Текст книги "Далекие Королевства"

Я задал вопрос, который, может быть, был не совсем уместен: не было ли среди тех искателей приключений и торговцев, которые оставались в племени, выходцев из Далеких Королевств? Нет, сказал Утренний Туман. Да и вообще, сколько он себя помнит, с востока еще никто не приходил.

– А что, – поинтересовалась Диосе, – гласят ваши легенды о Далеких Королевствах? Кто там обитает? Люди или боги? Добрые они или злые?

И остаток дня мы провели, слушая легенды племени из уст Утреннего Тумана, а вечером и от старейшин племени. Собственно, ничего нового мы не услыхали о землях немыслимого волшебства и сказочных богатств. Но в одном сходились все легенды – безусловно, в Далеких Королевствах царила доброта. Иначе чем объяснить благие деяния великого воскресителя, явившегося племени? Еще мы выяснили кое-что о тех краях, которые миновали и где Кассини лишился магической силы. Эти земли вокруг Долины, Спорные, как их тут называли, были частью той территории, из-за которой вели многолетнюю опустошительную войну те народы, которые и вынудили это племя в свое время бежать.

Что же касается наблюдателей, то здесь о них ничего не слыхали и ни разу не видели. Туземцы даже испугались, когда мы описали этих призрачных часовых.

– Итак, после того как мы выйдем отсюда, идти, вновь придется среди полной неясности, – пробормотал Янош.

– А вам и нет необходимости уходить, – сказал нам Утренний Туман. – В нашем племени полно юных девушек, которым так не хватает дружков. К тому же они так хороши и умелы, и этот дар оставил им наш великий воскреситель, что ни один пожелавший по своей воле остаться с нами мужчина никогда не пожалел о своем решении.

И это было похоже на правду, поскольку все наши люди быстро обзавелись подружками, быстро восстановили силы, хотя поначалу были способны лишь на то, чтобы сделать глоток воды да утереть пот со лба. Что же касается секса, то в этом племени нравы были довольно простые – местные женщины частенько меняли партнеров, иногда даже вдвоем навещая какого-либо красивого или очень сильного мужчину. Даже Диосе пару раз предложили, если пользоваться их выражением, «прогуляться при луне». Диосе изобразила возмущение, но я понял, что на самом деле она была польщена. Даже Кассини раз или два был замечен в том, как ускользал в укромный уголок с какой-нибудь девушкой, и это, несмотря на мое предубеждение, доказывало, что все-таки и среди воскресителей Ориссы были нормальные люди.

Особенно впечатляло поведение Яноша. Он походил на самца-оленя в пору гона. К лачуге, где он спал, а вернее, спать ему удавалось мало, непрерывным потоком шли по одной, а то и по две молодые женщины.

Что же касается меня, то мне была нужна только Диосе. Она же, неизменно страстная, была неистощима изобретательна в любви, порой становилась стыдливой и скромной, порой развязной. Скоро я даже почувствовал настоящий избыток сил и стал совершать дальние прогулки, а потом и забеги длиной в лигу по берегу реки каждый день. Затем я принялся бегом осваивать их каменную лестницу во внешний мир. Даже теперь я чувствую, какое это было странное время. Когда я поднимался наверх, то чувствовал себя как под гигантским куполом, если можно себе представить столь грандиозный стеклянный купол. Выше и вне его, где заканчивалось всегда ясное, голубое, прозрачное небо, казалось, бушевала бесконечная буря, яростная буря, в которую нам предстояло все же вернуться.

Однажды я уговорил Кассини подняться со мной, прихватив карту наблюдателей, и попытаться оживить ее заклинанием. И карта чудесно отозвалась. Вновь мы видели Кулак Богов, и теперь между этими горами и Долиной, где мы сейчас находились, появилось несколько новых загадочных отметин.

Во мне росло нетерпеливое желание двигаться дальше. К тому же у моей озабоченности были и реальные причины – приближалась осень. Если карта говорила правду, если мое видение в Ориссе не лгало, то на пути в Далекие Королевства должны были вскоре подняться горные цепи. А нам в нашем затянувшемся путешествии уже по горло хватало приключений, чтобы еще добавлять к ним снег и лед в горах, камнепады и бураны.

