Текст книги "Софи"

Вот так мы перешли на ты, вернее она, принял это, как должное, без возмущения, странные вещи происходят со мной последнее время, и причиной тому эта девушка, сложно уложить события представив её шпионкой Короля, но мысли разные, уже привык сомневаться, не доверять вдруг обстоятельствам, поэтому жив до сих пор, подожду!

Рыцари нехотя собирались за столом, нападений и происшествий за ночь не было, всем хотелось расслабиться, перевести дух, сделать паузу, разговор начался с того, что рыцари осведомились, как моя новая служанка, при этом улыбаясь и переглядываясь, – ваша служанка Аматеус, ночью затеяла стирку вашей амуниции, заставив сержанта таскать ей воду, сама же при этом, находилась в полном неглиже, чем смутила его до невозможности, наверное, она сумасшедшая, если позволяет себе такое поведение, возможно ей нужно преподать урок, наставив на путь истинный и благочестивое отношение к морали и нравственности? Мягко и аккуратно заданный вопрос повис в тишине помещения. – «Братья Шевалье, начал я высокопарно, девушку действительно нельзя считать нормальной, как мы уже все успели это заметить, причиной явился удар щитом по голове, бедное дитя потеряла сознание, её посчитали мёртвой и начали закапывать, хвала всевышнему, что она очнулась в этот момент, с тех пор ведёт себя очень странно, сейчас, утром, знаками и обрывками фраз она объяснила мне это!» Рыцари с пониманием закивали в мою сторону, подтверждая тем самым, что человек заслуживает сочувствия, не наказания, я попросил рыцарей не обращать на неё внимания, не принимать всерьёз, на свой счёт её поведение, девушка не здорова, сама страдает и мучается от этого, продолжая уже громким и раздражённым голосом, заметил, что распорядился найти ей подходящую одежду и приказал ходить в капюшоне, скрывая своё лицо и тело! Рыцари выразили согласие, – не пристало служанке Шевалье ходить в рванье, сошлись на том, что нужно показать её нашему лекарю, и посоветовали быть терпимым и обходительным по отношению к ней, на, что я отвечал с уверенностью: « Помогать страждущим наша цель, закреплённая и предписанная буллой Папы, чему и служим все мы, сам взял на себя перед вами эту обязанность, с честью выполню свой долг!». Так она научила меня открыто лгать, но угрызений совести не чувствовал, – я спасаю её, она поможет мне, решение принято – прощайте Короли!

В очередной раз объезжая окрестности города, увидел причинённый ущерб защитным сооружениям крепости, строительные отряды уже начали возводить леса в местах проломов и обвалов, это нужно сделать, как можно быстрее, сарацины не смирятся с потерей, рано или поздно вернутся, чтобы поставить свой флаг на самом высоком, видном месте крепости. Война так и будет продолжаться, пока мы не перестанем сюда приходить!

Вороньё везде одинаковое, – вот они ходят важные и напыщенные в поисках съестного между кочек и ям, не опасаясь людей, подходят близко, смотрят своими стеклянными глазами нагло и вызывающе каркают, создавая между собой суету и неразбериху, раскидывают лапами свежую землю и если кому-то удаётся вытащить остатки человеческой плоти, тут же начинается драка. Всё, как у людей, чем мы лучше их, или чем они хуже нас, – вороний род делает всё открыто, явно, даже где-то напоказ, следуя своей птичьей, хищной природе, в противном случае они не выживут, погибнут, человек же используя свой ум, старается обманным, лживым путём выдать желаемое за действительное, создать иллюзию превосходства, найти убедительные и в тоже время весьма умозрительные доводы, возвести в ранг чести и великого достоинства, затем обещая богатства и почести поднять флаги, и преследуя благие цели начать уничтожать тех, кто стоит на пути к всеобщему благоденствию и счастью, без зазрения совести, без ума, списывая всё на того, кто это удумал. Гадко на душе!

