Текст книги "Погоня за призраком"

9

Саша вышел из подъезда с кожаным портфелем в руке и направился к своей машине.

Сзади послышался рев мотора, он резко оглянулся, отпрянул в сторону. К тротуару причалил «мерседес» Антона Владленовича. Опустилось стекло заднего справа окна.

– Саша, Саша... ты почему же мне вчера не позвонил? Я ведь тревожусь за тебя.

– Да извините... напился, – со вздохом произнес Саша.

– Что случилось? Что с твоим лицом? А ну-ка, давай ко мне в машину.

Саша открыл дверцу и сел в «мерседес». Антон Владленович поднял стекло, отделяющее заднее сиденье от водителя и охранника; они и так не могли слышать разговор, но Антон Владленович на всякий случай включил еще радио.

– Что с твоим лицом? – повторил Антон Владленович.

– Ничего особенного, с лестницы упал.

– Какого черта! Мы ведь договорились обо всем!

– Не мог, никак не мог, – покачал головой Саша. – Уходить пришлось с большими сложностями.

– То есть как это – со сложностями? – Лицо Антона Владленовича исказил испуг.

– Он шел за мной буквально по пятам, кейс взял почти сразу, потом обошел меня на обратной дороге. Видно, заподозрил что-то. В общем, когда я подошел к своей машине, он уже вознесся. Все это было в каких-то семи метрах от меня. Вот и лицо, такое замечательное...

– Черт! Рискованно сработал.

– Хорошо, что он этого у меня за спиной не сделал...

– Доказательства есть?

Саша достал из своего портфеля вчерашнюю эмвэдэшную сводку.

– Пожалуйста.

«11.53 – взорвана машина „Мерседес-180“ на стоянке возле здания Ленинградского вокзала (номер 197 ВС 99, принадлежит Архангельскому Артемию Андреевичу, в 1998 году выдана доверенность на управление транспортным средством Носкову Владимиру Эдуардовичу, с тех пор Архангельский является только номинальным владельцем автотранспортного средства, фактически машина принадлежит Носкову). Согласно заключению взрывотехников, безоболочное взрывное устройство мощностью в триста граммов тротилового эквивалента было заключено в портфель типа дипломат. По словам очевидцев, за минуту до взрыва высокий мужчина с дипломатом сел в автомобиль. После взрыва в сгоревшем автомобиле найден труп мужчины средних лет. В куртке погибшего обнаружен паспорт на имя Носкова В.Э.».

Антон Владленович оторвался от сводки.

– Значит, тебя задело?

– Чуть-чуть, но все равно очень неприятно. Больше так рискованно я работать не буду.

– Тебе, Саша, больше не придется рисковать. Все хорошо. Основные препятствия в нашем проекте устранены. Сейчас пойдет нормальный бизнес. Большой бизнес. А моральный и физический ущерб, который ты понес в результате вчерашней операции, я тебе возмещу.

– Хорошо бы.

– Триста штук.

– Хорошо бы, – повторил Саша.

– Ты извини, мне сейчас надо срочно в министерство. Сам доберешься?

– Господи, о чем разговор! Всего доброго. – Саша открыл дверцу и выбрался из машины.

Антон Владленович на прощание помахал ему рукой и поднял стекло. «Мерседес» понесся по улице.

Антон Владленович нажатием кнопки опустил стекло, отделяющее его от водителя и охранника.

– Ребятки, для вас появилась небольшая работа. Надо проверить одного человечка в морге судмедэкспертизы. Пока я в министерстве, вы этим и займитесь.

– Сделаем, Антон Владленович, – почти одновременно кивнули охранник и водитель.

10

Подниматься на гору с большим грузом тяжело, но спускаться тяжелее в сто раз – это знает каждый, кому приходилось лазать выше двух тысяч метров над уровнем моря. Вот и нам пришлось хлебнуть горя на отвесном спуске. Мне с Артистом, идущим впереди, приходилось спускать носилки на вытянутых руках – одному бы тут не справиться.

Когда до шоссе оставалось каких-нибудь метров четыреста, мы увидели, как из-за горы выскочил вертолет. Он прошел над нашими головами и стал снижаться.

– Это они! Викентьича «вертушка»! – закричал Боцман.

