Текст книги "Чужое тело"

– Ришсем? – предположил Поль.

– Нет. Ришсема можно сравнить с программой, которая должна была модернизировать устаревшую систему. И начало было хорошее, но вдруг эта программа стала сбоить и откалывать странные номера. Кстати, по времени перелом в настроениях Ришсема совпадает с признаками, указывающими на присутствие первого вируса. Только учти, я сужу по косвенным данным, других у меня пока нет.

– Хорошо бы узнать, кто это. В смысле, вирус номер один.

– Незадолго до нашего прибытия на Манокар он перестал проявлять активность. Затаился. Я все жду, когда он опять себя обнаружит.

Что может чувствовать компьютер, работающий в режиме непрерывной выдачи информации? Наверное, ничего. Компьютеры не чувствуют. Зато человек, которого накачали мезгеном, ощущает изнуряющий внутренний жар и вдобавок – словесное недержание, непреодолимую потребность рассказывать, рассказывать, рассказывать… Память похожа на взбаламученный заиленный пруд, все ее прежде упорядоченные слои подняты и перемешаны, воспоминания наползают друг на друга.

Сначала Тина старалась справиться с этим хаосом, удержать слои от окончательного перемешивания. Потом ей стало не до того, все силы уходили на защиту своего «я» от активированных отголосков прошлого. На вопросы Лиргисо она отвечала как автомат. После каждого вопроса жар – или то, что она определила как «жар», – усиливался, и был только один способ от него спастись: выдать запрошенные данные. Иногда она добавляла кое-что от себя: говорила, что мечтает прикончить Лиргисо, или просто ругалась, как пьяный тергаронский сержант.

Ругань заставляла Лиргисо морщиться, но он терпел. Его интересовали все инструкции и объяснения, которые Тина когда-либо получала от Стива, вплоть до малейших подробностей; все демонстрации, тренировки, примеры.

Дважды Тина была близка к обмороку, и Лиргисо вводил ей стимулятор. Он выглядел одержимым. Не приходилось сомневаться, что ради этой информации он не остановится ни перед чем.

– Тебе все это впрок не пойдет, – балансируя между забытьем, куда не давал ей соскользнуть стимулятор, и начинающей плавиться от перегрева реальностью, прошептала Тина. – Ты психопат, и амбиции у тебя как у классического психопата. Дай мне выспаться, завтра продолжим.

– Завтра нельзя. – Лиргисо смотрел на нее сквозь крышку «кокона», в его синих глазах горели холодные лихорадочные огоньки. – Тогда придется ввести тебе еще одну дозу, а это вредно. Я видел, что происходит с людьми после таких опытов, я же не в первый раз пользуюсь мезгеном.

– Скотина.

– Мы должны закончить сегодня. После этого сможешь отдохнуть, «кокон» выведет всю отраву из твоего организма, до последней молекулы, а сейчас не будем терять время. Тина, вспомни, когда я готовил для вас информационный пакет по Лярну, я тоже находился на грани истощения, и вы тоже с этим не считались! Надеюсь, ты усвоишь этот урок.

– Так бы и дала по морде…

– Я разрешу тебе это сделать, но потом. Тина, это жизненно важная для меня информация, я не могу от нее отказаться! Продолжаем. Что говорил Стив, когда пытался научить тебя бесконтактно воспламенять предметы?

Наконец у нее не осталось ничего, скрытого от Лиргисо. На всякий случай он задал два десятка контрольных вопросов, потом обессиленно откинулся в кресле. Он тоже казался измученным, под глазами залегли тени, слившиеся с серебристо-серой подводкой. Протянул руку, взял у робота чашку с кофе, машинально отхлебнул. На откидном столике робота уже стояло несколько пустых чашек разной формы, из черного полупрозрачного стекла.

– Теперь ты свалишь отсюда? – спросила Тина.

– Что?.. – Лиргисо встрепенулся, словно звук голоса вырвал его из полусна. – Да, свалю… Фласс!.. – Рука с чашкой дрогнула, он изумленно раскрыл глаза. – Я уже начинаю изъясняться, как ты! Вот до чего доводят постоянные контакты с людьми… У Живущих-в-Прохладе это называется – потерять стиль.