Брат сержант Дарин, всегда рядом со мной, как-то я спас его на поле брани, окружили сарацины и сзади проткнули мечом насквозь, втащил к себе в седло и Бесстрашный Сир, вынес нас обоих в безопасное место, думали, не выживет, потом уже дал лекарю деньги, чтобы не отходил от него ни днём, ни ночью – выжил! Теперь Дарин моя тень, даже оборачиваться не надо, всецело доверяю ему, а он мне. Интересное сейчас пришло мне в голову, – всегда разговариваю сам с собой, нет у меня друзей, только братья по оружию, даже слушателя нет, кроме коня, который я думаю всё понимает, но молчит, только трясёт гривой, да копытом перебирает, почему не она, Лавандина, как-то по сердцу пришлась, после жены, которая до срока ушла из жизни, не обращал особого внимания на женский пол, только, когда было надо?! Вот и сейчас думаю о Лавандине, хочу снова увидеть, обнять, послушать её говорок и песенки чудные, не прошло и суток, как увидел чумазую, а вот глянь ка, тянет к себе, будто в водовороте. Сзади приближался конный, весь в клубах пыли подгонял вороного, наверное, дело спешное, осадил родного рядом с нами, когда пыль отнесло ветром, сказал: «Брат Шевалье, рыцари призывают вас на совет, просят ускорить шаг». Мой конь только этого и ждал, взял с места рысью, странное чувство во мне, и не понять, куда сейчас больше спешу за круглый стол, или служанку увидеть?!

Глава 5. Ложь во благо!?

Посыльный привёз тайную депешу из магистрата, распечатывать и читать устав предписывает при собрании рыцарей, большинство за столом, ждём остальных, улучшил минутку и взбежал наверх, сердце бешено колотится, вдруг ушла, вдруг не увижу, приоткрыл слегка – тихо, как досадно, ушла, свербит и жжёт толи плечо, толи тоска и грусть бесятся под кольчугой, нет, спит красотка Лавандина на нашей случайной постели, голубая, дорогая и красивая одежда на ней, дышит ровно, что младенец раскидала руки над головой, скажу Дарину подыскать другое жильё, подальше от рыцарей, так мне спокойнее будет.

Новость была большая и неожиданная, – магистрат в лице Гроссмейстера ордена приказывал ждать корабли в заливе, грузить все ценности, взятые в этом походе, плыть морем, найти подходящий остров, надёжно спрятать сокровища, составить подробную карту, вернуться и передать её из рук в руки Гроссмейстеру. Такого ещё не было, это впервые, вся добыча отправлялась под надёжной охраной в специально выстроенный замок, где было и высоко, и глубоко, рыцари, которые сопровождали колонну, потом рассказывали, что под землёй умещались сто повозок с лошадьми одновременно. Грядут большие перемены во власти, – Папа или Король, возможно и тот и другой поставят свою последнюю точку в записях на страницах истории, богатства важно сохранить и оставить за орденом, значит, там есть большие сомнения!

Зажгли факела, ужин на столе, а за столом тишина, есть над чем поразмыслить, рыцари старались не смотреть в глаза друг другу, вино пили молча, только летучие мыши нарушали покой зала, мелькая своими тенями под слабо освещённым сводом. Старейший из нас, всеми уважаемый рыцарь в конце трапезы при полной тишине распределил обязанности, мне был дан приказ очистить от стихийно нападающих, непредсказуемых маленьких групп неприятеля территорию, возникающих то с одной стороны то с другой не оставляя в покое отвоёванные нами рубежи, таким образом освободить проход для колонны с ценностями от города до побережья, выставить посты для быстрого оповещения и реагирования на сарацинов, решить всё быстро, без проволочек, не предавая огласке цель среди младших чинов, проще говоря, – на меня возложена обязанность, руководить охотой.

Так, что же, охота так охота, не в первый раз готовить засаду и облаву, заманивать, расставлять красные флажки, только теперь не для волков, для людей красные флажки за которые нельзя, просто полоска материи цвета заката, кто сказал, что нельзя, они всего лишь кусок тряпки висящей в памяти фрагментом безусловного страха, казалось бы, но не все в это поверили, и потом, все эти определения дозволенного и невозможного есть для того, чтобы их можно было отменять, назначая свои, уже из другого сценария, где алое не обжигающий огонь под ложечкой, а согревающий душу момент новыми впечатлениями удивлённого рассудка, – получилось! Очень похоже, что сейчас не про волков речь, страха не чувствую, уже давно, привык рисковать и побеждать, как бы ни было. Есть неотступное желание, потребность завершить войну для себя, если не могу, не в силах, не в моей власти прекратить её повсеместно – это утопия, в которой сгорел уже не один человек в буквальном смысле этих слов, ничего не поменялось. Не стану дальше проливать кровь, подчинение внутренним обстоятельствам сжигает корабли пустых противоречий!