И действительно, через несколько мгновений на дороге показалось трое человек: двое мужчин и одна девушка. Я приставил бинокль к глазам.

– Один высокий, другой щуплый, девка в драной одежде, – описал я их внешность.

– Они, они, высокий – это Гера, тот еще говнюк! – кивнул Боцман. – Задержите их!

Легко сказать – задержите. Этот высокий все время прикрывается девицей, как щитом. Если в руки не дрожали после такой нагрузки, можно, конечно, было бы попробовать...

Высокий достал из подсумка шашку, поколдовал над ней, и вскоре в небо пошел жгут оранжевого дыма. Вертолет резко начал снижаться. Он еще не коснулся шасси асфальта, а уже открылся люк. Гера втащил девицу в утробу вертолета, последним заскочил щуплый, люк тут же захлопнулся, и вертолет взмыл в воздух.

– Ну что же вы, мужики? – заскрипел зубами от досады Боцман. – Стреляйте!

– Хочешь еще одну сбитую «вертушку»? – спросил я.

– Они ж бандиты.

– А девка тут при чем?

– Девка? Девка – не знаю. Похоже, она сама испугалась.

– То-то. А ты говоришь – стреляйте.

Мы продолжили спуск с горы. Через восемь минут после того, как вертолет взмыл в воздух, на шоссе выбежал Муха. Даже отсюда, сверху, было видно, как он устал и запыхался. Он глянул на удаляющуюся в сторону города точку, бросил автомат и устало сел на обочину дороги.

– У него сотовый тоже пулей разбило? – спросил я у Боцмана.

– Отобрали у него сотовый, – отозвался Боцман.

– Мухин! Олег! – закричал я что было сил. Олег поднял голову и удивленно поглядел на поросший лесом склон.

11

Сов. секретно

Генерал-лейтенанту Зеленцову В.А.

ОТЧЕТ

о проведении операции «Броня»

В соответствии с оперативной информацией в период с 12 по 18 августа в районе дачи министра финансов проводилась операция по защите его жизни от возможного покушения. Охрана министра не была поставлена в известность о проведении данных мероприятий. Возглавлял группу бывший капитан спецназа Пастухов С. С.

Пастухов С. С. неоднократно привлекался УПСМ для проведения спецопераций как на территории России, так и за рубежом. В общей сложности Пастухов и его группа, состоящая из четырех человек, участвовали в 12 наших спецмероприятиях и зарекомендовали себя должным образом.

В течение 12 и 13 августа Пастухов провел разведку брешей в системе охраны министра, выявил их и ликвидировал с помощью наших сотрудников. Он постоянно вел наблюдение за подступами к даче и полностью контролировал ситуацию.

15 августа, когда министр неожиданно решил ехать на концерт, Пастухов сообщил об изменении маршрута нашим людям. Были прочесаны близлежащие чердаки с целью обнаружения снайперских засидок. Таковых найдено не было. Было установлено масштабное наружное наблюдение. Путем обмана охраны, Пастухов с оружием на руках проник в Зеленый театр. Поскольку обеспечение безопасности внутри театра было возложено на личную охрану министра, ни Пастухов, ни кто-либо из задействованных нами агентов ни задник, ни кулисы должным образом не обследовали.

Как выяснено следствием, преступник проник в театр через служебный ход еще днем под видом курьера по доставке почты. До 20.43 он прятался в пожарном ящике с песком, в 20.44 выбрался из ящика, никем не замеченный, проскользнул к заднику и произвел выстрел в голову министра. Ни Пастухов, ни люди, которые ему подчинялись, в данной ситуации сделать ничего не могли. Они не ждали преступника со стороны сцены. После совершения убийства преступник с напарником-водителем пытались скрыться на «Жигулях» восьмой модели. Пастухов застрелил обоих, после чего был срочно эвакуирован с места происшествия нашими людьми. Местоположение Вэна, несмотря на все усилия оперативных служб, до сих пор не установлено.

Считаю, что операция «Броня» была провалена не по вине Пастухова и его группы. Преступную халатность, прежде всего, проявила личная охрана министра. Мы не можем делать каких-либо оргвыводов по данной операции, поскольку объективно Пастухов вновь проявил себя как отличный оперативный работник, а происшедший не по его вине «прокол» – единственный за все время сотрудничества с УПСМ.

