Электронная библиотека » Андрей Симонов » » онлайн чтение - страница 11


  • Текст добавлен: 11 апреля 2017, 17:30


Автор книги: Андрей Симонов


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 9. Круг 9. «Чревоугодник, телоугодник, душеугодник поневоле». – «Представитель одноразовой культуры»

И снова в скорбный путь. Мягкий свет освещал все вокруг. Чахлая зелень выбивалась из холодной земли. Все вокруг было в мертвом оцепенении, и лишь Фигура и Лада отживляли пейзаж.

И вот снова ворота. И снова у ворот стоит Ангел Кроткий. И глаза у него излучали доброту и любовь.

«Я уже все знаю. Проходите», – сказал он.

И, как в других кругах чистилища, Лада увидела такой же пейзаж. И так же ко всем храмам шли толпы и толпы греховных душ, одетых во все серое, которые уже с утра прошли свои испытания и теперь шли на богослужение.

И Фигура начал свой рассказ:

«Здесь, в 9-м круге чистилища, где душа очищается от земного греха – чревоугодия, телоугодия, ненасытия во всем и везде: и к пище, и к роскоши. Человеку реально мало надо, чтобы насытить свое тело внутри и сверху. А у многих современных людей пресыщение сверх меры во всем. Он набивает свое тело сверх меры вовнутрь. И утроба его становится все более и более ненасытной. И аппетит к еде растет и растет. Он набивает свое тело сверху. И аппетит ко всему дорогому, к роскоши растет и растет.

И здесь я заметил закономерность: чем богаче человек, и чем больше у него всего есть: и еды, и одежды, и роскоши всякой, тем больше ему хочется.

Есть понятие для ненасытного чрева человека: чревоугодие. А можно и о ненасытной наружной утробе человека сказать: телоугодие.

Ненасытные чревоугодие и телоугодие стали символом современной жизни. И это ненасытное чревоугодие и телоугодие съедает современного человека, как личность духовную. Внутреннее чрево и наружное чрево требуют все время еды, как зверь алчущий: возникло общество потребления во имя угодия чрева внутреннего и наружного.

До перестройки на твоей родине, Лада, западное общество потребления – критиковали. Как бездуховное. Как ведущее в никуда. Теперь культ ненасытного потребления растет и пухнет и на твоей Родине. А ведь культ чрезмерного потребления ведет душу человека лишь в одну сторону: к ее истощению, бездуховности полной.

И чем больше у современного человека чрезмерной еды, чрезмерной одежды, чрезмерной роскоши, тем тоще, бескровнее и скуднее становится его душа. Бедная душа изнемогает от этого чрезмерного, тяжелого груза. Душа все больше и больше худеет, буквально иссыхает. И становится совсем слабой, не способной к сопротивлению. И в этот момент Дьявол досрочно выталкивает изначальную, Божью душу, пропитанную черным грехом чрезмерного телоугодия и чревоугодия, и занимает ее место черной сущностью – таков подарок Дьявола современному человеку, живущему в обществе чрезмерного потребления всего и вся.

И такое бездуховное тело думает теперь только о чрезмерном тело и чрево-угодии. А так как изначальная, божья душа, улетела на небеса на краткосрочные мучения и страдания свои, то о своей душе можно и забыть. И не надо заботиться и думать о развитии души, то есть о своем Духовном развитии.

Душеугодие такому современному человеку не надо. Зачем лишние переживания и духовные терзания? И лишь вдруг кратковременно что-то кольнет в область сердца и останется какой-то неприятный осадок и неприятное ощущение чего-то нехорошего. И останется чувство какой-то непонятной щемящей тоски. И тело вдруг смутно чувствует, ощущает, что не так живет. И земное тело не подозревает, что в эти моменты душа его на небесах, в аду или в чистилище проходит кратковременные мучения и очень страдает там. И ждет с ужасом, когда ее земное, греховное, бренное тело умрет. И тогда душа будет искупать свой грех в аду или в чистилище по полной программе, в меру своего греха.

