Текст книги "Наши судьбы сплелись"

21

Кайл поблагодарил Пэтси за честность. Она тут же заснула – как обычно, – а он остался лежать, глядя в потолок гостиничного номера в городе, названия которого он все еще не вспомнил. От фар проезжавших машин по потолку бежали тени. Как облака ясным днем, они рисовали лица или принимали кошмарные формы. Кайл повернулся к окну, но их номер находился на двадцать втором этаже. В этом он был уверен. Он сам нажимал на кнопку лифта, когда они возвращались. На такой высоте не найдется ни одного дерева, за ветки которого он мог бы зацепиться. Кайл вспомнил о березе в парке Корин.

Потом… молодую белокурую женщину.

«Существует ли «навсегда»? Что, если Пэтси права?» Его мысли бежали и бежали по кругу, и Кайл обратился к Мигрени с горячей просьбой отвлечь его. Но, словно капризная любовница, она не откликнулась на его зов. Оставалась только Корин… «А если бы не было никого, кроме нее?»

Возможно, она уже родила. Ее живот натягивал пуловер. Но Кайл не смог бы сказать, на каком она была месяце. В этом он совершенно не разбирался. Он знал только, что несчастный случай произошел 23 марта, а сегодня… «Какой день, черт побери?» Он уставился на потолок без лепнины, ниже и современнее, чем потолок гостиничных апартаментов в Москве. Обстановка номера тоже была современной. Это он видел. Он почувствовал тепло ночи, когда они вышли из такси у гостиницы. «Сейчас июнь». Но число он никак не мог вспомнить. Четырнадцатое. Пятнадцатое. «Шестнадцатое?» Не было музыкальных нот с таким названием. Детей тоже так не называли. Мальчик у нее или девочка? Кайл спросил себя, каково это – родить. Носить ребенка. Он бы действительно хотел иметь ребенка. И все же это не было ни разумным, ни возможным. Корин не была разумным вариантом… «И возможным тоже не была».

22

В эту ночь, сильнее, чем во все остальные, Кайлу захотелось увидеть ее. Увидеть ее глаза, погрузиться в них взглядом. Когда он наконец признался себе, что спустя столько времени ничего не изменилось ни на йоту и в нем до сих пор живет непреодолимое желание обнять ее, он заснул. Чтобы внезапно проснуться часом позже. Кошмарные видения исчезли, как только Кайл открыл глаза, но чувство тревоги осталось. Не отпускало неприятное ощущение, что вокруг него кровь. Как будто приближалась смерть. Кайл сел, чтобы избавиться от видений, и помассировал виски. Он был бы рад, если бы Пэтси проснулась. Но она спокойно спала рядом, накрывшись одеялом так, что снаружи осталось лишь несколько взъерошенных рыжих прядок.

Светало. Кайл встал с постели и подошел к окну. Солнце робко выглядывало из-за дождевых облаков. На улицах сверкали разноцветные вывески. Вывески с иероглифами. Кайл вдруг все вспомнил. «Я в Осаке». Он натянул джинсы и футболку, валявшиеся в кресле, и остался стоять у окна, глядя в небо. Звезд уже не было видно, но они не убежали на другую сторону галактики. Они были на своем месте. Только обстоятельства были другими. «Нет, ничего не изменилось».

Теперь ночной кошмар его не оставит. Кайл всегда спал тревожно, плохо, иногда ему снились страшные сны. Он перестал бороться с ними, потому что это было бесполезно.

Ему уже снились крики в пустоте, немые стоны, разбитая мебель, классическое падение с утеса, удары, но кровь снилась редко. Это было необычно. «Почему кровь?» Кайл посмотрел на часы Пэтси, которые она оставила на столике. В Осаке пять часов утра. В Сан-Франциско полдень. Он набрал номер Джейн, и та ответила после первого гудка. Она была за рулем и попросила Кайла не отключаться, пока она припаркуется. Брата было слышно так хорошо, словно он сидел на пассажирском сиденье.

– У тебя болит голова?

