Текст книги "Дар Прозерпины"

Неожиданно темноту прорезала яркая вспышка, вмиг сократившись до небольшого язычка пламени – больше, чем у свечи, но меньше, чем у костра. Сгусток пламени повис в воздухе и ненадолго замер в таком состоянии. К подобному зрелищу Лев не был готов и припал к стеклу, как металл к магниту, а вместе с ним и Виктор, краем глаза все время наблюдавший за Фрумкиным. Пламя постепенно разрасталось, принимая определенные формы – очертания человека. Огонь, становясь все плотней и плотней, постепенно материализовался, и вот уже четко прорисовались руки, ноги, голова. Из ниоткуда возник плащ, окутавший пришельца, на голове появился отливающий золотом венец, на ногах – ботфорты. Пламя сошло на нет, а вместо него предстало нечто совершенно человеческого обличья. Черты лица ни Фрумкин, ни Подольский разглядеть не могли, но понимали, что они точь-в-точь человеческие. Облик и манера поведения выдавали в пришельце особу благородного происхождения. Лев и Виктор изумленно переглянулись.

Тем временем лакей дядя Ваня распахнул перед незнакомцем дверь Главпочтамта, Иван Иванович Иванов сам вышел ему навстречу с распростертыми объятиями. Фрумкин и Подольский, к сожалению, расслышали далеко не все, что сказал Иван Иванович гостю, но некоторые фразы уловить все же смогли.

– О, благородный Риммон, рад приветствовать тебя!!!

– Взаимно, князь Пифон! – И пришелец отвесил низкий поклон Ивану Ивановичу.

– Дорогой наблюдатель, куратор и посол высшего престола этих земель, прошу тебя, не называй меня здесь так. Нас могут услышать. Для непосвященных я просто Иванов Иван Иванович.

Прибывший Риммон и Иван Иванович крепко обнялись, и последний проводил своего гостя в здание, минуя лакея дядю Ваню, который съежился чуть не в два раза при приближении неизвестного, возникшего столь чудесным и вместе с тем столь ужасным образом.

Как оказалось, странности на этом не закончились, а только начались. Не заметить следующего гостя было, кажется, невозможно. Сначала мелкой дрожью занялась земля, что заставило Подольского и Фрумкина переглянуться вновь. «Землетрясение?», «Не может быть, в наших-то краях? Откуда?», «Вот и я тоже не знаю…» – говорили их взгляды. Потом в глубине проспекта, ведущего к почтамту, показалось громадных размеров чудище с головой дракона и телом слона. Сверху у чудища крепилась небольшая кабинка, из которой животным ловко управлял старик с большой длинной седой бородой. Возле здания старик велел чудовищу остановиться, и оно замерло как вкопанное, припав на передние ноги. Старик вылез из кабинки. На левом запястье у него спокойно восседал ястреб-тетеревятник, крутя во все стороны головой. Иван Иванович снова с объятиями бросился встречать гостя.

– Великий герцог Агварес!!! Командующий тридцатью одним легионом! Как я рад вас видеть!

Старик был более скуп на выражение чувств и ответных объятий не раскрыл, ограничившись рукопожатием, и стал поглаживать свою длинную седую бороду.

– Герцог, а где ваш крокодил?

– По долгу службы я долгое время находился в северных землях… В таких условиях с крокодилом одна морока – замерзает на лету, поэтому он остался дожидаться меня на южных рубежах…

– Где же вы нашли… это…

– Вы хотите сказать, чудовище?

– Да, именно.

– Но позвольте, это милейшее, вполне себе ласковое животное, единственное в своем роде. Обитает в норвежских озерах и угрожает только выскочкам. Оно призвано охранять наши дела в Скандинавии, возможно, вам даже доводилось о нем слышать. Местное население о нем слагает мифы и легенды. Его зовут Стюрше…

– Нет, увы, никогда не слышал. Впрочем, вижу, пятисотлетняя командировка в те края принесла свои плоды…

– Совершенно верно, порядок там, в общем и целом, налажен. А как идут дела здесь?

– Все так запущено… Нас оправдывает только то, что мы лишь недавно взялись за эти авгиевы конюшни.