Тут Ангел Кроткий сказал:

«Давайте пойдем вон в ту сторону. Там души человеческие искупают свой смертный грех – чревоугодия, телоугодия, чрезмерного ненасыщения во всем: и в еде, и в одежде, и в роскоши. Там мучаются грешные души, которые забыли о душеугодии.

И они подошли к месту исполнения муки. И Лада увидела такую картину:

Роскошный зал был установлен столами, которые ломились от всякой еды: один стол ломился от изобилия всякой холодной закуски из мяса, птицы, рыбы. Другой стол ломился от изобилия разных первых блюд: тут и различные бульоны, и супы на все вкусы. Третий стол ломился от изобилия вторых блюд: бесконечные блюда из мяса: бифштексы, жаркое, шашлыки, рагу, аппетитные тушеные блюда. Блюда из птиц: цыплята жареные и тушеные, утки, индейки. Блюда из рыбы. Блюда из овощей и грибов.

На 4 столе стояли изделия из теста: тут и горячие блины, блинчики и оладьи. Тут и булочки, кренделя и расстегаи, пироги, торты, пряники, кексы и печенье.

5 стол ломился от сладких блюд и напитков: компоты и кисели, кофе и чай, пудинги и запеканки, творожники и сладкое мороженое.

На отдельном столе батарея бутылок. Все вина, какие только угодно.

Другой зал был занят самой разнообразной одеждой: тут и шубы, и пальто, куртки и плащи, всякие костюмы и платья, жакеты и кофты. И все это из самого дорогого материала. Отдельные полки с ботинками и туфлями, сапожками и босоножками. И все это из самой дорогой кожи.

На отдельной полке меховые шапки из самых дорогих мехов и самой разной моды. Отдельно летние шляпы и шапки. Все, как в демонстрационном зале. Все было аккуратно развешено по вешалкам и разложено по полкам. И между ними были широкие проходы.

И тут Лада увидела. В зал, где была еда, вбежала душа и яростно, сгорая от алчного чревоугодия, набросилась на первый стол, где были в изобилии закуски. Душа хватала руками закуски и пыталась засунуть их в рот. Но закуски только ломали ее зубы. Они были твердыми, как камень. Это была красивая бутафория, которая дразнила взор, но не лезла в рот. И чревоугодная душа набрасывалась на второй стол, где было изобилие первых блюд. И там также все было твердое, как камень. И к третьему столу, ломившемуся от изобилия вторых блюд, в отчаянии бежала чревоугодная душа. Цыплята, утки, гуси очень аппетитно смотрелись, осень вкусно пахли. Но были тверды, как камень. Как в театре, на спектакле, актер смотрит на богатый стол, на сцене. И делает лишь вид, что ест. Ибо вся еда бутафорская. И тут, в зале, был «театр чревоугодия». Одна лишь красивая иллюзия еды.

И тут голодная душа бросалась к другим столам. Но и там было то же самое. И так долго бродила голодная душа между столами, пуская голодную слюну.

Затем душа видела другой зал, забитый разнообразной одеждой. И бросалась туда, чтобы утолить свою жажду телоугодия. Она хватала пальто и шубы. И пыталась их надеть на свое серое рубище. Но все одежды были в острых иглах, как ежик. И исцарапав руки и тело в кровь, душа бросала одежду на пол. Туфли и ботинки так кололись от иголок, что ноги взбухали от мелких ран. И, воя от боли, душа бросала обувь в дальний угол. И уже с большой опаской подходила к меховым шапкам. И осторожно надев их на голову, тут же, изрыгая стон, скидывала с головы. Так больно кололись острые иголки.

