Текст книги "Нежная и бесстрашная"

Глава 17

Весь день Бреанна чувствовала себя не в своей тарелке. Попыталась заняться рукоделием и бросила, три раза уколов палец. Решила порисовать – опять ничего не получилось: никак не могла подобрать подходящие цвета. Наконец взяла в руки книгу и не смогла прочесть ни строчки. С каждой секундой напряжение становилось все невыносимее. Захлопнув томик, Бреанна пригладила волосы и взглянула на часы. Пятый час. Когда она в последний раз смотрела на циферблат, было без десяти четыре. Вздохнув, Бреанна вышла из спальни – в третий раз со времени обеда. Стоило ей открыть дверь, как Хибберт вскочил со стула.

– Что-то случилось, миледи? – встревоженно осведомился он.

– Нет-нет, Хибберт, – успокоила Бреанна, тронутая его готовностью помочь. – Все в порядке, просто почему-то ужасно волнуюсь. – И, опустив глаза, спросила: – От Ройса нет никаких вестей?

Губ Хибберта коснулась тень улыбки, отчего его строгое лицо смягчилось.

– Нет. И не должно быть. Он постарается как можно быстрее закончить свои дела и вернуться сюда. Если не сегодня вечером, то завтра непременно.

– Вы правы, – кивнула Бреанна. – Может быть, как раз в эту минуту он знакомит лорда Райдера с его дочерью.

– Вполне возможно. – Хибберт указал рукой в сторону холла. – Ваша кузина с мужем отправились несколько минут назад пить чай. Леди Шелдрейк просила передать, что, если желаете, можете к ним присоединиться.

– Спасибо. Я так и сделаю. – Секунду помолчав, Бреанна проговорила: – Вы тоже можете составить нам компанию.

– Простите?

– Да будет вам, Хибберт! – На сей раз улыбнулась Бреанна. – Вряд ли человек, способный пить со своим хозяином бренди средь многолюдного бала, может быть шокирован предложением попить с моими родственниками чаю.

– Верно замечено, миледи. – Хибберт слегка кивнул. – И потом, мне и в самом деле хочется пить.

– Уэллс тоже к нам присоединится. И вы двое можете сколько угодно мерить друг друга сердитыми взглядами, словно коты, дерущиеся за свою территорию. Вас это может позабавить.

– Согласен, приятная перспектива, – хмыкнул Хибберт. – Что ж, вы меня уговорили. Чай так чай.

Они уже дошли до середины лестницы, когда во входную дверь постучали.

Уэллс, стоявший на своем посту, замер. Бросив взгляд в сторону гостиной, он повернулся к Бреанне, но, заметив за ее спиной Хибберта, немного успокоился.

– Я вооружен, Уэллс, – спокойно проговорил тот, сунув руку в карман. – Так что можете открывать.

Сдержанно кивнув, дворецкий распахнул дверь. На пороге стоял Махоуни. В руках он держал посылку.

– Только что доставили к воротам, – без всяких церемоний заявил он. – Для леди Бреанны. Посыльный понятия не имеет, от кого она. Ее оставили у двери конторы вместе с банкнотой в десять фунтов.

– Так же, как и в прошлый раз, – заметила Бреанна, ощутив знакомый холодок. Оставаясь внешне спокойной, она продолжала спускаться по ступенькам. Она машинально делала один шаг за другим, чувствуя на себе взгляды Уэллса и Махоуни и вышедших из гостиной Стаси с Дейменом.

Ей казалось, что все это происходит во сне. В кошмарном сне.

– Вам вовсе не обязательно открывать ее, мисс Бреанна, – подал голос Уэллс, инстинктивно загораживая от нее Махоуни.

– Это верно, – поддержал его тот. – Я могу ее просто выбросить.

– Нет, – возразил Хибберт. – Мы должны знать, что там внутри. – Обойдя вокруг Уэллса, он взял посылку у Махоуни из рук. – Благодарю вас. Мы с ней сами разберемся.

Махоуни вопросительно взглянул на Уэллса, ожидая официального подтверждения.

Дворецкий, проявив на сей раз солидарность с Хиббертом, кивнул:

– Он прав. Можете идти, Махоуни. Спасибо.

Он захлопнул за ушедшим дверь и, повернувшись, уставился на коробку, которую Хибберт держал в руках. Лицо его приняло пепельный оттенок.

