Текст книги "Золотые цикады сбрасывают кожу"

Наваждение киллера

Свои поступки мы видим глазами дальтоника,

не расстающегося с розовыми очками.

Глядя на Валерку, шагавшего вниз по вечернему переулку, на внешне безмятежное лицо парня, расслабленную, вальяжную походку, прохожие могли подумать лишь одно – перед ними баловень судьбы, радостный и беззаботный. На самом деле Лакмус не на шутку тревожился.

Валерка ощутил реальную опасность, его вели. Самое скверное – неясно кто Валерку пасет, чьи интересы представляет. Единственное, что оставляло надежду, шанс найти разгадку – засветка любительницы швырять окурки. Если будет кому искать.

Ошибка исключена, именно эта дама час назад швырнула из машины окурок. Только тачка была другая. Но седые волосы, ярко накрашенные губы и жемчужный рукав пиджака Валерка успел разглядеть. Повезло. Есть шанс выжить.

Значит, заказчик либо не доверяет, либо сам стал заложником чей-то более крупной игры. А может Писюна решили слить?

Валерка мрачно усмехнулся, сегодня уж точно обрадовать заказчика не удастся. Главное не показать, что обнаружил слежку.

Он поднялся по ступенькам крыльца, набрал номер квартиры Каштановой и, услышав тембр Алениного голоса, вздрогнул, точь-в-точь Аня Бельчикова. Зачем-то обернувшись, негромко произнес:

– Это Валерий Геннадьевич. Мы договаривались о встрече.

– Да. Конечно.

Прозвучал сигнал и Валерка вошел в подъезд.

Лакмус не любил старые лифты с двойными дверцами, поэтому неторопливо двинулся пешком на второй этаж. Сейчас главное результативно провести встречу с хозяйкой. Возможно, именно к Каштановой приезжала в ту ночь до зарезу необходимая заказчику блондинка. Во всяком случае, в полученной от клиента инструкции, было указание проверить эту версию.

Валерка не успел нажать оранжевую кнопку звонка. Обитая кремового цвета кожей, дверь распахнулась, и гость испытал чувство, будто пропустил короткий прямой удар в солнечное сплетение. Стройная русоволосая девушка, стоявшая на пороге, была абсолютной копией Ани Бельчиковой.

Лакмус с трудом подавил волнение и протянул букет хризантем.

– Это Вам.

– Спасибо. Обожаю хризантемы, проходите.

В прихожей Валерку ожидал сюрприз в лице Тайсона. Пес добродушно глядел на гостя, но именно спокойствие бульмастифа настораживало. Лакмусу доводилось общаться с инструкторами, занимавшимися жесткими породами, и каждый кинолог подчеркивал необходимость быть предельно внимательным, особенно если пес незнакомый.

– Тайсон не кусается, отужинал, – попробовала разрядить возникшее напряжение Алена, – снимайте ваш плащ, проходите.

Хозяйка исчезла за дверями кухни, видимо занялась цветами.

– Могу предложить вам чашку чая. С травами, – донеслось до слуха Валерки.

– С удовольствием, – деревянно отозвался Лакмус, по-прежнему не отрывая взгляда от невозмутимого бульмастифа.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, снял плащ и повесил на вешалку. Медленно прошел в зал и сел на диван.

Тайсон учтиво проследовал за гостем, улегся на ковре.

Напротив Валерки на стене висели несколько небольших картин и киллер, откинувшись на спинку, попробовал сосредоточиться на пейзаже.

Работа вызывала чувство надвигающейся грозы, катастрофы.

Лакмус не считал себя тонким ценителем живописи, но от природы неплохо рисовал, занимался в студии, поэтому сразу уловил желание художника выразить смятение, граничащее с безумием. Как ни странно, именно это смятение успокоило Писюна, и мысли киллера вернулись к наружке.

Итак, Валерку вели. Вели профессионально. Только благодаря счастливой случайности, выброшенному из машины окурку, удалось заметить слежку. Затемненное стекло машины опустилось, седые волосы дамы, срезанные воротником жемчужного цвета, оказались в поле зрения Лакмуса, и уверенность в собственной безопасности исчезла.

