Текст книги "Алтарь Отечества. Альманах. Том 4"

На второй день после прилёта с Даго техники 12-й КОИАЭ направились на аэродром Угловая. Там их ожидала та же задача: обслуживать самолёты и готовить к боевому вылету. Самолёты И-16 стояли замаскированными по окраине лётного поля. Заместитель инженера 12-й КОИАЭ воентехник С.И.Филимонов распределил всех техников по числу самолётов.

Дело привычное, техники, не трогая маскировку, сняли чехлы и капоты и стали осматривать и устранять мелкие неисправности. Их оказалось немного. Послышалась работа двигателей, техники прислушивались к ритмичности, как врачи слушают пульс своих пациентов.

Вскоре пришли лётчики этих самолётов. К Егору подошёл лейтенант, протянул руку и назвал свою фамилию:

– Петров Алексей.

– Буранов Егор, – ответил Егор, пожимая протянутую руку, – надеюсь, не обидитесь, если буду вас звать по имени?

– Конечно, нет.

– Алексей, вчера мы прибыли с острова Даго, не успели узнать обстановку, не трудно будет познакомить меня с положением в Ленинграде?

– Время пока есть. Идут ожесточённые бои на всех участках. Наши воины оказывают фашистам яростное сопротивление. Численное превосходство на стороне фашистов. Они заняли город Чудово и перерезали железную дорогу, соединяющую Ленинград с Москвой. Но им не удалось прорваться сходу в Ленинград, хотя подошли вплотную. Это было двадцатого августа, а тридцатого августа они прорвались к станции Мга и перерезали последнюю железную дорогу, соединяющую нас с Москвой. Артобстрелы города начались с четвёртого сентября. Восьмого сентября немцы захватили Шлиссельбург. Прекратилось сухопутное сообщение с Большой Землёй. Запасы продовольствия не велики, нам, лётчикам, сообщили, что не более чем на полтора месяца. В городе введена карточная система. С первого октября рабочие стали получать хлеба по 400 грамм. Нам поставлена задача охраны грузовых самолётов Ли-2, которые будут доставлять продовольствие в Ленинград, производить эвакуацию заводов и гражданского населения.

В этот день лейтенант Петров сделал три боевых вылета. Полёты продолжались каждый день по нескольку раз. После войны стало известно, что Ленинградский обком партии ставил строжайшую задачу довести ежесуточную норму переброски продуктов по воздуху в Ленинград до 150 тонн. И это было выполнимо.

Истребители И-16 часто меняли место нахождения, были и на аэродроме Смольном, расположенном недалеко от станции Ржевка. Комендантский аэродром оставался главным.

Суточная норма продовольствия для технического состава была урезана, после длительного пребывания на воздухе и исполнения ответственных работ на материальной части самолётов, голод резко давал себя знать.

Шёл второй месяц осени. Утренние заморозки серебрились инеем на промёрзшей земле и ветках деревьев. Надо бы технический состав переодеть в тёплые куртки и шапки, но старший лейтенант А.Н.Панин не мог их получить на интендантских складах, возможно, там их не было. А техникам предстояло каждый день с утра до позднего вечера находиться возле самолётов и готовить их к боевым вылетам. Каждый день они приходили на аэродром и уходили пешком из Приютина на Угловую, и от сумерек до сумерек готовили самолёты к боевым вылетам. Машины не ходили, экономился бензин.

Придумали подкладывать газеты под хлопчатобумажные комбинезоны, это в какой-то степени задерживало тепло хотя бы возле спины. Срыва полётов по вине технического состава не было.

Однажды Егор со своим мотористом шли ночью до аэродрома, говорили мало.

– Где теперь наши лётчики 12-й КОИАЭ? – спросил Складаный.

– Говорят, в деревне Богослово, переучиваются летать на новых самолётах.

– Их же осталось мало в живых.

– Прибыло из училищ новое пополнение.

На этом их разговор прервался, наверное, каждый вспомнил бои на Эзеле, победы и неудачи. А может, обдумывали, с чего начать свой трудовой день. Поздно вечером авиатехники возвратились в общежитие. Мерцала коптилка, сделанная из гильзы снаряда. Койки Егора и Бориса Безрукова стояли рядом.

– Боря, а всё-таки «Чайки» лучше, чем И-16, – сказал Егор.