– Я открою ее, – проговорила Бреанна, беря посылку. Она была размером с портфель, но раза в два толще.

– Вы уверены, миледи?

– Уверена. Ведь она адресована мне. – Дрожащими руками Бреанна развязала бечевку, развернула бумагу и открыла крышку.

Внутри оказалась маленькая коробочка, завернутая в помятый листок бумаги. Поставив коробку на стол, Бреанна развернула бумагу и с ужасом поняла, что это листок из альбома. Ее альбома! Она тотчас узнала собственный рисунок: усыпанный белым снегом двор, а на заднем плане – их дом. А вот двух женщин с зелеными глазами и рыжевато-каштановыми волосами, стоявших рядышком с искаженными от страха лицами, она не рисовала. У обеих по желтым платьям стекала ярко-красная краска, образуя на белоснежном снегу темно-красную лужицу.

– О Господи, – прошептала она.

– Это, похоже, мы с тобой, – дрогнувшим голосом проговорила Анастасия, подходя к кузине.

– Это мой рисунок. – Бреанна попыталась взять себя в руки. – По крайней мере был. Женщин я не рисовала. И кровь тоже. – Она судорожно сглотнула. – Он лежал в моей комнате, в папке, в которую я редко заглядываю. Я и не заметила, что он пропал.

– Должно быть, он взял его, когда проник в вашу комнату, – сделал вывод Хибберт. Рассмотрев рисунок, он нахмурился. – Это платье очень похоже на то, которое было на вас вчера, – проговорил он, обращаясь к Бреанне. – Лимонного цвета, с кружевом на рукавах. Значит, он его на вас видел. Стало быть, он или был среди приглашенных, или прятался где-то поблизости.

– Я сам открою меньшую коробку, – решительно заявил Уэллс. – С мисс Бреанны уже довольно.

Подойдя к столу, он взял коробку, которая была завернута в альбомный листок, поднял крышку, и лицо его выразило недоумение.

– Одеяло? – пробормотал он.

– В него что-то завернуто, – заметил подошедший Хибберт и осторожно развернул одеяло. Внутри оказалась крошечная плетеная корзиночка, а в ней младенец-пупс, лежавший с закрытыми глазами.

К корзиночке была приколота записка: «Ребенок леди Анастасии никогда не увидит белый свет. Мать и дитя умрут, и ты, моя дорогая, станешь свидетельницей их смерти. А потом я с удовольствием посмотрю, как будешь умирать ты. Это случится скоро, очень скоро. Пуля ждет тебя».

У себя за спиной Бреанна услышала, как Стаси сдавленно охнула, и тотчас же обернулась, чтобы ее успокоить.

– Дорогая, – прошептала она, схватив кузину за руки. Невыносимо больно было видеть, как Анастасия, всегда такая бесстрашная, чуть ли не трясется от ужаса. Лицо ее стало белым как простыня. Широко раскрытыми глазами смотрела она на записку, и казалось, вот-вот лишится чувств.

– Со мной все в порядке, – с трудом выдавила она, судорожно сжимая руку Бреанны.

Деймен обнял жену, и она со вздохом облегчения прижалась к нему.

– Я его к тебе не подпущу, – решительно заявил Деймен.

– Не в этом дело, – ответила Стаси, с трудом сдерживая слезы. – Когда он угрожает мне, я это могу выдержать. Но наш ребенок… – Ее голос прервался.

– Ну что ж, это вполне в его духе, – спокойно заметил Хибберт. – Но дальше этого он не пойдет. Угрозы так и останутся угрозами. Подобраться ни к вам, ни к леди Бреанне он не сможет. Постарайтесь этого не забывать.

– Деймен, я что-то плохо себя чувствую. – Анастасия положила дрожащую руку на живот. – Пойду прилягу.

– Я с тобой. – Деймен бросил на Уэллса многозначительный взгляд: мол, побеседуем позже.

Не дойдя до лестницы, Стаси остановилась и с беспокойством взглянула на Бреанну.

– А как же ты?

– Со мной все будет в порядке, – уверенно ответила Бреанна, сама не понимая, откуда взялась эта уверенность.

Глядя на машинально прижимающую руку к животу кузину, Бреанна ощутила привычное чувство вины. Умом она понимала, что это неправильно – ведь она выстрелила в наемного убийцу, чтобы спасти жизнь Стаси. Но чувство вины не исчезало: это из-за нее теперь кузина и ее будущий ребенок пребывают в опасности. И она бессильна помочь. Взгляд Бреанны скользнул по содержимому посылки, и она, вздрогнув, отвернулась.