Полковник Голубков К.Д."

– Защитничек, твою мать, – произнес генерал Зеленцов, откладывая отчет Голубкова в сторону. Он сидел за столом в своем служебном кабинете, обставленном весьма изысканно и даже с претензией на роскошь. – Ты в сначала собственную задницу прикрыл.

Генерал повернулся в кресле, снял трубку телефона правительственной связи. Набрал номер.

– Зеленцов на проводе. Соедините меня, пожалуйста, с Антоном Владленовичем. Хорошо, жду, – генерал почесал переносицу, взглянул на себя в большое зеркало на стене, высунул язык. Нехороший желтоватый налет. Это все нервы – на такой работе рано стареют! Надо бы показаться врачу.

– Здорово, Зеленцов, – послышался в трубке задорный голос Антона Владленовича.

– Добрый день. Знаете, кажется, я нашел козла отпущения в нашем деле.

– Надеюсь, это не я? – пошутил Антон Владленович.

– Ну что вы, что вы! – горячо возразил Зеленцов. – Я имел в виду, что теперь ясно, по чьей вине все произошло.

– Да-да, это для нас очень большая потеря, – вздохнул Антон Владленович. – Невосполнимая. Ну, так вы не медлите – действуйте.

– Есть! – отчеканил Зеленцов.

12. ПАСТУХОВ

Боцман лежал на носилках на обочине, а мы с ребятами пытались поймать машину. Останавливаться и сажать нас никто, конечно, не хотел. Еще бы! В горах орудует большая банда, в городе министра застрелили, а тут четверо здоровых вооруженных мужиков и один раненый.

– Да бросьте вы меня – теперь-то уж подберут, – то и дело бормотал со своих носилок Боцман.

– Молчи, волчья сыть! – беззлобно прикрикивал на него Артист.

Наконец, мое терпение кончилось, и я наставил пистолет на идущий по шоссе тентованный КамАЗ. Заскрипели тормоза. Я пальцем поманил водителя к себе. Водитель – молодой парень лет двадцати подошел, трясясь от страха.

– Все возьмите, только не убивайте!

– Боцмана в машину! – скомандовал я своим. – Дурак, кому ты нужен! Отвезешь нашего друга в больницу, а нас в аэропорт. Еще и заработаешь на этом. Понял?

– Сначала в аэропорт, потом в больницу, – отозвался со своих носилок Боцман.

– Зачем стволом махать, людей пугать, я и так бы довез, – покачал головой водитель.

– Что-то до сих пор нам таких добровольцев не встречалось, – улыбнулся Артист.

Мы переложили Боцмана на лежанку позади сидений, где обычно отдыхают водители, Муха с Артистом полезли в кузов, а мы с Доком расположились в кабине.

– Гони!

Водителя не нужно было долго упрашивать. Взревел мотор, и КамАЗ понесся по направлению к аэропорту. Я глянул на часы. Разница во времени при скорости вертолета триста пятьдесят километров в час, а нашей, допустим, девяносто составит минут двадцать – двадцать пять. Да, за это время можно раз сто улететь, но есть всякие побочные обстоятельства, которые должны задержать отлет преследуемой нами группы в Москву. Если это обычный рейс, то между регистрацией, посадкой и взлетом проходит не меньше двух часов, если необычный, на частном самолете – им тоже сколько-то придется подождать. Сейчас самый час пик, каждые три минуты взлет или посадка, поэтому разрешение на взлет «частнику» дадут только тогда, когда появится хотя бы небольшое «окно». Так что у нас есть шанс успеть. Главное – без заминок преодолеть все расставленные милицией кордоны.

Парень вел КамАЗ, то и дело с опаской поглядывая на меня. Он явно не верил в наши добрые намерения.

– Езжай прямо к служебным воротам, – приказал я ему.

Парень в ответ только тяжело вздохнул.

13

Антон Владленович играл с самим собой в бильярд, когда в дверях показался охранник:

– К вам Саша.

– Зови, зови быстрей, – кивнул Антон Владленович.

