Текст книги "Любовь с первой серии"

Глава 11

«НАЧАЛЬНИЦА КАРМЕН»

СЕРИЯ 3

Сцена: Мать Кармен учит Виктора готовить.

ИНТ: кухня Серрано, ВЕЧЕР.

Кармен, нагруженная тяжелыми пакетами с продуктами, ввалилась в подвальную кухню родительского таунхауса, который находился в испанской части Гарлема. У кухонного островка Виктор и мать Кармен, Далия Серрано, спокойно резали овощи.

– Вы разве еще не ходили в магазин? – пожаловалась Кармен. – Почему мне тоже пришлось идти туда после работы? Очереди были просто невероятные.

– Мы же хотим, чтобы Виктор победил, нет? Pues, necesitamos un side dish[83]83
  Поэтому нам нужен гарнир (исп.).


[Закрыть].

Закатив глаза, Кармен начала выкладывать продукты в холодильник.

– Что готовите? – Она демонстративно принюхалась. – Пахнет так, будто здесь взорвалась чесночная фабрика.

– Мофонго[84]84
  Блюдо пуэрто-риканской кухни из жареных неспелых плантанов (крупные овощные бананы), смешанных с чесноком, бульоном и оливковым маслом, которые скатываются в шарики со шкварками или обжаренными кусочками бекона внутри.


[Закрыть], – улыбаясь, ответил Виктор.

– А, твое любимое блюдо. – Кармен достала из холодильника открытую бутылку белого вина и налила себе бокал. – И не сосчитать, сколько раз ты приходил в постель, воняя чесноком, после того как поел мофонго мами[85]85
  Мамы (исп., разг.).


[Закрыть].

– А что я сделаю, если Далия отлично готовит? – Он обаятельно улыбнулся бывшей теще, которая тут же растаяла, залилась смехом и потрепала Виктора по щеке.

– Ay, muchacho[86]86
  Эх, юноша (исп.).


[Закрыть], мы по тебе скучали, – сказала она, взяла еще один фартук и кинула его Кармен. – Póntelo, nena[87]87
  Надевай, детка (исп.).


[Закрыть]. Plátanos[88]88
  Плантаны (исп.).


[Закрыть] сами себя не почистят.

– Это разве не мошенничество? – пробубнила Кармен, но повязала фартук поверх платья. – На соревновании Виктору придется все делать в одиночку.

– Ты сама не то чтобы мастер, – с усмешкой заметил Виктор. – Тебе тоже не помешает поучиться.

– О, я умею делать мофонго, – парировала она. – Думаешь, мама позволяла мне не готовить? В этом доме?

– Тогда почему… – Он придвинулся к ней, пока Далия мыла зелень. – Для меня ты никогда не готовила.

Кармен бесстыдно пожала плечами.

– Я не могла тратить время на такие вещи, – натянуто произнесла она. – Некоторым из нас нужно было работать.

Виктор оперся бедром о столешницу и склонил голову поближе к Кармен.

– Так нечестно, – прошептал он. – Я неслучайно стал международной поп-звездой. У меня тоже было мало времени.

Кармен замерла. Она положила plátano на столешницу и медленно повернулась к Виктору. Они посмотрели друг другу в глаза, и в ее взгляде не осталось и следа насмешки или досады.

Это был важный момент. Они много раз прогнали его на репетиции, и Ильба сказала, что это снимут крупным планом. Момент, когда между Кармен и Виктором установится эмоциональная связь. Заново.

– Знаю, – мягко произнесла Кармен. – Ты прав. Мы оба были… заняты.

Момент тянулся до тех пор, пока громкий лязг не вернул их к реальности – Далия бухнула на плиту тяжелую кастрюлю.

– Начинаем готовить бульон! – радостно воскликнула она, не осознавая, что прервала. Кармен, не поднимая взгляда, продолжила чистить плантаны, а Виктор – давить чеснок.

– Снято!

Глава 12

Сцены готовки, где герои нареза́ли продукты, смеялись и пробовали еду на вкус, сняли с помощью настоящего шеф-повара из ресторана карибской кухни на окраине города. Эштон провел детство в семейном ресторане, так что для него все это было не в новинку. Более того, на кухне, в окружении запахов чеснока и жареных плантанов, он чувствовал себя комфортнее всего.

