Текст книги "Золотые цикады сбрасывают кожу"

Опасный бизнес белых воротничков

Грабители банков выглядят невинными овечками

в сравнении с заурядным кандидатом наук, когда речь

идет об облегчении кошелька налогоплательщиков.

Берегов Герман Вадимович считал себя человеком незаурядным. И не без оснований: профессор, куча публикаций, владелец фирмы и учредитель института, концепцию которого Берегов разработал самостоятельно. Правда, дипломы данного заведения в цивилизованных странах ничего не значили, но тех, кто в нем учился, это не волновало. По двум причинам: деньги за лекции «студенты» платили не из своего кармана, а средний возраст и род деятельности контингента (директора заводов, холдингов и т. д.) предполагал, что каждый абитуриент будет заниматься по индивидуальной программе.

По большому счету Герман Вадимович всегда занимался одним – торговал чужими идеями. Успех пришел хозяину «Айсберга» благодаря способности убеждать, подчинять волю окружающих, вести их за собой.

Кроме сессий в Европе и США, куда направлялись в основном руководители крупных госпредприятий со своими любовницами, женами и детьми, Берегов использовал и вполне честный способ выколачивания денег из коммерсантов.

Бизнесмены превращались в покорных овечек, едва слышали о гарантиях финансового эффекта, об использовании скрытого ресурса, об увеличении потенциала, о личностном росте… Подобрав ключ к руководителю, Герман Вадимович начинал «доить» фирму, недолго, год-два. Затем следовал цивилизованный развод. В течение этого времени специалисты «Айсберга» занимались анализом работы всех звеньев предприятия, выясняли психологические аспекты на производстве, тестировали сотрудников, предлагали варианты изменения в работе предприятия. Когда плодотворное сотрудничество с «Институтом ресурсосоздающих технологий» подходило к концу, клиент считал, что не напрасно потратил деньги. Охладев к обилию предложенных идей, он просто тихо радовался предстоящей свободе.

Сам Берегов, с классической бородкой западного интеллектуала, в неизменно строгом костюме и белой рубашке, с начищенными до блеска модными штиблетами оставался вне всяких подозрений. Репутация честного бизнесмена и оригинального мыслителя, этакого «Платона», старательно поддерживалась учениками и сотрудниками в исправном состоянии.

Поэтому, когда Илона пригласила профессора на встречу, тот не слишком встревожился. Договориться можно со всеми, напомнил себе Герман Вадимович незыблемый постулат успешного менеджера и без колебаний уточнил место и время аудиенции.

Ослепительная улыбка Васнецовой, настоящий шотландский виски, ненавязчивый джаз и номер люкс помогли хозяину «Айсберга» окончательно расслабиться. Берегов оценил фигуру Илоны и отвесил комплимент на английском, сопроводив его длинной цитатой Льюиса: «Всегда говори женщине, что она не такая, как другие, если хочешь получить от нее то же, что от других».

Выражение лица «прислуги» удовлетворило ученого гостя. Васнецова действительно онемела: чудовищный английский Германа Вадимовича сразил почитательницу Шелли наповал. Акцент Берегова не имел аналогов, разве что за пределами солнечной системы.

Тактично переведя разговор на тему «кухня народов мира», Илона удостоилась экспромта гостя о преимуществе японских рыбных блюд. Восхищенные взгляды слушательницы возымели свое действие и после второй порции виски, ученый муж пригласил даму на медленный танец.

Владелец «Айсберга» не вызывал у лейтенанта Васнецовой никаких эмоций, но деланно смущаясь, бывшая путана мгновенно превратилась в девственницу. Ее щеки стали пунцовыми, походка скованной, и Берегов, успевший проглотить бутерброд с севрюгой, отер салфеткой бороду и двинулся покорять, как профессор полагал, неопытную официантку.

Появление Багрова избавило лейтенанта Васнецову от необходимости вдыхать запах рыбы и виски, исходивший от ученого мужа.

Добродушная улыбка полковника вводила в заблуждение самых проницательных собеседников, и Берегов решил, что чекисты хотят предложить сотрудничество. Рассыпаясь в извинениях, Михаил Федосович налил виски, сначала гостю, потом себе.

– Я за рулем, – Илона жестом руки остановила шефа, собиравшегося плеснуть в ее бокал сухого вина.