– Пойдемте, миледи, – проговорил Хибберт и взял ее под руку. – Пойдемте пить чай, на который вы меня приглашали. Уэллс, – почти дружески обратился он к дворецкому, – присоединяйтесь к нам.

– Хорошо, – кивнул тот, и они втроем пошли в гостиную. Но едва они успели зайти туда, как из холла донесся громкий стук: кто-то барабанил во входную дверь.

– Ну что там еще? – недовольно бросил Уэллс и помчался на свой пост.

Бреанна опустилась на кушетку, изо всех сил стиснут: руки. Страшно было даже предположить, кто там может быть Послышался звук открываемой двери.

– Лорд Ройс! – донесся до нее удивленный голос Уэллса. – Вы рано вернулись. Слава тебе, Господи!

– С Бреанной все в порядке? – Голос Ройса приближался, как и звук его шагов, гулким эхом раздававшийся по холлу. – Где она?

– В гостиной. Она…

Договорить Уэллс не успел. Ройс уже входил в гостиную. Взгляд его тотчас же отыскал Бреанну, и она поразилась тому, какое вдруг почувствовала облегчение. «Слава тебе, Господи! – лихорадочно пронеслось в голове. – Благодарю тебя за то, что он вернулся».

– Он был здесь? – резко бросил Ройс, переведя взгляд с лица Бреанны, на котором застыло затравленное выражение, на суровое лицо Хибберта.

– Он прислал еще одну посылку, – ответил тот. – Мы получили ее всего несколько минут назад.

– Но сам он так и не объявился?

– Нет. – Хибберт внимательно взглянул на хозяина. – А что случилось, милорд?

– Многое. – Ройс, не мешкая, подошел к Бреанне, сел рядом и, взяв ее руки в свои, нахмурился: они были холодны как лед. – Бреанна, как ты?

Она встретилась с ним взглядом, решив держаться во что бы то ни стало. Нет, не станет она бросаться в его объятия, хотя ужасно хочется это сделать. Не станет признаваться в том, что испытывает одновременно самые разнообразные чувства: боится до смерти и ужасно рада его видеть.

– Этот «подарок» еще сильнее выбил меня из колеи, чем прошлый, – призналась она, пытаясь говорить как можно спокойнее. – И тем не менее со мной все в порядке.

Ройс взглянул на нее так пристально, что у Бреанны появилось неприятное ощущение, что он видит ее насквозь.

– Иди сюда, – велел он, без лишних слов привлек ее к себе и, когда она прижалась щекой к его сюртуку, принялся медленно поглаживать по спине. – По прежнему преисполнена решимости, как я погляжу, сражаться в одиночку со всем миром.

Она промолчала, с удовольствием ощущая его тепло. И вдруг ей захотелось сделать то, чего она себе не позволяла, даже когда отец избивал ее, – разрыдаться. Она изо всех сил сжала кулаки, пытаясь не поддаться этому желанию. Если Ройс что-то и почувствовал, то виду не подал. Он взглянул поверх ее головы на Хибберта.

– Рассказывай.

Тот подробно изложил ему все, начиная с момента, когда Махоуни постучал в дверь. Ройс нахмурился.

– Послушай меня, Бреанна, – проговорил он. – Он пытается сыграть на твоих чувствах к Анастасии. Он знает, как ты ее любишь, вот и упомянул в записке о ребенке, чтобы ты испытала еще больший ужас, чем если бы на кон была поставлена твоя жизнь.

– Ему это удалось. – Подняв голову, она взглянула на Ройса. – А что, если он так себя ничем и не выдаст?

– Он себя непременно выдаст. – Ройс ласково сжал ее плечи. – Он уже понял, что я взял тебя под свою защиту, и его это не радует. Пытаясь мне помешать, он будет рисковать и совершит ошибку.

– Откуда ты все это знаешь? – изумленно спросила она. Ройс смутился.

– Расскажи мне. Что случилось? Почему ты так быстро вернулся?

– Я боялся, что он первым сюда доберется, и не знал, чем это может обернуться.

– Доберется сюда, говоришь? А с чего ты взял, что он уехал?