Сцену снимали без звука, поэтому сказанное ими не попало в серию. Предполагалось, что герои от души веселятся, а Мириам Перес, игравшая Далию, к счастью, была комедийной актрисой с большим опытом импровизации. Она постоянно заставляла Жасмин и Эштона расплываться в улыбке, например кормя последнего бульоном, будто малыша, и даже подражая звукам самолета. Эштон надеялся, что этот момент войдет в финальный монтаж: Ядиелю бы он пришелся по душе. Да и он сам с удовольствием вспомнил, каково это – играть в комедиях.

Ильба хотела, чтобы все выглядело как можно правдоподобнее, поэтому Эштона попросили приглядывать за бульоном и время от времени его помешивать. Он как раз стоял над кастрюлей и вдыхал аромат, напоминавший ему о доме, и тут рядом появилась Жасмин.

Взглянув ему в глаза, она чистой ложкой зачерпнула бульон.

– Если один из нас ест чеснок, то и другой тоже должен, – сказала она.

Это был намек на предстоящую сцену с поцелуем? Эштон надеялся, что да, потому что сейчас не мог думать ни о чем другом и ему хотелось верить, что он не одинок в этом.

Он опустил взгляд на ложку, которую она поднесла ко рту, обхватывая изогнутый металл пухлыми губами так, что у него участился пульс. Жасмин провела языком по нижней губе, чтобы слизнуть капельку бульона. Ее ресницы затрепетали, и она низким голосом произнесла: «М-м-м».

Эштон откашлялся.

– У меня в гримерке есть ополаскиватель для полости рта.

Madre de Dios[89]89
  Матерь Божья (исп.).


[Закрыть], какой же он чертовски неловкий.

– У меня тоже. И все-таки. – Жасмин с кокетливой улыбкой положила ложку в карман фартука и отвернулась.

Эштон едва удержался от того, чтобы коснуться ее. Боковым зрением он заметил, что за ними следит камера. Лишь многолетний опыт помешал ему посмотреть прямо в объектив, когда он продолжил помешивать бульон.

Carajo. Это было самое искреннее взаимодействие, произошедшее между ними вне актерской игры, и оно наверняка попадет в окончательную версию. Ну что ж. Пускай. Их персонажи ведь должны сближаться? Флиртовать и заново разжигать свои забытые чувства. Это вписывалось в сцену. Никто не обратил бы на это внимания.

Но Эштон работал с Жасмин уже несколько недель и знал, что пыл в ее глазах и голосе был настоящим. Она флиртовала с ним, и он понятия не имел, как на это реагировать.

Неправда. Ему было приятно. Жалко, что он разучился флиртовать в ответ.

Это к лучшему. Единственный роман, который его интересовал, разворачивался перед камерой.

Когда режиссер объявила о перерыве перед съемками поцелуя, Эштон побежал обратно в гримерку, чтобы почистить зубы так тщательно, как никогда в жизни.

Он представил, как Жасмин у себя в гримерке выполняет тот же предпоцелуйный ритуал, и еще раз прополоскал рот.

Прежде чем вернуться на площадку, он по привычке посмотрел на телефон и нахмурился, увидев голосовое сообщение от отца. Поднеся телефон к уху, он прослушал его.

– Hola, mijo, – как обычно начал Игнасио. – No te preocupes, todo está bien.

У Эштона сердце ушло в пятки. Когда его отец говорил: «Не волнуйся, все в порядке», – на самом деле все было совсем наоборот.

– Мы едем в травмпункт, – продолжил Игнасио по-испански. – Яди упал с дерева и повредил запястье. Кажется, это просто растяжение, но мы сделаем рентген. А еще у твоего деда не прошел кашель, так что мы и его проверим. Mi madre[90]90
  Моя мама (исп.).


[Закрыть] поехала за компанию.

