Текст книги "Софи"

Глава 5. Поиск опоры

Находясь в тёмной комнате своих мотиваций, намерений, желаний и поступков, да ещё с завязанными глазами, наивно рассуждаешь убедительными тональностями, что достаточно снять повязку начнёшь ясно видеть картину происходящего; сценариста, режиссёра, художника по декорациям, спецов по озвучке, возможно спонсоров этого проекта под названием, – моя жизнь, и директора картины, непременно, в его кабинете, тет а тет, эту, простите, сволочь никогда не застать на рабочем месте, всё где-то шляется по своим важным делам не внимая стенаниям и плачу неразумной особи женского пола, весьма недурной наружности, прижать бы его к тёплой, даже горячей, нет уже раскалённой до белого бела стеночке, и вытряхнуть всё содержимое его мыслительных запасников, – о чём он думает вообще, на что рассчитывает, обходясь со мной так беспорядочно непорядочно!? Но нет, повязка упала с глаз, хочу так думать, вокруг всё равно темень, так же выставляешь руки перед собой, дабы не встретиться со стенкой своим драгоценным и красивым лобиком, это та самая стена непонимания, недовольства, опасений безосновательных, и откровенного страха перед неизвестностью с разными лицами сомнений, предположений и странных образов пугающего свойства! Почему так темно? Двигаюсь робко, шажочками, вдруг споткнусь, упаду, будет больно и обидно, что всякий раз одно и то же. Где же свет, хочу выйти на свет, хочу знать, хочу точно знать, как нужно себя повести и куда, как нужно поступить, в конце концов, так или так, или вообще по-другому, непонятно как?! Кто-нибудь подскажи! А в ответ тишина кромешная, тогда зачем я здесь, зачем я Вам, что Вам с меня, от меня нужно? Снова тишина, дескать, разбирайся сама, мы такой ерундой, такими мелочами не занимаемся, недосуг нам. Так и сделаю, только в одиночку плохо получается, мозгов не хватает, нужен специалист, профессионал в таких делах, потому как сапожник всегда без сапог, в моём случае.

Майя внимательно слушала, то смеялась, то грустила вместе с моим пересказом сновидения, иногда вставляя реплики, оставаясь на своём посту психолога. В наш разговор вмешался телефонный звонок, Звездочёт хочет меня видеть, приглашает в обсерваторию, сразу согласилась, нельзя медлить с мужчинами, вдруг ускользнёт из моих рук, а так хочется его объятий, ноги сводит от желания, может быть я просто скрытая нимфоманка, к чёрту все эти рассуждения, хочу мужчину, разве не имею права, к тому же он такой необычный и статный, мы хорошо смотримся вместе. – Софи, как быть с визитом к тому человеку, про которого я начала рассказывать тебе, возможно, поможет не только разобраться, но и решить вопрос по существу, между нами девочками, просто станешь нормальной бабой, без всяких заморочек!? – Что-то не припоминаю, про кого идёт речь? – Ну, как же, говорила тебе, он занимается экспериментальной психологией, при помощи гипноза освобождает, обнажает в человеке бессознательные желания и потребности, жутко талантливый специалист в этом ремесле, о нём ходят невероятные легенды, но я думаю всё это правда, – сама увидишь. – Да, да, припоминаю, но сейчас Майя у меня одно желание, которое полностью совпадает с моей потребностью, – хочу Альтара, пусть выглядит так, будто уехала на совещание со звёздами во главе с их патроном – Звездочётом, возлагаю на него большие надежды, хочу уже приземлиться, стать счастливой не только по ночам и перестать плакать. – Софи, переживаю за тебя, хотя, – если человек сам выбрать не может, за него выбирает жизнь, передавай привет Альтару, он хороший, буду рада за вас обоих. – Скажу, обязательно, люблю тебя Майка, будем считать, что это мой выбор!

