино, а что-нибудь покрепче.

– Найдем. Обязательно найдем. У меня довольно неплохой выбор напитков, в чем вы сами убедитесь в ближайшем времени. Вы ведь сегодня свободны от дежурства?

– Это вопрос или утверждение? – не сдержал улыбки Чачу.

Ну, сотрудник, и что с того? Не настолько и плохим он оказался на деле.

– Представьте себе, вопрос, – в тон ему отозвался Норт. – Мне же на стол не ложатся всякие приказы по вашей бригаде. Но если вы утверждаете, что на вас должно что-либо быть по нашей части, я готов исправить упущение.

– Могу разочаровать – ничего нет.

Как оказалось, ехать надо было и впрямь близко. С не меньшим успехом офицеры бы дошли пешком. Разворот, соседняя узенькая улочка, а дальше Норт притулил автомобиль к тротуару и кивнул на двухэтажный небольшой дом за забором.

– Вот здесь я сейчас обитаю. Кстати, сегодня как раз сестра должна была прийти. Заодно познакомлю.

Но сестры дома не оказалось, только мужчина средних лет, не то слуга, не то охранник.

Кабинет хозяина располагался на втором этаже. Стол, пара кресел, диванчик, дверь на балкон… На столе оказалась бутылка и пара бокалов. Что еще надо человеку если не для счастья, то для покоя?

– Только не думайте, ротмистр, что война закончилась, – вздохнул Норт. – Боевые действия пока да, но все прочее… В стране осталась масса вовремя не выявленной агентуры. Хонтийской, пандейской, даже островной.

– Островной?

– Вас удивляет? Но хорошо, вот факты. Не раз и не два глубокие десанты с субмарин выходили точнехонько к тем городам, где сохранились жители, и практически никогда – к заброшенным и опустевшим. Пусть само расположение населенных пунктов в старые годы и не являлось тайной, однако со времен Большой войны все переменилось. Никаких связей с прочими странами нет, многие поселки, деревни, хутора и даже города оказались уничтожены, а из других люди давно ушли по самым разным причинам. Тут и остановившиеся заводы, и заражение территории, и многое другое. Опять же, пришли в запустение дороги. Не вам же объяснять: по многим проехать уже невозможно. И тем не менее островитяне раз за разом совершают весьма удачные рейды. Проходят туда, где их не ждут, наносят удар, забирают трофеи и спокойно отходят. Ответ может быть один: кто-то весьма тщательно разрабатывает для них маршрут, проводит рекогносцировку, словом, подготавливает операцию. У нас элементарно нет сил прикрыть всю внутреннюю территорию. Ладно, прибрежные пункты. Но, к примеру, сюда до сих пор никто не совался. В самом начале попробовали, нарвались на береговые батареи, потеряли одну субмарину, и с тех пор – покой и тишина.

– Хотите сказать – их кто-то наводит?

– Другого варианта нет. Или можете предложить объяснение получше?

Внизу хлопнула дверь.

– А вот и Лалу. – Норт невольно улыбнулся. По-доброму, начисто позабыв про свою суровую профессию. Впрочем, спустя минуту Чачу улыбнулся точно так же. Сестра контрразведчика оказалась молодой и очень миловидной, с ладной фигурой и глубокими карими глазами. В ее присутствии все проблемы стали вдруг казаться пустяковыми и ничего не значащими в сравнении с женским обаянием.

– Знакомьтесь. Ротмистр Чачу. Гвардеец, боевой офицер, герой войны. Сейчас – в нашей бригаде.

– Лалу. – Улыбка девушки ослепляла.

И не так много времени прошло, как Бату стало казаться: сегодняшний день один из лучших в его жизни. Хотелось, чтобы он длился вечность. И даже вечность была бы мала.

Довольно быстро выяснилось – сестра Норта работала администратором в озерном санатории. Работа, по ее словам, была интересной, позволяла общаться со многими людьми, главное же – дарить им радость. Ведь отдохнувший человек потом будет смотреть на жизнь совсем иначе.

– Кстати, наш бравый ротмистр неплохо играет на гитаре. Жаль, в доме нет инструмента, чтобы он мог нам что-нибудь спеть, – между делом заметил Норт.

– Правда? Хочу послушать. Вы же не откажете женщине?

– Ради вас – все, что угодно, – искренне пообещал Чачу. – В любое время дня и ночи. Если буду свободен от службы, конечно.

– И сразу – если. Что значит мужчина! В первую очередь дела, работа, обязанности, а прочее – по остаточному принципу.

– Я отвечаю за своих людей и многое другое, – чуть смутился ротмистр.

