Текст книги "Ящик водки"

Комментарий Свинаренко

Каста – род народного сословия, состояния. От лат. castus – безупречный, чистый, непорочный. Социальный институт, признаками которого являются эндогамия, замкнутость и наследственность общественного статуса и профессии.

Поначалу каст было три. Две – высшие: брахманы и кшатрии. Происхождение слов таково: брахма – духовная власть, кшатра – царская. Третья – самая многочисленная и самая низкая каста – вайшья, то есть простой народ, к которому в те времена относились не только крестьяне и ремесленники, но и торговцы. Иными словами, бизнесмены наряду с колхозниками считались самыми что ни на есть социальными низами. Наверно, они пытались использовать материальный ресурс для поднятия социального статуса – как сегодня предприниматели идут в Госдуму.

Разница между социальным статусом брахманов и кшатриев была невелика – это, по сути, ветви власти. Зато между двумя этими кастами и низшей, в которую входили бизнесмены, лежала пропасть. К примеру, если блуду с брахманкой предавался кшатрий, его за это всего лишь штрафовали. За то же самое предпринимателя наказывали конфискацией имущества – равно как и простого крестьянина.

О необходимости деления общества именно на три сословия говорил и Платон. По его версии, разумному началу души в идеальном государстве соответствуют правители и философы, яростному началу – воины, вожделеющему – земледельцы и ремесленники. По Платону, смысл существования третьего сословия был в том, чтоб кормить высшие касты, не более того. Самоценности оно не имело. (А щас имеет?) В отличие от правителей и воинов, которые посвящали жизнь служению общему благу, от бизнесменов такого никто не ожидал. Прибыль извлечь они еще могут, а на большее у них интеллекта не хватит.

Позже в Индии возникла еще одна каста, четвертая, – шудры, и в нее из третьей перешли чернорабочие и слуги. Так бизнесмены несколько повысили свой статус. Однако «в дальнейшем эволюция кастового общества шла по линии все более резкого противопоставления двух первых каст – третьей и четвертой. При этом наблюдалась тенденция постоянного понижения статуса третьей касты (вайшьи), которая постепенно теряла арийские привилегии(!), и некоторого повышения статуса четвертой (шудры)». Отмена привилегий, видно, была связана с тем, что вайшьи все дальше отходили от арийской концепции, согласно которой главная задача цивилизации – решение религиозных и иных духовных проблем, но никак не личное обогащение.

Вне кастового деления на самых низших ступенях стояли «неприкасаемые». Им поручали выполнение «нечистой» работы типа обработки кожи и уборки мусора. Забавно, что сегодня этими видами деятельности охотно занимаются бизнесмены.

Ситуацию можно описать в таких терминах: торговцы сконцентрировали серьезные капиталы и не по заслугам, а за бабки залезли наверх. В итоге обществом управляют представители низшей касты. Какое мы теперь имеем общество, вы сами видите. Процесс этот протекает настолько органично, что выражение «если ты такой умный, то почему ты такой бедный» утратило юмористическую окраску.

– В общем, купцы намного ниже брахманов, но купцам в принципе еще можно подавать руку. А парой каст ниже уже идут неприкасаемые, которых надо просто обходить стороной. А купцы немножко выше. Красивая версия? Ты слышал такую?

– Не-а.

– Ты еще не потерян для общества. Ты эту версию спокойно воспринял. А ведь часто богатые люди обижаются на эту мысль. Их она задевает. Ну, красиво?

– У-гу.

Бутылка девятая. 1990

Первый приход Коха в политику – на муниципальном уровне: он избран мэром Сестрорецка. В те годы Альфред Рейнгольдович считал Явлинского серьезным политиком.

Свинаренко в то время участвовал в становлении неподцензурной прессы. Это отнимало столько времени и сил, что от самогоноварения пришлось отказаться…

– Значит, Алик, у нас на повестке дня 1990 год. Последний полный год советской власти, супердержавы СССР. Помню, тогда как раз Шеварднадзе начал все сдавать Западу – например, американцам – на переговорах по вооружениям. И еще им же – на переговорах по Берингову морю, когда отдал им наш шельф.

– Ну, знаю. До сих пор соглашение не ратифицировано.