Машина поднималась в горы по серпантину, в салоне тихо играла музыка, мы с Альтаром разговаривали на разные темы, сейчас он был несколько другим, может быть волновался перед встречей с родителями, которых предупредил, что будет с девушкой, интересно, всех своих барышень возит смотреть в телескоп, или только мне выпала такая несказанная честь? После очередного поворота внезапно подступила тошнота к горлу, закружилась голова, зашумело в ушах, поплыли круги перед глазами, почувствовала, что теряю связь с реальностью, очнулась от холода и резкого запаха нашатыря, сидела в кресле машины в сторону открытой дверки, ноги стояли на земле, мужчина был на коленях передо мной с ваткой в руке, хотела убрать этот запах, но мои руки не слушались, получилось только отвернуться в сторону. – Что случилось Альтар, мне вдруг стало плохо? – Это бывает Софи, когда быстро поднимаешься в горы, разреженный воздух, гипоксия, как ты чувствуешь себя? – Уже лучше, тошнота исчезла, но голова тяжёлая и шумит, как морской прибой. – Софи, указательным пальцем дотронься кончика носа. Я повела руку к его лицу. – Нет Софи, до своего кончика носа. Пробовала несколько раз, не получалось, попадала то в щёку, то ближе к виску, руки были не мои, казалось что я крепко выпила и теперь меня развезло. – Мы очень быстро поднялись на высоту больше двух тысяч метров, до обсерватории осталось минут тридцать, сорок ходу, она на высоте две шестьсот, но думаю нам нужно задержаться тут, чтобы прошла так называемая акклиматизация, за следующим поворотом есть аул, там живут люди, здесь все знают моих родителей и меня с детства, нужно побыть тут хотя бы до утра, тебе станет легче и мы продолжим подъём. – Как скажешь, ты мужчина, тебе решать, я, как будто пьяная Альтар и мысли скачут невпопад, ты не станешь ко мне приставать если что?! – Если ты шутишь, то не всё так плохо, завтра будешь огурчиком. Огурчик? Это хорошо, какие шутки, вообще такое состояние, что с одной стороны развезло от усталости, а с другой, будто не хватило самую малость спиртного, чтобы закрыть глаза сейчас и открыть их уже завтра, а промежуток пусть останется в потаённых уголках памяти, до которой не достучаться потом, может быть не надо беспокоить её своими вопросами, так бывает, если дверь вдруг закрыта, подыскиваешь способ, как её открыть, либо смотришь другой вход или выход, так же с памятью, только в первом случае дверь можно просто высадить, – с памятью же такие фокусы не проходят!

Пока несла этот бред, появился аул, странное дело, – понимаю, что несу чушь, и словарик не мой, но сделать с собой ничего не могу, кошмар какой-то, он посчитает, меня последней шлюхой, но странное дело чувствую внутри при этом такую свободу, как никогда. Альтар посигналил, из большого двухэтажного дома вышел высокий мужчина в бурке, бородатый, седой, увидел Альтара, развёл руки и быстро пошёл на встречу. – Здравствуйте дедушка Салах, как вы, как жена, дети, внуки, вся ваша семья, все ли здоровы!? – Здравствуй дорогой, спасибо все в здравии, всё хорошо. – Как ты Альтар, как родители, все ли здоровы, рад видеть тебя в своём доме?! – Спасибо дедушка Салах, все живы, здоровы чего и вам желаем, вашей семье, вашему дому! – Проходи дорогой, гостем будешь! – Я не один, с девушкой, ехали в обсерваторию, родители ждут, но вдруг Софи стало плохо, горы, быстро поднялись, можно у вас побыть какое-то время, если позволите, пока Софи станет легче, привыкнет к горному воздуху? – О чём речь дорогой, мой дом – твой дом, заходите, живите сколько хотите, невеста твоя? – Надеюсь, но она ещё об этом не знает дедушка Салах. – Правильно, вначале с родителями надо познакомить, а уж потом если понравится старшим слова говорить. – Зови девушку в дом, за стол, у нас сегодня праздник небольшой, родственники приехали. – Дедушка Салах, это удобно будет, без приглашения, на праздник? – Считайте, что я вас пригласил, отказа не принимаю, проходите в дом, все будут рады вам!