Сказав напоследок: «Не волнуйся», – Игнасио завершил сообщение. Эштон на секунду зажмурился и перезвонил ему. Гудки все шли и шли, и потом включился автоответчик. Эштон переборол желание звонить отцу до тех пор, пока тот не возьмет трубку, и написал Игнасио, что находится на съемках, но хочет как можно скорее узнать новости. Больше он не мог ничего сделать, кроме как сорваться в аэропорт и лететь в Пуэрто-Рико.

Ядиель не впервые посещал травмпункт. Мальчик постоянно куда-то залезал и часто падал. Но каждый раз Эштон жалел, что не может изо дня в день лечить ушибы и синяки сына. А его деду было восемьдесят три, так что даже летняя простуда становилась поводом для волнения.

В дверь постучали.

– Вас ждут, – крикнул ассистент.

– Gracias, – ответил Эштон. Coño. Из-за переживаний о родных он совсем забыл, что сейчас будут съемки их первого с Жасмин поцелуя. По привычке собирался провести рукой по волосам, но тут же опомнился. Он не хотел объяснять стилистам по прическам, почему у него на голове беспорядок.

Ему нужно было прийти в себя, но, поскольку отец не выходил на связь, а Эштон не располагал временем, чтобы дождаться его ответа, успокоиться вряд ли получилось бы.

Оставалось только выйти на площадку и надеяться на лучшее.

Глава 13

«НАЧАЛЬНИЦА КАРМЕН»

СЕРИЯ 3

Сцена: Кармен и Виктор целуются.

ИНТ: кухня Серрано, ВЕЧЕР.

Ильба подала знак, и Далия взяла с кухонного островка телефон и взглянула на экран.

– Это tía Химена. Un momentito.

Она направилась к лестнице в дальнем конце кухни.

– Ее не будет час, – недовольно сказала Кармен.

Виктор скрестил руки на груди и, прижавшись бедром к краю столешницы, плавно придвинулся ближе к Кармен, но не вплотную. Он сверкнул очаровательной улыбкой.

– Как думаешь, у меня есть шанс на победу?

Кармен оценивающе взглянула на него, облокотившись на край кухонного островка.

– Думаю, да. Если ты запомнишь все шаги рецепта, идеально их выполнишь и уложишься по времени.

– Всего-то, – расхохотался он.

Она понимала, как Виктор суров к самому себе, и мягко, без сарказма повторила:

– Всего-то.

На лице Виктора уже не было такого напряжения, он разомкнул руки и поднес ладонь к щеке Кармен. Дотронулся до нее сильными пальцами и обвил ими ее шею. Она едва не задрожала от его прикосновения.

– Ты чем-то испачкалась, – тихо пробормотал он тем самым сладко-соблазнительным голосом, благодаря которому его первый альбом стал платиновым. До боли нежными движениями Виктор погладил пальцем ее скулу.

Кармен знала, что происходит. Он нашел предлог, чтобы дотронуться до нее. Расстояние между ними убивало его, и он больше не мог держать себя в руках. Она понимала это, потому что чувствовала то же самое.

Но Кармен все равно собиралась вывести Виктора на чистую воду.

– Неправда. – Ее голос прозвучал уверенно, но в словах томилось желание.

От удивления его темные глаза округлились, но затем он прищурился. Возможно, раньше, когда они были вместе, она не вела себя так прямолинейно.

– Ты права, – ответил он. – Ты не испачкалась. Я просто… хотел…

Вот и все.

Он не обхватил ее за шею. Не притянул к себе. Было важно показать, что она хочет этого так же сильно, как и он, что они находятся на одной волне, что они оба готовы к тому, что сейчас произойдет.

Кармен выпрямилась, подняла подбородок и потянулась к Виктору. Он обвил другой рукой ее талию и, воспользовавшись моментом, привлек к себе. Одно плавное движение – и вот они, окутанные привычными домашними запахами, уже в объятиях друг друга.

На мгновение они переглянулись, дав обоюдное безмолвное согласие. Да, это произойдет. Да, они оба этого хотят. А затем прильнули друг к другу, и их губы сомкнулись.

Кармен запустила пальцы в волосы Виктора, а он зажал в кулаке платье у нее на спине. Тяжело дыша, они покусывали губы друг друга и ловили ртами воздух в страстном поцелуе, который, казалось, мог продлиться вечно.