– Понимаю, понимаю… – покачал головой старик, – что ж, попробуем что-нибудь предпринять.

– Я очень на вас надеюсь, Великий герцог.

– Думаю, смогу оправдать ваши надежды.

Как только старик и Иван Иванович скрылись за массивными дверями почтамта, мифическое чудище Стюрше развернулось и галопом помчалось в обратном направлении, нарушая тишину погруженного в сон города гулкими ударами лап о землю, тем самым возвещая о своем отбытии. Впрочем, город продолжал мирно почивать, ни одно окошко не распахнулось, ни один житель не бросил из окна гневное: «Эй, кто это там спать мешает?!»

Встречать следующего гостя Иванов вышел заранее. Дядя Ваня, съежившись в своей ливрее от ночного майского холода, удивлялся, почему Ивану Ивановичу совсем не холодно в парадном фраке. Вдвоем они довольно долго молча стояли перед входом. Наконец дядя Ваня решился задать вопрос:

– О, Владыка почтамта, это самое… гости еще ожидаются?

– Конечно. Одни из них уже близко.

Дядя Ваня мялся, мялся, но тон Ивана Ивановича, в общем, располагал к общению и не был столь дидактично категоричным, как днем, поэтому экс-вахтер, а в данный момент лакей, снова обратился к нему:

– Главный распорядитель, можно, это самое, еще вопрос?

– Валяй, – небрежно разрешил Иванов.

– Кто еще ожидается? И как вы определили, что они на подходе?

– О, будет еще много достойных персон. Но сейчас, – Иванов задумался, – через две минуты и сорок пять, нет, сорок шесть секунд нас удостоит своим вниманием генерал-аншеф со своей свитой. Дядя Ваня, вы разве не заметили, как по небу промчалась комета? Только что?

Дядя Ваня ничего не видел, но счел за благо ответить:

– Конечно, видел.

– Правильный ответ, или я не Пифон. – Последние слова Иван Иванович произнес невнятно, и дядя Ваня, как ни напрягал слух, их не расслышал. – Так вот комета – это они… – Иван Иванович ткнул указательным пальцем своей холеной руки в участок темного неба, где только что, устремившись к земле, пролетел некий объект, свет от которого еще не успел до конца угаснуть. – Теперь будьте наготове, они перемещаются очень быстро.

В тот же миг раздался скрип тормозов, и на высокой скорости из одного переулка, ведущего на главную улицу, к почтамту повернула машина – черная «Волга» последней модели. Еще скрип тормозов, и машина резко припарковалась перед Главпочтамтом. Иванов подтолкнул замершего от неожиданности дядю Ваню, и тот живо помчался по лестнице открывать дверь машины генерал-аншефа. Из нее показался средних лет строго одетый мужчина с заметной сединой в волосах. Гладко выбритый, с тонкими и властными чертами лица. Полоска губ со слегка опущенными вниз кончиками свидетельствовала о том, что он, возможно, улыбаться никогда и не пробовал. Мужчина чинно, но довольно резво взбежал по ступенькам. Иванов, в отличие от предыдущих двух встреч, не стал распахивать объятия, а, напротив, принял строго официальный вид. Тем не менее, он первый протянул руку.

– Генерал-аншеф, командир Второго легиона. Рад вас приветствовать.

– Взаимно, князь. Надеюсь, на этот раз нас ожидает плодотворное сотрудничество.

– Я уверен в этом, – веско сказал Иванов. – А ваша свита? В прошлый раз я имел честь видеть вас на колеснице…

Генерал-аншеф кивнул.

– Так то когда было, князь? Мой верный Буэр считает необходимым в полной мере использовать технические новшества эпохи. В этот раз он освоил нелегкое искусство передвижения на машине. Правда, отмечу, поездка по этим дорогам сродни ощущению езды в телеге или на горбе у верблюда. Конечно, я хотел, как обычно, появиться на колеснице, но он настоял на машине последней модели… Колесница, мол, несовременно… Молодежь… Понимаете? Еще, того гляди, запишут в ретрограды! И все же вспоминаю о былых временах с теплотой. Колесница никогда меня не подводила, особенно огненная. Но ведь здесь могут и неправильно понять…

– О да. Конечно. Хотя, если честно, не припомню, чтобы когда-нибудь вас это останавливало.

