Текст книги "Раз герой, два герой..."

– Конечно, у меня есть план, – Шон озабоченно оглянулся на Шаха, который, закатив глаза, начал потихоньку сползать с Лисоньки. – Эй, малыш, спокойно. Я пошутил. Нет у меня плана.

– Шуточки у тебя, – пробормотал Шах, выпрямляясь.

– У меня пока только идея.

– А у меня от твоих идей изжога! – выпалил Шах. – Ты…

Он осекся, обнаружив, что разговаривает с пустотой. Подковы рыжей вьючной кобылы сверкнули в конце улицы.

Лисонька сумела догнать ее лишь за две версты от деревни – хороший результат, если вспомнить, что вьючная имела перед ней очень неплохую фору – ее всадник не весил ни единой унции.

Некоторое время герои молча скакали бок о бок. Шах тщетно пытался прожечь своего учителя гневными взглядами, Шон же с рассеянным видом любовался видом окрестностей.

– Орк с тобой, – не выдержал Шах несколько минут спустя. – Что ты задумал?

– Ха. – Шон мигом перестал изображать из себя ценителя пейзажей. – Я, если помнишь, часть пути провалялся на телегах этих деревенских олухов.

– Выискивая, – пробормотал Шах, – где бы что стырить.

– Что?

– Нет, ничего.

– Так вот, – продолжил свой рассказ Шон. – И на одной мне удалось подслушать разговор двух местных… Чему ты смеешься?

– Просто, – Шах закашлялся, пытаясь замаскировать очередной приступ смеха, – представил, о чем могли разговаривать эти селяне. Я же деревенский, я-то знаю.

– Ты прав, – скривился Шон. – Я чуть не заснул, пока эта парочка трепалась о погоде, а уж когда речь зашла о прополке брюквы! Боги! Никогда не думал, что можно столько времени говорить о прополке брюквы! Эти крестьяне… Мне, простому герою, их никогда не понять! Ковыряться в земле, когда Мир вокруг полон несовершенных подвигов, только и ждущих…

– Идея, – напомнил Шах. – У тебя была какая-то идея.

– Угу. Была. Когда они закончили с брюквой и принялись за соседей, меня сморило окончательно. Я заснул и проснулся – угадай, от чего?

– От бульканья? – предположил Шах. – Один из них хлебнул из тыквы… или решил отлить, не сходя с телеги.

– Великан.

Реакция Шаха была великолепной – он успел поднять Лисоньку на дыбы и уже наполовину вытащил меч, когда до него дошло, что слово было произнесено слишком уж будничным тоном.

– Где великан?

– Где-то здесь, – беспечно отозвался Шон. – Поблизости от болот. Это, кстати, нам на руку – не придется делать лишний крюк.

– Ну, для бешеной коровы и пятьсот верст – не крюк, – пробормотал Шах, с неохотой отпуская рукоять. – А на кой орк тебе понадобился великан? Нам ведь все равно заплатят только за черепахера, даже если мы перебьем всех чудищ по эту сторону Буйной Гряды.

– Ха, – выдохнул Шон. – Вот дойдем – увидишь! Я придумал такой… Справа! Летит!

Следующие две минуты оба героя были очень заняты, отбивая атаку стаи жаб-летяг – не меньше полусотни пушистых тварей затаилось на ветках соседнего дуба в ожидании своего будущего обеда.

– Самое обидное, – выкрикнул Шон, мастерским ударом разрубая сразу двух падающих на него, точнее, на не защищаемую с виду лошадь, жаб, – что от этих мерзких тварей никакой пользы! Даже у последнего зомби! Хек! И то может найтись что-нибудь полезное!

– Мы в Дудинках, – Шаху приходилось легче, потому что на его долю доставалось куда меньше жаб – оскаленную морду Лисоньки удавалось миновать от силы каждой третьей, – снимали с них шкурки.

– И как? Хорошо, хек, шли?

– Полгвеллера за дюжину.

– Что ж. – Шон, опустив меч, поймал последнюю из летевших на него жаб на загривок, с силой шмякнул о луку седла, тщательно вытер меч о роскошный полосатый хвост и брезгливо отшвырнул тушку прочь. – Прибыльное занятие. Можешь вспомнить детство… если найдешь хоть пару более-менее целых.

