Текст книги "Погоня за призраком"

15

Саша выставил на стол Антона Владленовича большую черную кожаную сумку.

– Вот. Нал. Честно сказать, дрожал как осиновый лист, когда вез.

– Откуда знаешь, что нал? – подозрительно прищурился Антон Владленович.

– Да уж догадываюсь по прошлому разу, – усмехнулся Саша.

– А вот и не догадываешься, щенок! – У дяди сегодня было очень дурное настроение – с утра болела голова, кроме того, «Спартак», за который всегда болел Антон Владленович, проиграл во вчерашнем матче. – Открывай, открывай, догадывается он! Или уже пооткрывал все?

– Да что вы! Не трогал я ничего! – возмутился Саша. Он расстегнул молнию на сумке. В сумке лежали какие-то бумаги. – Что это?

– Акции, дружок. Акции наших замечательных отечественных предприятий. Мы их продаем, а наш банк покупает. Потом глядь, а какой-нибудь там крупный металлургический завод уже принадлежит нашему замечательному банкиру Александру Сергеевичу, потому что контрольный пакет у него. А через месяц-другой он своего директора поставит, весь руководящий состав сменит. Большой бизнес, Саша. Очень большой. Не с твоими куриными мозгами в нем работать. Хочешь, возьми себе «бумажек» на двадцать тысяч, как обычно.

– Нет уж, спасибо! Еще не хватало мне акциями металлургического завода владеть!

Антон Владленович громко рассмеялся:

– Ну молодец, а! Сразу видно, в какую эпоху мальчик рос. Еще неизвестно, сколько они завтра стоить будут. Может, в два, в три раза больше? А?

– Сомневаюсь, – покачал головой Саша.

– В общем, ты не сомневайся ни в чем, вези в банк. Возьмешь расписки на всю сумму. Да, еще попроси сделать распечатку доходов за прошлый месяц. Сколько там набежало, интересно знать?

– Хорошо, все сделаю, – кивнул Саша. Он застегнул молнию на сумке и вышел за дверь.

Охранник проводил его до входной двери. Сделал знак рукой – подожди, глянул на монитор, экран которого был разделен на четыре картинки. На каждой из картинок была видна своя часть дома.

– Давай!

Щелкнул электронный замок.

– До свидания, – попрощался Саша и вышагнул за дверь.

Калитка открылась перед ним сама – охранник наблюдал за всеми его действиями в монитор. Саша сел в машину, завел мотор. Проехав метров двести, он свернул на грунтовку и углубился в лес, который начинался сразу же за дачным поселком.

Саша остановил машину перед большой лужей. Дальше ехать не решился, боясь завязнуть. Вышел, огляделся, достал сигареты.

– Тебя как будто не учили ничему, – раздался сзади знакомый голос Вэна.

Саша резко обернулся. Вэн стоял в метре от него с прутиком в руке. И ведь как неслышно подкрался – ни шелеста, ни шороха, ни хруста.

– Привет.

– А если в это не я был, а другой опасный паренек? – насмешливо спросил Вэн.

– Да ладно, слышал я тебя, – соврал Саша. – Плохое ты место выбрал. Лужа вон какая!

– Лужа – это хорошо. Здесь твою тачку и найдут.

– Шуточки у тебя дурацкие, Вэн.

– Шуточкам меня не учили. Ну чего, где бабло-то?

– Облом, Вэн.

– То есть как – облом? – Лицо Вэна вытянулось – Кинуть меня задумал?

– Ты в сумочку загляни, потом ори.

Вэн рывком расстегнул молнию, сунул руку в сумку.

– Это что, акции? – удивился он, вытаскивая несколько разноцветных бумажек.

– Это то, что нам даром не надо, Вэн. Акции закрытого акционерного общества. То есть владеть ими может только тот, кто является сотрудником предприятия. А мы с тобой погулять вышли.

– Ты че меня как первоклассника учишь? Будто я про твои акции не знаю!

– А раз знаешь, значит, не ори! В следующий раз выгорит. Ждать надо.

– Нет, Санек, все не просто так. Твой Антоша неладное заподозрил, не доверяет он тебе.

– Доверяет. Так карты сошлись. Деньги-то вот они, но только чужие, просто так в банк не положишь и с собой не возьмешь.

– Нет, Санек, не просто так, – задумчиво повторил Вэн. – Старик нас проверяет... Ничего, мы его тоже за вымя пощупаем.

