Текст книги "Лабиринты сознания в поисках панацеи"

Аделина напрасно билась над тем, чтобы узнать хоть что-то. Она даже обошла все отделения под благовидным предлогом аудита потребности в дорогостоящих препаратах по спецзаявке. На Альвелумаб открытых заявок не было, поставщик тоже был не в курсе происходящего, однако подтвердил, что препарат был отправлен в онкоцентр, и он уже должен был поступить на внутренний склад. Но склад был закрыт на проведение профилактической проверки соблюдения требований радиационной безопасности. Люди в спецодежде попросту не пустили Аделину за временное ограждение.

Было уже поздно, когда ее телефон вновь зазвонил. Илья советовал ей отправляться домой и попытаться отдохнуть. Он предполагал, что сделанные им выводы ненадежны и все это было похоже на какую-то фикцию. Аделине ничего не оставалось, как отправиться домой и постараться поскорее забыться тяжелым сном…

***

Она вновь была в старом кабинете Куденко, перед ней на столе лежало шесть картонных папок с бумагами, поверх каждой лежал амулет, символизирующий смерть под знаком той или иной астрологической фигуры. Посредине стояла свеча, свет от которой мерцал, и причудливые тревожные тени ложились на бумаги перед ней. Аделина почувствовала запах горящих бумаг и обернулась. Позади нее стоял огромный шкаф с историями болезни пациентов, и его быстро охватывало пламя со всех сторон. Огненная волна хлынула навстречу девушке, разбив стеклянные дверцы шкафа, и она упала на стол. Огонь полыхал вокруг нее, она ощущала нестерпимый жар, но он не причинял ей вреда. Она попыталась встать, но ее руки и ноги оказались зафиксированными широкими кожаными ремнями, крепко удерживающими ее на горящем столе. Большая грузная фигура мужчины в медицинской спецодежде появилась в дверях кабинета. В его руках были длинные металлические щипцы, сжимавшие раскаленный докрасна железный амулет в виде перевернутого креста. Он медленно приблизился к ней и резко дернул воротник ее блузки, чтобы поставить на шее клеймо. Но в этот момент она почувствовала, что ремни больше не удерживают ее на столе, и она смогла увернуться, скатившись со стола на пол.

Сверху на нее падали горящие бумаги и папки, среди которых она увидела новую папку, еще не тронутую огнем. На ней появился отпечаток амулета и имя, которое она не успела разглядеть, поскольку и эта папка вспыхнула, как будто была облита бензином. Девушка сбила огонь и присмотрелась внимательнее. На папке значилось имя Куденко Евгения Валентиновича… В панике Аделина проснулась. Догадку, какой пациент должен был умереть, можно было проверить только утром.

Глава 7

«Проклятье! Первый электробус выйдет в рейс в лучшем случае через час», – Аделина нетерпеливо посмотрела на остановочное табло. После своего тревожного сна она не могла уже оставаться дома, ей во что бы то ни стало хотелось предотвратить смерть седьмого пациента. В глубине души она понимала, что шанса выжить у него не было, но почему-то она чувствовала себя ответственной за это. Она попробовала прикинуть время, которое займет дорога в онкоцентр пешком, но ей надо было идти через промышленный район, а защитного респиратора у нее не было, да и допуска в тот район – тоже. Девушка хотела было возвратиться домой, как вдруг услышала звук тормозящей машины. Из плотного тумана показался характерный, легко узнаваемый капот бронированного автомобиля полиции.

Из громкоговорителя грозно прозвучало:

– Оставайтесь на месте! Не двигайтесь!

Аделина и не собиралась никуда двигаться, она уже перебирала в своей голове возможные оправдания своего появления на остановке в столь ранний час. К ней подошел офицер со сканирующим планшетом.

– Я могу предъявить удостоверение.

– Знаем мы ваши удостоверения, не обманете. В нашей базе вы все как на ладони. И куда Вы направились в столь ранний час, гражданка Архипова?

– Моя фамилия Архангельская, Архангельская Аделина Викторовна. Я сотрудник онкоцентра, мне нужно было пораньше прийти на работу, чтобы закончить… одно неоконченное дело.

Офицеру не понравились слова задержанной девушки, чью личность почему-то никак не могло определить его устройство. Раньше оно никогда не давало сбоев! В соответствии с установленным регламентом работы он должен был доставить ее в участок для выяснения причин. Был, правда, еще один вариант, к которому прибегали раньше – для установления личности трудоустроенного задержанного можно было позвонить его непосредственному руководителю. Тащиться в участок офицеру не хотелось, поэтому он предложил Аделине второй вариант.

