Текст книги "Погоня за призраком"

2

Лучи утреннего яркого солнца пробивались в щели между шторами. Роженица лежала в кровати и улыбалась, рядом с ней спал младенец. На стуле рядом с кроватью, уронив голову на грудь, спал Док.

Женщина повернулась на бок и попробовала встать с кровати.

– Лежите, лежите, вам пока не надо вставать, – раздался за ее спиной сонный голос Дока.

Женщина обернулась и улыбнулась ему:

– Знаете, я хочу вас поблагодарить. Вы так все сделали. Классно. Вы акушер?

– Всего помаленьку: и акушер, и хирург, и терапевт, – улыбнулся в ответ Док. – Извините, что мы вторглись в ваш дом.

– Я уже поняла, что вы не бандиты. Но ваш друг вчера меня напугал до полусмерти. Представляете, муж улетел в командировку, в Вену, я возвращаюсь домой, а там бугай, которой кричит, что он мой друг! У вас что, проблемы с законом?

– Почему вы так решили?

– На подъездах к поселку стояли милиционеры с автоматами и проверяли все машины.

– Это не у нас проблемы, а у них – с совестью, с порядочностью. А мы, мы боремся за справедливость.

– Понятно, с ветряными мельницами, – кивнула женщина. – Меня зовут Наташей.

– Очень приятно. Иван Георгиевич, – кивнул Док. – Только не с мельницами, а с реальным злом. Мы спасаем людей.

– Скажите честно, Иван Георгиевич, сколько вас тут? Восемь, десять? Мне вчера показалось – целый батальон!

– Шесть. Пятеро мужиков и одна девушка. Ирина.

– Она тоже «спецназовец»? Перегудов невольно улыбнулся:

– Нет, вот как раз ее-то мы и пытаемся спасти.

– М-да, честно сказать, я до сих пор вас побаиваюсь, но с другой стороны, вы спасли жизнь мне и моему ребенку. Что мне, скажите на милость, делать с вашей оравой?

– Ничего. Мы не сегодня завтра уйдем по одному. За все, что выпили и съели, расплатимся, не беспокойтесь.

– Да я и не беспокоюсь. Что вы там могли выпить и съесть? Я все-таки могу сходить в туалет?

– Я вас провожу.

Наташа накинула на плечи халат и спустила ноги с кровати.

– Обопритесь на меня.

Поддерживая роженицу за талию, Док повел ее к двери спальни.

Когда они спустились в гостиную и Наташа увидела батарею пустых бутылок на столе, она присвистнула от удивления.

– Знаете, кажется, я недооценила ваши способности. – Она покачала головой.

Док невольно рассмеялся и кивнул на спящих.

– Ничего, ничего, за выпивку они вам заплатят.

3

Саша углубился в детектив. В книге речь шла о сатанистах, которые организовали детский приют и всячески издевались над малолетними воспитанниками.

Запиликала рация, Саша поднял трубку:

– Да!

– Александр Гордеич, кажется, есть! Брать?

– Брать, брать! Я мигом! – Саша вынул из наплечной кобуры пистолет, взвел его, сунул назад под мышку и выскочил из машины, намереваясь броситься к Казанскому вокзалу.

И тут дорогу ему преградили двое бугаев.

– Эй, мужик!

– Некогда мне!

– Не, постой-ка! – В грудь Саше уперся жесткий палец. – Ты че, блин, за стоянку платить отказываешься?

– А, вот в чем дело! – Саша одним движением выхватил из-под мышки пистолет.

Бугаи бросились наутек.

– Лежать!

Оба попадали на асфальт, но Саше было некогда с ними возиться, он кинулся к залу автоматических камер.

Один из его людей лежал на пороге зала в луже крови. Около него в оцеплении стояли двое милиционеров.

– Жив? – спросил Саша, показав милиционерам удостоверение.

– Мертв. Только что!

– Остальные?

– Там, – кивнул один из милиционеров на зал. – Воюют. Он заложницу, гад, взял. Спецназ уже вызвали. Вы бы не ходили.

– Ты меня не учи!