Он был очень доволен племянником. Сработал Саша оперативно и чисто, не считая, конечно, царапин на лице. Охранник с водителем привезли из морга судмедэкспертизы хорошие вести – погиб действительно Носков. По крайней мере, так утверждали тамошние патологоанатомы. Антон Владленович поймал себя на том, что стал слишком подозрительным в последнее время. Ну а с другой стороны, как иначе? С волками жить – по-волчьи выть! Все надо перепроверить по сто раз! Прессу почитаешь – там дети своих родных родителей, бабушек-дедушек грабят-убивают, а тут всего лишь племянник... Слишком много Саша знает, да и глаза у него горят, когда чемоданчик с вокзала приносит, открывает... Оно понятно, от денег у всех глаза горят, хотя некоторые утверждают, что без них жить проще. Хотел бы Антон Владленович привести хоть одного скептика к себе в дом, показать ванну из горного хрусталя, малахит на кухне, бассейн с приливной волной и большим зимним садом, спальню в стиле Людовика Пятнадцатого, кабинет, отделанный дубом... Да хотя бы и бильярдную взять – сколько в нее средств и сил вложено – один стол пятьдесят тысяч баксов стоит. Предложи здесь этому скептику пожить – наверняка не откажется. Так, слова это все. Просто одни родятся, чтобы жить в роскоши, а другие – в нищете. Бог велел помогать бедным, вот он и помогает в меру сил. В прошлом году детскому дому компьютеры подарил, организовал поездку малышей на черноморский курорт. Тут тебе и пиар-акция, и доброе дело.

В бильярдную вошел Саша:

– Добрый день, Антон Владленович.

– Здравствуй, Сашенька, здравствуй, дорогой. – Дядя заключил племянника в свои объятия. Саша несколько оторопел от такого приема – никогда раньше Антон Владленович не выказывал нежных чувств. – Сейчас мы с тобой тяпнем по чуть-чуть, погоняем шары, а через часик пообедаем. У меня сегодня трюфели с седлом косули. Как тебе, а?

– Замечательно! Только вот нельзя мне тяпать, Антон Владленович. За рулем я...

– Вот тоже нашел отговорку! Прикажу Сереже – он тебя куда надо отвезет.

– Нет-нет, не могу, – замотал головой Саша. – Чуть выпью – вся работа из рук валится.

– Все работаешь, работаешь, – ворчливо сказал Антон Владленович. – Отдыхать тоже надо уметь. Что, и партию со мной не сыграешь?

– Почему, партию сыграю, – согласился Саша и взял в руку кий.

Антон Владленович выложил треугольником шары на сукне.

– Разбивать я буду, – сказал он, – а то больно часто ты меня обыгрываешь.

– Пожалуйста, – согласился Саша.

Антон Владленович хлестко ударил кием по шару. Удар был удачным – один шар с ходу закатился в лузу.

– Так-то лучше будет, – удовлетворенно сказал Антон Владленович, примеряясь к очередному шару. – Налей-ка мне пока коньячку.

Саша направился в кабинет к столику-глобусу, вернулся с бутылкой.

– В общем, так, послезавтра поедешь на вокзал, в этот раз Белорусский. Ячейка 084. Все как обычно. Код стандартный. Сразу ко мне. На этот раз очень приличная сумма. Много «откатили», так что заработаем мы с тобой хорошо. Ты не против, надеюсь?

– Отчего же не заработать? – улыбнулся Саша, наливая дяде коньяк. – Вы сегодня в хорошей форме.

– Когда дела идут как надо, у меня и тонус, и форма, и хрен морковкой, – пошутил Антон Владленович и сам рассмеялся своей шутке. – Остался бы, а? Баб позвали бы. Скучно мне одному.

– Ну, не знаю, не знаю, дела... – Саша на мгновение задумался. – А впрочем, ладно, вы для меня важнее всяких дел.

– Ох и льстец! – покачал головой Антон Владленович, делая большой глоток из бокала.

14

Через два поста мы пробрались благополучно, на третьем нас пытался тормознуть сержант, но я приказал водителю КамАЗа гнать, не обращая внимания на всякую милицейскую «шелупонь». Надо было видеть, с каким страхом водитель смотрел в зеркало заднего вида, в котором замелькали проблесковые маячки патрульной машины.

Около ворот, за которыми виднелось летное поле, он остановился.

– Вы как хотите, мужики, но дальше я пас, – потерянно сказал парень.