Едва не впервые захотелось послать службу куда подальше, позабыть все и побыть обычным человеком, не обремененным какими-то делами.

– Ты лучше с ним осторожнее, – откровенно посмеивался Норт. – Еще вскружит голову…

– А многим вскружил? – заинтересовалась Лалу. – Колись, братец. Тебе по долгу службы известно все и обо всех. С кем ты застукал нашего гостя?

– Почему обязательно «застукал»? Мы были знакомы по иной причине. – Смутить контрразведчика оказалось невозможно. – Правда, была там одна дама. Но…

Воспоминание о Сиге было мимолетным. Даже больно не стало. Боль давно прошла.

– Справедливости ради, той дамой увлекался один мой сослуживец. Я так, просто был знаком.

– Да? – Норт взглянул на гостя, мгновение помолчал, а затем спросил: – Случайно, не тот горец?

– Случайно он. – Дело было давним, Бррикадирури ушел после войны в отставку, и вреда от всплывшего быть не могло.

– Бывает, – чуть улыбнулся Норт. – Кстати, ты как работаешь, сестрица?

– С завтрашнего дня – целую неделю. Хочешь куда-нибудь пригласить?

– Пока нет. Уже и поинтересоваться нельзя?

– Знаете, – неожиданно признался Чачу, – что-то мне очень захотелось попасть в ваш санаторий. Посмотреть на озеро, отдохнуть в тиши…

– За чем же дело стало? Приезжайте. Боевому офицеру место всегда найдем.

В отпуске Чачу не был очень давно, вполне имел на него право, вот только может ли он просить командование, еще толком не освоившись в новой части?

– Я подумаю. Зависит же не только от меня. Надо мной столько начальства…

– А вы хотя бы на день. Тут не так и далеко. Посмотрите на сохранившуюся природу, искупаетесь, и вечером – обратно. Конечно, после того, как сыграете мне на гитаре, – шаловливо добавила девушка. – Обещать вы все горазды, зато потом только ищете повода, как бы не выполнить собственных слов.

– Хорошо. – Чачу лихорадочно прикидывал графики дежурств, всякие служебные дела и прочее. – Через два дня – обязательно. – Затем все же не сдержался и виновато улыбнулся: – Если не случится тревоги.

Но почему она должна случиться именно в это время?

Из дома Норта Бат выходил окрыленным. Вот ведь не знаешь, где потеряешь, а где – найдешь. Показавшийся вначале дырой город вдруг стал привлекательным и праздничным. Даже видневшееся в отдалении море стало ласковым и игривым. Неужели человеку для счастья надо так мало? Душа ротмистра пела, и не нужна была ей гитара или любой другой инструмент. Хотя… Хотя гитара тоже ждала на привычном месте в скромной офицерской квартирке.

Два дня. Всего лишь два дня.

В тот вечер по приказанию командира рота получила праздничный ужин. Сам же Чачу устроил небольшой пир в офицерском собрании. Бат лихо играл на гитаре, спел массу песен, и практически никто не обратил внимание: в отличие от других офицеров, он почти не притронулся к спиртному.

Зачем, когда хорошо и так?..

* * *

Квартирьеры прибыли в городок вскоре после рассвета. Одна легковая машина, два грузовика и командирский бронеход «куница» въехали на улицы с северной стороны. Редкие в этот час прохожие с интересом рассматривали армейскую технику. Разговоры о размещении здесь целой бригады Боевой Гвардии шли давно, но каждый раз что-то мешало командованию. То внутренние бунты, то война – кому какое дело до окраины Метрополии, когда везде хватает проблем, а силы весьма ограничены?

Еще у устья Голубой Змеи стояла армейщина. Она же с каких-то пор охраняла другой край леса, то есть места, где постоянно шли стычки с бандами, порою переправлявшимися через реку. Здесь же края были сравнительно спокойными, да и прямого интереса у правителей пока не было. Ну, лес, ну, старый укрепрайон, так вроде бы прежние противники исчезли. Да и былая военная мощь уже давно жила собственной жизнью.

Еще давно, в самом начале нового времени, приезжали разные специалисты, пытались что-то сделать с оставшимся богатством. Не сделали. Кто-то подорвался на минах, кто-то попал под замаскированные пулеметные гнезда, а никаких планов не осталось, и в конце концов военные предпочли убраться подальше. Цена показалась им высока, пользы заметной не было, вот и отложили местные проблемы в долгий ящик. Столько городов до сих пор в руинах!

Машины остановились на центральной площади у мэрии. Никого из городского начальства еще не было, однако гвардейцы проявили неожиданную прыть. Не прошло и получаса, как вся городская верхушка была доставлена в здание. Кто-то – на машине, а кто и пешком под конвоем, словно речь шла о врагах.