Комментарий Свинаренко

Шеварднадзе и госсекретарь США Бейкер подписали соглашение о разграничении морских пространств в Беринговом и Чукотском морях. Путем обмена нотами обеспечено временное применение этого соглашения. Линия разграничения, предусмотренная в соглашении, рассматривается многими в России, как ущемляющая ее интересы, поскольку если бы разграничение было проведено просто по равноотстоящей линии, к России дополнительно отошло бы около 50 тысяч квадратных километров континентального шельфа. Несмотря на протесты трезвомыслящих людей, соглашение продолжает временно применяться и не выносится на ратификацию.

– Потом Шеварднадзе еще и немцам сдал игру – по объединению Германии. Он тогда приговаривал: «Это все – с высочайшего одобрения!» Хельмут Коль вспоминал, что он спрашивал у Горбача, можно ли им будет когда-нибудь объединиться, и Горбач говорил: «Да делайте что хотите».

– Да, да!

– Коль не поверил своим ушам и переспросил: «Что, мы сами можем это решить? Вы нам разрешаете?»

– А ты как считаешь, за бабки Шевик продал Восточную Германию или нет? Я слышал такую версию.

– Про бабки не слышал. Но я думаю, что он просто собирался отсоединять Грузию от России. И в рамкахэтой подготовки хотел нас подставить, как будущих конкурентов, а от Запада потом планировал требовать за это благодарности.

– Почему ты так думаешь? Мне кажется, он тогда не допускал мысли, что будет президентом Грузии. Шевик ведь поначалу в Москве себя пытался найти. В первых выборах грузинских он даже не участвовал.

– Ага, мы все думали, что республики отсоединятся, – а он один, выходит, не думал? Или он считал, что отделятся все, кроме грузин? Как так? Мог ли он, я тебя спрашиваю, не понимать, что Союз развалится? А если развалится, то ему, значит, надо в Москве заново устраиваться, причем неизвестно кем, тут своих полно, да еще и из республик набегут. Либо валить на Кавказ, где непонятно что и куда он даже на выборы не пошел сперва. А если ему и дали бабок… И он их взял… То не поступил против совести. Он бы то же самое сделал и бесплатно. Ну, похоже?

– Нет, мне все-таки кажется, что он просто так отдал. И не за идею, и не за деньги.

– Ну а зачем в таком случае сдавать все русское? Все интересы России?

– Ну интересные вы люди! Если человек мудак, то необязательно ж он сознательный мудак! Он же может быть просто последний мудак.

– Это Шеварднадзе – мудак?

– Конечно. Я думаю, что он мудак. И он плохо кончит, кстати. Очень плохо кончит! Я уверен, что ему своей смертью не умереть. Его завалят, сто процентов! Если он не брал денег, он что, ничего на этом не заработал? Может, он думал, что он и так за объединение Германии?

– Ну ему ж стали давать потом кредиты американцы.

– Красивая версия. Но это ж копейки, всего-то тридцать миллионов…

– Для Грузии это большие деньги. У них там зарплата пять долларов.

– А ты, значит, считаешь, что Шеварднадзе за идею страдал? Как Горбачев?

– Вот ты говоришь, что Шеварднадзе – мудак… А Горбач? Который тоже сливал всем, и немцам в том числе? Он что ж, по-твоему, тоже мудак?

– А для тебя это новость?

– Ну как-то так…

– Я просто думал, что мы разговариваем на одном языке! А я еще, оказывается, должен тебе такие банальные вещи объяснять…

– Ладно, ладно! Идет просто какое-то навешивание ярлыков! К Горбачу, конечно, много претензий, он просрал действительно все, это приходится признать… Все, что мог! Но почему сразу – мудак?

Комментарий Свинаренко

Горбачеву за 90-й год дали Нобелевскую премию мира. Формулировка была такая: «За его ведущую роль в мирном процессе, который сегодня характеризует важную составную часть жизни международного сообщества». Это говорится в заявлении комитета. А на самом деле скорей всего за сдачу Германии. Что-то похожее бывало у нас в ходе залоговых аукционов…

Комментарий Коха к примечанию Свинаренко

Вот при чем тут, б…, залоговые аукционы? Ну ни бельмеса не понимает хохлацкая морда, а туда же – залоговые аукционы! Это не у тебя ли я вычитал что-то типа «залоговый аукцион по Связьинвесту»? Нет? А то смотри мне… Поясняю для идиотов – по Связьинвесту не было залогового аукциона, а был обычный. Вообще прекрати всякий раз вспоминать залоговые аукционы, в которых ты не разбираешься, а терпеливо жди, когда дело дойдет у нас с тобой до 1995 года (когда только и были залоговые аукционы). Тогда вот я и напишу все о залоговых аукционах. Мало не покажется. Я не шучу. Меня так достали эти полуграмотные комментарии про залоговые аукционы… Ты даже себе не представляешь. Хочется изувечить человека, который, не дав себе труда разобраться в вопросе, начинает нести беспомощную отсебятину, половину еще присочинив и приврав.

Продолжение комментария Свинаренко

Что? Хохляцкая морда? А тогда ты – немец-перец-колбаса!

Горбачев рассказывал Бушу: «Я вам скажу, что потребовались колоссальные усилия, огромное напряжение, политическая воля, чтобы буквально перешагнуть через себя, преодолеть старые подходы, казавшиеся незыблемыми, действовать так, как этого требовали изменившиеся реалии. Мне до сих пор приходится у нас в стране разъяснять эту позицию, доказывать необходимость нового мышления, новых подходов к тому, что происходит в мире, убеждать в правильности таких шагов. Это не всегда легко, тем более что на Западе есть люди, которые подбрасывают анализ, основанный на старом мышлении, и это осложняет мое положение». Будто бы старое мышление было такое, что у каждой страны есть свои интересы и их не надо сдавать. А сдаешь, так бери что-то взамен. А новое мышление – это была удачная попытка американских политиков убедить русских, что США якобы ставят свои интересы ниже общечеловеческих. И якобы у нас с ними гамбургский счет. Горбачев поверил – или сделал вид, что поверил, – и повернул дело так, что мы стали отказываться от разных своих интересов и сливать Западу.

– Алик! А Горбачев, кстати, деньги брал?

– Этого я знать не могу.

– Ну, в таком контексте это и непринципиально.

– Это непринципиально. Да.

– Скажи, пожалуйста, Алик…. Вот мы заговорили про Горбача, а ты помнишь, что он как раз в 90-м вышел из партии? Это что было, поступок или просто пиар?

– Я думаю, что мелкий пиар. Но давай мы лучше про свою жизнь поговорим. Мы же все-таки не про Горбачева книжку пишем. Тебя все тянет в херню какую-то…

– Это просто журналистская привычка. Я всегда говорил, что если изжурналистики убрать поверхностность, от нее вообще ничего не останется.

– Ха-ха-ха!

– Хули ты смеешься? Журналист же не пишет роман на века. Ему надо какую-то херню сочинить, такую, чтоб сегодня это кинулись читать, а назавтра про это напрочь забыли. Кстати, требования взаимоисключающие, поди еще в них уложись. Тут нужен талант. Как говорит знаменитый репортер Юрий Рост, в журналистике только одно хорошо: что тут быстрый результат. Вчера написал, сегодня это уже читают, завтра бабки. Как говорится, утром в газете, вечером в клозете.

– Давай расскажи, где ты был в тот год.

– Нет, давай ты лучше, а то почему-то все я да я сначала.

– Я? Я в июне избрался…

– О-о-о! Началось…

– Да, да! Мэром города я избрался, ебть.

– Города? Или поселка?

– Какого поселка! Сестрорецк – это пятьдесят тыщ жителей!

– А как это так вышло? Ты вот сидишь, двигаешь науку, варишь самогонку, и вдруг тебе ебануло в голову возглавить Сестрорецк. И развратить этот маленький город.

– У меня был – да, собственно, и есть – товарищ, Мишка Дмитриев. Мы с ним в одной группе учились в институте, он сейчас замом у Грефа работает, по пенсионной реформе. По отчеству Мишка – Эгоныч, его отец немец был.

– Помню, был такой Эгон Кренц, начальник восточного немецкого комсомола. Он приезжал к нам в Лейпциг. Обедал у нас в университетской столовой. Правда, в отдельном кабинете, но шел в него через общий зал.

– Так мой дружок Мишка избрался депутатом ВС РСФСР. В 90-м году. А избрался он, кстати, от Сестрорецка. И он сразу мне позвонил и говорит: слушай, я тут в большом авторитете, если ты готов, то мы тебя изберем мэром. И я подумал – а хули? И – пошел!

– Ты задавал себе вопросы типа: «На хрен мне это нужно? Чего я этим хочу сказать?»

– А я обычно такими вопросами не задаюсь.

– О, как это тонко!

– Я считаю, что как только начинаешь искать ответ на этот вопрос, сразу выходит рецепт: «Ни х… не делать». Вот у меня жена… Она мне все время вопросы такого рода задает и тем самым ставит в тупик. Потому что мне нечего ей ответить – ну действительно нечего! По ее совету, при здравом размышлении, я начинаю думать: я не сделал этого, потому что то-то, и не сделал того, потому что то-то, и вот это вот делать тоже не надо было, потому что это на хуй не нужно. И получается, по рецепту моей жены, что все – фигня. И вообще ничего не надо.

– Так оно и есть, если философски посмотреть на вещи.

– Да. Но жизнь – это некая череда событий. А если слушать мою жену, то ничего у тебя в жизни не произойдет. Так что я жену обыкновенно ставлю перед фактом.

– Хорошо, что мы с тобой не слушаем твою жену.

– Не, она мудрый, интересный человек, заботящийся о благе семьи. Просто ее слушать нельзя. Я вот после института поступил в аспирантуру – она была против. Она считала, что я должен пойти работать на завод и как молодой специалист получить квартиру для семьи. А я, пойдя в аспирантуру, потерял все шансы получить квартиру. Вот. И потому мы одиннадцать лет по коммуналкам мыкались.

– То есть ты служил обществу в ущерб личной выгоде и во вред семье.

– Да. Потом она была против моего избрания мэром. Утверждала, что все это хуйня на постном масле.

– То есть ты был против рвачества тогда!

– Потом она была против переезда в Москву. Но мы переехали. И так далее… Она была против всех знаковых событий нашей жизни!

– Она небось также и против того, чтоб ты пил…

– Ну, это естественно. А чё ты меня про это спросил? Про «пить»? Ты меня хотел подъебнуть?

– Я хотел? Да ты ж уже не пьешь. Практически.

– Да. Но зачем ты меня подъебываешь? Я же чувствую! Выгородить себя хочешь перед моей женой! Зачем? А?

– Да брось ты. Жена же – это друг человека.

– Довольно неспортивно ты себя повел.

– Не пизди! Где же это – неспортивно? Жены, они все против пьянства. Не напрягайся. Это же очень простая шутка.

– Скотская.

– Да ладно. Что ты комплексуешь? Ну хочешь, я скажу, что я алкоголик?

– А ты алкоголик?

– Да. Чего тут стыдиться?

– Прошу обратить внимание на это признание.

Комментарий Свинаренко

Я, кстати, давно заметил, что бляди и алкоголики никогда не признаются в том, что они такие. Блядь очень правдоподобно рассказывает, что она просто дружит с молодыми людьми и даже их любит. Или она из жалости их развлекает. Или из абстрактной любви к человечеству. А деньги они ей дают, например, из уважения, или в долг, или хрен знает как. Что касается алкоголиков, то там тоже целая система отмазок. Типа – нажираюсь, но не каждый же день. А если каждый – то под забором не валяюсь. Если валяюсь – то потом же встаю и иду домой. Если человек так и живет под забором, то тогда он, по его версии, пьет потому, что ищет в жизни смысл и сочувствует страданиям народа. К тому же не может спокойно относиться к несовершенству этого мира. А просто сказать: «Друзья! Я пью, потому что мне это нравится, и когда нажрусь, то чувствую себя самим собой!» – так только Омар Хайям мог заявить. И получается, что бляди и алкоголики – это всегда кто-то другой… Ад – это другие, как сказал кто-то из великих. Вроде это был француз. Кто-то типа Камю или, на худой конец, Сартра.

Комментарий Коха

И вот опять – ну что за скотина! Ведь знает, что все иначе, ан нет, по паскудной журналистской привычке идет вслед за потребителем.

А про алкоголизм – это очень интересная тема. Про это надо целые книги писать. Но если коротко, то буквально несколько слов. Конечно, это все субъективно, это личное. Может, у других все по-другому. Но вот я заметил, наблюдая за собой и вообще за выпивающими людьми (благо к таковым относятся 90 % всех моих товарищей), несколько важных, на мой взгляд, вещей. Например, что после сорока пьется значительно хуже, чем до. Опьянение наступает быстрее. Человек становится не веселее, но тупее. Он скучен. Его циклит на какой-то одной теме. Похмелье – ужасное. Мне Дуня Смирнова кого-то процитировала: «Утреннее раскаяние – это процесс химический, а не психологический». Это очень верно. Поэтому алкоголь уже не доставляет прежней радости.