Но люди восстанавливали силы медленно. А мне совершенно не хотелось здесь зимовать, пусть жители Долины и оказывали нам огромное гостеприимство. И наконец я принял решение. Отряд разделяется. Здесь я оставил больных и ослабленных во главе с сержантом Мэйном. Трое самых выносливых идут дальше.

Я рвался вперед, стремясь по возможности быстрее добраться до Кулака Богов. Мы разведаем путь через перевал, узнаем, далеко ли оттуда до Далеких Королевств, и вернемся в Долину. И если к тому времени все будут готовы, а мы не встретим на своем пути препятствий, то все вместе отправимся уже изведанной тропой через перевал. Если это не удастся, то мы перезимуем здесь, среди друзей. Из бесед с опытными солдатами я знал, что маленькому отряду легче, быстрее и безопаснее продвигаться. Правда из этих же бесед я выяснил, что если на стороне врага элемент неожиданности, то маленький отряд становится уязвимее.

Кроме того, я был решительно настроен оставить здесь и Диосе. Теперь, много лет спустя, я вижу, каким дураком тогда был – ведь она уже доказала свою стойкость и выносливость за время пребывания в плену и за время похода по заброшенным землям. Но… но ведь если бы она погибла из-за моей безрассудной решимости отправиться в дальнейший путь с небольшим отрядом, я бы никогда себе этого не простил. Когда я сообщил ей о своем решении, она разгневалась. Интересно, сказала она, как бы ты чувствовал себя на моем месте, если бы тебя насильно похитили или хуже того? Что ей тогда сказать моему отцу по возвращении в Ориссу? Как отнесется к ней отец, когда узнает, что она, дочь правительницы Салси, позволила погибнуть своему любимому, отпустив его одного в неведомые земли? Из чего я понял, что мы, оказывается, оба настроены вместе вернуться в Ориссу, не расставаясь. И я решил, что поступлю правильно, если прерву ее обличительную речь и предложу выйти за меня замуж. Она чуть не ударила меня. И закричала, чтобы я убирался вон из хижины. И чтобы ночевал где-нибудь еще и с кем пожелаю. Что же касается брака… то с таким похотливым и рыжим Амальриком Антеро – только в загробной жизни. Основная часть жителей деревни с удовольствием слушала наш спор, и на улице меня встретило насмешливое сочувствие и еле сдерживаемые улыбки. Я нашел небольшую пустующую хижину и, размышляя одновременно о женской загадочности, продолжал планировать поход.

Впрочем, ничего из сказанного ею не изменило моих намерений: идти должны были Янош, Кассини и я. Хотя, с другой стороны, я не мог понять, насколько нам нужен воскреситель. Может быть, он и стремится в Далекие Королевства не меньше моего, или только однажды у него был такой припадок? Но вряд ли отряд из трех человек не вызовет у него мысли о самоубийственности затеи. Кроме того, еще в той части пути, где он мог помыкать солдатами, он уже проявил себя как скверный товарищ, а теперь ведь ему все придется нести на себе самому, и наконец, этот человек был явно не боец, должен я был признаться себе, и толку от него в схватке было бы меньше, чем от последнего из солдат Мэйна.

Итак, остаемся, значит, только мы с Яношем. Но за эти последние несколько дней, что я обдумывал свой план, мне почти не удавалось встретиться с моим другом. Он был очень занят своими туземками, а может быть, как я догадывался, и чем-то еще. Ведь не случайны же были его таинственные приготовления в Ликантии. И тогда я отправился в его жилище. Изнутри слышалось какое-то бормотанье и стоны. Я подождал, пока воцарится тишина, и только тогда постучал в дверной косяк.

– Кто?

– Амальрик. В некотором смысле твой начальник.

– Входи, дружище.