«Никогда раньше не видела патрульных машин в этом районе, будь они не ладны! Откуда вообще они тут взялись?», – Аделина была крайне озадачена ситуацией, в которую она попала. Ей вовсе не хотелось будить Златогорского звонком экстренной службы. Но ехать в участок ей хотелось еще меньше, поэтому, тяжело вздохнув, она согласилась на звонок руководителю.

– Гражданин Златогорский, доброе утро! Полиция второго района, задержали Вашу сотрудницу на координатах 56.837716, 60.596828, подтвердите ее данные для идентификации личности.

Офицер назвал десятизначный код удостоверения личности Аделины, и Златогорский подтвердил его. Он также поинтересовался о причинах задержания. Услышав, что она всего лишь вышла в неурочный час на остановку общенационального транспорта, чтобы приехать в онкоцентр до начала рабочего дня, он рассмеялся:

– И какие же наказания предусмотрены для граждан высшей категории общественной полезности, если они демонстрируют излишнее рвение к работе?

Офицер надулся и недовольно пробурчал:

– Никакие наказания не предусмотрены, но Ваш сотрудник не может находиться в это время на улице, пришлите за ней служебную машину.

– Я сам за ней приеду на служебной машине в ближайшее время. Отбой тревоги, офицер. Продуктивного Вам дня, надеюсь, Вы еще успеете поймать кого-то поопаснее.

Машина подъехала буквально в течение пятнадцати минут. За рулем был сам Златогорский. Аделине было крайне неловко, к тому же ей не хотелось, чтобы он узнал о настоящих причинах ее спешки.

– Владимир Геннадьевич, простите, пожалуйста! Я думала, что в онкоцентр электробусы начинают ходить раньше, ведь есть персонал, который работает там в круглосуточном режиме…

– Для этого персонала у нас есть служебный транспорт, который едет еще раньше и собирает всех по списку. Похоже, что Вас тоже надо туда включить, потому что я не каждое утро встаю так рано.

– Вас разбудил звонок полиции?

– К счастью, нет. В это время я уже собирался выезжать. Мне сообщили о тяжелом пациенте, надеюсь успеть на экстренный консилиум.

«Тяжелый пациент… Может, это и есть тот самый седьмой пациент?», – Аделина продолжала надеяться, что с Куденко будет все хорошо, но она не могла уточнять у Златогорского, о каком именно пациенте идет речь. Ехали они довольно быстро, дорога для частного автотранспорта была гораздо короче, чем длинный маршрут электробуса. Вскоре они уже были на месте. Аделина еще раз извинилась, поблагодарила Златогорского за то, что он ее выручил, и надеялась быстро улизнуть, но услышала то, чего боялась:

– Аделина Викторовна, надеюсь, что дело, ради которого была вся эта суета, действительно важное. Сообщите мне потом о результатах, сейчас я очень тороплюсь.

Она задержала свой взгляд на его высокой удаляющейся фигуре на пару мгновений, пытаясь сообразить, что могло бы быть достойным объяснением ее спешки. «Плевать, придумаю что-нибудь потом!», – решила она и побежала в свой кабинет по темному коридору так быстро, что датчики движения с опозданием реагировали на нее включением света.

Она торопилась, чтобы пробить по базе данных фамилию Куденко и узнать, в какой он сейчас палате. «Так-так, терапевтический блок, палата 607… 607… 607…», – Аделина, забыв свой белый халат в кабинете, уже бежала по запасной лестнице, повторяя номер палаты, потому что лифт не работал. Ее смущало то, что это была та же палата, где ранее был Гурский. Она надеялась застать там Маргариту, но ее встретила другая медсестра, которая только-только приняла смену и даже не успела еще переодеться в униформу. Услышав, что девушка ищет пациента, она посмотрела на нее оценивающим взглядом, пытаясь понять, кто она ему: дочь или жена? А, может, сестра?

– Мне очень жаль, но Ваш… Ваш Евгений Валентинович умер примерно час назад. Вы можете успеть увидеть его до начала вскрытия, тело только что передали в морг. Но от вскрытия Вы не можете отказаться…

Аделина слушала ее и не слышала. Она лишь смотрела на пустую кровать, которую аккуратно застилала санитарка. «Опоздать на какой-то час…», – ей было очень досадно, она чувствовала себя абсолютно беспомощной и бессильной.

