Текст книги "Отходняк после ящика водки"

А с кем же Эрнст? Ну то есть с кем, как ему кажется, он?

«Я ассоциирую себя сразу с тремя: с Городецким, Завулоном и Гессером».

Про то, почему он «Дозорам» не устраивал пресс-показов:

«Я за право критика написать: «Какое говно этот ваш фильм». Но написать с глубоким осознанием того, что завтра он может встретить режиссера и получить серьезно в репу. Но он-то этого не предусматривает. Он живет с ощущением, что вот я сейчас нахамлю тиражом семьдесят пять тысяч и буду дальше хамить. Статья в «Нью-Йорк таймс» о том, что фильм офигительный, гарантирует как минимум семьдесят миллионов сборов. А наши кинокритики не влияют вообще ни на что. Может, и к лучшему». А дальше он объяснил, что вот поэтому и не позвал никого их них на показ.

Выкусите, кинокритики!

Выкусили? А теперь еще раз. Кто плохо выкусывает, будет перевыкусывать.

«Что бы ни утверждали недобрые телекритики, телевидение в России – я не говорю только про ОРТ, я про все каналы – лучшее, входит в тройку лучших в мировом телевидении. Это я говорю как специалист».

Да точно лучшее – это вам подтвердят фанаты Петросяна, малограмотные пролетарии, одинокие пенсионерки, провинциальные пэтэушницы. К теме которых мы (которых никто не спрашивает), глубоко и демократично их всех уважая, наконец плавно переходим.

РЕЙТИНГ: ПЛОЩАДНАЯ ПОХВАЛА

Эрнст все-таки философ, он проникает в суть вещей и дает нам свой горький вывод: «Телевидение – это общественная столовая. Можно, конечно, предложить народу фуагра и королевские креветки. Но народ поковыряет вилкой, поморщится и скажет: «Пора менять повара». И будет прав». «Я здесь (на ТВ) не для того, чтобы реализовывать свои художественные амбиции».

Это с одной стороны. Но с другой: «Групповуха, показанная в прайм-тайм, точно будет рейтинговой. Я двенадцать лет канал возглавляю – вы видели, чтобы я когда-нибудь такое показывал?»

Дальше строки, под которыми, чтоб вы знали, я и сам готов подписаться: «Если ты насильно показываешь тот программный продукт, который нравится тебе или ты считаешь, что это правильно показывать миллионам телезрителей, то человек, который принимает такое решение, довольно странный, он, видимо, решил, что может пасти народы. Вследствие того что я себя не отношу к подобному типу людей, мы тщательно следим за пристрастиями аудитории. И если, увы, к моему огромному сожалению, аудитория безмерно радуется довольно примитивному юмору – наверное, аудитории нужен этот тип телевизионного вещания для того, чтобы расслабиться. И мы ставим довольно много такого продукта в эфир. Телевидение вообще площадное искусство, и поэтому выбор большей части людей, в общем, определяет структуру программного продукта».

И еще такая взрослая отрезвляющая правда, от которой отмахиваются прекраснодушные шестидесятники и около-шестидесятники: «Ужасно, но скажу вам. Как только (в телепрограмме) обсуждается настоящая важная социальная тема, на наш взгляд, очень острая и актуальная, доля падает в два раза. А когда обсуждается что-нибудь из жизни звезд, то рейтинги очень высокие».

Шестидесятники тоже знают, каков наш народ – но им не хватает смелости про это сказать! (Кроме покойного Астафьева, который сумел.) Хорошо, допустим, вот народ плох; дальше что? Как говорил Бертольд Брехт гэдээровским начальникам, «если вам не нравится этот народ, идите ищите себе другой». Эрнст решил вот служить народу такому, какой есть, каким бы тот ни был. Что-то похожее было у великого сценариста Юрия Арабова, который провел много месяцев в деревне, живя крестьянской жизнью, корову доить даже учился. Он так хотел опроститься– это такой забытый термин из XIX века… Может, и Эрнст пошел этим путем? В его телевизионном служении, может, больше духовных странных исканий, чем банальной жажды денег? Просто неловко признаваться, это все же слишком интимно.

