Текст книги "Воин эпохи Смерша"

Глава восьмая
Забытый генерал

Несмотря на то что эта книга о Шурепове, автор не смог не посвятить его коллеге по самым страшным боям с фашистами на Северо-Западном фронте в первые месяцы войны.

12 декабря 2012 года исполнилось 100 лет со дня рождения сотрудника Смерша генерал-майора Николая Григорьевича Кравченко (12.12.1912 – 13.04.1977), активного участника Великой Отечественной войны.

Он же участник операции по обезвреживанию нацистской агентуры, готовившей на Тегеранской конференции 1943 года физическое устранение «Большой тройки» – руководителей стран антигитлеровской коалиции СССР, США и Великобритании в лице И. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля.

За проделанную армейским контрразведчиком успешную работу по просьбе Ф. Рузвельта подполковнику Н.Г. Кравченко было присвоено И.В. Сталиным звание генерал-майора. В 1959 году во время проведения Н.С. Хрущевым «десталинизации» в числе многих честных и порядочных сотрудников КРО генерал-майор Н.Г. Кравченко был незаслуженно уволен с должности начальника Особого отдела КГБ СССР по Прикарпатскому военному округу с поражением в правах.

В жизни встречается немало мрачных и раздражительных умов, которые радуются лишь тогда, когда находят зло там, где его нет. Но это «зло» мстительный партократ нашел в «сталинисте» и ударил жестоко по настоящему патриоту Отчизны.

В течение полувека Кравченко был практически вычеркнут из памяти людской.

Н.Г. Кравченко

Умер в одиночестве 13 апреля 1977 года. Похоронен генерал на одном из погостов в Калининграде.

Однако 12 декабря 2012 года Калининградская общественность не без помощи Совета ветеранов УФСБ РФ области провела митинг памяти на могиле забытого защитника Отечества и приняла соответствующую резолюцию.

Николай Григорьевич Кравченко родился 12 декабря 1912 года в селе Котовка Екатеринославской губернии (ныне это Днепропетровская область) в крестьянской семье. Его жизнь, как и у всякого молодого человека того времени, сложилась шаблонно – школа, техникум, армия.

После окончания семилетней школы поступил в Землеустроительный техникум в Днепропетровске, потом работал на Заводе им. Ворошилова. В октябре 1931 года был призван в армию. Проходил службу рядовым 1-го кавалерийского полка 1 – й кавалерийской дивизии красного казачества Киевского военного округа с октября 1931 по октябрь 1933 года.

На рослого, общительного, сильного, не имеющего вредных привычек, с приятной внешностью комсомольца обратили внимание органы госбезопасности. Оперативник, обслуживавший полк, пригласил Николая Кравченко на собеседование, где и решилась дальнейшая судьба рядового.

Вначале он ходил в помощниках оперуполномоченного Краснокутского райотдела ГПУ Харьковской области. Фактически был стажером. На одном протоколе допроса польского агента он поставил свою подпись, что в последующем ему аукнется. Немного поднаторев, он становится оперуполномоченным того же подразделения НКВД.

Руководство замечает его старания и выдвигает начальником Особого отдела НКВД Одесского гарнизона, где он и встретил начало войны. Красная армия тяжело воюет, отступая и отступая. Лубянка направляет его в самое пекло, сражающуюся под Старой Руссой и в Демянском котле 34-ю армию Северо-Западного фронта – заместителем начальника Особого отдела армии. Судьба продает дорого то, что она обещает дать. Там он получил первое ранение и в какой-то степени разочарование из-за практического разгрома армии.

Потом в 1943 году его перебрасывают на Брянский фронт в качестве помощника начальника Управления КР Смерш этого фронта. Николаю приходится мотаться по войскам армий и дивизий, помогая оперативному составу и собирая статистические данные для руководства военной контрразведки фронта, где он получает второе легкое ранение, которое переносит на ногах, без госпитализации.

Спустя годы Николай Григорьевич скажет: «Время было такое, что раны заживали на ходу, болезни отцеплялись, надо было спешить на Запад». Но опять жизнь при службе распорядилась по-своему, ведь никогда не известно, сколько судьбы в нас, а нас – в судьбе, и ему пришлось спешить на Восток.

Дело в том, что его вызвал начальник – генерал-майор Н.И. Железников, показал шифровку и сообщил, что его срочно вызывают в Москву на прием к начальнику ГУКР Смерш НКО СССР генерал-лейтенанту В.С. Абакумову.

– По какому поводу? – поинтересовался подполковник.

– Если бы я знал, сказал бы. Может, на выдвижение? Жалко терять мне тебя.

Как в воду смотрел Николай Иванович. Как оказалось, Николай Григорьевич поехал… за генеральским званием.

* * *

Добравшись до Москвы на военном самолете, вскоре он предстал перед «апостолом» Смерша генерал-лейтенантом В.С. Абакумовым. Постучавшись и открыв дверь кабинета ровно в 10:00, подчиненный отчеканил:

– Подполковник Кравченко по вашему приказанию прибыл.

Абакумов встал из-за стола. В крепком рукопожатии поздоровался с вошедшим офицером. И, предложив кожаное кресло за приставным столиком, сам отправился на деревянный стул с высокой спинкой. Пока шел к столу, он подумал: «Какой гренадер-красавец! Сталину понравится. Казак, да и только!»

– Как самочувствие, как здоровье, как воюете? – засыпал короткими вопросами хозяин кабинета подполковника.

Ответы ему понравились. Тогда он перешел к главной теме разговора:

– Я вас пригласил только для того, чтобы поручить одно сверхсекретное дело. Согласны ли вы выехать в заграничную командировку?

– Товарищ генерал, мы – ваши солдаты, – не без пафоса ответил Николай Григорьевич.

– Что же, ответ мне понравился…

Дальше Абакумов рассказал, что ему поручается по линии Смерша обеспечение охраны советской делегации, готовящейся для поездки на международную конференцию во главе со Сталиным в Тегеран.

– Туда убывает 131-й полк пограничной службы НКВД, который курирует сам Лаврентий Павлович. Перемещается он по железной дороге до Баку с приданными подразделениями. В его задачу будет входить физическая охрана и патрульная служба в иранской столице. Команда оперативников уже сформирована. По линии контрразведки НКВД туда вылетает генерал-лейтенант Петр Васильевич Федотов, вы направляетесь руководителем группы Смерша. Задача – обеспечить в первую очередь безопасность «Большой тройки» – Сталина, Рузвельта и Черчилля. С вами может встретиться перед поездкой и Верховный.

Есть непроверенные данные, что Сталин общался с Кравченко.

После этого начался этап «врастания в обстановку». Изучая личный состав полка, оперативники Смерша через командование убрали несколько десятков военнослужащих, скомпрометировавших себя недостойным поведением: пьянством, спекуляцией, дебошами и пр.

По прибытии в Тегеран Н.Г. Кравченко знал многое по оперативной обстановке в иранской столице. Большую помощь ему в этих вопросах оказал резидент советской внешней разведки Иван Иванович Агаянц.

Именно в это время были получены данные о том, что немецкая разведка готовит покушение на жизнь руководителей «Большой тройки». Гитлер поставил перед спецслужбами задачу – уничтожить Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране.

Советская и английская разведки отмечали большую активизацию немецкой агентуры в Иране. Причиной того была подготовка операции под кодовым названием «Длинный прыжок» с целью убийства «тройки».

Возглавить операцию руководитель РСХА Кальтенбруннер назначил диверсанта и террориста № 1 Отто Скорцени. Однако советские органы госбезопасности быстро раскрыли террористический заговор. Первое предупреждение было получено от разведчика партизанского отряда «Победители» на Ровенщине Николая Кузнецова, выдававшего себя за офицера вермахта – обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Он получил информацию об операции от штурмбанфюрера СС Ханса Ульриха фон Ортеля, собиравшегося в ноябре 1943 года вылететь в Тегеран.

После этого органы госбезопасности СССР и Англии перехватили все контакты местной нацистской резидентуры с Берлином. Начались аресты немецкой агентуры.

Сталин, понимая опасность создавшегося положения, предложил Рузвельту проживание на территории советского посольства, что было с благодарностью воспринято американской стороной. Дело в том, что американское посольство находилось на окраине Тегерана и переезды по городу не гарантировали безопасности. Английская дипломатическая миссия располагалась по соседству с советской. Таким образом, создавались наилучшие условия для продуктивной и безопасной работы всей «Большой тройки».