Торопиться уже было некуда, она вернулась в свой кабинет, чтобы переодеться в спецодежду, и в задумчивости отправилась в морг, перебирая в памяти все, что ей стало известно за эти дни.

Патологоанатомический корпус располагался в небольшом изолированном здании, окруженном старым, довольно мрачным парком, в котором не было тропинок для прогулок или уютных скамеек. Он был в стороне от других корпусов онкоцентра и имел отдельный въезд с защитным ограждением. Ближе всего к моргу был расположен хирургический корпус, поэтому Аделина отправилась туда из терапевтического блока кратчайшей дорогой – по подземному переходу.

Если в отделениях было довольно пусто и тихо, то здесь кипела никому не заметная, но очень важная и активная работа. Из подземного перехода шло множество ответвлений во все основные хозяйственно-бытовые подразделения. Среди разных трубопроводов и кабелей располагались панели управления с разноцветными кнопками и сигнальными лампочками. «Вот уж не думала, что все регулирование работы идет из-под земли», – Аделина с любопытством разглядывала мрачное величие открывшегося ей подземного мира.

Там же, в особо защищенной зоне, располагались и основные серверные мощности, управляющие всеми интеллектуальными системами онкоцентра. Увидев это оборудование, она вспомнила об Илье и хотела проверить уведомления, но связи на ее телефоне не было. Как ни странно, ее телефон не смог поймать сигнал сети, даже когда она поднялась в холл первого этажа.

Аделина вышла из хирургического корпуса через запасной выход для персонала и, пройдя через парк, вскоре оказалась перед большими железными дверями патологоанатомического корпуса. Эти двери делали морг больше похожим на защищенный бункер. Рядом стояло несколько пустых тележек, покрытых брезентом. Аделина слегка поморщилась, ведь только что она видела, как точно на таких же тележках подвозили продукты для больничной кухни. Она постаралась отогнать тошнотворные ассоциации и осмотрела двери в поисках ручки или считывателя электронного ключа. Ничего не найдя, она просто слегка толкнула дверь вперед, и она легко подалась, увлекая девушку за собой в темноту.

Едва Аделина очутилась внутри сумрачного прохладного помещения секционной, дверь за ней захлопнулась с характерным щелчком магнитного замка. «Похоже, что этот замок работает только в одну сторону, – напряженно подумала она, пытаясь нащупать кнопку для выхода. – И странно, что тут так темно. Обычно в морге всегда довольно яркое освещение». Не найдя ни кнопки выхода, ни включателя света, она достала телефон и включила фонарик, чтобы немного осмотреться. Бледный луч света выхватил из полумрака несколько пустых каталок и длинных столов с оборудованием. Она подошла ближе к одному из столов и увидела черновик карты вскрытия, на которой были отмечены повреждения тела нужного ей пациента.

Неожиданно из-за угла, где, вероятно, располагалась лаборатория морфологических исследований, раздался звук разбитой пробирки, и Аделина услышала приглушенную ругань. Кто-то вошел в секционную. Направив в сторону темной приближающейся фигуры свет фонарика, она увидела полноватого мужчину чуть старше сорока лет в белом халате, на котором виднелись характерные пятна от реактивов. Это был ведущий специалист-эксперт в области патологической анатомии онкоцентра Хохлов Денис Яковлевич. Аделина успела найти его фото на электронном информаторе онкоцентра, когда спускалась в подземный переход. Он прикрыл лицо рукой, защищаясь от света фонарика, и потянул свободной рукой рубильник запасного питания. При свете ярких галогеновых ламп мужчина показался ей куда дружелюбнее.

– Вы пришли, чтобы помочь мне с описанием схемы повреждений тела пациента? Я как раз занимался оформлением карты вскрытия, когда неожиданно отключился основной генератор электропитания.

Аделине стало немного неловко за то, что она пришла сюда без приглашения и сразу начала разглядывать бумаги на столе. Складывалось впечатление, что он мог видеть даже в темноте.

– Простите за беспокойство, Денис Яковлевич. Меня зовут Аделина Архангельская, Аделина Викторовна. Я помогаю профессору Златогорскому с оптимизацией лекарственных процессов.

– Лекарственных? Хм… Лекарства – это не совсем по моей части, пусть даже некоторые из них могут привести человека прямиком на мой стол, – патологоанатом рассмеялся своей собственной шутке, демонстрируя желтоватые зубы курильщика. – Хотя знаете, Аделина… Викторовна, иногда отсутствие нужного лекарства тоже оборачивается для пациентов трагическим финалом.