Помог Софи выбраться из машины, её действительно штормило, качало из стороны в сторону, так, что самой было трудно держаться на ногах, поднял на руки, Софи обхватила меня за шею, прижалась, подняла голову, зашептала с закрытыми глазами: «Альтар ты всегда будешь носить меня на руках, что подумают люди, тело меня не слушается, сама не понимаю, что говорю, но очень хочется всё рассказать, все решат, что я пьяна?!». – Ты действительно пьяна Софи, только не от вина, от горного, сильно разреженного воздуха, это пройдёт, здесь живут горцы, наши друзья, всё поймут, никто не осудит, верь мне. – Хорошо, я тебе верю Альтар, только не оставляй меня одну, никогда, очень прошу тебя, ты такой большой и сильный, мой Звездочёт, – чувствую сейчас, что люблю тебя!

Не успел ответить Софи, даже не знал, что сказать на такую откровенность признания в любви, нам широко отворили дверь, мы оказались в доме, было тепло и светло, за длинным столом заставленным едой и плетёными графинами было много людей, сидели все вместе, мужчины и женщины, дети вокруг стола, кто на маленьких стульчиках, кто на подушках у стен, прямо на полу, – дом был полон гостей. Я стоял и держал Софи на руках, образовалась пауза, в глазах людей был вопрос, – что случилось? Тишину нарушила Софи, подняла голову с моего плеча, улыбаясь, заплетающимся языком начала говорить: «Как у вас здесь хорошо, вы все вместе, какие вы красивые, а меня спьянили ваши горы, они такие необозримые и гордые, голова закружилась от холодной пронзительности и чистоты, так приятно вас видеть, как в детстве вокруг ёлки на Новогодние праздники, папа ставил меня на стул, рассказывала стихи, все слушали внимательно, как сейчас, мне кажется, что вы моя семья, люблю вас всех мои дорогие!». Софи продолжала говорить, никто не перебивал, люди улыбались глядя на неё с какой-то своей грустинкой в глазах, Лайла, жена дедушки Салаха потянула за рукав, увлекая в просторный зал, к столу уже поставили стулья для нас, мы оказались напротив друг друга, Софи рядом с Лайлой, дедушка Салах усадил меня рядом с собой. Гостья продолжала разговаривать уже с Лайлой и женщиной справа, другая стояла сзади и поглаживала Софи по голове, мне захотелось перебить, чтобы мужчина сказал, но дедушка Салах остановил: «Пусть говорит, она хорошо говорит, всем нравится её доброта, хороший человек твоя девушка, помнишь Альтар, у нас есть поговорка, – хочешь узнать человека напои его вином, ей и наливать не надо, пусть говорит, не волнуйся, всё хорошо!».

Позвонил отец, мама волнуется, объяснил ситуацию, – мы с Софи в верхнем ауле, дома у дедушки Салаха, вынужденная остановка, нужно время, чтобы организм девушки адаптировался к горным условиям. Отец сказал, – сейчас приеду. Женщины ушли в другую комнату, мужчины разлили ещё вина, я сказал тост, мы выпили, передо мной появилась тарелка с горячей бараниной в айвовом соусе, в ресторанах такую еду не подают, вспомнил детство и юность, когда неоднократно бывал с родителями в этом доме, всё осталось по-прежнему, но вот хозяева постарели. Увлёкся пищей, сегодня только завтракал на скорую руку, мысли были где-то далеко в прошлом, потом возвращались, сюда вспоминая, как держал Софи на руках, перепугался там, на серпантине, вдруг замолчала, повернулся, девушка была без чувств, и потом, когда призналась в любви, как родители её встретят, примут или нет?