– За вас, Герман Вадимович. Рад познакомиться с оригинальным философом и успешным бизнесменом в одном лице.

Берегова не удивила нотка угодливости в голосе полковника. Годы преподавательской и консалтинговой деятельности приучили к обожествлению собственной персоны окружающими.

– Философ – это человек, дающий неразборчивые ответы на неразрешимые вопросы, – скромно отшутился Герман Вадимович. – Позвольте поднять бокал за вас и прелестную Илону.

Профессор с нескрываемым удовольствием опрокинул в свой желудок третью порцию шотландского чуда и выжидающе уставился на Багрова.

– Илона…, – полковник решил поиграть в интеллигентность, – вы не возражаете, если я закурю?

Секретарша, почти не скрывая иронии, кивнула.

– Обожаю запах сигаретного дыма.

Владелец «Айсберга» тоже достал пачку «Мальборо».

Несколько минут прошло в молчании: мужчины дымили, Васнецова, поколебавшись, решила воздержаться.

Ее забавляло странное поведение шефа, корчит из себя какого-то стареющего гея. Зачем? Стоит Багрову шевельнуть пальцем и от пижона с бородкой останутся рожки да ножки. Илона просмотрела показания, которые ксерокопировала по указанию полковника, они не оставляли Герману Вадимовичу никаких шансов. Коричневая папка лежала на телевизоре, и шеф, войдя в номер, сразу отметил этот факт.

Михаил Федосович благодушно выпускал дым из ноздрей, нежно глядя на собеседника. Разговор с Ермохой предопределил судьбу владельца «Айсберга». Раньше полковник колебался. В список подлежащих ликвидации, хотя и под вопросом, Багров внес владельца «Айсберга» по причине излишней информированности профессора. Хитроумный малый узнал от Виталия Горенко о роли Михаила Федосовича в схеме работы «ЛИЛА». Говоря попросту, полковник засветился, выступив надежной «крышей». Более того, Герману Берегову известно об участии полковника в сфере международной работорговли.

Но Михаил Федосович не был кровожаден и в глубине души допускал возможность отмены приговора. В последний момент… Перед встречей он достал из нижней шуфлядки, лежавший там рубль царской чеканки и подбросил вверх. Монета упала на пол и, подпрыгнув, закружилась. Багров изумленно глядел, как вращение прекратилось, но монета осталась стоять на ребре. Таким образом, окончательное решение участи хозяина «Айсберга» откладывалось.

– Девочка, дай, пожалуйста, Герману Вадимовичу папку, – елейным голоском произнес Михаил Федосович, указав рукой в направлении телевизора, – Хочу услышать мнение профессионала.

Васнецова поспешно подала коричневую папку Берегову.

Тот лениво открыл ее и стал неторопливо просматривать первую страницу…

Внезапно лицо Германа Вадимовича побледнело, пепел с кончика сигареты упал на ковер, но хозяин «Айсберга» этого даже не заметил. Наконец Берегов дочитал последнюю страницу и повернулся к полковнику.

– Что вам от меня нужно?

Германа Вадимович старался выглядеть спокойно, но тон, каким был задан вопрос, говорили о панике бизнесмена.

– Мы хотим, чтобы вы себе помогли, – мягко произнес Багров, впившись глазами в лицо собеседника.

Берегов с ужасом увидел, как полковник вдруг стал гримасничать и придержал рукой подергивающуюся щеку.

Неожиданно владелец «Айсберга» сделал несколько судорожных вдохов и замер, продолжая учащенно дышать.

Михаил Федосович удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

Илоне показалось, что Берегов вот-вот умрет.

– Лейтенант Васнецова, сделайте что-нибудь! – негромко произнес Багров, скрестив руки на груди.

Илона быстро налила в чистый фужер минералки, достала из сумочки две таблетки и протянула их Германа Вадимовичу.

– Глотайте, вам сразу станет легче.

Берегов послушно взял фужер, проглотил таблетки и запил минералкой. Секунд пять профессор сидел неподвижно, потом фужер выпал из его руки и покатился по ковру, а сам владелец «Айсберга» дернулся и, вытянувшись, замер.