Старший из квартирьеров, средних лет мужчина с нашивками ротмистра, сразу дал понять, кто тут отныне хозяин. Благо при нем были весьма солидные бумаги, согласно которым весь район объявлялся на полувоенном положении и любое штатское лицо было обязано безоговорочно выполнять приказы командиров Гвардии.

Ротмистр еще только доводил это до сведения мэра и его помощников, но все жители уже знали: в ближайшие дни сюда прибывает давно обещанная бригада, причем одной из ее задач будет постепенное очищение леса от стреляющегося и взрывающегося наследства. Поговаривали между делом, будто для этих же целей сюда нагонят каторжников. Зачем жалеть полууголовный полуполитический сброд? Да и кормить их просто так – не слишком ли большая роскошь? Пусть уж будут при деле, кровью и жизнями своими искупают былые грехи.

Этому верили и не верили. С одной стороны, вроде логично. Терять гвардейцев, когда их жизни принадлежат государству, глуповато. Не открытая война, есть места, где нужны крепкие подготовленные парни. После атомной бойни здорового населения стало мало, молодежь поголовно страдала кучей разнообразных болезней, дети вообще подрастали какими-то задохликами. В Гвардии же сосредотачивался цвет нации, ее надежда и опора. Самые крепкие, самые здоровые, на кого ни глянешь – любо-дорого. С другой – как же каторжан отправлять в лес одних! Они же попытаются разбежаться! Не в лес, понятно, там долго не проживешь и далеко не уйдешь, но вот что помешает попытаться обойти сторожевые заставы да улизнуть в глубь страны? Народ отчаянный, кое-кто наверняка даже сумеет приспособить лесное богатство в виде пулеметов и прочей мелочи для своих целей. В общем, непонятно было с этими слухами. Не знаешь, чему и верить.

Зато можно погадать, как изменится жизнь. Все-таки с появлением Гвардии может улучшиться снабжение, появится какая-нибудь работа. Хуже-то уж не будет.

Только Шляпник послушал немного, подумал о чем-то да отправился к себе. И ведь прав оказался. Посланник от мэра застал проводника почти собранным. Рюкзак набит, только взять да выйти.

– Там это… Мэр вас к себе просит, – промямлил посланник.

Не просил, требовал, стараясь поддержать свое реноме перед военными. На деле городскому главе в голову бы не пришло требовать от самого богатого человека в городе.

– Занят. Ухожу.

– Так ведь как?..

– А вот так. Скажешь, не застал дома. Я им ничем не обязан. Думаешь, не догадываюсь, зачем зовут? Хотят, чтобы я им лес показал, объяснил, где что и как. Им надо, пусть сами и разбираются. Я свое давно отслужил.

– Но…

– Ушел. Понятно? Когда буду – неизвестно. Не застал ты меня. С самого утра ушел свои деревеньки проведать.

И в подтверждение слов протянул посланнику крупную купюру, после чего действительно ушел. Лес большой, попробуй найди! Тем более человека, который весь укрепрайон знает, как свои пять пальцев.

Ушел, словно и не было…

Глава 16

За несколько лет по дальнюю от моря сторону дюн возникло некое подобие дороги. Разумеется, здесь не было почти вечного имперского бетона, равно как и нынешних недолговечных покрытий. Просто наезженная колея, однако и она позволяла хотя бы не отвлекаться, выискивая каждый раз пути между бесконечными холмами и ямами. Даже повороты в сторону мест, с которых лучше всего обозревались морские окрестности, давно стали четкими, явно видимыми.

Разумеется, ехать непосредственно по пляжу было бы намного лучше. Песок там более утрамбован, видимость не затруднена взгорьем дюн, зато и патруль как на ладони. Случись что, рискуешь быть обнаруженным одновременно с противником. Пока отъедешь, пока хоть как-то укроешься…

Возможно, лучше было бы наладить цепь постоянных наблюдательных пунктов, а в идеале – застав с техникой, но где взять столько людей и оружия? Не говоря о том, что сами береговые расстояния ставили под вопрос своевременное прибытие помощи. А без нее слабая застава не устоит, сильная же… Та самая нехватка средств. И попробуй узнай, где объявится в очередной раз коварный враг!