– А они не ядовитые? – озабоченно осведомился Шах. – Лисонька, тпр-ру! Брось эту гадость!

– Насколько я помню, нет, – сказал Шон. – Но ты прав, жрать их действительно не стоит. Мяса мало, кости да пух, сплошное несварение желудка… Слева!

Тварь, выглядящая, как помесь кобры с вороной, тяжело взмахивая крыльями, пролетела мимо героев, шлепнулась на землю и, издав довольное шипение, вцепилась в ближайшую жабью тушку.

– Болотник, – прокомментировал Шон, глядя на трепыхающийся под копытом Лисоньки змеиный хвост. – Мы на верном пути, малыш. Болотники – летуны дерьмовые, так что их родная лужа наверняка где-то рядом.

– Я об этом догадался уже давно, – хмыкнул Шах. – И ты бы догадался, если бы мог чуять эту вонь.

* * *

На розыски обиталища великана у Шона ушло чуть меньше часа – и ровно в два раза больше времени на поиск ведущей к островку, на котором находилось это обиталище, тропы, хотя бы относительно проходимой для лошадей. Относительно – потому что, не обладай покойный герой возможностью вытягивать завязших, стоя при этом на болотной жиже, словно на имперском тракте, дальше первой сотни саженей они бы вряд ли продвинулись.

– Ну и вонища!

– Да, ароматец еще тот, – согласился Шон. – Я, к счастью, не могу его почувствовать, но по твоей роже, малыш… спокойно, не зеленей, тебе это не идет… ну, вот.

– Между прочим, – Шах поднялся с колен и принялся яростно соскребать с них грязь, – это был мой завтрак.

– Да уж, не твоей кобылы, – согласился Шон. – Ладно, малыш, кончай наводить красоту. Не на свидание, гы-гы-гы, с принцессой.

– Пошел ты… учитель!

– Не кипятись, малыш, – примирительно сказал Шон. – Давай лучше побыстрее найдем великана и закончим с этим грошовым делом.

– А что, в этом, – Шах мотнул головой в сторону сооружения, которое можно было бы охарактеризовать, как нечто среднее между хижиной и шалашом, не будь оно сложено из вековых стволов, – его нет?

– В том-то и дело, что нет. Далеко он уйти не мог – уголья в очаге еще тлеют. Но…

– Странно, – насмешливо сказал Шах, – что столь великий следопыт, как ты, не смог отыскать такое, согласись, не самое малозаметное существо.

– Болото.

– И тебе потребовался я.

– Точнее, твоя молодая глотка, – кивнул Шон. – Все, что от тебя требуется, – залезть на один из во-он тех валунов и поорать погромче.

– А чего, – осторожно обходя лужи грязи, Шах подошел к упомянутым Шоном валунам и в замешательстве остановился – валуны располагались в середине очень большой грязевой лужи, – чего орать-то?

– А чего хочешь!

– Ну как знаешь. – Шах оглянулся назад, прикидывая, хватит ли ему пространства для разбега, и прыгнул.

Прыгнул он неудачно. Выбранный им валун оказался неожиданно скользким, и юный герой непременно соскользнул бы с него прямиком в гостеприимно побулькивающие коричневые хляби, если бы подоспевший вовремя Шон не поддержал его… мощным пинком под зад.

Шах одарил его злобным взглядом, кое-как распрямился, расставил ноги и, вдохнув побольше воздуха, изо всех сил заорал:

– Господин великан!

Ответом ему был одинокий вопль выпи. Чуть позже рядом с валуном вспух большой пузырь, с треском лопнул – и накатившая волна смрада едва не сбила Шаха с ног.

– Попробуй еще раз, – посоветовал стоящий у подножия валуна Шон. – У тебя неплохо получается.

Шах подарил своему наставнику еще один злобный взгляд и, зажав нос, распахнул пошире рот:

– Господи-ин велика-ан!

Буль! На этот раз пузырь начал вспухать совсем рядом с Шоном. Шах приготовился зажимать свободной рукой рот, и в этот момент валун у него под ногами внезапно дернулся.