Не зная, что и ожидать, я вошел. Я и представить не мог, что делается внутри. Большая комната была заполнена дымом от благовоний. Мебель всю выставили наружу. Со стен свисали три пергаментных свитка с символами, значения которых я не знал. Пол был посыпан белым песком. Красным песком на белом была изображена пентаграмма, находящаяся внутри треугольника, который, в свою очередь, был обведен окружностью. В комнате находилось семь человек. Шестеро женщин и Янош. Янош был одет в тонкий красный халат. На пятерых женщинах были лишь красные набедренные повязки, больше ничего. Каждая из них стояла на коленях по углам пентаграммы. И они удерживали, судя по всему не насильно, шестую женщину, лежащую внутри изображения, ухватив ее за руки, ноги и волосы. Та была полностью обнажена. Ни одна из них не обратила на меня ни малейшего внимания. Ясно было, почему меня не замечает и шестая, – она возвращалась из того далекого места, куда мы уходим в оргазме, и песок вокруг ее бедер был изрыт и влажен. А остальные застыли как в трансе.

– Закончили, друзья мои, – мягко сказал Янош, и женщины обрели нормальные выражения лиц. Они помогли шестой сесть, и кто-то поднес ей вина. Они все узнали и поприветствовали меня. Никто из них, казалось, не считал всю эту обстановку необычной.

Янош провел меня в соседнюю комнату.

– Боюсь, что последствия этих развлечений будут нас только отвлекать, – лукаво сказал он. – Так что тебя привело сюда? – поинтересовался он. – Я-то полагал, что в этот час вы с Диосе должны быть уже в стране блаженства.

Я не стал ему рассказывать, что Диосе и я временно забыли о существовании друг друга. А рассказал я ему о своем решении. Он поднял руку и коснулся фигурки танцовщицы, висевшей на его обнаженной груди.

– Занятно, – задумчиво произнес он. – Небольшой отряд, проводящий разведку местности. А знаешь, Амальрик, иногда я думаю, что из тебя получился бы скорее одаренный разведчик, нежели удачливый купец.

Я поблагодарил его и сообщил, что хотел бы выступать через день или два, как только заготовим провизию и подготовим оружие.

– А, – сказал он так, словно совсем потерял интерес к нашему походу и занимали его теперь только те упражнения, которые он проводил в соседней комнате. – Да. Надо бы двигаться. Но час и день нашего выступления надо тщательно обдумать. Возможно, – сказал он как-то неопределенно, – есть смысл заставить нашего воскресителя вычислить самый подходящий для этого день. А может быть, было бы благоразумнее подождать, пока все наши люди поправятся. Подумай об этом, Амальрик. Конечно, мы-то не больны, но где гарантия, что не заболеем? Не хотел бы я выбраться отсюда и тут же пасть жертвою какого-нибудь преследующего нас там недуга. И полагаю, что из моих подружек в соседней комнате сиделки получше, чем из тебя.

Я уже собрался сказать что-то резкое, но сдержался.

– Понятно. – Я поднялся. – Похоже, я застал тебя не вовремя. Значит, поговорим попозже. Завтра.

Стараясь не раздражаться, я удалился.

Если бы я и дальше оставался один на один со своими мыслями, то, вероятно, дал бы волю злости, но меня в моей хижине отшельника поджидала Диосе. И уже не важны были слова, и можно было не скрывать слез. Ссоры любимых и примирения важны только для них самих, и им совершенно наплевать, насколько они сентиментально или смешно выглядят.

Янош поджидал меня на рассвете, когда я вышел совершать утренний туалет. Он без конца извинялся. Он сказал, что понятия не имел, что такое на него нашло, и может быть, я, вспомнив о его подружках, смогу простить его. Ну разумеется, мы проведем разведывательную вылазку. План просто блестящий. Ведь, совершив путешествие хотя бы на несколько дней до Кулака Богов, мы наконец-то сможем приблизиться к осуществлению мечты всей жизни. По крайней мере, он так надеялся. И мы можем выступить прямо сегодня, если я желаю. Если, разумеется, я не буду возражать против компании такого дурака и лентяя, как Янош. Я рассмеялся. Ведь и сам я не раз отталкивал какую-нибудь великолепную идею, если она появлялась в неподходящий момент.

Я уже ощущал Далекие Королевства, я вдыхал их аромат и чувствовал, как их богатства текут ко мне в руки.

Два дня спустя, прихватив с собой немного продовольствия, Янош Серый Плащ и я двинулись к Кулаку Богов.