– Все меняется.

– Конечно-конечно, – поспешил признать Иван Иванович, – но позвольте спросить, ваша свита с вами?

– А как же! Буэр, покажись! – скомандовал генерал-аншеф.

Дядя Ваня обежал вокруг машины и открыл дверь водителю, склонившись в низком, до земли, поклоне и прикрыв глаза. Так, на всякий случай. И не напрасно! Сердце пенсионера могло и не выдержать вида чудовища, которое показалось из машины. Вы когда-нибудь видели кентавра с головой льва и множеством ног?… Вот и дядя Ваня никогда подобного не видел. А когда рискнул посмотреть на того, кому открывал дверь, осмелился приоткрыть лишь один глаз, и то только после того, как «водитель» целиком вылез из машины и загремел копытами по направлению к лестнице.

Фрумкин и Подольский все это время не отрываясь таращились в окно. Остальные их соседи по комнате были заняты друг другом и внимания на происходящее за окном почему-то не обращали.

Пока дядя Ваня открывал дверь водителю, генерал-аншеф и Иван Иванович продолжали начатый разговор.

– Странные здесь все-таки порядки, – жаловался командующий Вторым легионом. – Нас два раза останавливали местные стражи беспорядка…

– Может, порядка?

– Да? Очевидно, я оговорился. Запамятовал, как они здесь называются. Кажется, служат какому-то местному демону… зовется, если мне не изменяет память, ГИБДД? Вы что-нибудь о нем слышали?

– К сожалению, лишь отдаленно.

– Вы ничего не потеряли, этот демон явно третьего, если не четвертого порядка. А может, и вовсе один лишь дух бесплотный. Несколько раз они нам приказывали остановиться, размахивая какой-то смешной полосатой палкой, но, как только Буэр выглядывал из машины, слуги ГИБДД с позором обращались в бегство. Как вам это нравится?

– Возмутительно.

– И я так считаю. Но я прихватил с собой десяток таких слуг. Думаю, они нам могут пригодиться.

– О, поверьте, в этом городе недостатка в воспитуемых не будет.

– Неужели?

– О да, заверяю вас.

– Предстоит серьезная работа?

– Совершенно очевидно.

– Что ж, это дело по мне. – И гость потер руки.

– На другое я и не надеялся, генерал-аншеф Агалиарепт… Почти сразу поняв, что к чему, я решил, что без вас мы не справимся.

– Что ж… вы поступили верно. И решительно. А как остальные?

– Кое-кто уже прибыл, другие ожидаются с минуты на минуту.

– Прекрасно. – Генерал-аншеф повернулся к машине и увидел застывшего с открытым ртом дядю Ваню, продолжавшего взирать на кентаврольва.

– Что-то ваш лакей задумался, – заметил он.

– Дядя Ваня, не спи! – крикнул Иван Иванович, и тот, точно кнутом подстегнутый, бросился открывать перед гостями дверь Главпочтамта.

Генерал-аншеф нетерпеливо прочертил в воздухе какие-то знаки и кентавролев, быстро трансформируясь, превратился в человека, закутанного в плащ, с совершенно нормальной головой, но неестественно большими зубами и двумя витыми рогами, торчащими в разные стороны. В руках он сжимал острый сверкающий меч.

– Прелестно-прелестно, – одобрил Иван Иванович. – Позвольте спросить, а где же Элелогап?

– Сей могучий дух предпочитает не принимать никакого облика, но он всегда с нами. Элелогап, отзовись.

– Слушаю, повелитель, – раздалось ниоткуда и сразу отовсюду.

– Бестелесный Элелогап позволяет экономить место в машине, ибо сие новшество, несмотря на то что рассчитано на пятерых пассажиров, на практике с трудом вместило нас двоих. К тому же особенности Элелогапа дают некоторые преимущества при передвижении.

– Что ж, могучий дух, управляющий водами, я рад (Иван Иванович чуть не сказал «видеть») принимать тебя как гостя…

Неясно было, дошли ли эти слова до могучего духа Элелогапа или нет. Иванов сделал знак дяде Ване, который уже переместился на свое обычное место, распахнуть двери и пропустить вновь прибывших, сначала генерала-аншефа Агалиарепта, потом Буэра. Как, когда и за кем проник в здание Главпочтамта бесплотный дух Элелогап, осталось загадкой.

Прием гостей на этом не окончился. Дядя Ваня сбился со счету, открывая двери перед рыцарями со змеиными хвостами, величавыми дамами, пожаловавшими на верблюдах, волками с крыльями грифонов, кинокефалами, изрыгающими пламя, треглавцами, многоногцами и многорукцами. Имена у гостей были все такие чудные, не из здешних мест: Балемм, Мартим, Бенсозия, Гремори, Процел, Мархозий и такие, которые сразу и не произнесешь… Когда захлопнулась дверь за очередным гостем, пожаловавшим верхом на разъяренном медведе, Иван Иванович сделал знак закрыть дверь на запоры и идти прислуживать в зале, помогать дяде Коле.

* * *

Максим долго присматривался к этой квартире. Он вычислил, во сколько ее хозяева обычно отправляются на работу, во сколько возвращаются. Когда у главы семьи день зарплаты. Когда супруги ездят на дачу, навещают кого-то из родственников и, в связи с этим, покидают квартиру с ночевкой. По вечерам, глазея из окон подъезда дома напротив в старый армейский бинокль, приобретенный на толкучем рынке, Максим изучил расположение комнат. Проследил, куда глава семьи складывает получку, по всей вероятности, немалую, так как он был директором мелькомбината, откуда по утрам жена берет деньги на покупку продуктов, и прочие мелочи, столь необходимые в таком сложном деле, каким занимался Максим. В общем, подготовился как следует.

На «дело» Максим собрался полпервого. Сегодня жильцы облюбованной квартиры должны были рано уехать на дачу. Граждане, как правило, к этому времени почти всегда крепко спят. Будет возможность развернуться по полной программе. С собой Максим прихватил заплечный мешок, небольшой фонарик, фомку, отмычки – вечные спутницы воришки, ножик с о множеством лезвий, тряпочку, спирт, надел перчатки и прибыл на место в час ночи с минутами. Входная дверь в подъезд препятствия не представляла – он давно знал код. Впрочем, и без этого нажать нужные кнопки не составляло труда, так как они заметно отличались от остальных своей потертостью.

Максим прокрался в подъезд и быстро-быстро вбежал на нужный этаж. Прислушался. Тишина. Дальше – дело техники. Началась сложная, кропотливая работа. Тренировка, она же опыт, который, как известно, сын ошибок трудных (Максим уже отбывал один срок за кражу со взломом), у вора была немалая. Поколдовав несколько минут над замком, он проник в квартиру. Максим знал наизусть не только расположение комнат, но и основные детали внутреннего убранства квартиры, в том числе и вожделенного платяного шкафа со стойкой из небольших ящичков. И сразу полез в тот ящик, из которого супруга главы семейства с завидным постоянством по утрам извлекала энную сумму на удовлетворение личных и семейных потребностей.

Снова без особого труда Максим открыл замок и извлек из выдвижного ящика средних размеров шкатулку. Спешно открыв находку, вор тщетно пытался обнаружить там что-либо более ценное, чем несколько жалких купюр. Со злости отбросив шкатулку в сторону, грабитель принялся перерывать весь ящик целиком. Но и тут потерпел фиаско, обнаружив лишь большое количество дешевой женской бижутерии. Отчаянию не было предела: несколько бумажек не особо крупного достоинства. И это вся плата за его многодневный труд!!! Как же так? Не может этого быть! Он не мог ошибиться. Деньги должны были быть здесь, и точка! Неужели расчет оказался неверным? Вор в отчаянии доставал другие ящики, не запертые на ключ, и вываливал их содержимое на пол. Увлеченный этим занятием, он не сразу понял, что комната наполнилась какими-то странными звуками, и отвлекся лишь тогда, когда ему на ухо гаркнули:

– Что бардак наводишь? Мало того, что грабить пришел, а еще и беспорядок после себя оставляешь! Не по-человечески как-то. Тебе не кажется?

Максим буквально подскочил от неожиданности. Потом почему-то присел на корточки, медленно-медленно, гуськом, пробрался к стене и там замер, в недоумении озираясь по сторонам.

– Кто здесь? – прошептал он так тихо, что еле-еле услышал сам себя.

– Ты должен думать о том, где деньги лежат и как отсюда побыстрей унести ноги, а не о том, кто здесь. А ты, вместо этого, какой-то лирикой голову себе забиваешь.

– Кто здесь? – затравленно повторил Максим, чувствуя, как дрожь охватила его тело и заплетается язык.

– Вот заладил. Тебе-то что?

Вор стал постепенно приходить в себя. Умом он понимал, что голос может принадлежать только одному живому существу на этом свете – человеку. Более того, если бы этот человек желал ему зла, то, скорее всего, просто вызвал бы милицию. Но милиции не было, машины с проблесковым маячком не подъезжали к подъезду, никто не мчался по ступеням, не светил ему в глаза рассекающим темноту направленным лучом мощного фонаря и не заламывал руки. В отсутствие одного, второго и третьего замаячила слабая надежда отделаться лишь легким испугом и не угодить в очередной раз на скамью подсудимых. Максим, еле ворочая заплетающимся языком, снова прошептал:

– Кто здесь???

– Я чувствую, что, если не отвечу на твой вопрос, дальнейший разговор не сложится. Что ж, хорошо. Отвечаю. Я домовой. Зовут Иванов Иван Иванович.

– Как? Почему?

– Поскольку я не понял твой первый вопрос, попытаюсь ответить на второй. Почему? Что – почему? Почему так зовут? Редкая фамилия или странное имя?

– Н-нет. Кто ты?

– Я же тебе русским языком говорю – до-мо-вой. Домовой. Понял теперь?

– Домовых не бывает. – Уличенный вор выдал азбучную истину, заученную еще в детстве.

– Плюнь в глаза тому, кто тебе такое сказал. У других, может, и нет, а здесь – есть, – сказал чуть обиженным тоном домовой.

– Ладно, верю.

«Кому бы ни принадлежал странный голос, его лучше не раздражать во избежание вызова правоохранительных органов», – рассудил Максим.

– Ну, я пойду… – промямлил он.

– Как? Так быстро? А ограбление? Оно же только началось!

– Ах, простите, я тут взял кое-чего… И вообще, я случайно здесь оказался… – принялся оправдываться незадачливый грабитель и медленно вынул уже припрятанные купюры.

– Ну, – снова обиделся голос, – я думал, ты настоящий профессионал, а ты так… любителишка, дилетант, молокосос.

– Я-я… пойду, – повторил Максим, медленно поднимаясь и отступая вдоль стены в коридор.

– Постой, а кто вещи назад в ящики положит? Пушкин? А ну, быстро за работу!

Перепуганный вор бросился беспорядочно набивать пустые ящики вывалившимся барахлом. Когда он закончил, странный голос, раздававшийся то будто снизу, то будто сверху, встрял снова.

– Да, убрано, конечно, на троечку… Ладно, потом переделаю сам. Спишем этот твой недостаток на плохое воспитание. Но куда девать отсутствие целеустремленности и проявленный вопиющий непрофессионализм? Так не пойдет. Ладно. Начнем с нуля. Вот ты где хранишь свои «сокровища»?

– У меня их нет.

– Так. Помимо того, что ты вор, ты еще и врун. Впрочем, отнюдь не редкое сочетание. Кажется, за всю историю существовало всего несколько воров-не-врунов. На ум, правда, сразу приходит только Робин Гуд. Знаешь такого?

– Нет.

– Так ты, ко всему, еще и не образован? С кем имею дело! Никудышный человеческий материал, – охал Иванов, – сказки в детстве читал?

– Да.

– Теперь вспоминаешь?

– Робин Гуд – принц нищих и воров, – выпалил Максим.

– Ну вот, другое дело. Значит, еще не совсем потерян… Включай соображение, включай! Но мы отвлеклись. По моим данным, свои накопления, которые, не спорю, в последнее время изрядно сократились, ты хранишь в туалете. В том числе в бачке, в герметичной упаковке. Отчего же ты полагаешь, что один такой умный?

– Я-я-я… н-не полагаю, – оторопел Максим, как никогда ранее, желавший сейчас провалиться на этом месте: оказывается, о его «сокровищнице» известно еще кому-то, кроме него самого. Может, его уже обчищают, а он – ни сном ни духом. Сердце так и заколотилось, ноги предательски задрожали, а руки и почему-то нос – похолодели. «Эх, зачем я ввязался в это дело!» – с горьким отчаянием подумал Максим. Словно отвечая на его мысли, голос из ниоткуда пропел:

– А ты не бойся, крепись, еще не поздно наверстать упущенное. Так поглядим в туалете или ты всерьез собрался уходить?

Максим сам не понял как, но язык – истинный враг – сам начал шевелиться:

– Поглядим…

– Ну же, не будем терять время! – Голос домового вселял странный оптимизм, хотя, если взглянуть на дело трезво, что это за домовой такой, который сам предлагает ограбить собственный дом? Но жребий брошен, сомнения отринуты, и Максим, прекрасно ознакомленный с планировкой квартиры, с таким же успехом, как и у себя дома, не зажигая свет, прошел в туалет. Нескольких ловких движений, и крышка с типового бачка снята, а вор, сняв предварительно перчатки, запустил руки в холодную воду. Поводив руками по стенкам бачка, несколько раз обследовав дно, он ничего не обнаружил.

– Здесь ничего нет, – сообщил он домовому.

– И не удивительно. Если ты хранишь деньги в бачке, то почему так должны поступать уважаемые граждане? Есть ведь люди и поумней тебя. А, скажем, если протечка, придет сантехник и увидит, что творится в бачке? Подумал, что тогда будет? Отсидка-с. То-то и оно.

«Точно! Как же я сам не догадался! Обязательно все надо перепрятать…» – Холодный пот в который раз прошиб Максима, но все же крышку от бачка он аккуратно водрузил на место, зная заранее, что домовой все равно заставит его переделать в случае, если уличит в халтуре.

– Ты хозяев-то за простачков не считай, те, кто много зарабатывают, да не так, как ты, а официально, ходят на службу, уж наверно знают, как свои денежки припрятать. Давай пока осмотрим стены.

Максим стал рассматривать все намеки Иванова как прямое руководство к действию и принялся внимательнейшим образом изучать кафель стен.

– Здесь тоже ничего нет, – обиженным голосом сказал воришка.

– Ну вот, чему тебя только в школе учили?

– В школе этому не учат…

Иванов проигнорировал это замечание.

– Попробуй надавить на вторую кафелину от стены и от пола одновременно с третьей от пола, но четвертой от стены… Это же так просто… С кем имею дело…

Максим сделал все в точности, как подсказал ему голос, и почувствовал, как одна из плит между теми, на которую он надавил, постепенно открывается. Кафельные плитки были большие, гладкие, явно не местного разлива, а западного производства.

В тайнике, судя по всему, могло поместиться много.

Максим не заставил домового долго ждать и начал выгребать из потайного местечка все подряд: купюры и металлические деньги, какие-то бумаги.

– Счета за телефон и чек на покупку телевизора оставь, зачем тебе они?

– Извиняюсь… не разглядел. – И вор стал сортировать вынимаемые бумажки в две кучки: деньги в одну сторону, прочее – в другую. Кое-чего из бумаг, попавших в разряд «прочее», его все же заинтересовало, и он подумал, не отложить ли их в третью кучку…

– Это облигации государственного займа… Не именные, конечно, но, если решишься их «сдать», можно по номерам вычислить грабителя. В общем, брать не советую – отмывать замучаешься.

После такой рекомендации, ясное дело, ничего не оставалось, как с чистым сердцем переместить их к счетам за свет и чекам за электроприборы. Когда работа была окончена, вор принялся запихивать «ненужные» бумаги обратно.

– Как, уже все? – удивился домовой.

– А что, есть еще что-то?

– Гляди дальше, ищи глубже, копай лучше.

Максим приободрился, снова вынул «ненужные» бумажки и стал шарить рукой дальше. И точно! Позвякивая, ему в руку опустилось несколько тяжеленьких предметов. «Золото», – мелькнуло у него в голове.

– Оно самое, – подсказал голос.

Нет для вора счастливей момента, когда золото само идет в руки. Тем не менее, особой эйфории Максим сейчас почему-то не испытывал. Нервозная обстановка. Кто-то лишний. Смотрит, наблюдает… Вообще-то он всегда работал один, это был его принцип: если прокололся, пеняй только на самого себя. А здесь вроде как напарник нарисовался. «Надо ли будет с ним делиться?» – мимоходом подумал Максим.

– Нет, не надо, – заверил голос.

«Батюшки, да он читает мои мысли, все мои мысли. – Только сейчас вор понял это отчетливо. – Надо не думать. Нет, не получится. Это невозможно. Просто надо быть аккуратней».

– А вот это никогда не повредит, – подтвердил голос.

Тем временем вор все шарил и шарил в поисках новых порций золота. Найденное аккуратно отправлял в заранее припасенные мешочки. Подсознательно он уже ожидал критических замечаний и указаний «сверху», если сделает что-то не так. Но они не поступали, что несколько прибавляло уверенности в своих силах. Когда мешочки закончились, Максим стал набивать золотом карманы штанов. Набив, он быстро убрался за собой, подхватил свои вещи и направился к выходу.

– Как, уже уходишь? – удивился голос. – Сказать по секрету, там есть еще.

– Спасибо, но у меня заполнились все емкости. Я пошел.

– Ну уж нет, так дело не пойдет. У тебя остались внутренние карманы куртки. Набей их.

Максим был готов поручиться, что руки, помимо его воли, снова нащупали отверстие и, заново вынув все «ненужные» бумаги, принялись наполнять карманы металлом.

– Ну что, теперь мне можно идти? – взмолился Максим.

– Все выгреб?

– Не зна-а-ю-ю-у-у…

– Проверь, – тоном, не допускающим возражений, глаголил домовой.

Максим проверил.

– Нет, еще чего-то осталось.

– Ну, так бери.

– Не в чем нести…

– На кухне пакеты.

– Так они полиэтиленовые, порвутся.

– Ладно, убедил. Можешь идти.

Вор опрометью помчался к выходу. Дверь оказалась закрыта, более того, заперта. Он начал крутить замки, но, сколько ни крутил, они не поддавались. Вроде и замки открыты, а дверь ни в какую.

– Что, не выходит? – осведомился домовой.

– Не получается.

– Честно сказать, это я закрыл дверь, поскольку у меня сложилось такое впечатление, что ты мне не доверяешь.

– Нет-нет, что ты… доверяю.

– А веришь?

– Верю… думаю, что верю, – сразу поправился вор, шумно сглотнув.

– Даже не знаю, поверить ли тебе. Говоришь ты неискренне, ежику ясно. Но что-то заставляет меня послушаться тебя и отпустить.

– Да, отпусти, будь другом…

– А что взамен?

– Не знаю, – не на шутку растерялся горе-вор.

– Придумал, иди на Главпочтамт.

– Хорошо, заскочу домой и сразу приду.

– Э-э, нет, так дело не пойдет. Иди сразу.

– Х-хорошо… – с сомнением сказал Максим.

– Опять ты что-то задумал… Я сказал – без разговоров!

– Так точно! – по-военному выпалил Максим.

– Вот это уже другое дело, – смягчился домовой.

С этими словами дверь поддалась, и грабитель выбежал во двор. Не сразу он сориентировался, где Главпочтамт, но, свернув в арку из двора на улицу, он сразу понял, где его искать. По улице брело несколько человек, и все в одну сторону. «Странно, ночь, а люди куда-то идут. И чего им не спится?» Максим, никогда не заглядывавший на Главпочтамт и не знающий, что там может делать простой гражданин, да еще ночью, обратился к одному из прохожих почтенного вида, в длинном солидном плаще и шляпе с полями:

– Гражданин, не подскажете, как пройти к Главпочтамту?

– Идите со мной, я сам туда, заодно покажу и вам дорогу.

* * *

Следователь, лейтенант милиции Андрей Макаров, проснулся не от трескотни будильника, а от телефонного звонка. Из-за вибрации сползла и с шумом грохнулась на пол книга. На обложке золочеными буквами было выведено «Кант И. „Критика чистого разума“». Эту книгу читал Андрей вчера на ночь, но из-за недостатка места на тумбочке водрузил ее на телефон и подпер ночником. Карандаш, которым он делал пометки и использовал в качестве закладки, покатился по полу. «Грифель наверняка сломался», – как-то грустно подумалось Макарову.

Странно. Проснуться от звонка телефона. Когда такое было! Такого он давно не помнил и сначала подумал, что все происходящее – продолжение сна. Но, увы, это был не сон, а вполне суровая реальность. Звонил его начальник: полковник Иван Петрович Полетаев срочно вызывал на работу. Андрей быстро собрался, решив, что зарядку сегодня можно отложить, зато успел побриться. Все сборы, а именно завтрак, состоящий из стакана чая с бутербродом, и утренний моцион, заняли не более 12 минут 46 секунд: Андрей во всем любил точность.

Через полчаса он предстал перед светлыми очами своего руководства.

– Андрюша, дорогой, дело чрезвычайно сложное. – Полетаев был, как никогда, взволнован.

Андрей подумал: «Наверное, кража». Громких убийств в городе давно не случалось. Конечно, люди гибли в автомобильных катастрофах, по собственной глупости, иногда в бытовых разборках, поскольку город, в общем-то, размеренный и неторопливый, все же числился среди неблагополучных. Андрей, быстро прокрутив все это в уме, приготовился слушать.

– Да ты садись, садись… Дело не простое, – по-отечески сказал Полетаев.

Сейчас он почему-то не выглядел строгим полковником милиции, каким любил иногда изображать себя, особенно с утра, если хорошее настроение. Андрей послушно сел. Полетаев вдруг сорвался со своего места, подбежал к двери, резко ее открыл, высунулся в коридор, покрутил головой и захлопнул обратно. Потом сел на свое место и неспокойным голосом начал:

– Начали пропадать люди, Андрюша… дорогой.

– Как это так?

– Да вот так. Не один-два, а много. Звонят родственники, близкие, друзья со всего города, заявляют о пропаже, не дожидаясь трехдневного срока. Из всех районов. – Полетаев махнул на подробную карту города, висящую на стене. Флажками, как догадался Андрей, были помечены места, откуда поступили звонки. Ими равномерно был усеян почти весь город. – Флажков не хватает на все звонки… – сокрушался Полетаев, – когда поступило первые два-три, высылали бригады. Теперь, сам понимаешь, не хватает. Более того, начали пропадать сами бригады.

– А Осипов? – Андрей спросил не случайно, ведь сегодня у него вообще-то выходной и вместо него на этом месте должен был сидеть, по-хорошему, его коллега Сергей Осипов. Опытный, знающий следователь.

– В том-то и беда, Андрюша… – почти плачущим голосом отозвался Полетаев. Андрей никогда не видел его таким раньше. – Пропал наш Осипов. Удалось выяснить, что он с ребятами из оперативного вчера вечером к девкам подался. А с утра выяснилось, что нет ни его, ни остальных, ни девок. Пропали. И те и другие.

– Хорошо, а что думает по этому поводу Раздайбеда?

Старший лейтенант Раздайбеда был начальником отдела, и, в случае отсутствия Осипова, именно он должен был бы сидеть перед Полетаевым.

– И его нету. Не-ту! Повторяю, не-ту!

– А спецслужбы…

– Какой там! – Полетаев сдвинул густые брови, – Все пропадают. Ситуация очень сложная. Прямо даже критическая. Остались только мы с тобой. Ты, да я, да мы с тобой… – Иван Петрович Полетаев обхватил лысую, как куриное яйцо, голову широкими ладонями с длинными пальцами. – Короче, принимайся за это дело. Бери себе в подчинение кого хочешь, даю тебе все полномочия, какие нужно. Документы оформлены, лежат у секретарши. Да, и самое главное. Из здания не выходить. Ни при каких условиях.

– Иван Петрович… – разрешите откровенно?

– Говори, говори все, что думаешь. Сейчас такая ситуация, что все равны, и полковники, и лейтенанты, и рядовые. Ни чинов, ни званий. Сегодня ты есть, завтра тебя след простыл…