– Учи-и-итель!

Шон качнулся вправо и, не глядя, поймал пролетающего мимо Шаха за шиворот. Не глядя, потому что смотрел он в этот момент на лужу, из которой вслед за пузырем начало подниматься нечто, похожее на… голову великана.

– Хто тут орет?

– Отвечай! – рявкнул Шон, встряхивая обмякшего Шаха за воротник. – Живо!

– Мы! – крикнул Шах. – То есть я! Мы вас искали…

– И не нашли, – насмешливо, точь-в-точь как давеча сам Шах, заметил великан. – Вот уж не думал, что я такой маленький и незаметный.

– Продолжай, – шепотом потребовал Шон. – Говори хоть что-нибудь! Скажи: «Мы не могли предположить, что вы будете в этой луже…»

– Кому грязная лужа, а кому и дом родной, – проворчал великан, опередив уже начавшего раскрывать рот для очередного вопля Шаха. – И ты это… орать не надо. Я хоть и большой, но на слух не жалуюсь… пока. Твоего невидимого приятеля, например, слышу очень даже неплохо.

– Слышишь меня? – уточнил Шон. – Что ж, это упрощает дело.

– Угу, – кивнул великан. – И будет хорошо, если ты поставишь своего друга куда-нибудь за пределы моей любимой лужи и начнешь излагать это самое дело. И побыстрее. Не знаю, как ты, приятель, а я очень не люблю, когда мой послеобеденный отдых прерывают, – великан наклонил голову, пытаясь разглядеть свое пузо, обильно украшенное отпечатками шаховых сапог, – подобным образом.

– Дело простое, – начал Шон, опуская Шаха на чуть менее жидкую, чем в самой луже, грязь. – Тут неподалеку водится здоровенный болотный черепахер.

– Ну, есть такой.

– Не хотел бы ты помочь нам его прибить?

– Не-а. – Великан вытащил откуда-то из-за валунов небольшую дубинку, внимательно осмотрел ее и принялся с упоением ковыряться в зубах. – Худа-то идти, чего-то делать… Какого орка?

– Как насчет черепахерного супа?

– Черепахерного супа? – переспросил великан. – Уже лучше. Супа я не жрал уже давненько… эти черепахеры хоть не очень проворные, но чутье у них что надо… никак не удается подкараулить.

– Вот видишь, – с энтузиазмом подхватил Шон. – А мы как раз можем…

– Я сказал «уже лучше», – перебил его великан, – а не «хорошо, согласен». Черепахерный суп – это, в общем-то, неплохо, но тащиться только ради него…

– И бочонка вина, – вкрадчиво сказал Шон.

Великан вытащил дубинку из пасти и с интересом уставился на то место, откуда доносился голос покойного героя.

– Вино из черепахера? Гмы-гмы, я с интересом посмотрю, как ты будешь его добывать.

– Правда, ради вина придется поработать немного больше, – пояснил Шон. – А именно – оттащить панцирь поближе к дороге, где и произведем обмен. Нам – панцирь, тебе – вино, все по-честному.

– Когда эти слова произносит человек или гоблин, – проворчал великан, – у меня враз начинают чесаться кулаки.

– Так да или нет?

– Да, орк тебя побери, да, – прогудел великан, с чавканьем выдираясь из лужи. – Тебе, приятель, кем бы ты ни был, просто отвратительно повезло. Две недели назад у меня кончилась последняя бочка тролльей бормоталки.

* * *

Можно сказать, что болото, где находились герои, могло бы привести в восторг любого художника – при том непременном условии, что в палитре у этого художника остались только зеленая и коричневая краски. Такого буйства вариаций именно этих двух цветов, пожалуй, нельзя было найти ни в каком другом месте Запустенья. Даже болотный туман, и тот благодаря многочисленным ядовитым испарениям имел явственный зеленоватый оттенок.

В такой же восторг, наверное, могли бы прийти также профессора ботанического факультета Дакирского императорского университета, воочию убедившись, сколько видов разнообразнейшей дряни может вырасти из самой обычной болотной жижи.

– Он где-то поблизости! – уверенно сказал Шон. – Нутром чую.