– Тогда вылезай из машины, дальше мы сами порулим, – сказал я ему.

– Не, ну, мужики, так же не делается – машину отбирать. Я вас подвез, все по-доброму. А вы теперь вон как...

– Никто у тебя машину отбирать не собирается. Заберешь ее в целости-сохранности, когда мы свои дела закончим.

а

– Ага, все вы так говорите...

– Блин, пока мы тут с ним базарим, они улетят! – вмешался в разговор Док. – Рули, командир!

– Ты все вали на нас – мол, под страхом смерти заставили! – Я сунул в руку водителя две стодолларовые купюры и вытолкал его из кабины. Переключил передачу, тронул машину с места. Слегка разогнавшись, протаранил ворота так, что их створки со звоном разлетелись в разные стороны. Вдогонку КамАЗу бросился вооруженный охранник, выстрелил сначала в воздух, потом по скатам. Только нам это что слону дробина!

– Митя, смотри в оба, ищи их! – приказал я Боцману.

Боцман свесился со своей лежанки, принялся старательно всматриваться в сгущающуюся вечернюю темноту, выискивая знакомые фигуры. Я включил дальний свет. Фары выхватывали то белоснежный бок Ту-154, то Ила-86...

– Да вот же они! Вон он, Гера, мудак! – неожиданно закричал Боцман.

Я вгляделся. Действительно, похоже, тот самый парень, который пятьдесят минут назад тащил по шоссе к вертолету девушку, сейчас задраивал люк «сорокового» Яка. Кажется, он нас не заметил. Я вдавил педаль акселератора в пол, а Як медленно покатил по рулежной дорожке по направлению к взлетной полосе. Появилось-таки то самое «окно» между взлетами!

– Улетят ведь, что делать будем, Пастух? – закричал Боцман.

– Как – что делать? Обгонять и захватывать. – Я сказал это так, будто всю жизнь только тем и занимался, что обгонял и захватывал самолеты.

Я свернул с рулежки на поле, чтобы срезать угол, л самолет все так же медленно катил к взлетной полосе. Я прикидывал, где наши курсы пересекутся.

– Сережа, ты что делаешь? – закричал Док, вжимаясь в сиденье.

– Довожу до конца то, что Муха с Боцманом начали. Во всяком деле надо идти до конца!

– Больной! Ну ты больной!

– А ты на то и доктор, чтоб лечить! – закричал я весело. С чего это мной вдруг овладел какой-то нездоровый азарт – ума не приложу! Как пацан, насмотревшийся американских боевиков. Нет, правда, почему капитан-спецназовец не может на КамАЗе преследовать бандитов, которые пытались убить его друзей? Чем я хуже Брюса Уиллиса?

Теперь я направлял КамАЗ наперерез самолету, но с таким расчетом, чтобы тот все же успел затормозить. Сквозь стекло кабины Яка мне было видно неожиданно вытянувшееся от испуга лицо пилота. Я наддал еще, самолет начал тормозить, заскрежетала о бетон резина колес.

– Док, руль держи! – крикнул я и на ходу выпрыгнул из кабины еще до того, как КамАЗ оказался на взлетной полосе.

Взвизгнули тормоза, и КамАЗ замер перед самым носом самолета. Еще мгновение – и произошла бы катастрофа. Да, вот такой я друг – взял да и бросил руль... А если бы Док не успел среагировать? Если в не успел – я бы руль и не бросил. А я был уверен в Доке, как в себе самом, недаром мы прошли с ним бок о бок сотни, тысячи километров боевых рейдов. У настоящего спецназовца мгновенная реакция в любой, самой непредвиденной и сложной ситуации.

Я бросился к самолету и замер около люка. Через мгновение ко мне присоединились выскочившие из кузова Артист с Мухой.

У спецназовцев, занимающихся освобождением заложников в захваченных террористами самолетах, есть куча способов проникнуть внутрь салона, не открывая люка. Тут тебе и шасси, и кабина пилотов, и грузовой отсек, но, на самом деле, самое эффективное – исхитриться заставить негодяев открыть люк и проникнуть внутрь по трапу. Геморроя меньше, да и вообще удобней.

Я все правильно рассчитал. Люди Николая Викентьевича восприняли появившийся на взлетной полосе КамАЗ с неизвестным им Доком в кабине как недоразумение, и Гера отдраил люк.