Однажды, когда он исполнял что-то про высокие рейтинги «желтых» сюжетов, ему дали под дых, спросив:

– А если через эдак несколько лет снимут фильм «Константин Эрнст и его женщины» и это будет зашибенный рейтинг иметь, каково вам и вашим близким будет? – Это внезапно, посреди интеллигентной беседы, в эфире «Эха Москвы».

Оправдываться он начал только после очень длинной паузы.

Хорошая была пауза, она удалась, а это вообще очень важно, когда работаешь с аудиторией. Известны случаи, когда люди уходили из эфира, не выдержав накала дебатов! Но Эрнст – человек закаленный, он ковался в дебатах с такими людьми, что тут мы их по ряду причин даже и упоминать не будем. На провокацию не поддался и всего лишь дал паузу. Ну и, думаю, эфир для него – это святое…

Дальше в тему. В упомянутой выше заметке Анри Вартанова был такой пассаж: «Наступит время, когда эпоха оболванивания с экрана Первого федерального канала будет осуждена обществом как эпоха «нового Средневековья». И Эрнсту необходимо запасаться аргументами типа «я просто выполнял приказ». Хотя, зная креативно-бизнесовый характер матадора, в это поверят немногие».

Еще резвей, образней и высокохудожественней по популизму Первого канала прошелся архиепископ Уфимский и Стерлитамакский Никон, в своем открытом письме на имя Эрнста:

В последнее время все резче проявляется на Первом канале тенденция, которую можно назвать не иначе как вакханалией лженауки, мракобесия и оккультизма…способности колдунов и гадалок, возможность наведения сглаза и порчи, реинкарнации выдаются за реальные факты… Как вы, ученый-биолог, сын биолога и академика, можете объяснить все возрастающую пропаганду лженауки и оккультизма на Первом канале?!

(Да батюшке впору самому в телешоу выступать! Какая свежесть наезда! – И.С.)

Дальше самое интересное. Владыка, наивный человек, вот к чему призывает прожженных останкинских:

Помнить о евангельском предупреждении: «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской. Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит». Если страшное осуждение на Божьем суде грозит за соблазнение одного, что же будет за миллионы соблазненных?!

Вот что на это ответишь архиепископу? Я б не нашелся, даром что сам в советских газетах засирал людям мозги. Эрнст, видно, тоже. Во всяком случае, ответа на письмо не дал. Владыка обиделся. Его люди жаловались, что еле дозвонились до офиса телеканала, и там им сказали: «Нам много кто пишет, но мы сами лучше знаем, что показывать». На это тоже поди еще ответь. Вот будет Страшный суд, тогда и спрашивайте. Нечего поперед батьки в пекло…

Но если вдуматься, то Никон тут тоже упрощает, я его отошлю да хотя бы к словам самого Эрнста из его интервью «Медведю», № 10, 1996: «Человек – инструмент Божий».

Откуда нам знать, какую благородную миссию, возложенную на него свыше, выполняет Эрнст – может, даже, не отдавая себе в том отчета, как это часто бывает? Вот я вам процитирую тут одно выловленное в Интернете благодарственное письмо, а вы уж сами думайте:

Спасибо Вам, уваж. Константин, за то, что отучаете и отлучаете так умело нас от ТВ. Говорю искренне. Мне 42 года, двое достаточно взрослых детей. Так вот, старшая (ей 18) «забила», как говорят сегодня, на телик уже года как два тому назад. Младшая (ей 12 будет) скоро к этому придет… Вашими молитвами!!!

А куда ж податься людям, возненавидевшим «ящик»? Есть подсказка, Эрнст сам ее подбрасывает: «Я собираю советские книги двадцатых – начала тридцатых годов, я обожаю их за тот кайф, с которым они сделаны именно как объекты». Телевидение вообще – неважная замена книжкам…

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ (ИНТЕРНЕТ)

В психологии считаеца, что в подростковом возрасте у ребёнка появляеца новый родитель (авторитет) – телевизор. Он очень сильно влияет на ребёнка.