– Ну так сходи и посмотри! – огрызнулся Шах. Сам он чувствовал себя отвратительно – грязный, промокший, голова от этой вони на куски раскалывается, в желудке… Впрочем, есть ему тоже не хотелось. Уже не хотелось.

– Какая красота! – Шедший позади великан с натужным «экх» перекинул палицу, тонкий конец которой был приблизительно втрое толще Шаха, с левого плеча на правое и продолжил: – Каждый раз, когда оглядываюсь вокруг, просто душа поет. Разве может быть в Мире что-то прекрасней вида вечернего болота?

– Вид на кучу троллиного дерьма, – пробормотал Шах. – А еще…

– Тихо.

Шах с великаном дружно замерли. Шон медленно сошел с тропы и растворился в окружающем тумане.

– Есть, – сообщил он, появляясь три минуты спустя. – Очень удачно. Там, впереди, есть небольшой островок, как раз чтобы нашему большому другу было где развернуться, а в сотне шагов от него пристроился наш будущий трофей. Действительно, туша что надо.

– И, – шепотом осведомился Шах, – каков же будет наш, то есть твой, план?

– Тебе же раньше не нравились мои планы, малыш?

– Они мне и сейчас не нравятся, – отозвался юный герой. – Но раз уж ты завел нас сюда… давай выкладывай, есть ли что у тебя на уме? На мой взгляд, самое время.

– У меня есть план, – сознался Шон. – Очень простой. В то время, пока наш большой друг прячется, – Шах оглянулся и скептически обозрел массивную фигуру великана, – по мере своих возможностей на одной стороне островка, ты выходишь на другую, ту, что ближе к черепахеру…

– И?

– И начинаешь хлопать в ладоши, – закончил Шон. – Как можно громче.

– Это все?

– Да.

Шах и великан обменялись недоумевающими взглядами.

– Я, конечно, охотно допускаю, – начал великан, – что мои познания об окружающем нас Мире весьма ограничены и полны пробелов. Но о том, что черепахера можно приманить на звук аплодисментов, лично я слышу впервые. Ты уверен, мой невидимый друг, что не перепутал его с бродячей танцовщицей?

– Уверен, уверен, – ухмыльнулся Шон. – Главное, чтобы мой ученичок не жалел ладоней, а уж о том, чтобы черепахер ринулся на этот звук сломя панцирь, я позабочусь.

– Не нравится мне все это, – вздохнул Шах. – Ох, как не нравится.

– Пожуем – увидим, – великан сделал несколько пробных замахов дубиной, вызвав этим небольшой ураган и негодующее шипение Шона. – Пусть только этот черепахер окажется меньше чем в пяти саженях от твердой земли…

– Тихо! – скомандовал Шон. – Вот остров. Я пошел вперед. Крикну, когда начинать.

– Слушай, – прошептал Шах, глядя как его учитель снова растворяется в бледно-зеленой пелене. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Спрашивай.

– Что ты делал в этой луже, когда мы пришли? То есть, – поправился он, – это, конечно, как ты сам сказал, твой дом, но ведь у тебя есть еще и настоящий дом, тот, что из бревен, а лужа…

– Медитировал.

– Чего-о?

– А заодно принимал грязевую ванну, – сказал великан и, с ухмылкой глядя на отвисшую челюсть Шаха, добавил: – Эта грязь на самом деле обладает совершенно потрясающими свойствами. Она исцеляет раны, омолаживает тело, веселит душу… Почему, думаешь, мы, великаны, такие…

– Ты хочешь сказать, – пораженно пробормотал Шах, – что вы вырастаете такие большие из-за… грязи?

– Не совсем, – поправил его великан. – Я хотел сказать, такие веселые и неунывающие. Самые довольные жизнью существа в Запустенье – это мы, драконы…

– …и, пожалуй, свиньи, – закончил он после непродолжительного раздумья.

– Ша-ах! – донеслось из тумана. – Да-ава-а-й!

Шах зажмурился, развел пошире руки и… хлопнул.

Произошло ровным счетом ничего.

– Ну, ты что, заснул там? – донесся из тумана негодующий голос Шона. – Хлопай!

Шах пожал плечами, проверил завязки перчаток и принялся старательно хлопать.

