Текст книги "Софи"

Глава 5. Мужчина, женщина и кот!

Шло время, за окном двадцать первый век, всё, как обычно, всё, как всегда, – светит солнце, поют птички, ходят люди. Великая паутина времён соединила троих людей в событиях одного воплощения. На моей груди лежит чёрный кот, с белым околышем на шее, как напоминание из прошлого, знакомьтесь заново, вновь, – Краковский епископ Пётр Выш, его высокопреосвященство, собственной персоной. Наследил тогда, напачкал безобразник, своими деяниями, вот и обрёл; хвост, лапы, подвижные уши в чёрной шкурке. Всем похож на кота, но глаза выдают и чрезмерная болтливость, молчит только когда спит или медитирует, очень близок ему разговорный жанр, да и потом, – есть, что рассказать, в чём повиниться и признать свою пакостную натуру, будучи человеком. Слева, на моём плече, мирно посапывая, отдыхает Ядвига – Софи. Трудный был день, намаялась, пусть отдохнёт её величество Королева польская. Так мы собираемся втроём, кот, я назвал его Шуман, за специфические движения лапами, как по клавишам инструмента, – композитор одним словом, для своих просто – Шум, смотрит мне в глаза неотрывно, лёжа на груди, мурлыкает свою песенку. Он знает, о чём думаю я, слегка прикрывая хитрые глаза, изображает невинность, мол, ни причём, так вышло, что поделать, но я тоже знаю, о чём думает чёрненькая, симпатичная бестия, и обмануть сейчас, теперь, уже не получится. Он сам нашёл меня, подошёл на улице, потёрся, искренне и открыто попросил накормить, дескать, изголодался, здесь поджидая, когда появишься, завязалась мужская беседа, решили дальше пойти вместе. Хитрый, умный, понимает человеческую речь, как не понимать, такое предание, такой след, Ядвига ему нужна, знал, что рядом со мной та, перед кем виноват, пришёл повиниться, покаяться, испросить прощения. Королева уже простила, не злопамятная, сохранила присущее царское великодушие, тонкую, женскую сердечность, прозорливость, это нужно им обоим, вернее нам троим. Не представился сразу, – Аматеус, рыцарь ордена Тамплиеров, это была наша первая встреча с Ядвигой – Лавандиной, в общих кругах реинкарнаций. Тогда носил белую накидку – сюрко, с красным крестом, меч и кольчугу, охранял паломников, защищал православных, клинком прокладывал дорогу за святую веру. Тогда, втроём; Аматеус, Лавандина и наш верный товарищ – Дарин, сказали, – прощайте Короли и Папы, прощай эта нелепая война! На своём корабле, тайно, шли вслед каравану судов с награбленным богатством, дело шло к финалу развязки Крестовых походов и самого ордена Тамплиеров, сильных и великих мира сего, как всегда погубила алчность. Караван потеряли из виду, нам не нужны драгоценности политые кровью невинных, шли дальше, вглубь Индийского океана, в поисках островов, где родилась Лавандина, нашли и остались там. Райское место, заслуженный отдых, на берегах свободных от войн, распрей и непомерного тщеславия, немногочисленное население в основном народ, выживший в результате кораблекрушений, таким образом, каждый приносил свою национальную принадлежность, знания и языки в этот уютный природный уголок, богатый тропической растительностью. Шли годы, у Аматеуса и Лавандины рождались дети, Дарин тоже обрёл семью, океан, после ураганов изредка пополнял ряды жителей, прибивая к берегу очередные обломки кораблей с измождёнными на них моряками. Лавандина выхаживала, лечила их, своим искусством врачевания, так мы узнавали новости со всего света, желающих покинуть эти места не было, действительно, – земля обетованная, всё есть, дети играли в золотые побрякушки принесённые штормами, на столах в хижинах стояли кубки, чаши, украшенные драгоценными каменьями; изумрудами, сапфирами и рубинами, всё это представляло из себя, только домашнюю утварь. Случилось так, что очередной шторм забрал Аматеуса и Лавандину, у великой паутины времён были свои виды на них. Каждый пошёл своей дорогой будущих встреч и разлук.