Впрочем, кое-какие мысли по данному поводу Чачу успел изложить в весьма обстоятельной докладной записке. Морской поход не прошел зря. Раз акустики более-менее своевременно обнаружили субмарину, почему бы не построить на том же принципе целую сеть автоматических станций? Где-нибудь на определенном и небольшом расстоянии от берега поместить подводные приемники с простейшей электроникой, настроить их на шум винтов, а дальше, едва будет вычленен подобный звук, наружу выбрасывается антенна и передается сигнал с указанием номера станции и направления на субмарину. Какая-то часть станций будет неизбежно выбрасываться на берег штормами или гибнуть по другим причинам, зато при известной плотности можно будет заранее узнать о приближении врага и даже наметить участок, на который придется вторжение. Еще лучше была бы авиация, но тут уж, увы!..

Пока же приходилось рассылать танковые патрули далеко по сторонам. Сегодня – одну роту, завтра – другую. До некой точки, лежащей на границе с районом ответственности соседей.

Вот уж действительно: судьба. Согласно расписанию сегодня рота Чачу должна была находиться в лагере, составляя тревожный резерв, а патрулирование выпадало на долю Пудураша, но по случаю юбилейной, десятой победы самого удачливого танкиста бригады вызвали в штаб со всеми участвовавшими в последнем деле гвардейцами, и командование переиграло весь график. Можно было бы поручить непосредственное дело субалтернам, только это противно офицерской чести. Нельзя перекладывать на подчиненных ответственное дело. По-любому завтрашний день становился выходным, следовательно, слово нарушено не будет.

Но как же приятно было воображать предстоящую встречу! Чачу привычно торчал в командирском люке, порою оглядывался на две идущие следом машины (еще одна, того самого капрала Лонунга, отстала из-за неполадок в двигателе), однако мыслями ротмистр был далеко.

Завтра… Хорошее слово. Есть в нем что-то от предвкушения. Можно представить себе какие-то варианты. Купание, разговоры, пение под гитару…

Перед глазами то и дело возникал облик молодой женщины. Почему-то большей частью расплывчатый, словно встреча в доме контрразведчика всего лишь привиделась, была сказкой, одной из легенд, на которые принято ссылаться, но знать точно о ее истинности не дано.

А душа пела и все торопила время. Сколько еще до последней точки? Ерунда. А там – разворот, обратная дорога, и уже вечером патруль прибудет в пункт постоянной дислокации.

Перед встречей с Нортом как раз хотелось обдумать иное. Чачу случайно посетил школу, поговорил со школьниками, с учителями, и картина нынешнего образования не обрадовала. География понятно – раз никто не знает, что происходит за границами Метрополии, то и изучать нечего. Только оказалось: история, после войны превратившаяся в предмет факультативный, необязательный, теперь вообще исключена из программы. Не рекомендуется ныне вспоминать прошлое. Лишь в нескольких словах: что-то было, сплошной мрак, и лишь Неизвестные Отцы дали народу право на достойную жизнь.

Понятно, все познается в сравнении. Потому лучше людям не сравнивать, проще говоря – ничего не знать.

Но мысли – мыслями, а где-то здесь еще одна контрольная площадка. Останется позади дорога, пройдет вечер с его неизбежным осмотром техники, минует ночь, и тогда можно будет полностью забыть о службе. Обычный человек на отдыхе – разве это не прекрасно? Пока же…

Вон и поворот. В песке заметен след, пропаханный гусеницами за годы и годы.

– Зигн, нам направо.

– Понято.

Механики-водители тоже высовываются из люков. И обзор лучше, и много приятнее, чем на такой жаре торчать в утробе танка.

– Стой. Хорош. Можешь глушить. – Чачу с удовольствием спрыгнул на землю.

Ехать лучше, только и походить порою полезно.

Из остановившихся машин вылезали танкисты. Пехотная секция, следовавшая в качестве десанта, спрыгнула еще раньше. С удовольствием закуривали, кто-то с чувством пил воду из фляги. Тепло, тихо, словно просто выбрался на пикник.

Хорошо, а завтра…

Чачу едва сдерживал счастливую улыбку. Поднялся на дюну, вскинул бинокль, и вдруг благодушное настроение исчезло без следа: далеко, почти на пределе видимости, в море виднелся знакомый белый силуэт. От него отошли следы бурунов – скоростные лодки уже несли первую волну десанта к берегу, а это было уже совсем плохо.

– Массаракш! Тревога! Командиры и механики, ко мне!

И сразу куда-то исчез покой. Гвардейцы мгновенно бросились к командиру, взглянули, принялись ругаться.

– Так. Выдвигаемся на полной скорости. Успеем вряд ли, но вдруг… Карембушу взять на себя десант. Нам с Геретом – субмарина. Пехоту – Карембушу. Всю. Вопросы?

Вопросов не было. Ситуация получалась хреновой, только что с того? Знали же, когда принимали присягу! Отойдешь, и островитяне устремятся в рейд. Сколько людей пострадает ни за что!