После пятнадцатого хлопка из пелены тумана донеслось звучное «чавк», после чего прямо на Шаха выбежал Шон, а следом за ним показалась…

– Какой здоровый…

– Беги, идиот!

Но Шах словно зачарованный стоял на прежнем месте, глядя, как огромная беззубая пасть приближается к нему, раскрываясь все шире, шире…

Буммм!

Удар великана был хорош! Он не только вколотил голову черепахера глубоко внутрь панциря, но и заставил всю бронированную тушу взмыть в воздух и громко – плюх! – рухнуть на спину в доброй дюжине саженей от островка.

– Тебе что, жить надоело?

– Я просто ждал, пока он подойдет поближе, – недоуменно отозвался Шах. – Он же такой большой и неуклюжий… отклонился и рубанул разок по шее.

– Ага, – прищурился Шон. – И так раз сто. Ты хоть знаешь, что у него на шее…

– Прежде чем устраивать драконьи разборки, – заметил великан, роняя наземь здоровенную связку просмоленных канатов, – вы бы сначала сходили да привязали нашу добычу… пока она не утопла к оркам.

– И то верно, – согласился Шон. – Пошли, малыш.

– Легко сказать, – пробормотал Шах, осторожно пробуя ногой ближайшую кочку. – Не все, знаешь ли, умеют ходить по воде.

– Не нуди, малыш. Я же не заставляю тебя летать.

– Да? А по-моему… – В этот момент кочка накренилась, и Шах мигом оказался по пояс в воде. Вода была… холодная.

– Ты что-то хотел сказать, малыш? – осведомился Шон, вытягивая юного героя за шиворот.

– Я х-хотел сказать, – отстучал зубами Шах, – что м-мне порой кажется, т-ты именно этого от-т меня и д-добиваешься.

– Чего «этого»?

– Ч-чтобы я р-расправил к-крылья и у-улетел к-к орк-ку.

– Спокойно, малыш. Осталось совсем немного. Сейчас мы разведем костер…

– Н-ну уж нет! – Хотя лучи солнца и не могли пробить туман, составить хоть какое-то представление о времени суток они все же позволяли. – Я л-лучше еще д-двадцать верст на пузе п-проползу, но н-на ночь здесь н-не останусь!

– Как скажешь. – Шон вытащил Шаха на ближайшую к черепахеру кочку и, предоставив ученику самостоятельно заниматься выливанием воды из сапог и бормотанием проклятий, озадаченно оглядел свой охотничий трофей.

– Я и не думал, что он будет настолько большой, – признался он. – Такая туша… не всякая телега выдержит.

– П-привязывай!

– Не ори на меня. Как думаешь, привязывать за две лапы или хватит одной?

– Б-быстрее.

– Вот видишь, малыш, – заметил Шон, накидывая петлю на правую заднюю лапу. – Ты злой, мокрый, замерзший, а все от чего? От того, что у тебя во фляжке обычная родниковая вода, а не настоящая живительная влага вроде «огненной отрыжки». Хлебнул бы сейчас пару глотков и был…

– Тихо.

– Что случилось-то? – шепотом осведомился Шон минуту спустя.

– Я слышал плеск, – также шепотом отозвался Шах. – Где-то… где-то поблизости.

– И все? – облегченно сказал Шон. – Брось, малыш. Странно было бы, если бы ты ничего не слышал. В конце концов, мы ведь не единственные на этом болоте…

– Вот, – перебил его Шах, вскакивая на ноги. – Опять. Слышал? Совсем рядом. И с той стороны тоже и с…

Ш-ш-ш-ш!

Шипение было очень громким, а издавала его пасть черепахера, высунувшаяся из тумана совсем рядом с героями. Справа от него маячило еще одно темное пятно.

– Бежим!

– Куда? – простонал Шах, глядя на еще одного черепахера, появляющегося как раз на пути к спасительному островку. – Мы окружены.

– Тогда, – завопил Шон, подхватывая юного героя левой рукой за ворот куртки, а правой – за пояс, – учись летать!

– А-а-а!

В какой-то миг воспарившему в воздух Шаху показалось, что он перелетит через панцирь и с лету воткнется головой в болотную жижу. Но верхнюю точку траектории полета он уже прошел, поэтому верхушка панциря стремительно приблизилась к нему и…

– О-о-о-у! Ой-ой-ой-ой! – Шах хотел бы орать громче, но не мог это сделать – каждая попытка набрать воздух для вопля отзывалась в груди острым уколом боли. Затем он обернулся, увидел приближающуюся к нему очередную пасть… и в следующий миг уже снова летел, даже в полете быстро-быстро перебирая ногами.

Шмяк!

Это приземление было чуть более удачным, чем предыдущее, – возможно, благодаря мягкой почве островка. Шаху удалось отделаться всего лишь левым запястьем, неудачно выставленным перед собой, и… левой же ногой, которая на попытку опереться на нее отозвалась волной такой дикой боли, что Шах едва не взвыл на все болото.

Он оглянулся назад. Черепахеры – всего их было пятеро – дружно ползли к островку, причем делали они это явно быстрее, чем смог бы он в своем нынешнем состоянии. В его состоянии ему оставалось только…

– Ну, кто тут маленьких обижает? – дружелюбно осведомился великан, вставая из кустарника. – Ай-яй-яй.

Дубина великана осталась лежать на берегу. Вместо нее великан использовал ближайшего черепахера – подняв его и с размаху опустив на следующего в ряду.

Хрясь!

– Ты это, – проворчал Шон, вылезая из-под образовавшейся горки. – Поосторожней с панцирями-то.

Трое оставшихся черепахеров дружно развернулись и попытались скрыться в тумане. Однако великан уже успел подобрать дубину…

– Уф-ф, – тяжело выдохнул он полминуты спустя, опуская ее. – Сдается мне, я запасся недели на три… а то и четыре.

После этой фразы над островком повисла тягостная тишина, которую нарушил – две минуты спустя – насмешливый голос Шона.

– Я же говорил, что болотные обычно предпочитают селиться стадом.

* * *

– Дык кто бы мог подумать? – безграничному удивлению на роже Лиллема Крина мог бы позавидовать любой бродячий мим. – Цельных шесть тварей! Ай-яй-яй! Но, всеми богами клянусь, господин герой, мы об этом ни…

– Уважаемый, – брезгливо поморщился Шах. – Если уж собрались клятвопреступничать, так хоть не сжимайте этот несчастный желудь так явно. Стыдно, господин староста… детская примета…

Побагровевший Крин медленно, нехотя разжал кулак.

– Я вам…

– Хватит! – рявкнул Шах. – Я пришел сюда не за этим!

– Как скажете, господин герой, – пробормотал староста, приседая и пятясь назад. – Как вам будет уго…

– Деньги!

– Деньги?! – Лиллем зачем-то огляделся по сторонам. – Какие деньги?

– Мои! Деньги! – Шах мотнул головой в сторону валявшейся перед крыльцом головы черепахера. – Три с половиной томаса, как и было договорено!

– Ваши… ах да! – Староста оглянулся снова, и на этот раз Шах последовал его примеру – как раз вовремя, чтобы увидеть полдюжины крестьян, с угрожающим – как им казалось – видом расположившихся поперек улицы. Впрочем, их отвага не распространялась настолько далеко, чтобы рискнуть приблизиться к Лисоньке ближе, чем на три сажени.

– Тут это, – убедившись в своем численном превосходстве, Лиллем разогнулся и даже собрался было скрестить по своей всегдашней привычке руки на пузе, но вовремя вспомнил, что ему, очень даже вероятно, сейчас придется бежать, и бежать быстро. – Насчет ваших денег… мы…

– Можете не продолжать, – перебил его Шах, к немалому удивлению Крина, отнюдь не выглядевший удивленным… или разъяренным. Юный герой казался… веселым?

– Я ожидал от вас подобной шутки. В самом деле: зачем платить за уже сделанную работу?

– Ваша правда, – степенно кивнул староста и, спохватившись, забубнил: – Но, господин герой, мы ж, это самое…

– Знаете, – улыбаясь, сказал Шах. – Вы ведь далеко не первые, в чьи тупые башки приходят подобные мысли – обмануть героя. Пока что это никому не удавалось, но, кто знает, может, как раз у вас и получится?