не страшно брать на себя такую ответственность?

чо на децкое кино всё ещё нед денег? савсем нет? а на чо езть? на СЕР-РИАЛЫ!

во как

на серриалы езть.

а дети нерентабельны – рекламу не прочухивают

бля сними не эту обычную порнографию а ХОРОШЕЕ ДЕТСКОЕ КИНО, упырь сколько было детских передач и других авторских… теперь один Малахов да и фабрика звёзд Эрнста!!!!((((((((((..

(Ну и чего стоят эти вопли маргиналов, которые в бессильной злобе кидаются на кавалера ордена «За заслуги перед Отечеством» IVстепени, каковым Эрнст награжден в прошлом году? И верхи довольны Эрнстом, и низы, за исключением тонкой прослойки, которая ничего не решает. Может, завидует? Я вот точно завидую, только белой завистью. Я вижу масштаб этого человека. – И.С.)

А вот реплика Леонида Парфенова, которую он закинул в Интернет:

Современное ТВ – не для меня делается. (Надо) разгосударствить надо хоть один из трех каналов. Что вы хотите от людей, которые фактически чиновники на госслужбе?

В точку. Как Леня умеет.

ИТОГО

Теперь без шуток. Очень хороша и красива эта пропасть между яйцеголовым интеллектуалом, который понимает все и даже больше, и плебеями, которых он обслуживает и на которых зарабатывает, хорошо причем. В этом противоречии нет ничего нового. Я знавал приличных людей, которые при Советах вступали в КПСС. Они тоже объясняли, что партбилет поднимает рейтинг… И ничего страшного. С ними сейчас легко здороваются за руку. Или взять народного героя – Штирлица. Сколько он сделал для родины! И все только благодаря членству в СС, а без этого никак: у эсэсовцев был очень, очень высокий рейтинг, и доля тоже серьезная. Выше даже чем у Петросяна. Никто же это в вину Штирлицу не ставит. Это понятная и модная логика, она пронизала страну как вертикаль власти. Я не раз слышал от вполне себе интеллектуалов рассуждения типа: Путин все понимает не хуже нас с вами, но он, как нанятый менеджер, должен выполнять волю хозяина контрольного пакета, то есть русского народа, а тот левый и имперский, вот человеку и приходится… Почему нет? Риторика эта не только актуальная, но и – в каких-то случаях – спасительная.

Эрнст меня иногда заставляет вспомнить про художников Возрождения, которые нанимались к герцогам на работу творить. Вольно дзен-буддистам чиркать тушью по бумажке… А когда нужен мрамор, холсты, собор под роспись или кинопленка с павильонами и звездами, и капложения с размахом? Давайте теперь мы обвиним и Микеланджело в том, что он не создавал свои шедевры на коленке, за бесплатно, с бесконечной творческой свободой…

И такая реплика. Эрнст когда-то мне рассказал, зачем идет на ТВ: чтоб заработать много денег и на них после снять хороший игровой фильм. (Так люди вербовались на Север и там в болотах надрывались и кормили комаров, чтоб заработать ну там на квартиру; нам, людям советским, это понятно.) У него даже есть сценарий, я вам не буду, правда, выдавать про что. Где-то в глубине души я надеюсь, что он действительно уйдет с ТВ, с этими деньгами, которых, по некоторым оценкам, уже достаточно для полнометражного кино, и таки снимет шедевр. Такой, что мы ахнем.

И это будет его оправдание. Не перед нами – куда там, кто мы, – а и вовсе перед вечностью.

Я себе представляю, как он в этом фильме растопчет ненавистного Петросяна, из-за которого столько всего наелся…

Хотя, может, и Петросяну там место найдется.

БИОГРАФИЯ

Родился 6 февраля 1961 года в Москве. В 1983-м окончил биофак МГУ им. М.В. Ломоносова, в 1987-м – аспирантуру там же. Кандидат биологических наук. Занимался генной инженерией. Работал в объединении «Видеофильм», в Главной редакции молодежных программ Гостелерадио СССР, в программе «Взгляд». С 1990 по 1995 год – автор и ведущий программы «Матадор». В 1992 году вместе с Леонидом Парфеновым и Игорем Угольниковым создал независимую продюсерскую фирму «Мастер-ТВ», которая через год распалась. С июня 1995 года – руководитель ОРТ (впоследствии I канал). Академик Академии Российского телевидения.