Пришла Лайла, сказала, что Софи с племянницей и внучками на детской половине, – напоила её горячим чаем с кизилом и тутовником, немного покушала, ей стало лучше, Софико, внучка прилипла к ней, не отходит, лежат на диване, шепчутся девчонки. Время летело, появился отец, распахнул дверь и вошёл, снимая капюшон, пошёл снег, вид у него был встревоженный, они обнялись с дедушкой Салахом, обменялись уважительными приветствиями, мужчины пожимали друг другу руки, спрашивали о погоде, как добрался, за столом мы сидели рядом, отец пододвинулся ко мне, чтобы никто не слышал, сказал; «Альтар, ты уже взрослый человек, но ведёшь себя, как подросток, загубишь девчонку, кстати, где она, мама волнуется за вас обоих, тебе привычно в горах, ты, что забыл, на какой высоте мы находимся, в салоне машины баллон с кислородом, принеси, дай Софи подышать». Не успел я встать, Лайла присела к моему отцу, положила руку на плечо, что-то говоря только для него. Вот я олух, отец прав, как-то вылетело из головы, горы не прощают ошибок, организм – организму рознь, что один переносит легко, другому тяжело, а подчас не по силам, тем более девушке, женщине.

Софи спала в обнимку с Софико, наверное, обе устали, каждая по-своему, Лайла укрыла их лёгким пледом, быстро нашли общий язык, зовут их, в общем-то, одинаково, только одна светленькая – Софи, другая брюнетка кареглазая – Софико, возраста разного, но это не мешает им чувствовать радость общения подружек. Поставил баллон с кислородной смесью рядом с постелью, слегка ослабил клапан, поднёс маску к своему лицу, почувствовал движение и вкус смеси, потом приблизил к лицу Софи, безмятежно спала женщина, прижимая одной рукой к себе девочку. Отец уехал в ночь, успокоить маму, как хорошо здесь, впервые мне захотелось уюта, чтобы дома всегда ждала жена и дочка похожая на папу, нравится эта женщина, почему не знаю, просто нравится, тепло рядом с ней, спокойно, будто расставались ненадолго, вот теперь встретились, хотя знакомы недавно, разве так бывает, наверное, бывает, если сейчас я это чувствую?!

Ночью выпал снег, прихватило морозцем, в окнах играла радуга солнечного света, Лайла суетилась с завтраком, Софи уже проснулась, чувствовала себя намного лучше, больше не качало из стороны в сторону, речь была чистой и уверенной, немного покрасневшие склеры напоминали о вчерашнем происшествии, она странно смотрела на меня, наконец, спросила: «Альтар, помню вчерашний вечер фрагментами, ты держал меня на руках, потом стояла на стуле перед всеми, рассказывала Новогоднее стихотворение, много говорила, всё перемешалось в моём сознании, я никого не обидела своим необычным поведением?». – Нет, Софи, ты никого не обидела, напротив, все были рады видеть и слушать тебя, дедушка Салах не позволял перебивать и останавливать, ты ему очень понравилась. – Как хорошо здесь, душевные, гостеприимные люди, жаль, что мне не довелось жить среди них в горах, встречаться с тобой, дышать этим загадочным воздухом, смотреть в телескоп, и многое другое, о чём пока тебе не скажу. Софико необыкновенно красивая и умная, мы с ней уснули, не заметили как, мне понравились и другие её сестрички, это ничего, что вчера раздарила им всё, что на мне было из украшений, они так радовались, по очереди примеряя на себя серёжки, браслет, цепочку с кулончиком, такие искренние и добрые, у меня слёзы текли от счастья?! – Софи, ты великодушная, открытая женщина с большим сердцем, уверен, что здесь всегда будешь желанной гостьей, если вдруг захочешь ещё постучаться в эту дверь, даже одна, без меня. – Спасибо Альтар, вчера мне стало дурно, а сегодня радость в душе, приятно быть рядом с тобой.