Вокруг них стояла оглушительная тишина, ее нарушали лишь их тихие стоны и вздохи, которые записывал микрофон у них над головами. Они оба были сосредоточены на партнере, вот только…

Вот только их не покидало ощущение, что чего-то не хватает.

А потом…

– Снято! Еще раз!

Глава 14

Как только Ильба отпустила их, Эштон наспех дал Жасмин пять и исчез. Уставшая, она забрала со своего стула свитер и телефон. Включив его, увидела кучу сообщений от кузин в чате Прим-пушек.

Ава: Не заставляй нас ждать! Как прошел поцелуй?

Мишель: Наверняка странно.

Ава: Скорее всего, но я все равно хочу узнать, каково было целовать… EL LEÓN DORADO.

Мишель: А я уверена, что EL DUQUE DE AMOR ОТЛИЧНО целуется.

Ава: Уж точно лучше, чем EL MATADOR.

Девушки продолжили строить догадки о поцелуйных навыках Эштона и слали эмодзи, отсылающие к его многочисленным ролям в теленовеллах.

Простонав, Жасмин отправилась искать кофе, на ходу читая дальше. Налив себе стаканчик, она ответила им по пути в гримерку.

Жасмин: Омг, девочки…

Мишель: Ты тут!

Ава: Он был потрясающим?

Мишель: Он был ужасным?

Жасмин: Он был таким…

Господи, как же это описать?

Жасмин: Он был… нормальным.

После небольшой паузы, пока Жасмин представляла, как девушки кричат от удивления, первой ответила Мишель.

Мишель: НОРМАЛЬНЫМ?

Ава: Нормальным?????

Мишель: В СМЫСЛЕ «НОРМАЛЬНЫМ»?

Жасмин потерла лоб и сделала большой глоток кофе, а затем ответила.

Жасмин: Репетиция прошла хорошо, но мы не прогнали все до конца перед съемками, а потом…

Мишель: ЧТО ПОТОМ?

Жасмин: А потом режиссер заставила нас отснять СЕМНАДЦАТЬ, МАТЬ ЕЕ, ДУБЛЕЙ

В конце она добавила эмодзи черепа.

Ава: О ГОСПОДИ

Мишель прислала семнадцать эмодзи поцелуйчиков.

Ава: Это же так много!

Жасмин: А то! У меня все лицо болит!

Ава: А почему все было просто «нормально»?

Это было трудно объяснить словами. Ильба во время съемок тоже не могла определить, в чем дело, – она просто знала, что что-то не так. Офелия стояла в стороне и время от времени подбегала с советами и предложениями. Раз пятьдесят она спросила у Жасмин, «комфортно» ли ей, – ее наверняка подготовила Вера.

Жасмин чувствовала себя комфортно, по крайней мере во время первых десяти дублей. Настолько, насколько возможно, когда засасываешь кого-то на виду у толпы. Эштон определенно не худший, кого ей приходилось целовать на съемках. От него чудесно пахло, и у него были мягкие губы. И Жасмин бы соврала, если бы сказала, что ей не нравились его объятия. И все же в сцене… чего-то… не хватало. Ее мысли постоянно возвращались к наставлениям Веры по поводу важности коммуникации.

Возможно, все объяснялось просто: у них с Эштоном не была налажена связь. Действительно, они едва разговаривали друг с другом. Жасмин начало казаться, что он к ней потеплел – вряд ли его реакция в сцене с бульоном для мофонго ей померещилась, – но после этого он смотрел на нее только по сценарию.

К тому же они ужасно давали друг другу пять. Если они не могут даже это сделать правильно, то как им удастся убедить зрителей в том, что оба с ума сходят от вожделения?

А они должны. Сериал строился вокруг возрождения романа Кармен и Виктора. Если им не удастся это, то какой вообще смысл? Сериал провалится. Жасмин вернется в угасающий мир мыльных опер, а у противников мейнстримных латиноамериканских проектов появится еще один аргумент.

Жасмин: Думаю, мы просто мало общаемся.

Мишель: «Общаемся». Это так теперь называется?