Трижды как продюсер награждался «ТЭФИ»: в 1998, 2000 и 2001 годах.

Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2006).

Жена, Лариса Синельщикова, возглавляет телекомпанию «ВиД».

Две дочки. Хочет сына.

И.С.

ЗИМОЙ И ЛЕТОМ ОДНИМ ЦВЕТОМ
(Прогулки по Израилю)

Не буду вас тут грузить ни штампами из путеводителей, ни пафосом – про– или антиеврейским, ни, не к ночи будь сказано, политикой. Так, пару слов про общие впечатления. Согласен, Израиль по безмятежности несколько отличается от Лазурного берега, – но мы везде под Богом ходим, куда б нас ни занесло. Такой взгляд позволяет мне беззаботно прогуливаться по Парижу, Лондону, Нью-Йорку, Пушкинской площади, пятачку у Рижского рынка, обедать в ресторане «Националя» – и иногда летать с семьей на отдых в Израиль. Неприятность может случиться – или не случиться – с человеком в любом месте. Так что можно расслабиться и получить удовольствие.

Помню, я как-то оказался в Калифорнии в дни жестокого землетрясения. По ТВ я увидел в прямом эфире бабушку, которая причитала на фоне рухнувшего дома, за кадром переводили на английский, но я слушал на языке оригинала: «Это шо ж такое, мы специально уехали с Одессы, шоб с нами ничего плохого не случилось, и тут было сперва так хорошо, а теперь всех завалило… Мы ж так не договаривались…» С тех пор количество настолько простодушных людей сильно поубавилось…

Совсем еще недавно Израиль был настолько экзотической страной, что добираться туда приходилось на перекладных. Как сейчас помню, я туда отправился сразу же после отмены Советской власти. Так пришлось сперва лететь до аэропорта Минвод и кантоваться там три дня в ожидании отправки чартера, употребляя отвратительный поддельный коньяк, а по утрам – «Хайнекен» в валютном баре строгого провинциального «Интуриста» на скупые ранние постсоветские доллары. Забавно, что самолет был полон одними только еврейскими патриотами, которые летели проведать историческую родину и навестить родню. Я был там, кажется, единственный космополит безродный. На меня смотрели с подозрением, но успокаивались при простой мысли: скрытый еврей прилетел на разведку инкогнито…

Я попал туда впервые в ту редчайшую зиму, когда на улицах Иерусалима, вы будете смеяться, лежал снег! Причем не просто так символически припорошило, а так сантиметров в 30 был слой. Люди ходили по улицам в самодельных бахилах – завязанных под коленом пластиковых пакетах, надетых поверх легких южных ботинок. Но все-таки небо было синее, как в каком-нибудь Риме, да и снег куда-то делся очень быстро, восточная экзотика ненавязчиво развлекала со всех сторон, куда ни глянь, а хрупкие юные брюнетки в хаки так трогательно делали вид, что им не тяжело нести автомат, что хотелось к ним пристроиться под предлогом помочь дотащить тяжеленный ствол до места, где можно отдохнуть… Но кто ж доверит гою оружие, принадлежащее армии обороны Израиля? Да никто. Нашего брата там вообще в армию не берут…

Этих солдаток, да и солдатиков, там не меньше, чем людей в форме на наших улицах. Они, к примеру, часто маячат на обочинах дорог, голосуя – после выходных возвращаются в часть. Машины к ним кидаются, подрезая друг друга, как такси, только это усердие бескорыстно: там все служат сколько-то недель в году. Почему они там не косят от армии, как люди? Это даже как-то неловко…