Душа изнемогала от такой жизни. Неудовлетворенная жажда все растущего чрезмерного телоугодия и чревоугодия буквально сжирала, сжигала душу. Она все больше и больше худела, буквально иссыхала. «Глаза их были впалы и темны. Бескровны лица и так скудно тело, что кости были с кожей сращены». Кто поверил бы, что неудовлетворенные души чахнут тоже, прельщаемые влагой и едой. «Их страждущая плоть была изморена и полу живая кожа сползала с их худобы» Эти души страдали в этом зале от чрезмерного угождения своему чреву. И поняв, что чреву здесь не угодишь, бросались в другой зал. И там понимали, что и телу здесь не угодишь.

И так бросались из зала в зал. Пытаясь угодить, то чреву своего, то телу. Но неутоленная жажда чревоугодия и телоугодия, настолько была сильна в их хилой душе, что съедала их заживо. Они теряли разум и бились головой о пол. Набрасывались на стол с едой, ломая и круша все на своем пути. И рот их от каменной бутафории превращался в кровавое месиво. И они бежали в зал с одеждой и обувью. И руки и тело их от острых иголок и шипов превращались в кровавое месиво. И все это вместе вызывало дикую, колющую боль, чрезмерную, едва выносимую.

И чем больше в них было грехов чревоугодия и телоугодия, тем сильнее и дольше они подвергались пылкой страсти неудовлетворенного желания.

Такой страсти желания, что оно по эмоциональному накалу превышало все земные страсти вместе взятые.

Но вот срок их мучений кончался, и они выбегали из залов на свет божий. Падали на колени и молились за спасение своей души. И просили родных и близких, чтобы те тоже за них молились и делали добрые дела ради их спасения.

Затем они бежали в храм, каждый на то свободное время, которое ему было отпущено. В храме у них начиналось духоугодие, о чем они упорно забывали на земле. Они молились за спасение своей души и каялись у своих духовников.

Улучив момент, Лада вместе с Фигурой подошли к ближайшей душе, которая, запыхавшись, на короткое время забежала в храм. Ибо в мучениях у нее было большое задание на утро, целый день и вечер. И от вечной усталости своей душа еле-еле стояла на ногах.

Фигура объяснил душе, кто они такие, и зачем к ней подошли. И душа покаянно начала свою исповедь:

«Мое имя не важно. Ибо нас много. Но если хотите меня называть, то имя мое: чревоугодник, телоугодник, душенеугодник поневоле. На сцене у меня нет ни личности, ни пола. Сегодня я на сцене: молодой, красивый, кумир молодых девочек. Я их козлик. Я их кролик. А мои молодые зрительницы – мои крольчихи. Весь в перьях и ажурных одеждах, я мечусь по сцене. А за мной по сцене скачет моя «подтанцовка» – молодые девочки, едва прикрытые. Петь мне на сцене некогда. Да и сил нет. Вся энергия, все силы идут на гимнастику и физкультуру на сцене.

И пошлость и бессмыслица несется не из моего горла, а по радио, в записи. Я поистине пою не песню, а пою «фанеру». Я сам уже не помню, какой у меня в натуре голос. Уже много лет я не пел на сцене. А только прыгал и скакал. И исправно открывал рот под фонограмму. Хотя часто и забывал открывать рот. Современная техника такова, что из любого человека сделают певца с хорошим голосом. В студии любой голос доведут до кондиции. Запишут на кассете-диске. И едут по стране «фанериты» со своим диском. Главное – иметь хорошего агента по сбыту – продюсера, чтобы он тебя дороже продавал на рынке. Ведь ты превращаешься в рыночный товар.

На нашем российском рынке главное – продать, а уж качество потом. И нашему начальнику отдела сбыта без разницы, что продавать: сигареты, парфюмерию, одежду или Певца с его «фанерой». Главное – раскрутить товар. Прорекламировать и пропиарить его. А потом продать подороже.

От моей, такой жизни, я уже и сам не понимаю, о чем пою, для чего пою. Главное, чтобы на сцене было шумно. Главное, чтобы на сцене было эффектно. И бьют фонтаны воды и света на сцене вокруг меня. Стреляют пушки. Идет снег и град, бьют молнии. Шумят ураганы. Как бедная сцена все это выдерживает. Пол прогибается от прыгания и скакания моих потных девушек. И я сам, как-то теряюсь в этой толпе и в этой бутафории.