Совет и трапеза окончены, приказы выданы, поутру каждый займётся своими обязанностями, пора уединиться, всё взвесить, обдумать ещё раз последовательность действий, Дарин смотрит на меня, вопрошает взглядом, – куда теперь держим путь, какие будут распоряжения, что происходит, почему от радости победы не осталось следа, зачем повисло это гнетущее молчание, терпение мой верный товарищ, терпение, всему своё время?!

Не стал стучать, просто открыл дверь, Лавандина вспорхнула с постели, под голубым шёлком длинной накидки с капюшоном угадывалась фигура юной красавицы, опустилась на колени, передо мной склонив голову. Она ждала, за этот миг ожидания в моей голове пролетели годы, беспощадный ураган облаками, тучами, болью и лишениями пронёсся в моей памяти, унося всё безвозвратно в прошлое, стало легко, тепло и уютно, будто вернулся домой после долгой разлуки, где тебя помнят и ждут! Распахнулось сердце жаром пламени небывалым, руки, огненные руки взяли её с пола, гладили и ласкали, снимая одежды, что-то шепчет она, вот улыбка и слёзы и радость, кольчуга зазвенела об пол, кровать что-то звуками пообещала, дышать тесно и нечем, чувственный зверь буйствует не стихая, запретов нет, все рамки стёрты, любовь на свободе, стонет милая от счастья, извивается, просит и настаивает губами и пальчиками в моих кудрях, отдаёт и забирает всё до капельки, до донца, Боже мой, разве такое возможно, спасибо тебе Боже!

Полная луна освещала комнату, совсем рядом перекликались цикады, издалека доносился приглушённый лай собак, бесшумно мелькали летучие мыши на фоне ночного светила, Лавандина спала на моём плече, приоткрыв губы, дыхания почти не видно, красивая, серебро луны окунулось в её смуглость, тело будто светится изнутри, залюбовался глядя на изгибы и переходы линий фигуры, как же всё это вдруг, так приятно обрушилось на нас, моя милая, чумазая девчонка из дымохода камина! Что-то снится Лавандине, губы шевелятся, не разбираю речь, глаза быстро двигаются под закрытыми веками, ожили руки, тело трепетнулось, глаза открылись, начала вставать, села на постели, осмотрелась вокруг, меня будто не видит, встала и пошла протянув руки к луне, глядя на неё забыл обо всём, пересохло во рту, Лавандина стоя у окна разговаривала с луной, руками будто звала или что-то просила у неё, может быть хотела отдать, поделиться. Моё тело оцепенело, как говорить я тоже забыл, Лавандина закончила, медленно повернулась, пошла к постели, по движениям я понял, что она спит, обошла кресло, медленно подняла мою кольчугу и положила на стол, вернулась в постель и, как ни в чём не бывало, устроилась на моём плече. Чудеса, что это было, раньше не наблюдал такого за людьми, может быть она действительно ведьма, если так, тому и быть, полюбил ведьму! Прошло ещё немного ночи, я начал засыпать, вдруг Лавандина очнулась, потянулась всем телом, тряхнула волосами, повернулась ко мне, заметила, что не сплю, – хочу пить, мягко попросила она. На столе стояла большая ваза с фруктами, ягодами, кувшин с вином, ломоть хлеба, зажаренные бараньи рёбрышки и запечённая печень, кто-то позаботился, чтобы женщина не осталась голодной. – Здесь целый стол еды, что хочешь? – Чувствую сильный голод, хочу всё и много, не ужинала, тебя ждала. Мы снова расположились на постели, так приятнее, и кушать, и чувствовать друг друга, Лавандина спиной прижалась к моей груди, полусидя, кушала мясо, с хлебом запивая вином. Необыкновенно красивая девушка, снова окунулся в чувство восторга и тепла рядом с ней, Лавандина о чём-то думала или вспоминала, может быть, свой разговор с луной? – Что означает твоё имя, Лавандина? – Так назвали родители, это слова: «Говорящая с луной пришла с неба, и вернётся на небо». – Необычно, ты знаешь, что ходишь во сне, недавно видел твой разговор с луной? – Да, конечно знаю, в такие моменты лучше не будить, не окликать, этот дар у меня с рождения, луна многое рассказывает, когда намечаются перемены в жизни. – Что сегодня она рассказала? – Ты погибнешь для всех, но не для меня. – Как это понимать? – Нет, Аматеус всё будет хорошо, просто, когда уедешь, возьми с собой одежду монаха, пригодится, расскажи про всё Дарину, он преданный друг. – Ты и это тоже знаешь? В залив придут корабли от магистрата, для выполнения очень важной и опасной миссии, правда сейчас не знаю, кто её возглавит. – Уже не ты Аматеус, мы на своём корабле будем следовать за ними тайно, желание твоё исполнится, можно сказать, что война уже закончилась для тебя мой рыцарь. – Ты знаешь всё и про всех? – Нет, про всех не хочу, только про нас с тобой. – Ты необычный человек Лавандина, таких называют ведьмами, для вас всегда приготовлены дрова на главной площади, тебе бывает страшно? – Сегодня, когда была одна, теперь ты рядом, страха нет, знаю, как надо поступать, пожалуйста, мой рыцарь, сделайте это для нас, луна говорит правду. – Ты не поверишь Лавандина, сейчас очень хочется сказать: «Слушаюсь и повинуюсь, моя ведьмочка!». Она начала шутить, намеренно переспрашивая, – твоя ведьмочка, я твоя ведьмочка, когда это стала твоей, меня ещё нужно завоевать, мои бастионы крепки и надёжны вам рыцарь нужно очень постараться, чтобы не оплошать передо мной, уже со смехом заканчивала Лавандина, не сопротивляясь моему внезапному нападению на все её прелести, вместе с частым дыханием слышал, – ты мой рыцарь Аматеус, ты мой мужчина, люблю тебя, твоя, твоя, твоя!

