Текст книги "Хранитель кладов"

Глава восьмая

– Стой! – кто-то или что-то повисло на моей ноге тогда, когда я протянул руку к дверной ручке, собираясь повернуть ее вниз. Раньше я балкон открытым держал, но после недавнего ночного дружеского визита змеи решил, что лучше пусть духота в комнате будет, чем такие гости. И даже на кухне форточку закрыл от греха. – Не вздумай! Это же вурдалачка! Ты чего! Не пускай ее сюда!

С меня словно какой-то покров сорвали, мысли снова обрели ясность, а мир – звуки. И первое, что я услышал, – визг девушки на балконе. Это порождение ночного кошмара врезало кулаками по стеклу, да так, что оно чуть не треснуло, а после оскалила рот, в котором были отчетливо видны два длинных клыка на верхней челюсти. Прямо картинка из фильма категории «В», по-другому и не скажешь!

– Ох, ё! – вытаращил глаза я и сделал два шага назад. – Вампирша!

– Вурдалачка, – донеслось пояснение снизу. – Из молодых да ранних! Наглая какая! А ну, кыш отсюда, нежить поганая!

– Открой, – юное и вместе с тем невероятно порочное лицо прильнуло к пластиковому окну, губы беззвучно шевелились, но я отчетливо разбирал каждое слово. – Все равно я раньше или позже войду в твой дом. Не усложняй себе остаток жизни, прими мой поцелуй сегодня – и, клянусь, ты умрешь легко и быстро. Словно уснешь!

– Да пошла ты! – немного неуверенно посоветовал гостье я. Неуверенно – потому что голос дрогнул. Да, мне стало страшно, и я этого не стесняюсь. Вампиры хороши, когда на них в кино смотришь, а вот так, вживую, в двух шагах от себя увидеть – это совсем другие ощущения. Да сам факт, что они на самом деле есть, здорово вымораживал сознание. – Куда подальше.

Мало мне этой красотки было, так на балкон еще и черный ворон прилетел, здоровенный и жуткий. Странно, они вроде по ночам спать должны? Или это тоже не совсем ворон?

Птица каркнула так, что даже я услышал, девица повернулась к нему, что-то прошипела, а после легким прыжком перемахнула через балконную перегородку и канула в ночи.

Ворон каркнул еще раз и тоже улетел.

– Уф-ф-ф, – сообщил неизвестный спаситель и отпустил мою ногу. – Убралась наконец-то, пиявка кровососущая!

– Капец, – пробормотал я и плюхнулся на кровать. – Нет, это уже перебор.

– Есть такое, – согласился некто и уселся рядом со мной. – В нашем дому такого отродясь не случалось, с самой его постройки. И на тебе!

Стоп. А кто это? С кем я вообще разговариваю?

Я посмотрел на собеседника и понял, что сюрпризы еще не кончились. Рядом со мной примостилось совсем уж странное существо. Было оно явно в годах, бородато, невысокого роста, мне где-то по колено и одето в некое подобие комбинезона из числа тех, что сантехники из нашей управляющей компании носят.

– Вы кто? – жалобно спросил я и щелкнул выключателем настольной лампы. – А?

– Подъездный, – с готовностью ответило существо, прикрывая глаза от вспыхнувшего света. – Я тут за порядком смотрю.

– Тут? – мне показалось важным данное уточнение. – В моей квартире?

– И в ней, – подтвердил незнакомец. – Весь подъезд – моя вотчина, с первого этажа по девятый. Если где чего, так я разберусь, подсоблю, подправлю. Такая у меня служба.

– Стоп-стоп-стоп, – я вспомнил шаги, которые мне послышались накануне. – А змею, стало быть, вы пуганули? Ну, вчера ночью?

– Такую пуганешь, – поежился подъездный. – Она сама кого хочешь… Это же не просто гадюка была, из тех, что в лесных оврагах шебуршатся. Это из Велесова выводка змеюка, от ее яда не то что человек, но и кто посерьезней может в ящик сыграть. И я тоже. Наше счастье, что она не убивать приползала, а то бы не говорить нам сейчас.

– А чего вы вчера со мной не пообщались? – заинтересовался я, ощутив, как страх потихоньку отступает.