Спецназ Саше был ни к чему. Он вошел в зал с пистолетом на изготовку. И сразу же увидел своего дежурного и «бомжей», которые сидели на корточках с пистолетами, спрятавшись за рядами ячеек. Увидев Сашу, один из них сделал жест рукой – пригнись! И как бы подтверждая, что нужно быть осторожным, грохнул звонкий выстрел. Метрах в трех справа от Саши от стены отлетел кусок штукатурки. А в следующее мгновение раздался женский визг.

Саша почувствовал, что внутренняя дрожь пробивается наружу; у него уже зуб на зуб от страха не попадал. Он понимал, что в данной ситуации надо действовать решительно и без промедления, иначе завтра же его без лишних свидетелей закопают где-нибудь в лесу. Он поднял вверх пистолет и бросился к ячейкам, за которыми прятался один из его людей.

– Доложи обстановку! – попросил Саша шепотом.

– Он нам сразу подозрительным показался. Ну а потом, когда засекли, что он что-то там из ячейки в сумку перегружает, решили брать. А тут, как назло, баба рядом оказалась, вот он ею и прикрылся.

– Блин, нехорошо-то как все! – покачал головой Саша. Он вздохнул, собрался с духом и закричал: – Эй вы, зал окружен со всех сторон, все ваши передвижения мы видим в камеры наблюдения, приказываю немедленно отпустить заложницу и сдаться безо всяких условий.

В ответ опять раздался выстрел, пуля звонко отрикошетила от металлической ячейки.

– Условия-то у него были? – прошептал Саша, вжимаясь в холодный металл всем телом.

– Не было. Палит, и все тут, – покачал головой боец.

"Странно! Почему Вэн не выдвигает никаких условий? Он ведь прекрасно понимает, что через несколько минут, когда сюда подтянется спецназ, будет поздно. Его уже не выпустят живым ни под каким соусом... Палит он из пистолета. Вопрос только в том, сколько у него обойм в кармане. А если у него, подонка, не обоймы, а последние патроны? Вот тогда можно с ним и поиграть...

– Сколько выстрелов произведено? – шепотом спросил Саша.

Боец задумался, потом показал на пальцах – семь.

– Вот что. Когда он выстрелит восьмой раз, идем на него. Стрелять без предупреждения прямо в голову! Передай всем!

«Расстояние здесь метров тридцать, преодолеть его можно за две-три секунды, за это время Вэн никак не успеет зарядить в свою пушку другую обойму, если даже она у него есть...»

Расчет был вроде верным, но Саша тем не менее боялся. А вдруг у Вэна есть еще один ствол? Тогда никакой бронежилет не поможет – этот подонок стреляет только в голову, наверняка.

Боец жестами передал остальным приказ Саши.

– Своими действиями вы только усугубляете ваше положение! – прокричал Саша.

И опять грохнул выстрел. Саша мгновение помедлил, вскочил и бросился вдоль ряда. Параллельно ему навстречу противнику устремилось еще пятеро человек.

Ячейки, ячейки, ячейки... Палец дрожит на спусковом крючке, еще пять метров, три, один... Саша вжался в крайнюю ячейку справа, прислушался. Шорох и поскуливание слышалось с левой стороны от него. Он выскочил и тут же опустил пистолет. В луже крови лежал мужчина с выпавшим из руки пистолетом, а от него, поскуливая и волоча ноги, отползала худенькая женщина лет тридцати; от ее кроссовок по полу тянулся кровавый след. Рядом с мужчиной валялась большая кожаная сумка. Саша подошел к мужчине, вгляделся в залитое кровью лицо. Нет, это был не Вэн.

Саша сразу все понял. Сам Вэн за деньгами не пошел, а подослал своего человека, который последней пулей грохнул самого себя... Документов у него при себе, конечно, никаких нет. Перед операциями Вэн всегда отбирает у своих людей документы. Ладно, хрен с ним, с Вэном, зато бабки на месте!

Саша присел на корточки перед мужчиной, брезгливо взял его руку, пощупал пульс. Однозначно мертв. Потом он открыл сумку.