– Потому что он побывал в Беркшире и Лондоне. Он последовал за мной до Пирсон-Мэнора, а когда я вчера вечером покинул поместье, убил Глиннис Мартин и похитил Эмму.

На секунду Бреанне показалось, что она ослышалась.

– Что?! Объясни.

Ройс так и сделал, начав со своего разговора с вдовствующей герцогиней, потом рассказал о Глиннис и Эмме, упомянув, что Эмма решила ехать к отцу, сообщил также о своей непонятной тревоге. А закончил событиями сегодняшнего утра, когда полицейские с Боу-стрит поведали ему страшную новость.

– Не понимаю, – заметила Бреанна, лихорадочно размышляя. – Почему ты решил, что это сделал наш наемный убийца? По-моему, это больше напоминает почерк преступника, которого разыскивают полицейские с Боу-стрит.

– Верно. Это один и тот же человек.

– Да, – подал голос Хибберт. – Похоже на то. – Он поднялся, походил взад-вперед по гостиной и задумчиво взглянул на Ройса. – Все джентльмены были убиты одним и тем же способом?

– Да. Выстрелом в сердце.

– У кукол, на рубашке и у изображенных на рисунке девушек на груди нарисовано кровавое пятно, – продолжил Хибберт. – Вы считаете, что все совершенные в Лондоне убийства – часть игры?

– Больше похоже, что на этих людях практиковались в стрельбе. За исключением Глиннис. Ее убийство – это предостережение мне.

– Чтобы вы не вмешивались?

– Совершенно верно.

Бреанна переводила изумленный взгляд с одного на другого.

– Вы хотите сказать, что он убивал людей просто так, для тренировки?

– Да, – кивнул Ройс.

– Полагаю, вы не поделились этими соображениями с полицейскими? – Это прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Разумеется. У меня нет доказательств.

– К тому же вы сами хотите схватить этого мерзавца.

– Верно, – согласился Ройс, и в глазах его зажегся холодный огонь. – Хотя кое-что в этой истории мне неясно.

– Вы имеете в виду похищения?

– Да. Маркс мне еще кое-что рассказал. Об этом пока никому не известно, но, похоже, жену Харта прошлой ночью тоже похитили. Так что теперь похищены все жены убитых.

– А у Райдера похитили дочь. – Хибберт задумчиво почесал подбородок. – О выкупе говорить не приходится. Кто станет его платить?

– Попробуй это выяснить. Проверь все досконально: кто должен унаследовать состояние в случае смерти жен убитых, кто составлял завещания? Может быть, кто-то затаил на женщин обиду? Любая информация может оказаться полезной. Этот убийца ничего просто так не делает. Он тщательно продумывает каждый свой шаг. Он не зря убил именно этих джентльменов и похитил именно их жен. На это должна быть какая-то причина. Убитые должны быть связаны между собой еще чем-то, помимо знатного происхождения.

– Глиннис Мартин не была аристократкой.

– Полицейские считают, что убийца искал в Пирсон-Мэноре Райдера, а когда ему случайно попалась Глиннис, убил ее.

– Вы полагаете, что таким образом он предупредил вас, чтобы вы держались от леди Бреанны подальше?

– Я это знаю точно.

– Вы правы. Пожалуй, он и дочь мисс Мартин похитил, чтобы показать вам, что способен сорвать все ваши планы.

– Или чтобы отвлечь мое внимание от Бреанны.

– Возможно. – Хибберт призадумался. – Хорошо. Я немедленно займусь выяснением того, что общего было между убитыми.

Ройс с беспокойством огляделся по сторонам и, заметив потрясенного Уэллса, который мялся в дверях, сказал:

– Уэллс, мне нужно взглянуть на рисунок. – Поколебавшись, он повернулся к Бреанне. – Может быть, ты пойдешь наверх и приляжешь? Тебе вовсе не обязательно еще раз через все это проходить.

– Нет. – Она решительно покачала головой. Пусть ей снова придется пережить весь этот ужас, но она не уйдет, – Я хочу остаться здесь.

– Хорошо, – согласился Ройс.

Уэллс отправился за посылкой, а они стали молча ждать его возвращения.

– Убийца находился здесь, – заявил Ройс, внимательно осмотрев рисунок и корзинку. – И не просто прятался щ территории поместья, а разгуливал по дому довольно продолжительное время, достаточное для того, чтобы с близкого расстояния рассмотреть платье Бреанны. Только будучи среди гостей, он мог услышать новость о беременности Анастасии. До Лондона это сообщение вряд ли успело дойти. Гости разъехались вчера вечером, а посылку оставили на пороге рассыльной конторы уже сегодня утром. Ночь убийца, по-видимому, провел в дороге, следуя из Беркшира в Лондон.