– Нет.

– Судя по твоему голосу, ты либо не ложился, либо не можешь уснуть.

Кайл не стал рассказывать о своем кошмаре. Сестра начала бы волноваться.

– Как погода в Сан-Франциско?

– Наконец-то улучшилась. Вы по-прежнему в Азии?

– В Осаке, если быть точным.

– Везет тебе!

– Приезжай.

– Не в этой жизни.

Кайл промолчал, и Джейн заговорила снова. Она догадывалась о причине его звонка. Когда он так молчал, она знала, что это значит. С ее точки зрения, Кайл проявил максимум терпения. Обычно, если речь шла о чем-то другом, Кайл донимал ее вопросами.

– Дэн продолжает дежурить возле их дома. Он побывал в квартале и днем, и вечером, но ничего необычного не заметил.

– Тем лучше, – отозвался Кайл. – Поблагодари его от меня.

– Обязательно.

– А у тебя как дела? – спросил он.

– Нормально. Я бы даже сказала, не слишком плохо.

– О! Вы преодолели какой-то этап?

– Сегодня вечером Дэн представит меня будущим свекру и свекрови его дочери Эми.

Кайл присвистнул.

– Вау! Это уже официальное признание!

– Похоже на то.

– Ты счастлива?

– Ага, – выдохнула Джейн. – Как девочка-подросток, которой предстоит знакомство с семьей ее приятеля.

– Бывшая жена Дэна будет на свадьбе?

Джейн ответила не сразу. И эти несколько секунд весили целую тонну. Ровно столько, сколько весило то, на что она согласилась. Она была любовницей Дэна, вместе с ним переживала непростой развод, дело о котором все еще было в суде, требования Арлы, которая не желала, чтобы ее дети заходили в «Дом»…

– Она не хочет меня видеть, и, честно говоря, я ее тоже.

– Когда состоится эта свадьба?

– Через две недели! А я все еще не выбрала платье! Впрочем, я как раз ехала…

– Поздравь Дэна со свадьбой дочери и поблагодари его за дежурства. Он не собирался их прекращать?

В голосе Кайла было что-то необычное, и это не удивило Джейн. Ей следовало бы сказать брату, что ему лучше забыть Корин… Но Джейн промолчала. «Всегда лучше вовремя промолчать».

* * *

В Осаке окончательно рассвело, и день обещал быть пасмурным. Кайл закрыл глаза, ночной кошмар не отступал. Он прокрутил записную книжку в телефоне. Остановился на букве «С», нашел «Сан-Франциско, городская больница» и набрал номер. Потом торопливо сбросил звонок, как будто Пэтси застала его с другой женщиной. Кайл налил себе кофе и сделал большой глоток. Он не знал, как поступить… Взвешивал «за» и «против»… Снова посмотрел на часы. Десять минут первого. Обычно ему хватало храбрости. Кайл был человеком прямым. Задавал ясные вопросы. Зачем колебаться и терять время, когда знаешь, что жизнь коротка? Кайл поставил чашку, отбросил прядь со лба, снова взял телефон, нажал на последний набранный номер. Ответила женщина-телефонистка. Кайл попросил соединить его с миссис Корин Брэнниган.

– Номер палаты?

– Я не знаю.

– Отделение?

– Родильное, я полагаю.

Телефонистка перевела звонок, и, прежде чем Кайл успел подумать о том, что он делает, другой голос тоже спросил у него номер палаты. Кайл ответил, что не знает его. Женщина сообщила, что в списке пациентки с таким именем нет. Кайл собрался было повесить трубку, но женщина сказала, что переведет звонок в гинекологию.

– Никогда не знаешь наверняка. Случается, что в родильном не хватает мест, и наших пациенток отправляют в гинекологическое отделение. Пожалуйста, не вешайте трубку. О! Вы знаете, когда миссис Брэнниган родила?

– На днях.