Жасмин: Ты поняла, о чем я. Мы не разговариваем, так что, конечно, наши персонажи будут вести себя странно, когда дело дойдет до ТАКИХ сцен.

Ава: А будут ТАКИЕ сцены? Спрашиваю для подруги. Которая я.

Жасмин: Не уверена на 100 %. Нам не дают сценарии на весь сезон заранее.

Мишель: Что, боятся слива?

Жасмин: Нет, сценаристы только заканчивают последние серии, пока мы снимаем.

Ава: Думаю, беседа – это неплохая идея. Вы заговорите на одном языке и сможете сотрудничать, чтобы сериал стал успешным.

Мишель: ЛОЛ «на одном языке». Молодец, Ава.

Ава добавила подмигивающий эмодзи с высунутым языком.

Это казалось так просто – поговори с ним! Но поведение Эштона бередило давние страхи Жасмин быть отвергнутой, и первый шаг превращался в самую трудную задачу в мире. Но если между дублями они будут сидеть в отдельных гримерках, то не решат свою проблему. Он явно не собирался сближаться с ней, так что действовать должна Жасмин.

Жасмин: Ладно, я это сделаю.

Мишель: Что сделаешь?

Жасмин: Я поговорю с ним.

Ава прислала ряд эмодзи с конфетти.

Жасмин: Спасибо, примы. Без вас я бы не справилась.

Мишель прислала подмигивающий эмодзи с поцелуйчиком.

Сделав глубокий вдох, Жасмин освежила помаду, взяла сценарий и вышла из гримерки.

После поцелуя на кухне Эштон побежал обратно в гримерку, чтобы проверить уведомления.

Прочитав сообщения с новостями – абуэлито Гасу дали антибиотики, а Ядиель всего лишь растянул запястье, но не сломал его, – Эштон наконец расслабился. Все было в порядке.

Вот только теперь у него появилось время на размышления о его катастрофической актерской игре.

Семнадцать дублей? На поцелуй, который они в деталях отрепетировали? Ay, Dios[91]91
  О боже (исп.).


[Закрыть]. Он теряет навыки романтического героя.

Ему было тридцать восемь лет, и он переживал из-за сложностей с поддержанием мышечного тонуса и появившихся в бороде седых волос. Его режим ухода за кожей и тренировок и так был чересчур строгим – Эштон не знал, что еще предпринять, кроме как найти вампира, чтобы тот подарил ему вечную жизнь. Но в таком случае его бабушка перестала бы с ним разговаривать, так что ему оставались только утренние занятия в спортзале и дорогие лосьоны. Вдруг смазливое личико было его единственным козырем? Эштон знал, что как актер он способен на большее, однако сейчас, когда у него наконец-таки появился настоящий шанс, он был не в состоянии им воспользоваться.

Жасмин играла потрясающе: в каждом дубле тут же чувствовала настроение сцены и безупречно выполняла хореографию поцелуя и страстных ласк. Она наверняка устала от прикосновений его рук и губ, но не показывала этого, что немного утешало Эштона. Однако он не мог на сто процентов перевоплотиться в Виктора, и каким-то образом это видели остальные. Ни Ильба, ни Офелия, ни Маркита не сумели точно описать, в чем же проблема с данной сценой. Они лишь знали, что что-то не так.

Эштон не мог с ними поспорить. Во-первых, он завел привычку не перечить режиссерам. Но поскольку он не знал, в чем дело, то не понимал, как это исправить. И хотя ему нравилась компания Жасмин – и ее соблазнительные формы и роскошные губы, – он не получил от этого процесса удовольствия. Это была его работа. И ему было хреново от того, что он плохо ее выполняет.

Эштон выбрал более сладкий вариант напитка вместо эспрессо из нового автомата и только вставил капсулу со вкусом фундука в кофемашину, как в дверь постучали. Звук был таким робким, что он засомневался, не показалось ли ему, но все равно пошел убедиться. На пороге стояла Жасмин. В ее глазах сквозила та же нерешительность, что и в ее стуке.

– Hola, – сказал Эштон и добавил: – Привет.