– Так я не знал, что ты теперь из тех, с кем разговоры разговаривать можно, – пояснил он. – Нам не положено людям на глаза показываться. С давних пор тот запрет действует, и никто его не отменял. Разве что только с детями малыми, из тех, что еще пузыри пускают да агукают, дозволено потетешкаться, да и то исключительно по надобности. Ну, если ребятенок чего не то в рот потянул или какую вещь схватит, которой пораниться может. Детки – они в малых летах шебутные, за ними глаз да глаз, а иным мамкам что в старые года не до них было, что теперь. Теперь даже сильнее, чем раньше. Все в телефонах сидят, в этих, как их… Планшетах. Вон, в шестнадцатой квартире одна такая живет. Дите обсерилось, орет, а она знай пальцем кругляши гоняет по стеклышку! Добро бы чего путное, а тут…

– А теперь чего показались? – уточнил я, не сильно вежливо перебив гостя.

– Теперь выходит, что ты не сильно обычный человек, – растянул рот в улыбке подъездный. – Вечор Велесова служанка в гости пожаловала, нынче – вурдалачка. Да и нутро твое изменилось. Не в смысле требухи, а душа. Мы такое мимо себя не пропустим, парень. Филат Евстигнеевич, наш старейшина, аккурат с утра мне сказал, что с тобой дело неладно, только что к чему, понять пока не может. А теперь я и сам это чую. Ну как чую… Не ушами, не глазами – по-другому. Трудно объяснить. Только понять не могу, кто ты такой есть. Что не подменыш – точно, но…

– Хранитель кладов я, – мне стало предельно ясно, что моя тайна теперь совсем не тайна, так что какой смысл наводить тень на плетень?

– От оно чё! – всплеснул короткопалыми руками подъездный. – Теперь ясно, чего разобраться не получалось. Я вашего брата и не видел никогда, даже в те времена, когда в деревне жил. Но наслышан! Мне папаня рассказывал, что у него один из бывших хозяевов как-то деньгу закопал, а место запамятовал. Вот он и…

– С ума сойти, что ли? – задумчиво спросил у него я. – А что? Полежу немного в доме скорби, среди добрых и безобидных психов. К буйным наверняка не попаду, их отдельно содержат. Поживу на казенных харчах, отосплюсь, обследование комплексное пройду. И бриться там не надо. Раньше не хотел туда отправляться, а теперь вроде как вариант.

– Батюшки, да на что оно тебе? – всплеснул руками подъездный. – Доброй волей – и к юродивым? Так там, чай, погано!

– Там, уважаемый, обстановка будет соответствовать тому, что у меня в голове творится, – заявил я, вставая на ноги. – Ладно, я кое-как переварил всю ту ерунду, что в лесу была. Ведьму эту принял как должное, лесовика, антиквара-долгожителя. Но вампирша…

– Вурдалачка, – подсказало странное существо, внимательно смотревшее на меня.

– Пусть вурдалачка, – согласился я. – Так вот, она, ворон-каркун и вы, милейший… Как ваше имя-отчество?

– Анисий Фомич я, – представился подъездный. – Оченно приятно!

– И мне, – я сунул подъездному руку, тот осторожно ее пожал. – Короче, это слишком много для одного человека. Не в состоянии я все это переварить одним махом. И если еще кто-то до утра сюда нагрянет, так меня и в самом деле хватит мозговой паралич!

– Не хватит, – заявил Анисий Фомич. – Ты крепкий. Ежели до сих пор не рехнулся, так и теперь сдюжишь. Вон, вурдалачка тебя до конца не схомутала, значит, душа у тебя к телу крепко пришита.

– Если бы не ты – схомутала бы, – я решил поддержать заданный стиль общения и тоже не «выкать» этому странному существу.

– Не знаешь ты это племя, – огладил бороду подъездный. – Они что пиявки, если впилась – не отдерешь. Другого бы что за ногу хватай, что не хватай – не заметил бы, а ты сразу в себя пришел. И потом на ее посулы не поддался. Одно плохо: если вурдалак чего решил, то своего до конца станет добиваться. Вернется эта мертвячка, как есть вернется.

– Надо будет кол осиновый добыть, – задумчиво пробормотал я.

– И что тебе с него? – удивился подъездный. – Если только под дверь забить, чтобы точно не открылась.

– Против вампира… Вурдалака то есть, надо серебро, чеснок, крест православный и кол осиновый, это все знают.