– Да, – подхватила Бреанна, – и как иначе он мог узнать, что ты нашел Эмму Мартин и собирался отправиться в Пирсон-Мэнор? Ты же получил сообщение только во время бала.

– Верно.

– Так с чего мы начнем? – спросила Бреанна. – Может быть, порасспрашиваем гостей?

– Не мы, а я и Хибберт, – поправил ее Ройс. – Нам не удалось ни с кем переговорить до убийства Харта. Нужно этим заняться теперь. И еще придется проверить всех, кто мог беспрепятственно проникнуть на территорию поместья: рабочих, кучеров, доставлявших продукты, и даже охранников из отряда Махоуни.

– Неужели ты и в самом деле думаешь, что преступник – один из них?

– Нет. Я думаю, что это кто-то из представителей знати. – Ройс пробежал глазами записку. – Видно, что писал человек образованный. Почерк четкий, изящный. Мало у кого из рабочих нашлись бы средства для получения хотя бы начального образования. А если учесть, что этот человек мог одновременно с легкостью проникнуть в твою комнату, беспрепятственно расхаживать по всей территории, убить Харта и быть в курсе того, что происходило на балу, то можно со всей определенностью сказать: убийца находился среди твоих гостей. И тем не менее нужно проверить все возможные варианты.

Бреанна бессильно откинулась на спинку кушетки.

– Подумать только, он мог весело болтать с нами, смеяться, есть, может быть, даже танцевать с…

– Бреанна, прекрати. – Ройс прижал к ее губам указательный палец. – Не нужно об этом думать. Это пустая трата времени и сил. Главное, что мы его найдем. – Ройс встал и повернулся к Хибберту. – Выясни все, что сможешь, о жертвах. А вы, Уэллс, составьте список людей, которые на этой неделе имели доступ на территорию поместья: от рассыльных до рабочих, занятых на строительстве дома. И скажите Махоуни, что я хочу его видеть. Я собираюсь поговорить с каждым из его людей. Хибберт кивнул.

– Полагаю, сегодня вы сами будете охранять леди Бреанну?

– О да. – Ройс плотно сжал губы. – Я буду сидеть возле ее двери всю ночь и за это время намереваюсь просмотреть список гостей и как следует подумать. А утром, после твоего доклада, я уже смогу сделать кое-какие выводы.

Глава 18

Публичный дом был роскошный. Он не шел ни в какое сравнение с тем убогим борделем, приютившимся на окраине Парижа, в котором она работала еще девчонкой. Впрочем, в те далекие годы она радовалась уже тому, что у нее была крыша над головой и несколько франков в кармане. Она бы пошла на что угодно, даже согласилась бы работать в «Мэзон-Флер», предлагая свое юное тело любому солдату, способному за него заплатить, только бы не умереть с голоду. Давно канули в Лету те ее черные дни. Она сумела выкарабкаться из нищеты и обнаружила в себе задатки деловой женщины. Она взяла другое имя и назвала им роскошное заведение, владелицей которого, к своей гордости, стала. Она не ожидала снова увидеть Анселя. Их связь закончилась задолго до войны. Они происходили не только из разных стран, но и из разных миров. Сначала он был просто ее клиентом, одним из многих. В постели они были равны. Он щедро оплачивал то время, которое она ему предоставляла, а она оказывала ему самые изощренные сексуальные услуги, которые только могло подсунуть ему его разнузданное воображение. Но когда вмешались чувства, их отношения усложнились. Похоть переросла в страсть, а потом и в нечто большее и настолько сильное, что он уже было задумался, не остаться ли в ее жизни навсегда, – тогда все изменилось. Внезапно она поняла, что они уже не равны. Он начал требовать, чтобы она стала его содержанкой – роль, по ее мнению, более унизительная, чем роль проститутки. Ведь это означало лишиться независимости, а на такое она пойти не могла. Она была такой же гордой и жизнелюбивой, как и он сам. Вообще они во многом были очень похожи, потому-то его так к ней и тянуло. Она не стала говорить, что уходит. Он бы пришел в ярость, А она по опыту знала, что ярость его очень трудно обуздать, – она и сама была не менее вспыльчива. Он с негодованием отмел бы все ее доводы, счел бы, что она просто капризничает и заставляет себя упрашивать, вышел бы из себя. Лучше уж просто потихоньку исчезнуть из его жизни, и пусть он довольствуется тем объяснением, какое подскажет ему его острый, заносчивый ум. То, что он разыскал ее, и в особенности сейчас, явилось для нее полной неожиданностью. Обстоятельства изменились. Теперь она могла встречаться с ним на своих условиях. Она не зависела от него финансово, сама вершила свою судьбу, не размениваясь по мелочам, и жизнь ее была на подъеме. Так что их воссоединение стало удачным во всех отношениях. Он вернулся к ней, обеспеченной, веселой, полностью удовлетворенной, и жизнь ее обещала стать еще лучше. Утопая в подушках на своей огромной роскошной кровати, Морель вздохнула и закинула руки за голову, чувствуя во всем теле усталость и одновременно удовлетворение, которые она испытывала только с Анселем. Он глубоко, освобожденно вздохнул.