Глава двенадцатая
КУЛАК БОГОВ

Как ни хотелось верить моему другу, но наш поход занял времени больше, чем мы рассчитывали. Янош смеялся и говорил, что это ценный урок мне, если я собираюсь быть хорошим командиром солдат. Ни в коем случае не сообщай, что предстоит пройти более пяти лиг, иначе неизбежно падает боевой дух. Пять лиг, потом еще пять и еще, и ты завоюешь весь мир.

Шли мы быстро, гораздо быстрее, чем в самом начале, когда покидали Перечное побережье. Но двигались мы совсем не по прямой, обходя высокие холмы и глубокие ложбины, внимательно осматривая местность на предмет опасности. Ночные стоянки мы устраивали на всякий случай без костров – лишь днем мы позволяли себе разогревать пищу на сухих и быстро горящих ветках, ужин же и завтрак съедали холодным. Кроме того, наше путешествие замедлялось моим настойчивым желанием весь маршрут заносить на карту с описанием достопримечательностей. Яношу достаточно было самого по себе открытия Далеких Королевств. Я же должен был помнить о том, как в будущем стану показывать моим торговцам, как проходить этот маршрут.

Округлые холмы сменились более крутыми, но настоящие горы были еще настолько далеки, что казалось, до них никогда не дойти. Кассини нехотя обучил Яноша заклинанию, с помощью которого оживлялась карта наблюдателей. Карта ясно указывала, что мы идем совершенно правильно и что впереди действительно расположен Кулак Богов.

На третий день пути я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной. И тут я понял, что это ощущение не покидало меня с тех самых пор, как нас покинули прибрежники – и даже заклинание Кассини на реке не позволяло мне избавиться от него. Только в Долине я чувствовал себя свободным от наблюдения. Но мне казалось, эти мысли недостойны внимания. И вдруг Янош заговорил о том же самом. У него были такие же ощущения. Он даже сравнил себя с кроликом, над которым вверху завис голодный ястреб, и тут нам вспомнился образ, придуманный Кассини, – большая хищная рыба в пруду. Впрочем, Янош сказал – он вовсе не чувствует, что невидимый зритель так уж обязательно настроен недоброжелательно по отношению к нам. Впрочем, не ощущал он и благожелательности. Разве что просто интерес.

И именно в этот день мы снова увидели конных наблюдателей. Их было двое – сидящих на лошадях на вершине холма невдалеке. Мы как раз выходили из рощицы, когда увидели их. Я собирался продолжать путь, не обращая на них внимания, как мы это делали и ранее, но Янош остановил меня. Не говоря ни слова, он пригнул меня к земле, заставляя спрятаться за кустарником.

– Ты – олень, – прошептал он. – Представь себя в его шкуре.

Я решил, что он перегрелся на солнце, но постарался прислушаться к его совету, особенно не вникая в причины такого поведения.

Правда, у меня было смутное понятие о жизни оленя, я вспомнил лишь об одном, увиденном мною в лесу на тропинке, и подумал – что же его может заботить? Но мысли мои продолжали притягиваться к тем всадникам на вершине холма, и мне почему-то казалось, что они настроены против нас. Несколько минут спустя Янош похлопал меня по спине, призывая подняться. Он указал на гребень холма – наблюдатели исчезли.

– Не нравится мне это, – сказал он. – Ведь мы так и не знаем, что же на уме у этих наблюдателей. Я даже не уверен, действительно ли они появились здесь затем, чтобы выследить нас. Но вот чего я боюсь: мы ведь давно их уже не видели, а как только ожила карта, они и появились. Я почти забыл, что она принадлежит им, а ведь подобное всегда притягивает подобное, будь то в магии или в жизни. И если я правильно мыслю, то картой мы должны пользоваться по возможности реже. Нам теперь совершенно ни к чему привлекать к себе внимание.

Лично я полагал, что эта мысль запоздала и вряд ли наблюдатели случайно появились на нашем пути; но все же предостережение Яноша не помешает. И с этого момента мы стали двигаться еще осмотрительнее, по возможности избегая открытых мест. Любой водный поток старались проходить по длинной диагонали, чтобы сильнее запутать след. Старательно избегали тропинок, кажущихся самыми удобными.