Танки рванули с места. Если перед тем они шли на обычной маршевой скорости, то теперь механики выжимали из машин все, на что те способны.

– Квадрат… Контрольная точка… Иду на встречу… Прошу подкрепления… – Чачу докладывал, а сам знал: никакое подкрепление не появится здесь раньше, чем часа через два, а то и три. Зато если удача окажется на стороне противника, будет кому преградить дальнейшую дорогу морским бандитам.

Встать непосредственно на пути машины ротмистра явно не успевали. Десант все равно достигнет земли раньше, а там неизбежно заметят, приготовятся к встрече. Хорошо что для подобных случаев с собой имеется пехота. Кому выкуривать неприятелей из всяких ямок и прочих естественных укрытий? Но Гвардия не безразмерна, люди требуются везде, и обычно приходится надеяться, что бой будет лишь между берегом и морем. Одна секция, дюжина человек, не слишком много для сухопутного боя.

Так. Вон, кажется, неплохая позиция.

– Зигн! Вправо семнадцать! Видишь ложбинку?

Все-таки хороший механик-водитель – половина успеха в бою. Зигн повернул, даже без команды сбросив скорость перед самой линией дюн. Местами последние были настолько круты, что никакой танк не смог бы вскарабкаться на их склон. Но здесь природа постаралась, устроила некое подобие сравнительно пологого въезда, а искать что-нибудь дальше не было времени.

Выдвинулись совсем осторожно. Пожалуй, лишь верхушка башни показалась над укрытием. Из люка были отчетливо видны идущие к берегу лодки. Четыре штуки, которым до песка оставался сущий пустяк. Сама субмарина держалась намного дальше. От задней надстройки уже отваливал первый десантный бот, второй должен был сейчас отходить от противоположного борта и потому оставался невидимым.

Сейчас главное – задержать противника хотя бы на какое-то время, дать возможность остальным подойти поближе. А раз субмарину отсюда не достать… Была крохотная надежда: враг увидит, что здесь его ждут, и отменит операцию. Для островитян важен фактор внезапности, если обнаружен, успешного рейда уже не получится. Понятно ведь, что патруль первым делом связывается с базой и вызывает подмогу. Следовательно, не только кто-то спешит сюда – по мере возможности перекрываются подходы ко всем ближайшим населенным пунктам, и вместо прогулки десанту обязательно придется вступить в череду боев.

– Осколочным! Дистанция… Упреждение… Огонь!

Пушка гулко бахнула. Пахнуло пороховым дымом – эжектор не успел вытянуть всю гадость из воздуха. Но заряжающий уже проворно загнал в казенник новый снаряд, а наводчик чуть доворачивал длинный ствол орудия.

Всплеск воды поднялся неподалеку от ближайшей к танку лодки. Никакого видимого ущерба он не нанес, однако сердца десантников наверняка дрогнули. Горячка боя придет чуть позднее, пока люди весьма подвластны обычному человеческому страху. Благо на воде мчащиеся к берегу островитяне беззащитны, и им остается надеяться лишь на скорость да на удачу.

Третий по счету снаряд лег очень удачно. На то и командирский экипаж, чтобы быть лучшим в роте. Наводчик учел предыдущие промахи, и теперь близкий разрыв просто опрокинул одну из несущихся лодок. В случае небронированной цели не всегда самое важное – точно попасть. Порою достаточно просто хорошо положить снаряд рядышком.

– К берегу их не пускай! К берегу!

Выстрелы следовали один за другим. Боевое отделение стало ощутимо наполняться пороховой вонью. Одна из лодок с налета выскочила на песок, с нее стали торопливо выпрыгивать фигурки десантников, и почти сразу же рядом вспух столб взрыва.

– Ага! Массаракш!

Командиры двух оставшихся поступили прямо противоположным образом. Один не выдержал, резко повернул назад, зато другой все же прорвался, и островитяне бегом ринулись к дюнам.

В стороне от танка рвануло. Засекли комендоры субмарины одинокого «дракона» или стреляли наугад, лишь прикрывая десант и давя на психику, но прицел был довольно точен. Однако десантники после очередных выстрелов тоже утратили свой порыв и залегли, стараясь укрыться от осколков. Оставалось лишь продержать их в том же положении те мгновения, пока остальные машины выдвигаются на более удобную позицию.

Подводники тоже не сидели сложа руки. Оба тяжелых бота не пошли дальше, вертелись неподалеку от субмарины, выжидая, на чью сторону склонится чаша весов, зато орудия лодки довольно быстро перешли на беглую стрельбу. Не поразить точечно, так хоть накрыть цель, лупя по площадям.