– Ну что, лучше? – прошептала она, поворачиваясь.

Он улыбнулся, что делал крайне редко, и выражение его глаз стало еще более загадочным.

– Намного. Наконец-то.

Она рассмеялась и потерлась о него бедром.

– Чтобы усмирить твою ярость, сегодня потребовалось больше усилий, чем обычно. Мы с тобой в постели уже несколько часов.

– И пробудем еще несколько. – Он притянул ее к себе, и злость его снова превратилась в бездонную страсть, дарившую им обоим ни с чем не сравнимые ощущения.

Он вновь яростно вонзился в нее, и она, закрыв глаза, с готовностью подалась ему навстречу. Издав стон наслаждения, он проникал в нее все глубже и глубже, и вскоре оба они уже содрогались в экстазе, еще более неистовом, чем предыдущий. Немного придя в себя, она приподнялась на локте, и волосы ее темной пеленой свесились ему на грудь.

– Что-то ты сегодня чересчур разнервничался, – прошептала она, вновь обретя голос. – Обычно тебя выматывает работа, но сейчас здесь кроется что-то другое. Кому я обязана своему сегодняшнему счастью? Или нельзя об этом спрашивать?

Он взглянул на нее из-под полуопущенных ресниц.

– Я не успокоюсь, пока она не умрет. Но я не ожидал, что это дело так затянется. У нее появился защитник. Его нужно либо отвлечь, либо устранить.

– Понятно. – Морель, наклонившись, коснулась губами его щеки. – Значит, именно этим объясняется поспешность, с которой был доставлен груз, и то, что ты сам его сопровождал?

– Отчасти. Но в основном я приехал потому, что соскучился по тебе. – Протянув здоровую руку, он откинул волосы с ее лица. – Я слишком давно тебя не видел. И не собираюсь позволить тебе снова исчезнуть.

Морель улыбнулась:

– Я никуда не собираюсь исчезать. – И, заметив, что он нахмурился, поспешно прибавила: – Я же объяснила тебе, дорогой, почему бросила тебя в прошлый раз. Мне казалось, что я тебя недостойна. Сейчас все изменилось, и я никуда от тебя не денусь.

– Скоро я вернусь, чтобы остаться с тобой навсегда, – пообещал он, и его лицо в мгновение ока прояснилось. – Зимы мы будем проводить там, где тепло, а лето – где захочешь: в Париже, на Дальнем Востоке – в общем, где угодно.

Она провела пальцем по его груди.

– А что, если я тебе надоем?

– Я мог бы задать тебе такой же вопрос.

– Ты мне никогда не надоешь, – нежно улыбнулась Морель. – Мы с тобой прекрасно подходим друг другу. И в делах, и в постели. – Она задумалась, размышляя над перспективой совместной жизни. – Пока тот день, когда ты останешься со мной навсегда, не наступил, я должна уладить кое-какие дела. Сколько ты пробудешь в Париже на этот раз?

Рука его застыла на полпути.

– Всего один день. Мне тоже нужно кое-что уладить. – Лицо его стало задумчивым. – Интересно, к каким выводам пришел во время моего отсутствия защитник леди Бреанны? Если он хотя бы вполовину так умен, как я полагаю, он уже наверняка сидит на Боу-стрит с полицейским Марксом и рассказывает ему, что убийца Глиннис Мартин и преследователь Бреанны Колби – одно лицо.