Первая группа немецких диверсантов, выбросившихся в районе озера Кум, была задержана. Радиста заставили послать условный сигнал провала, и операция немцами была отменена. Сам Скорцени считал, что разведданные из Тегерана недостаточны, а потому выброску второй ударной группы отменил. Но это не говорило о том, что фанатично настроенные и заточенные на совершение убийства лидеров трех стран антигитлеровской коалиции не осуществят эту акцию без Отто Скорцени. Поэтому на органах ГБ, в том числе и КРО Смерш в Тегеране, возглавляемых подполковником Н.Г. Кравченко, лежала большая ответственность вплоть до завершения конференции и благополучной отправки делегаций «по домам».

* * *

Николаю Григорьевичу Кравченко за время пребывания в Тегеране приходилось решать многие задачи контрразведывательного и разведывательного направлений. От изучения водоводных с гор каналов-каризов, по которым террористы и диверсанты готовились проникнуть к месту работы делегатов конференции, и до проверки с персональным сапером мест минирования шоссе от посольства США до миссии СССР в Тегеране.

Руководители трех стран – Сталин, Рузвельт и Черчилль были прекрасно осведомлены о подготовке на них покушения по указанию Гитлера со стороны его спецслужб. Под прессингом ежечасного удара, хотя Сталин, как организатор и хозяин встречи, успокаивал своих коллег, что обстановка находится под контролем, были члены американской и британской делегаций.

Но вот конференция благополучно закончилась, в первую очередь для советской стороны, – открытием Второго фронта, решениями по послевоенному переустройству мира, территориальным проблемам Ирана и развитию обстановки на Дальнем Востоке со сроками по включению СССР в войну с Японией.

Руководитель советской делегации Сталин доказал Рузвельту и Черчиллю, что он адекватен, что он держит обстановку на фронтах своей армии под неусыпным контролем и, наконец, что он обеспечил личную безопасность «тройки». Это была первая личная встреча Рузвельта со Сталиным.

Перед отъездом Франклин Рузвельт поинтересовался у Иосифа Сталина в присутствии Уинстона Черчилля:

– Господин Сталин, а не покажете ли нам того человека, кто сделал многое, чтобы спасти наши жизни?

Сталин дал команду, чтобы пригласили подполковника Кравченко. Через некоторое время открылась дверь, и в зал вошел тридцатидвухлетний высокий, симпатичный, черноволосый офицер.

– Товарищ Верховный главнокомандующий, подполковник Кравченко по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал он по-военному.

Рузвельт и Черчилль смерили его оценивающим взглядом. Видно, очень понравился им этот красавец-славянин с добрыми глазами и открытым лицом.

– Господин Сталин, я бы хотел видеть его генералом, – проговорил американский президент и посмотрел на Черчилля. Тот в свою очередь закивал в знак согласия.

– Перед вами генерал-майор Кравченко, – заявил руководитель советской делегации…

* * *

По одним данным, генеральскую форму ему привезли, по другим – пошили в Москве, но доподлинно известно, что с удостоверением подполковника в генеральской форме он ходил до начала сорок четвертого, пока кадровики не выписали соответствующий документ. Теперь в войсках и подразделениях ВКР его знали как генерала, который спас жизнь самому Сталину. Появились завистники у тридцатидвухлетнего генерала. Направлять его на передовую во фронтовые звенья – значит, обидеть зубров, руководивших особыми отделами фронтов с первых же дней войны.

Армейские аппараты возглавляли полковники. И тут Виктор Семенович Абакумов принимает мудрое решение – для практики направить молодого генерала во внутренние округа – для обкатки. Сначала он служит начальником Управления КР Смерш Среднеазиатского, а потом Туркестанского военных округов, а с 9 июля 1945 года его назначают руководителем Управления КР Смерш Особого военного округа Кенигсберг.

Обстановка в будущем Калининграде была сложная. Недобитые банды польской Армии Крайовой, немецкие «вервольфовцы» и «бранденбуржцы», уголовная нечисть терроризировали местное население и военнослужащих грабежами и разбоями, диверсиями и убийствами из-за угла. К нему в Калининград приехали две сестры. Сестра Ольга вышла замуж за водителя Кравченко и в дальнейшем сыграла большую роль в судьбе брата.