– Привет, – скромно ответила она. – Эм, я хотела с тобой поговорить.

Господи, какая же она была сногсшибательная. Esta es una mala idea[92]92
  Это плохая идея (исп.).


[Закрыть]. Но Эштон впустил Жасмин, пытаясь глубоко не вдыхать сладкий цитрусовый шлейф – ее запах, к которому он привык за день и который будет сниться ему всю ночь. Эштон выглянул в коридор, чтобы убедиться, что ее никто не видел.

Когда он закрыл дверь, Жасмин слегка улыбнулась.

– Что такое, боишься, что нас увидят вместе? – пошутила она, но потом округлила глаза, а на лице не осталось ни следа веселости. – О боже. Так и есть. Ты боишься, что нас заметят. Черт. – Она зажмурилась и прижала руку ко лбу. – Я поняла. Это из-за Макинтайра. Ты все знаешь. Разумеется. Как могло быть иначе?

Эштон поспешил успокоить Жасмин, осторожно положив руки ей на плечи. Обычно со знакомыми он так не делал, но ее волнение было осязаемо. И к тому же после того, как они семнадцать раз подряд изображали поцелуй, прикосновение к плечам казалось довольно безобидным.

– Жасмин. – Ее имя прозвучало тихо, а его голос – более хрипло, чем он планировал. – Да, я тебя погуглил, но…

– Но что? – перебила она надломленным голосом, но не отстранилась. – Ты поэтому пролил на меня кофе? И избегаешь меня? Ты большой фанат Макинтайра, что ли?

Он уставился на нее с открытым ртом. Спустя секунду они оба расхохотались.

Эштон сделал шаг назад и, подняв руки, пожал плечами.

– Я даже не знаю, кто такой Макинтайр, – признался он. – Но, если хочешь знать мое мнение, этот парень похож на un pendejo.

– Так и есть, – рьяно согласилась Жасмин. – Еще какой pendejo.

– Клянусь, с кофе случайно вышло.

В этот момент кофемашина начала плеваться, заполняя комнату сладким ореховым ароматом, и они оба оглянулись на нее.

– Кофе подождет, – пробормотал Эштон, а Жасмин сжала губы так, будто сдерживала улыбку.

– Наверное, это к лучшему, – произнесла она и указала на небольшой диван. – Можно я сяду?

Эштон кивнул, но у него зародилось тяжелое чувство. Он представлял, зачем она пришла. Другие актрисы уже не раз предлагали ему такое, но он впервые за долгое время испытывал соблазн согласиться. После рождения Ядиеля он установил жесткую политику против романов с коллегами. Эштон пытался строить отношения, но все всегда осложнялось, и в конце концов он прекратил попытки. В его жизни не было места для романтики. Кроме экранной.

Но, наблюдая за Жасмин, присаживающейся на диван и скрещивающей длинные ноги, он захотел…

То, чего не мог получить.

– Ты будешь стоять? – спросила она.

– А, sí. – Эштон присел на край стула на колесиках, стоявшего перед узкой барной стойкой.

– Ты так быстро исчез, – заметила она.

– Мне нужно было позвонить.

Жасмин кивнула, будто ожидая, что Эштон скажет что-то еще, но, когда этого не произошло, продолжила:

– У меня есть идея…

– Жасмин, по-моему, нам не стоит…

– Ты не хочешь прогонять реплики? – Она обиженно нахмурилась.

Он моргнул.

– Прогонять реплики?

– Ага. Ну, заучивать их?

– Конечно. То есть да. Я знаю, что…

– А ты что – думал, я предлагаю…

Carajo, теперь он точно вляпался. От стыда у него покраснела шея.

– Я думал… Неважно.

Жасмин вскинула брови.

– Ну теперь ты обязан мне рассказать.

Он знал, что это прозвучит ужасно, но она пригвоздила его таким твердым взглядом, что он не смог найти оправдание.

– А, я думал, что ты… ну, знаешь, предложишь, чтобы мы…

– Что, переспали? – спросила она, и в тот же момент Эштон сказал:

– Отрепетировали поцелуй.

Жасмин вскочила и застыла.

– Стоп, что?