Что это? В сумке было какое-то тряпье. Саша, все еще не веря своим глазам, стал рыться в сумке, надеясь обнаружить пачки с долларами на дне. На дне действительно лежала одна пачка со стодолларовыми купюрами – и все! На банковской упаковке синим фломастером было написано печатными буквами: «Спасибо за работу. Привет от „горбатого“. Вэн». Саша зарычал с досады. Только сейчас он понял всю каверзу Вэна. Тот горбатый бомж, который прошел тогда мимо них, и был Вэн! И деньги были в его горбе!

Саша воровато оглянулся и торопливо сунул пачку в карман.

В зал автоматических камер хранения уже вбегали бойцы спецназа, вооруженные короткоствольными автоматами.

4

Генерал Зеленцов отпустил водителя со служебной машиной и, помахивая портфелем, вошел в подъезд, но вместо того, чтобы вызвать лифт и подняться на четвертый этаж, где была его квартира, он подождал с полминуты в тамбуре, дожидаясь, когда служебная «Волга» развернется и уедет, а потом опять нажал на кнопку электронного замка входной двери. У него есть еще одно важное дело, которое он должен провернуть до того, как вернется домой

Зеленцов вышел на улицу и поднял руку, голосуя Несколько машин пролетели мимо, даже не притормаживая, наконец остановились бежевые «Жигули» седьмой модели. Водитель нагнулся, выдвигая защелку правой передней дверцы.

– На Преображенку.

– Сколько даете?

– Сто пятьдесят.

– Годится, – кивнул водитель, и Зеленцов сел в машину.

«Жигули» сорвались с места.

– Пристегнитесь на всякий случай, – сказал водитель. – Тут обычно менты стоят, стригут.

– Хорошо, – кивнул генерал и застегнул ремень безопасности.

– Дом тут рядом кагэбэшный.

– Который?

– Да вот где вы садились.

– А! Я и не знал.

– Ничего не изменилось. Что раньше было, что сейчас. Воруют как хотят, – покачал головой водитель.

– Это точно, – кивнул Зеленцов.

Зеленцов ехал на конспиративную квартиру, расположенную на Большой Черкизовской. Квартира как квартира, на втором этаже панельной «хрущевки», ничего особенного, но именно в ней он встречался с агентами, которые никогда не появлялись в управлении. Агенты эти выполняли свою работу в автономном режиме и деньги получали по перечислению через банк. Об их существовании, кроме генерала, знало еще двое человек из начальства. Впрочем, они никогда не видели агентов в лицо. А Зеленцов видел и знал их как самого себя. Сегодня у него была назначена встреча с Циркачом.

Зеленцов отпустил машину около метро и дальше пошел пешком дворами Перед дверью подъезда он оглянулся, оценил обстановку, нажал на кнопки кодового замка.

Дверь конспиративной квартиры была металлическая, с двумя сложными замками. Но даже если какому-нибудь идиоту пришло в голову залезть в эту «брошенную» квартиру, ничего интересного он здесь бы не нашел: в комнате стояла полуразвалившаяся мебель шестидесятых, на кухне – сломанный холодильник, двухконфорочная плита. На полках пылились книги: собрание сочинений Ленина да собрание сочинений Пушкина сорок седьмого года. Зеленцов вошел и захлопнул за собой дверь

Циркач был уже в квартире. Этот невысокий, ничем не примечательный человек походил скорее на сантехника из ЖЭКа, чем на агента.

– Привет! – Зеленцов пожал Циркачу руку. – Как дела?

– Как сажа бела. От безделья маюсь.

– Потому и позвал. Есть срочная работа. – Зеленцов подошел к журнальному столику в углу, положил на него свой портфель, щелкнул замками.

– Что делать-то? – спросил Циркач, заглядывая через его плечо.

– Убрать одного надо.

– Наш?

– Не волнуйся, чужой.

– Чужой – это запросто.

– Все у тебя запросто! Ты сначала его допросить должен.

– Насчет чего?

Зеленцов вынул из портфеля прозрачную папку с документами, протянул ее Циркачу:

– Насчет денег, которые он украл из ячейки на Казанском вокзале.

– Много украл-то? – спросил Циркач, вынимая документы из папки.

– А это уже не твоего ума дело. На изучение даю тебе тридцать минут.

– Мне и пяти хватит, – усмехнулся Циркач и принялся пролистывать бумаги – читал он со скоростью двадцать секунд страница.

Сов. секретно

Экз. единственный

СПРАВКА

Объект "П" постоянно проживает в деревне Затопино Московской области. В данный момент местоположение неизвестно (Предположительно 25 – 30 километров севернее Москвы.) Профессиональная спецназовская подготовка, опыт ведения боевых действий в Чечне и других горячих точках. Хорошая снайперская подготовка. Профессионально владеет несколькими видами борьбы (в том числе приемами японских тайных обществ, которым научился, беря частные уроки у Ацуси Мураками – инструктора ФСБ), хладнокровен, мгновенная реакция, отличная физическая подготовка. Длительное время может обходиться без пищи, сохраняя при этом полную боеспособность. Обладает отличным ночным зрением. На операциях, которые в период с 1996 по 2001 г. проводил по заданию отдела, работал в команде со своими бывшими подчиненными-спецназовцами: Дмитрием Хохловым (Боцман), Олегом Мухиным (Муха), Семеном Злотниковым (Артист), Иваном Перегудовым (Док). Впятером могут длительное время противостоять усиленной роте.

"П" имеет жену Ольгу и малолетнюю дочь Анастасию, которые в качестве заложников могут быть использованы для выполнения психологического давления на объект, но в этом случае риск для проводящего операцию возрастает в несколько раз.

Для заказчика степень опасности – высокая; непредсказуемость, спонтанность действий не дает возможности выработать позицию, дающую стопроцентную гарантию успеха; высокая степень предвидения действии противника, уменьшающая шансы противостоящей "П" стороны на победу на 45 – 50%.

Справка составлена

для генерал-лейтенанта Зеленцова В.А.".

Циркач рассматривал фотографии Пастухова. На каких-то он был снят один (садился в автомобиль, ел салат за столиком летнего кафе, водил рубанком по лежащей на верстаке доске), на каких-то с Настеной, с Ольгой (с Настеной на качелях, на скамейке с мороженым в руках, с Ольгой в обнимку), на других с Боцманом, Артистом, Доком, Мухой. Фотографий было не меньше сотни.

– Здесь полное досье, – сказал генерал, когда Циркач закончил просматривать фотографии.

– Какой идиот делал аналитику? – спросил Циркач, возвращая папку и фотографии генералу.

– Наш суперкомпьютер, который стоит в управлении. Я не мог поручить такое деликатное дело человеку.

– Оно и видно, что компьютер, – покачал головой Циркач. – Что мне прикажете с этой информацией делать, когда мы не знаем его местоположения?

– Через день-другой мы будем это знать, – возразил Зеленцов. – Тогда и займешься. Для начала советую тебе съездить в Затопино и прощупать обстановочку. Может быть, действительно половить на живца?

– А не боитесь? Судя по бумажкам, парень не из лохов?

– Чего мне-то бояться? Ты же будешь работать с объектом, не я.

– Ладно. Как только обнаружите – немедленно все данные о маршруте передвижения мне.

– Ну, естественно, – кивнул генерал. Первым конспиративную квартиру покинул Циркач, через семь минут – генерал-лейтенант Зеленцов

5. ПАСТУХОВ

Наташа оказалась на редкость гостеприимной хозяйкой. Посты сняли только на третьи сутки, и до тех пор мы как мыши сидели в ее доме, объедали, обпивали, купались в бассейне, мылись в сауне, смотрели телевизор – в общем, балдели. Давненько я так не отдыхал! Нет, конечно, мы не нахальничали и расплатились за еду, выпивку и постой сполна, но все же... Сомневаюсь, что моя Ольга стала бы терпеть чужих мужиков в течение трех дней, пусть бы даже они помогли ей родить.

На пятый день Наташа должна была везти ребенка в больницу, чтобы получить там все необходимые бумажки. Мы решили отправить с ней раненого Боцмана (несмотря на то что Док каждый день обрабатывал и перевязывал рану на ноге, лучше Боцману пока не становилось), а также Дока и Ирину. У Ирины, слава богу, ранение оказалось легким и рана уже почти затянулась. Док должен был отвезти Ирину к себе на дачу, чтобы люди Николая Викентьевича не смогли ее найти. Я был уверен, что они уже караулят Муху с Боцманом около их частного детективного агентства, а может, и в самом агентстве. Но мы тоже не лыком шиты. Я предложил Мухе с Боцманом отсидеться пока в моем Затопине, а потом, когда все немного уляжется, вплотную заняться Николаем Викентьевичем и его людьми. Ишь ты, орел, за пятьсот тысяч решил купить у нас чужую жизнь! Надо раз и навсегда поставить его на место! Его и его людей...

Было решено уходить из Наташиного дома по одному, чтобы не привлекать к себе внимания. Вполне вероятно, что часть тщательно замаскированных постов фээсбэшники все-таки оставили. Они, конечно, ищут группу мужчин по приметам, которые сообщили им пилоты Яка, охранники и водитель КамАЗа. Нам пришлось гримироваться и менять одежду.

Один за другим мы вышли из дома Наташи с интервалом в семь минут и уже через двенадцать минут собрались на автобусной остановке около совхоза «Останкинский».

Народу на остановке было много, автобус должен был прийти через три минуты. Я делал вид, что не знаю ни Муху, ни Артиста, они отвечали мне тем же. Автобус пришел с опозданием в шесть минут, на зато через каких-то полчаса мы стояли на перроне станции Лобня и ждали электричку на Москву. Никто не собирался ехать до Савеловского вокзала – на вокзалах-то нас и ждут прежде всего. Мы собирались пересесть на автобус где-нибудь около МКАД, проехать через весь город окольными путями, а потом снова на электричку – и ко мне. Ольга, конечно, обрадуется моему приезду, но обрадуется ли она тому, что я не один? Ничего, ничего, вся наша конспирация ненадолго.

Мы вышли в Лианозове, я купил в киоске телефонную карточку и набрал домашний номер полковника Голубкова. Ответила его жена:

– Слушаю вас.

– Хозяина мне, – сказал я низким голосом, намеренно не называя Голубкова по имени-отчеству. Я был абсолютно уверен, что после всего случившегося в Сочи и мой сотовый, и голубковский телефоны стоят на постоянной прослушке.

– Да?

– Это Пастух. Я тут поразмышлял несколько дней и пришел к выводу, что нас с вами элементарно подставили.

– Сергей, ты где? – Голос у Голубкова был встревоженный.

Ага, так я тебе сразу и сказал!

– Неважно. Я вам перезвоню дня через три. Думаю, к этому времени у меня уже будут доказательства. – Я повесил трубку и вынул карточку из щели. – Все, поехали, мужики.

Даже если прослушка засекла телефон, с которого я звонил, они не успеют сюда подъехать, потому что через минуту мы будем уже за километр отсюда (пока я разговаривал по телефону, мои парни поймали частника).

– Гулять едете, мужики? – спросил водитель, когда мы уселись в его старенький «Москвич».

– А как же! – широко улыбнулся ему Артист.

Я не питал особых иллюзий насчет своего славного будущего. Несмотря на то что там, в Сочи, министр получил пулю в лоб не по моей вине, крайним, я думаю, постараются сделать именно меня. Более того, повесят всех собак, каких только можно, в том числе и с душком. Ведь как замечательно – списать на одного лоха десяток провалов и отчитаться перед начальством сразу за все. Вот кто во всем виноват – Пастухов! Ату его! Сейчас как никогда нужно быть осторожным. Эти «козлы в погонах», у которых напрочь отсутствует понятие долга, морали, совести, могут прислать своих людей в Затопино для разборок со мной. Мои парни пока ничего не знают о том, в какое дерьмо я вляпался по милости начальства из УПСМ, но вот приедем, сходим в баньку, там я им все и расскажу! Вместе мы сила, повоюем еще с теми, кто мешает нам жить!

* * *

Это я, это я, Господи!

Имя мое – Пастух,

Дело мое – Воин,

Твой ли я воин, Господи?

Или Царя Тьмы?

6

– Ты скотина, я тебе такое дело доверил! Ты все, все провалил! Придумал тоже, Шерлок Холмс вонючий! Будет он тебе бабки в ячейке до скончания века хранить! – Антон Владленович с ярости брызгал слюной, Саша стоял перед ним по стойке «смирно», боясь даже шелохнуться. – Тебя чему в академии учили, а? Сколько надо версий отрабатывать одновременно, чтобы достичь успеха?

– Максимально возможное количество, – произнес Саша одними губами.

– А ты? Зациклился на одной? – Наоравшись, Антон Владленович уселся в кресло, закинул ногу на ногу. – Так и не смогли опознать самоубийцу?

– Нет, не смогли. – Саша, конечно, ни словом не обмолвился ни о пачке долларов, ни об издевательской записке Вэна. Вэн кинул его, как последнего лоха, и теперь для Саши было делом чести разобраться с ним один на один. А деньги? Если они есть, он еще подумает, возвращать их Антону Владленовичу или нет. Сто раз подумает после того, как он тут на него наорал!

– Ищи, ищи, ищи! В твоем распоряжении осталось двенадцать часов! – раздраженно произнес Антон Владленович. – Дай коньяку!

Саша плеснул коньяку в его бокал.

– Больше. Полный, – приказал Антон Владленович.

Саша выполнил приказание. Антон Владленович одним глотком отпил полбокала, поморщился.

– Я из-за тебя, племянничек, скоро алкашом стану!

«Ты и без меня им давно стал», – зло подумал Саша.

– Понимаете, – осторожно сказал он, – я могу задействовать только тех людей, которые подчиняются лично мне и лишнего не спросят. Насколько я понимаю, никто не должен знать, что там, в этой сумке?

– Естественно, – кивнул Антон Владленович.

– Вот поэтому я и связан по рукам и ногам. Поэтому и так долго...

– Хочешь, я отдам тебе всю свою охрану?

– В этом деле мне нужна не сила, а ум, ясный аналитический ум, который смог бы его вычислить.

– Сашенька, миленький, давай, давай, ищи его сам, не губи наше дело! Ведь накроемся медным тазом!

– Хорошо, я попробую.

– Не попробую, а найди! – опять заорал на него Антон Владленович.

Саша лукавил. На самом деле ему никто не был нужен, никто! Дядя наивно полагает, что он не может найти какого-то там спецназовца Пастухова, выуженного на дезу, которую запустил сам Саша! А он его и не ищет, и не будет искать никогда. Пускай они идут по ложному следу, а он пойдет по настоящему, по вэновскому.

Саша почти наверняка знал, что Вэн не успел свалить с деньгами за кордон, у него просто не было на это времени. После ЧП с камерой хранения Саша велел своим людям через головной компьютер, связанный с железнодорожным и авиатерминалами, отслеживать данные всех мужчин, отправляющихся за границу поездами или самолетами (возраст тридцать – сорок). Работа была адская, круглосуточная, но Саша обещал оплатить ее по «высшему разряду», и люди старались...

Теперь Саша чуть ли не каждую минуту думал о Вэне. Вспоминал его привычки, пристрастия, особенности поведения, связи. Где-то в этом огромном многомиллионном мегаполисе есть та самая точка, в которой находится сейчас этот подонок с миллионами Антона Владленовича. Впрочем, теперь можно считать, что это не Антона Владленовича деньги. Через двенадцать часов, по его словам, будет поздно. Врет, конечно, отмыть и перечислить бабки в иностранный банк никогда не поздно, разве что система электронных платежей зависнет. Конечно, дядя имел в виду, что это не только его деньги, но и людей, которые стоят над ним. Ничего, подождут, не обнищают... Кинуть бы их всех, как это было задумано им и Вэном с самого начала...

Последние двое суток он спал всего часа три – все думал, думал, думал. Не так уж плохо он его знает, этого Вэна!.. И в конце концов он надумал! Саша вспомнил, что во время учебы в академии у Вэна была девушка, в которую он был влюблен до беспамятства. Кажется, ее звали Вера Лахтина, и жила она где-то на Каширке. Каждое свое увольнение Вэн проводил у нее, иногда даже из-за нее опаздывал на поверку... Над Вэном еще подшучивали, что он, мол, за Веру Родину продаст... После окончания академии они разлетелись в разные стороны, кажется, роман этот сошел на нет, «сгорел», как осенние листья. Или?..

Саша вынул из кармана трубку сотового телефона, набрал номер справочной. Сообщил свой личный пароль, который давал ему доступ к любой имеющейся в компьютере информации, после чего попросил телефонную барышню пробить ему Веру Лахтину, предположительно шестьдесят шестого – шестьдесят восьмого года рождения, проживающую (или проживавшую) в районе метро «Каширская». Буквально через минуту он получил однозначный ответ: «Умерла». Но Саша на этом не успокоился, он попросил «пробить» всех возможных родственников...

* * *

Саша позвонил в обитую дерматином дверь. Послышались шаги. Кто-то долго рассматривал его в глазок.

– Вы кто? – раздался из-за двери старческий голос.

– Я из органов. – Саша достал из кармана удостоверение, раскрыл его и подставил к глазку.

– Из каких таких органов? – осторожно поинтересовались за дверью.

– ФСБ.

Слово это произвело магическое действие, тут же защелкали замки. Дверь открыла неопрятного вида старушка в выцветшем халате. На вид ей было все семьдесят.

– Разрешите пройти?

– Да-да, пожалуйста, – кивнула старушка.

Саша оказался в гостиной. Увидел стену, увешанную фотографиями Веры. Фотографий было очень много.

– Вы, собственно, по какому поводу? – поинтересовалась старушка.

– По этому. – Саша показал на фотографии.

– Верочка? Но она же умерла два года назад!

– Знаю. Она вам внучка?

– Дочь.

Саша подумал, что женщину так состарила именно смерть дочери.

– Извините.

– Нет, ничего. Так что все-таки вам от меня нужно.

– Простите, как вас зовут?

– Маргарита Егоровна.

Саша вынул из кармана фотографию Вэна:

– Маргарита Егоровна, вы знаете этого человека?

– Володю? Да как не знать собственного зятя? Они с Верочкой пять лет вместе прожили.

– Зятя? – искренне удивился Саша. Ни в каких досье Носкова-Вэна не значилось, что он был женат.

– Ну да. Просто они не были расписаны. Жаль, что детишек не было. Володя все время мотался по командировкам, а Вера его ждала. Так и не завели.

– Почему она умерла?

– Рак легких. Ураганное течение. Ни врачи, ни экстрасенсы ничего не могли сделать.

– Извините, что приходится расспрашивать вас об этом.

– Да ладно, ничего. А вы, наверное, Володю разыскиваете?

– Верно – Володю. Как вы догадались?

– Как «корочки» ваши увидела, так и догадалась. Он что-то натворил?

– Нет-нет, мы разыскиваем его, чтобы вручить награду, медаль.

– Да, Володя такой... боевой парень, – со вздохом произнесла старушка.

– Давно он у вас был?

– Третьего дня. Забегал на пять минут. Продуктов принес, денег. Хоть и чужой теперь фактически человек, а постоянно мне помогает: то перевод пришлет, то какого-нибудь человека с посылочкой.

– Он не рассказывал вам, чем занимается?

– Рассказывал. Бизнес у него строительный, – кивнула старушка. – Что вы на ногах-то все? Садитесь.

– Нет-нет, спасибо, я постою. Вы сами присаживайтесь.

Старушка опустилась на диван, со вздохом посмотрела на фотографии дочери на стене.

«Знала бы ты, чем на самом деле занимается твой бывший зятек!» – подумал Саша.

– А где живет? Не упоминал?

– Квартира у него в Москве своя. А, что-то он еще про Ивантеевку вспоминал... И ведь не женился – Верочке верность хранит! – не без гордости произнесла старушка.

– Ивантеевка – это хорошо, – задумчиво произнес Саша. Он понял, что ничего полезного больше выудить из старушки не удастся. – Вы проводите меня, пожалуйста.

– Да-да. – Она поднялась, направилась следом за ним к прихожей.

Саша намеренно замешкался в комнате, мгновенным движением сорвал со стены одну из фотографий Веры, направился в прихожую.

– Извините, что побеспокоил.

– Ничего, ничего.

Дверь захлопнулась, Саша постоял еще немного на лестничной площадке, собираясь с мыслями, и стал спускаться.