И я часто думал: может быть, я сам уже и не нужен на сцене? Нужно лишь мое разрекламированное и пропиаренное имя. И пусть кто угодно за меня раззевает свой рот под «фанеру». Публике все равно. Она ничего не заметит.

А я, чем гонять по бесконечным гастролям, лучше отдохну на южном курорте.

Но пока я по глупости своей еще прыгаю и раззеваю рот под «фанеру» – сам. Пока сам.

А между тем, мои «кролики» и «козлики» расслабляются в зале на полную катушку. Они свистят, кричат, машут руками, ногами, флагами. Они сидят друг у друга на плечах и голове. Из них выходит вся накопившаяся агрессия, все зажатые эмоции, идет полное расслабление.

И тут не играет роли, кто там, на сцене. И какие вопли несутся оттуда «под фанеру». Главное, чтобы было как можно громче и ритмичнее. Они в полном кайфе. Это как наркотик. Принял. Ушел в грезы и иллюзии. А затем полное расслабление и отупение. Это уход от реальной жизни, от ее трудностей, проблем и задач.

Для моих очаровательных «крольчат» – это то же самое, что для моих мужественных «козликов» – футбол. Но футбол – это грубые страсти: мат, драки, рукоприкладство, бутылки и битые физиономии. Фу! Какая грубость! А здесь, в зале: нежные страсти, физическое соприкосновение молодых разгоряченных тел. Ток, пробегающий по их телам. И томная нега, разливающаяся и охватывающая моих «крольчих» с головы до ног. Мои «крольчихи» жаждут красивости, пышности, душещипательности. То, чего нет, чего не увидишь в реальной жизни. И чего требует истомленная душа моих «крольчих».

И я даю им на сцене «суррогат» всего этого. На полную катушку. А потому, честь и хвала за это моему «искусству». Хоть оно и низкое, и пошлое. Но это псевдо отдушина для их юных неискушенных сердец. И после концерта – букеты, «алых роз», возбуждение, воздушные поцелуи, которые мы посылаем друг другу, флюиды праздника, радости, разносящиеся по залу – отчасти успокаивают мою совесть.

Хоть и пошло, и безвкусно мое искусство, но оно нужно этим романтическим, молодым девушкам и их кавалерам. Я не виноват, что мои юные «крольчихи» и их «козлики» не доросли, не созрели до большого искусства. Что не умеют, не научились наслаждаться настоящим искусством, а лишь его суррогатом. Я не виноват, что они не ходят на «высокую музыку», на «высокий балет», на «высокую оперу», «на высокую классическую драматургию в театры, не смотрят «высоких фильмов» и не читают «высокую литературу».

Кто виноват в этом? Вероятно, жизнь! Которая вышибла из их молодых юных душ стремление к прекрасному, гармоничному и высокодуховному. Вероятно, очень виновато коммерческое телевидение, которое напрочь забыло, что такое «высокое искусство». И где все заполнено только рекламой. А в промежутках ее показа, показывают «что-то». Но желательно, чтобы это «что-то было высокорейтинговым, то есть упрощенным и оглупляло, отупляло на потребу самым примитивным вкусам широкой публики. То есть такое «что-то», чтобы телевизионный клиент не разбежался, а усердно смотрел рекламу. Ради рекламы и прибыли от нее, вероятно, и все остальное на экране.

Сейчас в искусстве главное – рейтинг. По моему разумению, рейтинг – это то, что бьет по основным инстинктам человека, а не по его душе. А отсюда и главное направление в киноиндустрии, телеиндустрии, музыкоиндустрии, шоуиндустрии, театроиндустрии, литературной индустрии, и всяких других индустрий: везде льется сплошным потоком насилие, разврат, красивые картинки, иллюзии жизни. То есть то, что хорошо продается. И кассовый молох продаж неудержимо растет.