Ночь закончилась, пришло утро, первыми красно-жёлтыми полосками света поднимающегося из-за горизонта солнца, такое чувство, что помолодел на двадцать лет, и сейчас мне, как Лавандине восемнадцать, голова ясная, мысли на своём месте, помню наш ночной разговор, всё приготовил, как сказала моя женщина. Дарин услышал шаги, вышел навстречу, жестом показал ему, – молчим, следуй за мной, мы оказались в глухой улочке позади конюшни, здесь можно свободно, не опасаясь наушников поговорить. Рассказал всё, невзирая на разницу чинов, начиная с тайной депеши, вывоз ценностей по морю, начало охоты, освобождение территории от сарацинов до побережья, закончил своим желанием выйти, исчезнуть с этой бессмысленной, кровопролитной войны за идеалы магистрата не совместимые с чистой верой здравомыслящих людей, презирая алчность, ложь, манипуляции совестью и честью достойных людей, на, что Дарин коротко сказал, – располагайте мной брат Шевалье, полностью с вами согласен.

Быстро сформированные отряды отправились на поиски неприятеля в сторону моря, в основном это были лучники и арбалетчики, расчёт был прост, – не вступая в ближний бой, уничтожать разрозненные группы врага, тем самым сокращая потери боевых единиц в нашем войске. Охота велась по секторам, Дарин, как всегда рядом со мной, к вечеру выставили посты, состоящие из малочисленных групп, расположившихся на холмах в прямой видимости, ночью на каждом из них горел факел, если огонь тушили, значит там стычка с врагом, идёт бой, соседние отряды выдвигали своих воинов для уничтожения противника. План был прост, – фортификационных сооружений не ставили, сохраняя возможность быстрого передвижения и дислокации наших подразделений, заманивая, таким образом, хищников в ловушку. Был ещё один конный отряд, состоящий из пятидесяти человек, эта группа всадников нигде не останавливалась надолго, не спешивалась, не рассёдлывали коней, не вставали на ночлег, – заходя на сопредельную территорию, вихрем проносились перед взором изумлённых наглостью рыцарей сарацинов, провоцируя на погоню в заранее обусловленные места, где уже ждали тяжёлые лучники, которые ещё на дальних подступах выбивали всех всадников преследующих рыцарский замысел. Охота началась, что принесёт с собой эта ночь?