После Калининграда он становится начальником отдела «2-А» ВГУ МГБ СССР. Учится на курсах переподготовки руководящего состава при Высшей школе МГБ СССР, а после резерва выезжает в Германию на должность заместителя начальника УКР МГБ ГСОВГ. Там он встретился со своим начальником по Брянскому фронту генерал-лейтенантом Н.И. Железниковым, которого хорошо помнит и автор этой книги. Во время его учебы в ВШ КГБ СССР Железников был начальником 1 – го факультета.

Красавец-холостяк Кравченко познакомился там с артисткой кино Эммой Цесарской, удачно сыгравшей в первой экранизации «Тихого Дона» Аксинью. Она стала на некоторое время его гражданской женой. Но Цесарская оказалась не царской натуры, о чем скажу ниже.

После смерти Сталина и событий, связанных с арестом Берии, его направляют заместителем начальника Особого отдела МВД СССР по Белорусскому военному округу к генерал-лейтенанту Я.А. Едунову, где он зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны, и на Лубянке принимают решение отправить его руководить армейскими чекистами перворазрядного Прикарпатского военного округа.

Это была его последняя должность в органах госбезопасности. В 1959 году по указанию Н.С. Хрущева, во время продолжающейся «десталинизации» и чистки органов ГБ, военный прокурор округа поднял дело по разработке антисоветской «Польской организации войсковой» (ПОВ), действовавшей не только в Харькове, но по всей территории СССР, сфабриковал дело и доложил по инстанции.

Н.Г. Кравченко по этому поводу докладывал председателю КГБ СССР И.А. Серову, который, перечитав материалы, согласился с невиновностью объекта шельмования. Он даже поблагодарил его за правильную работу по разведывательно-диверсионной польской группе.

Но с приходом в КГБ А.Н. Шелепина, ставленника Н.С. Хрущева, почему-то был дан другой поворот делу Н.Г. Кравченко. Автору встречались материалы о прямой заинтересованности нового хозяина Кремля убрать «сталинского выкормыша» и подчиненного Абакумова, которого он отправил на казнь приказом генеральному прокурору Р.А. Руденко словами: «Кончайте его». В тот же день – в день образования органов ВКР, 19 декабря 1954 года, «апостол» Смерша Абакумов был расстрелян. Он слишком много знал о причастности партократа Никиты Хрущева к личным санкциям на расстрелы граждан на Украине и в Москве, когда тот руководил партийными организациями этих регионов СССР.

Молодого сорокашестилетнего генерала Н.Г. Кравченко лишили пятидесяти процентов пенсии, квартиры, звания и уволили. Он едет в Москву к «жене».

– Эмма, меня уволили.

– Как?

– Урезав половину пенсии.

– А квартира?

– Предложили освободить…

– Знаешь что – у меня другие планы! – высказалась Цесарская.

Генерал взял билет на поезд Москва – Львов и отправился «домой», чтобы собрать свой нехитрый скарб и попросить сестру Ольгу найти ему хотя бы комнату в коммуналке в Калининграде.

Сослуживцы по Германии и Львову рассказывали автору, что Кравченко часто передавал большие и дорогие подарки в Москву «своей жене-артистке», но в конце концов Цесарская оказалась не царской. Она поступила так, как понимала жизнь: урвать, а там – хоть трава не расти.

В уме честного и чистого человека кружились птицами мысли о предательстве близкого человека. Сборы были недолгими. Вокзал. Поезд. Вагон. Купе…

Сестра нашла угол – комнату в Калининграде, где когда-то он служил и был уважаем. Сейчас приехал в город, как бродяга, никому не нужный. Время тянулось резиной. Было горько от несправедливости. Хотя память об обидах долговечнее, нежели память о благодеяниях. Обид не было ни на кого. Он понимал, что оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный. Он простил Никите Хрущеву обиду за свое одиночество. Перестали звонить сослуживцы. Писали письма только верные друзья. Одному из них, майору В.Е. Грачеву, ставшему со временем генерал-майором, он в 1960 году писал:

«Василий Ефимович!

С 20/VII с.г. я – житель г. Калининграда.

Мой адрес: г. Калининград (областной) ул. Чайковского, дом 38/40, кв. 5.

Тяжело мне было прощаться с тобой и товарищами – больно, что я уехал от вас с позорным клеймом. Утешает меня одно – время покажет, что я не был подлецом и никогда им не буду. Мое отношение к тебе известно – ценил и любил тебя за твой ум, за твердость и за то, что в работе ты никогда себя не щадил. Если будешь в прибалтийских краях, загляни ко мне, буду рад тебя повидать. Жму твою руку, желаю всего хорошего в твоей жизни и роботе.

Н.Г.»

Потом устроился работать в парткомиссию Центрального райкома КПСС. Ему нравилось общение с людьми. Он считал, что без многого может обходиться человек, но только не без человека. Трудолюбие его и там оценили по достоинству.

«Умница был», – скажет со временем коллега по парткомиссии В.К. Волосович.

Время шло. Цеплялись от переживаний болячки. Николай Григорьевич много курил. Как-то зашла в гости его сестра Ольга и отчитала его за курево. Он болел и лежал в кровати.

– Коля, что же ты не щадишь своего здоровья?!

– Да я по чуть-чуть.

– По чуть-чуть. Смотри – на кухне дым стоит коромыслом…

Двенадцатого апреля 1977 года она зашла к нему, чтобы приготовить обед. Он чувствовал себя неважно.

– Я останусь у тебя. Вижу, тебе тяжело.

– Не надо, Оля, я чувствую себя нормально. У тебя своя семья. Ждут жену и маму. Иди, дорогая, а я выкарабкаюсь.

Утром следующего дня она нашла брата вытянувшимся и холодным.

По христианскому обычаю Николая похоронили на третьи сутки на «Старом» кладбище Калининграда. По рассказам присутствовавшего на похоронах представителя УКГБ майора Г.С. Тамарского, хоронили генерала без воинских почестей. Присутствовали только родственники и немногочисленные товарищи…

Прошло полвека молчания о человеке, вина которого была в том, что он жил во времена Сталина, служил в период Сталина и спас ему жизнь. Этого было достаточно, чтобы буквально сгноить патриота Отчизны, защитника Родины, сотрудника легендарного Смерша генерал-майора Николая Григорьевича Кравченко.

И вот на 100-летнем юбилее со дня рождения на его могиле состоялся митинг, организованный Советом ветеранов УФСБ РФ по Калининградской области. Было много народа: и те, которые помнили его, и молодые, не знавшие юбиляра. Говорили добрые, светлые, чистые речи с конкретными предложениями об увековечении памяти патриота России, положившего силы, кровь и жизнь на алтарь Отечества.

На митинге была принята резолюция.

РЕЗОЛЮЦИЯ

митинга в честь 100-летия генерала Кравченко Н.Г.

12 декабря 2012 года, гор. Калининград Участники митинга принимают единодушное решение увековечить память о легендарном военном контрразведчике генерал-майоре Кравченко. Учитывая его боевые заслуги, в первую очередь его успешную деятельность по обеспечению безопасности участников Тегеранской конференции 1943 года, за которую он был отмечен присвоением внеочередного воинского звания, а также многолетнюю трудовую деятельность по патриотическому воспитанию населения в Калининграде, предлагается осуществить следующие первоочередные мероприятия:

1. Ходатайствовать перед руководством Калининграда о присвоении имени генерала Кравченко одной из новых улиц города.

2. Решить вопрос об установке памятной доски на доме № 38–40 по у л. Чайковского, где Кравченко проживал с 1960 по 1977 год.

3. По согласованию с Советом ветеранов педагогического труда Центрального района г. Калининграда (Гуртиньш А.В.) подготовить в одной из школ памятный уголок о генерале Кравченко. В перспективе, возможно, по договоренности с комитетом по образованию и директором, присвоить этой школе имя Кравченко.

4. Оборудовать стенд о генерале Кравченко но факультете Калининградского пограничного института ФСБ России.

5. Изготовить плакат о боевой и трудовой биографии Кравченко и разместить его в школах Центрального района Калининграда.

6. В установленном порядке организовать публикацию материалов о Кравченко в СМИ накануне юбилеев и памятных дот органов ВКР.

Автор посвятил памяти Николая Григорьевича Кравченко книгу «Смерш в Тегеране». Несмотря на Хрущевские драконовские решения, два героя Северо-Западного фронта и Демянского побоища не забывали друг друга, хотя, как рассказывала старшая дочь Шурепова Галина, «папа редко говорил в семье о своей работе и друзьях-товарищах, которых после его ухода из жизни оказалось и много, и мало».