Все кончено. Кончено, стучали молоточки в висках Илоны. Внешне происходящее выглядело вполне буднично: Берегов лежал на диване, шеф курил, стоя в дверном проеме. Она – убийца. И скрытые камеры фиксируют эту сцену. Секретарше стало понятно, зачем шеф заставил ее принять две маленькие кофейного цвета таблетки – противоядие.

– Давай кофр, – приказал Багров, не вынимая изо рта сигареты, и Васнецова поспешно прошла мимо Михаила Федосовича в соседнюю комнату.

Три здоровенных чемодана на колесиках, темно-фиолетовый, желтый и коричневый, стояли там уже пятый день. Поколебавшись, Илона вцепилась в ручку темно-фиолетового. Вкатив чемодан в зал, секретарша выглядела безмятежно спокойной, но голова лихорадочно работала. Иллюзии исчезли: немецкие буквы ber., с точкой в конце не означали «проконсультироваться» и не были сокращением от berg, гора. Это были три первые буквы фамилии владельца «Айсберга». Берегов – Вer. Вот дура, она, видите ли, о туристической поездке размечталась. В Альпы.

Но кофра три, а аббревиатур – четыре. Господи, что тут голову ломать. Задачка для первоклассника, не может же четвертый самого себя упаковать в чемодан.

Стараясь не думать о худшем, девушка вошла в зал.

Михаил Федосович быстро и ловко загрузил тело владельца «Айсберга» в кофр.

– Тебе будет хорошо с моими женами,[23]23
  Багров цитирует персонажа из к/ф. «Белое солнце пустыни».


[Закрыть] – бормотал он, пакуя тело.

Сейчас, когда война началась и обратной дороги нет, Багров радовался как ребенок. Наконец все стало на свои места: враги – враги, друзья – друзья.

Приезд Ермохи внес ясность. Большие дяди в Москве и Берлине решили поддержать режим. Им плевать на все, кроме сохранности нефтяных труб. Имеют право.

Корпорации диктуют условия, правительство обеспечивает надежность поставок. Поэтому президент останется на своем месте. Пока. А всяким «оборотням в погонах» в светлом будущем не место.

Ладно, господа беловоротничковые… Полковник вылил из бутылки в стакан оставшийся виски и опрокинул в рот.

– Отвезешь это, – Михаил Федосович постучал ногой по чемодану, – в «ХЕЛ», Сове.

Илона вопросительно вскинула ресницы.

– Получишь инструкции. Снимешь окончание работ на пленку, – губы шефа растянулись в довольной улыбке, – Сова в курсе.

Багров изобразил пай-девочку.

– Бай-бай!

Илона в ответ молча сделала ручкой и покатила чемодан к двери, ведущей в коридор.

– Через лифт, – прорычал полковник. В голосе Михаила Федосовича отчетливо слышался металл, и секретарша покорно повернула в дальнюю комнату.

Ведомство предусмотрело возможность покидать квартиру несколькими путями. С этой целью архитектор заложил в проект три фальшивые стены и мини-лифт, позволяющий очутиться в гараже якобы частного отеля. Возможность проникнуть туда кому-то из посторонних исключалась. Васнецова затащит чемодан в гараж, а потом подгонит во внутренний двор машину.

– От Совы позвонишь. Второй раз набери меня после возвращения, – Багров усмехнулся, – на землю.

Маршрут Совы в ночном небе

Правители охотно награждают представителей всех

слоев общества, а вот для палачей ни одного доброго

слова. Не говоря об учреждении праздника, как,

например, день строителя. Налицо дискриминация

социально значимой профессии.

Фирма «HEL» осуществляла различные заказы, связанные с использованием вертолетов. Возглавлял ее Никита Савченко, личность, даже по меркам отморозков, непредсказуемая. Формально Никита Адамович считался пенсионером, реально – человек, живущий в разных плоскостях. Бывший вертолетчик, бывший палач, ныне превратившийся в солидного коммерсанта.

Психиатр, в отделение которого направили Савченко после попытки застрелить заместителя начальника тюрьмы, ласково называл Никиту пара-гебефреником, добавляя, что курьезные и трагические аспекты жизни вызывают у пациента одинаково веселый смех. Вся эта информация мгновенно всплыла в мозгу у Васнецовой, но Илона заставила себя сосредоточиться на самых простых действиях: везти кофр, нажимать кнопку лифта, главное не позволять ужасу вторгнуться в сознание и парализовать волю. Простые физические действия успокаивали, и постепенно волнение отступило.

Когда ничего не подозревавший охранник помог секретарше загрузить тяжелую поклажу в багажник джипа, машина медленно тронулась с места, набирая скорость.

Привычное занятие, крутить баранку, окончательно вернуло утраченное душевное равновесие. Навстречу неслись огни машин, мелькали светофоры, на проезжей части периодически появлялись спешащие на тот свет труженики – это требовало предельного внимания. Попасть в ДТП, с неразговорчивым спутником в багажнике… Одна мысль о подобной перспективе вызывала у лейтенанта Васнецовой мелкую дрожь.

Миновав проспект Правды, машина остановилась на красный сигнал светофора. Илона вытряхнула из пачки сигарету и закурила. Рядом притормозил «Пежо», и молодой шатен, сидевший за рулем, подмигнув, протянул зажигалку.

Автоматически подмигнув в ответ, Илона выжала сцепление. Знал бы, что у тети в багажнике, не клеился. Заигрывание молодого парня подняло настроение, вернулась способность анализировать ситуацию. Досье Савченко Илона видела довольно давно, но кое-что вспомнила…

Известие о принудительном лечении лучшего работника Никиты Савченко меньше всего обрадовало зама начальника тюрьмы Лобана. Хотя именно он, Павел Лобан, стал «живой мишенью» для подчиненного. Не обрадовался зам начальника по причине весьма прозаической: Савченко являлся идеальным палачом.

«Адамыч», как ласково называли его сослуживцы, никогда не страдал угрызениями совести, а именно такой человек до зарезу необходим, когда улаживаются щекотливые дела государственной важности.

Официально расстреливать было уже нельзя, Европа должна видеть демократические перемены, так сказать власть с человеческим лицом.

Но время форс-мажора прошло, стало ясно, что процесс создания союзного государства дело долгое, борьба с преступным элементом тоже вопрос не одного дня, а демократические преобразования – ток-шоу для умственно отсталых. В общем, розовощекий вечно улыбающийся палач стал напрягать руководство тюремной администрации.

Деятельность Адамыча, как бы помягче выразиться, выглядела не совсем респектабельно. К тому же инициативный Савченко задолбал коллег требованиями подписать петицию с требованием учредить профессиональный праздник «День палача». К петиции прилагался эскиз ордена «Народный палач республики»… А тут еще выстрелы во второе лицо родного пенитенциарного учреждения. Это совсем из ряда вон.

Павел Митрофанович Лобан, побеседовав с главврачом психиатрической больницы, навсегда распрощался с надеждой вернуть в строй Никиту Савченко, работника с безупречной репутацией. Впрочем, для него вердикт медиков не стал неожиданностью. В личном деле Савченко имелись сведения о неадекватном поведении, как на службе, так и в быту.

В частности, командир авиаотряда категорически запретил капитану Савченко Н.А. появляться на территории аэродрома ночью и подниматься в небо на вертолете с незнакомыми гражданками…

Итак, жизнерадостный Сова прошел курс реабилитации и, покинув психушку, превратился в удачливого бизнесмена. Чудесное превращение произошло не на пустом месте. Дядя Никиты знался с первым секретарем Узбекистана, имел связи, солидных друзей и племяннику помог. За два года Савченко открыл частный пансионат в Крыму, купил виллу в Абхазии и возродил фруктовый кооператив под Одессой. Улыбчивый пенсионер истово выращивал яблоки, виноград и груши, бесплатно угощая фруктами отдыхающих. Не всех, конечно, но студенток, одиноких мам и артистов – обязательно.

Справедливый гнев конкурентов Адамыча нисколько не смущал. Широкая душа жаждала благотворительности.

Периодически Никита Савченко появлялся в Беларуси и самозабвенно летал на вертолете, распевая песенки из советского прошлого. Про смуглянку из Молдавии, про летчиков, про землю в иллюминаторе. Без неба и женщин Сова жизни не мыслил.

Для полноты картины необходимо упомянуть еще два бизнеса, которыми Сова гордился. Отель на Балтийском побережье, и два коттеджа в республике, расположенных на берегу лесного озера.

Офис фирмы «HEL» находился в одноэтажном деревянном строении, рядом с авторынком, за кольцевой. Три прогулочных вертолета стояли неподалеку, в метрах ста, на площадке, отделенной от территории рынка проволочной сеткой. Рядом с одной из железных стрекоз пристроился микроавтобус с тонированными стеклами.

Посетителей не было видно, и Васнецова припарковалась возле крылечка. Не успела Илона заглушить мотор, как дверь распахнулась, и загорелый здоровяк, в джинсовом костюме, сбежал по ступенькам, приветливо махая рукой. Грива спутанных выгоревших на солнце волос и широкая улыбка делали Адамыча похожим на героя американского вестерна, готового броситься на помощь юной незнакомке.

Сова, распахнул дверцу и, не успев сесть, ткнул рукой в сторону дальнего вертолета.

– Гони к крайнему.

Едва джип остановился рядом с микроавтобусом, Адамыч почему-то заржал, выскочил из машины, открыл багажник, вцепился в кофр и поволок его к трапу, приказав:

– Марш обратно, к офису. Машину оставишь там. Сиди и жди.

Илона послушно развернула машину, вернулась к деревянному зданию и заглушила мотор. Достала мобильник, набрала номер Багрова. Занято, шеф с кем-то разговаривал.

Бросив взгляд в сторону вертолетов, она увидела Сову, призывно машущего рукой. Было ясно, что Адамыч велит поторапливаться. Поднимаясь в кабину вертолета, Илона еще раз набрала полковника и доложила, что находится на борту вертолета.

– О'кей. Жду.

Короткие гудки. Босс отчеканил тоном командующего парадом в День Победы. Точно, его надо в санаторий отправить. Лесной. На пару неделек. На лошадке покататься, уточек покормить. А то прямо Архангел Михаил. Ни меньше.

Разогрев двигатель, Никита повернулся к Илоне.

– Взлетаем.

И он опять неестественно громко заржал, как племенной жеребец.

Васнецова невольно покосилась на стоящий у ног кофр.

Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что стала убийцей.

– Поехали, – заорал Адамыч.

Вертолет быстро набирал высоту, и панорама вечернего города развернулась перед глазами.

Машина легла на курс, но, вопреки ожиданиям Илоны, полет продолжался недолго. Стараясь понять, куда лежит их маршрут, Васнецова пыталась запомнить объекты, над которыми летел вертолет, но успела заметить внизу лишь кладбище подъемных кранов, напоминающих стадо жирафов. Вскоре машина начала снижаться.

Зависнув над полем, обрамленным кустарником, Сова развернулся и, пролетев пару километров в южном направлении, покружил вокруг небольшого острова, расположенного в центре озера. Диаметр озера Васнецова определить не могла, но фасад здания среди сосен заметила. Был виден также крошечный причал, с пришвартованными тремя катерами.

Вертолет снова развернулся и полетел обратно на север. Над полем, где они только что были, Сова опять заставил машину снизиться и зависнуть. Затем Адамыч одним движением взял кофр и швырнул вниз. Илона еле успела включить микрокамеру, вмонтированную в браслет. Поле оказалось никаким не полем, а настоящим болотом. Трясина поглотила страшный груз почти мгновенно, и машина, взмыв вверх, взяла курс на город.

Васнецова поежилась, не исключено, что этот улыбчивый убийца уже получил от шефа указание пристроить ее рядышком с Береговым, только в другой день и в кофре другого цвета.

– Не холодно? – заботливо поинтересовался Сова, – могу чайку из трав предложить, у меня полный термос.

Новый взрыв смеха заставил девушку содрогнуться.

– Спасибо, не стоит, – Илона старалась говорить бодрым тоном туристки, совершающей романтическую прогулку в ночном небе.

Жизнерадостный Адамыч отвинтил крышку термоса, и кабина наполнилась волшебным ароматом крымского разнотравья. Илона пожалела, что отказалась от чая. Никита вытряхнул из упаковки два пластмассовых стакана и налил в них горячий напиток.

– Удивительный сбор, сама сейчас убедишься, – он протянул один стаканчик Васнецовой. Словно желая продемонстрировать полезные свойства чая, Адамыч сделал несколько глотков и зачмокал губами.

Илона последовала примеру Совы. Сбор действительно оказался потрясающим. Стаканчик опустел, и девушка попросила добавки.

– То-то, – обрадовано проворчал Никита и принялся отвинчивать крышку термоса.

Чай улыбчивого палача придал ей силы. Успокоившись, Илона с любопытством наблюдала за плывущими внизу огоньками ночной столицы. События последних часов показались нереальными, словно галлюцинации параноика. Но вот пациент успокоился, перестал бредить и жизнь сразу вернулась в привычное русло. И в ней есть все, что необходимо для счастья: работа, дом, развлечения, надежды. А главное в этой, настоящей реальной жизни нет кофра, с упакованным в нем безжизненным телом Берегова, который Илона тащит по коридору отеля, с содроганием ощущая себя отравительницей.

Засыпая, Васнецова подумала, что, в сущности, нет никакой разницы между официанткой подающей антрекот и секретаршей подсыпающей яд. Просто сотрудница выполнила инструкцию. А как иначе? На любом производстве служащий обязан выполнять распоряжения руководителя…

Илона проснулась от толчка. Лопасти вертолета еще вращались. Повернув голову, она увидела джип, стоящий на прежнем месте, у крыльца.

– Вставай, а то счастье проспишь, – громыхнул своим жеребячьим смехом Сова.

Савченко открыл дверцу и галантно подал руку даме.

– Прошу сделать шаг на голубую планету Земля. Фирма «HEL» благодарит мисс за романтичную прогулку на борту вертолета нашей компании.

Илона ответила легким рукопожатием.

– Спасибо. Чай был превосходный. Желаю вам удачных полетов.

– А главное, удачных посадок, – заржал Никита.

Илона вновь невольно содрогнулась.

Через полчаса на конспиративной квартире Михаил Федосович заставил Васнецову в подробностях обрисовать все действия Совы.

– Хорррошо. Все получится, – пропел полковник и забегал по комнате, стягивая и растягивая губы в резиновой улыбке. Михаил Федосович непрерывно массировал точки активности и долголетия, давил себе на печень и солнечное сплетение, для восстановления тонуса в организме…

Около часа назад полковник спустился в японский ресторанчик напротив офиса, через дорогу, но тут же пожалел об этом. За столиком сидел Лагунов и маленькими глотками пил сакэ. Лицо у шефа внешней разведки как всегда спокойное, доброжелательным кивком он приветствовал Багрова, но полковнику вдруг сделалось нехорошо. Михаил Федосович с трудом восстановил дыхание и, еле добравшись до стойки, заказал пачку сигарет и двести коньяку. Не взяв сдачу, выпил и сразу вышел на улицу.

Шагая к офису, полковник успокоился, и собственная реакция на Лагунова показалась ему диковатой. Все предыдущие годы, несмотря на битву гигантов, то есть шефа внешней разведки и патрона Багрова, сам Михаил Федосович испытывал к Лагунову чувство, близкое к покровительству. Иных эмоций туповатый и бездарный противник вызвать не мог. А в недалекости Лагунова никто не сомневался, не человек, а зеленое насаждение. Тем удивительней, что от улыбки этого овоща полковнику стало плохо. И все оставшееся время до появления Васнецовой, ощущение опасности не проходило. Да и с приходом секретарши оно лишь немного уменьшилось, а чертов Лагунов с его вежливой улыбкой продолжал стоять перед глазами.

Илона не без злорадства наблюдала за гримасничаньем шефа, свидетельством усилившейся патологии. Возникло ощущение, будто лицо Багрова все время спадало, только отчаянные усилия мышц позволяли владельцу удерживать нос, глаза и щеки на прежнем месте.

– Идем, покажешь картинки.

Илона послушно двинулась за ним в соседнее помещение, где находился компьютер, на котором просматривали видеоматериалы. Едва войдя в комнату, шеф обернулся к Илоне и, одарив очередной гримасой, приказал:

– Уменьши свет.

Секретарша повращала ручку выключателя.

– Достаточно?

Она догадалась, Багрову неприятно, что Илона видит его кривлянья.

Глухие взрывы раздались за окнами и праздничные залпы салюта осветили полутемное пространство комнаты.