Текст книги "Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи"

– Постой! Ты сказал, ложная информация о падении «Стока»? Мне не послышалось? – не поверил своим ушам Портной. Мурашки пробежали по его телу.

– Конечно, тебе не послышалось! – подтвердил он. – Ты будто с другой планеты, честное слово! – удивился Масуд Вармаж.

– Не может быть! Но как… откуда вы знаете?

Масуд аккуратно перекрыл клапан катетера, собрав необходимое количество крови для сыворотки, которая еще должна была подвергнуться дальнейшим манипуляциям выстроенной безумным ученым системой.

– Может! И у меня с ними деловые отношения, между прочим. Они не трогают меня, а я их.

– В смысле?

– Более того! Я их партнер номер один по поставке ресурсов.

– Да какие к черту ресурсы? Сейчас каждый думает, чем бы желудок набить да транспорт заправить!

– Правильно мыслишь! Но, кроме еды и топлива, они еще обеспечивают меня и моих людей оружием. А я поставляю им людей для создания искусственного архипелага на Северном полюсе, на котором и для меня местечко уже выделено.

У Портного голова шла кругом от услышанного.

– Прошу вас, отпустите меня! – взмолился Портной. – Я готов на что угодно, только позвольте мне попасть в «Сток».

– Если будешь прилежно себя вести и не сдохнешь в ходе моего эксперимента, который сейчас важнее всего, что может происходить на планете, то я подумаю, отпускать тебя или нет.

Отводя взгляд в сторону и остановив его на чем-то, Масуд продолжил:

– Посмотри направо! – сказал Портному Масуд. – Видишь? Это уже знакомая нам корри. Настоящий венец творения природы! Два несовместимых живых создания – растение и гриб – объединили силы, чтобы и тот, и другой вид выжил в новых условиях. Потрясающе, не так ли?

– Весьма! – подтвердил Портной и замолчал, ожидая дальнейших откровений. Теперь он жаждал получить как можно больше информации, ещё хоть что-то узнать о «Стоке», и, может быть, о Виктории…

По правую сторону от парня, за стеклянной перегородкой находилась будто вырванная из огромной стены каменная глыба, на которой росла уже знакомая ему корри.

– Самое странное в корри то, – продолжил Масуд, – что его невозможно вырастить в искусственно созданных условиях. Это создание (язык не поворачивается назвать его растением или грибом, это было бы неправильно) гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Поэтому нам пришлось притащить сюда эту глыбу, на которой растет корри, – пояснил он. – Теперь немного о моем эксперименте! В котором ты, кстати, теперь самый важный участник, запомни это! И вот, благодаря корри и анубису – вершинам творения природы и человека – я создал сыворотку, способную развить в подопытном сверхспособности, если можно так выразиться. Никто так благополучно, как эти виды живых организмов, не могут существовать в новых условиях. Ну, скажем так, за исключением человека. И то далеко не каждого! В общем, если выудить оксифаги из крови анубиса и смешать их с плазмой конкретного человека, добавив экстракт корри, собранный во время цветения, как отменный природный анестетик, мы получим сыворотку, способную, теоретически, при инъекции в кровь вместе с раздражителем, например, инфекцией того же столбняка, помочь лучше адаптироваться к новым условиям и прижиться в организме человека. Но многое зависит еще и от самого человека. До Родриго Видэла все попытки пробудить в подопытных новые способности, так глубоко спрятанные в глубинах нашего мозга, оказывались неудачными. И я долго не мог понять, в чем ошибка. Я потратил столько времени, израсходовал столько человеческого материала! А потом понял, что причина неудач скрывается в самом подходе. Я искал причину физиологическую, а нужно было смотреть дальше, видеть глубже! Она оказалось скрыта еще и в психике человека. Прежде всего, индивид должен страдать! И эти страдания его должны трансформироваться на бессознательном уровне. Он должен быть сломлен. В этот момент его мозг, вероятно, выделяет смесь с особенной консистенцией гормонов, так прекрасно сочетающихся с оксифагами. Вообще, теория создания человека, способного видеть «Тропы Кориолиса», как я назвал пути, ведущие через зону экваториальных непроходимых ветров, состоит из трех сеансов. В каждом сеансе необходимо повышать дозу инъекции полученной мною сыворотки на один кубик. Сначала один, потом два, и… три! Первый сеанс доставит тебе невероятную физическую боль, хуже предсмертной агонии и адских мучений, его, как правило, переживают сорок процентов подопытных. Второй же сеанс добавит к болям физическим еще и страдания психические. Ты будешь видеть галлюцинации, и они будут сопряжены с реальной болью, которая ломает в это время твое тело. Эту стадию проходят всего лишь пять процентов подопытных. И, наконец, третий сеанс! На некоторое время ты умираешь. И чтобы ты знал – заговорить, вернувшись с того света, удалось только одному – твоему другу Родриго. И знаешь почему? Потому что он страдал! На него всю жизнь давила потеря матери. Он считал виновным в этом себя, вымещая злобу на отце и на других людях. Будучи сильным физически, он был полностью разрушен изнутри, подавлен и разочарован в ценности дарованной ему жизни. Он был уже мертвым, но умер как бы во второй раз. А в тот момент, когда его мозг погибал и он стоял между жизнью и смертью, он просто сделал правильный выбор. Какой? Я не знаю! Я не успел его об этом спросить. Он сбежал. Я так и не узнал, чем закончился его сон.