День закончился спокойно, без особых происшествий, стражники города поймали несколько лазутчиков – шпионов, которые под видом строителей восстанавливающих городские стены, пытались проникнуть внутрь крепости, в результате допросов выяснилось, что сарацины обладают полной информацией о вывозе ценностей по морю, так же им было известно, что наш Король в союзе с Папой, которому мы подчинялись, как духовно рыцарский орден, задумали присвоить казну магистрата, назревала смута, а возможно и полная смена власти, внутренние распри королевской семьи, где родственники с завистью посматривали на трон короля, довели казну до полного опустошения враждой и междоусобными войнами, которые вёл король, то с одним, то с другим герцогом в надежде сохранить свою корону. Оказалось, что сарацины осведомлены лучше, чем мы о происходящем на верхушке власти. Время идёт, но ничего не меняется в королевском дворце, короли приходят и уходят, и всеми правит алчность, подталкивая каждого всё ближе и ближе к топору палача, для которого это просто работа такая, освобождать тело от глупой головы!

Ночью в мою дверь условно постучали, мы с Лавандиной поменяли жилье, перебравшись ближе к центру города, там было спокойнее, хотя в свете новых событий про мою служанку никто из рыцарей не вспоминал, до неё ли сейчас. На пороге стояли Дарин и мой тайный гонец с известиями из дома, женщина спала в другой комнате, и пока служака из тайной канцелярии утолял голод, мы терпеливо ждали. Я попросил Дарина встать на дверях, что он незамедлительно выполнил. Мы были одного ранга, говорили без лишних любезностей, действительно, сведения, полученные от лазутчиков, оказались достоверными, хотя их уже казнили, чтобы не смогли распространять эти крамольные сплетни, так решил наш главный рыцарь. Мой сын, дочь, их семьи были в полном здравии, они далеки от политики, занимаются виноделием и коневодством, разводят породистых арабских скакунов, отправлял им с посыльным неоднократно боевые трофеи, в том числе коня и лошадь чистой породы из конюшен сарацинов. Сын передал мне три тысячи дукатов золотом, чтобы на обратном пути, когда буду возвращаться домой, привёз ему ещё несколько чистокровок. Мы говорили до рассвета, предложил ему остаться, выспаться и отдохнуть с дороги от чего он отказался, сказав, что с новой депешей возвращается назад и не хочет проспать всё самое интересное. Отважный, сильный человек, не раз замечал за ним, когда другие от усталости засыпали и просто падали с коня, он мог днями и ночами напролёт нести свою службу, находясь в седле, природа наделила его организм невероятной выносливостью!

Снова утро. Ложиться спать уже поздно, сонливости не чувствую, всё равно не заснуть, решил проверить всё ли готово к новому рейду. Лавандина спит раскидав простыни, покрывало сползло на пол, жарко, не стану поправлять, проснётся, пусть отдыхает моя красавица! Тихо в городе, даже лая собак не слышно, ещё спит крепость, но сторожевые на своих местах не спят, всматриваясь в горизонт, прислушиваясь к любому звуку, поднимая руку и приветствуя меня кивком головы. Дарин уже на ногах, в конюшне, проверяет упряжь и копыта лошадей, настоящий воин, знающий до мелочей свою службу, часто замечаю, когда Дарин садится в седло, боль пронизывает его тело отражаясь на лице, потом он старается незаметно проглотить снадобье и на время забыть про боль, не прошла бесследно его рана.

Красно рыжая пыль поднимается за всадниками, скакали вряд, чтобы не глотать эту смесь песка и глины, тем, кто во втором и третьем ряду. Полуденный зной закончился, на ходу не так чувствовался его жар, обдавая ветром движения, остановиться и поесть было некогда, наспех утоляли голод в седле, когда кони просили воду, было несколько мест для водопоя, куда лошадиные копыта буквально летели, почуяв запах и мокрую свежесть водяной глади, солнце неумолимо тянулось к горизонту не смея забыть о своём предназначении. Неожиданно слева и справа от нас в небо начали взлетать огненные стрелы, как призывы о помощи. Так было принято оповещать всех воинов в зоне досягаемости о конных налётах сарацинов. Наша конница разделилась, две ударные группы направились по направлениям восток и запад, мы с Дарином продолжали следовать вперёд, на юг, до границы с неприятелем, чтобы таким образом закрыть круг обследуемой территории на сегодня нашим немногочисленным воинством, на смену нам придут вечерний и ночной дозоры. Не так далеко от нас увидели две лошадиных головы без седоков, приняв их за сарацинов, которые спешились, переглянулись между собой и наддали коням. На месте увидели картину, – два рыцаря были повержены наземь мощными ударами булавы, оба черепа разбиты и лиц уже не разобрать, они были из ночного дозора, наверное в городе решили, что они утром остались на одном из укреплённых постов, не появившись в крепости, такое часто случалось, кони уставали и отказывались идти. Мы снова переглянулись, но в этот раз каждый подумал о своём. Дарин спешился, лошади не испугались продолжая пощипывать редкую траву, раздувая ноздри, обнюхивая знакомый, привычный для них запах наших конюшен. Нужно было спешить, объяснил коротко Дарину, что это наш случай, про него рассказывала Лавандина. – Брат Сержант, быстро переодеваем рыцарей в нашу одежду, вешаем на них медальоны и знаки различия, головы разбиты у обоих так, что лиц просто не разобрать, телосложением и внешностью мы схожи, вряд ли кто-то станет сомневаться увидев мой родовой перстень – печать, босеан, твои подтверждающие личность и принадлежность знаки, облачаемся монахами, оставляем своих коней, и на этих двух отдохнувших возвращаемся в город, пусть простят нас погибшие рыцари, нас всё равно будут искать не сегодня, так завтра, и заберут отсюда, у нас же другого шанса может не случиться, прости и сохрани нас Господи! Прощайте Короли и Папы!

Звуков не было, только изображение, – взволнованная женщина передо мной, с ваткой в руке, резкий и неприятный запах, появились отдалённые звуки, Лавандина, рыцарь тамплиеров Аматеус, древний город исчезали, таяли, как снежинки на ладошке, оставляя яркий след в памяти впечатляющего видения в котором вдруг оказалась – ожила. Это Майя, моя подруга, рядом, протягивает мне ватку, фу, это нашатырь. – Софи, ты пришла в себя, слава богу, я так испугалась, этот мужчина смотрел прямо в глаза, ты перестала двигаться, будто заснула, твой взор блуждал, глаза закрывались и открывались, ничего не слышала, не отзывалась, у тебя был обморок Софи! – Где он, Майя? – Мужчина? Не заметила, как он ушёл, странный человек, говорил непонятные слова. – Что он сказал Майя? – Говорил, что-то про день и ночь, они поменялись местами там, где это нужно, и теперь равны, всё встало на свои места, прошлое и грядущее, как два осколка одного метеорита связаны нитями судеб и решений в разных воплощениях. Как он узнал про метеорит? – Он знает гораздо больше, что ещё он говорил? – Сказал, что завтра будет здесь, в это же время. – Это хорошо, обязательно буду. Нет Майя, это не обморок.