– …дети малые…

– Дети, – одобрительно кивнул Шах, направляясь к Лисоньке, – это хорошо. Я им даже кое-что оставлю… на память.

С этими словами герой достал из притороченного к седлу мешка нечто, заботливо завернутое в листья кувшинок, опустил на землю, медленно развернул – и взорам столпившихся вокруг селян предстало большое зеленоватое яйцо.

– Вот. – Шах разогнулся и осторожно подтолкнул яйцо в сторону опешившего старосты. – Держите. Можете играть, можете поджарить. Мне оно теперь без надобности, а если что – там, где я его взял, осталось еще две дюжины.

– Ч-ч-его это? – враз охрипшим голосом осведомился Лиллем.

– Это, – голос Шаха можно было намазывать на хлеб вместо масла, – яйцо черепахера. Почти высиженное. Недельки через две, – Шах нарочито медленно вдел ногу в стремя, подтянулся и, оказавшись в седле, закончил, – из него появится новый маленький черепахер.

– Дык он… – выдохнул один из крестьян, молодой еще парень лет двадцати с небольшим, делая шаг вперед и занося над головой косу.

Шах небрежно тронул поводья. Лисонька недовольно мотнула головой и издала низкое, пробирающее до костей рычание, одновременно демонстрируя всем желающим два ряда острейших клыков.

Крестьян, перегораживавших улицу, словно ветром сдуло – кроме парня с косой, который с размаху шлепнулся на зад и, не сводя глаз с оскаленной морды адской кобылы, быстро пополз вдоль улицы.

– Господин герой!

– Что еще, уважаемый?

– Ваша взяла, господин герой. – Лиллем испустил тяжкий вздох, стоивший ему не меньше трети объема пуза. – Заплачу я вам ваши три с половиной томаса… последнее наше достояние.

– Лучше бы оно, уважаемый, было не последнее, – посоветовал Шах. – Вам ведь еще героя нанимать, чтобы он кладку разорил.

– Ды… – у старосты перехватило дыханье, и он обессиленно привалился к стене хижины.

– Дело ведь ой как непростое, – продолжал рассуждать Шах. – Яйца черепахеры откладывают в нору и хорошо маскируют. А болото ваше на редкость гнусное даже для Запустенья – ну, да вы и сами знаете. Меньше, чем за десять томасов, навряд ли кто за такое возьмется. Разве что совсем добрый герой попадется… вроде меня.

– Ты… – прохрипел Крин. – Это… чего хочешь?

– Дать вам бесплатный, – слово «бесплатный» Шах выделил особо, с явным удовольствием, – совет. Наймите меня. Я уже тут, посылать за мной никого не нужно. И работу свою, как вы уже могли убедиться, – герой кивнул на голову черепахера, – выполняю. За пять томасов, выплаченных вперед, я, наверное, возьмусь найти эту кладку… еще раз. – Разумеется, – добавил он, – нанять меня вы сможете только после того, как уладим все наши…

– Имущественные разногласия, – подсказал Шон, сидевший на крыше соседней хижины и прямо-таки лучившийся довольством.

– Имущественные разногласия, – повторил Шах. – Именно так.

– Браво, малыш! – выкрикнул Шон. – Мои поздравления. Растешь прямо на глазах.

Шах отвесил в его сторону шутовской поклон.

* * *

– Тридцать два… тридцать три… – Оба героя внимательно следили за растущей стопкой сверкающих кругляшей. – Тридцать четыре. И, – гном убрал кошель из черной замши за пазуху и отвязал от пояса другой, побольше и из простой кожи, – двенадцать сребреников. За шесть панцирей болотного черепахера, из коих два пробитых. Все, как и было договорено.

– Воистину так, – согласился Шах, сгребая монеты со стола. – Было приятно иметь с вами дело, достопочтенный Кируглик. Не желаете ли вина?

– Благодарю, – степенно кивнул гном. – Мне также было приятно иметь с вами дело, господин Шах. Вы проявили себя с наилучшей стороны. Точно в срок и обговоренное – качества, достойные гнома. К сожалению, вынужден отказаться от вашего любезного приглашения. Дела-с.