– Но почему вы решили, что я такой же, как он? – недоумевал Портной.

– Вы с ним сильно похожи, друг мой! Он страдал от потери и винил себя, ты – тоже. Он был крепок физически, ты – тоже. Ему снился долгое время один и тот же сон, тебе – тоже! Вуаля! Весь набор избранного при тебе! – загоготал Масуд. – О! Сыворотка готова! Превосходно! Что ж, пожалуй, начнем! – снова безумно загоготал он. Затем схватил лежащий на столе шприц и подошел к аппаратуре, синтезирующей сыворотку. Держа пробирку с густой жидкостью бурого цвета, он медленно, с наслаждением облизывая свои потрескавшиеся тонкие губы, вобрал ее содержимое в шприц и вернулся обратно к Портному. – Ну что ж, удачи! – захихикал безумец и воткнул иглу ему в вену.

– Стойте! – только и успел закричать несчастный, как после введенной в его кровь первой же капли сыворотки ощутил адскую жгучую боль. Будто расплавленный жидкий свинец потек по жилам, и в процессе распространения препарата по организму огонь медленно начинал сковывать всё его тело. В голове словно бушевал адский огонь. Открыв глаза, в которых от напряжения лопались сосуды, он почувствовал невыносимое жжение, словно в них попала соль. Пришлось зажмуриться. Когда он кричал, ему становилось немного легче. Но от крика сводило челюсти, а попытка стиснуть зубы перерастала в спазмы мышц шеи и спины. Это был замкнутый круг – круг боли, где одна была сильнее и мучительнее другой. Он почувствовал себя обреченным. Все суставы выворачивало наизнанку, а судорога стягивала мышцы в крепкие узлы. Масуд не вмешивался. Он даже не знал, существует ли от этого всего антидот. А боль тем временем отпускала лишь на мгновение, в этот момент Портной мог вдохнуть, но когда она возвращалась вновь, становилось невозможно дышать. Судороги полностью овладели его телом. Словно само пространство искривляло его нутро, время растянулось длиною в бесконечность. Он будто застыл в состоянии максимального страдания. Но, постепенно смирившись с этим, вдруг понял и почувствовал, что это состояние можно подчинить. Сознание оставалось ясным. Он сделал вывод, что благодаря боли способен контролировать свое тело, как при ходьбе или любом другом движении. Портной ощутил, что владеет каждой своей мышцей, органы чувств его обострились, и он будто интуитивно предвидел, что может случиться через мгновение: какую мышцу схватит судорога или когда перехватит дыхание. В состоянии осознания вновь приобретенного умения – умения владеть своими ощущениями – он пролежал целый час. Метаморфозы, происходящие с его организмом, больше не беспокоили его мозг. Он научился понимать свое тело, понял, как регулировать все происходящие в нем процессы и управлять ими. Открыв глаза, он как бы открыл для себя окно в новый мир: как далек он был от многих простых вещей, которые кроются настолько близко, что ближе уже некуда – в тебе самом.

– Поздравляю! – прыгая от радости, обрадовался Масуд. – Ты справился.

Портной ничего не ответил. Он только что пережил то состояние, которое испытали лишь немногие из людей: только Родриго и еще несколько подопытных «счастливчиков».

Отстегнув Портного от стойки, двое солдат подняли его, взяли под руки и поволокли из лаборатории. Вслед он услышал лишь несколько слов Масуда Вармажа о том, что это только начало, и теперь ему предстоит встретиться со своими внутренними демонам, ибо они могут не только наматывать кишки на раскаленные вилы, но еще и поднимать со дна те гнусные воспоминания, которые каждый человек мечтает забыть всю свою жизнь. «Равнодушие! Предательство! Трусость!» – несколько раз повторил жрец перед тем, как дверь лаборатории захлопнулась. Ослабевшего Портного волокли куда-то по коридору, а в голове продолжал звучать голос человека со зловещей фамилией Вармаж, повторяющий: «Равнодушие! Предательство! Трусость!»

2

Портного притащили в огромный шумный зал со множеством клеток, забитых пленниками. Охранники сновали из стороны в сторону, словно сторожевые псы на службе у Дьявола. Открыв скрипящую ржавую дверь, парня бесцеремонно забросили внутрь клетки, где уже находились все члены его экспедиции и еще один человек – лейтенант Кастор Персакес, некогда входивший в состав команды Родриго. Он единственный из всех «Искателей Света Пальмиры» остался в пленниках Масуда. Остальные куда-то делись – кто куда. Сильно похудевший и постаревший, словно высушенное яблоко, весь в грязных лохмотьях, с подбитым отекшим глазом и сломанным носом, он мало походил на нормального человека.

Портной рухнул на бетонный пол. Зоя Скаврон без промедления бросилась к нему и, присев, аккуратно положила его голову к себе на колени.

– Что случилось? – поинтересовалась она, но тот ничего не ответил.

– Он еще не пришел в себя после первого сеанса вакцинации! У него болевой шок, – уверенно заявил лейтенант.

– Откуда ТЫ можешь это знать? – с недоверием переспросила Зоя.

Лейтенант отвернулся и, то ли от обиды, то ли еще от чего, демонстративно сплюнул в дальний угол камеры и в утвердительной форме заявил:

– Очевидец рассказывал!

Все уставились на мужчину. Почувствовав, что предстоит объясниться, лейтенант продолжил:

– Его организм только что перенес мучительные боли. Далеко не каждому по силам пережить такое… так, по крайней мере, Родриго Видэл рассказывал. Придя в себя, он будет совершенно другим человеком. Его тело претерпело некоторые физиологические изменения и стало намного крепче. Ни одному из нас не стать таким без этой чертовой сыворотки, – лейтенант снова сплюнул. – Но не стоит питать особых иллюзий по этому поводу! Почувствовав неистовую силу, он станет перед выбором стороны. Иначе никак! Это неизбежно. Родриго, например, выбрал темную сторону. После первого сеанса вакцинации во время приступов ярости его еще могли удержать трое взрослых крепких мужчин, а вот после второй с ним не могла справиться и дюжина охранников. Только шокер помогал контролировать его силу. И это был не предел его новых возможностей! По рассказам, он оставался человеком, только научившимся превосходно чувствовать свое тело и управлять им. Так или иначе, третья вакцина станет для парня решающей… там все и будет ясно. Но я мало верю в то, что ваш друг выживет.

– Наш друг?! – возмутилась Скаврон. – Вообще-то он пришел сюда, чтобы спасти вас!

Лейтенант надменно ухмыльнулся.

– Спасибо! – сказал он, выдержав театральную паузу. – Однако не стоило! – и безумно расхохотался.