Что ж, самое время оценить результаты двухдневной деятельности, с учетом открывшегося обстоятельства. Заказанная блондинка растворилась, дематериализовалась. Единственная ниточка, ухватившись за которую можно попытаться найти пропажу, обрывается у дверей этого подъезда, возможно даже в этой квартире. Но его самого уже пасут. Значит, из средства Валерка переведен в цель. Кем и зачем?

Крышей блондинки, которую Писюн разыскивает? Или заказчиком?

Тайсон, продолжая лежать, несколько раз вильнул хвостом, дескать, посмотри какой я славный пес. Валерка оценил дружелюбие бульмастифа. И тут же насторожился – чем больше явление, тем больше противоположность, содержащаяся в нем.

– Как успехи на фронте борьбы с наркобаронами и прочим криминалом? – Алена вошла в зал с мандаринами и коробкой шоколадных конфет. – Ваши принципы, Валерий Геннадьевич, позволяют есть сладкое и фрукты в доме подозреваемых?

Лукавый взгляд молодой красивой женщины, казалось, проникал в самое сердце Лакмуса, и Валерке вдруг отчаянно захотелось расколоться перед хозяйкой, выложить все: о наружном наблюдении, о своем ремесле наемного убийцы, об Ане Бельчиковой, так похожей на Алену. Но, вовремя спохватившись, гость сумел поддержать разговор в предложенном шутливом тоне.

– Позволяют, дорогая Алена. Наши принципы просто требуют есть конфеты и цитрусовые в домах красивых женщин.

Лакмус скрестил руки на груди.

– Можно обращаться к вам на «ты»?

– Warum nicht?[22]22
  Почему нет? (нем.)


[Закрыть] К богу мы ведь обращаемся на Ты.

Валерка уловил иронию собеседницы и перешел к делу:

– Алена, мы располагаем данными о пребывании в этой квартире торговки наркотиками. Позавчера, предположительно между часом и тремя часами ночи, эта женщина находилась здесь.

Смешинки, вспыхнувшие в карих глазах девушки, были единственным ответом на строгое заявление Лакмуса. Наступило неловкое молчание.

– Угощайтесь, рекомендую мандарины, – прервала паузу Каштанова. – И покажите, пожалуйста, ваше удостоверение.

Валерка с готовностью достал из бокового кармана пиджака темно-синюю книжечку, протянул девушке. И пока та внимательно, с профессиональным интересом рассматривала фото, печать, шрифт, Писюн неторопливо очистил и съел мандаринку.

Алена вернула удостоверение и окинула гостя взглядом опытного таксиста, распознавшего «динамо».

– Давайте не будем играть в шпионов. Когда я согласилась принять вас, то полагала, что имею дело с ГБ. А в удостоверении черным по белому написано: Валерий Геннадьевич Писюн, эксперт-консультант по вопросам безопасности. Не испытываю нужды в специалистах вашего профиля.

За мягким, почти бархатным тембром голоса девушки угадывалась стальная воля, и Валерка даже обрадовался возможности откреститься от статуса комитетчика.

– Вы правы, комитет не имеет прямого отношения к делу.

Хозяйка вновь упорхнула на кухню, а Лакмус прикинул возможность убрать сидящего на диване человека выстрелом из снайперской винтовки. Теоретически можно. С крыши дома напротив. Но какой смысл напрягаться, процедуру ликвидации гораздо легче осуществить на выгуле, в парке, в подъезде. Нервишки шалят, господин Писюн. Валерка подавил вспыхнувшее беспокойство и опять попробовал трезво оценить положение.

Информацию о первом и единственном заказе, выполненным Лакмусом качественно и в срок, слить никто не мог. Кроме самого заказчика. Но он же не сумасшедший.

Прошло больше двух лет с момента, когда кандидат в президенты навсегда сошел с дистанции. Врачи констатировали сердечную недостаточность. Пять-шесть оппозиционных газетенок тиснули статейки с бездоказательным предположением об устранении неугодного кандидата. И все стихло. Заказчик остался доволен, щедро заплатил. Валерка опасался, что его самого грохнут. Обошлось. Почему начинающего киллера на два года оставили в покое Писюн объяснить не мог.