Снова не успел сказать, ответить, Лайла позвала покушать перед дорогой, все ещё спали, сидели за столом, пили горячий чай, кушали лаваш с домашней снедью, было очень вкусно, Лайла тайком рассматривала нас, улыбалась, кивала себе, наверное, в ответ своим мыслям. Прощаясь на улице, пока разворачивал машину, женщины разговаривали в сторонке, подходя, услышал слова Лайлы, она обращалась к Софи, а может быть к нам обоим: «Ты очень понравилась Салаху и мне дочка, мы бы очень хотели такую жену своему младшему сыну, но ведь Альтар не отдаст такое сокровище, настоящий мужчина, хочешь быть счастливой Софи, оставайся с ним, вы хорошо смотритесь, достойны друг друга, будут красивые, умные дети!». Сделал вид, что ничего не слышал, это женские секреты, Лайла протянула руку к Софи и разжала, там лежали все украшения, которые она вчера подарила девчонкам, – это очень дорогие подарки, малы они, чтобы носить золото, не обижайся Софи, забери, наверное они дороги тебе, как память!? Я стоял за спиной Лайлы, но всё видел и слышал, наши глаза с Софи встретились, я покачал головой, – не бери. Софи вдруг расплакалась, не могла ничего сказать, только сжала руку Лайлы, отодвинув от себя, теперь они хлюпали вместе, обнимая друг друга, здесь появился дедушка Салах, вовремя, пошёл к нему на встречу, пусть женщины сами и поплачут, и всё решат своё сердечное.

Какие непредсказуемые горы и ведут себя жёстко по отношению к человеку, даже жестоко, если бы я была за рулём машины вместо Альтара, когда потерялась, там за поворотом, серпантин узкий, две машины с трудом разъезжаются, нужно сигналить, прежде чем войти в крутой поворот, справа обрыв и пропасть, брррр, мурашки по спине бегут, когда представляю наш полёт. Погибнуть в расцвете сил, среди такой красоты? А ведь могло произойти непоправимое! Маска с кислородом возвращала мою девичью память, медленно, как будто нехотя выплывали картинки из глубин сознания: вначале было далёкое детство, гуляю на улице, маленькая кнопка, которая едва научилась ходить, неуверенно ступаю по земле со своей любимой игрушкой, оранжевой обезьянкой, потом образы повзрослели, катаюсь на качелях, встречный ветер ласкает, поднимая распущенные волосы, девочка улыбается, разговаривает с кем-то незримым, который за кадром, это мой отец рассказывает, что-то весёлое, радость, свобода, счастье в глазах, вот уже девушка, первый смешной поцелуй с мальчишкой из нашего двора, букет сирени, наломал в палисаднике соседей, последний звонок в школе, университет, защита диссертации, теперь образы неслись вихрем, большим, густым, приятным потоком с разных сторон, так, что не успевала просматривать, воспоминания теснили одно на другое приобретая форму виноградной грозди с необычно крупными ягодами, затем превращались в ёлочную, новогоднюю гирлянду, создавая затейливую последовательность мгновений забытого прошлого. Память подобралась к событиям вчерашнего вечера, показывая окружающее пространство, странно, потеряла сознание, но ясно вижу, как Альтар испугался за меня там, на развороте серпантина, выскочил из машины, открыл дверку, намочил ватку нашатырём, встал на колени, даёт нюхать, нет реакции, шлёпает меня по щёкам, зачем-то растирает уши, целует, гладит по голове, что-то кричит, очень близко, слышу его разгорячённое дыхание, руки рвут мой ворот, снова целует меня в губы, нет, это не поцелуй, вдыхает воздух, чтобы пришла в себя, снова ватка, и вспышка сознания где-то перед глазами, ощутила тело набитое тяжёлой, неповоротливой ватностью, – я вернулась. Краски и звуки стали другими, острыми, так, что хотелось прищуриться или прикрыться рукой, горы, камни, скалы, белые пятна снега, лезли через глаза, куда-то в самую глубь не спрашивая разрешения на столь внезапное проникновение до самого сердца, до глубины души, будто она, эта душа, давно чего-то ждала, истосковалась, по чему-то очень важному, но не новому, я поняла, как в детстве, это всё то, что видишь, чувствуешь впервые странным возбуждением, как большую глыбу радости и счастья встречи, свалившуюся на тебя! Звуковые впечатления фугой Баха раздавались в голове, нестерпимо приятным резонансом под сводом купола предельной чувствительности восприятия грандиозных, нереальных по своему звучанию верхних регистров моей проснувшейся плоти, – говори, говори ещё, только немного тише, чтобы не оглохнуть мне, не захлебнуться, под бурным натиском эйфории рассудка. Ты мой хороший, заботливый и перепуганный мужчина, со мной всё хорошо, очень рада тебя видеть, прости, отключилась, но снова с тобой, мне не страшно, там нет страха, он живёт здесь, пока мы воплоти. Обними меня, согрей, мне так холодно и одиноко, возьми меня на руки, не отпускай, хочу стать только твоей, только твоей частью души, если вдруг нужна тебе в этом мире!