– Ты че, идиот, сука, жить надоело? Кретин! Ну-ка, убирай машину с полосы!

– Ах, как невежливо! – Еще до того, как трап опустился к земле, я, выскочив из-под самолета, выпрыгнул из-за бортика трапа и рывком дернул Геру на себя.

Гера вылетел из самолета как пробка и уже в следующее мгновение оказался лежащим на бетоне с заломленными за спину руками.

– Сколько вас там? – спросил я шепотом, приставляя к его виску пистолет.

– Пятеро и два пилота, – прошептал ошалевший Гера.

– Это с девушкой?

– Да. Четверо, два пилота и девушка.

– Отлично. А это тебе за Боцмана! – Я ударил его рукоятью пистолета по затылку с таким расчетом, чтобы заглох на время. Показал ребятам на люк – штурмуем!

– Гера, ну че там? Разобрался? – В проеме люка показался еще один боец Николая Викентьевича, но еще до того, как он заметил лежащего на земле Геру, Муха выключил и его. Не мешкая больше, мы вломились внутрь самолета втроем.

Никто нас, конечно, не ждал. Двое остававшихся с девушкой бойцов глазели в иллюминатор на КамАЗ, м котором с несколько растерянным видом вес еще сидел наш Док. Опомнились они только тогда, когда мы направили на них стволы. Муха с Артистом обезоружили их.

– Мордой в пол! – приказал я тихо.

Герины бойцы послушно выполнили мое приказание. Их примеру последовала и девушка. Она уже успела переодеться – вместо грязной, рваной одежды на ней были новые джинсы и клетчатая рубаха не по размеру. Да, ничего девица, симпатичная. Недаром Боцман с Мухой за ней столько охотились.

– А вы можете сидеть.

Я жестом показал Мухе и Артисту на переборку по бокам от дверей кабины – пусть займут позицию для атаки. Металлическая дверь пилотской отворилась сама, и передо мной возникла физиономия летуна в традиционной белой рубахе.

– Скоро вы этого козла убере... – он осекся, увидев меня.

– Скоро, – сказал я, приставляя к его лбу пистолет. – А ну на место и готовься к взлету!

Пилоту ничего не оставалось, как поспешно ретироваться в кабину.

– Артист, следи за этими. Муха, помоги Доку доставить Боцмана в салон. Машину подайте назад. Через полминуты взлетаем, – приказал я и зашел в кабину вслед за пилотом.

Второй пилот обернулся ко мне, спросил испуганно:

– Это захват?

Надо было видеть выражение его лица!

– Нет, это восстановление справедливости.

КамАЗ перед носом самолета дернулся и отъехал со взлетной полосы. Через несколько секунд я услышал, как у меня за спиной закрылся люк.

Со всех концов поля ко взлетной полосе уже мчались машины с мигалками.

– Ну, чего сидим? Взлетайте!

– Мы уже сообщили о ЧП!

– Значит, нужно сообщить, что у вас все в порядке. Вам дали взлет?

– Дали.

– Ну вот и взлетайте.

Пилоты переглянулись, защелкали тумблерами, взревели турбины.

– Полоса свободна, помеха устранена, все в порядке. Нет-нет, это свои. Выполняю взлет, – сказал в микрофон первый пилот.

Самолет покатился по взлетной полосе, набирая скорость. Я сел на откидное сиденье и перевел дыхание. Весь захват, начиная от того момента, когда мы увидели самолет, занял чуть более трех минут, но теперь мне казалось, что прошла целая вечность...

– Куда летим-то? – обернувшись, поинтересовался второй пилот, когда самолет оторвался от полосы.

– Куда летели, туда и летим. В Москву, как три сестры. – Я еще, оказывается, был способен шутить.

Внизу около брошенного КамАЗа копошились люди. На взлетном поле мы не оставили никого – все бойцы Николая Викентьевича были на борту. Нет жертв, нет захвата. Хотя водилу КамАЗа мы, конечно, подставили на все сто. Долго придется бедолаге с властями объясняться. Что теперь поделаешь – война со злом стоит жертв! Замолвлю за него при случае словечко Голубкову, если, конечно, после недавних событий в Зеленом театре мое собственное словечко хоть чего-то стоит!