Эта фраза привлекла внимание Аделины. «Что, если некоторые пациенты не получили нужного им препарата вопреки информации в их историях болезни?», – она решила поинтересоваться подробностями о возможностях посмертной экспертизы факта получения пациентом назначенного ему препарата. Но Хохлов уклонился от ответа, ограничившись общей фразой:

– Если такое исследование необходимо или предусмотрено протоколом, то все возможно, просто, знаете ли, это не рутинная практика. Да и большой необходимости в ней пока я не вижу, – он задумчиво осмотрел Аделину. – И все же, разрешите спросить на правах хозяина этого отделения. Что Вас привело в такое неуютное местечко?

– Я искала одного пациента… Куденко Евгения Валентиновича, для него был заказан дорогостоящий препарат. Мне хотелось убедиться в том, что он его получил, и его смерть наступила не по причине отсутствия необходимого лечения.

Хохлов слегка нахмурился, как бы пытаясь припомнить упомянутого пациента, но лишь пожал плечами. «Что за комедию он ломает, карта вскрытия ведь лежит на столе!» – раздраженно подумала Аделина.

– Пациентов много, Вы уж не обижайтесь на меня, что я не могу быстро припомнить. Но вот почему с этим вопросом Вы ко мне обращаетесь, а не к лечащему врачу пациента? Если он действительно должен был получить дорогостоящий препарат, причем довольно быстро, то для этого ему нужно было разрешение Вашего непосредственного руководителя, профессора Златогорского. Почему же Вы не обратились к нему, а спустились ко мне в секционную?

Патологоанатом пристально посмотрел в глаза Аделины, и она почувствовала легкий холодок. Нужно было срочно придумать подходящее объяснение, но к счастью для нее через неприметную дверь, расположенную на противоположной от главного входа стене, к ним заглянул санитар. Это был молодой человек крепкого телосложения с восточной внешностью и татуировками на шее. В его руках был синий контейнер для переноса биоматериала и электронный ключ. Не заметив Аделину, он сразу же обратился к Хохлову:

– Привет, брат! Сегодня есть товар?

Денис Яковлевич скосился на удивленное лицо Аделины и, вновь приняв беззаботное выражение лица, отмахнулся от него:

– Какой тебе тут товар? Тут морг, а не мясная лавка. Дверь опять попутал что ли?

Санитар сразу же скрылся обратно за дверью, буркнув невнятное «извините». Аделина, воспользовавшись этим, поспешила взять инициативу в разговоре в свои руки:

– Интересный посетитель. Как Вы думаете, о каком товаре он спрашивал?

Патологоанатом сохранял шутливый тон.

– Кто ж его знает, может, наш главный врач прислал его за душами умерших пациентов, чтобы потом обменять их на достаточное финансирование для нашего онкоцентра.

Но Аделине было не до смеха. Даже эта брошенная невзначай фраза говорила о многом. А уж то, что этот санитар назвал его «брат», да еще и открыл запасную дверь с помощью своего электронного ключа, лишало девушку малейшей надежды на то, что все это – случайность или безобидная шутка.

– И много душ Вы за смену успеваете «продать»?

Денис Яковлевич перестал смеяться и посмотрел на нее внимательно, как бы оценивая потенциальную степень доверия, которую он может допустить в разговоре.

– Да вот когда как… Не все души одинаково ценятся, а некоторые тела и вовсе живут, не имея душ. Но наиболее ценной могла бы быть душа молодой красивой девушки, которая задает очень занятные вопросы…

Аделина рефлекторно сделала несколько шагов назад и уперлась в стол, стоящий позади нее. На нем лежало тело, подготовленное к вскрытию и накрытое тонкой полупрозрачной клеенкой. Сбоку тело было недостаточно хорошо прикрыто, и Аделина смогла увидеть, что на шее у трупа виднеется багровое клеймо от амулета в виде перевернутого креста. А сам амулет лежал рядом в лотке для извлеченных предметов. Сомнений больше быть не могло, она и так узнала больше, чем хотела бы. Этот санитар с синим контейнером никак не выходил теперь у нее из головы. Да и сам Хохлов уже не казался ей таким дружелюбным.

– Кажется, пора продолжить процедуру вскрытия, – сказал он, приближаясь к девушке с инструментами для аутопсии.

– Да-да, не буду Вам мешать, приятно было познакомиться! – поспешила ответить ему Аделина, пытаясь незаметно нащупать кнопку открывания дверей.