– Жаль, – вздохнул Шах, пододвигая к себе кубок старого фалернского.

– Мне тоже. Надеюсь, однако, нам еще представится такая возможность. Да, господин Шах, если вам вновь потребуются подобные услуги…

– Я непременно обращусь к вам, – заверил гнома Шах.

– Равно, – сказал гном, – если вам потребуются услуги кого-либо из моих собратьев… с удовольствием рекомендую вас им. Желаю приятно провести время.

– Подумать только, какой вежливый гном, – пробормотал Шах, заглядывая в кувшин.

– Профессия обязывает, – пояснил Шон. – Что, по-твоему, можно сделать из черепахера? Всякие гребни… заколки… женскую дребедень. Но это дорогая дребедень, а, значит, нашему другу Кируглику приходится общаться далеко не с последними дамами, и не только по эту сторону Бугра.

– Видимо, его общение протекает успешно. – Шах задумчиво взвесил на ладони заметно потяжелевший кошель. – А от его успеха кое-что перепало и нам.

– Так сколько мы всего заработали на этом деле, малыш?

– Щас сочту. Десять томасов от Малых Халок…

– …чтоб им вовек не похмеляться!

– …и тридцать четыре томаса двенадцать сребреников от гнома. Что в сумме составляет сорок четыре двенадцать. Это в плюс.

– Неплохо, правда, – осклабился Шон. – А ведь вначале дело казалось таким…

– В минусе же, – продолжил Шах, – два томаса пятнадцать сребреников за шесть бочонков вина с учетом оптовой скидки и некоторой прокислости продукта, сорок семь сребреников за найм тягловых волкобыков, потребных для вывоза панцирей, их возчики, каждый по восемьдесят гвеллеров и…

– Случайность!

– Девяносто три сребреника пятьдесят гвеллеров на новую вьючную лошадь, – торжествующе закончил Шах. – Причем последняя трата потребовалась исключительно потому, что какому-то…

– Просто невезение! Мне и так пришлось из-за него провести сутки в обществе этого болотного философа. Кто же мог знать?..

– Господин герой!

– Клянусь орком, – удивленно сказал Шон, отодвигаясь. – Вот у кого не чаял…

– Господин герой! – Лиллем Крин наконец сумел протиснуть свое пузо через толпу и с облегчением плюхнулся на лавку напротив Шаха. – Какая удача. Удача, что мне посчастливилось увидеть вас.

– Признаться, – пробормотал Шах, – я-то не ожидал увидеть вас… по крайней мере так скоро.

– Я тоже, – враз помрачнев, выдохнул Крин, – но, увы. Случилось… Я не помешаю вам? Мне показалось, вы с кем-то беседуете.

– С кувшином вина, – поспешно сказал Шах, опрокидывая себе в горло остатки фалернского. – Пустым. А что стряслось-то?

– Беда, – сокрушенно произнес староста. – Кара богов. Бедствие. Чума на наши головы.

– Неужто остался еще один черепахер?

– Что? Нет, их вы перебили подчистую, – пробормотал Лиллем. – Их и в самом деле было шесть… вы уж, господин герой, не гневайтесь…

– Забудьте, – махнул рукой Шах. – Я же говорил, не вы первые… да и, наверняка, не последние.

– А горе наше такое… – Голос старосты звучал все тише и тише. – После вашего отъезда… дня через два…

– Кажется, – задумчиво пробормотал Шон. – Я догадываюсь… я знаю, что случилось.

– …к нашей деревне вышел великан.

– Дальше можете не продолжать. – Шах яростно потряс кувшин. – Я и так знаю, что он… что обычно говорят в подобных случаях. – И теперь вы хотите, чтобы я его…

– Скажу прямо, господин герой, нам ох как нелегко было решиться на это, – вздохнул Крин. – Но его требования… а вы все ж, как бы там ни было, хорошо поработали на нас…

– К сожалению, – выдавил Шах, косясь на сползающего под стол Шона, – в этот раз я не смогу вам помочь. Я… меня уже наняли, и завтра утром… то есть сегодня вечером я… мне надо бежать.

Он вскочил и, слегка покачиваясь, начал продираться к выходу из трактира.