– Новой модели И-16 не хуже «Чаек», а может быть и лучше, но мы обслуживаем старой конструкции, вроде И-16 бис.

– Я скучаю по «Чайке», будто она улетела навсегда.

– Получим новые, не хуже «Чаек», – ответил Борис.

Дверь резко открылась, и в общежитие вошёл возбуждённый инженер эскадрильи Борис Акимович Срыбник.

– Есть новости, – сказал Срыбник, едва переступив порог, – будем эксплуатировать временно И-16 и одновременно изучать новый самолёт ЛаГГ-3.

– А как это получится? – спросил Филимонов, – там же будем допоздна, а когда заниматься изучением?

– Самолётов И-16 мало. Будем заниматься и обслуживать по очереди. Всех разобьем на две группы, одна занимается – другая на эксплуатации, будем чередовать.

– Но ведь это будет в нарушение «Наставления по эксплуатации самолётов», – возразили техники.

– У нас техники с большим опытом, и я за них ручаюсь, – сказал Срыбник таким тоном, что стало ясно, возражений он не принимает.

– Трудновато будет, – сказал Егор, – но справиться можно.

На второй день всё было так, как принял решение инженер.

Новый самолёт, истребитель ЛаГГ-3, был с мотором водяного охлаждения, который резко отличался от мотора воздушного охлаждения М-62. Истребитель-моноплан смешанной конструкции, названный по фамилиям главных конструкторов Лавочкина С.А., Горбунова В.П. и Гудкова М.И. с повышенной скоростью 455 км/час и усовершенствованным вооружением. В серийном выпуске он был дёшев. Строительным материалом фюзеляжа и крыльев была фанера и бруски дерева, пропитанные смолой. Немцы узнали об этом и прозвали наш новый самолёт «рус-фанер».

Занятия по изучению проходили оживлённо и с большим вниманием. Преподавателем прислали воентехника М.А.Куприянова, который проходил стажировку на заводе. Чтобы занятия проходили интереснее, Срыбник придумал проводить технические конференции. Для этого он распределил весь учебный материал по докладам и дал время на подготовку докладчикам. Егору, как опытному преподавателю, он дал самую сложную тему: «Карбюрация и система нагнетания рабочей смеси». Немного проще тему, «Зажигание», он поручил воентехнику Н.И.Волосевичу. На подготовку отведена неделя, заниматься возле «секретной части», и только вечером. Дальше секретной части выносить описания не разрешалось. Для проведения конференции выбрали нелётную погоду.

Егор беспокоился за Николая Волосевича, как он справится с такой трудной для него задачей. В авиационных школах Николай не учился, перед войной ему присвоили звание младшего воентехника, готовился экстерном. В 1938 году он приехал в Липово к брату Ивану, лётчику-истребителю. Ему понравилось, и он остался на сверхсрочную, работал мотористом, потом повысили на механика. Немного сутуловатый, со светлыми волосами и неторопливой походкой, он был похож на своего брата Ивана настойчивостью и упорством. Закончив Грозненское горнопромышленное ФЗУ, работал бурильщиком нефтепромысла, затем служил срочную службу в бронетанковых войсках. Об авиации слышал только от брата. К обязанностям воентехника относился со всей ответственностью и трудолюбием. Вот финал его настойчивости и терпения: на конференции он преподнёс материал наравне с опытными техниками. В октябре Николай Волосевич получил страшное известие – 29 сентября 1941 года оборвалась жизнь самого близкого, самого любимого человека, старшего брата, Героя Советского Союза, заместителя командира 11-го истребительного полка капитана Ивана Ивановича Волосевича.

Воентехник 12-й КОИАЭ

Николай Иванович Волосевич. 1944 г.

Это известие надломило Николая, он очень переживал, ни с кем не мог разговаривать, перед глазами постоянно был брат, не верилось в его гибель. Он вспоминал рассказы матери о их жизни в селе Тахны-Картуз Березовского района Гродненской области.

В 1914 году началась Первая Мировая война с Германией, и в этот же год Белоруссию постигло стихийное бедствие – невиданная засуха. Люди покидали целыми сёлами свои жилища и уходили вглубь страны, чтобы не умереть с голоду. Перед глазами Николая встали родные места, пыльные дороги, и по ним шли лошадиные повозки, гружённые домашним скарбом и детьми. За повозками шли взрослые члены семьи. Шли молча, угрюмо. Рядом с матерью шла молодая женщина и, чтобы нарушить это мучительное безмолвие, спросила:

– Сколько лет вашим хлопчикам?

– Васеньку Бог дал в 1905 году, – ответила мать тихим, мягким голосом, – Ванюшку в 1909, а Коленьку – в 1912-м.

Герой Советского Союза комиссар 13-й КОИАЭ, капитан Иван Иванович Волосевич.1940 г

На этом разговор закончился. Больше всего мучений доставалось им, женщинам. Голодные дети просили есть, надо было всё время думать, как их накормить.

Дошли до Кубани и остановились на постоянное место жительства. Нелегко было обживаться на новом месте, пришлось идти батрачить у богачей. Жизнь того времени протекала бурно, стремительно. Военные действия на фронтах Первой мировой, Февральская революция, Октябрьская революция, Гражданская война, и в этом круговороте оказались дети. Своим пытливым умом они жадно впитывали всё окружающее.

В 1920-м году семью Волосевичей постигло неутешное горе – умерла Соломея Тимофеевна, мать троих детей. Васе было 15 лет, Ивану – 11, а Коле – 8 лет. Горько оплакивал Иван Дорофеевич потерю своей верной подруги жизни, с которой делил горе и радость. Теперь одному надо было воспитывать троих детей. Умные дети в семье не помеха, сыновья стали помогать отцу зарабатывать средства на существование. Вася пошёл работать на завод учеником токаря, Ваня и Коля нанялись в подпаски к сельскому пастуху. В школе учились прилежно, от отца брали пример честности, прилежности, настойчивости. Когда Ваня подрос и набрался силёнок, пошёл работать столяром. Молодая Советская республика заботилась о судьбах молодёжи, которая стремилась к знаниям. Для них были открыты двери рабфаков – рабочих факультетов. Василий и Иван пошли туда учиться и успешно закончили. Рано познав голод и холод, ребята учились старательно. Жизнь заставляла думать о существовании на свои заработанные средства, а это немало для выработки жизненной позиции. После окончания рабфака они пошли учиться дальше, Василий в Рыбинский авиационный институт, а Иван – в геологоразведочный. Большая общественная комсомольская работа, интересные лекции заполнили всю сознательную жизнь молодых ребят. В геологоразведочном институте двадцатилетнего студента Ивана Волосевича приняли в ряды Коммунистической партии. Но, окончив институт, Ивану не пришлось работать геологом, по зову партии его направили учиться в первую военную школу пилотов, которая находилась на Каче, возле Севастополя в Крыму.

Кто не мечтал в ту пору стать лётчиком! Стремительная, прекрасная вольная жизнь влекла парить в небесных просторах любимой Родины. Иван отдаёт все свои силы и способности лётному делу. После окончания лётной школы Ивана Волосевича направили служить в авиацию Черноморского флота. Почувствовав себя настоящим лётчиком, он продолжал совершенствовать своё боевое мастерство, настойчиво отрабатывать все элементы программы. Способного пилота заметили, его собранность и волю, умение вести за собой. Ивана повысили в должности до старшего пилота, а затем до командира звена. В 1937 году его перевели служить в авиацию Краснознамённого Балтийского флота. Он прибыл в Липово в 12-й КОИАЭ на должность командира отряда, а вскоре стал заместителем командира эскадрильи. Своей скромностью трудолюбием и отвагой он заслужил уважение всего личного состава. Перед финскими событиями его перевели служить комиссаром 13-й отдельной истребительной авиаэскадрильи, которая базировалась в Купле. На должности комиссара раскрылись все его прекрасные душевные качества. Он буквально вкладывал душу в обучение лётному делу и сам продолжал выполнять учебные полёты наравне со всеми лётчиками, подавая собственный пример. Его беседы с личным составом были нравоучительны и полезны, молодым помогали познать жизнь. Служебные обязанности были у него не первом месте, но он находил время и для семьи, нежно заботился о детях. Его жена Анна Егоровна всегда с теплотой говорила о нём своим подругам:

– С Ваней мы живём дружно. В доме у нас всегда тихо и спокойно, он всегда уходит на работу бодрым и весёлым. Но он во всём строг и справедлив, поблажек не делает ни себе, ни другим.

Вместе с командиром 13-й ОИАЭ майором Г.П.Губановым они вывели эскадрилью в число передовых.

В Финскую компанию полёты на боевое задание проходили двумя группами. Первую вёл командир АЭ майор Губанов, вторую – комиссар И.И.Волосевич. Много было побед на их счету.

Герой Советского Союза Иван Иванович Волосевич, Его жена Анна Егоровна, дети Юра и Луиза. 1940 г.

В один боевой день вылетела на боевое задание группа Волосевича в составе лётчиков: Волосевич, Войтенко, Якушев, Потапов, Лукьянов, Евсеев, Князев. На высоте 3500 метров завязался бой с финскими лётчиками. Иван Волосевич принял бой и в первую же минуту, сблизившись на пятидесятиметровую дистанцию, в упор расстрелял головной самолёт противника. Тот вспыхнул и рухнул на землю. Отважный пример комиссара воодушевил лётчиков. Второй самолёт противника сбил Войтенко, третий – Евсеев. Остальные пытались уйти от преследования, но групповой огонь краснозвёздных истребителей преградил им путь. Это данные из Центрального Гос. архива ВМФ, ф.1549, оп.1, д.188, лл.68–69. И таких эпизодов боевой жизни было много.

За боевые успехи отважного комиссара И.И.Волосевича награждают орденом «Красного Знамени».

После окончания финской компании стали отмечать боевые подвиги награждением. 13-ю ОИАЭ наградили орденом «Красного Знамени», майору Г.П.Губанову и комиссару И.И.Волосевичу присвоили высокое звание Героя Советского Союза с одновременным вручением ордена Ленина. Остальные лётчики были награждены орденом «Красного Знамени», а технический состав – медалями. После заключения мира с Финляндией, И.И.Волосевича перевели служить на Краснознамённый Черноморский флот, на должность заместителя командира 11-го авиаполка. Он продолжал летать на боевые задания вместе со всеми лётчиками.

Комиссар И.И.Волосевич лично водил в бой с фашистами подчиненных лётчиков. По-другому он не мог, в слишком большой опасности был народ, само существование Советского государства, социалистического строя, которое ему дало возможность чувствовать себя человеком. Чувство долга заставляло направить все силы на главное – выдержать удары, а затем сокрушить озверелого врага, который приносит столько горя.

Для Ивана Ивановича понятия «Родина», «Народ» были не пустым звуком, за них он был готов отдать всего себя без остатка.

29 сентября 1941 года капитан И.И.Волосевич погиб при выполнении боевого задания, вместе со своим самолётом он был погребён в водах Чёрного моря.

– Теперь больше не увижу своего брата, – тихо сказал Николай Волосевич, – как будет теперь воспитывать малолетних детей Анна Егоровна? В начале войны она с Луизой и Юрой жила в Петродворце. Где они теперь, что с ними?

Город Ленинград оказался отрезанным от страны. Все сообщения по суше были перерезаны. Лишь узенькая полоска воды по Ладожскому озеру была надеждой на связь с Москвой.

Потеряв уверенность взять Ленинград штурмом, гитлеровское командование приняло решение отрезать огромный город с населением около трёх миллионов от продовольствия и топлива, сломить волю и дух ленинградцев, заставить отказаться от сопротивления. Помимо этого, постоянно и планомерно разрушать город с помощью авиации и артиллерии, и так держать город всю зиму. Решение Гитлера от 7-го октября – не принимать капитуляцию Ленинграда, а позднее Москвы.

«Весной мы проникнем в город, вывезем всё, что осталось живое вглубь России, или возьмём в плен, сравняем Ленинград с землёй и передадим район севернее Невы Финляндии» – планировалось в директивах немецкого командования. Вот такая судьба предрешалась Ленинграду гитлеровцами.

Ленинградцы готовили город к жестокой длительной обороне.

По данным исследователя-писателя В.Е.Вубакова «с первого сентября 1941 года по первое января 1942 года на оборонные работы было затрачено около девяти миллионов человеко-дней, из которых 88 % приходилось на долю гражданского населения. Только в 110 узлах обороны ленинградцы возвели 570 артиллерийских и около 3600 пулемётных дотов, проделали 17 тысяч амбразур в зданиях, построили более 25 километров баррикад и 300 наблюдательных пунктов, открыли 12 тысяч стрелковых ячеек».

Ленинград с его пригородами превратился в мощный укреплённый район. Кроме баррикад на площадях и перекрёстках грозно высились доты. Противотанковые ежи и надолбы перекрывали все въезды в город. Окна домов и витрины магазинов были заложены мешками с песком и кирпичами, виднелись амбразуры огневых точек. Зенитная артиллерия города, кораблей и фортов Балтийского флота готовились обрушить на противника лавину огня. Все стремились победить врага, что бы это ни стоило, никто не хотел попасть в рабство к фашистам.

«За три осенних месяца 1941 года враг обрушил на Ленинград почти 25 тысяч снарядов, около 65 тысяч зажигательных бомб и более 3 тысяч фугасных бомб. От воздушных бомбардировок и артиллерийских обстрелов в городе за это время погибло 2063 и ранено 10569 человек.

Почти непрерывно рвались снаряды на улицах и площадях. Запасов продовольствия по состоянию на первое сентября 1941 года было не более чем на 30 – 60 суток. Почти отсутствовали картофель, овощи, фрукты. С первого октября рабочие и инженерно-технические работники стали получать 400 граммов недоброкачественного хлеба в сутки, а все остальные – по 200 граммов. Резко сократилась выдача других продуктов», пишет В.Е.Зубаков в своей книге «Героический Ленинград».

Связь Ленинграда со страной осуществлялась только через Ладожское озеро, небольшие баржи и суда преодолевали сильные осенние штормы, самолёты отбивали атаки вражеских самолётов, которые постоянно висели в воздухе. Только благодаря мужеству и бесстрашию моряков доставлялось продовольствие, медикаменты, вооружение, боеприпасы, топливо и многое другое. На обратном пути баржи загружались людьми, заводским оборудованием и рабочими, которые направлялись к эвакуированным предприятиям. За этот небольшой срок было доставлено в Ленинград 60 тысяч тонн продовольствия, боеприпасов и горючего. Вывезено из Ленинграда 39 тысяч человек, включая престарелых, детей и раненых.

С 16 ноября для вывоза людей стали применять транспортные самолёты. В Ленинград ими было доставлено пять тысяч тонн продовольствия, десятки тонн медикаментов и почты. Из блокадного Ленинграда самолётами были переброшены специалисты эвакуированных заводов, раненые и дети. Подробнее об этом можно прочитать в сборнике очерков и воспоминаний «Воздушный мост над Ладогой». Экипажи транспортных самолётов понимали, что каждая тонна доставленных продуктов спасала жизнь тысячам горожан. Перевозками грузов и людей непосредственно занимался Ленинградский Областной комитет партии во главе с секретарём обкома Терентием Фомичом Штыковым. Охрану самолётов в воздухе осуществляли лётчики 12-й КОИАЭ. Аэродром Смольный недалеко от железнодорожной станции Ржевка стал важным после Комендантского. Сюда прилетали ежедневно до семидесяти транспортных самолётов. Ввиду перегруженности аэродрома, 12-й КОИАЭ перевели на аэродром Гражданка. Теперь Егор стал жить не в Приютино, а в Котлотурбинном институте. Задача оставалась та же – обслуживать самолёты, которые охраняют с воздуха «Дорогу жизни».

Заместитель инженера 12-й КОИАЭ, старший техник, лейтенант Степан Иванович Филимонов. 1942 г.

В первых числах декабря техники совсем ослабли от недоедания. Им приходилось всё время находиться на морозе, а питание не соответствовало физической нагрузке. На суточный паёк они получали 400 грамм хлеба и очень жидкий суп из крупы.

Блокадный хлеб. Трудно определить, из чего он выпекался. Основным компонентом был жмых (дуранда), потом всякие примеси мучного. На вид был чёрным и рассыпчатым.

В 5.00 подъём. Инженер объявил список идущих на аэродром по обслуживанию самолётов. Опять те же: В.Богунец, Е.Буранов, М.Глебов, С.Попов, Е. Складаный. Остальные настолько ослабли, что появилась отёчность, работать не могли, медики считали их полными дистрофиками. Егор и Евгений Складаный работали вместе по старой привычке. Прогрели мотор большой подогревательной лампой, заправили горячим маслом, и Егор сел в кабину, чтобы запустить мотор. Несколько витков стартёром, и мотор заработал. Складаный показал большой палец, это означало, что мотор работает исправно. После пробы на всех оборотах стали чехлить.

Вот тут-то и загвоздка. Чехол из брезента и ваты стал слишком тяжёлым для ослабевших от голода. Он им был не под силу, а надо спешить, мотор остывал быстро. Тогда пошли на хитрость, выручила природная смекалка. Егор забрался на верх мотора, привязал к ноге лямку от чехла и упал вниз. При падении лямка потянула чехол, и он встал на своё место. Этот способ потом использовали все техники. Вверх смотреть было нельзя, кружилась голова. Поглощённые обязанностями, техники забывали о еде, и это их спасало. Самолёты регулярно вылетали на боевые задания.

Вечером, когда пришли в общежитие, поужинав, Женя сказал:

– Ещё бы пять раз по столько.

Однажды секретарь парторганизации В.Г.Мальцев принёс билеты на концерт в цирк. Это было ново, до этого никуда на зрелища не ходили. Егор вспомнил, как он с молодой женой Любой ходил в цирк. Это было незабываемое зрелище, праздник, на всю жизнь запомнились воздушные акробаты, наездники, фокусники.

Складаный тоже решил поехать. Было холодно, шинелей пока ещё не получили и поехали прямо в техническом обмундировании. В цирке было холодно, сидели в шапках. На сцену вышел оркестр под руководством Вадима Коралли. Аплодисменты. Вышла всеми обожаемая Клавдия Ивановна Шульженко. Аплодисменты. Она исполнила всеми любимые песни: «Синий платочек», «Давай закурим», «Мама». Неожиданно раздался вой сирены. Голос диктора звучал по радио: «Воздушная тревога! Воздушная тревога! Всем перейти в бомбоубежище!»

Через две минуты цирк опустел, будто всех ветром сдуло. Егор и Женя оказались в толпе в каком-то подземелье. Никто не говорил и не спешил. Через полчаса прозвучал тот же голос диктора: «Отбой тревоги! Отбой тревоги!»

После этого сигнала никто не захотел досматривать цирковые представления. Группа техников покинула бомбоубежище, сели в свою автомашину и уехали в общежитие. В мерцании коптилки каждый молча нашёл свою койку.

Авиатехники продолжали обслуживать самолёты И-16. Труднее было собрать оставшихся в живых лётчиков 12-й КОИАЭ. Они были прикомандированы по разным частям. Многие возвращались из госпиталей. Так, Григорий Григорьевич Бегун, прежде чем попасть в свою 12-ю КОИАЭ, прошёл многие передвижения. С острова Эзель они с Александром Александровичем Шитовым прилетели в Петергоф для замены моторов. В Беззаботном они получили эти самолёты, но их не пустили на Эзель. Положение в Ленинграде было тяжёлое, и их оставили для боевых действий в 71-м авиаполку в Кронштадте, где командиром полка был А.В.Коронец. Там они воевали с фашистами и только 20 сентября их отправили на Эзель. Их самолёты достались другим лётчикам, а они ночью второго октября вместе со штабом БОБРа ушли на торпедных катерах на остров Даго. Затем на транспортном самолёте улетели в Ленинград, и оттуда их снова направили в действующие авиаполки.

Александр Шитов героически погиб при штурмовке Гатчинского аэродрома, направив свой горящий самолёт на скопление фашистских «юнкерсов», готовых для взлёта. Сам сгорел, и с ним сгорело много вражеских самолётов.

Николай Хромов прибыл из 71-го авиаполка.

Вернулись в свою 12-ю КОИАЭ молодые лётчики, воспитанники И.К.Полях: Борис Копьёв, Иван Королёв, Виталий Корнилов, Михаил Масленников.

Иван Гореликов вернулся из госпиталя. Двенадцатого сентября он был ранен в воздушном бою под Низино.

Всех лётчиков направляли в Богослов на переучивание и тренировку на новых самолётах. Там они встретились, с грустью вспоминали погибших. Долго не спали вечером, при мерцании коптилки слышался разговор:

– А где похоронили Бориса Середу?

– Он погиб в Липово в начале войны. Взлетел с полной нагрузкой бомб, на низкой высоте сделал боевой разворот, и самолёт упал на своём аэродроме. Сгорел Борис Сергеевич. Сначала похоронили в Липово, но потом он был перезахоронен на кладбище в Краколье. Там же похоронен Н.А.Казаков и моторист Л.Г.Киселёв, которого убили в Липово при штормовке аэродрома.

– А где погиб Анатолий Григорьев?

– Анатолий Борисович Григорьев и Борис Константинович Панкратьев были ранены в бою при защите Таллина.

– Жалко мне друга, Бориса Панкратьева, – сказал Павел Шевцов. – Борис жил в Ленинграде. Как лучшего производственника, его послали учиться на лётчика. После училища попал в отряд Бориса Годунова. Он принял все лучшие качества Годунова, закалял характер, отрабатывал лётное мастерство.

– А где погибли Яков Иванович Ёхин и Константин Сергеевич Сельдяков?

– Они погибли в воздушном бою над аэродромом Котлы в конце августа 1941 года.

– А где видели Юрия Залеева и Николая Аниськина?

– Они погибли в воздушном бою под Кронштадтом.

Так вспоминали друзей, их боевые подвиги.

Шли дни и ночи лишений и упорного сопротивления блокаде.

Рушились дома от артобстрелов и бомбёжек, ленинградцам всё чаще приходилось отсиживаться в бомбоубежищах. Наши самолёты обнаруживали вражеские артиллерийские установки, разрушающие город, старались подавить их, но этого было недостаточно, чтобы уничтожить полностью. Днём улицы были пустынны. После артобстрелов лежали трупы. В конце октября начались морозы, а в ноябре они достигали до 40 градусов. Выбитые окна квартир без стёкол заложены фанерой, подушками или картоном. Волховская электростанция прекратила функционировать, местные электростанции были без топлива. Не стало электроэнергии, а значит и нарушилась подача воды, работа канализации. Жители потянулись с вёдрами к Неве. Центральное отопление перестало работать, в квартирах стали устанавливать жестяные печки, трубы для вывода дыма ставили прямо в окна. Дров и угля не было, чтобы согреться, сжигали мебель, паркет и даже книги. Остановились трамваи и автобусы, рабочие на предприятия ходили пешком. Благодаря героическим усилиям и стойкости, люди не бросали свои заводы, шли и выполняли нормы. Ранним утром они пешком тянулись с Васильевского острова на Нарвскую заставу, с Выборгской стороны на свои рабочие места. После работы многие падали и уже больше не вставали, отдав свой последний долг. В цехах было холодно. Рабочие по нескольку суток не выходили из цехов, выполняя срочные фронтовые заказы.

Фашисты обстреливали и бомбили заводы: «Кировский», «Большевик», «Электросила», многие другие предприятия. Снаряды рвались внутри зданий, убивали рабочих. На их места вставали другие.

«Лучше умереть стоя, чем встать перед врагом на колени! Камни будем есть, а Ленинград не сдадим!» – так решил каждый рабочий.

Осенью 1941 года, когда шли оборонительные бои под Москвой, ленинградцы изготовили и послали туда сотни артиллерийских установок, десятки тысяч автоматов и других видов оружия. Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К.Жуков 28 ноября 1941 года прислал телеграмму на имя А.А.Жданова: «Спасибо ленинградцам за помощь москвичам в борьбе с кровожадными гитлеровцами». Ленинград доставил более трёх миллионов снарядов и мин, свыше трёх тысяч полковых и противотанковых орудий, 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов и бронеплощадок, и много другой техники, инженерного имущества и средств связи. Огромное количество оружия и боевой техники было отремонтировано и отправлено на фронт. (Е.Зубаков «Героический Ленинград»).

Большой силой в обороне Ленинграда были женщины. В голодном, холодном городе они освоили «мужские профессии» на производствах, тушили на крышах домов зажигательные бомбы, ухаживали за ранеными, отдавали им свою кровь, шили обмундирование.

«В Ленинграде нет грани между фронтом и тылом, – говорил А.А.Жданов, – все живут одной мыслью, одним духом – всё сделать для разгрома врага…»