– Ах ты неблагодарная сволочь! – вскрикнула полячка. И она в этот момент была готова наброситься на него, если бы не Портной, которого она просто не хотела потревожить.

– Успокойся, Зоя! – слабым голосом просипел Портной, обессилено моргая и медленно вертя головой. Тяжело сглотнув, он, разомкнул свои сухие потрескавшиеся губы и добавил: – Этот человек говорит правду.

– Мне жаль, что из-за нас вы попали в эту передрягу, – признался лейтенант. – Очень жаль…

– Кто ты? – спросил его Портной.

– Я лейтенант Персакес. В свое время отвечал за безопасность «Искателей…»

– Где остальные, лейтенант? – поинтересовался Портной.

– Часть продано в рабство. И сейчас, вероятно, добывают землю для строительства искусственного архипелага на северном полюсе. Ваш обожаемый Родриго – жалкий трус, сбежал благодаря этой паучихе Шьямале. Будь она проклята, тварь! Черная вдова, ей Богу!

– А остальные? – поторопила его Зоя.

– Остальные?! Эх! – Кастор Персакес тяжело вздохнул. – Как бы так сказать, поделикатнее… Их не стало…

– Вряд ли ты нас удивишь. Мы через многое прошли, так что выкладывай, где остальные? – настаивала Зоя.

– Говори, как есть! – нервно выкрикнул Билл Тобин, единственный из всей группы, кто в трудный момент осмелился подать Портному топор, что помогло спастись от зверя, когда они переезжали через Гибралтар.

– Как скажете, господа! – снова на мгновение задумался бывший военный. – Первой жертвой стала бедняжка Эбигейл. Наш медик. Хотя нет! Стала жертвой – звучит неправильно! Первой сожрали Эбби! – исправился Персакес.

Народ встревожено загудел.

– Ты сказал «сожрали»? – переспросила Скаврон.

– Ну да! Так и сказал. А что? – сыграл дурачка лейтенант. – Вы сами хотели услышать правду. Пожалуйста! Вот вам правда! Они зажарили ее пухленькое тельце и съели. Затем под их тесак попало еще несколько наших. Как по мне, так лучше быть съеденным и умереть быстро, чем жить как в аду, вкалывая до кровавого пота, до ломоты в костях на ямах в Канзасе, строя убежище для тех, кто плевать на тебя хотел!

– О, Господи! – прикрыла от ужаса рот Зоя. Девушка, наконец, осознала, какая на самом деле обстановка царит в этих местах и что все они обречены на мучительную погибель.

Портной немного приподнялся на локти с колен полячки.

– Но почему ты еще здесь? – нахмурившись, с недоверием спросил он у лейтенанта.

– Я-то?.. – протянул тот. – Втайне от старших братьев храма Брахмы охранники устраивают бои между пленниками, выручая на этом деньги, патроны и другие ценности. У меня не было выбора. Я приношу неплохой доход одному из них. Наверное, поэтому…

– Неплохо устроился! – вытирая слезы, с иронией заметила Зоя.

– Да уж, ребята, весьма неплохо, – потерев уголки глаз от усталости, сказал лейтенант.

Зоя поднялась с места и подошла к нему. Девушка обняла исстрадавшегося солдата и поцеловала в лоб. Ей стало жалко лейтенанта. Мужчина сидел, склонив голову. Он так утомился от всего этого давящего беспросветного кошмара, царящего вокруг, что ему уже и вовсе не хотелось жить.

Полагаясь на слова Родриго, лейтенант Кастор Персакес рассказал, что успех деятельности Вармажа держится на принципе паутины. В новом мире как никогда раньше человек тянется к другому человеку. Люди, словно мотыльки, летящие на свет, всегда в поиске живительного огня, душевного тепла, доброго Божественного слова. Со всех концов теперь уже новой Земли из самых дальних уголков – отовсюду – группами и поодиночке, преодолевая мыслимые и немыслимые трудности, рискуя жизнью и даже погибая, люди шли и продолжают идти на поиски оставшихся, выживших в этой катастрофе других людей, в глубине души веря и надеясь, что смогут найти друг друга, и, объединив усилия, построить новый мир, спасти жизнь. Этим-то благородным желанием и воспользовался беспощадный кровожадный паук – Масуд Вармаж.