На пути у нас возникли развалины. Сначала округлый каменный форт. Он был заброшен, потому что его словно разнесло в свое время ураганом – огромные деревянные ворота, сорванные с петель, лежали на расстоянии многих футов от входа. Однако все деревянные элементы строения – потолочные балки или подпирающие сваи – были обуглены. Очевидно, форт все же был предан огню завоевателями. Теперь я понял, почему Янош отстаивал важность присутствия Кассини – сейчас мне очень хотелось бы узнать, одолели ли солдат, удерживавших форт, в обычном бою или магией? Однако, судя по тому, что на этом месте сражения, которое, очевидно, имело место много лет назад, не проросло ни травинки, ни кустика, не обошлось здесь без колдуна. По размерам дверей и ступеней можно было заключить, что строение принадлежало людям нормального роста, отнюдь не гигантам. Мы не воспользовались развалинами как приютом, а поскорее пошли дальше.

Должно быть, форт был пограничным сооружением, поскольку дальше развалины стали попадаться все чаще. Я спросил у Яноша, как давно, по его мнению, прошла война по этим холмам. Он сказал, что, во всяком случае, кажется, это было еще до его рождения. За околицей одной из сожженных деревень мы услыхали лай и увидели, как стая собак преследует полосатую антилопу. Собаки были разных пород, и, значит, одичавшими, а не дикими по-настоящему. Сельские жители, подобные некогда жившим здесь, просто так собак не бросают. А оказавшись внутри одной из лачуг, я нашел маленького, вырезанного из дерева коня. Ребенок тоже не бросит игрушку, если только она не сломана. Или если ребенка не увели насильно. И я представил, как в деревушку пришли солдаты, забрали все ценное и угнали людей в плен. И никто не успел сбежать, подобно нашим друзьям из Долины. Спорные земли, если мы еще находились в них, оправдывали свое название.

На ночлег мы расположились недалеко от этой деревни, а разбудил нас стук лошадиных подков. Мы еще плотнее прижались к земле, надеясь, что нас не заметят. Судя по звукам, всадников было много – Янош три раза сжал и разжал пальцы на одной ладони. Мне казалось, что я вижу высокие плюмажи на шлемах в предрассветном сумраке не далее как в броске копья от нас, но возможно, заблуждался. Наутро, когда мы с предосторожностями провели разведку, никаких следов от копыт там, где проезжали всадники, не оказалось.

– Итак, наблюдатели разъезжают уже группами, – сказал Янош. – Мы недалеко от цели.

Спустя – час или чуть более мы вошли в густой лес с ветвями, далеко вверх уносящими свои кроны. Солнце скрылось за их стеной, и направление приходилось определять по компасу. Ночь застала нас посреди этой чащобы. Спали мы беспокойно. И не только из-за странных звуков, которые издавали неведомые звери, охотившиеся или на которых охотились, но и потому, что я впервые попал в настоящие душные джунгли. Однажды я услыхал, как над головой пролетела, хлопая громадными крыльями, какая-то птица. Утром мы торопливо поели и поспешили дальше, пробираясь сквозь переплетения лиан и густой кустарник.

И тут лес совершенно внезапно и резко закончился. Мы стояли на краю громадной равнины, изрезанной оврагами и выгоревшей до коричневого цвета. Весною же здесь, должно быть, все было пестро и благоухало.

Вдали виднелась зелень других лесов и серебро рек. А еще дальше вставали горы. В гряде самыми высокими были четыре пика, а пятый был несколько в стороне, как большой палец. Вот он, столь долго ожидаемый нами Кулак Богов, еще не покрытый снегом. Мы оказались ближе к горам, чем в моем видении, поэтому я мог различать все особенности рельефа черных вулканических скал. Итак, мы достигли священного места. Кулак Богов, а за ним лежали Далекие Королевства.

Я повернулся к Яношу, а он посмотрел на меня. И в следующие несколько минут мы вели себя как ненормальные: потрясенные, вытирающие глаза, мы бормотали что-то бессвязное, не слыша друг друга. А потом вдруг замолчали.

– Мы дошли, – сказал я спустя минуту. – Да.

– Ты верил, что мы дойдем?

Теперь мы уже старались не смотреть в глаза друг другу – слишком много магии, опасностей и разочарований таило в себе это открытие для нас обоих, и потому мы погрузились каждый в себя.

А затем нервы не выдержали, и мы заскакали как сумасшедшие. Но постепенно пришли в себя.

– Проклятье! – выругался я. – Ну почему в моем мешке не нашлось места для фляги вина, чтобы мы могли отметить такое событие!

– А мы и не нуждаемся в этом, Амальрик, – сказал Янош. – Я думаю, вода вон в той речке на вкус благороднее любого вина. Там мы и передохнем. По-моему, до перевала осталось не более трех или четырех дней пути.

– Ну хорошо, три дня вверх по горам, возможно – пробормотал я, – затем через перевал и…

– … и перед нами откроются Далекие Королевства – закончил Янош.

Мы взвалили на плечи поклажу и двинулись к реке. Это расстояние я пролетел как на крыльях. Я уже не обращал внимания на колючие кусты, цеплявшиеся за ноги, на разбитые башмаки и дырявые подметки. Мы сделали это. Мы дошли туда, куда не доходил ни один ориссианин или ликантианин. И в этот момент я понял, что мы входим в историю и даже ее изменяем. Как только мы на той стороне перевала увидим Далекие Королевства и вернемся назад целыми и невредимыми, в чем я был совершенно уверен, – все будет совсем по-другому.

Я заметил в отдалении пару наблюдателей, в стороне от нашего маршрута, но не стал придавать им большого значения.

Мы находились еще недалеко от опушки, возле реки, когда зазвучала труба. Из зарослей, что находились от нас на расстоянии в несколько бросков копья, появились три всадника. Затем к ним присоединились еще двадцать. Это были не наблюдатели – мы слышали, как они перекликались – так перекликаются ориссианские охотники, когда кабан выскакивает из своего логова, а они, подняв копья, устремляются вслед за ним. Да и одеты они были не в безукоризненно блестящие доспехи наблюдателей, а в простые, кожаные, укрепленные стальными полосами куртки. Эти люди, немедленно привстав в стременах, натянули тетивы луков. Три стрелы ударились в землю в каком-то ярде от нас, мы повернулись и бросились бежать. Был единственный путь назад, в бурелом, и еще никогда в жизни я не был так рад видеть этот бамбук, переплетения лиан и густые заросли кустов.

Теперь я уже не нуждался в подсказках Яноша, кем представлять себя, поскольку чувствовал себя одновременно и зайцем, и белкой, и ежом, и барсуком, за которыми гонятся собаки и охотники. Терновые шипастые ветки цеплялись за нашу одежду, пытались задержать, как в ночном кошмаре, а позади уже слышно было, как, ломая кусты, в лес с криком ворвались всадники. Но теперь они должны были отстать. Верхом в этих зарослях проехать невозможно. Можно было или преследовать нас пешими, или объехать вокруг леса и залечь там в засаду. Нас пока устраивали оба варианта – в этом буреломе мы могли скрываться годами, если только сюда не придет целая армия прочесывания. И теперь все эти заросли были так же моему сердцу, как моя спальня в дни завывания зимней вьюги.

Дух мой воспарил. Мы все-таки видели Кулак Богов, знаем путь к нему. Все, что теперь от нас требовалось, это оторваться от наших преследователей, вернуться в Долину, а затем, соблюдая величайшие предосторожности, повторить этот маршрут. Наши люди наверняка уже восстановили силы, а сержант Мэйн с его солдатами в состоянии противостоять такому отряду, от которого мы только что улизнули.

Ничто уже нас не остановит. И еще до зимы мы сможем добраться до Далеких Королевств.

Так мне хотелось думать. Когда же мы вернулись в Долину, то обнаружили, что нас ждут только Диосе и сержант Мэйн. Остальные нас покинули.

Мы с Яношем пересекли лес и холмистый край без особых происшествий. Правда, попадались конные разъезды, разыскивающие, по-видимому, нас, патрули, состоящие из настоящих солдат, не призраков. И весьма искусных в своем деле, как заметил Янош. Но, ловко пользуясь умением скрываться в лесу и среди камней, мы легко ускользали, от них. Видимо, предположил Янош, разыскивался более многочисленный отряд, нас же приняли или за отставших, или за разведчиков. Мы удерживались от пользования картой наблюдателей, удовлетворясь тщательно нарисованной мной копией, по поводу которой Янош в свое время брюзжал, что это, дескать, пустая трата времени.

Но, оказавшись в безопасности в Долине, я ощутил, как мир шатается под моими ногами, увидев, что натворил этот ублюдок воскреситель. И пока я предавался гневу, никто ничего не говорил. Янош с помрачневшим лицом ушел к озеру.

Когда я наконец совладал с собой, я попросил подробно рассказать, что же случилось. Через два дня после того как мы с Яношем ушли, сержант Мэйн свалился в приступе болезни. И в этом Кассини, должно быть, усмотрел свой шанс. Той же ночью из его хижины поднимались странные дымы, а внутри мелькали причудливые тени.

На следующий день он с прискорбием объявил, что беда настигла меня и Яноша. Мы попали в руки врагов. Он даже не был уверен, живы ли мы еще.

Я проклял Кассини всеми самыми грозными проклятиями, которые только мог придумать. Затем я сказал:

– Каково же тебе было, Диосе? Как ужасно, что он заставил тебя горевать.

Диосе покачала головой:

– А я и не горевала, Амальрик. Я знала, что ты жив и здоров.

– Откуда?

– Поверь мне, когда… я бы знала, даже если бы ты прошел тот перевал… я бы знала.

Больше я не стал ее расспрашивать на эту тему.

– И что же было после того, как Кассини объявил эту ложь?

Диосе, по ее словам, стала горячо возражать Кассини и даже попросила Утренний Туман погадать в подтверждение своих ощущений. И Утренний Туман не обнаружил ничего, что указывало бы на угрозу нашим жизням. Правда, ничего не подтверждало и то, что у нас все в порядке. Тогда Кассини сказал, что отряд должен немедленно возвращаться назад к Перечному побережью и затем в Ориссу.

В этот момент рассказа я подумал, что сержант Мэйн, уже вставший с постели, разразится слезами.

– Ведь я их обучал, – сказал он мрачно. – Я-то думал, что знаю этих мерзавцев. Я думал… я думал, они останутся непреклонными.

Они таковыми не остались, особенно после того, как Кассини объявил, что его заклинание показало – за нами остался след, по которому наши неведомые враги выследят всех до Долины. И не важно, что вожди племени Долины заверили, что ничего страшного в ней случиться не может. Началась паника. В течение дня они собрались, погрузили пожитки на осликов, поднялись по каменной лестнице и вышли из Долины, направляясь на запад.

– Я прокляла их, – сказала Диосе. – Но ведь я не воскреситель. Я просила и Надежду проклясть их, но та сказала, что среди них такое не принято. Иначе это погубит великое заклинание и все племя останется незащищенным.

– Чтоб эти ублюдки сдохли в пустыне, – проворчал Мэйн. – Или пусть их сожрут те чудовища из ям.

– Нет, – сказал подошедший Янош. Он уже полностью владел собой. – Нет, этого не случится. У меня предчувствие. Тот, кто сбежал от Далеких Королевств, может ничего особенного не страшиться, разве что обычного коварства этих земель. И что-то подсказывает мне, что Кассини нормально доберется до Ориссы.

– Ну так мы там с ним разберемся, – мрачно сказал я.

– Если сможем. Но все это мелочи, – сказал Янош, и увидел, как светятся его глаза – ну в точности как в первый раз, когда он поведал мне о своей грандиозной мечте Я понял, что он имеет в виду. Мы потерпели неудачу и надо было в этом признаться. Но ведь это была первая попытка. Будут и другие, и не одна, если потребуется. Я протянул руку, и Янош крепко пожал ее.

– Мы все равно вернемся, да помогут нам боги, – и Далекие Королевства станут нашими, – сказал я.