Саша смотрел на Вэна испуганно. Еще каких-нибудь три недели назад он не знал ни забот, ни хлопот. И приспичило же дяде нанять в киллеры именно Вэна! Да, у него имя, у него фирма, безупречные по исполнению заказы, но он никогда не позволит себя кинуть, взорвать, убить, утопить. Скорее сам взорвет, убьет, утопит. Схватил железной хваткой, почувствовав слабину, и будет душить, пока не добьется своего! Саша помнил Вэна таким еще по Академии КГБ.

А ведь он пытался отговорить Антона Владленовича от использования в деле Вэна. Не хватило аргументов. А у дяди они были довольно вескими: во-первых, Вэн поблизости от объекта, во-вторых, работает профессионально, без хвостов и свидетелей, в-третьих, не сможет шантажировать заказчиков, потому что у самого руки по локоть в крови, достаточно маленькую наводочку фээсбэшникам дать, и все – сгорел Вэн! – в-четвертых, его можно будет незаметно и безболезненно убрать. Вот оно – незаметно, безболезненно. Как бы самого не убрали!

Саша боялся боли, боялся смерти, боялся громкого голоса. Да, он был трусом и знал это про себя. Конечно, он был профнепригоден и не мог учиться в академии, но сзади всегда маячила тень всемогущего дяди. Кажется, Антон Владленович был сказочно богат еще во времена Хрущева... Эта тень следовала за ним по пятам и беспрестанно твердила: «Ты не трус, ты сможешь! Такими делами ворочать будем!» Какими делами? Людей убивать, деньги воровать? Он струсил тогда перед дядей, трусил и сейчас, до смерти испугавшись того, что взорванный им Вэн жив и невредим.

– Дядю нельзя, он слишком заметная фигура. Нас тогда тут же... уберут.

– А мы пощупаем так мягко и незаметно, что он даже не заметит, – рассмеялся Вэн.

16. ПАСТУХОВ

Наш самолет принимал аэропорт Шереметьево-1. Мы покружили немного, ожидая, когда освободится полоса, и пошли на посадку. Я все время слушал в наушниках, о чем переговариваются пилоты с «землей». Диспетчерам не было ни слова сказано ни про вооруженных людей на борту, ни про захват самолета, но я, только глянув вниз, сразу понял – в аэропорту объявлена тревога. Поле было пустым: ни одного человека, ни одной машины. Около терминала, где обычно было многолюдно, тоже ни души. Я приставил бинокль к глазам. Ага, аэропорт оцеплен вооруженными людьми в касках и бронежилетах. Вот один пытается слиться с фонарным столбом, другой сидит в тени автобуса для перевозки пассажиров с винтовкой на коленях. Теперь мне все стало ясно: истории водителя КамАЗа и охранника у ворот адлерского аэропорта произвели на местное управление ФСБ неизгладимое впечатление. Несмотря на то что «угонщики», то есть мы, не предъявляли никаких требований и условий властям, не объявляли о захвате, не меняли курс и даже почти не били пассажиров – хотя следовало бы их отмутузить до потери пульса за все, что они сделали, – приземлившись, мы попадем в объятия спецназа. Видно, судьба у нас, у «солдат удачи», такая – из огня да в полымя. Только сейчас я понял всю серьезность нашего поступка, сказать проще – преступления. Увлекшись погоней, мы захватили воздушное судно, так, кажется, это называется на казенном языке. А теперь, когда уже все сделано и ничего исправить нельзя, иди попробуй докажи, что это не мы бандиты, а они, люди Николая Викентьевича. Быстро найти крайнего – это у нас умеют...

Я вышел в салон, чтобы посоветоваться с ребятами. Муха с Артистом приглядывали за людьми Николая Викентьевича, которые были прикованы наручниками к сиденьям, а Док занимался Боцманом, перевязывал рану. У Боцмана опять открылось кровотечение.

– Мужики, наши действия расценены как угон самолета. Внизу вооруженный до зубов спецназ. Что будем делать?

– Мы разве объявляли об угоне? – удивился Артист.

– Мы нет – но кто-то другой мог... У пилотов может быть условный сигнал, о котором мы даже не догадываемся, с помощью которого они сообщают на землю о захвате. Честно сказать, все наши действия в Адлере я расценил бы как терроризм чистейшей воды.

Шутка моя парням понравилась – они дружно рассмеялись.

– Что делать будем? Дело-то серьезное. Поймают, мало не дадут.

– А может, действительно захватим всю эту трихомундию да и уйдем в партизаны? – весело предложил Артист.