Машина остановилась на широкой площадке, расчищенной от снега. Медленно таяли мои грёзы, не желая уходить, звали за собой, – побудь ещё с нами, так приятно быть вместе, наша несравненная Софи, приходи ещё, мы всегда тебе рады! Альтар гладил меня по плечу, – Софи, мы приехали, как ты себя чувствуешь? – Мне хорошо, я позабылась, наверное, спала. – Звал тебя, не отзывалась, но глаза были открыты, голова не кружится? – Нет Альтар, всё нормально, чувствую себя так, будто всё началось заново, с самого хорошего. У тебя глаза уставшие, возьми маску, подыши. – Я привычный к такому воздуху, просто переволновался, отец вчера напомнил, что горы не прощают ошибок. – Тому я причиной, не адаптировалась вовремя… Мы не успели договорить, к машине по ступеням спускались мужчина и женщина, родители Альтара, сердечко моё заколотилось, как перед экзаменом. Мужчина высокий, крепкий с бородой, голова не покрыта, лётная куртка и унты, как у военных пилотов, чёрные волосы трепал ветер, человек улыбался. Женщина в меховой шубке с капюшоном и тоже в унтах, можно сказать маленькая и хрупкая, как мне нравятся такие изящные женщины, сохранившие свою молодость.

– Софи, познакомься, это мои родители, отец – Рамус, мама – Теола. – Добрый день, меня зовут Софи, рада вас видеть, как здесь тихо и красиво, я не помешаю вам своим присутствием? – Нет, не помешаешь, – сказала Теола, ты первая девушка с кем Альтар нас знакомит, добро пожаловать в наш дом, она же обсерватория, с горами ты уже познакомилась, у них такой характер, они всех проверяют на прочность, прежде чем принять в свои владения. Взгляд карих глаз Теолы, прямой и настойчивый, говорил мне, – девочка, всё про тебя знаю, хотя живу в горах, не старайся казаться лучше, чем ты есть, будь собой, тогда мы подружимся. От такого взгляда невольно оторопь берёт, если бы не знала, кто она, решила, что у неё за спиной годы службы в разведке. – Софи здравствуй дорогая, вчера переволновались за тебя и Альтара, как ты себя чувствуешь? Рамус улыбался, доволен, что сын приехал с девушкой. – Спасибо, намного лучше, баллон с кислородом быстро восстановил мои силы, очень благодарна вам, извините, что доставляю хлопоты своим появлением, раньше не поднималась так высоко в горы. – Это нормально, каждый человек по-своему переносит адаптацию к высокогорью, вижу, всё в порядке с тобой, пойдём Софи в дом, знакомиться с обсерваторией. Раздался лай, повернулась посмотреть, – на верхних ступенях стояла огромная, лохматая чёрно-белая собака, смотрела на нас. Я вспомнила, что рассказывала Софико, пока мы секретничали лёжа на диване, – они вдвоём, этот пёс и Альтар выкопали троих людей из под снежного завала, лавина сошла на дорогу. Я позвала, – Бугай! Пёс приподнял уши глядя в нашу сторону, наверное, пытался определить, кто его окликнул, потом нехотя, даже как-то вразвалочку, но целеустремлённо двинулся на голос, проходя мимо хозяина Рамус, что-то сказал ему, собака повела ухом, но продолжала своё. Бугай приблизился ко мне, потянул носом воздух, потом встал на задние лапы, положив передние мне на плечи, так, что лапы свисали за моей спиной, пёс своими карими глазами, как у хозяйки посмотрел мне в лицо, недолго думая лизнул в нос и губы. Я обхватила его большую голову, запустив руки в густую, тёплую шерсть, и прижалась, будто мы родня. Собака не уходила, Альтар сказал: «Отпусти Софи, ты тяжёлый». Бугай также нехотя убрал лапы с моих плеч, сел рядом и гавкнул басом, что это означало на собачьем языке, не знаю, наверное, понравилась ему – принял.