Наконец-то она услышала заветный щелчок автоматического замка и выскочила из секционного зала, захлопнув дверь за собой. «Если так и дальше пойдет, то мне нужно будет брать с собой на работу блистер бета-блокаторов, чтобы хоть как-то справиться с тахикардией», – подумала она, торопливо шагая через мрачный парк к подземному переходу.

На развилке между хирургическим и терапевтическим корпусами ей встретилась Диана. Она вновь была в строгом черном костюме, но в руках у нее не было портфеля с бумагами, а лишь один распределитель. Аделина думала, с чего бы начать разговор, но Диана, помахав ей издалека, решила начать первой:

– Ну как там твои благородные идеи, не потеряла запал?

Аделина слегка колебалась, стоит ли посвящать ее в свое расследование, но союзники были нужны, а Иволгина как раз подходила на такую роль, поэтому она приглушенно сказала:

– Кажется, нам есть что обсудить. Появились интересные данные… Если наши догадки верны, то смерти некоторых пациентов не случайны, как не случайно и само распределение препаратов между ними: оно идет по какому-то заданному правилу… Подчеркиваю! По заданному кем-то правилу! И это попирает сами основы Великой Справедливости. Мы должны найти тех, кто ответственен за это, и призвать их к ответу!

Лицо Дианы было бледнее, чем обычно. Она серьезно посмотрела на Аделину и пожала ей руку, сказав сухо и кратко:

– Я в деле. Я сейчас еду в суд с тем рыжим типом, но я в деле.

Вероятно, она имела в виду медицинского эксперта страховой компании Ерофеева Артема. Убегая, она еще успела сказать:

– Звони, если надо будет что-то выяснить по моим каналам с судмедэкспертами или токсикологами. Для тебя я на связи.

Аделина проверила свой телефон и обнаружила несколько пропущенных уведомлений, опять с незнакомого номера. Прочитав их, она ни на минуту не усомнилась, что написал их Илья, ей даже показалось, что она буквально слышит его голос: «После прочтения УДАЛИТЬ: я знал, что он умрет! PS Я знал, но не имею к этой смерти никакого отношения. Алгоритм виновен, я могу это доказать. Но я не могу доказать, что к этому причастен мистер З. Не пиши мне на этот номер! Я сам тебе напишу, когда найду второй ключ». Девушка поймала себя на том, что улыбается, читая эти сообщения, и поспешила стереть улыбку с лица.

Она убрала личный телефон подальше и обратила внимание на «желтую» задачу на персональном распределителе, которая появилась совсем недавно. Златогорский требовал от нее отчета о проделанной работе. Аделина закусила губу, судорожно соображая, чем она сможет объяснить необходимость своего раннего появления на работе. Ей ничего не оставалось, кроме как сказать правду… Или полуправду. В критических ситуациях ее мышление демонстрировало удивительную скорость и гибкость.

Она поднялась к себе и сделала несколько выгрузок и аналитических срезов для формирования экспресс-отчета по дорогостоящим препаратам. Среди них она маркером выделила Альвелумаб. Этот препарат был с истекающим сроком годности, что позволило закупить его у единственного поставщика по значительно более низкой цене, чем среднерыночная. И теперь, в связи с его невостребованностью, им надо было буквально в течение суток определить, кто же сможет получить этот препарат. Именно это она и выясняла вчера вечером и сегодня ранним утром в отделениях!

Аделина и сама уже начала верить в то, что истинной причиной ее раннего визита в онкоцентр был именно этот препарат, поэтому убедить в этом Златогорского не составило никакого труда. Он со вниманием отнесся к проблеме и поблагодарил ее за внимательность:

– Я рад, что на Вас можно положиться даже в таких мелочах.

«Ничего себе мелочь… стоимость одной упаковки этого препарата – как десять моих квартальных пайков», – удивилась Аделина, но Владимир Геннадьевич выглядел невозмутимым. Он уже знал, кому этот препарат понадобится, не зря же раным-рано собрался целый консилиум. Профессор даже решил посвятить Аделину в это.

– У нас уже есть кандидат на получение препарата, супер-производитель общественных благ в виде инженерных решений для беспилотных летательных аппаратов. И диагноз как раз подходит, сегодня мы обсуждали его клинический случай с коллегами.

– То есть Вы знали, что тот пациент, кому этот препарат предназначался изначально, его не получит? Что он умрет?