Дама, передавшая инструкцию, чек и код камеры хранения, где находился подарок, прямо-таки лучилась доброжелательностью. Невозможно так искусно притворяться. С другой стороны, она посредник, исполнитель. Решение принимает кукловод.

Нельзя полностью исключать появления кровников из Чечни. Но это один шанс на миллион. Кто и как мог видеть Писюна в том бою? А если даже и видел, как вычислил местонахождение солдата после отправки в Москву? Нет, пасут Валерку из-за этой непонятно куда исчезнувшей блондинки. Необходимо узнать чего хотят преследователи.

Из кухни донеслось звяканье посуды, Алена внесла поднос и стала священнодействовать, расставляя розетки с вареньем и медом.

– Послушайте, Валерий Геннадьевич, не утруждайте себя бесплодным размышлением, – дружески язвила девушка, наполняя чашки ароматным напитком, – пейте чай, а о делах больше ни слова. Договорились?

Видимо он, в самом деле, излишне нервничает, раз вызывает у хозяйки желание подшучивать. Гость взял чашку и с безмятежным видом поинтересовался:

– Скажите, а кто автор пейзажа?

От девушки не укрылось некоторое замешательство на лице консультанта по безопасности и его деликатное «вы».

– Автора звать – Елена.

– Ван Гога напоминает, – смущаясь, признался Валерка.

– И не только вам, – кивнула головой хозяйка.

Лакмус скользнул взглядом по полуобнаженной груди девушки и ощутил вспыхнувшее желание. Настолько сильное, что Валерка мысленно обругал себя школьником.

Алена уловила настроение собеседника и насторожилась.

– Мед, варенье, заварка. И, пожалуйста, никаких двусмысленных комплиментов.

Потом, более мягким тоном, она стала объяснять гостю разницу между ранними работами и эстетикой позднего Ван Гога.

Удивительно, но некоторая строгость девушки обрадовала Валерку. Писюн во все глаза смотрел на русоволосую хозяйку, не сознавая, что со стороны выглядит довольно нелепо: рот полуоткрыт, чай нетронут, а сам, реальный киллер, с восторгом слушает историю жизни великого голландца.

Алена подчеркнула влияние художника на разные жанры.

– В последней ленте Куросавы, на мой взгляд, Ван Гог просто цитируется.

Реакция киллера на вдохновенный монолог хозяйки неожиданно оказалась, как говорят политики, неадекватной, гость покраснел, затрясся и попросил разрешения воспользоваться ванной.

Каштанова проводила Валерку недоуменным взглядом и минут пять слушала, как шумит вода, причем холодная. Газовая колонка на кухне безмолвствовала.

Тайсон невозмутимо наблюдал за встревоженной Аленой, давая понять всем своим видом, что он-то знает причину странного поведения гостя, но делиться конфиденциальной информацией не намерен.

А в ванной, Лакмус, стоя на коленях, беззвучно голосил, повторяя:

– Господи, прости меня, пожалуйста, если можешь.

Истерика длилась недолго, Валерка взял себя в руки. И, сполоснув холодной водой лицо, присел на край ванны, ожидая, когда покрасневшие от слез глаза примут нормальный вид.

Причиной истерики явилось все то же сходство хозяйки квартиры с Аней Бельчиковой. Лакмус даже испугался, ощутив вдруг полную невозможность владеть собой. Расскажи кто-то нечто подобное, покрутил бы пальцем у виска. Или решил что врут. Происходящее, в самом деле, выглядело неестественным. Он же не шизик какой-нибудь, а нормальный мужик, воевал. А стоило какой-то практически незнакомой девице произнести несколько фраз, как все внутри перевернулось и затряслось. Так и до психушки недалеко.

Валерка сидел на краю ванны, опустив голову, упершись лбом в прохладную полированную поверхность края раковины умывальника.

Лакмус не питал иллюзий насчет скорого выздоровления от, как иногда говорят, наваждения.