Бывшие молодые солдатики и солдатки эти потом часто встречаются в заведениях общепита – им за такую не очень почетную работу добавляют льгот, если хочется в университет. Вы узнаете их по прямому гордому взгляду, по достоинству и неспешности, с которой они вас обслуживают даже и в пятизвездном отеле. У них высоко поднятая голова, они медленно ее поворачивают, если надо. И то сказать: люди воевали, они фронтовики: что, на пузе крутиться? Они почти как советские официанты – при том что наших фронтовиков, кажется, никогда не тянуло в это ремесло… У нас в дорогих ресторанах это уже, к сожалению, выкорчевано, наши халдеи заглядывают клиенту в глаза по полной программе, – да так оно, может, и лучше? Но, как бы то ни было, израильтяне – тоже гордый народ, как и русские…

Юг, легкость, горы, камни, песок пустынь, пыльные арабские поселочки и дорогие сверкающие кварталы Тель-Авива – что твой Франкфурт. Простенькие харчевни с ближневосточной едой, которую одинаково уважают по обе стороны баррикад, и солидные японские рестораны на Дизенхофе. Крайне экзотическое переживание. Я как-то заблудился на окраине Иерусалима, попал уж совсем в какие-то трущобы. И шел так по улице, вертя головой во все стороны, пытаясь угадать, как выбраться. И тут из-за угла показалась стайка диковатых подростков в куфиях. У них бы спросить дорогу – не начни они кидаться в мою сторону сперва камешками, а после так и небольшими булыжниками. Я начал отступление, уворачиваясь от камней, и через несколько поворотов вдруг выскочил на освещенную людную улицу, и хулиганы сбежали. «Слава тебе Господи, к своим вышел!» – воскликнул, когда отер пот со лба, и осмотрелся повнимательней. Прямо передо мной был полицейский участок с реющим над ним белоголубым флагом Израиля. О как. Никогда прежде я, простой донецкий шахтер, не видел в евреях своих. Но вот случилось же… В Иерусалиме, понятно, никак нельзя пройти мимо храма Гроба Господня. Путь к нему, то бишь к Голгофе, прекрасно теперь представляют себе в подробностях даже не очень вдумчивые и эрудированные граждане – после нашумевшего фильма Мэла Гибсона. Ну, на всех по-разному действует посещение невероятно серьезных и значимых мест – но если говорить про меня, то меня, что называется, пробило, мое настроение изменилось неузнаваемо, у меня появилось ощущение, что я стал как бы мудрым и прекрасным, и стал понимать куда больше, чем раньше, и люди показались не такими занудными и безнадежными, как обычно. Это удивительное состояние я уж не помню сколько минут тянулось или часов – но оно уж с тех пор не забывается. И даже иногда повторяется, но редко, это неважно; главное, я теперь знаю, что такое бывает. Необходимо отметить, что это все происходило с некрещеным сыном партийного инженера и бонвивана.

После я заблудился – катаясь по стране на арендованной малолитражке – в Назарете. Том самом, откуда Иисус Назареянин! Ночь, пустынные улицы, и вот наконец показался одинокий прохожий. Я пристаю к нему с расспросами на ломаном английском. Человек разводит руками. Далее я перехожу на немецкий, берлинский диалект которого, как известно, стал базой для идиша. Человек ругнулся матерком в сердцах, с досады, что не может помочь, – и я воспрянул:

– Так вы по-русски говорите?

– Только на нем и говорю, – ответил он мне со странной, не очень мотивированной гордостью; ну да уж какая есть.

А я-то чему удивлялся? Тому, что позабыл про Высоцкого, который исполнял, что там четверть бывший наш народ? Кстати сказать, Высоцкий – фамилия вполне еврейская, чай Wissotzki в Израиле самый ходовой, кажется. Да и сам Владимир Семеныч, чтоб вы знали, всерьез планировал эмиграцию из СССР по израильской, а какой же, визе. Про это мне рассказал его друг, знаменитый киносценарист Эдуард Володарский – не тот, что гнусавым голосом переводил пиратскую продукцию, а который написал сценарии к фильмам Германа, сериалу «Штрафбат» и прочее. Значит, оба они как полукровки хотели уехать, а потом Высоцкий передумал, после поездки в Париж к Марине Влади. Он понял, что общество потребления ему как-то не очень… Уедь он – и мог бы выжить, и мы б с ним сидели в рыбном ресторанчике на берегу Генисаретского озера, и ели бы рыбу святого Петра, запивая ее пивом «Макакаби» и водкой «Кеглевич». А так – я в одиночестве выковыривал обильные кости из этой знаменитой рыбы, которую пропиарил будущий апостол в своей мирской юности, когда он простодушно рыбачил в этих краях…