«А, может, и не стоило ей об этом говорить… Слишком сильно она волнуется из-за каждой смерти», – подумал Златогорский и вздохнул.

– Состояние пациента было критическим еще накануне, а поскольку препарат этот, как Вы заметили, с истекающим сроком годности, то мы начали сразу подыскивать для него подходящую кандидатуру. А тот пациент, даже если бы его удалось стабилизировать, не мог получить препарат в этот же день, поскольку ему сначала нужно было бы восстановить адекватную картину крови.

Он снисходительно посмотрел на Аделину. Она сидела, широко раскрыв свои желто-зеленые глаза, веря каждому его слову, потому что это было именно то, что она хотела услышать. С этой информацией ей было справиться легче, чем с мыслью о том, что ее коллеги и даже непосредственный руководитель – хладнокровные убийцы в белых халатах. Он продолжил:

– Клиническое мышление у Вас развито плохо, но с цифрами работать Вы умеете, как я вижу. Можете готовить для меня сводный отчет по сроковым позициям и перемещениям дорогостоящих препаратов по отделениям на ежедневной основе. Только выходить раньше времени на работу ради этого не надо, каждое утро привозить Вас так рано, как сегодня, я не смогу.

«Невероятно обаятельная улыбка у него, что ни говори!» – подумала Аделина и грустно вздохнула, – Зато можно будет похвастаться коллегам, что он лично меня как-то раз подвез до работы. Жаль только, что теперь мне надо будет каждый день делать на один отчет больше из-за этой ситуации». Но спорить было неуместно, так что она подтвердила свою готовность предоставлять ему необходимую информацию и отправилась к себе, чтобы закончить все текущие задачи дня.

***

Вечером во всем левом крыле административного корпуса онкоцентра было отключено электричество из-за ремонта, что заставило Аделину идти по запасной лестнице. Когда она проходила мимо старого отделения, где ремонт еще не начался, то заметила множество пустых инвалидных колясок и каталок. Их было не меньше сорока, и все они были в крови. «Может, это просто ржавчина?» – наивно подумала Аделина. Она все время пыталась не замечать очевидное, если это очевидное ее пугало. Свет начал мерцать и медленно угасать. Ей встретился какой-то странный электрик, полностью обвитый проводами с лампочками, которые мерцали, подобно гирлянде. Он напевал детскую песенку, измененную на свой лад:

 
В лесу родилась девочка, в лесу она росла,
Зимой и летом стройная, в земле она была…
 

Увидев Аделину, он удивленно присвистнул:

– А ты у нас из какого леса? Может, тебя подвезти до ближайшего?

Девушка предпочла отвернуться и сделать вид, что игнорирует наглеца. Он равнодушно пожал плечами и пошел своей дорогой, продолжая насвистывать мотивчик своей странной песенки. Пройдя чуть дальше, Аделина заметила, что дверь в одно из помещений не заперта. Заглянув внутрь, она увидела пожилую женщину с зажжённой свечой в руках. Ее губы беззвучно шевелились, вероятно, она молилась.

Пламя свечи заметалось на сквозняке, женщина повернулась к Аделине и сказала:

– Закрой эту дверь, иначе ветер задует свечу, и мой муж умрет.

В этой скорбной фигуре как будто угадывались одновременно и Вершинина, и мать Аделины, хотя они совсем не были похожи.

– Разве смерть не остановится на седьмом пациенте? – голос Аделины звучал испуганно.

– Где семь, там и сорок… Масштаб растет, потому что ты узнала о них, а они узнали о тебе, и о том, что их время скоро закончится.

– Но кто они? Кто виновен в смерти всех этих пациентов?

Женщина закрыла глаза, ее губы время от времени шевелились: молитву они шептали или проклятие? Через несколько мгновений она ответила, не открывая глаз:

– Только ты сможешь узнать, но для этого тебе понадобится новый ключ. Ключ не из железа, а из цифр и букв сможет открыть перед тобой следующую дверь. Не ходи туда, куда ведут слова и чувства. Иди туда, куда ведут цифры и буквы.

Как только она закончила говорить, Аделина заметила в стене вторую дверь, и пройдя через нее, очутилась снова на лестнице, ведущей на задний двор к тайнику. Это не было сном, хотя и было очень на то похоже. «Тренировки во сне и наяву… Видимо пора привыкать к тому, что реальности будут понемногу смешиваться», – решила Аделина и отправилась домой. Ей нужно было отдохнуть, она практически не спала накануне.