Морель бросила на него изумленный взгляд:

– Не поможет ли это полицейским быстрее напасть на твой след?

– Отнюдь. То, что вместо двух преступников у них появится один, ничего им не даст. Чтобы до меня добраться, Чадуику нужно будет для начала докопаться до причины моих действий. Думаю, это вскоре перестанет быть для него загадкой. Что же касается моего плана, ему никогда не удастся его раскрыть.

– Иными словами…

– Иными словами, никакая опасность, любовь моя, тебе не угрожает. Чадуик, конечно же, сообразит, что я собираюсь обойтись с леди Бреанной так же, как с джентльменами. Это видно уже по тем вещицам, которые я ей посылал. Раскрыть же, кто я такой и почему решил убить именно этих людей, – об этом ему никогда не догадаться. Как не узнать и о наших с тобой отношениях. Если бы я считал его способным на это, я бы либо закончил свои дела в Англии и навсегда перебрался к тебе, либо заставил Чадуика замолчать навеки. Но согласись, чем выше ставки, тем увлекательнее игра.

– Ты прав. – Склонив голову набок, Морель скорее с любопытством, чем с беспокойством взглянула на него. Ансель слишком умен, чтобы оставлять улики, и ни за что не станет подвергать ее опасности. – А как насчет господ с Боу-стрит?

– Полицейских? – фыркнул он. – Да их бояться еще смешнее, чем Чадуика. К тому времени, когда они обмозгуют все сведения, которые он им предоставит, и решат, что делать, мы с тобой успеем объехать вокруг земного шара.

– М-м-м… Звучит заманчиво. – Она вопросительно взглянула на него. – Значит, этого благородного рыцаря леди Бреанны зовут Чадуик?

– Да. Лорд Ройс Чадуик. Славящийся непревзойденным умением отыскивать без вести пропавших людей. – В голосе Анселя послышались суровые нотки.

– Вот как? – Голос Морель по-прежнему звучал игриво. – Значит, за твою нынешнюю страстность я должна благодарить не только леди Бреанну, но и лорда Ройса Чадуика?

Ансель взглянул на нее.

– За всякое удовольствие, Морель, приходится платить, – задумчиво ответил он. – Если же ты таким образом пытаешься выпытать, распространяется ли моя ярость и на Чадуика, я, пожалуй, избавлю тебя от лишних хлопот и отвечу: да. С этим человеком мне хотелось бы помериться силами, и в то же время он мне сейчас страшно мешает. Так что придется мне либо взять над ним верх, либо убить его – это быстрее. Поняв, что пора менять тему, Морель прижалась к нему еще теснее. Она чувствовала, что он все никак не может успокоиться, и, чтобы помочь ему в этом, обняла его, словно пышным одеялом накрыв своим телом.

– Да, злость еще бурлит в тебе. Дай мне с часок отдохнуть, собраться с силами, и я помогу тебе от нее избавиться.