«Дурацкий ответ», – сказал сам себе разочарованный Кайл. Но медсестра никак его не прокомментировала и перевела звонок. Кайл снова ждал. Не думая. Думать не стоило ни в коем случае. Третья женщина – по голосу старая и уставшая – снова заставила его ждать. Он повторил все то, что уже говорил раньше, и услышал, как она щелкает по клавишам. Наконец голос все так же безжизненно объявил:

– Вы чуть-чуть опоздали. Миссис Брэнниган только что ушла домой.

– Она родила?

– Этого я не могу вам сказать. Я вижу на экране только то, что она покинула наше отделение сегодня утром.

Кайл поспешил сказать, что он очень близкий друг и не может до нее дозвониться, потому что работает на другом конце света, в Осаке и… Дама его не дослушала.

– Я не должна была вам этого говорить, но ваша подруга поступила к нам с кровотечением.

– С кровотечением? – ошарашенно повторил Кайл. – После родов? А что с ребенком?

Женщина замялась на мгновение, потом ответила, что ребенок и его мать чувствуют себя хорошо.

– Вы в этом уверены?

– Послушайте, мы выписываем пациенток только после того, как они выздоровеют!

– Спасибо! Большое спасибо.

Кайл поспешил закончить разговор, пока его не попросили назвать себя. «Ребенок и его мать чувствуют себя хорошо». Кайл не смог сдержать улыбку. Он всегда считал, что люди общаются не только при помощи слов, жестов или взглядов. Что общение – это не синоним системы дорог, телефонной связи или интернета. Что заставило эту женщину в больнице поделиться с ним информацией: его слова, тон голоса, то, что было в ней самой, или алхимия всего этого?

Как все люди, Кайл не нуждался в доказательствах, но он обожал их получать. И вот оно – доказательство того, что, несмотря на расстояние, между ним и Корин существовала невидимая связь. Он сказал себе, что если бы не сбросил первый звонок, то мог бы услышать ее голос. «И что потом?»

Тут Кайла охватил страх. А если Джек узнает, что он звонил? Кайл посмотрел на горизонт и почувствовал – как чувствовал свою музыку, – что Негодяй ничего не узнает. Никогда.

23

Корин забыла заколку в больничной палате, которую она покинула совсем недавно. Как только Корин это поняла, она оставила мужа у лифта и широким шагом отправилась по паутине коридоров обратно. Джек окликнул жену, она ответила, что через минуту вернется. Корин прошла мимо поста медсестер. Ее остановили.

– Миссис Брэнниган?

– Да, – ответила Корин, оборачиваясь.

– Как глупо, я думала, что вы уже уехали.

– О! Я просто забыла кое-что в палате.

– Если бы я знала, я бы попросила этого господина, вашего друга, – уточнила медсестра, – немного подождать.

– Моего друга?

Ни один друг – или подруга – никогда ей не звонили. Даже ее родители всегда ждали, чтобы она позвонила сама.

– Ваш друг из Осаки.

– О! – Корин покраснела. – Спасибо.

Медсестра подняла брови.

– Он хотел узнать, родили ли вы, и я сказала, что…

– О, ничего страшного, – заверила ее Корин, стремительно уходя в сторону палаты, которую занимала еще совсем недавно. Она была слишком взволнована, чтобы успокоить сердце. «Мой друг из Осаки…» Корин поблагодарила святую Рассеянность за то, что не взяла из палаты заколку, и святое Везение за то, что оставила у лифта Джека с чемоданом, с Кристой на руках и с Дейзи, державшей его за руку. Корин толкнула дверь, направилась к тумбочке у кровати и вытащила из нижнего ящика журнал. Страница тридцать два. Фото было немного размытым, но Корин находила его идеальным. Ее удивило то, что больничная библиотекарша предложила ей именно этот журнал из множества прочих.

Корин перевернула все страницы, прочитала все статьи, посмотрела модные советы и спросила себя, как бы она выглядела в этих странных и элегантных нарядах. Кулинарные рецепты она пропустила – «ради бога, только никаких рецептов…» – и наткнулась на снимок. Ладони Корин стали влажными. Вот как работает Кайл. На снимке – группа «F…» на сцене. Хорошо была видна толпа, вскинувшая вверх тысячи рук. Фотография передавала страсть и энергию концерта.