Чувствую себя, вернувшейся из далёкой поездки домой, глаза ищут привычные формы, вещи, предметы, всё то, что было до отъезда, как выглядело, где стояло или висело, сравнивая между собой, может быть что-то изменилось, или нет, и когда всё так же, на своих привычных местах, приходит успокоение, – я дома. Там, в постигших меня видениях, тоже была дома, всё отчётливо помню, тамплиеров, крепость, лязг мечей, звон копыт по мостовой, мужчину, с которым была, вкус и запах сажи дымохода камина в котором пыталась спрятаться, вкус вина, ягод, фруктов и мяса. Так всё же, где мой дом, там или здесь, или где-то ещё в моих ночных странствиях и приключениях, почему всё это со мной, кто я на самом деле, что мне с этим делать, как жить дальше?! Начинаю понимать, что я, здесь и сейчас в теле Софи, не просто я – Софи, во мне живут и просыпаются другие люди, женщины, мужчины из других веков, из других моих жизней, там, где была, события в которых оказалась. Необычно, мягко говоря, в действительности, на самом деле – это шок, как всё это принять, если моё академическое образование и воспитание не позволяют этого сделать?! Вопрос психического здоровья оставляю в стороне, я нормальный, здоровый человек, не скрою, – женщина со странностями, но эти странности носят мистический характер и независимы от моих желаний, моей воли. Неопределённое понятие – воля, где она находится, что это такое, когда ты чего-то хочешь, и намеренно не делаешь по каким-то своим или не своим причинам, раз, другой, третий, десятый и это не выходит видимо за рамки морали и нравственности, или где-то выходит, потому и запрещаешь себе, что кто-то, где-то останется недоволен тобой, но проходит время и всё меняется, устои, правда, вдруг становятся полу правдой, а потом и вовсе обманом, когда ты сама держишь себя в области заблуждений, или кто-то тебя намеренно уводит туда?! Значит воля – отказ себе, возможно и другим из высших соображений возмущённого рассудка. Очень похоже и сильно попахивает садомазохизмом, – издевательством над собой и другими, которые оказываются в это вовлечены, не по своей опять же воле, другой садомазохизм – душевный и моральный, что ещё более печально, гадко и омерзительно до горечи во рту и тошноты, где-то там в нефизическом моменте ощущений. Так, где же то, во что надо верить, как найти по сути себя, для себя самой, не взирая на мнения, теории и гипотезы титулованных авторитетов разных мастей и направлений? Хороший вопрос, на ум приходит приспособление, которым пользуются для настройки музыкальных инструментов – камертон, что это в моём случае, в моей номинации, где ошибки и заблуждения сотканы не мной, но за меня?! Настроить инструмент можно по-разному, но это металлическая железяка похожая на большую вилку, которая может издавать разные звуки – ноты, но всегда один и тот же звук, для разных целей, дабы исключить какофонию, и добиться чистого звучания оркестра, в унисон. С кем мне нужно звучать в унисон, так, чтобы это действительно было главным оркестром моей жизни? Я теперь знаю ответ, – с самой собой, со своей женской природой, где, как раз и есть этот первозданный, чистой воды – Камертон! Многочисленные знания наук, степени и статус, ум, как таковой, здесь совершенно ни причём, это прямое знание, ответ на вопрос да или нет, быть или не быть, идти или остаться, согласиться и сделать или отступить и выждать, как и во многих других случаях принятия решений, идёт из глубин организма или души, возможно, ещё откуда-то, похоже на интуицию, но гораздо проще и в тоже время сложнее для понимания, как правда в которую ты веришь априори без дополнительных определений и мнений со стороны, без нелепого упрямства и великомудренного мракобесия. Фух, как же всё-таки бывает не просто переводить свои чувства в простые слова! Неизбежное влечёт и манит непредсказуемыми сценариями сотканными паутиной времён вековых давностей и ничего здесь не изменить по своему желанию, своим законам и правилам, вдруг отказавшись принимать всё, как есть, пугаясь и отстраняясь от своего прошлого, которое уже записано, там, на страницах Великой книги всеобщей истории, паутина которой уже сплетена и уходит из начала далёкого прошлого Вселенной в её же будущее, мы, лишь маленькие песчинки бытия огромного целого, которое называем бесконечностью, где для всех и каждого есть своё место, незнаемое до поры. Грандиозное построение, замысел невидимых связей всего, всех и везде, дух захватывает от восхищения и уважения, которые преклоняют колено перед таким простым, необъятным и грациозным величием в красках и тональностях мантии мудрого создателя!

Ближе к вечеру встретились с Альтаром, мы ещё не решили, где будем жить, – у него, у меня или объединим и создадим новый дом, обсуждая этот вопрос с Майей пришли к выводу, что прошлое останется прошлым, теперь мы вместе и всё будет по-другому. Уверена, что муж не станет возражать. Я всё рассказала. Мужчина был удивлён и обеспокоен появлением этого незваного гостя там в парке, за столиком кафе. – Софи, завтра непременно буду рядом с тобой, неизвестно кто он такой, что у него на уме. – Хорошо, буду рада, Майя сказала мне то же самое. – Как ты чувствуешь себя Софи? – Будто заново родилась, открыла глаза и вижу другое. Мне легко и спокойно, ничего не боюсь и нашей завтрашней встречи жду с надеждой, что она состоится. Наш случайный знакомый совершенно безопасен, но хочу вас с Майей видеть рядом, – у меня предчувствие, мы услышим нечто!

Остаток вечера мы провели радуя и радуясь друг другу, у меня всё получилось легко, быстро и не один раз, – фантастика! Как он говорил, – ночь и день поменялись местами там, где это нужно, появилось равновесие. Так и есть, очень спокойно мне стало, нет даже намёка на тревогу, чудесные превращения, – верю ему!