Вырастил меня шоу-бизнес, который непрерывно, как могучая река, заливает юные души суррогатом любви и красоты, суррогатом высоких чувств и духовности (вернее, бездуховности).

И когда мои юные «крольчихи» и «козлики» вырастут, какими они становятся духовно? После этой массовой «зачистки» их юных душ? Сами догадайтесь.

Но нам не до душ юных «крольчих» и «козликов». У нас в шоу-бизнесе своя беда. Конкуренция. Возникли целые фабрики и заводы по изготовлению «звезд». В то время, как в промышленности обанкротились реальные фабрики и заводы. «Звезды» уже не штучный товар, не штучный продукт, как это было раньше. Теперь, как на всякой крупной фабрике, у нас конвейер. И массовое производство «звезд» с конвейера. Это уже ширпотреб, массовый товар. Но он должен соответствовать всем рыночным требованиям к такому «духовному» ширпотребу. Это и «красочная упаковка». И яркий, запоминающийся дизайн. Да и сам рыночный продукт должен иметь съедобный вкус, вызывающий аппетит. А, главное, чтобы не отравиться полностью. А лишь частично. Чтобы клиент хотя бы не понял, что такой рыночный продукт безвкусен, и не утоляет ни голода, ни жажды. Это к лучшему. Надо, придется его очень много съесть, чтобы получить иллюзию сытости, иллюзию, что твой живот набит и жажда утолена.

И в конкуренции все методы хороши. Сегодня я романтический юноша, завтра я неведомое животное, то ли рыба с жабрами, то ли еще что-то. Зато загадочно и непонятно. Послезавтра я «бесполое существо» в богатой женской шубе и в мужских кальсонах. Потом я бедная старушка в простеньком платьице и с волосатыми ногами и руками, говорящая басом. Потом я снегурочка с пышной грудью и длинной окладистой бородой.

И все это съедается бедным зрителем. И я удивляюсь, как это все еще не застряло у него в горле, или он еще не отравился от этого. Мы должны все время мелькать в газетах, в глянцевых журналах, на экране телевизора. Чтобы клиенты о нас не забывали. Если будет антракт, то забудут. Ибо популярность наша кратковременна, как жизнь порхающей прекрасной бабочки. И мы беспрерывно прилюдно скандалим друг с другом, придумываем о своей жизни всякие громкие небылицы и легенды. Тусуемся беспрерывно под прицелами кинокамер.

И в итоге: занимаемся чрезмерным чревоугодием. Тут и бесконечные рестораны, банкеты, презентации, фуршеты, приемы, фестивали, открытие и закрытие выставок, ярмарок, бутиков и так далее и тому подобное.

И все это сопровождается бесконечным переодеванием и сменой одежды, украшений, макияжа и парфюмерии.

И поезд чревоугодия и телоугодия стремительно несет нас вперед. Ибо остановка – это забвение. Тут уж не до душеугодия. О Душе некогда подумать. Есть одноразовая посуда. Ее используют несколько раз и выбрасывают. Ибо долго ее использовать нельзя. Она развалится, рассыплется, разорвется. Так и мы.

Я не представитель вечных ценностей. Я представитель «одноразовой культуры». Продюсеры и зрители – клиенты используют нас некоторое время и затем выбрасывают на «помойку искусств». И год от года размеры «помойки искусств» растут и растут. И все индустрии: кино, теле, шоу, театр, литература и так далее, выбрасывают нас, представителей «одноразовой культуры» после недолгого использования на «помойку искусств».