– Балаболы твои «все», – поморщился Анисий Фомич. – Вурдалаки да их меньшие братья упыри задолго до распятого бога в мир пришли, что им крест? Про чеснок я даже и говорить не стану, дурь несусветная. Они не Лихоманки, чего им его бояться? Что до кола, им и в самом деле эту нежить убить можно, только для этого надо найти ту могилу, куда его опосля первой смерти положили, загнать эту тварь в нее и там уже сердце пробить. После положить лицом вниз, да пятью гвоздями железными приколотить к земле могильной – по одному в руки-ноги, а пятый в затылок. Так-то.

– Жесть какая, – проникся я. – В сказках такого не встретишь. Нет, наш отечественный вурдалак куда крепче ихних худосочных вампиров. Радость в этом сомнительная, но в разрезе патриотизма – приятно. А по-другому их никак не убить? Только этим трудоемким путем?

– Можно словить и рассвета дождаться, им солнышко – враг первейший, – загнул палец подъездный. – Опять же зелья есть, которые их как огонь спалят. Серебро, что ты упомянул, тоже, конечно, в ход пустить можно, но на него прежде надо чары навести специальные, да еще и в непростом месте. Каком – не знаю, просто слышал про это как-то раз. Опять же колдуны, из тех, что посильнее, знают заклятия, которые не-смерть в смерть обратят, вурдалак тогда сразу прахом станет. Хозяева кладбищ да Ходящие близ Смерти могут на них мертвяков спустить. Мертвый мертвого завсегда порвать способен так же, как живой живого убить. В общем, Валерий, много способов имеется, как эту погань извести.

– И все они мне мало подходят, – подытожил я. – Нет, все же надо в больницу имени доктора Кащенко отправляться. Там все двери закрыты так, что сам их фиг откроешь, и решетки на окнах имеются. Туда ни одна нежить не пролезет.

– А может, оно и правильно, – подъездный задумчиво глянул на балкон. – И тебе там спокойней будет, и нам тут тоже. Кто ее знает, проклятую? У тебя крови не добудет – в другие квартиры полезет, чтобы пожрать. Добро, если Степку-алкаша выпьет, он всем давно надоел, как воскресный день, так он стакан примет и ну дрелью жужжать. Или, там, Мамаладзе с третьего этажа, что четвертый месяц плату за коммуналку не вносит. А если нет? У нас ведь где дети малые живут, где бабы на сносях квартируют. И правда, езжай. Да обратно не спеши, лечись на совесть!

Шутки шутками, а я на самом деле начал подходить к тому, что вот-вот сорвусь на крик. Меня с детства приучали к тому, что ситуацию надо принимать такой, какая она есть, что гнев или нервозность отдаляют меня от решения проблемы, что всегда надо спокойно искать наиболее действенные и рациональные способы выхода из неприятностей, которые всегда валятся на человека, но всему есть предел. И странный человечек в нелепом наряде, одобряющий мое стремление лечь в сумасшедший дом, похоже, меня сейчас добьет.

Я не успел ему ничего ответить, потому что смартфон, лежащий на столе, голосом Хелависы сообщил, что со мной желает пообщаться одна знакомая ведьма.

– Да! – рявкнул я, уже совершенно не думая о том, что так с девушками, пусть и странной социальной ориентации, не говорят. – Добей меня, роднуля, разрешаю!

– Не вздумай открывать этой твари окно или дверь! – не тише чем я заорала Воронецкая. – А лучше запрись в ванной или туалете, там она тебя не достанет.

– Редкая осведомленность, – на иронию у меня еще хватало душевных сил. – Откуда знаешь?

– Доложили, – по звукам на заднем фоне я догадался, что она сейчас за рулем, и, похоже, педаль газа вот-вот продавит пол машины. – Делай, как я говорю, ясно? Я уже почти приехала. И в глазок сначала посмотри, прежде чем дверь открывать.

Не припоминаю, чтобы я называл ей свой адрес. Хотя, с другой стороны, сейчас любой более-менее башковитый семиклассник с планшетом за небольшую плату добудет и твой адрес, и характеристику с последнего места работы, и полное описание пристрастий, включая самые грязненькие, и даже анализ мочи, если таковой сдавался. Интернет давно перестал был анонимной территорией, тут можно узнать все и обо всех. Впрочем, вероятнее всего, он таковой никогда и не являлся.

– А еще переехать можно, – задумчиво сообщил мне подъездный. – Хочешь, поспрошаю, может, где в окрестных домах жилье есть на обмен?

Сдается мне, Анисий Фомич не сильно хочет видеть меня на подотчетной территории. Его можно понять, но все равно немного неприятно.

– И не подумаю, – буркнул я, беря сигарету из пачки, лежащей на столе. – Мне квартира от деда досталась в наследство. Я его почти не помню, но сути это не меняет.

– Так о тебе же пекусь, – смутился подъездный, отводя круглые глаза в сторону. – Чтобы, значит, легче там… И вообще…

А врать Анисий Фомич толком не умеет. По нынешним временам диво дивное, даже, может, большее, чем сам факт существования подобных существ. Вон он как носом-картошкой шмыгает, ногами в забавных сапожках сучит, дискомфортно ему.

Не знаю отчего, но эти мысли немного притушили гнев, который пару минут назад меня захлестывал. И слава богу, потому что ничего путного в таком состоянии я сотворить не могу, это проверено, и не раз. Вот глупостей способен наговорить и наделать кучу.

– А кто звонил-то тебе? – вдруг спросил подъездный. – Уж не хозяйка ли ворона, что на вурдалачку наскочил?

– В смысле хозяйка? – насторожился я. – Я думал, этот чернокрылый с ней на пару меня ухайдокать собирался.

– Да что ты, что ты! – замахал короткопалыми ладонями коротышка. – Ворон – и с неживой? Не бывает такого. Птицы да животные от них бегут как от огня. Они мертвятину за версту чуют, не то что человеки. Не, это ведьмин помощник был, или я ничего в этом не понимаю. У них всегда или кошак черный в них бегает, или ворон летает. Что тот, что другой – существа непростые, со старых времен к колдовству да волшбе причастные.

О как. Век живи – век учись. Причем сейчас мне эту учебу надо экстерном пройти, если хочу дальше жить. Забавные игры в ожившие сказки кончились, та стерва, что в окно стучалась, вряд ли хотела просто со мной поболтать, у нее другие планы на этот счет имелись.

Интересно, мой старый приятель Гаврош оружием еще торгует? И, если что, серебряные пули добыть сможет? Ну да, подъездный сказал, что их надо специальным образом зачаровать, помню, но пока и такие сойдут. Все лучше, чем с голыми руками от эдакой напасти отбиваться. Пуля в лоб – это всегда аргумент в мою пользу. Даже если это будет мой лоб. Кто его знает, как дело повернется, верно?

Впрочем, может, я и не прав. Может, она приходила не убивать, а попугать. И вот тогда надо начинать искать того, кто…

Мысль прервал звонок в дверь.

– Может, не станешь открывать? – предложил подъездный. – Чую, не с добром гость пришел.

– Ясное дело, что не с ним, – усмехнулся я. – Добрые люди по ночам спят, только нечисть по гостям мотается.

– А подруга твоя? – хитро сверкнули глазки подъездного. – Она частенько в это же время приезжает, да еще и не всегда тверезая. И всегда такие жалостливые истории рассказывает!

И не возразишь ему ничего. Моя приятельница Юлия, отношения с которой у меня давным-давно перешли в стадию «так давно вместе, что уже непонятно, кто мы друг другу», любит иногда наведаться в гости часика в три ночи, порядком набравшись в ночном клубе, дабы поведать про очередную личную драму. Драмы эти чаще всего являются ее фантазиями, но я слушаю, поддакиваю и стараюсь не заснуть. Оказывается, она эти представления не для меня одного устраивает, у нее и другие зрители есть.

Когда-то мы являлись тем, что в народе называется «пара», безмерно радуя данным фактом как ее, так и моих родителей, ибо те давно и прочно дружили, а потому были не прочь через нас породниться. Дело уже почти дошло до колец, лимузина и тщательно отрепетированного танца невесты, но внезапно все пошло прахом. Я влип в неприятную историю, приведшую к разрыву с отцом, Юлька под давлением своей мамы расторгла помолвку, чем, признаться, меня очень порадовала. Я и сам начал уже разрабатывать Очень Хитрый (как мне казалось) План по устранению угрозы, нависшей над моей независимостью, но все закончилось без многоходовых комбинаций, само по себе.

С год мы не виделись, потом случайно столкнулись в одном из клубов, куда я по старой памяти завернул с девицей из нашего института. Юлька, склонная к перформансам, как по нотам разыграла сцену из серии «И быстро же ты меня забыл, любимый, так что будь проклят», после чего спутница мигом испарилась, а мы отправились сюда, в эту квартиру, вспоминать былое.

Вот так оно и длится до сих пор. Я затрудняюсь подобрать верное название нашим отношениям. Это не дружба, не любовь, не привязанность, скорее нечто гибридное. Но меня такой подход к вопросу устраивает. Никто никому ничего не должен, но при этом каждый из нас всегда может получить то, что ему нужно. Секс, эскорт для похода на вечеринку или просто беседу по душам за чашкой крепкого кофе. Последнее, кстати, возможно, самое важное. В большом городе всегда можно найти себе партнера на одну ночь, это проще простого. А вот собеседника, который не уснет под твои рассказы, – нет.

Помимо этого, мы еще дали друг другу слово, что если до тридцати пяти лет так и не найдем себе вторых законных половин, то все-таки поженимся. Порадуем мою маму, которая в Юльке с детского сада души не чает, и опечалим ее. Лично я видел в этом только шутку, но вот только очень уж серьезные глаза у Юльки были в тот вечер, когда мы про это беседовали. Не билась в них привычная смешинка. А вот слезинка, напротив, стояла.

Но за дверью точно находилась не она. Неоткуда ей здесь взяться, Юлька еще на той неделе умотала с матерью и младшей сестрой на Бали, где планировала трескать экзотические фрукты, посещать буддийские храмы и обретать золотистый загар.

Подъездный расценил мое молчание как-то по-своему и неслышной тенью скользнул в коридор. Звонок раздался снова, после в дверь стукнули ногой.

– Надо открыть, – вздохнув, сказал я сам себе. – А то соседей переполошит, те еще полицию вызовут, объясняйся с ней потом.

Не знаю отчего, но Стеллу я видеть не хотел. По сути, в этой ситуации она на сто процентов выступает на моей стороне, но… Повторюсь – перебор. Слишком много информации, слишком много новых впечатлений и эмоций.

– Ведьма, – уверенно заявил мне Анисий Фомич, он, похоже, успел смотаться на лестничную клетку и обратно. – Я их, паскуд, завсегда отличу от обычных баб. Причем ведьма природная, у ней хвостик имеется.

– Даже знать не желаю, как ты это выяснил, – поморщился я, окончательно в этот момент осознав, что с Воронецкой у меня никогда ничего не будет. Я не сторонник экзотики, хвостатые женщины мне совсем не интересны. – Фу!

– Так привычное дело, – отмахнулся подъездный. – Мы много чего видим такого, что обычный человек не может. Ты, кстати, даже если она к тебе задом голым повернется, тот хвост не узришь. Нет у тебя такой силы. У нас – есть. Мы защитники дома, нам положено видеть все, что надо.

– Швецов, открывай, – к двери с той стороны несколько раз припечатался кулак. – С кем ты там говоришь? Открывай, или я дверь с петель сниму. Я хоть и слабая женщина, но если чего захочу, то это сделаю!

– Снимет, дрянь такая, – вздохнул подъездный. – Ведьмы много чего могут, уж поверь, чар защитных у тебя на ней нет. Так что лучше открыть, Валерий. А я пойду покуда.

И он скрылся в санузле, причем открывать дверь ему для этого даже не понадобилось, а я, вздохнув, повернул ключ в замке.

– С кем говорил? – Стелла ворвалась в квартиру и первым делом довольно бесцеремонно схватила меня за подбородок и задрала его вверх, чтобы осмотреть шею. – Отвечай, Валера, и живее!

– Сам с собой, – хмуро сообщил ей я, вырываясь. – Не волнуйся, не куснули. Повезло мне.

– Везение – понятие абстрактное, – Воронецкая, не снимая туфель, прошла в комнату и приблизилась к закрытой балконной двери. – Про него чаще всего говорят те, кто ничего делать не хочет, рассчитывая получить все и сразу, лежа на диване. Не бывает такого, как потопаешь, так и полопаешь. Дьявол, как же тут смердит мертвечиной! Аж скулы сводит!

– Видела бы ты ее, – я расправил одеяло на кровати и подхватил покрывало со стула. – Причем эта девка была одновременно и страшная, и красивая, не знаю даже, чего в ней больше.

– Смерть всегда такая, можешь мне поверить. И чем опасней существо, тем оно притягательней выглядит. Но это только фасад, внешняя сторона, а если заглянуть за него, то там все не так прекрасно. Если повезет, то ты увидишь то, что от таких красоток остается после того, как их прикончат. Гнилая требуха, верхняя челюсть и кучка смрадной пыли.

– Сомнительное везение, – заметил я, расправляя покрывало по углам кровати. – Мне было бы предпочтительней вовсе ее больше не встречать. Если честно, испугался.

– Всего-то! – фыркнула ведьма, открывая балконную дверь. – Да не дергайся, не вернется она больше. Сегодня не вернется, за завтра не поручусь. А проветрить надо, атмосферка тут у тебя больно удушливая. Пыль, перегар сигаретный, да и носки ты, похоже, стираешь не каждый день.

– Ты ей командовать не давай, Валерий, – раздался голос из коридора. – Ведьмы – они знаешь какие? Чуть дал слабину, они тебе на шею прыг – и поехали!

– Это кто там выступает? – немедленно вызверилась Стелла. – Покажись-появись, дай на тебя глянуть, хозяин местный.

– Перебьешься, – невежливо отозвался подъездный. – Я в своем дому, тут у тебя надо мной власти нету!

– Так и занимайся домом! – рявкнула ведьма. – А в мои дела не лезь, ясно? Мы с Валерой сами решим, как нам дальше жить, не твоего это ума дело!

– Тональность пониже делаем, – влез в их перебранку я. – Это не его дом и не твой. Это мой дом. Я здесь хозяин, мне решать, как и что. Так что оба умолкли. Все услышали? Вот и славно. Стелла, чаю хочешь?

– Хочу, – буркнула ведьма. – Знаешь, Швецов, с тобой диеты никакие не нужны. Я за вчерашний день только позавтракать успела, а потом – все. Скандалы, интриги, расследования – вот моя пища.

– Врешь, – сообщил ей я, отправляясь на кухню. – Еще шаурму съела у Абрагима и в ресторане еду с моей тарелки добила.

– Это разве поела? – отмахнулась Воронецкая. – Так, червячка заморила.

Она уже почти вышла из комнаты, но после вернулась и захлопнула балконную дверь.

– Береженого Ночь бережет, – ответила она, поймав мой насмешливый взгляд. – Кто его знает, какой приказ эта тварь получила? И, самое главное, от кого? А вдруг все же сунется, вдруг воля пославшего окажется сильнее, чем природная осторожность?

– Вот тут ты права, – я поставил чайник на конфорку, включил плиту, а после подошел к холодильнику. – Главный вопрос, как мне кажется, именно в этом. Кто ее за мной послал? Не просто же так она нарисовалась. Четверть века я жил – не тужил, интереса для кровососов не представлял никакого, а тут раз – и им понадобился в качестве пищи. С каких щей?

– А если не в качестве пищи? – склонила голову к плечу ведьма. – Об этом не думал? Что если ее задача была тебя не выпить, а напугать?

– Думал, – я окинул взглядом почти пустые полки холодильника. – Блин, забыл в магазин зайти со всей этой суетой. Извини, подруга, деликатесни нет. Если желаешь, могу пельменей сварить, их у меня много.

– На фиг, – отмахнулась Стелла. – Я магазинные пельмени не употребляю никогда, они без души слеплены.

– Кто бы о душе говорил, – раздался голос подъездного из-под раковины. – Хе!

– Какой он у тебя разговорчивый-то, а, – нахмурилась ведьма. – И бесстрашный!

– Анисий Фомич, иди с нами чай пить, – предложил я, открыв дверцу, ведущую в закуток с трубами.

– Не та компания, – отказался тот, сверкнув глазами из темноты. – И тебе не след бы с этой бесовкой хлеб за одним столом есть!

Стелла вскочила с табуретки, та, громыхнув, опрокинулась на пол.

– Да что ж вы за нелюди такие? – устало поинтересовался я. – И как же вы мне надоели! Если бы не эти змеи на груди и сны, ей-богу, уже сегодня катил бы я в поезде куда-нибудь в Кинешму. Побродил бы по лесам, нашел клад, продал его мелкоуголовному элементу, который там обязательно имеется, купил себе дом на берегу реки и жил припеваючи, про вас всех не думал. Жалко, нельзя так!

– Нельзя, – не без злорадства отметила Стелла, поднимая табурет. – А ты, мохнорылый, запомни: еще одна дерзость из угла – и я к тебе в дом королеву крыс подселю, а после старшему вашему расскажу, почему так поступила. Замучаешься синяки на боках сводить да эту серую погань по чердакам с подвалами ловить. Ясно?

– Ясно, – пробасил кто-то из-за плиты, и этот голос Анисию Фомичу не принадлежал. – Прощения просить не стану, но мешать он более вам не будет. Беседуйте. А ты, ведьма, с визитами сюда все же не части. Не рады тебе тут.

– Пфе! – Воронецкая оттопырила верхнюю губу, давая понять, что плевать она хотела на пожелания незнакомого оратора.

Сдается мне, это и есть Филат Евстигнеевич, старший над местными подъездами. Ну и голосина у него! Прямо как пароходный гудок.

– Мы будем пить чай или нет? – капризно осведомилась Стелла. – Нет еды – так хоть кипятку плесни и сахару дай. Я вымоталась, я не спала, мне нужна глюкоза!

– Да хоть весь съешь, – разрешил я, ставя перед девушкой требуемое. – И вот еще сушки. Они, правда, как каменные, но лучше что-то, чем ничего.

Похоже, ведьма не врала. Она выхлебала три чашки чаю, ополовинила сахарницу и умяла десятка два твердейших сушек.

– Значит, Валерка, ты думаешь, что вурдалачку к тебе Карл Августович направил, – нарушила наконец молчание она. – Верно я поняла?

– Не знаю, – признался я. – Выглядит все именно так. Он же на прощание сказал что-то вроде «ждите неприятностей»? Вот и они. Но, с другой стороны, это слишком примитивно, слишком напоказ. «А напугаю-ка я этого мальчонку, чтобы он ко мне прибежал». Согласись, этот старикан не настолько прост.

– Или наоборот, – возразила мне девушка, хрустнув еще одной сушкой. – Сделать все максимально напоказ, чтобы мы именно так и подумали. Так сказать, от противного. Можно такое предположить? Да запросто. Как еще один аргумент – да, по Москве новости разносятся так же шустро, как сероводород по салону автомобиля, но не настолько же?

– Знаешь, мы с тобой версии можем строить до скончания времен, – подумав, сообщил ей я. – В результате накрутим такого, чего в помине нет. Надо ехать к этому старому хрычу и там все на месте проговаривать.

– Он соврет – недорого возьмет, – сморщила носик ведьма.

– И ты тоже. Да и я, пожалуй. Мы все хороши. Но даже если он великолепный актер, что-то мы да узнаем. Например, новости о том древнерусском гарнитуре, из-за которого вторую ночь не спим. В общем, по любому в выигрыше будем.

– Не уверена, – Стелла потянулась, демонстрируя свои безукоризненные формы. – Но соглашусь – это в данный момент лучший из вариантов. Остальные куда бесперспективней. Он там что-то про рассвет говорил, дескать, встаю с первыми лучами солнца? Так это скоро, вон небо начало светлеть.

– Ну и хорошо. – Я поставил чашку в раковину. – Нет хуже, чем ждать да догонять.

– Может, пока пойдем, поласкаемся? – с легкой ехидцей предложила Стелла. – Время скоротаем?

– Не вздумай, – очень тихо, шепотом гукнул мне Анисий Фомич в ухо из посудного шкафа. – К себе привяжет, причарует!

Мог бы и не предупреждать. Оно мне самому надо? Ясно, что у нее между ног ни капкана, ни акульих зубов нет, но при этом вся моя чуйка кричала о том, что делать этого нельзя. А ей я привык доверять.

– Расслабься, – рассмеялась Воронецкая. – Не нужен ты мне, супермачо с «Пролетарки». И ты, рожа бородатая, не переживай за своего жильца, не трону я его. Мы с ним теперь как ниточка с иголочкой неразлучны. Аж до самой осени.

– Эх-эх, – вздохнул где-то за тарелками Анисий Фомич. – До осени? Долго. Валерий, может, все же поменяешься с кем квартирой, а?