Он встал, подошел к пульту «кокона», что-то переключил и добавил:

– Будешь спать, пока я от тебя не отдохну! Сегодня я столько мата наслушался, что хватит на целую преисподнюю с дюжиной филиалов. Тина, тебе не стыдно употреблять такие слова?

– От Глены заразился?

Лиргисо адресовал ей возмущенный взгляд и отвернулся к мониторам. У него не было сил спорить.

Тина прикрыла глаза. Жар, иссушающий сознание, понемногу сменялся прохладой сумерек, которые то ли сгущались вокруг, то ли заполняли ее изнутри. Обрывки бессчетных растревоженных воспоминаний растворялись в этих сумерках, медленно оседали на дно.

– В этом не было смысла, – прошептала Тина перед тем, как отключиться. – Ты все равно не сможешь применить эту информацию…

Лиргисо что-то сказал в ответ, но она уже ничего не слышала.

Поль устроился на угловом диванчике и угрюмо смотрел на экран внешнего обзора: там, в беспросветной тьме, колыхалась, передвигаясь короткими рывками по диагонали, слабо светящаяся смазанная лента. Какая-то из здешних змееподобных рыб.

Смотрел Поль не на рыбу, а мимо, в одну точку. Мог бы сразу сообразить, что Стив имел в виду, когда говорил о «сложном варианте внедрения»! Нет ведь, не понял. Не захотел понять. Слишком отталкивал его пресловутый «сложный вариант».

С «простым вариантом» не вышло. Стив побывал в Приюте под видом техника, но ничего не выяснил. С ним никто не пошел на контакт.

Угнетенный малопривлекательной перспективой Поль молчал слишком долго, и в конце концов Стив заговорил:

– Послушай, если я сам могу сделать грязную или тяжелую работу, я ее делаю. Но здесь не получится, моя способность к трансформации недостаточно развита, чтобы я настолько радикально изменил свою внешность. Я совсем не похож на женщину.

– А я, значит, похож!

– Это единственный способ подобраться к Мее Ришсем, – после паузы напомнил Стив. – Мы обязательно должны допросить ее, вдруг она что-то знает.

– Да не уговаривай, – буркнул Поль с досадой. – Я все понимаю и уже согласился. Для того чтобы вытащить Тину, я полезу туда в любом виде, лишь бы был результат. Но до чего это отвратно!

– Что здесь отвратного? – пожал плечами Стив. – Обычная маскировка. Будь у меня подходящая внешность, я бы сам внедрился, но я не смогу ни рост убавить, ни плечи сделать более узкими. Трансформации поддаются только мягкие ткани. Специфика есть, конечно, потому я и сказал, что работа тяжелая. Тебе придется откорректировать речь, чтобы говорить по-манокарски без акцента, и заучить наизусть всякие словесные формулы, которые здесь в ходу.

– Не проблема. Изображать женщину – вот что отвратно. К тебе когда-нибудь приставали мужчины?

– Нет. – Стива такой вопрос как будто удивил.

– Ну, ничего странного, у тебя имидж не тот. А ко мне пристают. Между прочим, я только здесь от этого отдохнул. Я не гомофоб, но меня достали. Рано или поздно кого-нибудь убью.

– В Приюте не будет мужчин. Одни вдовы, кроткие и плодородные. Ты найдешь среди них Мею Ришсем и вызовешь меня, на этом твоя миссия закончится.

– Ладно, – Поль вздохнул, – идет. А если я что-нибудь не то ляпну или сделаю? Я ведь не знаю, как себя вести, и готовиться некогда.

– Это я учел. Все, что ты ляпнешь или сделаешь, спишут на душевное расстройство: после того как ты овдовела, твой рассудок помутился. Тихое помешательство, опасности для окружающих ты не представляешь.

– Итак, я свихнувшаяся вдова! Совсем хорошо… Как насчет документов?

– Документы я обеспечу. И загружу во все базы фальшивые данные, подтверждающие твое существование. У тебя будет подкожный передатчик, в случае опасности я тебя сразу оттуда выдерну.

– Сначала я найду объект, – возразил Поль. – Раз мы затеваем такую бредовую операцию, от нее должен быть толк – чтобы хоть не зря дурью маяться!

Не прошло и двух часов, как они были на Незе, в Ольгином доме. Считается, что на преодоление расстояния должно уходить время, адекватное расстоянию, но Стив так не думал. Старт, разгон, нырок в гиперпространство, выход оттуда в системе Рейлти-Оло, незийского солнца, а потом посадка в космопорте с соблюдением обычных формальностей. Выполнение формальностей заняло больше времени, чем все предыдущие этапы, вместе взятые.

– Зачем столько бюрократии? – спросил Стив. – Ты мне, как должностное лицо, можешь объяснить? Это же нетипично для Неза.

– Заслон от нелегалов. – Помолчав, Поль добавил: – Правда, нелегалы все равно этот заслон обходят, а мы их потом по всему Незу ловим.

– Вот-вот, – усмехнулся Стив.

Они пробивались через толпу в громадном, как стадион, центральном зале космопорта, когда их окликнула юная незийка в форме иммиграционного контроля. Кажется, ее звали Эвде-Хон.

– Поль Лагайм, это ты? Привет! Свяжись с управлением. Насчет тебя пришли какие-то анонимки, м’гис Рибелше даже розыск на тебя собирался объявить.

– Вот это номер… – пробормотал Поль. – Какие анонимки?

– Не знаю.

– Телепортируемся, – шепнул Стив, когда Эвде-Хон отошла. – Мало ли что…

Они телепортировались к Ольге, в комнату с ниарской елью. Кот, дремавший в изодранном кресле, поднял голову, окинул их недовольным взглядом и опять свернулся в клубок. Дома была только Ли, она объяснила насчет анонимок:

– Это не жалоба, наоборот. Кто-то с Ниара сообщил, что на тебя готовится покушение, поэтому твое начальство бегает на ушах по стенам и требует, чтобы тебя немедленно предъявили. Мама хотела с вами связаться, но не знает, как это сделать. Вы нашли Тину?

– Пока нет, – хмуро отозвался Стив.

Блеск в глазах у Ли угас. После короткого молчания она сообщила:

– Тлемлелх очень переживает, Тина ведь когда-то спасла его. Зелгони сказал, что у него началась депрессия. Стив, Зелгони просил тебя позвонить, когда появишься.

– Сейчас позвоню. – Стив направился к двери, на ходу вынимая из кармана передатчик, но на полпути остановился и бросил: – Поль, давай в темпе. Мы здесь до вечера.

Поль присел перед терминалом, вызвал каталог товаров и заказал с доставкой на дом корсет с гелевым бюстом и накладками на бедрах. За этим они со Стивом и прилетели на Нез: на благословенном Манокаре такую вещицу в магазине не купишь.

– Зачем тебе эта штука? – с любопытством спросила Ли.

– Для шпионажа.

Потом он связался с управлением иммиграционного контроля. Руководство обрадовалось так, словно уже не чаяло увидеть его живым, и велело явиться для объяснений. Поль выглянул в коридор: Стив с передатчиком в руке сидел на подоконнике и беседовал с Зелгони – втолковывал адвокату, что время терпит и вопрос о том, кто унаследует банковские счета Тины Хэдис, не обязательно решать в ближайшие дни.

– Я на работу, – поймав паузу, предупредил Поль. – Вызывают, я ненадолго.

Стив отрицательно мотнул головой. Пришлось дождаться, когда он закончит разговор.

– Вместе, – сказал он, пряча передатчик. – Вдруг твой кирпич именно сейчас надумает упасть?

Аэрокар Поля стоял в гараже под внутренним двориком. Стив просканировал его на предмет взрывчатки – на всякий случай, – и они отправились в иммиграционный контроль. Машина по крутой траектории устремилась в зенит, навстречу слепящему солнцу, потом спикировала на площадку у подножия приплюснутого сине-белого цилиндра.

Начальник отдела йакнавен Рибелше, толстый пожилой незиец с матовой темно-серой кожей и прикрепленным к мочке уха блестящим полицейским значком (привилегия, которой удостаивается не каждый: чтобы носить полицейский значок таким образом, нужно дослужиться как минимум до чина йакнавена и вдобавок иметь особые заслуги), ознакомил Поля с письмами.

Первое было анонимным:

«На вашего сотрудника, Поля Лагайма, готовится покушение. Заказчик – гражданин Ниара Крис Мерлей, директор строительной компании „Кристалон“. Он собирается отомстить Полю, поскольку они постоянно конфликтуют. Исполнители, которые в настоящее время находятся на Незе, получили задание похитить Поля Лагайма, при этом они должны создать видимость несчастного случая. Подробностей не знаю, но надеюсь, что эта информация поможет предотвратить преступление».

Два других подписаны именем некоего Теренца Мерлея:

«Ваш подчиненный Поль Лагайм подрался с моим племянником Крисом Мерлеем, поэтому Крис отомстит ему и взорвет Ваш офис, а потом получит подряд на реставрацию здания. Берегитесь, на Криса работает вся незийская мафия! В благодарность за это сообщение прошу Вас перечислить 250 000 галактических кредитов на мой счет в банке, см. реквизиты в приложении. Теренц Мерлей».

«Примите меры, иначе Крис Мерлей похитит и убьет Поля Лагайма, как он уже убил президента Ниара и четырнадцать человек парламентариев, после чего подменил их роботами. Теперь он то же самое хочет сделать на Незе. Я, как его родственник, не могу молчать. Я буду регулярно сообщать Вам о его планах, никакие врачи меня не остановят. Теренц Мерлей».

– Что скажешь? – спросил Рибелше.

– Не знаю… – Поль озадаченно разглядывал послания, отпечатанные на белой с голубоватыми разводами почтовой бумаге. – Откуда это взялось?

– Пришло с Ниара, космической почтой. Вначале – письмо без подписи, и мы тут маленько всполошились… Начали тебя искать. Следующие два письма корреспондент подписал, тогда я отправил на Ниар запрос. Теренц Мерлей признан невменяемым и недееспособным, регулярно проходит курс лечения в частной клинике. Очень обижен на своего племянника Криса, генерального директора компании «Кристалон». Слабоумный Теренц – акционер «Кристалона», а Крис его к своему бизнесу даже близко не подпускает. Вроде бы все прояснилось, но я хочу послушать тебя.

– Моя сестра ведет дела с Крисом Мерлеем, – после короткой заминки сообщил Поль (Крис – слишком одиозная личность, чтобы без сопротивления сознаться в том, что Ольга с ним сотрудничает). – «Дизайн Лагайм» и «Кристалон», у них совместные контракты. Я советовал ей не работать с Крисом, но она меня не послушала.

– А что так? – Лишенные ресниц тяжелые серые веки йакнавена чуть сощурились.

– У меня нет фактов, которые подтверждали бы, что Крис Мерлей – преступник, но, если бы такой тип попался мне среди нелегалов, я бы сразу арестовал его.

– Твои экстрасенсорные ощущения?

– Да, м’гис.

– Понятно… – Рибелше навязчивым машинальным жестом потрогал свой значок в ухе, потом сцепил толстые пальцы и оперся локтями о распечатки документов, разложенные на столе. – Ясно, что перепиской нас осчастливил псих, но вдруг этот Крис что-нибудь сболтнул в его присутствии? Какую-нибудь угрозу в твой адрес… Из отпуска скоро собираешься?

– Пока не знаю, м’гис.

Поль заопасался, что ему сейчас предложат немедленно выйти на работу, но Рибелше отпустил его, напоследок посоветовав ни с кем не драться и вообще быть осторожней. Пока Поль брел по коридору к холлу с лифтами, ехал вниз, спускался по широкой каменной лестнице к площадке с аэрокарами, в голове у него шла интенсивная обработка полученных данных. Тот «кирпич», который должен на него свалиться, – результат происков Криса? По смутным впечатлениям, так оно и есть, но ведь угроза-то оказалась пшиком, интеллектуальным продуктом слабоумного Теренца, отстраненного от семейного бизнеса. Или одно другому не мешает и реальная угроза существует параллелльно с закидонами Теренца? Поль двигался медленно, как в полусне, а Стив распахнул дверцу машины и смотрел на него нетерпеливо и вопросительно.

– Разнос? – поинтересовался он, когда Поль наконец-то забрался в кабину.

– Нет. Путаница с фактами.

По дороге в силарскую больницу Поль прикрыл глаза, отключился от внешнего мира и попытался определить, есть угроза или нет. Ощущение темной тошнотворной жути, как и в прошлые разы. Его «кирпич» висит, где висел, никуда не делся.

Аэрокар уже опускался на парковочную площадку, когда выкристаллизовалась еще одна деталь, зацепившая Поля: первое письмо, анонимное, по стилю разительно отличалось от двух последующих, подписанных Теренцем Мерлеем. Как будто писали разные люди. Не исключено, что Теренц страдает раздвоением личности… но это не единственно возможное объяснение.

В больнице уже знакомый Полю целитель Менаалами провел с ним сеанс коррекции произношения, по той же методике, по какой Поль и Стив выучили манокарский язык. Прямая загрузка информации в мозг, потом – тщательный просмотр полученных данных, чтобы среди них не затесалось никаких команд, недоступных на сознательном уровне.

После этой процедуры Стив и Поль навестили Веронику. Видеть Тину – ее серые глаза, симпатичное загорелое лицо, руки с бледными участками кожи на тыльной стороне ладоней, где спрятаны имплантированные лазеры, – и знать, что это не она, что на самом деле она где-то далеко… Стив не мог долго на нее смотреть. Молча повернулся и вышел.

Поль отметил, что разница все-таки есть: другое выражение лица, другой взгляд. Светлые волосы пышно взбиты, отдельные пряди завиты – Тина никогда не делала такую прическу. И одежда не та, что нравилась Тине: на Веронике было длинное платье из ткани, меняющей цвет в зависимости от освещения, с пеной золотистых кружев вокруг выреза. Туфельки на позолоченных шпильках.

В этот раз Вероника не ругалась, зато ныла и упрашивала Поля поскорее разыскать Тину. Ее беспокоили два момента. Во-первых, она вбила себе в голову, что Тина «перемещаться обратно» не захочет: «Конечно, она теперь стала красивей, и настоящим человеком, а не роботом, больно ей надо все возвращать как было!» Во-вторых, она боялась, что Тина в ее теле «перестала быть девушкой» и тогда сама она после обмена тоже будет «испорченная».

– Мне бы твои проблемы, – процедил Поль.

– А ты ничего не понимаешь, у вас в полиции все такие! – огрызнулась Вероника и после этого заплакала, давясь сухими рыданиями – у киборгов не бывает слез.

Поль сказал, что Тину во что бы то ни стало найдут и устроят обратный обмен, но Вероника продолжала хныкать, и он смылся.

В Кеодосе начинался час пик, им пришлось лавировать по воздушным коридорам, подчиняясь «пиковым» правилам. У Стива с этим не было затруднений, и до Ольгиного особняка они добрались в рекордно короткий для вечерней сутолоки срок. Ольга была дома. Спросила про письма в полицию. Поль рассказал, от себя добавив, что Крис наверняка планировал какую-то пакость, так что его спятивший родственничек основывался на реальных фактах.

– Поль, надень корсет и дай мне свои мерки, – окликнул устроившийся перед терминалом Стив. – Закажем тебе вдовью одежду. Оля, поможешь с фасоном?

– Кому нужна вдовья одежда? – удивилась Ольга.

– Мне, – криво усмехнулся Поль. – Я овдовел!

Она непонимающе уставилась на брата, потом что-то сообразила и кивнула.

Вскоре звякнул серебряный колокольчик, подвешенный возле окошка пневмопочты: начали прибывать заказанные предметы. Аэрозоль «Нота», меняющий тембр голоса. Прибор для эпиляции, гарантированно устраняющий волосяной покров на срок от восьми до десяти недель.

– Теперь я стану похож на Криса, – заметил Поль кисло.

Ольга вздохнула, а Стив проворчал:

– Дался тебе этот Крис…

– Я не знаю другой такой сволочи, – объяснил Поль. – А на тебя он какое впечатление произвел?

– Я его ни разу не видел.

– Он от макушки до пят эпилированный, кроме бровей и ресниц. Глена Мерлей, такая, знаешь, благообразная стервоза, рассказывала, что эпиляцию он сделал в припадке умопомрачения, после того как добрые люди стукнули его по голове. Жалко, что не добили… У него капитальная эпиляция, на всю жизнь.

– Стив, ты поменьше слушай этого непримиримого рыжего мизантропа. – Ольга сердито взглянула на брата. – У него почти все или сволочи, или стервозы. Хорошо хоть, есть исключения… Лучше не судить о людях на основе его характеристик. Крис – умный и тонкий человек, очень коммуникабельный, но при этом страшно одинокий. Мы с ним уже полтора года работаем вместе, и ничего плохого про него я сказать не могу.

– Перед тобой он не выделывался, как передо мной, потому и не можешь, – резким движением разорвав упаковку эпилятора, бросил Поль.

– Да ты же всегда первый начинаешь!

Через час они телепортировались на яхту, связались с диспетчером космопорта и стартовали, а еще через полтора часа вышли из гиперпространства в глубине Змеиного океана на Манокаре. Увидев на экране внешнего обзора хоровод окутанных зеленоватым свечением медуз, Поль вначале решил, что это очередной глюк гиперпространства, но потом понял, что не глюк – призраки гиперпространства выглядят иначе.

– Ты что, вышел прямо под водой?! – Он повернулся к Стиву, откинувшемуся в пилотском кресле. – Разве так можно?

– Ага.

– А если бы мы во что-нибудь влепились? Или в кого-нибудь? – Поля запоздало пробрал озноб.

– Не влепились бы. Я чувствую структуру и плотность пространства и другие его параметры. Ты ведь, когда пилотируешь машину, не будешь пытаться пролететь сквозь дом?

– Нет. Я увижу дом и обогну его.

– Я тоже улавливаю, есть впереди что-нибудь или нет. Только это не зрение. Не знаю, с чем сравнить…

Пока Стив вводил в базы данных манокарских учреждений информацию, подтверждающую реальность Полины Вердал, двадцатитрехлетней вдовы администратора второго уровня Бенефилия Вердала (такой чиновник некоторое время назад скончался в Эпотоке, большом промышленном городе), Поль сформировал виртуальную личность Полины.

Опыт у него был: Томек. Превращаясь в Томека, Поль переставал воспринимать окружающее на сверхчувственном уровне и терял свою обычную агрессивность. Томек был безобидным нахалом, он мог устроить скандал, но драк не затевал.

Полина Вердал не похожа ни на Томека, ни на базовую личность. Тихая, замкнутая, погруженная в свои переживания, не склонная к конфликтам. А вот лишать ее экстрасенсорных ощущений ни в коем случае нельзя: если наметится критическая ситуация, Полина должна вовремя обнаружить опасность. Теперь что касается помешательства… Как такового помешательства нет. Полина способна к аналитическому мышлению, воспринимает окружающее адекватно, однако ее повышенная чувствительность и рассеянность заставили врачей сделать вывод, что с головой у нее не все в порядке. Легкое психическое расстройство. Манокар настолько зациклен на стандартизации, что любое отклонение от общепринятых стандартов здесь расценивают как проявление ненормальности.

Потом Стив и Поль телепортировались в Эпоток – охваченный холодным блеском дождя город с широкими серыми проспектами и копирующими друг друга зданиями, с дисциплинированными, словно погруженными в гипнотический транс толпами, с плавающими в небе голографическими призывами выполнять свой долг, уважать вышестоящих, любить Манокар и ненавидеть скверну.

Дом покойного Бенефилия Вердала, обнесенный глухой оградой с типичными для Эпотока пластолитовыми барельефами, отличался от соседних построек не больше, чем песчинка от других песчинок. Тут жили две вдовы Вердала с детьми. Согласно фальшивым данным, третья, бездетная супруга покойного отправилась в Оржим, в Приют Кротких Вдов.

Поль ненадолго свернул личность Томека и стал Полиной Вердал – он должен был увидеть дом и город ее глазами. Лучше бы он этого не делал. Эпоток снизу доверху окутывает грязная «вата», здесь можно задохнуться… Ладно, будем считать, что Полине здесь никогда не нравилось и после смерти своего господина она обрадовалась шансу отсюда убраться.

Снова став собой, Поль сравнил ощущения и с досадой хмыкнул: перестарался. У Полины Вердал сверхчувственное восприятие еще острее, чем у него, – никогда бы не подумал, что это возможно! С одной стороны, в будущем может пригодиться, а с другой – до чего же он – она – теперь намучается в Приюте… Но менять параметры поздно, виртуальная личность сформирована. Играть в другого человека Поль не умел, зато, когда возникла необходимость в Томеке, он обнаружил, что способен на управляемое раздвоение сознания. Стив ничего в этом роде не практиковал – просто изображал Элмера, на сто процентов оставаясь Стивом Баталовым, а Поль так не мог.

Они находились на одном из проспектов Эпотока, и прохожие обтекали «туристов», стараясь не смотреть в их сторону – только некоторая скованность движений и скользящие беспокойные взгляды указывали на то, что манокарские граждане все-таки замечают присутствие Элмера и Томека, – и тут на тротуар спикировала машина, высадившая Гредала, Зарнава и Макодиса. Горемычная тройка сотрудников госбезопасности, которым велено разобраться с «туристами». Поль в глубине души жалел этих невезучих парней.

– Подождем их или как? – спросил Стив.

– Или как, – отозвался Поль. – Я уже загрузился впечатлениями, хватит.

Салон яхты. Робот сложил зонтики и двинулся к двери, а Поль снял черную шляпу Томека – такие шляпы называются «сомбреро» – и провел рукой по своей шевелюре.

– Парик забыли купить.

– Я тебе длинные отращу.

– Еще возиться, красить их… – Его ужаснула такая перспектива.

– Зачем красить? Будешь рыжей вдовой. Не хочешь перед стартом телепортацию освоить? Вдруг пригодится…

– Не-ет. – Поль даже отшатнулся. – Во-первых, у меня не получится…

– Все у тебя получится. А во-вторых?

– Ну… – Он замялся. – Стоит мне подумать, что я могу промахнуться и оказаться внутри какой-нибудь стены, и у меня поджилки трясутся. Разве со стороны не заметно?

– Ты окажешься там, где захочешь. Это просто, а я никого не могу убедить. Тина тоже не захотела учиться – она не боялась, но решила, что для нее это невозможно. Тебе когда-нибудь приходилось преодолевать страхи – допустим, перед водой или перед прыжками с высоты?

– Нет. Но у меня был страх перед драками.

– Вот как? – Стив выглядел удивленным. – Я-то думал, что это твое любимое занятие…

– Раньше я боялся драк и начал драться специально, чтобы что-то с этим сделать. – Поль усмехнулся. – Теперь не боюсь. Когда избавляешься от страха, кажется странным, что он вообще мог существовать. Как будто исчезает голограмма, которую ты принимал за твердый предмет.

– С твоим отношением к телепортации будет то же самое.

– Как-нибудь потом, – решил Поль. – Отращивай волосы.

Он долго разглядывал в зеркале свое отражение с роскошной рыжей гривой до пояса, потом попытался сделать прическу, распространенную у манокарок. Прическа не получалась. В конце концов подключившийся Стив кое-как заплел волосы в косу, свернул в узел на затылке и закрепил взятыми у Ольги шпильками.

– Вроде как надо… – пробормотал он с изрядной долей сомнения.

– Криво, – рассмотрев прическу в сдвоенном зеркале, возразил Поль. – Узел смещен влево, а должен быть по центру, и вот здесь сбоку пряди торчат.

– Переделать?

– Да мы замаемся переделывать, и так сойдет.

Он надел гелевый корсет и черное траурное платье с рюшами, опять подошел к зеркалу и угрюмо процедил:

– Застрелиться… Увидел бы меня сейчас Крис, то-то бы обрадовался!

– Здесь нет Криса, – спокойно напомнил Стив. – Не забудь морщины нарисовать. Как у Люаны, помнишь? Вывести изображение?

– Ага, давай.

Тонкие коричневые линии – на лбу, возле внешних уголков глаз, от крыльев носа к углам губ. Обязательная для взрослой манокарки вуаль прикроет все это безобразие, и на том спасибо.

– И выражение лица подходящее, – одобрил Стив. – Скорбное – именно то, что требуется.

– Сначала ты сделал меня вдовой, а теперь смеешься над моим горем! Ладно, вези меня в Приют, где я смогу оплакать свою участь. Кстати, на чем ты меня туда повезешь?

– Машину угоню. Я уже присмотрел.

Холодным дождливым вечером перед главными воротами Приюта Кротких Вдов в Оржиме затормозил автомобиль. Шофер нажал на кнопку звонка.

– Работник шестого уровня Саберав, – доложил он привратнице. – Я доставил из Эпотока госпожу Полину Вердал, кроткую и плодородную вдову его превосходительства господина Вердала.

Все это уже было – выход из «кокона», болотно-зеленый коридор с россыпью миниатюрных светильников, подъем в лифте – но было иначе. Лифт остановился на втором этаже, где Тина побывала перед побегом. На сводчатом потолке светятся молочно-белые кораллы. Объемные изображения в толще псевдохрустальных стен: лярнийский куст, усыпанный многолепестковыми бутонами сложной формы; труп в обрывках паутины, на разложившемся лице сидит желтоглазая тварь, пронизывающая зрителя гипнотическим взглядом.

– Это мое творение, – вскользь бросил Лиргисо. – Можно сказать, автопортрет. У меня раньше были такие глаза, помнишь?

– Определенно похож, – подтвердила Тина.

Лиргисо картинным жестом распахнул перед ней зеркально-черную дверь. Алый зал с диванами, столами, подиумом и утопленными в стенах овальными экранами. В прошлый раз зал выглядел лучше: тогда здесь царил беспорядок после ночной пирушки, а сейчас – наводящий оторопь разгром. Экраны в трещинах, диваны разворочены, столы расколоты. Подиум смахивает то ли на фрагмент древней постройки, откопанный археологами, то ли на останки чего-то неопознанного на месте теракта. В центре помещения темнеет лужа свернувшейся крови, возле ее кромки застыл робот-уборщик. Похоже, неисправный.

– Нравится? – спросил Лиргисо.

– Тебе устроили разборку?

Он засмеялся. Потом, насмешливо щуря глаза в «прорезях» асимметричной лярнийской полумаски, возразил:

– Если бы мне устроили разборку, я бы не веселился. Фласс свидетель, я не настолько мазохист. Тина, я сам все это сделал!

– Ну, тогда поздравляю… – оглядев зал, пробормотала Тина. И на пару шагов отступила от Лиргисо. Спятил. С такими, как он, это иногда случается.

Маневр пропал впустую: Лиргисо тут же обнял ее и притянул к себе.

– По-твоему, я сошел с ума? Успокойся, я безумен не больше, чем до сих пор. Я принимаю твои поздравления, они вполне уместны. Тебя интересует, как я это сделал? Смотри!

Он показал на предпоследний уцелевший овал темного стекла. Несколько секунд ничего не происходило, и вдруг экран треснул, осколки посыпались на пол. Тина напряглась.

– А теперь обрати свое драгоценное внимание на тот стол!

Покалеченный стол сорвался с места, с разгона врезался в стенку, отъехал и рухнул в лужу прокисшей крови, придавив робота-черепаху. Раздался хруст: последний из экранов расколола ветвящаяся, как молния, трещина. Лиргисо опять засмеялся.

– Я же говорил, что я способней тебя и сумею взять больше! Ну да, ты у нас тергаронский киборг, ты в таких презренных штучках не нуждаешься! Стив разработал для тебя уникальнейшую методику, я был потрясен, когда свел воедино все полученные данные. Именно этого мне и не хватало… На Лярне я регулярно практиковался в магических упражнениях по древним трактатам, но эффективной методикой не располагал. Фласс, пренебречь таким сокровищем… Твой снобизм кого угодно шокирует, и сейчас ты за это расплатишься!

Лиргисо опрокинул ее на пол, покрытый жестким пурпурным ворсом, и нанес два легких точечных удара, отчего руки онемели. После первого печального опыта он всегда принимал меры предосторожности.

– Для этого можно пойти в спальню.