Он не ответил. Он молча наслаждался ощущением тепла ее тела, шелковистостью ее волос. В наступившей тишине слышно было, как тикают часы, как тихо дышит Морель: после бурных любовных утех сон наконец сморил ее. Именно в такие минуты, как эта, он понимал, насколько она ему нужна. Вообще-то он редко над этим задумывался, Зачем лишний раз напоминать себе о своей слабости? Он просто знал, что это так. Знала и Морель. Она была слишком умна, чтобы выдать его, и слишком умна, чтобы не воспользоваться той властью, которую над ним имела. А она имела над ним огромную власть. Он прямо-таки трясся от ярости, когда приехал в Париж. Эта ярость не оставляла его с того самого момента, когда он увидел, что карета Чадуика выезжает из ворот Медфорда без Хибберта. Они что, принимают его за идиота? Скоро он покажет им, что это не так! Он обыграет их в той игре, которую они затеяли. Так оно и вышло, но ярость его нисколько не уменьшилась. Она по-прежнему клокотала в нем, и ни убийство Глиннис, ни похищения Эммы Мартин и леди Харт не помогли ее усмирить. Он не мешкая отплыл из Лондона и, прибыв в Кале, как безумный помчался в Париж, прихватив с собой похищенных женщин. И только сейчас, после того как провел в постели Морель несколько часов, он почувствовал, что напряжение начинает потихоньку уходить из его тела, как та кровь, которая вскоре засочится из груди леди Бреанны. И никто, кроме Морель, не смог бы ему в этом помочь. Скорее бы уж остаться с ней навсегда! Он лениво подумал, скоро ли Чадуик обратит внимание на то, что все жертвы лишены жизни одним и тем же способом. Каждая получала пулю в сердце. Одна-единственная пуля. Второй ему никогда не требовалось. Чадуику придется немало времени провести на Боу-стрит, пытаясь уговорить полицейских прислушаться к своим доводам. Зачем им лишние сложности? Проблемы Бреанны Колби их не касаются, так же как и смерть Глиннис Мартин, простой служанки. Все их внимание сосредоточено на исчезновении жены Харта и на четырех убийствах. Да, нелегко будет Чадуику заставить их заняться делом леди Бреанны. Ему потребуется надолго задержаться в Лондоне, от которого Медфорд-Мэнор отделяет довольно значительное расстояние. Оставив своего верного слугу, Хибберта, охранять леди Бреанну. При этой мысли губы его тронула усмешка. Этот старикан не сможет его остановить. Как и этот дряхлый дворецкий Уэллс. Как и сам Шелдрейк. Маркиз – талантливый банкир, но противник из него никудышный. Не пройдет и недели, как жена Шелдрейка и их не родившийся ребенок умрут. А потом наступит черед леди Бреанны. Кстати, пока он в Париже, нужно будет не забыть попросить Морель кое-что для нее купить. Этот подарок он заберет с собой в Англию и попросит рассыльного доставить его по адресу.

Ройса не покидало смутное беспокойство. Сидя у двери комнаты Бреанны, он поерзал на стуле и, откинувшись на спинку, вытянул ноги. Устроившись таким образом поудобнее, он продолжил внимательно читать свои записи. Одни из них касались преступника, который расправился с джентльменами, другие – преследователя Бреанны. Он был убежден, что последний присутствовал на званом вечере в качестве гостя. Эта уверенность пришла после того, как он проверил каждого рабочего, занятого на строительстве дома, каждого поставщика провизии и поговорил с Махоуни и его подчиненными. Итак, убийца – один из гостей. Ройс еще раз пробежал глазами список, надеясь, что занесенные в него фамилии ему что-то подскажут. Ничего подобного не произошло. Опершись затылком о стену, Ройс на время отложил записи. Так. Что ему вообще известно о наемном убийце? Образованный. Хорошо воспитанный. Благородного происхождения. Вращается в высшем обществе. Следовательно, благосостояние играет в его жизни не последнюю роль. И если оно находится под угрозой и он способен изыскать доступ к состояниям своих жертв, это может послужить мотивом для убийства. Подобную возможность Ройс решил не отметать, а тщательно проверить, посвятив этому занятию столько времени, сколько потребуется. Но этот вопрос придется отложить до возвращения Хибберта. Пока же стоит выяснить, кто из представителей света может испытывать финансовые затруднения. Далеко ходить за ответом ему не пришлось. Никто не знал об этом лучше Деймена. Он стоял во главе всей английской банковской системы, и почти каждый присутствовавший на званом вечере хранил свои состояния в «Доме Локвудов». Деймен целых два часа дотошно проверял, не грозило ли кому-то из них банкротство. Оказалось, нет. Ройс ничуть этому не удивился. Интуиция подсказывала ему, что деньги здесь ни при чем. Все эти преступления убийца совершил, чтобы привлечь к себе внимание, продемонстрировать остроту своего ума, свое превосходство над остальными людьми. Ройсу был знаком этот тип людей. Ему не раз приходилось иметь с ними дело, и он умел распознавать их с одного взгляда. А вот сейчас не сумел. Он снова обратился к своим записям. Склонившись над страницами, он внимательно вглядывался в каждую фамилию. Обычно наемные убийцы работают за деньги. Но в случае с Бреанной дело обстояло совершенно иначе. Ройс подозревал, что деньги для преступника не имели большого значения. Всех четверых людей он убил только ради самоутверждения. Но почему он выбрал именно их? Что, черт побери, между ними общего? Ройс, прищурившись, снова пробежал глазами странички. У него было четкое ощущение, будто он проглядел что-то очевидное. Черт! Он решил начать все сначала и снова пройти цепочку, звено за звеном, но в этот момент дверь в комнату Бреанны скрипнула и послышался ее голос: