Текст книги "Загадки истории. Франкская империя Карла Великого"

Как бы то ни было, первый поход Карла Великого в Испанию потерпел неудачу. Воодушевленные этим арабы начали в следующие годы беспокоить южные пределы Франкского королевства все более частыми и опасными набегами. На это следовало адекватно реагировать, и Карл Великий пошел по пути насаждения в регионе твердой военизированной власти франков, опиравшейся на многочисленные боеспособные дружины местных представителей королевской власти. Как сообщает хронист, король начал назначать в Аквитанию «графов, аббатов и многих других, кого называют обычно вассалами, избранных из франкской расы, и им доверил заботы… об охране границ и управлении королевскими городами».

В 781 г. Карл развил и закрепил успехи такой политики, создав в Аквитании, Гаскони и Септимании «долевое королевство» для своего сына Людовика, которому на тот момент едва исполнилось три года. Людовик был коронован Папой Адрианом I в Риме 15 апреля 781 г., одновременно с братом Пипином. После коронации малолетний король был отправлен в Тулузу, где отныне должен был находиться его двор, и где под присмотром верных Карлу Великому советников был организован местный региональный центр власти. Не приходится сомневаться, что и здесь, подобному тому, как это было в Италии, реальная верховная власть принадлежала Карлу, однако создание и дальнейшее существование еще одного «регионального королевства» было важным элементом внутренней политики, существенно облегчавшим решение сугубо региональных задач, не требовавших внимания и личного вмешательства со стороны верховного короля, а вскоре и императора франков. Такой способ делегирования власти на места был одновременно эффективным и безопасным, позволяя Карлу сосредоточиться на других, более насущных для жизни всего королевства делах, и на других направлениях внешней политики.

Эффективность местной аквитанской администрации, главную роль в которой играл военный префект Аквитании граф Гильом Тулузский, доказали успешные переговоры с арабскими эмирами севера Испании. Сопровождавшиеся убедительной демонстрацией военной мощи франков дипломатические договоренности позволили занять находившиеся на христиано-мусульманском пограничье города Херона (Жирона), Вик (Барселона) и Урхель на территории современной Каталонии. Впрочем, предел достигнутым успехам был вскоре положен сменой власти в Кордовском эмирате, где после смерти престарелого эмира Абд-ар-Рахмана I (756–788) к власти пришел его сын, молодой и горячий Хишам I (788–796), требовавший вернуться к славным временам великих арабских завоеваний и продолжить марш неостановимой арабской конницы под зеленым знаменем ислама. Три года неустанной агитации и государственной подготовки принесли Хишаму I желаемый результат. Он получил готовое к возобновлению газавата – «джихада меча» – войско, которое могло быть направлено только на север, против Франкского королевства. Ведь Кордовский эмират попросту не имел сухопутных границ с другими немусульманскими государствами.

В 791 г. в мечетях Кордовского эмирата все «правоверные» были призваны «возродить славу ислама мечом защитников веры». И новое вторжение испанских мусульман на север продолжило традицию походов, заложенную еще первыми конными отрядами арабов в 719–720 гг. На сей раз удар арабского войска пришелся по Септимании, где были сожжены, разорены и разграблены Нарбон и Каркассон, а собранное префектом Гильомом Тулузским войско потерпело сокрушительное поражение в битве на реке Орбье – правом притоке реки Од, протекающей преимущественно в пределах Окситании с юга на север и затем на восток. Эта проигранная битва, тем не менее, смогла остановить дальнейшее продвижение измотанных сражением и отягощенных добычей арабов. Мусульманскому миру она принесла не только славу победителей, но и богато отделанную большую мечеть в Кордове, выстроенную лишь за часть захваченной арабами в этом походе добычи. Христианский же мир получил очередной образец стойкого мужества на поле боя, который еще раз подтверждал и закреплял в сознании европейцев стойкую максиму о том, что не позорно потерпеть поражение, позорными являются лишь трусость и бегство с поля боя. Поражение же, даже катастрофическое, может быть почетным и заслуживать уважения, поэтому следует стойко и мужественно сражаться, даже если никакой надежды на победу нет. И даже более того – именно в этом случае и следует сражаться особенно упорно и погибнуть, покрыв себя непреходящей славой. «Нельзя быть ни в чем уверенным в этой битве. Вот почему мы должны в ней участвовать». Именно об этом и «Песнь о Роланде», и соперничающий с не по популярности знаменитый цикл песен о бесстрашном графе Гильоме Оранжском, который включал такие жесты (песни о деяниях): «Отрочество Гильома», «Коронование Людовика», «Нимская телега», «Взятие Оранжа», «Песнь о Гильоме», «Монашество Гильома». Вот как характеризуется Гильом Оранжский и его славные победы над мусульманами в «Песне о Гильоме»:

 
На выручку Гильома звать спешат,
Когда неверных надо отражать.
Будь двадцать тысяч копий у тебя,
И приведи Гильом с собой лишь пять,
А то и меньше – только три иль два,
И разгроми язычников ты сам,
Все скажут, что Гильом нас в битве спас,
Вся честь ему достанется опять.
 

А таким он предстает на поле своей решающей битвы – окруженным врагами, тяжело раненным, но не сломленным и продолжающим мужественно сражаться невзирая на то, что враги во много раз превосходят его числом:

 
Настигнут басурманами Гильом.
В кольце у сарацин и турок он,
Но сдаться не желает ни за что,
Клич «Монжуа!»[21]21
  Montjoie в буквальном переводе «Гора радости», сокращенно от «Монжуа Сен-Дени!» (Montjoie Saint-Denis!) – военный клич французов в Средние века и девиз королей Франции.


[Закрыть] бесстрашно издает
И убивает шестьдесят врагов.
 
 
Враги в Гильома – он у них в кольце —
Шлют тучи копий, дротиков и стрел.
Хоть ими удалец и не задет.
Пал конь Лиар под ним и околел.
Вассал отважный остается пеш,
Неустрашимо обнажает меч.
 
 
Шлют тучи дротов в рыцаря враги,
Метают копья острые свои.
Утыкан ими так Гильомов щит,
Что граф себя прикрыть не может им.
Повергнут он на землю и лежит,
К песку придавлен тяжестью брони.
Бьют копьями арабы что есть сил.
Броня крепка – ее им не расшить,
Но все лицо у смельчака в крови.
 

Более того, согласно поэме, Гильому Оранжскому удается не только поразить многих «неверных», но собственной рукой повергнуть наземь сарацинского «короля»:

 
Увидел басурмана граф Гильом,
Всем телом вздрогнул, наклонил копье,
Меч снял с луки и поднял пред собой.
Король неверных глянул на него,
Коня на шаг с карьера перевел.
…
Граф справа угодил врагу по шлему,
И пополам распался шлем железный.
Качнулся, сполз с седла король неверный,
Повис бессильно у коня на шее.
Гильом с ним поравнялся стремя в стремя,
Бедро перерубил мечом злодею.
Тот влево соскользнул и грох на землю.
 

Впрочем, при всем героизме Гильома, опасность со стороны испанских мусульман, грозивших Франкскому королевству с юга, пошла на спад лишь после смерти воинственного эмира Хишама I (788–796), на смену которому пришел его сын аль-Хакам I (796–822), в гораздо меньшей степени подверженный религиозному фанатизму и потому не особо предрасположенный к активному газавату. Как раз к этому времени, ко второй половине 790-х гг., Карл смог высвободить и перебросить к испанским рубежам существенные военные силы, задействованные ранее в борьбе против Аварского каганата. Приблизительно в то же время, когда Пипин добивал остатки аварского племени на востоке, его брат Людовик, по приказу Карла, перешел в решительное наступление на юге. В результате нескольких успешных походов за Пиренеи к югу от гор была заложена пограничная военизированная область, получившая название Испанской марки. Она включала города Херону, Урхель и Вик и должна была прикрывать Франкское королевство от нападения с юга. В значительной степени это можно было делать силами местного населения, так как в пограничную марку массово потянулись переселенцы-христиане из Кордовского эмирата, недовольные владычеством мусульман.

В 801 г. у арабов была отбита Барселона, ставшая с того времени главным военно-административным центром Испанской марки. В 806 г. франки овладели Памплоной – столицей области Наварра на северо-западе Испании. В 812 г. император франков подписал с эмиром Кордовы договор, зафиксировавший положение вещей. В итоге к 814 г., когда умер Карл, созданная им Испанская марка простиралась от Пиренейских гор на севере вплоть до протекающей с северо-запада на юго-восток чуть ли не через весь полуостров реки Эбро на юге. Это не только надежно защитило Франкское королевство на его южных границах, но и стало предзнаменованием Реконкисты – исторического процесса отвоевания Пиренейского полуострова у арабов, растянувшегося вплоть до конца XV в. Последний его аккорд – падение Гранадского эмирата – пришелся на тот же 1492 г., когда две каравеллы и флагманская каракка Христофора Колумба пересекли Атлантический океан, и был открыт Новый свет.

Относительно стабилизировав к началу 780-х гг. дела на юге (в Италии и Аквитании), создав там «долевые королевства» для своих сыновей Пипина и Людовика, Карл Великий стремился высвободить силы и время для северо-восточного направления своей политики: покорения саксов, войны с которыми растянулись более чем на 30 лет и стали наиболее жестокими из всех кампаний, которые вел Карл Великий за время своего правления. В «Жизни Карла Великого» Эйнгард описывает войну с саксами как самую длительную, тяжелую и кровопролитную из всех войн правления Карла Великого: «Она была самой продолжительной и жестокой и стоила франкскому народу наибольших потерь; ибо саксы, подобно почти всем народам, населяющим Германию, свирепые от природы, преданные культу демонов, нашей же религии противники, не считали бесчестным нарушить и осквернить как божеские, так и человеческие законы… Не сосчитать, сколько раз они, побежденные, моля о пощаде, покорялись королю, обещали исполнить предписанное, без промедления давали заложников, принимали отправляемых к ним послов; сколько раз они были до такой степени укрощены и смягчены, что даже обещали больше не поклоняться демонам и принять христианскую веру. Но сколь часто они на это соглашались, столь же часто и нарушали свое слово; со времени объявления войны не проходило и года без того, чтобы саксы не обнаружили своего непостоянства».

Саксы оказались наиболее грозными и непримиримыми противниками франков во многом благодаря тому, что были родственными им по происхождению германскими племенами, лишь отстававшими на несколько веков в своем социально-экономическом развитии. Условно их можно сравнить с франками времен Хлодвига до принятия христианства, только практически не подвергнувшимися какому-либо остаточному влиянию античной цивилизации, поскольку все их земли находились за пределами бывшей Римской империи.

Саксы населяли громадные просторы, раскинувшиеся между нижним течением Рейна, Везером и Эльбой, не покоренные в свое время римлянами, а потому крайне плохо освоенные с точки зрения коммуникационных возможностей. Бескрайние леса, частые болота, многочисленные реки делали этот регион крайне труднодоступным для организации передвижения регулярной армии. А общественно-политическое устройство саксов и достигнутый ими уровень экономического развития делали их крайне опасным и упорным врагом, победить которого было необычайно трудно. Дело в том, что саксы еще не успели создать государственных структур и жили аморфными племенными союзами во главе с вождями из знати. Общественный строй военной демократии, когда каждый свободный мужчина был одновременно воином и участником народного ополчения делал их войско многочисленным, а культ воинской славы и стремление к добыче способствовали тому, что их и без того суровый от природы северный нрав дополнялся воинственностью и кровожадностью. Свирепость саксов стала общим местом в их характеристике у раннесредневековых авторов. Перечисленное вело к тому, что основой военных сил саксов было общеплеменное высокомотивированное ополчение, движимое жаждой войны ради славы и добычи.

Жили саксы отдельными племенами, отличались прочными родовыми и внутриплеменными связями. В обществе саксов выделялись три группы: родовая знать или эделинги (благородные), имевшие большие стада скота и использовавшие в своих хозяйствах труд рабов; составлявшие основную массу племени свободные общинники или фрилинги (вольные); немногочисленные литы или рабы (ласси). Последние были представителями полузависимого неполноправного населения на условиях так называемого патриархального рабства, когда невольник считался как бы младшим членом семьи, лишенным права собственного голоса и мнения и вынужденным подчиняться полноправным сородичам. Подавляющая масса свободного населения фрилингов была основой многочисленного высокомотивированного народного ополчения, опасного своей родовой сплоченностью, цепкостью за родную землю, воинскими традициями. Чтобы представить их общественно-политический строй, не лишним будет перечитать трактат Публия Корнелия Тацита о Германии.

Племена саксов не были однородны, и разобщенность, межплеменная рознь, нередкая между ними, были на руку завоевателям. Если смотреть с запада на восток, то ближе всего к владениям франков, от нижнего течения Рейна до устья Везера, проживали вестфалы. За ними, далее на восток, в бассейне Везера и в районе нагорья Гарца, расположились племена анграриев или энгернов. Еще восточнее вплоть до Эльбы находились земли племен остфалов или восточных саксов, которые граничили по Эльбе з западными славянами. Наконец, на территории к северу от Эльбы до Эйдера на месте современной земли Шлезвиг-Гольштейн Федеративной Республики Германия жили нордальбинги («живущие к северу от Эльбы»). Саксы практически не приняли участия в Великом переселении народов, за исключением колонизации Англии с середины V в., где переселившаяся их часть создала государства Уэссекс, Сассекс и Эссекс, остальные же ограничились миграциями в рамках начальной территории расселения германоязычного племенного массива и частыми набегами на юго-западных соседей, как сухопутными, так и морскими.

Саксы были настолько опасны как пираты, что отдельные районы побережья Британии и Галлии имели название «Саксонского берега». Как сухопутные разбойники их пешие дружины в VII–VIII вв. часто беспокоили своими вторжениями северо-восточные пределы Франкского королевства. Источники сообщают о масштабных карательных походах против саксов, предпринимавшихся Карлом Мартеллом в 718 и 734 гг., а также Пипином III Коротким в 744, 753 и 758 гг. Однако дальше такого рода рейдов возмездия за предыдущие набеги дело не шло. Франкские правители были все еще неспособны силой навязать саксам свою власть. Ситуация напоминала ту, которая складывалась в эпоху поздней античности вокруг расшатанного позднеримского лимеса с той, однако, важной разницей, что государство франков, в отличие от Римской империи, не старело, дряхлело и приходило в упадок, а, наоборот, усиливалось, крепло и расцветало. И в этом плане оно скорее походило на Позднюю Римскую республику времен покорения Галлии и Галльской войны Гая Юлия Цезаря в 58–50 гг. до н. э. Подобно своему великому античному предшественнику Карл Великий собирался прийти на земли саксов, увидеть своего врага в лицо и уверенно победить его, чтобы присоединить заселенные саксами территории к своему государству, а самих их сделать верными подданными Франкской державы.

Немаловажной задачей походов было также завоевание новых земель и рабочих рук, закрепощение свободного населения саксонских племен. Франкской знати, в особенности средним и мелким землевладельцам, не хватало владений и работников во Франции, получить которые можно было лишь путем внешней экспансии.

Имели саксонские войны франкского правителя и политико-географическое, можно даже сказать геополитическое значение. После присоединения к королевству франков Фрисландии (Фризии), Алеманнии, Тюрингии и, наконец, сданной поверженным герцогом Тассилоном Баварии заселенные саксами территории тяжелым и опасным клином нависали над землями расширившихся франкских владений. Наконец, не последнюю роль играло стремление выйти к побережью Балтийского моря, и, прорубив окно на Балтику, надежно там закрепиться. Ведь именно в последние десятилетия VIII – начале IX вв. существенно выросло значение этого региона, где скрещивались скандинавский, славянский и арабский торговые пути и куда через Восточную Европу по Волжскому торговому пути и далее на север текло серебро из Арабского халифата. Со всем этим следовало срочно что-то делать. И Карл Великий принялся действовать мечом и крестом, чтобы, покорив саксов силой оружия, окультурить и умиротворить их светом истинной христианской веры. Последнее, кстати, придавало войнам Карла против саксов статус крестового похода против язычников. И в этом франкский король также предвосхищал будущее, подобно тому, как его войны на юге с арабами были предвестием грядущей Реконкисты. Саксы же, напротив, упорно защищали веру своих предков, почитание лесных деревьев, рощ и лесов, источников и рек. Сражаясь за них, они одновременно стояли на страже своей свободы, традиционного уклада жизни, привычной им общественной организации. Все перечисленное совокупно и делало саксонские войны столь жестокими и длительными, когда остро отточенный меч рвения франков нашел на непоколебимый вековой замшелый камень упорства саксов.

Если посмотреть на франко-саксонские войны с точки зрения развития военного искусства и эволюции, стоящей за войском социально-политической организации, можно увидеть, что в них, с одной стороны, сражалась хорошо организованная государством средневековая регулярная армия с качественным вооружением и большим опытом, накопленным в течение предыдущих столетий. Эта армия была относительно мобильной, имела тяжеловооруженную конницу и пехоту, отлаженные службы снабжения. Главной, что могла франкская армия противопоставить саксам, была планомерная организация ведения войны, которая заключалась не только в собственно боевых столкновениях, но в подготовке и планировании операций, налаживании коммуникаций и снабжения, строительстве крепостей и размещении в них стационарных гарнизонов для контроля над узловыми участками территории, планомерное истребление и депортация населения для ликвидации самой основы сопротивления. Практически ничто из этого не практиковалось саксами.

С другой стороны, в этих войнах сражалось разноплеменное, плохо вооруженное и хуже организованное практически полностью пешее войско с традиционными для варваров приемами ведения войны, главными преимуществами которого были, прежде всего, многочисленность, высокая мотивация и неблагоприятные для завоевателей природно-географические условия страны. Саксы могли отвечать на все планомерные мероприятия войск Карла грабительскими набегами, уничтожением крепостей и резней гарнизонов, уничтожением коммуникационных узлов. Армия франков была проактивным актером, навязывавшим войску саксов условия ведения войны, в которых саксы вынуждены были действовать реактивно. В таких условиях, с такими собственными силами и с таким противником пришлось сражаться королю франков. Они делали поражение саксов неизбежным и зависящим лишь от планомерных усилий и времени, однако победа потребовала неимоверно значительного количества и того, и другого.

Первый поход Карла Великого в земли саксов приходится на 772 г. По всей видимости, он был лишь традиционным ответом на совершенный накануне грабительский набег вестфалов с целью мести, демонстрации силы и приведения беспокойных соседей к покорности. Было поднято и знамя веры. Рейд обставлен, в том числе и как религиозная миссия с целью уничтожения идолов и насаждения христианства среди язычников. Действительно, во время похода 772 г. была захвачена крепость саксов Эресбург (в районе современной немецкой деревни Обермарсберг неподалеку от Марсберга в земле Северный Рейн-Вестфалия), бывшая, по всей видимости, местом межплеменного святилища. Здесь низвергли и поглумились над идолом Ирминсуль – священным стволом дерева, на котором по представлениям саксов, держался небесный свод. Идол был посвящен богу войны Ирмину, сходному с более известным скандинавским Тором.

По сути, этот поход не отличался от предыдущих карательных экспедиций времен Карла Мартелла и Пипина Короткого. Франкское войско не углубилось в территорию саксов далее приграничных областей, не стало оставлять гарнизонов и, взяв пленных и заложников, вскоре ушло восвояси. Ответ саксов был не менее традиционным. В следующем 773 г. в отместку они безуспешно попытались сжечь церковь во Фрицларе (ныне город в Германии в земле Гессен), в 774 г. ворвались в сам Гессен, ограбив здешний монастырь, а также разграбили Девентерскую церковь в землях фризов.

Переломным на саксонском направлении стал лишь 775 г., положивший начало новым стратегии и тактике франкских войск. Во-первых, поход был гораздо более продолжительным и далеким, войска Карла дошли вплоть до реки Оккер. Во-вторых, король оставил сильные гарнизоны в захваченных и заново отстроенных и укрепленных крепостях-фортах Эресбург и Сигебург, рассчитывая сделать их опорными пунктами франков в саксонских землях. Действия франкского правителя напоминают обычную логику попытки установления точечного контроля над территориями, не изменившуюся со времен укрепленных римских лагерей до фортов англичан и французов в североамериканских лесах в XVIII в. и даже современных американских военных баз в пределах вражеского окружения где-нибудь на Ближнем Востоке. Менялись средства сообщения, развивалось оружие, неизменным оставалось значение логистики. Попутно Карл нанес поражения вестфалам при Брунсберге и анграриям у Везера. Однако в ответ саксы уничтожили большой отряд франков в Хидбеке (будущий Любек). Война начинала приобретать новый, неизвестный ранее характер.

В 776 г., после того, как саксы осадили Эресбург и Сигебург, захватив первый из них и вырезав там франкский гарнизон, Карл начинает сооружение так называемого «Саксонского рубежа»: укрепленной линии вдоль саксонского пограничья с опорой на отстроенный Эресбург, устоявший Сигебург и вновь сооруженную и названную в честь Карла крепость Карлсбург (или Карльштадт). Франкский король явно планирует всерьез и навсегда закрепиться на этой территории, поскольку оставляет в этой приграничной зоне священника, главной задачей которого является обращение в христианство всех местных язычников. О том, что новшества были весьма ощутимы, свидетельствует также реакция на них саксов. Едва ли не впервые они решили пойти на добровольное крещение, почувствовав, видимо, что Карл планирует нечто гораздо более значительное, чем простую карательную экспедицию. «Из всех мест страны, – сообщает франкский хронист, – собирались саксы, за исключением Видукинда и небольшого числа других мятежников» для того, чтобы креститься в лагере Карла под Падерборном.

В 777 г. здесь состоялось общее собрание идущей на уступки и покорившейся саксонской знати, представители которой принесли королю франков клятву вассальной верности, получив взамен от него отдельные графства в Саксонии наряду с другими, собственно франкскими вассалами. Так саксонская знать первой осознала как бесперспективность борьбы с превосходящими силами противника, так и возможность получить выгоду от неизбежного признания власти завоевателей. Карл же, со своей стороны, применил традиционную тактику подкупа и задабривания вождей, переманивания их на свою сторону подачками и уступками для того, чтобы покорить основную массу враждебно настроенного населения. Из опасных врагов, умелых организаторов народного сопротивления франкский король создавал своих сторонников, умения и навыки которых будут отныне направлены не на подрыв, а на укрепление владычества франков. Это было стратегическое поражение саксов, за которым последует и окончательное покорение их страны.

Впрочем, в 777 г. до этого было еще далеко, клявшаяся в верности и крестившаяся саксонская знать была готова переметнуться на сторону фрилингов и вернуться к традиционным верованиям предков. Уже в следующем 778 г. году саксы под предводительством выдающегося вестфальского вождя Видукинда подняли восстание, перешли границу у Рейна и, пройдя огнем и секирой вдоль правого берега реки вплоть до Кобленца, захватили богатую добычу. Отправившийся преследовать налетчиков франкский сторожевой отряд едва успел потрепать арьергард поспешно отступавших саксонских отрядов. Произошедшее, судя по всему, послужило глубоким разочарованием для Карла, который до этого, видимо, рассчитывал на мягкий вариант приведения Саксонии к покорности и полагался на Падерборнскую присягу 777 г. С этого момента король франков начинает действовать все более решительно, жестко и даже неимоверно жестоко. Уже в 779–780 гг. он прошел всю Саксонию насквозь вплоть до ее крайних восточных рубежей на Эльбе, куда франки никогда прежде не доходили. При этом в обозе своего мощного войска он вез многочисленную рать священников, которые должны были крестить не только желающих из приграничных областей, но обратить в истинную веру всех саксов независимо от их желания. Ответом на такую политику стало вспыхнувшее в 782 г. масштабное языческое восстание, во время которого саксы во главе с их вождем Видукиндом жгли церкви, беспощадно расправлялись со священниками, убивали не только представителей франкской знати, но и тех саксов-коллаборантов, которые перешли на сторону оккупанта. В довершение ко всему в жестокой битве у горы Зюнтель на реке Везер, где размещался лагерь Видукинда, была наголову разгромлена, по сути, полностью уничтожена франкская армия, отправленная для отражения вторжения в Саксонию лужицких сербов. Войско франков под командованием камерария Адельгиза, коннетабля Гейлона и пфальцграфа Ворада непредусмотрительно и неорганизованно атаковали превосходящие силы противника, закрепившиеся в лагере, и жестоко за это поплатились. В сражении сложили головы Гейлон и Адальгиз, четыре графа, двадцать знатных франков и почти все рядовые воины. Реакция Карла оказалась не менее кровавой и жестокой. Организовав карательную экспедицию, франкский король повел ее с беспримерной даже для тех суровых времен жестокостью. Так, став лагерем у Вердена, неподалеку от слияния рек Аллер и Везер, он потребовал выдачи всех зачинщиков и участников мятежа, когда же ему были выданы 4500 заложников, Карл приказал всех их обезглавить.

Именно в это время, в дополнение к столь суровым мерам и, судя по всему, около 782 г., Карл издает «Капитулярий по делам Саксонии» (Capitulatio de partibus Saxoniae), часто называемый также «Первый саксонский капитулярий», который гласил:

«1. Решено всеми, чтобы церкви Христовы, которые строятся теперь в Саксонии во имя истинного Бога, пользовались большим, отнюдь не меньшим почетом, чем каким пользовались идольские капища…

2. Кто ворвется в церковь или возьмет оттуда что-либо силой… или сожжет церковь, да будет казнен…

5. Подобным образом подлежит смертной казни всякий убивший епископа, пресвитера или диакона…

8. Кто из племени саксонского будет впредь уклоняться от крещения, не явится для свершения над ним этого таинства, желая оставаться в языческой вере, будет казнен смертью…

11. Подлежит смерти всякий, кто нарушит верность королю…

17. Именем Господа Бога предписываем также, чтобы все отдавали церквям и священникам десятую часть своего имущества и доходов. Это в одинаковой мере относится к знатным, свободным и литам. Все христиане должны жертвовать Богу часть того, что он дал каждому из них.

21. Подвергается наказанию каждый, кто в молитвах будет обращаться к источникам, деревьям и рощам, кто будет приносить жертвы по обычаям предков или совершит что-либо во славу демонов. Знатный [за это преступление] уплатит штраф в 60 солидов, свободный 30 солидов, а лит (здесь – зависимый от кого-либо человек – прим. автора) – 15 солидов. Тот, у кого не окажется средств для уплаты штрафа, будет отдан в услужение церкви до тех пор, пока не отработает причитающиеся с него солиды.

34. Запрещаем всем саксам собираться на всеобщее народное собрание, если только оно не будет созвано от нашего имени посланцем. Каждый граф в своем округе должен следить за порядком и проводить судебные заседания. Священники обязаны проследить за тем, чтобы все это неукоснительно выполнялось».

Вся территория Саксонии должны была быть разделена на административные округа по франкскому типу, во главе которых ставились графы из франков и представителей саксонской знати, доказавших верность королю. В пользу Церкви была произведена конфискация части земель местного населения (по два манса), а с каждых 100 человек бралось по одному рабу и рабыне.

Следующие три года – 783–785 гг. – Карл провел в Саксонии, непрерывно ведя кампании и не выводя из региона войска. Многочисленные армии франков строили крепости, несли гарнизонную службу, контролировали коммуникационные линии, прочесывали болота и леса, рубили и жгли языческих идолов и поклонявшихся им саксов. В 783 г. саксы потерпели поражение при Детмольде и реке Хаазе неподалеку от современного Оснабрюка. В 784 г. сын Карда Великого Карл Юный разбил саксов у реки Липпе, правом притоке Рейна, вытекающей из достопамятного Тевтобургского леса. Карл даже остался зимовать в 784–785 гг. в Везере, чтобы не отлучаться надолго от региона боевых действий. В «Анналах королевства франков» сказано: «Тем временем король вновь собрал свою армию и отправился в Саксонию; там, расположившись лагерем на реке Эмсе возле саксонской крепости Скидробург, он встретил Рождество, а затем двинулся к Ринну, расположенному на слиянии рек Везера и Верры, по дороге уничтожая все на своем пути. Начавшиеся холода и наводнения помешали его продвижению, и он решил провести зиму в крепости Эресбург. Так как зима предстояла долгая, он приказал привезти к нему жену и детей».

Предпринятая беспрецедентная по продолжительности и ожесточенности кампания принесла желаемые плоды. В июне 785 г. состоялось повторное собрание саксонской знати в Падерборне, на котором все собравшиеся присягнули Карлу в верности и согласились принять христианство. Одновременно франкские отряды вели неумолимую беспощадную борьбу против тех повстанцев, которые не пожелали засвидетельствовать покорность. Видимо, летом 785 г. осознал бесполезность дальнейшего сопротивления и Видукинд. Вытребовав себе королевские гарантии и заложников, он явился к Карлу Великому, находившемуся в то время в местечке под названием Аттиньи (современная Шампань), где принес присягу верности и принял крещение. Изъявление покорности и принятие христианской религии со стороны Видукинда, бывшего главным врагом Карла Великого в Саксонии, были настолько значимыми событиями, что сам Карл лично был его крестным отцом и поднес крестнику богатые подарки, а Папа Римский объявил трехдневный праздник по этому поводу. Не остался внакладе и мятежный герцог, получив назад все свои прежние владения в виде лена от своего нового сюзерена.