Но, каюсь, больше всего времени там я посвятил не инспектированию святых мест, но, грешным делом, пляжному отдыху в курортном Эйлате, что на Красном море. Благодать! Ну, летом там бывает, не скрою, жарковато, но на это есть кондиционер, и море, и холодное пиво. Но зато ранней весной, а даже и зимой, да хоть в районе Нового года, там погода какая при Советской власти была летом в Сочи или Ялте. Тепло, но не давит, вода в море – точно выше 20. Я плавал, бывало, по полтора часа в реально синей, как на старинных полотнах маринистов, воде и мысленно сравнивал ее с перегретым компотом летнего Средиземноморья… И я такой не один. За 15 лет, которые пролетели с моего первого туда заезда, Эйлат из пыльного полупустынного поселочка превратился в богатый сверкающий курортный город с гостиницами, где не зазорно поселиться и олигарху и даже самой Ксении Собчак (реальные факты). Наряду с лавками и харчевнями там теперь полно бутиков и гурманского общепита с ценами, про которые не стыдно рассказать и в Москве. Но лично я, не будучи ни олигархом, ни, пардон, Собчаком, селюсь обыкновенно в отеле Meridien. Он мне кажется немного родным – после того как я во Франции не раз останавливался в заведениях этой сети. Восток – дело тонкое, и когда европейские стандарты, то как-то спокойней. Да и то сказать: suite (некоторые напрасно произносят это как «сьют», слово-то не английское, а французское, от глагола suivre – «следовать», типа одна комната переходит в другую; тут уместней сказать – свит) с видом на море, жестокое security, которое бдит на входе и отсеивает нежелательный элемент, бассейн и рестораны на территории – непритязательный путешественник и этому рад…

Как ни крути, а про территориальные конфликты и их истоки надо сказать хоть пару слов. Разумеется, еврейские банкиры и шахматисты всяко симпатичней шахидов, я о другом. Один уважаемый писатель задался вопросами: как предки теперешних евреев попали на территорию сегодняшнего Израиля? А после – в Египет, где их так невзлюбил фараон; за что, кстати? В Библии, как ни странно, ответов нет – это, наверное, неинтересно. Но есть же и другие источники, из которых следует, что тут прежде была Земля Ханаанская, населенная очень продвинутым народом, который чуть ли не первый додумался делать бронзовое оружие и вообще, понятно, жил богато. Однако в какой-то момент на эту территорию пришли с Аравийского полуострова семитские племена – и отняли богатую страну у ханаанцев. Там долго еще были войны племен между собой: арабов, жителей Иудеи и того, что тогда называлось Израилем, и так далее. Так вот семиты после захвата Ханаанской Земли пришли и в Египет, тоже страшно богатую страну, и там взяли власть в свои руки. В какой-то момент египтяне решили восстановить суверенитет, что привело к неизбежному конфликту, – далее по Библии. Вы, наверное, подумали, что я вам тут цитирую писателя Проханова? Не угадали. Речь про Айзека Азимова, который, если я не ошибаюсь, еврей и тем не менее очень трезво изучил такой больной вопрос. (С хладнокровием Азимова может сравниться только советская политика: сперва СССР потребовал создать Израиль, а потом принялся против него воевать.) Одним словом, эти убийственные распри между семитскими племенами как начались в библейские времена, так вот и идут с переменным успехом. Из этого можно б извлечь какой-то урок – да хватит ли у нас сообразительности?