– Многие попались в его западню, в том числе и мы с вами. И вырваться из этих сетей невозможно. Здесь царит Смерть. Нас обязательно «съедят»… неважно, когда и как… Как здесь любят шутить каннибалы-охранники: «Свиньи научились сами вонзать себе нож в глотку!» Но «блюдом» становятся избранные. Только самые здоровые и «аппетитные». Словно люди особой породы. Основная же масса пленников отправляется на Ямы в Северную Америку, где они в штате Канзас добывают и загружают камень и грунт на борт гигантских сухогрузов-атомоходов4444
  Атомохо́д (атомное судно) – общее название судов с ядерной энергетической установкой, обеспечивающей ход судна.


[Закрыть] с дедвейтом4545
  Дедвейт (англ. Deadweight) – величина, равная сумме масс переменных грузов судна, измеряемая в тоннах, то есть сумма массы полезного груза, перевозимого судном, массы топлива, масла, технической и питьевой воды, массы пассажиров с багажом, экипажа и продовольствия. Дедвейт представляет собой разность между полным водоизмещением и водоизмещением порожним.


[Закрыть] более миллиона тонн, который транспортируется к северному полюсу. Там строится огромный архипелаг для выживших жителей «Стока», планирующих туда перебраться в скором времени, – продолжил Персакес. – На нас же им просто плевать. Мы никто, лишь мусор, оставленный цивилизацией наравне с разрушенными городами. На этом искусственном невероятных размеров острове, судя по рассказам охранников, могли бы разместиться абсолютно все выжившие люди планеты. Но алчные и жестокие руководители «Стока» никогда этого не допустят! Невыгодно. Для них это всего лишь бизнес. Так вот, бизнесмены возводят там для себя настоящий Рай. Ведь условия окружающей среды на острове гораздо благоприятнее, и тебе не надо ждать полгода, пока день сменит ночь или обратно. Достаточно просто сесть на электричку и отправиться на другой берег острова, выстроенного в виде гексагона. «Новый Нарден»4646
  Нарден – город-крепость и община в Нидерландах, представляющий из себя остров в форме правильного шестиугольника – гексагона, окруженный со всех сторон рвом с водой, повторяющим форму самого города.


[Закрыть] – назвали его создатели. Вот там ты сможешь по-настоящему насладиться жизнью, лежа на песчаном пляже, пусть даже искусственном, и потягивая свеженький фруктовый смузи.

Персакес рассказывал об этом архипелаге с таким упоением, что, казалось, будто он уже бывал там и очень хотел бы вернуться обратно.

– У нас есть хоть малейший шанс выбраться из плена? – перевел тему Портной, немного сбив с толку размечтавшегося вояку. – Неужели ты ни разу не думал о побеге? Я в это не верю, ты ведь военный!

Кастор загадочно посмотрел на парня.

– Думал… – понизив тон, ответил лейтенант. – Много думал! И каждый раз все сводилось к тому, что без своего человека за пределами клетки ничего из этого не выйдет. Поэтому самым реальным способом выбраться из клетки остается либо ссылка на Ямы, либо обеденный стол каннибалов.

– Ты сказал, что еще есть шанс, если у нас появится свой человек среди них? – уточнил Портной.

– Послушай, парень, эти ребята – настоящие религиозные фанатики, еще и употребляющие сильные наркотики на основе корри. Это не та безобидная дурь из высушенной шелухи растения. Это наркота, которая выворачивает твое сознание наизнанку и заставляет верить во всякую чушь про Великого Брахму и тому подобное. Еще она дает тебе энергию, чтобы ты меньше спал, а больше работал, служил всецело жрецу, выполняя все его прихоти. Тот напиток, который они называют «Нектаром» и по традиции пьют каждый раз, когда просыпаются, читая молитву, содержит психотропные вещества. Охранники спят прямо здесь. И я не раз наблюдал, как, просыпаясь опустошенным и разбитым, человек по привычке читает молитву, затем выпивает нектар – и через минуту-другую снова превращается в наполненного энергией полоумного изувера. Он будто присоединяется к коллективному разуму, начинает понимать соплеменников и верить в высшую силу своего вымышленного божества.

– По-моему, так во всякой религии? – предположила Зоя.

– Эээ-нет! Здесь все иначе! – отрицал лейтенант. – Выпив стакан нектара болотного цвета, у человека начинают яростно блестеть глаза, и на лице появляется неестественная улыбка. Когда мы встретили Ди-Джея в Каире, я сразу заметил, что, помимо голого фанатизма, здесь замешаны еще и какие-то наркотики. Я бывший военный и знаю, о чем говорю! – уверял Кастор Персакес. – На войне противники своим солдатам часто давали наркотики для смелости. Так ими было легче управлять. Принял наркотик – и иди под пули, не боясь смерти. Так получали настоящих отважных вояк! Еще в стародавние времена у северных народов слагались легенды о великих бесстрашных воинах, которых называли берсеркерами4747
  Берсе́рк или берсе́ркер (др.-сканд. berserkr) – в древнегерманском и древнескандинавском обществе воин, посвятивший себя богу Одину. Перед битвой берсерки приводили себя в повышенное агрессивное состояние, в сражении отличались неистовостью, большой силой, быстрой реакцией и нечувствительностью к боли.


[Закрыть]. Это были настоящие машины для убийства, готовые идти в бой с голыми руками. Не чувствующие боли, крайне агрессивные и неуправляемые берсеркеры внушали страх как чужим, так и своим. А на самом деле были не более, чем обдолбанные здоровые мужики, умеющие лишь, отожравшись мухоморами, безжалостно убивать. И в наше время те вражеские офицеры, которые сами оставаясь в трезвом уме, использовали своих воинов, как берсеркеров, атакуя наши позиции. Много моих братьев полегло тогда из-за этой жестокой уловки врага. Очень много! – склонил голову, вспоминая те дни, Персакес.

Портной долго думал над словами лейтенанта. В его голове зрел план, который мог стать вполне реализуемым, но только в том случае, если удастся посеять семя сомнений среди братьев храма Брахмы.

– У меня есть идея! – неожиданно заявил Портной. Народ с интересом собрался вокруг него. – Значит, так! Поскольку такая глубокая вера в Великого Брахму у этих людей связана напрямую ни с чем иным, как с наркотиком, разбавленным в жидкости, есть мысли, что если ограничить его приток или исключить вовсе, то нам удастся немного сбить с толку врага.

– Неплохая идея! – заметил лейтенант. – Но как мы это осуществим? Рецепт нектара держится в строжайшей тайне, а за снабжение ним охранников отвечают Старшие Братья. У вас есть на примете хоть один? – скептически поинтересовался он.

– Черт… нет! – нервно ответил Портной.

– Подождите, а как же Ди-Джей? – напомнила Зоя.

В глазах Портного снова вспыхнула искра надежды.

– Точно! – вскрикнул он.

– Подождите! – снова вклинился лейтенант. – А с каких пор Ди-Джей оказался среди Баде Бхаи? – произнес Персакес, называя «Старших Братьев» на хинди.

– С тех пор, как он привел Родриго к Масуду, – ответил Портной.

– Вот так дела! – удивился тот. – Быстро, однако, парень поднялся!

– Ага! Во-многом благодаря вашей неосмотрительности, уважаемый «отвечающий за безопасность»… – дерзко вставила Зоя.

– Юная леди, вас там не было, и, боюсь, вы не ведаете, о чем говорите! Пожалуй, я единственный, кто был действительно против похода на восток! – защищался Персакес.

– Это уже не важно! – усмирил их Портной. – Случилось то, что случилось. Надо думать теперь, как выкрутиться из сложившейся ситуации. И поскольку в наших руках еще остались карты, хоть и далеко не козырные, мы просто обязаны придумать, как их можно использовать.