Его высокопреосвященство сегодня не в духе, нагло вопил всё утро, разными голосами, то высоко, то очень низко, поднаторел на мессах, расширил свой вокальный диапазон, теперь пользуется, всех будит, рассказывая в который раз о своём, личном, призывая к сочувствию, пытается влиять на ситуацию, но, увы, поздновато вы спохватились, ваше святейшество, не добившись, таким образом, желаемого результата и успокоившись окончательно, идёт спать, как ни в чем, ни бывало, повторяя эти эпизоды выступлений регулярно с непредсказуемым финалом, бывало, что домовому, как и нам, надоедали его проповеди, и он обманным путём завлекал, зазывал котовую сущность напакостить на половичок. Дальше складывалась картина отчуждения усатого проказника под диваном, до того момента, когда все, включая домового, начинали скучать по его разговорам и рассказам, – не всё же епископам заблуждать людей, есть не менее талантливые сущности льстивого проворства в богатом многообразии форм видимых и не видимых, наполненных умом не дюжим, сообразительностью достойной восхищения и всеобщего признания, как мастеров своего дела.

Вторая наша встреча с Ядвигой – Лавандиной – Татьяной, сейчас у неё такое имя, произошла в Южной Америке, рядом с вулканом Уайнапутина. Патилунна, Артнат и другие, кому удалось спастись во время извержения, встретили геолога – золотоискателя, который застрелил змею на шее девушки, естественно предполагая от неё угрозу, не мог он знать, что Лоя охраняла свою хозяйку. Индейское племя было затеряно в горах, сохраняя самобытность, свои представления о жизни и смерти, магия и ритуалы составляли неотъемлемую часть их культуры. Затем сделали то, что было необходимо, – взяли камень, завернули в древний свиток заклинаний и бросили в жерло, вулкан заснул. Лава застыла, вернулись к реке Оль, живых, из тех, кто остался, не было, геолог обнаружил огромные куски золота – вершители, над которыми совершали обряды храмовники, пытаясь успокоить вулкан. Золота было много, всё, что нашли, собрали, переместив с гор на побережье океана. Оказалось, что на это золото можно было выменять остров у правителя тех территорий, что мы и сделали с Артнатом. Теперь всё наше племя живёт вдали от берега, это наш остров, хотя не только наш, есть на нём огромные черепахи, на которых потом катались наши дети, войны и междоусобица закончились, больше никто не сгорел в жерле вулкана наказанным или в жертву богам.

Оставили свой след и промежуточные реинкарнации Софи с Альтаром, с Норси, в теле Лусии рядом с Жанэви. Мазириус помог увидеть королевское прошлое между нашими пересечениями близких воплощений, рядом, в тесном контакте, под одной крышей. Вскоре после свадьбы Альтара и Софи, машину занесло на снежном перевале и сбросило в пропасть. Цыганка Эйша оказалась права, потрясение было очень сильным, машина триста метров пролетела до дна ущелья, успела или нет Софи, вспомнить слова предостережения, уже не имеет решающего значения. Это не было убийством или самоубийством, Мазириус выполнял условия великой паутины времён, – это был несчастный случай, как способ запланированного перехода для обоих, применяемый в исключительных ситуациях, каждому уже была предначертана своя дорога, в результате снова встретились Аматеус и та, которая была под разными именами в своих воплощениях. Магистрат прислал Мазириуса не только для встречи в облике бездомного с Софи, как это могло показаться. В нужный момент необходимо было удержать Майю от роковой поездки в горы, Альтар и Софи приняли решение поехать втроём, но вмешался Мазириус, пригласив Майю отправиться с ним на показ новой коллекции верхней одежды, – Майя осталась жива, здесь. Переход был организован для двоих, будь с ними Майя, многое в паутине пришлось бы переделывать, переписывать начисто и заново не один сценарий, слишком много хлопот и тревог для тех, кому они были не нужны, из за одной поездки в горы, не укладывались в планы магистрата призванного соблюдать законность везде и всюду, очень похожую на заповедь – не навреди!

Сегодня и вчера Шуман само благоразумие, ночных проповедей – концертов не было слышно, наверное, обдумывал дальше своё поведение. Плохо спит домовой в полнолуние, или вообще без сна, скучно ему, будит кота рассказами о его красоте, уме и непреходящей харизме оперного певца. Лесть закрывает глаза на подтекст, мешает думать, вот и надрывается временами чёрная бестия, а капелла своими обертонами в камерном исполнении. Где же он берёт такие низкие вибрации с руладами и переливами, – действительно маэстро?! Человек, в образе кота, не простое явление, более того даёт наглядно увидеть цепь событий приведших к такому итогу, связь прошлого, настоящего и возможного будущего, если мы поймём, примем и простим без наказания сущность опорочившую себя много веков назад. Ядвига – Татьяна простили епископа! Должно быть, на следующем круге он вновь станет человеком?!

В ожидании вечера, когда мы соберёмся все вместе, Шум, находясь рядом со мной чаще всего спит, заходит между делом на колени или грудь, обменяться мужскими впечатлениями, сказать, что хочет кушать или гулять, других форм эмоционального поведения не происходит до появления Татьяны, будь она, в отпуске путешествуя с детьми, или занята на работе, иногда до позднего вечера, что поделать, – дети хворают, взрослые нервничают, надо лечить и тех и других. Ждёт свою королеву лёжа у входной двери, спрашивает меня, где и когда придёт, выражая при этом недовольство, – сколько можно ждать, даже я постольку не гуляю, и всё в таком духе, но, как только слышен ключ в двери, поведение меняется, являются накопившиеся слова, создавая образ холодного, голодного, не кормлёного кота – человека, трётся об ноги, совершая круги всегда против часовой стрелки, укладывается набок или спинку, поперёк, не давая пройти, пока его не почешут, погладят, скажут хвалебные речи в его адрес высокопреосвященства, тот ещё позёр эта сущность! Ведёт на кухню, показывает на свою полную еды чашку, говоря при этом, что есть нечего, что вообще пора изменить своё отношение к другу, так, как он единственный и неповторимый в своём роде, заслуживает более внимательного и трепетного отношения к своей персоне, предполагая при этом разнообразие в меню. С улыбками и смехом мы идём у него на поводу, пусть ест жалко, что ли, но когда собираются по три чашки с разной вкуснотой, но при этом Шум проходит мимо даже не взглянув на разнообразие, все чашки перемещаются в холодильник – зажрался его высокопреосвященство! Было и другое время, когда первый раз принёс его домой, котёнком, живёт с нами пятый год, накормил, накупал, он выбрал себе место, вылизался и уснул, а ночью, втихаря стащил со стола сладкую булку с изюмом, стрескал, оставив только крошки на диване, но это было давно, единственный раз, и полуголодное прошлое быльём поросло. Вот так мы живём на своём острове, в мире и согласии, чужды нам ссоры, пустые разногласия, лишнее всё это, есть другие важные планы, и не простые задачи.

Долгое время предполагал, что меня – Аматеуса бросили сюда на Землю в тело человека за какие-то провинности прошлого, очень яркими, насыщенными, с болью физической, душевной и моральной были события в жизни, но время шло, принося новые знания, которые точно определяли добровольный переход из других миров, куда ушёл из Индийского океана во время бури. Сегодняшние события наглядно подтверждают этот выбор, без намёков на чувства вины и сожалений. Шёл куда вели, делал то, что было предначертано великой паутиной времён, теперь уже без сомнений, в полной уверенности своей правоты. Оборачиваясь назад, вижу логичность событий, а там, где якобы её нет, живёт уверенность в правомерности бессознательных решений за меня, тропами провидения. Наступает момент прояснения сознания, каждое явление, как событие занимает своё важное, нужное место, в картине всеобщих взаимодействий, подтверждая право на ошибки в этом клубке сложных связей, которые через годы выглядят уже не как ошибочные действия, а как признанная необходимость. Подселившаяся субличность Бадрунниса, нет в словаре другого ассоциативного определения, вносит ясность в сознание, которую сложно переоценить, не вызывая опасений и страха, без неё мир вокруг превратился бы в какофонию мракобесия и нелепых соответствий причин и следствий. В действительности, всё не так, как на самом деле! Эти великие, сказанные однажды слова, врезались в память, как лейтмотив взаимоотношений сознания и неосознанного в жизни каждого человека, утверждая право великой паутины времён свершать грандиозный замысел, в котором каждый из нас необходимая деталь всеобщего механизма.

Раннее детство в этом круге воплощения было окрашено яркими впечатлениями, – во время болезни поднималась высокая температура, на этом фоне по телу катались, с выраженными ощущениями внутри, шары разных размеров, белёсые, синие, фиолетовые, которые были видны только с закрытыми глазами, позже изучая аналитическую психологию, физиологию высшей нервной деятельности, психофизиологию, не находил ответов на вопрос, что это было, какие шары катаются внутри тела, к этому моменту легко запускал движение шаров – энергии доводя их до колоссальных размеров, на фоне нормальной температуры тела?! Эзотерические знания принесли ответы на большинство вопросов из ранних воспоминаний, Кундалини йога обогатила опыт, в результате восьмилетнего, упорного, кропотливого труда удалось в классическом варианте поднять энергию по Сушумне. Вопросов стало ещё больше. Ответы на них приходили сами из осознанных сновидений и Тантра йоги. Произошла перезагрузка с новыми параметрами, жизнь поменяла цвет, полученные знания полностью вытеснили из среднестатистического социума, убедительно давая понять, что выбранная колея появилась неспроста. Обрастал учениками и последователями, которых, как правило, интересовали психокинетические способности, демонстрируя эти явления, раз за разом убеждался, что это пустое занятие, бесполезная трата энергии, которой всегда оказывалось мало, для активного, полноценного продвижения к вершинам знаний, непредвзятого или надуманного характера. Дневная, больше ночная психометрия, открыла новые горизонты невербального общения не только с людьми. Жизнь, намного богаче в своих формах проявления, чем принято считать.

Сейчас мы в договоре, – я завершаю, доделываю предназначенное и возвращаюсь домой. Мой дом не здесь, там нет людей в телесной оболочке, всё в фиолетовом свете, описать доходчиво не получится, нет здесь таких слов. Дом, часто приходил и приходит во снах, как ностальгическая реальность, опять же с раннего детства, но без возможности увидеть это здесь, в Земной действительности и оказаться там, – не спешу, не тороплюсь, всему своё время. Не нарушать законы, составленные не тобой, и не людьми, правило хорошего тона, что благоприятно отзывается в пути, не имея запретов, обвинений и наказаний, как таковых, без страданий и мучений, которые по существующему убеждению приводят к прозрению и очищению, без душевного, морального, тем более физического садомазохизма и истерии, принятых в социуме, как формы сострадания, сочувствия, чрезмерной, пагубной заботы или обыкновенного фанфаронства, на пустом, на ровном месте создавая для себя, родных, близких, и чужих тоже, искусственные, надуманные, несуществующие проблемы, для героической борьбы с ними, за которой наблюдают зрители, чаще всего втянутые в это театрализованное представление, – вокруг и рядом, сколько угодно. Недавно Татьяна прозорливо выразила мысль, что за миллионы воплощений человек привык страдать, мучаться сам и мучать других, глядя вокруг становится понятно, – человек ещё не наигрался в эти игры, далеко до прозрения и осознания большинством простых, доступных каждому истин, не требующих жертв, мироздания.

Снова радушная атмосфера, снова сумерки, к цвету которых не получается привыкнуть, снова вместе, и снова бездонная тишина среди звуков быта. Это наш остров, мы довольны и счастливы, радуемся новому дню, как благодати данной небом, с восхищением наблюдая и проживая время, отведённое нам Создателем.

Роман Софи приближается к своему завершению, кто-то поставит точку, кто-то восклицательный, а кто-то вопросительный знак, хорошо, как первое, так и второе, и третье, убеждён в том, что равнодушных не окажется, во всяком случае, хочу в это верить, но я поставлю многоточие, – моя история продолжается…