И в этой бешеной круговерти вдруг кратковременно что-то кольнет в области сердца, и останется какой-то неприятный осадок и неприятное ощущение чего-то нехорошего. И моему телу невдомек, что в этот момент Дьявол вытолкнул мою изначальную, божью Душу, пропитанную черным грехом чревоугодия, телоугодия и грехом отсутствия душеугодия, из тела досрочно и занял ее место черной сущностью. Таков подарок Дьявола. И моя, душа изначальная, вознеслась прямо в чистилище, хорошо, хоть не в ад. И я буду мучиться кратковременно. И с ужасом ждать, когда мое бренное тело умрет. И тогда я буду мучаться по полной программе. Срок моих мучений будущих не очень велик. И я искуплю свой грех в течение жизни одного-двух поколений. И я прошу, пусть молятся за меня мое тело, мои родные и близкие. Это облегчит мне прохождение мук и уменьшит мои страдания.

И умоляю мое тело, пусть задумается о спасении своей грешной бессмертной души, которая так ждет и не дождется его там, в чистилище. И пусть тело добрыми делами и молитвами поможет мне искупить мой грех.

Я никогда не верил ни в ад, ни в рай. Я не был верующим. Не ходил в церковь. Но ужас! Все, о чем говорит религия – все это оказалось реальностью. чистилище – это жестокая реальность. Я это авторитетно заверяю.

И, наконец, грешная душа сказала:

«Не виноватая я! Я – представитель одноразовой культуры. Я чревоугодник, телоугодник, душенеугодник – поневоле. Жизнь заставила. Наша индустрия искусств любого переломит.

«Я все расскажу на земле. Если меня только захотят выслушать», – сказала добрая Лада. – Я буду молиться за вас».

Эпилог

Вот и закончилось путешествие Лады по чистилищу.

Лада посетила 9 кругов чистилища:

1. Круг 1. «Пьяницу поневоле»

2. Круг 2. «Прилипалу»

3. Круг 3. «Предателя родных и близких»

4. Круг 4. «Завистника поневоле»

5. Круг 5. «Ленивого умника – обаяшку»

6. Круг 6. «Жадного халявшика Божьего Дара»

7. Круг 7. «Бесстыжего Деятеля – без стыда и совести»

8. Круг 8. «Слугу и заложника системы»

9. Круг 9. «Чревоугодник, телоугодника, Душенеугодника – поневоле».

И все грешные Души в один голос вопили в отчаянии одно и то же:

«Не виноватые мы. Мы – жертва. Мы грех свой совершали поневоле. Окружающая жизнь заставила нас совершать свой грех. И, по справедливости, мучиться и страдать в чистилище надо тем, кто поставил нас в такие условия жизни. Мы никогда не верили ни в ад, ни в рай. Мы равнодушно относилась к вере. Мы не ходили в церковь. Или: редко ходили в церковь. Но ужас! Все, о чем говорит религия – все это оказалось реальностью. чистилище – это жестокая реальность.

И грешные души просили Ладу, на земле, навестить их родных. И рассказать им то, что Лада видела в чистилище. И грешные души отчаянно вопили, чтобы их родные и близкие молились за них, там, на земле. Чтобы их родные и близкие делали добрые дела, там, на земле.

Это поможет им уменьшить объем мук и страданий, тяжесть мук и страданий, которые им приходится нести в чистилище.

И каждой грешной душе по ее грехам. Одна грешная душа, искупая свой грех в муках и молитвах, будет постепенно очищаться от греха. И шаг за шагом приближаться к заветной цели: полностью очистившись от всех грехов – попасть в рай.

Другой грешной душе чистилище ничем не лучше ада.

Но грехов, искупающихся в 9 кругах чистилища, очень и очень много. Их гораздо больше, чем ты видела. Всех не перечислить. Но не мы ведем книгу учета грехов. Достаточно того, что ты увидела в чистилище, чтобы рассказать об этом людям. И я напомню тебе. Из отведенных на небесах пространств чистилище занимает лишь треть пространств. И этих пространств явно недостаточно. И с каждым годом количество душ, прибывающих на мучения в чистилище, все растет и растет. И из России, количество прибывающих душ особенно сильно растет. Вероятно, там, на земле российской, сейчас созданы такие условия, что души массово грешат и все большей толпой устремляются в чистилище.

Дальше наш путь лежит в «край равнодушных»


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации