Текст книги "Хранитель ключа"

21. Аптека

Эскадрон Лехто стал взводом. На очередной ночевке пятеро дезертировали, прихватив одну тачанку. Теперь всего-то и осталось, что дюжина лошадей и последняя тачанка. Собственно, и на той пала лошадь. Вероятно, не выдержала потрясений и обилия событий. В отряде думали отцепить пулемет да бросить телегу. Но Арво распорядился иначе: с одной лошади сняли седло, впрягли ее в тачанку. Идея была не то чтоб бестолковая, но неважная: лошадь всю жизнь проходила под седлом, потому таскать тачанку для нее было ощущением новым и непонятным. Взводом уже не получалось захватывать города, да и в селах приходилось держать ухо востро. Не понравится что крестьянам: так перебьют всех цепами или возьмут на вилы. Потому Лехто старался держаться проселочных дорог, мелких деревень.

…И едва не стал сам жертвой этой тактики. Повернув на узкой лесной дороге, его отряд чуть не въехал в пешую колонну. Шли бы по большаку – увидели издали, успели бы развернуться, спрятаться… А так уже можно было рассмотреть суровые лица под шапками с красными звездами. Сотни винтовок были взяты на изготовку. Не хватало только приказа. И его был готов отдать всадник, прискакавший откуда-то из середины колонны. Но вместо того наездник спросил:

– Kes te olete?

– Ну-ка, ну-ка… – улыбнулся Лехто. И своим солдатам крикнул: – Не стрелять!

Затем спрыгнул с тачанки и пошел к всаднику. Что-то сказал ему… Обменялись рукопожатиями. Наездник спешился. Говорили с четверть часа. Беседовали тихо, спокойно. Командир красного батальона печально улыбался. Затем Лехто его ненадолго покинул, вернулся к тачанке, из своего саквояжа достал карту. Что-то объяснял, показывал направления. После снова обменялись рукопожатиями, и Лехто вернулся на свое место в тачанке. Распорядился:

– Трогай…

Отряд Лехто пошел навстречу пехотной колонне. Та тоже пошла, впрочем пропуская тачанку и всадников. Дорога была узка, и казалось: всадники плывут через море штыков. Упади с лошади – и будешь пронзен ими. Пока ехали сквозь батальон, солдаты Лехто дышали через раз, боялись, что сейчас все изменится, начнется кутерьма. Но нет… Два войска благополучно разминулись. Оглядываясь через плечо, возница спросил:

– А это кто?

– Эстонский полк. Так забавно встретить тут почти земляков… Произошла сущая нелепица. Какой-то враль им сказал, что тут они борются с врагами независимой Эстонии. Теперь они идут домой.

Где-то далеко стало слышно, как пехотинцы затянули песню…

* * *

Лехто шел по следу, но с толку сбила вспышка магии чуть западнее, в мелком уездном городишке. После раздумий колдун решил отклониться от азимута. Геддо он в городке не нашел, но и разочарованным не уехал.

…Между тем городскому колдуну почти повезло. В маленький городок дюжина конных вошла незадолго до полудня. Разместилась на постой в здании гостиницы. Потребовали сена лошадям, еды и постели себе. Требовали не задаром – Лехто из кармана вынул пачку ассигнаций и ими расплатился. Владелец постоялого двора деньги принял явно с лишним подобострастием. Ассигнации эти стоили немного. Но с иной стороны: странно, что вообще расплатились, – могли ведь вместо денег дать в морду или просто пристрелить и взять силой. Дюжина кавалеристов обедали в общем зале. Лехто пищу поглощал в одиночестве, наверху в своем номере. Когда хозяин расставлял приборы, колдун между прочим спросил:

– А что, милейший, имеются ли в городе вашем волшебники, колдуньи и прочие представители нетрадиционной медицины?

– Никак нет, ваше высокоблагородие, – сообщил трактирщик. – Мы ведь не лаптем щи хлебаем. Мы люди образованные, колдунов да ведьм у нас нет. А насчет медицины у нас имеется аптека – к нам за лекарствами за пятьдесят верст ездят…

Лехто как раз приложился к каше с куриной ножкой. И этой самой ножкой показал владельцу заведения на дверь: дескать, свободен, уматывай. Но нет, к удаче Лехто и к несчастью аптекаря, хозяин оказался разговорчив. Не поняв знака, он продолжал:

– Аптекарь у нас – молодец. Заместо фельдшера – когда надо и лекарство присоветует, и кровь пустит. Нынче в медицине вся сила в кровопускании! А еще у него есть германские таблетки от порчи, патентованные американские приворотные зелья.

Лехто поднял глаза и посмотрел на хозяина. Теперь именно он, а не обед больше занимали внимание колдуна:

– В самом деле?

– А как же!

– Не соблаговолите ли сообщить, где оная аптека находится?

– Легко! Как выйдете из постоялого двора, через главный выход, разумеется, сворачивайте вправо. Идите до водонапорной башни. Тамотки будет перекресток. На нем тожить направо сверните. Тудой пройти два квартала – вот и аптека будет…

* * *

И в самом деле, после обеда Лехто отправился в аптеку. С собой он взял неизменный саквояж. Аптека действительно оказалась в указанном месте. Глядя на вывеску, колдун подумал, что все равно не прошел бы мимо этого заведения. Впрочем, если бы трактирщик не сообщил про ассортимент аптеки, он и не стал бы так присматриваться. А еще вероятней – просто не заглянул на эту улочку. На вывеске была изображена привычная чаша, а вокруг нее вилось нечто похожее на змею. Вернее – на змея, у которого за головой имелись небольшие крылышки. Лехто тут же переступил порог, звякнул колокольчик над дверью. В аптеке никого не было. Даже аптекаря. На секунду колдун задержался около двери: поменял табличку на «закрыто». Прошел дальше. За аркой прилавок делал поворот вправо. В углу, невидимый от двери, сидел аптекарь. Он смотрел в микроскоп…

– Чего вам угодно? – не отрываясь от микроскопа, спросил провизор. – И будьте добры, отойдите от света.

Лехто отошел на пару шагов назад, стал прохаживаться по заведению.

– С вашей стороны было очень неразумно рисовать на вывеске амфиптера…

– Простите?

– Я говорю, у вас на вывеске нарисован амфиптер. Дракон хоть и крылатый, но безногий. Я слышал, что давным-давно на аптекарских магазинах изображали дракона, а именно линдвурма. У него нет крыльев, зато имеется пара конечностей. Он отождествляет первичную материю. Согласитесь, это ближе к аптекарскому ремеслу, нежели дракон, охраняющий какие-то там деревья. Кажется, сандаловые…

– Чего вам? – переспросил аптекарь уже другим тоном. Раздраженным и злым.

– Вас…

Аптекарь оторвался от микроскопа. Один его глаз, правый, которым он смотрел в микроскоп, был нормальным, глядел на собеседника осмысленно. Левый же глаз казался поддернутым туманом, и его зрачок, словно безумный, бегал совершенно независимо от правого.

– Тубро… – прошептал Лехто. – Вот уж не думал встретить тебя. Это слишком большая удача, чтоб в нее просто так поверить.

Они узнали друг друга, хотя никогда и не виделись раньше. Аптекарь не раздумывал, не стал испытывать судьбу. Рванул к двери. Но Лехто был быстрее, гораздо быстрее. Один его жест, и засов задвинулся, замок щелкнул и заклинил. Его так и не удалось никому открыть – на следующий день после смерти владельца аптеки дверь пришлось ломать.

Аптекарь ударил по оконному стеклу, но и тут Лехто успел раньше. Стекло задрожало, но не разбилось. Да что там – оно и не собиралось биться. Со стола рядом с дверью аптекарь схватил тяжелую фарфоровую миску и запустил ее в Лехто. Тот ответил немного картинно: знаком замедлил полет… Из-за чего прозевал следующий шаг аптекаря. Высокую полулитровую мензурку стекла швейцарского он расколошматил о край стола. Схватил осколок побольше и всадил себе в горло. Кровь ударила на полсажени яркой карминовой струей. Казалось, в самый последний момент, скорее даже после него, аптекарь передумал. Он схватился за горло, зажимая края раны, но кровь струилась через пальцы, красная пена выступила на губах. По закрытой двери тело сползло на землю. Лехто подошел к аптекарю неспешно, поставил саквояж рядом.

– Широкий жест, ничего не скажешь, – проговорил он. – От скулы до скулы… Ну-ну, посмотрим, что можно тут сделать…

Было брошено еще два заклинания. Одно остановило кровотечение, второе вызвало в горле ощущение холода. Заморозило оборванные нервные окончания. Это был наркоз, иначе обман, дабы пойманный не отвлекался на боль иного, высшего порядка.

– Ирония судьбы, – говорил меж тем врачующий. – Я, Арво Лехто, коего вы иначе как убийцей и мучителем не называете, спасает жизнь. Впрочем, не бойся. Я дам тебе умереть. Но немного позже. Говори…

Тубро молчал, глотая кровь.

– Ах да, прости, забыл… Ты повредил голосовые связки. Это сложнее, но я справлюсь.

Лехто закрыл глаза и беззвучно прошептал какую-то фразу. Кто-то стучал в окно аптеки, может, хотел купить микстуры то ли от простуды, то ли от неразделенной любви. Аптекарю было не до того. Он умирал. Но на пути к смерти стояло препятствие.

– Лехто…

– Да, это я… Не будем тратить время на прелюдию. Я знаю, кто ты. Ты знаешь, кто я. Мы оба знаем, что я ищу, и я отлично знаю, что у тебя оно имеется.

Руки аптекаря потянулись к горлу – туда, где была рана и магическая повязка. Наверное, Тубро хотел сорвать ее, разодрать края ране, дать вытечь крови и жизни. Только Лехто это совершенно не устраивало:

– Но-но, – прижал он руки к полу. – Всему свое время. Обычная смерть – это слишком просто. Скажи мне, что я хочу знать, и ты умрешь легко. Если хочешь – я даже сохраню тебе жизнь. И у тебя появится шанс мне отомстить. В другом месте, в другое время.

Это была ложь. Тот самый лучик надежды, который является злом, мешает идти до конца. Тубро уже не надеялся. Не врал себе. Оттого и покачал головой. И рукой попытался нащупать новый осколок.

– Ну что же, – ответил Лехто, отбрасывая носком стекла. – Значит, ты будешь умирать долго и мучительно. Право слово, я бы этого не хотел. Но это твой выбор.

– Что будешь делать? Отрезать пальцы? – прошипел аптекарь.

– Да зачем мелочиться? Займемся прямо сразу рукой. Пожалуй, начнем с левой…

В руках Лехто появился штопор. Он не стал угрожать – просто занес его высоко и ударил по руке Тубро. Тот, стиснув зубы, завыл.

И Лехто, надавив на рукоять штопора, стал ввинчивать ее в руку умирающего. Казалось, все жилы, нервы, мышцы вытягиваются из всего тела, наматываются на ось штопора.

– Ну давай же, – упрашивал Лехто. – Ведь у тебя нет всей тайны. У тебя только ее кусочек. И если ты мне ее откроешь, я к ней приближусь на маленький шажочек…

Аптекарь стиснул зубы и замотал головой. Безумие в правом его зрачке почти сравнялось с безумием в левом.

– Скажи, и тебе сразу станет легче… Неимоверно легко.

– Пошел в задницу! – выплюнул аптекарь.

– Неправильный ответ. И мы продолжаем наш разговор.

Еще один оборот. Еще один крик. Оба глаза стали большими, безумными, казалось, еще немного, и они выпрыгнут из орбит.

– Как странно, – шептал Лехто вкрадчиво. – В нашей игре жизнь в наказание, наградой – смерть. А может, все же жизнь?

И тут же, нажав на орудие пытки, закричал:

– Ну же! Выкладывай! Что у тебя есть! Где оно?

И аптекарь тоже кричал. Но совершенно нечленораздельное, не говорил ничего, не звал на помощь. Слюна с кровью летели в лицо Лехто.

– Нуууу!!!!

Штопор вдруг недолго пошел легче и уперся в пол.

– Ну вот… – заключил Лехто, выкручивая штопор. – Рука себя исчерпала. Придется перейти к следующей. Ничего страшного, что их всего две. Как показывает опыт, хорошие результаты дает коленная чашеч…

Договорить Лехто не успел – тело аптекаря напряглось, словно попыталось сбросить колдуна, и стало мягким. Слишком мягким. Оба глаза стали туманными и остановились… Лехто поднялся на ноги. Выглядел не злым, но очень разочарованным.

– Вот ведь… Умер. С виду крепкий, а сердечко-то не выдержало. Ну и что с ним теперь делать?

Из кармана жилета достал платок, стал обтирать лицо. Делал это долго, меж тем некоторые пятна так и остались нетронутыми. И ведь висело совсем рядом на стене зеркало, но колдуну, видно, было не до него. Он его не замечал. Наконец, прошептал заклинание, и в комнате зажегся медленный зеленый свет. Светилось горло умершего, окно, слабенько тлел огонек на дверном замке – все те места, куда бросал колдовство Лехто. Но кое-где зеленый свет горел помимо действий колдуна. В одном шкафу со стеклянными дверцами на всех полочках светились баночки с лекарствами – одни ярче, другие тише. Порой яркость свечения разнилась даже у одинаково подписанных микстур. Что поделать – магия дорога, а исцеление в нас самих. Если человек будет думать, что выздоравливает, то можно и уменьшить дозу магии, подсунуть плацебо, пустышку из толченого мела. Огонек посильней горел вокруг кассы. Возле этого аппарата Лехто провел минут пять. Хотя ключи нашлись в кармане у убитого аптекаря, воришку, кроме замка, подстерегал бы и неприятный сюрприз: в кассу было встроено пирозаклинание. В худшем случае вор бы ослеп. В самом лучшем – получил такие ожоги, что в аптеку пришел бы – уже в качестве пациента.

Между тем касса была открыта, но ее содержимое колдуна не обрадовало. Там хранились банальные деньги. Коллекция порядочная, обрадовавшая бы не только вора, но и нумизмата. Но не Лехто. Колдун щелкнул пальцами, и зеленоватый свет рассеялся. Лехто снова подошел к умершему. На полу начертил несколько знаков. Почти беззвучно прошептал какие-то слова. Отошел в угол. От тела аптекаря стал подниматься синий туман. Он собрался почти в правильную человеческую фигуру. Затем, словно от дуновения ветерка, дернулся и, оставляя тонкий туманный след, поплыл к столу, склонился над микроскопом. Затем – к прилавку. После – к шкафу с микстурами, снова к прилавку. Туманное тело повторяло в порядке обратном все движения, которые проделал аптекарь в последний день своей жизни. Вот аптекарь зачем-то брал лестницу, дабы достать нечто с верхних полок стеллажей с лекарствами. Разумеется, Лехто не поленился и проверил самолично. На шкафу был след чего-то большого и, судя по всему, тяжелого. Краска на шкафу местами была поцарапана, осталось пятно от неосевшей пыли. Что тут стояло? Весы для младенцев? Или какой-то местный самородок заходил, купить санкт-петербургские штативы и немецкие пробирки, якобы исследовать свойства местной воды, а на самом деле изготовлять пироксилин? Этого Лехто не знал. Да и не сильно-то его это волновало. Объект поисков был меньше, гораздо меньше… А эфирное тело продолжало свой путь.

Скоро вся аптека была заполнена этим туманным следом. Но в своем движении и само тело становилось все тоньше, все призрачней. Наконец, туманный кадавр, уже практически рассеявшись, добрался до входной двери, стукнулся об нее и окончательно исчез. Так, через эту дверь, бесконечно давно, несколько часов назад, владелец аптеки начал свой рабочий день. Лехто прошел весь путь вслед за туманом. Однако поиски закончились ничем. Если тайник и имелся в аптеке, то Тубро к нему сегодня не подходил. Вслед за астральной тенью Лехто добрался до двери. Остановился возле трупа, полуоперевшегося на дверь. Колдун задумался. Получалось не очень хорошо. Даже отвратительно. Искомого в аптеке наверняка не было. Иначе бы покойный сразу по приходе на работу наведался к тайнику, проверил: на месте ли хранимое. Что оставалось? Идти и обыскать дом, квартиру убитого. К слову, а где он живет? Но что-то подсказывало Лехто: и там результат поиска окажется нулевым. Все гораздо проще… Или намного сложнее. Колдун еще раз посмотрел на тело, лицо. Открытый рот. Застывшие глаза смотрели куда-то за спину Лехто. На всякий случай колдун обернулся и проследил за взглядом. Нет, обыкновенный побеленный потолок. Взгляд вернулся к покойному. «Глупое выражение лица, – подумал Лехто, – что для умершего скорей нормально». Еще никого смерть не сделала умней. Разве что чужая… Да и то не всегда. Лехто обыскал карманы, быстро и довольно небрежно. Нашел бумажник, проверил его содержимое, не взяв ничего, вернул на место. Похлопал по карману, чтобы не топорщилась материя. Поднялся на ноги. Может, еще минута, несколько секунд, и ушел бы из аптеки. Конечно, не покинул город – стал бы строить планы, заново перетрусил аптеку, дом Тубро, весь город от подвалов до чердаков, а если нужно, и в обратном порядке. Но вдруг Лехто заметил: после обыска рукав рубашки на правой руке аптекаря задрался. Открылись какие-то линии. Там было что-то нарисовано или написано. Носком ботинка Лехто задрал манжету. Действительно, нечто странное, неожиданное. Колдун присел, чтоб рассмотреть лучше. То были не картинки, не слова любви. Татуировка злая, пороховая, сделанная, вероятно, за сущие копейки, но на совесть. Такая сойдет с руки только вместе с кожей. Две буквы и шесть цифр – на первый взгляд совершенно бессмысленных. Порой именно такая хаотичность защищала вещи неимоверно важные. Именно те, что оказались предметом поиска.

Удача и облегчение были столь велики, что Лехто не удержался от хвастовства. Сделал это способом необычным, но единственно возможным для себя. В самом деле – не хвастать же своей находкой перед солдатами или вовсе ни в чем не повинными людьми? Они все одно не оценят. Через несколько минут выражение лица у аптекаря сменилось с глупого на глупо-удивленное. Он огляделся вокруг, посмотрел сквозь отверстие в левой руке, правой рукой ощупал рану на горле. И только после этого взглянул на Лехто.

– Прости, что отвлекаю тебя от дел в небесной канцелярии, – осклабился колдун. – Но там наверняка сейчас многомиллионные очереди и жуткая скука. Я лишь хотел сообщить, пусть я и не достиг цели, но близок к искомому.

…И назвал две буквы и шесть цифр.

Тубро неожиданно вздрогнул. Пусть потом и сделал вид, что ему смешно, но Лехто уже понял, что он не ошибся.

– Так что тело твое да станет прахом, но покоя твоей душе не видать. А теперь можешь отправляться куда пожелаешь…

Веки покойного устало и медленно закрылись. Но лишь на секунду. Затем открылись вновь уже измененными. Зрачок на правом глазу стал большим, затуманился и остановился, задумчиво глядя куда-то за спину Лехто. Зато левый осмысленно смотрел колдуну в глаза. Чересчур осмысленно. Лехто начертал в воздухе знак, разрешил:

– Говори…

И мертвец заговорил:

– Сегодня – мне, завтра тебе. Ты, упиваясь своей силой, решил, что стал охотником? Но часы уже отмерены, имя твое занесено в последний список. Пока оно в конце, но так будет не всегда. Они уже идут…

В ответ на пророчество Лехто рассмеялся:

– Ты всегда был посредственным прорицателем. Настолько, что проморгал собственную смерть. И кто бы ни явился ко мне – думаю, я смогу выиграть! А ты… – Лехто подумал с полминуты и щелкнул пальцами. – Изыди!..

* * *

Потом хозяин постоялого двора говорил, будто первый догадался, что в том человеке не все ладно. Ну, разумеется, кроме аптекаря. Так ведь аптекарь-то мертв, а убил его тот самый заезжий с саквояжиком – это к бабке не ходи. Если говорить серьезно, в городе то и дело появлялись группы людей с оружием, про которых «банда» – самое то слово. Порой банд имелось несколько, иногда они пересекались, резали друг друга, перестреливались. Раз даже палили из орудия. Разумеется, при этом гибли и мирные люди. Но всегда смерть была обычной и все чаще быстрой – росчерк сабельного удара, пуля из трехлинейки. Но чтоб кого-то перед смертью мучили, да еще это не скрывали – такое было внове. Когда перед ужином в постоялый двор вернулся колдун… Да, собственно говоря, все тогда поняли: что-то случилось. Все, начиная от упомянутого владельца до мальчишки, что чистил постояльцам обувь. И как тут не понять?

Вопреки последующим слухам, колдун не был в крови с ног до головы. Были лишь некрупные пятна, едва видные на темном чесучовом костюме. Куда лучше они были заметны на белой рубашке и лице. А вот руки были испачканы сильнее…

Сначала хозяин подумал, что с постояльцем случилось несчастье – напали гопники, порезался о стекло. Поэтому владелец заведения проявил деятельное участие – прислуживал гостю в умывальной. Но по мере того, как смывались пятна, выяснялось, что кровь была чужая. У постояльца не имелось ни одной раны.

– А скажите, любезнейший… – спросил колдун, уже вытирая лицо. – У вас в волости, уезде имеется банк?

– Банк? – переспросил владелец гостиницы.

– Ну да, – кивнул Лехто. – Это такое заведение, где люди хранят свои деньги, другие ценности.

Хозяин улыбнулся:

– Чудно, что вы об этом спрашиваете. Банк даже у нас в городе был. Да закрылся. Летом и закрылся – то ли на Петров, то ли на Успенский пост…

– Не выдержал революционных будней? И хороший банк был?

– Да где там хороший! У него-то и при царе дела шли неважно, а как Февральская ударила, так вообще вкривь да вкось.

– А другие банки имеются?

– Вам понадежней или… – хозяин перешел на вкрадчивый шепот: – …Для дела?

Собеседник улыбнулся и ненадолго задумался. Хозяин думал – эта банда сейчас на мели и хочет быстро заработать. Но ошибся.

– Самый надежный… В каком бы хранили свои деньги вы.

Лицо хозяина стало пунцовым:

– Да я и так храню… Банк в Зеелове. Там охрана – что надо. Такой даже Мышковскому не взять!

– Благодарю за ценный совет.

Хозяин кивнул: дескать, не за что. Предположил:

– Я так понимаю, вам готовить надобно ужин, постели?..

Лехто покачал головой:

– Нет, мы не можем терять время. Уходим прямо сейчас.

…И действительно – упылили, не глядя на сгущающиеся сумерки.