Обстановка поменялась, Теола взяла меня под руку, таким образом говоря, – что же, если Бугай приветствовал как свою, мне ничего другого не остаётся, животных не обманешь, и мы, как давно знакомые подружки стали подниматься вверх обмениваясь новостями. Мужчины разгружали машину, собака шла следом за нами.

Купол обсерватории касался неба, выше, ослепительное солнце, ночью звёзды, которые с нетерпением хочу увидеть. Огромное сооружение, под сводом эхом раздаются наши шаги и голоса, как же сюда, на такую высоту затащили эту громадину, удивительно?! В центре смонтирован сам телескоп, на полу много ящиков, лежат кучи проводов, Рамус с видимым сожалением рассказал, что обсерваторию переводят в автономный режим, чтобы через спутниковую связь, не выходя из дома, не поднимаясь в горы, проводить все исследования космического пространства, здесь персонала не будет, только камеры и электроника. Немного грустно, столько времени здесь прожили, а теперь нужно съезжать, приспосабливаться к городской жизни, наверное, не только подниматься в горы сложно, но и спускаться с них?!

Рядом с обсерваторией стоит двухэтажное здание с плоской крышей, она приспособлена под солярий, стол, несколько лежаков для отдыха и загара в хорошую погоду, сбоку строения лестница по которой поднимаются наверх, удобно, всё рядом, под рукой, вода из снега, чистый воздух, продукты от местных жителей, всё натуральное, естественное от природы, вот деревьев здесь нет, а банька с парилкой есть, Альтар всякий раз, возвращаясь, привозит с собой дрова для печки, можно воспользоваться электричеством для разогрева воды и парной, но хочется дымок и посмотреть на огонь в топке. Красиво, тихо, вокруг только горы и снег на который долго смотреть под солнцем не получается, резь появляется, глаза слезятся, ничего не видят, когда с улицы входишь в дом, нужно какое-то время чтобы привыкнуть к разнице освещения. Необыкновенно тихо, звуков нет, если безветренно, когда валун сорвётся со скалы или лавина сойдёт, раздаются и повторяются долгим эхом раскаты стихии, которые не способен повторить ни один духовой симфонический оркестр будь в нём все самые известные и гениальные музыканты, по периметру расположены солнечные панели дающие электричество для всей станции, глядя с крыши всё это похоже на космический корабль, готовый оттолкнуть земную твердь в любой момент, непривычная, завораживающая картина, будто попала в фильм с фантастическим сценарием, по которому вскоре предстоит покинуть Землю!

Ближе к вечеру сходили в баньку, посидели в парилке, сначала мужчины, потом мы с Теолой, совсем другие ощущения от высокогорной парной, сидели за столом, в халатах, пили очень сухой, холодный херес которым угостил дедушка Салах, шла беседа, но я отсутствовала, проваливалась в какую-то негу, из которой не хотелось выбираться, возвращалась только тогда, когда все смотрели на меня, значит, был вопрос, нужно вспомнить и что-то сказать, но очень не хотелось, родители Альтара мне понравились, а состояние было вот таким, как говорится, – ничего личного. Все решили, что парная и вино расслабили меня, устала с дороги, нужно отдохнуть, мы остались вдвоём с Альтаром, Теола и Рамус по-английски, а может, и нет, ушли, – не помню. Из разговора в памяти осталось только название туманности, – Кошачья лапа, интересно, где она находится и, как выглядит?

Мы тоже ушли в комнату, которая была очень хорошо прибрана, на стенах висели ковры, а на коврах старинные, очень красивые кинжалы, пистолеты эпохи Наполеона, ружья и другие блестящие, металлические предметы, предназначения которых не знала, хотя нет, вот астролябия, жёлтая, полированная с римскими буквами и цифрами. Попала в мужскую обитель, потом расспрошу, а сейчас очень хочется немножко вздремнуть, Альтар укрыл меня тёплым одеялом и вышел, последнее, что помню здесь, лай Бугая.