А теперь – Пасха в Иерусалиме. Не знаю, как бы я вам ее описывал, если б был сам, да и взялся ли бы? Сложная тема… Я тут вам изложу ситуацию с чужих слов. Светским пером это не очень ловко описывать, но, с другой стороны, и современным паломникам это нельзя сказать чтоб удается. Тут лучше залезть поглубже в историю. Все слышали про Священный огонь, который за сутки до Пасхи – заметьте, именно православной, а не какой-нибудь еще – нисходит с неба в храме Гроба Господня. Были попытки обойтись без православных, но… ничего не вышло. «В 1099 г. Иерусалим был завоеван крестоносцами, Римская церковь и местные градоночальники, почитая православных за вероотступников, смело принялись попирать их права. Латинский патриарх Даймберт из Пизы пошел еще дальше. Он попытался изгнать всех местных христиан, даже православных, из храма Гроба Господня и допускать туда лишь латинян, вообще лишив остальных церковных зданий в Иерусалиме или около него… Скоро грянуло Божье возмездие: уже в 1101 г. в Великую субботу не совершилось чуда сошествия Священного огня, покуда не были приглашены для участия в этом обряде восточные христиане. Тогда король Балдуин I позаботился о возвращении местным христианам их прав…»

Очень тонко, что обязательный элемент пасхальных торжеств – православная арабская молодежь, которую непременно пускают в храм. «Молодые люди как наездники сидят на плечах друг у друга. Они просят Божью Матерь и Господа, чтобы он даровал православным Благодатный огонь; «Иля дин, иля виль эл Мессиа» («Нет веры, кроме веры Православной, Христос – истинный Бог»), – скандируют они. Во времена, когда Иерусалим находился под британским мандатом, английский губернатор попытался запретить однажды эти «дикарские» пляски. Патриарх молился в Кувуклии два часа: огонь не сошел. Тогда патриарх своей волей приказал впустить арабов… И огонь снизошел».

В XVIII веке архиепископ Мисаил, который совершал там служение на Пасху, описывал чудесное событие так: «Вшедшу мне внутрь Святому Гробу, видим бе на всей крышке гробной блистающь свет, подобно рассыпанному мелкому бисеру, в виде белого, голубого, алого и других цветов, который потом, совокупляяся, краснел и претворялся в вещество огня; но Огнь сей в течение времени, как только можно прочесть не спеша четыредесят крат «Господи, помилуй» не жжет и не опаляет, и от сего-то Огня уготованные кадила и свечи возжигаются; но, впрочем, как, откуда явление сие бывает, сказать не могу».

«Первое время – три—десять минут загоревшийся Огонь обладает удивительными свойствами: совершенно не жжет, независимо от какой свечи и где он будет зажжен. Можно видеть, как прихожане буквально умываются этим Огнем – водят им по лицу, по рукам, черпают пригоршнями, и он не наносит никакого вреда, поначалу не опаляет даже волосы».

При том что много уже есть самих видеозаписей, на которых событие зафиксировано в деталях – к примеру, показано, как люди умываются этим огнем и не обжигаются – сомневающихся тоже полно. «Небось проносят тайком огонь в храм, а после обманывают народ!» Такое сомнение высказывалось множество раз за те шестнадцать веков, что прошли с первого нисшествия. «Надеясь уловить православных на подделке, городское мусульманское начальство (в те времена, когда Иерусалим был под султаном) расставляло турецких воинов по всему храму, а те обнажали ятаганы, готовые отрубить голову всякому, кто будет замечен вносящим или зажигающим огонь. Однако за всю историю турецкого владычества никто в этом так и не был уличен. В настоящее же время патриарха осматривают израильские еврейские полицейские, которые в этом чуде, в общем, тоже не заинтересованы».