Или другое наблюдение. Напившись, человек испытывает соблазн не прекращать это состояние. Вот такие ощущения: я обеспеченный, семейный человек, я много и небесполезно работаю. Завтра я опять пойду на работу. И опять буду работать, хотя, если говорить честно, мне уже не нужно этого делать. Во всяком случае, работа уже не является необходимой для поддержания определенного уровня жизни. А тут – совсем другая жизнь… Смотрите… Выпасть из социума. Перестать носить галстуки, костюмы, каждый день бриться. Опуститься. Тебя перестают узнавать. Можно спать на вокзалах, ходить по помойкам. Не испытывать угрызений совести… Драки за бутылку, обворовывание ларьков, синюшные подружки с ужасными болезнями… И самое главное – ты ничего никому не должен. Ты ничего ни от кого не хочешь. Только оставьте меня в покое…

И вот иногда… ты выпиваешь несколько больше, чем нужно. Моя норма, например, если в водке мерить, то граммов триста – четыреста. Ну максимум пятьсот. Нет, наверное, перебор. Ну вот что-то около этих цифр. Итак – выпиваешь и становишься на край… И смотришь вниз… Где-то внутри звучит голос – давай еще… Ну еще бокал, еще рюмочку… А завтра – еще… Еще. Не останавливаться. Там – свобода… Ты выполнил все, что от тебя хотели… Пусть они отстанут от тебя… Там – обрюзгшие, помятые лица, кашель, бесконечный кашель, печень ноет, голова раскалывается… И нет выхода обратно… Свобода в обмен на разум. Постоишь на краю. Постоишь. Поплюешь в бездну… Камешки из-под ботинка пинком – и они улетают в никуда… Снизу, оттуда, за краем – вонь окурков, потушенных в салате… гармошка играет… пьяные женские взвизги… бесконечные разговоры об уважении и чести…

Соблазн? Еще какой! Жить, но не думать! Здорово. Ни за что не отвечать… Даже за залоговые аукционы, будь они неладны… Осознавать вот только, что ты есть, – и все…

Постоишь на краю бездны, постоишь, да и пойдешь домой. Все-таки алкашами становятся только мужественные, безжалостные люди.

– Ладно, поехали дальше. Вот пошел ты мэром. Чего ты хотел? Славы? Жилплощади? Привилегий, о которых тогда столько говорилось?

– Трудно сказать. Сейчас я даже не могу сообразить. Это был некий комплекс желаний. Во-первых, я был, естественно, тщеславен, я был убежден, что у меня получится спасти…

– …Сестрорецк.

– …спасти Отечество.

– Бей жидов, спасай Сестрорецк.

– Нет, этого я не утверждаю, я никогда не был антисемитом.

– А я как будто был? Кто может меня обозвать антисемитом? Меня скорее в жидофильстве можно упрекнуть…

Комментарий Свинаренко

Когда я работал в «Коммерсанте», мне то и дело заказывали заметки на еврейскую тему. Причем администраторы еврейской национальности и заказывали. Зачем? Видно, им хотелось получить свежее мнение непредвзятого эксперта по этому заезженному вопросу.

Вот вам для примера одна из таких заметок.

ВЛАСТЬ № 10 [311] 16 марта 1999

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА-ЕВРЕЯ

«Ну вот, опять погром в синагоге! (Имелся в виду конфликт в Новосибирской синагоге в марте 1999 года. – И.С.) А не сами ли они виноваты? В том смысле, что для чего ж они по целому ряду вопросов служат русским живым укором? Взять тот же вопрос церковного строительства, раз речь о синагоге. К примеру, когда громили православные храмы и устраивали в них временные бассейны, русские не устраивали скандалов на всю Россию! То есть вели себя скромно, с достоинством, цивилизованно – как порядочные, воспитанные люди. И потом, позже, тысячи храмов были взломаны и ограблены уже частными лицами и ворованные иконы по замечательным ценам ушли на Запад. Страна спокойно читала про это короткие заметочки мелким шрифтом. Ну не бежать же, в самом деле, в Останкино орать с экрана насчет вандалов. А евреи нарушают общественное спокойствие своим громким возмущением и на корню давят хрупкие ростки общественного согласия.

Факты вызывающего поведения евреев кругом налицо. В то время как иные русские срочно бросают родину на произвол судьбы и спасают шкуру в Канаде, Аргентине и даже, не побоимся этого слова, в Израиле, какую выходку позволяют себе миллионы русских евреев? Они делают буквально следующее: цинично остаются в России и живут себе здесь как ни в чем не бывало. Это, конечно, вызов, который переходит всякие границы.

Давайте подробнее про унижения, которые вынуждены претерпевать русские ради устройства в нормальной теплой стране. Знакомая русская семья, все симпатичные блондины, уехала с исторической родины в Германию жить на пособие, прикинувшись пострадавшими евреями. Вы не поверите, люди вынуждены были, как какие-нибудь контрабандисты или жулики, прятать нажитые пачки долларов и карточки Visa Gold. Это совершенно оскорбительно, но другого выхода нет: а то пособие не станут платить! При этом настоящие, неподдельные евреи, которым их еврейские документы достались ни за что, даром, сидят себе в России. Какие еще тому мотивы, кроме крайнего цинизма в особо крупных размерах? Особенно это обидно зимой, когда морозы достигают совершенно хамских пределов. Или, как это случилось в момент развертывания ситуации с новосибирской синагогой, оттепель внезапно переходит в мерзкую вьюгу. Зачем, спрашивается? Нет ответа. Уходят они от ответа.

Но натуральные патриоты знают: нормальному, порядочному человеку хочется тепла. Ну кто же будет добровольно жить на морозе, когда можно персики разводить! Страшное подозрение могут вызвать такие люди. И они его, как видно хотя бы по тому же Новосибирску, вызывают.

Я, честно говоря, относился к этому вопросу без должной серьезности, пока знакомые не прочли мне соответствующую лекцию. Пришел я как-то к ним в гости, и стали они рассказывать о судьбах русской интеллигенции. Делали они это со знанием дела и по праву, будучи русскими врачом и такой же компьютерщицей. И вот они выяснили, что все проблемы – из-за жидов! И привели такой пример. Евреи и в белых халатах брали с больного деньги, а как тот разорился, то лечить перестали и операцию вынужден был делать русский хирург (это как раз был наш рассказчик) за бесплатно. Ну и еще, чтоб не забыть: это ж евреи украли все кругом. Как опытный слушатель лекций, я лекторам стал задавать вопросы:

– Всех евреев подряд следует сажать за воровство или только тех, которые украли?

– А если русские украли, то их не сажать?

– Если будет решено наказывать только виноватых, а невиновных не трогать, то нельзя ли для краткости как-нибудь пренебречь пятой графой?

Интеллигенты выслушали мои вопросы, переглянулись и сказали все, что обо мне думали:

– Если ты так ненавидишь эту страну, то зачем же ты в ней живешь?

А были это представители нетворческой интеллигенции. Чего ж тогда ожидать от людей более занятых, посвятивших себя общественно полезному труду?

Что и говорить, вопрос интеллигентов получился убедительным и красивым. Он убедил меня в том, что правовую базу еврейского вопроса необходимо расширить – да хоть на том основании, что до 17 августа мы всерьез рассчитывали влиться в ряды цивилизованных государств. Несмотря на то что «русский бум», бессмысленный и беспощадный, уже кончился, задним числом предлагаю вашему вниманию свой скромный документ, направленный на всемерное улучшение и дальнейшее совершенствование еврейского вопроса.

«СВОД ЗАКОНОВ „ЕВРЕЙ В РОССИИ“

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА-ЕВРЕЯ

(русская версия)

С 1 апреля 1999 года евреям разрешено беспрепятственно проживать в Российской Федерации.

Во всех случаях, кроме оговоренных законом, евреи обеспечиваются трехразовым питанием за их собственный счет. Евреи могут вступать в законный брак с лицами противоположного пола. Примечание: евреи и еврейки нетрадиционной сексуальной ориентации в брак могут не вступать.

Еврею разрешено, чтоб его не били по морде ни за что. Еврей имеет право бесплатного проезда в общественном транспорте (кроме такси) в случае, если он своевременно оплатил проезд. Примечание: оплата евреем проезда в такси может осуществляться по окончании европеревозки.

Но, разумеется, отдельных зарвавшихся евреев надо поставить на место и призвать к порядку (а то известны возмутительные случаи). В целях соблюдения разумного баланса между правами и справедливостью законодательство РФ необходимо дополнить также специальными запретами для евреев.

Евреям категорически запрещается:

– продавать Россию и иные объекты недвижимости, на осуществление сделок купли-продажи с которыми у них нет нотариально заверенной доверенности;

– пить кровь христианских младенцев, равно как и кровь несовершеннолетних граждан иных официально зарегистрированных конфессий;

– незаконно приватизировать государственную собственность;

– совершать преступления, предусмотренные Уголовным кодексом РФ;

– совершать поступки, противоречащие морали, нравственности и этическим нормам;

– шуметь по месту жительства с 23:00 до 8:00;

– устраивать еврейские заговоры с целью установления мирового господства, контроля над международными финансовыми организациями и сталкивания страны в пропасть (последний пункт неплохо отдельной статьей вставить в Уголовный кодекс. – Авт.). Закон вступает в силу с момента опубликования».

И только после того как законодательными органами будет проведена вдумчивая творческая работа по принятию этих положений, и может настать счастье (здесь имеется в виду еврейское счастье).

Наконец настанет долгожданное русско-еврейское согласие! Радикальные патриоты забудут дорогу в синагогу (или, если хотите, дороги в синагоги). Кстати, подозрительно, чего их туда так тянет?

Напоследок по модной привычке ленивых журналистов, желающих блеснуть, залез я к Далю в словарь: а не дал ли он какого экзотического объяснения термина «синагога»? И что вы думаете, он его таки дал: «жидовская молельня».

Я так вижу этот бедный взвод филологов, который отбивается от превосходящих сил генерала Макашова: взвод под огнем упал в снег и не может поднять головы на почве путаницы со статусом русских евреев… Так спешите же, быстрее принимайте свод законов «Еврей в России»! Ура!

– Ладно, Алик, давай дальше про себя.

– В общем, в мэры я шел, потому что… Второе. Я думал, что смогу ускорить получение квартиры для семьи.

– А от Питера это далеко?

– Сорок километров Курортная зона. И что еще? И в глубине души мне хотелось проверить себя – а смогу ли я все это выстроить?

– И тогда ты пришел на выборы – и победил.

– Пришел и победил. Причем в первом туре. А кандидатов было семь, что ли.

– А чем ты их взял?

– Не знаю.

– Ты им пообещал что-то?

– У меня была концепция – «Город у дороги». Главная особенность Сестрорецка в том, что он стоит на трассе Питер – Хельсинки. Туда-сюда ездят транзитные грузы, пассажиры и так далее. Я придумал, что сервисы всякие надо строить вдоль трассы, рестораны, гостиницы. Плюс там рядом побережье… Все это соединить и развивать.

– Ну и как, построил ты это?

– Да я год всего был мэром. Мы только начали, только замахнулись на это.

– А почему – всего год? Ты чего ушел, куда?

– О, это уже в 91-м. Это было второе явление Собчака в моей жизни.

– А вот в мэры – это ж надо было все бросать?

– Да, я уволился из политеха.

– А квартиру тебе дали в итоге?

– Нет, я жил в Питере и снимал комнату в коммуналке. А ездил на работу так: на метро до Черной речки, а там машина ждала.

– А почему она за тобой домой не заезжала?

– Ой, а борьба же была с привилегиями.

– А, я совсем забыл.

– Ужасно. Я помню!

– И эта борьба в твоем случае выражалась в том, что ты полдороги ехал на метро, а половину на черной «Волге»? Половинчатость какая-то, в буквальном смысле слова.

– Да. Там была даже сложней схема: бензина так мало выделялось, его только до четверга и хватало. В пятницу машины вообще не было.

– А ты сочувствовал борьбе с привилегиями?

– Нет, я всегда к этому плохо относился.

– Ты чувствовал, что у тебя они будут, и потому был против борьбы?

– Нет, я видел, что они просто смешны, эти привилегии. И на самом деле это и не привилегии никакие. Не знаю, может, лично я не видел настоящих привилегий. Понятия не имею, как генеральный секретарь ЦК КПСС обслуживался.

– Колбасу тебе давали?

– Нет. Никакой такой хреновины не было.

– А сахар тебе давали сверх лимитов, на самогонку?

– Нет. Да я уж и не гнал тогда. Времени не было. Да и в палатках уже выпивки стояло сколько влезет!

– Алик! Скажи мне, пожалуйста, как экономист, но честно. Что такое была программа «500 дней»? Не зря с ней столько носились? Вроде ж серьезно это дело обсуждали, и Явлинский даже побыл вице-премьером какое-то время – первей вас, кстати. Вы еще Сестрорецком руководили, а Гриша на федеральном уровне уже блистал. А?