Эштон потер затылок, жалея, что не может просто провалиться сквозь землю.

– Я думал, ты скажешь, что нам нужно репетировать поцелуй, потому что сегодня все прошло ужасно.

Она рассмеялась.

– Нет. То есть да, все было ужасно, но я не это хотела предложить.

Он с досадой улыбнулся.

– Семнадцать дублей.

– Именно. Это ведь просто позор.

– Я думал о том же самом перед твоим приходом, – признался он. – Это настоящий позор. Я все жду, что кто-нибудь ворвется и отберет у меня удостоверение романтического героя.

Лицо Жасмин расплылось в улыбке.

– Ой, да перестань.

– Verdad[93]93
  Правда (исп.).


[Закрыть]. Я думал, стучали поэтому.

Она расхохоталась, и Эштона снова поразила ее красота, а также открытость. Он видел настоящую Жасмин.

И она ему нравилась.

No hay lugar en tu vida para ella[94]94
  В твоей жизни для нее нет места (исп.).


[Закрыть], напомнил он себе.

Все еще смеясь, Жасмин села обратно.

– Прости, что обвинила тебя в том, что ты обвинил меня, что я к тебе пристаю. И я согласна – нам не стоит репетировать поцелуй без Веры. Но, кажется, кое в чем она права.

– Вот как? – Он не сдержал улыбки. – В чем же? У Веры много идей.

– По поводу коммуникации. – Жасмин закусила нижнюю губу, и Эштону захотелось остановить ее. Это выглядело слишком притягательно. – Я просто… считаю, что мы не знаем друг друга. И не говори, что, по-твоему, это не влияет на нашу игру.

– Не буду. – «Не знаем друг друга достаточно хорошо» пронеслось у него в голове.

Жасмин раскрыла сумку и вытащила сценарий.

– Я принесла с собой четвертую серию, – сказала она. – Давай обсудим предстоящие сцены, а еще разберем этот ужасный поцелуй.

– Получилось очень плохо, – согласился Эштон, а затем пояснил: – То есть я имею в виду сам поцелуй, твоей вины здесь нет…

– Мы могли бы справиться и получше, – закончила за него Жасмин и выдохнула. – Ладно, время коммуникации. Для начала я признаюсь, что мои мысли были заняты другим.

– Другим? – переспросил он, с нетерпением ожидая ее ответа.

– Ну… – Жасмин сменила позу, будто волнуясь, а ее взгляд заскакал по гримерке. – Мне кажется… что ты на меня злишься.

Эштон нахмурился. Она думала, что он на нее злится?

– На что мне злиться? – спросил он. – Это ты должна злиться на меня, ведь я пролил на тебя кофе со льдом.

Жасмин поморщилась.

– Да, он был очень холодным. Но ты всегда убегаешь после съемок и никогда никуда не ходишь с остальными, и я… подумала, что дело во мне.

Ее голос звучал так неуверенно и грустно, что Эштон поспешил ее переубедить:

– Жасмин, te lo prometo, no estoy enojado contigo.

Когда она нахмурилась, он повторил по-английски:

– Поверь, я на тебя не злюсь.

Она опустила взгляд.

– Ты, наверное, догадался, что я не говорю по-испански. По крайней мере бегло.

– Мне приходило это в голову, – мягко сказал Эштон. – Но зрители не догадаются. Ты отлично справляешься.

Жасмин закатила глаза, и он насторожился, заметив блеск ее слез.

– Я чувствую себя самозванкой.

– Эй. – Эштон наклонился, сдвинувшись на край стула, и накрыл ладонью ее запястье. Пытаясь утешить Жасмин, он провел большим пальцем по ее мягкой коже. – Тебя взяли на эту роль не просто так. Кармен потрясающая. Она подчиняет себе все вокруг. Я видел отрывки из других твоих сериалов. У тебя есть эта сила.

Жасмин невесело усмехнулась.

– Я не всегда ее чувствую.

Эштон, как подобает хорошему экранному партнеру, тоже признался ей:

– Жасмин, я всегда хотел доказать, что я больше чем просто герой теленовелл. Это наш шанс продемонстрировать всем, из чего мы сделаны. Я не могу избавиться от акцента, как бы ни старался, а ты пуэрториканка из Нью-Йорка с детсадовским уровнем испанглийского[95]95
  Spanglish (смешение слов Spanish и English) – смесь испанского и английского языков.


[Закрыть].

Она не смогла сдержать улыбку.

– Ты надо мной издеваешься.

– Немного. Я редко превосхожу кого-то в языковом плане. – Эштон широко улыбнулся. – Мы поможем друг другу, ладно? – Он отпустил ее запястье и отодвинулся обратно. – Мы будем репетировать. Нам обоим есть что терять.

Жасмин проницательно посмотрела на него.

– Я пытаюсь отвлечь внимание от своей личной жизни. А ты что хочешь получить от этого сериала?

– Я хочу доказать, что достоин попасть в Голливуд, – ответил Эштон и пожал плечами. – А еще чтобы создатели моего предыдущего сериала пожалели о том, что убили моего персонажа.

– Так вот почему тебя считают заносчивым, – с улыбкой сказала она.

– «Заносчивым»? – Он округлил глаза. – Кто так говорит?

– Мои кузины. – Жасмин рассмеялась над тем, как снисходительно он закатил глаза.

– Я не заносчивый, – фыркнул он. – Я просто хочу быть лучшим.

В темных глазах Жасмин промелькнуло осознание, будто она видела его насквозь.

– По-моему, всё не так, – мягким, словно шелк, тоном произнесла она. – Думаю, ты и так знаешь, что ты лучший, но хочешь, чтобы об этом знали все остальные.

– Ты меня раскусила, Жасмин Лин, – тихо ответил Эштон с заигрывающей интонацией.

Она посмотрела ему в глаза, и он мог поклясться, что ее взгляд был полон огня.

– Родригес, – прошептала Жасмин.

– ¿Qué?

Она облизнула губы.

– Жасмин Лин Родригес. Это мое полное имя.

Эштон рискнул по-крупному, не успев опомниться.

– Анхель Луис.

В ответ на ее непонимающий взгляд он пояснил:

– Это мое имя. Не Эштон, а Анхель Луис.

Она повторила за ним с идеальным акцентом. Услышав, как Жасмин произнесла его имя – его настоящее имя, – Эштон ощутил разливающееся по телу тепло.

– Мне было любопытно, с чего вдруг родители решили тебя так назвать, – сказала она.

Он рассмеялся, и ненужное напряжение рассеялось.

– Они и не называли, – признался он.

– Это часть плана покорения Голливуда?

– Именно.

Жасмин взяла в руки сценарий.

– Тогда давай работать, чтобы тебя туда отправить.

– Нас. – Он подвинулся к краю барной стойки и взял свой экземпляр сценария. – С чего начнем?

– Расскажи, о чем думал ты на последних съемках. – Она устремила на него твердый взгляд. – Я тебе свою причину объяснила.

Он принялся листать страницы и сказал полуправду:

– Мой дедушка попал в больницу. Я ждал новостей.

Лицо Жасмин исказила тревога.

– О, мне так жаль. Все в порядке? Ты поэтому на тех выходных летал в Пуэрто-Рико?

Carajo, он забыл, о чем рассказал ей, когда они встретились в лифте.

– Да, поэтому. С ним все нормально. Всего лишь запущенный кашель. Ему прописали более сильные лекарства.

– Ты наверняка очень волновался, – пробормотала она с неподдельным беспокойством, которое поразило его прямо в сердце.

Эштон не смог ответить и только кивнул.

– Мои бабушка с дедушкой для меня невероятно важны, – продолжила Жасмин. – Они стареют, и я просто… В общем, я тебя понимаю. Неудивительно, что ты переживал.

– Это та самая бабушка, которая меня обожает? – Он сверкнул улыбкой.

Она простонала и прикрыла лицо сценарием.

– О господи, ты запомнил?

– Конечно. Как ты сказала, я самовлюбленный. Я всегда запоминаю комплименты.

Жасмин засмеялась и сделала вид, что стукнула его сценарием.

– Ладно, давай репетировать, пока нас не позвали обратно.