Корин прочитала репортаж, посвященный группе. Узнала, когда и как музыканты начали играть вместе. И когда к ним пришел успех. Корин рассмотрела ранние снимки группы, прочла, что Кайл и Пэтси «вместе» уже четыре года. Пэтси показалась ей потрясающей. От нее веяло свободой, и Корин поймала себя на том, что завидует молодой рыжеволосой рокерше.

Впрочем, Корин завидовала всем женщинам, умевшим заявить о себе. Она спрашивала себя, где они находили смелость, которой ей так отчаянно не хватало. Да, в этом Корин завидовала Пэтси. И по многим другим причинам завидовала… «Само собой разумеется…»

Она спрятала этот журнал среди прочих в нижнем ящике прикроватной тумбочки, втиснутой за колыбелью Кристы. Корин осознавала, что это было маленьким актом неповиновения – свободы? – куда более легким, чем необходимость молчать о том, что звучало в ней. Хорошее и плохое. Музыка и крики. Если Кайлу повезло в том, что он получил свой талант, то святая Природа наградила Корин великолепной памятью… «Это мой единственный в жизни подарок, – тайком говорила она себе. – И какой подарок! Я не умею ничего забывать». Корин отказывалась видеть свою красоту, потому что именно ее она считала ответственной за свою судьбу. Корин верила, что, если бы была чуть менее красивой или попросту страшной, отец не смог бы выдать ее замуж за Джека в таком юном возрасте… Все сложилось бы иначе. У нее был бы милый приятель, с которым она поселилась бы в Берджинтоне. У них родился бы ребенок. И, возможно, еще один. Она бы продолжала работать в кафе «У Тедди». Она бы смеялась над шутками поваров и устраивала бы вечеринки с подружками. Да, у нее были бы подруги, с которым она могла бы выпить пива. Она ходила бы на концерты… «И я бы никогда не встретила Кайла».

Корин посмотрела в окно. «Что за жизнь… – подумала она, не совсем понимая, чью именно жизнь она имеет в виду – Кайла или свою. – Какая сейчас погода в Осаке?» В Сан-Франциско ветер хлестал деревья. Корин торопливо скрутила волосы в некоторое подобие пучка, бросила последний взгляд на снимок и улыбнулась, читая подпись. «Головокружительный концерт группы «F…» в Сингапуре. Азиатское турне музыканты закончат в Осаке». Значит, они уже там. «Который час в Осаке?»

Корин не задавалась вопросом, почему Кайл позвонил. Значение имело только то, что он это сделал. Да, он позвонил, а до этого попросил позавтракать с ним. «Может быть, он мой единственный друг?»

24

Кайл отложил свой телефон. Он схватил отключенную электрогитару и прижал ее к себе. Кайл играл беззвучно. Сыграл то, что написал в самолете. «Третий» мотив. Очень хорошо. Он это знал. И знал, почему музыка не понравилась Пэтси. Этим утром Кайлу было на это наплевать. Одна только мысль мешала головной боли атаковать его: «Корин чувствует себя хорошо».

* * *

Если бы во вселенной существовал счетовод, в чьи обязанности входило бы подсчитывать, сколько раз разделенные тысячами километров Корин и Кайл «чувствовали» друг друга, у него закружилась бы голова, когда он стал бы подводить итог.

Оба мечтали друг о друге и о том, чтобы быть вместе. Но оба отказывали себе в этом. Каждый по-своему. Для этого у каждого была своя ложь.

Они видели только мир «невозможного» между их жизнями, и все же мост был переброшен. Так или иначе, но их встреча создала прочные узы. Дестабилизирующие. Ужасные. Такие… соблазнительные. Корин отправила Кайла в нокаут, а Кайл пробил брешь в обороне Корин.

25

Корин подошла к Джеку, стоявшему там, где она его оставила. Он сухо спросил ее, почему она так задержалась. Она ответила, что ей пришлось обыскать всю палату, пока она нашла заколку.

– Что в ней такого особенного?

– Малколм сделал ее для меня на День матери! – сказала Корин, но не добавила «ты разве не помнишь?», готовое сорваться у нее с языка.

Такого рода замечание наверняка подействовало бы на натянутые нервы ее мужа.

Корин вернулась домой. Все было на своих местах. Никто из медицинского персонала не спросил, что, собственно, произошло. Корин провели срочную чистку. Врачи думали только о том, чтобы не было осложнений, а также о состоянии очаровательной малышки и ее мамочки. Сама же Корин ничего никому не сказала…

Ее муж возвращался каждый субботний вечер со свежими цветами. Он преподнес своей красавице часы с крошечными бриллиантами на стрелках. Корин сочла их безобразными, но поблагодарила. Джек избегал сексуальных контактов с женой, как приказал врач. Он проявлял терпение… «Само собой разумеется…»

Джек выждал указанные шесть недель и ни днем больше. Он снова потребовал, чтобы «его женушка с лицом куколки и бархатной кожей» подчинилась. Впервые в жизни она со всей возможной энергией просила святое Оплодотворение о том, чтобы никогда больше не забеременеть. Однажды вечером в приливе необыкновенной храбрости, вспомнив фото Пэтси на сцене, Корин спросила: «Почему?», когда Джек включил радио и начал расстегивать брюки.

Без объяснений он схватил ее за волосы и ударил о стену кухни. Корин упала на колени. Ее верхняя губа была рассечена, и темно-красная капля крови упала на безупречно чистые плитки пола. Следом за первой упали еще десятки капелек. Джек опустился на колени рядом с женой. Молил ее о прощении. С бесконечной нежностью он вытер кровь и в потоке извинений ясно дал понять, что Корин принадлежит ему. А раз она принадлежит ему, он может распоряжаться ее жизнью. Ради ее же блага.

– Я не хотел сделать тебе больно, ты меня вынудила. Прошу, прости меня. О любовь моя, если бы ты только знала, как я тебя люблю.

Корин замаскировала разбитую губу красной помадой, чуть ниже опустила голову и сказала Малколму, что ушиблась, когда хотела поднять ложку. Сын улыбнулся и убежал играть. Корин подумала о том, что он, слава богу, ничего не видел, а не о том, что она ему солгала. И повседневная жизнь потекла своим чередом. Она больше не спрашивала: «Почему?» И больше не говорила «нет». Ничего не менялось, и Корин просто ждала, пока закончится еще один день.

«До каких пор?..»

26

Группа «F…» наслаждалась несколькими свободными днями в отеле возле великолепного пляжа Палм-Бич около Сиднея. У них оставалось четыре дня отдыха до выхода на сцену в Таиланде. Уже две ночи Пэтси проводила «у подруги», оставляя Кайла в одиночестве в их роскошном номере.

– Потому что мы наступаем друг другу на ноги в этих комнатенках! Потому что ты меня достал! Потому что я согласна со Стивом и Джетом и хочу обосноваться в Лондоне.

– Я же сказал «да»! – возмутился Кайл.

Пэтси посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты сказал «да», но подумал «нет».

После этого она ушла, хлопнув дверью. Может быть, это из-за Лондона? Или дело в чем-то еще? Как в любых отношениях, все начинает рушиться, когда А хочет то, о чем Б и слышать не желает, тогда как для А это жизненно важно. Семейные психологи называют это естественным процессом, возникающим из-за повседневной рутины. Психологи говорят, что это связано с более серьезными разногласиями, которые проявляются в тот момент, когда засыпают чувства. Сексологи уверяют, что все наладится: женщине достаточно купить черное кружевное белье, или пара может съездить в Венецию, прихватив с собой чемодан с сексуальными игрушками и прочими радостями. Другие, вооружившись доказательствами, объясняют, что во всем виноваты матери мужчины и женщины. Самые мудрые, такие, как Стив, остаются реалистами и говорят: «Дерьмо случается», подводя итог ситуации.

Их продюсер Майк Билс из «Крэнк Лейбл» недавно предложил предоставить в их исключительное пользование лондонскую студию звукозаписи «Река», которую он только что приобрел. Это было очень соблазнительно. У музыкантов там была бы полная свобода для творчества.

Только Кайл отнесся к этому предложению сдержанно.

– У нас и так все есть!

– Нет. Нам не хватает времени. Каждый раз, когда мы записываем, мы жалуемся на нехватку времени. Сколько раз мы просили предоставить нам собственную студию? – подал голос Джет.

– А я люблю авралы. Мне нравится работать, когда сроки поджимают.

– Ты не всегда так говорил, Кайл!

– …

– Я не забыл, как ты орал, что ты бы сделал лучше, если бы у тебя было больше времени!

– Возможно… А почему бы нам не стать нашими собственными продюсерами?

– Ты готов этим заниматься?

Кайл и Джет замолчали и уставились друг на друга. Пэтси, наносившая третий слой красного лака на ногти, подула на пальцы и посмотрела на Стива. Джет тоже повернулся к нему.

– Ты, умеющий складывать цифры, в которых больше трех нулей, – нетерпеливо выпалил Джет, – напомни нашему другу, что даст нам лондонский контракт, если он станет реальностью.

Стив вздохнул. Он терпеть не мог, когда его ставили в положение арбитра. Но все-таки сдвинул свою клетчатую бейсболку на затылок, сунул руки в карманы и максимально нейтральным тоном резюмировал:

– Работа в Лондоне – это свобода создавать музыку в свое удовольствие и к тому же немалое количество долларов.

– Нам будут платить в долларах?

– Кайл! Ты издеваешься, черт побери? – отреагировал Джет. – Надо быть идиотом, чтобы отказаться от такого предложения!

Кайл вопросительно посмотрел на Стива.

– Я тоже «за». Я бы солгал, если бы сказал, что не мечтаю об этом.

– Ага. Но это значит, что нам придется окончательно обосноваться там, где холодина…

– Там холодина не сильнее, чем в Сан-Франциско.

– В Лондоне нет океана.

– Там есть Темза, – хором ответил Стив и Джет.

– Я говорю об океане!

– Черт тебя побери, Кайл! Компания предоставляет нам студию! В полное наше распоряжение. И ведь ты знаешь, насколько она хороша, да?

– С финансовой точки зрения мы будем прекрасно обеспечены, – настаивал Джет.

Странно, Пэтси хранила молчание в течение всего разговора. Кайл коснулся носком ботинка ее сапог на головокружительных каблуках. Она, закрыв глаза, жевала жвачку, надувала пузыри и громко щелкала их. Пэтси даже век не подняла, когда Кайл сказал:

– Мы действительно сможем туда поехать, когда захотим?

– Ага. Это написано в преамбуле к контракту, который ты не читал, – ответил Стив.

– Зато вы, судя по всему, отлично поработали за меня, – парировал Кайл и сразу пожалел и о своих словах, и о тоне, которым они были сказаны.

– А ты бы мог немного подумать о нашем дальнейшем развитии, Кайл, – резко заметил Джет.

– Студия не будет полностью «нашей», но у нас всегда будут ключи от нее. Если это тебя успокоит, то это написано черным по белому. Вот. Можешь проверить.

Стив ткнул пальцем в стопку бумаг, лежавшую у него на коленях. Кайл мог бы поклясться, что его друг выучил эти страницы наизусть.

– А если мы захотим записывать музыку где-то еще? В другой стране? А если в этой чертовой студии к нам не придет вдохновение?

– Не понимаю, почему! Ты всегда говорил, что тебе все равно, где писать музыку! Что с тобой такое?

Пэтси подняла свои накладные ресницы весом с тонну, расстреляла их взглядом и с досадой дернула себя за кудри.

– Видите ли, это далеко от Джейн, – бросила она, выплевывая жвачку прямиком в мусорную корзину.

Рокерша встала, пересекла комнату и вышла. Что самое странное, она не хлопнула дверью. Джет и Стив уставились на Кайла. Они его понимали, но понимали и Пэтси. Она ничего не знала о Корин, но отлично усвоила, что поездка в Сан-Франциско все еще давала о себе знать.

– Пожалуй, страсти немного накалились.

– Не знаю, накалились страсти или, наоборот, остыли.

– Я всегда говорю: «Дерьмо случается». И хватит об этом, – подвел итог Стив.

– И когда переезжаем?

– Когда захотим, Кайл. Но сентябрь кажется идеальным моментом. Мы как раз начнем серию европейских концертов.

– А твоя Лайза? Что об этом думает она?

– Лайза снимается в двух фильмах в год и обожает Лондон, – ответил Стив. – Что касается Джета…

…Тот показал им средний палец, ставший финальной точкой. Ударник только что закончил пятилетку «проблем» и не собирался начинать все сначала.

Стив был прав. Бо́льшую часть жизни они проводили на дорогах или в самолетах. Даже Кайл иногда забывал места и даты. Если бы его сейчас спросили, он бы не вспомнил точно, какого цвета мебель у него на кухне в Лос-Анджелесе. Вернее, на кухне в том доме, который он купил для Пэтси и куда она явно больше не собиралась возвращаться. Лондон или Лос-Анджелес, какая, в конце концов, разница? Кайл ответил, что Лондон – это столица музыки.

– Ты сможешь этим воспользоваться, чтобы пересмотреть свой гардероб, – обрадовался Стив, бросая взгляд на Джета.

Эти двое смеялись все тем же смехом, как и в то время, когда они еще учились в школе и ходили на пляж с гитарами и досками для серфинга. Оба следовали моде, носили то, что заставляли их носить девушки, с которыми они жили в тот момент. Но только не Кайл. Он надевал то, что попадалось под руку. В зеркало он никогда не смотрелся, не разглядывал фотографии и не читал статьи. На это уходило слишком много времени… Зачем задерживаться на том, что уже нельзя изменить?

Честно говоря, Кайл был одержим убегающим временем. Даже в тридцать лет он считал, что жизнь никогда не будет настолько долгой, чтобы увидеть все и сделать все, все то, о чем он мечтал. И все же… ему повезло. Кайл это понимал. Другие были менее испорчены. «А Корин?»

* * *

– Кайл, черт побери! Вставай!

– А? Что происходит?

Стив стоял в полуметре от него. Его огромная фигура, казалось, заполняла всю комнату.

– Майк Билс приехал, чтобы подписать контракт.

– Проклятье! – Кайл одним прыжком вскочил с кровати.

– Пэтси у меня в номере. Кофе тоже.

Кайл натянул джинсы, белую футболку и кеды «Конверс».

– Она?.. – спросил Кайл.

– …получила солнечный удар. «Дерьмо случается!» – сказал Стив и подмигнул ему.

Кайл пошел следом за ним. Коридор с ярко-зелеными стенами бросился в глаза, как будто Кайл видел его впервые. Шорты в цветочек на Стиве тоже. Пэтси была погружена в разговор с Майком Билсом. Они смеялись. Она не бросила на Кайла даже взгляда, а тот схватил чашку с кофе, протянутую Джетом. Все расселись вокруг стола. Майк вместе с ними перечитал контракт. Кайл не задал ни одного вопроса. Они подписали документы и отправились завтракать в ресторан на пляже. Солнце было таким же ярким, как и зеленые стены коридора. Кайл не снимал солнечные очки и обругал себя за то, что надел джинсы. Остальные над ним подшучивали.

– Не я планирую концерты в этой части мира в такое время года, – отбивался он.

– Кстати, о датах. В следующий раз, Майк, не оставляй нам недельную дыру в этой части мира, – бросила Пэтси.

– Почему? У них плохой солнцезащитный крем?