– Погоди, Семен. Я серьезно. Через пять минут пилоты посадят самолет, и тогда будет поздно что-либо менять.

Артист с Мухой переглянулись.

– А может, боевое десантирование, а? Как в старые добрые времена?

– С раненым Боцманом? – Я покачал головой.

– А что? Два спасательных жилета, и все дела. Продержимся.

Я размышлял несколько секунд, прежде чем принял решение.

– Всему десанту надеть спасательные жилеты! Вернулся в кабину пилотов.

– Отменить посадку! Набрать высоту! – У меня был такой тон, что пилоты повиновались беспрекословно. – Идем в сторону озера Круглое.

От Шереметьева до Круглого всего семнадцать километров – меньше минуты лету. Я велел пилотам снижаться до предельно возможного уровня – меня вовсе не грела перспектива разбиться о воду. Пилоты послушно выполняли все мои приказания, и уже через сорок секунд внизу, совсем близко, мелькнула узкая полоска шоссе, сразу за которым начиналась водная гладь.

– Ниже, ниже, еще ниже! – командовал я. – Вот так и держите!

Озеро промелькнуло под пилотным колпаком, и пошла «зеленка» – перелески и рощицы вперемешку с дачными поселками. Прежде чем пилоты сделали разворот, я велел пацанам открыть аварийный выход. Сделали они это весьма проворно, и вот по салону уже загулял холодный, бьющий в лицо ветер.

Ребята шустро напялили на себя спасательные жилеты. Такой же жилет был надет и на Ирину. В ее глазах читался испуг. Оно и понятно – какие-то люди все время хватают, тащат, каждый в свою сторону. Ничего, ничего, теперь мы с этим Викентьичем по полной программе за все разберемся!

Самолет еще не дошел до кромки озера, когда я велел всем приготовиться к десантированию. Первыми должны были пойти Ирина и Артист. Артист в случае чего мог подстраховать девушку в воде. Потом шли Боцман с Доком. С Боцманом тоже было непросто: а вдруг он потеряет сознание, ударившись о поверхность, – поэтому я и поручил его постоянному попечению Перегудова. Потом прыгал Муха, последним – уже на пределе – я сам. А до того мне придется приглядывать за пилотами.

Сверху, с воздуха, хорошо были видны глубокие и мелкие места. Нам, конечно, нужно бы где поглубже, чтобы не разбиться о дно. Вот одно из них, что-то типа омута, ямы.

– Пошли! – что есть силы крикнул я из кабины, перекрывая вой ветра и рев моторов.

Артист вытолкнул из самолета визжащую Ирину, а в следующее мгновение прыгнул и сам. Вот еще одно место поглубже.

– Пошли!

В этот второй пролет над озером десантироваться удалось четверым. Мы с Мухой остались на следующий заход. Я прекрасно понимал: стоит только оставить пилотов без контроля, они тут же резко поднимут самолет вверх и направят его назад, в Шереметьево, поэтому мне придется сидеть рядом с ними до последнего.

Самолет сделал разворот и снова пошел над озером. Сверху хорошо были видны фигурки четверых людей, плывущих к берегу.

Я увидел, как приводнился Муха, подняв фонтан брызг, помедлил немного, дожидаясь следующей ямы, потом резко выскочил из кабины и, не раздумывая, сиганул вниз...

Нам с парнями за время службы часто приходилось десантироваться без парашютов. Есть такая горная тактика: сначала самолет-разведчик проверяет наличие противника в горах, дает его координаты, и через несколько мгновений в воздух взмывают «вертушки» с десантом (рота, две, а то и батальон). Во-первых, десантировать людей надо таким образом, чтобы противник их не сразу обнаружил, во-вторых, так, чтобы они при приземлении не поломали себе ноги о скалы. Днем еще куда ни шло, а ночью такое десантирование превращается в опаснейшее занятие. Погибнуть можно не от вражеской пули, а от собственной неосторожности, иногда даже приборы ночного видения не помогают... Так что опыт у нас в этих цирковых номерах был немалый. Вода – это не страшно, вода – родная стихия. Из нее человек родился, в нее в конечном счете и уйдет.

Я вошел в озеро строго вертикально. Легонько коснулся ногами илистого дна, и спасательный жилет тут же потащил меня к поверхности. Вынырнул, отфыркиваясь, задрал голову, высматривая самолет, так и есть – он ушел резко вверх и повернул в сторону аэропорта.

Я снял с себя жилет, который теперь только мешал, и энергично поплыл в сторону лесистого берега.

Наше десантирование собрало у противоположного берега рядом с дорогой большую толпу зевак, которая долго аплодировала моему прыжку. Зрители, видно, решили, что над озером проходит какой-то военно-спортивный праздник.

Я знал, что в нашем распоряжении очень мало времени. Сейчас пилоты сообщат куда надо наши координаты, если уже не сообщили, и минут через двадцать в район озера подтянутся воинские и милицейские подразделения. Но не на тех напали, козлы!

Я выбрался на берег, парни выжимали одежду и ждали меня. Ирина сидела на упавшем дереве, сжавшись в комок, и дрожала от холода.

– Давайте-ка раздевайтесь, отжимайтесь и согревайтесь. Нам еще долгий путь, – сказал я, протягивая девушке фляжку с коньяком.

Через две минуты мы, разделившись (не забывайте, что Боцмана нужно было нести на руках), уже пробирались к шоссе. Нужно было успеть уйти до того, как район полностью перекроют...

17

Саша, перед тем как спуститься в камеру хранения, несколько раз оглянулся. Прошел вдоль бесконечного ряда ячеек. Нашел ту, которая ему была нужна, открыл кейс, сунул в ячейку прозрачную пластиковую папку с какими-то бумагами. Сунул в прорезь жетон, набрал шифр с внутренней стороны двери...

Вэн сидел в машине на стоянке рядом с Киевским вокзалом, приложив к правому уху небольшой наушник, от которого тянулся провод к прибору, лежащему на панельной доске. На жидкокристаллическом дисплее прибора отражались всплески звуковых волн, а в наушнике слышались щелчки...

Саша закрыл дверцу. Послышалось характерное гудение. Замок закрылся. Саша несколько раз подергал ручку ячейки и направился к выходу...

Вэн щелкнул кнопкой записи автомагнитолы, нажал на перемотку. Кассета зашуршала. Он нажал «плей», и в машине раздались шаги, шуршание, а потом несколько характерных щелчков.

– Ну вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Вэн.

18. ПАСТУХОВ

Уйти из оцепленного района нам не удалось. Конечно, если б не были ранены Боцман и девушка, может, оно и вышло бы, но... Как говорится, человек предполагает, а Господь располагает. Когда мы вышли к шоссе, оно уже было перекрыто, и мы наблюдали из-за кустов за тем, как к кромке леса подъехали два «Урала», из которых начали выпрыгивать солдатики с автоматами. В данной ситуации мне виделся только один выход – до ночи отсидеться в подвале какой-нибудь дачи, а потом уйти «огородами». Прочесывать перелески солдатики наверняка будут только в светлое время суток, так что оставалось только найти подходящий домик...

Мое внимание привлек один такой, стоящий на опушке леса за забором, – огромная трехэтажная дача красного кирпича, у которой все окна были закрыты плотными металлическими жалюзи. По всему было видно, что на даче сейчас никого нет. За этим коттеджем виднелись и другие, но этот глянулся мне как раз тем, что был с самого края.

Я выслал разведку из Артиста и Мухи. Через десять минут они мне доложили, что там, за забором, обычный дачный поселок с охранниками на въезде. Территория охраняемая (так, кажется, они пишут в своих рекламных объявлениях), но не так, чтобы очень, потому что камер по внешнему периметру нет. А забор для нас не помеха, даже если с нами девушка и раненый... В общем, спустя несколько минут мы уже проникали внутрь дома через окно цокольного этажа.

Этот цокольный полуподвал был чистеньким и просторным. Здесь стояли автономная отопительная система и насос для подачи воды из артезианской скважины. Я открыл дверь подвала и оказался в зале с небольшим бассейном. Бассейн при сауне – понятно... Отсюда шла на первый этаж лестница. Я обследовал гостиную, кухню, тренажерный зал, поднялся на второй этаж, в спальни. На третьем был зимний сад. Живут же люди! Судя по всему, хозяева дачи уехали совсем недавно: камин был еще теплым, тарелки на мойке в кухне – мокрыми. Ну что же, это очень даже хорошо. Значит, у нас будет время, чтобы отсидеться. Я почти не сомневался, что солдатики в охраняемый поселок не полезут, а если и спросят охранников на въезде, не появлялись ли здесь пятеро мужчин и одна девушка в мокрой одежде, те ответят отрицательно.

Я вернулся в подвал.

– Ну вот что, нечего нам здесь сидеть как мыши. Пошли наверх, будем сушиться, отсыпаться, отдыхать. Думаю, хозяева простят бывших спецназовцев.

– Это как сказать! – усмехнулся Артист.

– Да, вот еще что... У кого из вас «мобила» жива?

При падении в воду мой сотовый телефон, конечно, замкнуло и он не фурычил – увы, некогда было в самолете заранее об этом подумать. Самым ушлым оказался, конечно, Артист. Его сотовый был в запаянном полиэтиленовом пакете, так что внутрь не проникло ни единой капельки. Я нажал на кнопку «ОК» – работает!

– Телефон заказчика давайте!

Муха протянул мне намокшую визитную карточку. Я отправил своих наверх.

– Идите, идите, у меня конфиденциальный разговор.

Подождал, когда все выйдут, набрал номер.

– Алло?

– Николай Викентьевич? Это вас Пастухов беспокоит. Вы меня не знаете, но скоро узнаете очень хорошо. Мало не покажется!

– Кто это? – По голосу не слышно было, чтобы человек испугался такого наглого заявления. – Какой Пастухов? Что вам нужно?

– Ваше задание выполнено. Ваша дочка у нас.

– А... Теперь все понял. Послушайте, Пастухов, что вы там такое устроили? Зачем было делать столько глупостей? Я предложил вашим людям очень хорошие деньги за работу, дал людей. Зачем же так себя дурно вести?

«Под дурачка косит, козел! Ну ничего, ты у нас еще докосишься!»

– Вы еще скажите, что это именно я виноват в том, что ваши люди оказались законченными подонками и пытались убить моих друзей!

– Кто, Гера? Убить ваших друзей? – искренне удивился Николай Викентьевич. – Я ничего об этом не знал. Впервые слышу! Это какой-то бред! Он выполняет только мои приказы.

– Вот именно, он действовал по вашему приказу. Поэтому не надо строить из себя целку! Наша встреча неизбежна, и разговор будет крайне неприятным... для вас.

– Послушайте, Пастухов, давайте обо всем договоримся. Вы мне доставляете в целости и сохранности дочь, я поднимаю гонорар вдвое. Это очень хорошие деньги.

– Деньги за право умереть?

– Я накажу Геру за самоуправство и превышение полномочий. Пожалуйста, Сергей... Так вас, кажется, зовут? (Кажется, говоря со мной, этот подонок рылся в электронной записной книжке, выискивая все наши данные.)

– Так.

– Зачем усугублять? И так дело зашло слишком далеко! Насколько я знаю, вы не один на этом свете, подумайте о дочери, о жене...

Когда меня начинают шантажировать моими родными и близкими, я становлюсь бешеным. А когда я становлюсь бешеным – на моем пути лучше не попадаться! Надо же, эта тварь решила мне угрожать!

– Я уже подумал. Пятьсот – это мало, – сказал я, еле сдерживаясь. – То, что пришлось пережить моим друзьям, стоит намного дороже.

– Ну, хорошо, я подумаю. Мне можно поговорить с Ириной?

– Нет. – Я выключил трубку и направился к лестнице. Главное – держать противника в постоянном напряжении, и тогда он не выдержит, сломается.

Ребята с комфортом расположились в гостиной. С кухни доносилось шкворчание масла на горячей сковородке. Артист что-то готовил – он всегда был неплохим кулинаром. Док уже обработал рану Боцмана и теперь осматривал плечо Ирины.

– Кто вам вынимал пулю? – спросил он.

– Женщина одна, с кордона.

– Очень профессионально!

– У нее мужа четыре раза ранили.

– А! – Док закончил обработку, начал перебинтовывать плечо.

– Ирина, – я сел напротив девушки, она стыдливо прикрылась рубахой. – Я созвонился с вашим отцом. Он хотел с вами поговорить, но я ему отказал...

– Он мне не отец.

– Как это – не отец? – удивился я.

– Так, не отец, и все тут. Просто это очень хорошее прикрытие, чтобы люди не задавали лишних вопросов.

– А кто же он вам тогда?

– Бывший любовник. Я познакомилась с ним совершенно случайно, когда еще была студенткой. Оказалось, что он очень богат и, как мне показалось, абсолютно одинок. А у меня были проблемы с жильем, да и вообще... первые жизненные разочарования. Я решила, что это тот самый принц с голубыми яйцами, который сумеет вытащить меня из дерьма. Но принц оказался с душком, как выяснилось два месяца назад... Один его бывший партнер, которого он кинул на двадцать три миллиона баксов, позвонил мне и сказал, что хотел бы встретиться...