Проницательный русскоязычный читатель, который немало занес взяток в высокие кабинеты, тут может снисходительно улыбнуться: «Ах, полиция, ах, янычары – и все такие неподкупные!» Успокойтесь, граждане, вот вам цитатка: «Священникам армянской церкви вопреки традиции удалось подкупить султана (вот это уровень решения вопроса!) Мурата Правдивого и местное градоначальство, чтобы те позволили им единолично праздновать Пасху и принимать Благодатный Огонь. Православные вместе с патриархом Софронием IV были удалены из храма. Армянский патриарх молился около суток, однако, несмотря на его молитвенные усилия, никакого чуда не последовало. В один момент с неба ударил луч, как это обычно бывает при снисшествии огня, и попал точно в колонну у входа, рядом с которой находился православный патриарх (и молился). Из нее во все стороны брызнули огненные всплески, и зажглась свеча у православного патриарха, который передал единоверцам Благодатный огонь».

За этой сценой на свежем воздухе наблюдали и турецкие солдаты. «Один из них, по имени Омир (Анвар), увидев происходящее, воскликнул: «Единая вера православная, я – христианин!» – и спрыгнул на каменные плиты с высоты около 10 метров». Он, правда, не разбился – вот вам, пожалуйста, еще одно чудо, – но в итоге мусульмане казнили его за вероотступничество. Это я к тому, что впечатлительным людям, которые не верят в православные чудеса, лучше избегать посещения этой святыни в такой день – это может плохо для них кончиться.

А прочие могут без всякого вреда для себя рассматривать следы, оставшиеся в плите от ног неофита, и колонну у дверей храма, которая была рассечена нисшедшим огнем.

Вот и в этом году, как обычно, 10 тысяч христиан придут в храм Гроба Господня за день перед Пасхой. Нисшествие огня, как это бывает в последние годы, будет происходить в прямом эфире.

Что же, ждем праздника…

УИК-ЭНД В ИЕРУСАЛИМЕ

Иерусалим – это навскидку: святыни, прочая история и еврейско-арабский конфликт. А еще туда иные ездят, как к тете в Саратов, родню навестить. Но кроме всего прочего, это ж еще и современный, весьма продвинутый город. Туда можно слетать на длинный уик-энд с приблизительно тем настроением, как в какой-нибудь Париж. Я вот попробовал…

Даю краткий отчет.

Вот я в Израиль периодически летаю, а родственников у меня там нет.

«А откуда ж тогда у тебя в глазах вековая скорбь еврейского народа?» – спрашивают меня иногда. Поди знай; пути крови точно не известны никому. Ответ мой про цыган в роду не всех убеждает. Ну и что? В любом случае путешествовать по чужой стране удобней, когда держат за своего. Распознавая во мне безывритного приезжего, местные с трогательным простодушием спрашивают: «Вы до нас шо, насовсем или у разведку?» Хотя, наверное, чаще всего они, как всякие нормальные люди, говорят в таких случаях: «Понаехали тут». Просто мне везет.

Кстати, будь я евреем, то непременно б «понаехал» туда на ПМЖ. Мне кажется, это просто наркотический опыт; боюсь, я подсел бы на эту фантастическую экзотику: когда люди добровольно идут на войну, воюют на ней без заградотрядов, когда они горой за своих, когда всякий соотечественник считается не чужим, и солдатиков подвозят на личных машинах куда скажут, и бесплатно. Хотя, может, это надоедает? Трудно сказать. Я в таких условиях никогда не жил, мне даже трудно представить, как такое может быть возможно. Вспомнив про дочку московского издателя и ресторатора Ицковича, которая уехала в Израиль для того, чтоб пойти там в армию (служит в танковых войсках), я чуть было не написал: «Всякий уважающий себя еврей должен поехать на историческую родину и защитить ее с оружием в руках. Как он может отсиживаться в тылу, когда отечество в опасности?» Я б так и написал, если б вовремя не вспомнил про оранжевую революцию, которая оставила меня довольно равнодушным. Когда одни ставили палатки на Майдане, а другие поднимали шахтеров, я оставался в стороне, в московской стороне. Кстати, людей, которые в междоусобицах не занимали ни одной стороны, древние греки лишали гражданских прав. Но меня как человека, который лет десять не был на выборах (ну за исключением 2003 года, когда я, признаюсь, голосовал за СПС; в честности подсчета я, конечно, не уверен, но полагал, что Путин догадается дать каждой из правых партий по 5,1–5,3 процента в Думе), этим не испугаешь.