В конце августа он встретил Бельчикову и вначале не узнал бывшую одноклассницу. Валерка стоял на троллейбусной остановке, машина второй день находилась на станции техобслуживания, и уличная торговка предложила семечки. Семечек Писюн не покупал уже много лет, но тут почему-то согласился. Заплатил, взял небольшой кулечек и собрался отойти, но заметно нетрезвая торговка попросила угостить сигаретой. Валерка не курил, и пьянчужка обратилась к молодому парню, стоявшему неподалеку. Тот вытряхнул из пачки сигарету, дал прикурить. И внезапная догадка пронзила Валерку – перед ним Бельчикова. Без двух верхних зубов, в голубенькой косыночке, в стоптанных домашних тапочка на худых ногах. Первая красавица школы, в грязно-белом джинсовом платьице, сидела на нагретом солнцем цементном бордюре и радостно затягивалась дешевой сигаретой.

Обомлевший Валерка делал вид, что смотрит в другую сторону, а сам искоса следил, как торговка периодически бубнила:

– Хорошие семечки, берите.

Аня была пьяна, но с видимым усилием держалась: сидела прямо, тщательно выговаривала слова, короче говоря, заботилась о репутации бренда.

Вдруг из-за ближайшего киоска выкатился амбал в розовых брюках и шафрановой потрепанной жилетке, приблизился к Бельчиковой, ткнул ее кулаком в плечо и просипел:

– Подъем, животное.

Аня с трудом поднялась и заковыляла вслед за господином. Молча. Без слов.

Лакмус заставил себя остаться на том месте, где стоял, хотя единственным желанием, заполнившим все существо Валерки, было желание догнать спутника школьной любви и смешать с землей.

На следующий день Лакмус сам подошел к Ане и попросил семечек. Та, узнав вчерашнего покупателя, уточнила, сколько стаканов и поинтересовалась, понравились ли? Услышав «да», без всякого перехода стала рассказывать о себе, быстро, сбивчиво, словно опасаясь, что ее прервут.

Лакмус уже не боялся быть узнанным: время несомненно смыло из памяти первой красавицы школы все лишнее, в том числе и чувства к Валерке.

Ведомая необъяснимым инстинктом, Бельчикова говорила, торопясь сообщить широкоплечему незнакомцу главное: она известный сценарист и скоро вернется на телевидение, чтобы осуществить замечательный проект – цикл передач о древних ариях. Их знания необходимы современным людям. И этот проект превзойдет все, снятые по ее сценариям.

Валерка подыграл, сделав вид, будто не сомневается в успешной теле-карьере Бельчиковой. Она вдруг оборвала фразу на полуслове и с испугом оглянулась в сторону киосков. Все тот же тип в жилетке подбежал к Бельчиковой, забрал деньги, сверкнул глазами в сторону Лакмуса и, схватив Аню за руку, потащил за собой.

И вновь Валерка с трудом сдержал желание догнать и ударить альфонса.

А последняя, третья встреча состоялась на следующий день. Аня уже не тараторила, а только смотрела на Лакмуса, словно силясь вспомнить что-то очень важное. Он не выдержал, бросил фразу о приятном солнечном деньке, схватил кулечек с семечками и, не дожидаясь сдачи, побежал к приближавшемуся троллейбусу.

Еще два дня, пока не починили машину, Валерка пересаживался на этой остановке, но Бельчиковой нигде не было видно…

Когда Лакмус вернулся в зал, Алена слушала музыку. При появлении странного гостя нажала кнопку stop.

– Что-то случилось?

– Случилось, – Валерка тепло улыбнулся, – но это к делу не относится.

Писюн взял чашку, двумя глотками выпил остывший чай.

– Спасибо. Не буду больше испытывать ваше терпение.

Но Каштанова предложила гостю обождать пару минут и выйти вместе, пора выгуливать пса.

Валерка безропотно согласился, снова плюхнулся на диван и только тут вспомнил о наружке. Вспомнил, но с удивительным равнодушием отнесся к возможности получить пулю. Даже подошел к окну и оглядел крышу, с которой наиболее удобно вести обстрел по находящимся в квартире. Но идеальная позиция во дворе, между гаражами. Снайпера нельзя увидеть ни сверху, ни сбоку.

Алена заглянула в зал, одетая в бело-синий спортивный костюм и кроссовки, и Лакмус удивился мгновенному преображению хозяйки.

– Я готова.

Когда Каштанова и Валерка вышли из подъезда, во дворе никого не было. Алена отстегнула поводок, и Тайсон помчался по каменным ступенькам лестницы, ведущей на высокий холм, поросший кустарником. Им ничего не оставалось делать, как подниматься следом.

– Все-таки что с вами случилось? – Напрямик рубанула Алена, едва очутилась на возвышенности, – я довольно бестактно интересуюсь причиной, побудившей эксперта по безопасности прятаться в ванной от обворожительной хозяйки.

Валерка ничего не ответил, и девушка тут же добавила:

– Конечно, если это мужской секрет, то приношу извинение…

Она не завершила фразу, так как Лакмус громко выпалил:

– Вы похожи на мою одноклассницу.

Раздался треск ломающихся веток, и среди кустов нарисовалась бегущая женская фигура. Остановившись в десятке метров от холма, фигура, тяжело дыша, застыла.

– Я знаю эту бабушку, – тихо произнесла Алена, – она от милиционеров скрывается. Боится, что сигареты отнимут.

Лакмус представил молодых крепких мужиков, от которых убегала годящаяся им в матери, полная женщина и на душе сделалось паскудно. В голове киллера шевельнулась нелепая мысль о несправедливости мироустройства.

Подбежал Тайсон и Валерка спохватился, Гоблина-то не выгулял толком. Сидит один в четырех стенах.

– Еще раз спасибо за чай. До свидания.

– Мы не смогли продвинуться в поисках таинственной наркобаронессы, – взгляд Каштановой светился лукавством, – простите великодушно.

– Отрицательный результат тоже результат, – миролюбиво констатировал Лакмус, отметив легкое сожаление в голосе девушки. И, не понимая, зачем это делает, попросил, – можно я вам свои картины покажу?

– Нет проблем. Звоните хоть завтра.

Попрощавшись, Валерка с минуту глядел вслед девушке, идущей в сторону кустов, где затерялся Тайсон. Видимо чувствуя это, Алена на мгновение обернулась и махнула рукой.

Лакмус двинулся обратно вниз по той же лестнице, спустившись во двор, зашагал по тротуару вдоль дома. Валерка уже завернул за угол дома, когда за спиной раздалось:

– Молодой человек, постойте.

Поминутно оглядываясь, к Писюну подплыла внушительных габаритов дама и прошипела:

– Вы Ленке цветочки носите, а она по ночам публичный дом разводит. Пьянки-гулянки, меня уже два раза затапливали. И позавчера пьянь какая-то наехала, в душе ночью мылись, воду лили. Спать не давали. Так что имей в виду, – дама многозначительно подняла брови и одновременно опустила голову вниз и чуть вбок.

Лакмус не сразу понял значение гримасы, призванной подчеркнуть особую ценность озвученной информации.

Не дождавшись комментария, добровольный агент удалилась. Валерка сделал несколько шагов и, перед тем как открыть дверцу ауди, незаметно оглянулся. Ни красный рено, ни серебристый лексус поблизости не маячили.

Развернувшись, Писюн выехал на Типографскую и помчался, сдерживая желание подрезать медлительный икарус. Русоволосая, с зелеными насмешливыми глазами девица произвела на Валерку сногсшибательное впечатление. Он словно окунулся в прорубь. Хотелось прыгать, вопить от восторга или просто размахивать руками и бежать. В общем, вести себя глупо. Валерка одернул себя.

– Ты же не пацан, – и стал мысленно отбирать работы на показ хозяйке бульмастифа.

Выбрать было непросто. Писал картины Лакмус запоями, неделями не отрываясь от работы. Потом месяцами мог не прикасаться к холсту. За несколько лет в квартире скопилось около двухсот работ. В основном живопись. Но была и графика, по крайней мере, листов тридцать показать не стыдно. А еще Лакмус любил резать по дереву, за цикл «Невидимые миры» предлагали четыре тысячи баксов, но Валерка решил не расставаться с мечтами, воплощенными в причудливых существах.

В прихожей царил кавардак: вешалка валялась на полу, одежда разбросана, новые ботинки изгрызены, а подарок, фиолетовый плащ, разорван и даже пуговица отгрызена.

Гоблин, выместивший на невинных вещах хозяина справедливое негодование, подпрыгнул и лизнул Лакмуса в нос.

– Потом ввалю, – оправдал свою мягкотелость Валерка и, накинув ошейник с намордником на вероломного друга, вприпрыжку поспешил на улицу.

Как всегда навстречу Гоблину от соседнего подъезда выкатилась крикливая семейка мопсов, мама-дочка-внучка и громким тявканьем заявила о своих территориальных притязаниях. Лаем дело не ограничилось, ведомое авторитарной мамашей трио окружило врага, но стаф легко перепрыгнул обаятельных уродцев и умчался на выгул.

Лакмус не сомневался, ближайшие двадцать минут пес будет носиться с Арчи. Десятимесячный кобель немецкой овчарки давно заждался Бисквита, постоянного партнера по играм на выгуле. Валерка издали увидел Эвелину, бросавшую резиновую палку, «апорт»! и поспешил навстречу честной компании.

Эвелина, хозяйка Арчи, всегда улыбчивая, гордо несущая по жизни умопомрачительный бюст, одесситка, действовала на Лакмуса благотворно. Как и ее муж, худосочный очкарик Стас. Дипломники радиотехнического, ребята уже больше года снимали квартиру в соседнем доме. Кроме Арчи в семье студентов произрастала четырехлетняя дочка Лавинья и экзотические рыбки, вспенивавшие волны аквариума. В семье строгое распределение ролей: Арчи выгуливает Эвелину и Лавинью, Стас чистит аквариум, меняет воду и кормит рыбок.

Лакмус осведомлен о мельчайших подробностях быта дипломников благодаря общительной хозяйке Арчи. Зажав в руке неизменную сигарету, она болтает без умолку, обсуждая с Валеркой все перипетии студенческой жизни. Бесконечные истории Эвелины не напрягают Валерку. От него требуется совсем немного: «угукать», «нукать» и «гыгыкать». Лакмус может вообще ничего не говорить, соседка сама даст ответы на поставленные вопросы. Но Эвелине важна аудио-рекакция, так как ее отсутствие означает «сбой» программы. Мама Лавиньи воспринимает жизнь как компьютерную игру.

Правда, полгода назад, попав в автокатастрофу, соседка переменилась. Виновницей ДТП стала сама: выскочила на встречную полосу. После перевода из реанимации к Эвелине в палату пришел следователь и спрашивает:

– Зачем вы совершали обгон, рискуя жизнями людей?

Та совершенно искренне ответила:

– Думала, успею перезагрузиться.

Маленькой Лавинье повезло, мама отделалась ЧМТ средней тяжести и переломом ноги. Водитель «Фольксвагена» и пассажиры вообще не пострадали.

Бедного Арчи два месяца выгуливал молчаливый Стас. Парень неотрывно листал компьютерные журналы на английском, а пес был предоставлен самому себе. Верней Лакмусу, Валерка бросал «апорты» и Бисквиту и Арчи. По очереди.

Поздоровавшись с Эвелиной, Писюн остановился, глядя на резвящихся собак.

– Что-то вы сегодня опаздываете? – поинтересовалась соседка, застегивая пуговичку на комбинезоне дочки, – нам уже пора домой.

– Работа, – вздохнул Валерка.

Вопреки ожиданиям, владелица Арчи не проронила больше ни слова. По лицу нетрудно было догадаться, дипломница обдумывает какую-то важную проблему.

– Как вы думаете, – прервала Эвелина возникшую паузу, – если тебя по одной щеке ударили, надо подставлять другую?

Мысли Лакмуса были далеко, но он сосредоточился и наскреб в памяти остатки прочитанного.

– Какой-то святой писал, что здесь речь идет не о людях.

Эвелина бросила на Валерку недоумевающий взгляд, и Лакмус пояснил:

– Не противиться злому, означает не терять присутствия духа перед злой силой. Побеждать ее спокойствием. Евангелие не всегда следует понимать буквально. Библию лучше читать с комментариями специалистов.

Эвелина покачала головой, словно внутри невидимый компьютер архивировал полученную информацию.