Текст книги "Брачные игры чародеев"

Не знаю, какую одежду носят эти милые парни на своей исторической родине, но сейчас Гамб был облачен в вельветовые коричневые штаны, черные гольфы и безобразные ботинки с квадратными носами, каждый величиной с кофр. Чтобы штаны не спадали, людоед применил к ним широкие подтяжки, которые выглядывали из-под распахнутой куртки в черно-голубую вертикальную полоску. Кто шил ему туалет, я не берусь предположить, но мастером этот тип точно не был. Возможно, впрочем, что его смутила сама комплекция людоеда. Верхняя одежда для двухголового клиента весьма отличается от такой же для одноголового, и, видимо, портной не имел достаточно опыта, чтобы решать столь сложные задачи. Когда Гамб стоял, опустив руки, было заметно, что рукава не равны по длине, а пуговицы пришпандорены на таких местах, где им быть не положено, если они все-таки намерены застегиваться, а не только служить украшением.

Иными словами, глаз резало не столько это исполинское кряжистое туловище с двумя головами – одна свекольного оттенка, другая почему-то фисташкового, – а полнейшее дурновкусие. Ни в одном приличном доме Гамб не задержался бы ни секунды. В лучшем случае ему бы выдали нотариально заверенный запрет приближаться к дому ближе чем на тысячу шагов.

Сообщив людоеду нечто секретное при помощи странных звуков, Вольфрам махнул рукой. Гамб развернулся и ушел. Когда его чудовищные ботинки касались пола, тот принимался дрожать, словно осиновый лист. Глядя людоеду вслед, я подумал, что бы сказала Фероция Зипп при виде этого милого парня. Уж он-то был точно больше ее.

Старик молчал, пока Гамб не вернулся. Знаете, когда на вас вдруг падает тень от таких субъектов, даже в самой отважной душе нет-нет да и проснется страх. Чего уж говорить о моей? Вольфраму стоит лишь указать на меня и скомандовать своему протеже: «Фас!», – как через миг от Браула не останется ни рожек, ни ножек, ибо, как известно, людоеды склонны употреблять человеков целиком и редко кто из них умеет готовить из homo sapiens пикантные блюда.

Людоед принес на подносе небольшую бутылочку из темного стекла и бокальчик. Старик вцепился в то и другое, как путник, только что пересекший пустыню. Жажда мерцала в его глазах, точно болотные огоньки. Бедолага задрожал, словно ему засунули за шиворот пузырь со льдом. Отлив в бокальчик порцию какой-то почти черного цвета бурды, Вольфрам отправил ее в рот и проглотил, кривясь.

Я ждал. Ненавижу ждать, особенно когда разгадка мучительной тайны так близко. Совсем как локоть. Не укусишь, но можешь смотреть на него до потери пульса.

– Спасибо, Гамб, ты свободен, – сказал старый чародей.

Фисташковая голова людоеда подарила мне приветливую улыбку и ничего не сказала. Также промолчала и свекольная голова, и обе они отправились в глубь дома исполнять свои обязанности дальше.

– Спросите, почему я не нанял нормального дворецкого-человека?

Я перевел потрясенный взгляд на Вольфрама.

– Не буду спрашивать.

– Считайте это моей прихотью. – Старик опять закурил трубку. – Люблю иносторонних созданий. Гамб же имеет одно несомненное достоинство: он молчит, хотя и не немой. Не говоря уже о том, что, в отличие от людей, он не склонен совать свои носы в хозяйские дела.

– Да, весьма полезное умение, – ответил я, подумав, что и мне бы не помешал такой помощник. Вместо Гарнии. Если не выгорит с Селиной, придется рассмотреть эту возможность поближе. Чародей я, в конце концов, или нет? Приволоку в дом какое-нибудь страшилище, наряжу его в фартук и заставлю стирать и мыть полы.

– Предлагаю вернуться к нашим баранам.

– Да, полагаю, они заждались.

– Так вот, Невергор, лишь исключительные обстоятельства заставляют меня выглядеть нелицеприятно в глазах окружающих. А все потому, что я болен.

Я смотрел на него, а он на меня. Мы были точно два богомола, повстречавшие друг друга во время прогулки по веточкам и листикам. Словно нам предстояло решить, как действовать: отгрызть друг другу головы или, наоборот, счастливо облобызаться.

– Это называется Чудовищный Синдром, – сказал старик.

– Как?

Он повторил.

– Вы не слышали о нем, Невергор?

– Признаться, нет. Не очень разбираюсь в особенностях лекарской магии.

– Оно и видно, – пробурчал Вольфрам. – Я подхватил эту болезнь во время одного эксперимента много лет назад. Поначалу все было хорошо, и она меня не беспокоила. И вообще, я не знал тогда, что со мной случилось. Мне удалось заполучить у одного нелегального торговца вытяжку из печени карликовой мантикоры, что обитает на Бурвильских островах в море Ортейла. Товар, как вы, должно быть, знаете, редкий. Животные эти запрещены для ловли и охоты, но… да, я нарушил закон, но теперь-то ничего не поделаешь. Я наказан. В те времена моя жизнь складывалась не лучшим образом, Невергор, и, честно признаюсь, все, к чему я прикасался, валилось из рук со страшной силой.

– И как давно у вас все валилось из рук? – полюбопытствовал я.

– Тридцать пять лет тому назад. Тогда я собирался жениться во второй раз…

– Что вы говорите!

– Да. Девушка, которую я полюбил… была…

– Лучше всех и красивее всех?

– Именно. Откуда вы узнали?

– Ммм…

– Впрочем, неважно. Любовь… она все переворачивает с ног на голову. Мой сын был уже взрослым, только что сам женился. Ну и меня ударило в голову.

– Что именно?

– Я же сказал – любовь. Ох, эта девушка… она была молодой прекрасной волшебницей, из хорошей семьи…

Старик искоса посмотрел на меня, покрылся гранатовым румянцем, словно хамелеон, и прочистил глотку кашлем, похожим на овечье блеяние.

– Ладно, эти подробности не относятся к делу.

– Но они интересны.

Я чувствовал, как запах тайны усиливается. Его не мог заглушить даже сладкий табак чародея. Этот запах манил и пробуждал в моем воображении что-то до крайности знакомое. Так бывает, когда интуиция пытается показать, на что способна, но по какой-то причине у бедняжки не хватает пороху.

Я нервно поерзал. Трудно было ожидать, что в шкафу у Вольфрама не окажется скелета, но я и предположить не мог, что он там не один. Прислушавшись, я, кажется, уловил слабое перестукивание костей.

– Мы говорили о моей болезни, Невергор, так что давайте продолжать, – сказал Вольфрам. – В тот неудачный день я удалился в свою лабораторию, чтобы утолить печали в работе. Проводил я опыты, почти не думая, все мои мысли были заняты этой девушкой…

– Мы говорим о вашей болезни.

– Да! В общем, я был невнимателен, хотя это недопустимо. Чародей, не умеющий концентрироваться, не имеет права на свою профессию. Дилетантов и так предостаточно… Вытяжка из печени мантикоры служит отличным реактивом для создания Цветов Тумана, вам известно об этом?

– Да, хотя сам я никогда их не изготовлял.

– Реакция происходит быстрее, чем если применять заменители, и Цветы получают более сочную окраску. И действуют лучше. Но я перепутал пропорции и не дотянул формулу, в результате чего Цветы получились не такие, какие я хотел. Обычно период их распада – три дня, но эти рассыпались у меня в руках. Короче говоря, все пошло насмарку. Артефакты превратились сначала в мелкую пыль, а потом начали испаряться. Естественно, я вдохнул эти продукты реакции, ибо от злости просто не успел среагировать. Оплошность эта вышла мне боком. Если бы частички пыли просто проникли в организм через кожу рук, ничего бы страшного не произошло, но сизый дымок сделал свое черное дело.

– Чудовищный Синдром?

– Он самый. Проявился он не сразу, а только через полгода. Неожиданно для себя, утром, в умывальной комнате, я превратился в… словом, это чудище я не смог классифицировать… Сами понимаете, Невергор, происшествие было досадным.

Тут нельзя было не согласиться. Если бы однажды в зеркале я узрел совсем не Браула Невергора, а то, о чем не написано даже в книгах Слядена Исирода, специалиста, даже не знаю, что бы со мной случилось.

– Обратное превращение случилось так же спонтанно, как прямое, после чего я сломя голову бросился в библиотеку. Предварительные тесты на наличие влияний – вдруг меня кто-то заколдовал, несмотря на то, что я защищен, – показали, что это не злой умысел со стороны. Значит, дело было во мне. Я не подвержен приступам паники, и мой дух крепок, однако, признаюсь, тогда я испугался. Мои поиски ответа на вопрос напоминали бегство крысы с корабля.

– И все-таки Чудовищный Синдром мучает вас до сих пор, – сказал я. – Тридцать пять лет.

– Увы, да.

В этом месте надо было пожалеть старика, и я уже хотел углубиться в процесс с головой, но Вольфрам пронзил меня суровым взором чародея, крепкого духом.

– Только не вздумайте, Невергор!

– Что?

– Жалеть. Меньше всего мне нужна жалость. Я – не выброшенная в снежную бурю собака!

– Я и не думал…

– Я не сдавался, не сдаюсь и теперь. Изрядно пришлось мне поездить по миру в поисках лекарства от моей болезни, изрядно пришлось потратить денег на специалистов, на покупки книг и рецептов, от которых не было толку. Дело осложнялось тем, что всякий раз мне надо было тщательно следить за собственным инкогнито. Разлетись эта новость среди нашей братии, трудно было бы предсказать последствия. Сами понимаете, Невергор.

– Пожалуй. Наше сообщество пронизано всякими предрассудками. Неужели человек, который с утра до вечера превращается в монстров, хуже тех, кто не превращается?

– К счастью, мне до сих пор не пришлось испытать на себе прелести остракизма. Я веду жизнь партизана, Невергор, и постоянно на нервах. Можете понять мое состояние. Чудовищный Синдром не похож по своему действию на насморк, но ведь и насморк способен испортить настроение кому угодно. Когда постоянно ждешь очередного рецидива, трудно наслаждаться жизнью и видеть в людях исключительно добрых друзей.

Мои попытки мысленно влезть в шкуру Вольфрама привели только к утвердительному мычанию.

– Потому ничего удивительного, что слава обо мне ползет не слишком хорошая. Вы ведь считаете меня склочным старым негодяем, который при первом удобном случае прогуливается по головам ближних?

– В общем…

– Считаете, считаете, – проворчал Вольфрам. – И ведь это при том, что я всеми силами стараюсь соответствовать статусу. Да, я веду двойную жизнь. Одна – исполнена всегдашнего лоска, хотя и не без изъяна, другая… не пучьте глаза, Невергор. Я не бегаю по ночам по улицам Мигонии и не совершаю жутких злодеяний, хотя иной раз искушение велико.

Я подумал, что всем нам повезло.

– И каких успехов вы достигли в непримиримой борьбе с этим недугом?

– Относительных. Окончательного излечения я не добился, но мне удалось на основании различных рецептов создать собственный эликсир, который позволяет редуцировать проявления спонтанного преображения. Принимать его мне приходится постоянно, свидетелем чего вы и стали не так давно. Мне повезло, что, по-видимому, я болею Чудовищным Синдромом не в тяжелой форме, иначе бы я давно превратился невесть во что. То, что вы видели у себя дома, Невергор, одна из моих личин. В минуты гнева симптомы обостряются, и контролировать их очень трудно, а тогда я был чрезвычайно зол. На моего внука. И когда увидел, где он прячется, разозлился и на вас тоже. Вот так я борюсь с моей болезнью, с переменным успехом. То она меня, то я ее.

– И за тридцать пять лет вы не нашли средства? Трудно поверить.

– Действительно. Но болезнь редкая. Во всех магических и простых справочниках я нашел не больше дюжины слов о ней. И все это лишь упоминания из третьих рук. В нашем королевстве ею болел только один человек, было это очень давно…

– Иными словами, дело труба, – подытожил я.

– Долгие годы я так и думал, пока не наткнулся в одной библиотеке на интересное сообщение некоего путешественника. Он был знаком с моим собратом по несчастью. Описание его болезни полностью совпадает с тем, что произошло со мной.

– Любопытно.

– Совершенно логично, что надежда наконец блеснула. Конечно, проблески были и раньше, но на поверку оказывались миражом. И вот я, словно ищейка, бросился по следу. Снова библиотеки, наведение справок и тому подобное. Довольно изматывающее занятие в моем возрасте.

– Понимаю.

Сидеть у горящего камина после превосходного питья было очень приятно. Даже рассказ об ужасающей жизни Вольфрама теперь не мог вывести меня из состояния неги. Я слушал, но мои мысли уплывали в неизвестном направлении. Если старик будет так растекаться мыслью по древу, мы не закончим и за неделю.

– Наконец победа. Я нашел способ избавиться от Синдрома, – сказал Вольфрам.

– Поздравляю.

– Не с чем! – буркнул старик, разглаживая свои неровные бакенбарды. – Разгадка близка, но недоступна.

Я посмотрел на него, словно кот, объевшийся сосисками. Одним глазом.

– Это почему?

– Вы тупеете стремительнее, чем я ожидал, – заметил чародей. – Мое спасение находится в книге заклинаний Слядена Исирода. До меня он был тем самым единственным, кто подхватил в Эртилане мою болезнь. Странник тоже пытался получить Цветы Тумана и тоже при помощи вытяжки из печени мантикоры. Удивительное совпадение. А Цветы были ему нужны для некоторых манипуляций в сопредельных мирах. Какая ирония! Он всю жизнь изучал иных созданий, но и сам сделался одним из них. Его приступы были сильнее, чем мои, о чем прямо пишет его знакомый путешественник. Удивительно, почему исследователи, касавшиеся истории жизни Исирода, упустили эти факты из вида. Дилетанты! – Старик потряс кулаками. – На мое счастье, Сляден подробно осветил в своей книге процесс лечения и все необходимые для этого инструменты и вещества! Он был гением, в том у меня нет сомнений.

От такого поворота я проснулся и принялся моргать, махая веками, как взлетающий воробей крылышками.

Ну конечно, Вольфрам намекает, что если Сляден – гений, то я – старая башмачная подметка и ни на что не гожусь.

– Почему же вы сразу не сказали?

– Боялся, что до вас не дойдет.

– Скоропалительный вывод!..

– Книга близко, но из-за этого упрямого осла Бруно я не могу к ней даже притронуться! – сказал Вольфрам.

– Попросите у него книгу на время.

– Думаете, не просил?

– Тогда расскажите о Синдроме.

– Еще чего! Чтобы этот паршивый финансист тут же растрезвонил обо мне на всех углах?

– Выходит, книга – единственный способ?

– Нет. И с этим связано мое предложение к вам, – сказал Вольфрам, преодолев трудную борьбу с собственными сомнениями. Да, надо десять раз подумать, прежде чем вручать Браулу Невергору свою судьбу. – Способ радикальный, но дающий вполне удовлетворительный результат…

– Продолжайте, – сказал я, видя, что Вольфрам замялся.

– Если вы согласитесь, то мы все убьем кучу нужных нам зайцев. Целую гору. Если мероприятие пройдет успешно, отпадет необходимость женить Леопольда на Фероции, а это, как вы понимаете, устранит и все прочие проблемы. Но для этого вам придется поднапрячься. Вы готовы?

– С некоторого времени я только и делаю, что напрягаюсь. Не привыкать. К тому же, если на карту поставлены угнетенные…

– Именно они и поставлены. Даже больше – теперь я один из них. Так что в полку ваших подопечных прибыло, Невергор. Вы рады?

– Не сомневайтесь…

Тут мне осталось подумать только одно: караул! И я подумал.

– Итак, слушайте…

Вольфрам Лафет Первый потер ладони. Они издали неприятный шелест, словно крылья здоровенной саранчи. Должно быть, так чародей приступает к расправе с сочным бифштексом.

19

Если скажу, что не ожидал чего-нибудь этакого, не верьте. Все катилось по сценарию, написанному пожирателем внуков, и отойти от основной сюжетной линии было невозможно.

Услышав какой-то странный перестук, я понял, хотя и не сразу, что это мои зубы уподобились кастаньетам.

Старик подтвердил мои опасения, окончательно убедив меня в том, что впереди Браула Невергора ждут исключительно кошмары, и ничего больше. Ну, как всегда.

Суть его наставления-просьбы сводилась к неизменной с доисторических времен формуле: сходи туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. С той лишь разницей, что Вольфрам владел информацией в большем объеме. Ему удалось объяснить мне, что, где и как.

– Я достаточно ясно выразился, Невергор?

– Пожалуй, – ответил я, пытаясь расслабить ворот.

– С помощью Тигрового Жаворонка я смогу провести нужный ритуал. И тогда смогу распрощаться с Чудовищным Синдромом раз и навсегда. Понимаете? Я изменюсь, начну добреть прямо на глазах… Невергор, что с вашим лицом? Вы сомневаетесь?

– О нет… – выдавил я.

– Вот увидите, я стану совершенно другим. Больше не будет необходимости совершать злодеяния – вольно или невольно. Велика вероятность, что начну заниматься благотворительностью…

Я захрипел.

– Вам плохо? Перегрелись у камина?

Вероятно, я подтвердил эту версию кивком. Старик не поленился вытащить свои мощи из кресла, сходил куда-то и принес мне стакан очень холодного джина.

– Держите. На вас лица нет. Сдается мне, вы боитесь.

Я горячо заверил его, что нет-нет-нет. Нисколечко.

– Ваша миссия будет трудной, не скрою. Опасности будет подстерегать вас на каждом шагу, смертельные и страшные опасности, Невергор… Эй, да не изображайте из себя ростовщика на смертном одре!

– Не буду, но…

– Что? – Старик схватил меня за плечо могучей клешней.

– Но… разве вы сами не может достать этого Жаворонка? Вы знаете, где он, вам известна дорога к Замку-на-горе и все прочее, столь же интересное… Чего вам стоит?

Я воздел щенячьи глаза на своего антагониста, и он показал мне одну из своих нехороших улыбок. Она была хуже тех, которые Вольфрам демонстрировал ранее.

Так или иначе, но его злодейская суть лезла наружу. Ее нельзя было остановить, ибо по силе своей она равнялась снежной лавине. А кто остановит снежную лавину?

– Невергор, ваша прогрессирующая тупость меня беспокоит, – мягко заметил чародей.

– А уж меня-то как… – пробормотал я, булькая джином.

Вольфрам решил поразмяться и предпринял прогулку по гостиной. Чем-то он напомнил мне помесь фавна со старым бассет-хаундом.

– Дело в том, что я не могу. Силы мои не те, что в молодости или даже в зрелости, а они очень нужны для преодоления разных препонов.

– Но вы – могучий маг!

– Это ничего не меняет, – сказал Вольфрам. – К сожалению… С той поры как я набрел на мысль о Тигрином Жаворонке, я сделал несколько безуспешных попыток достать его. Да что там! Я бросился на его добычу со всех ног, как только представилась такая возможность! Увы! Цель близка, но недоступна. Мне не удалось продвинуться дальше Железной реки, а ведь это лишь половина пути. Всякий раз из реки вылетали драконы, и мне не оставалось ничего другого, кроме энергичного бегства. Мои чары, самые боевые, не могли противостоять натиску этих созданий. Вы хотите знать, в чем причина?

– Угадайте с трех раз.

– Я стар – вот единственная и неповторимая причина, – пафосно заявил Вольфрам. – Противостоять же таким опасностям, я считаю, способен лишь молодой чародейский организм. Такой, как ваш, Невергор.

– Спасибо за оказанное доверие.

– Откровенно скажу, будь у меня выбор, я бы остановился на ком-нибудь другом.

– Понимаю. Я бы на вашем месте сделал то же самое.

– Скажите, пожалуйста, какая самокритичность!

Мы снова поиграли в пучеглазых богомолов, но до отгрызания голов не дошло и в этот раз. Пока Тигриный Жаворонок не похищен и не доставлен по назначению, с такими радикальными мерами придется повременить.

– А какие еще чудовища подстерегают меня на этом нелегком пути? – спросил я слабым голосом. Где-то в глубине моей души только что прозвучала мысль, что, может быть, свадьба Фероции и Леопольда не такая уж плохая затея.

Вольфрам посмотрел на меня, словно я рыцарь, отказывающийся от участия в сражении.

– Какая вам разница, Невергор? Вы придумываете отговорки? – спросил чародей. – Не пытайтесь отлынуть. Поздно.

Будто я не знаю!

На душе у меня заскребли кошки. Их там было не меньше двух дюжин.

– Но хоть карту вы мне дадите? Не верю, чтобы такой могучий и интеллектуально отягощенный маг не создал нечто подобное, – прохрипел я.

– Мы поступим проще. Я кое-что подготовил, – ответил Вольфрам, закатывая рукава – так делает мясник, берясь за здоровенный тесак, чтобы оттяпать свинье голову. – Перестаньте трястись. Вы начинаете меня раздражать.

В течение следующей минуты я занимался полной мобилизацией душевных и физических сил – и чуть не надорвался на этой работе. Размякнув у камина и усыпленный елеем, проливающимся из уст Вольфрама, я потерял форму. А ведь она так нужна мне в походе за Жаворонком! Речные драконы мигом слопают меня, если увидят, что какой-то рохля валандается под носом у них на берегу и стенает, словно простуженный баран. Но драконы – полбеды. Судя по всему, они даже не в десятке самых опасных опасностей в мире, куда я должен отправиться.

– Итак! – грохнул Вольфрам у меня под ухом, появившись неизвестно откуда. – Все удачно. Вы отправляетесь в путь завтра в полдень. Так говорят звезды – я проверил. Помните мои инструкции?

– Ага.

Старик протянул руку в неизвестном направлении, словно ожидая, что кто-то что-то в нее положит. Нет, Вольфрам не рехнулся, а всего лишь продемонстрировал нехитрый фокус с предметной телепортацией. На его ладонь из воздуха спикировала фарфоровая собачка. На вид она была самой обыкновенной, такие во множестве украшают меблированные комнаты и каминные полки одиноких старых дев.

– Держите, это ваш проводник, Невергор, – сказал чародей.

Я взял собачку в руки, немало сомневаясь в умственных способностях моего антагониста.

Смешно и странно, но фарфоровый дружок был фокстерьером. Очень похожим на Леопольда Лафета Третьего. Это, конечно, сразу напомнило мне о трагической истории с похищением.

– Это не шутка, – предупредил Вольфрам, – не пяльте глаза. Даже странно видеть такое выражение на лице мага. Мыслите шире.

– Стараюсь.

– Я мог бы дать вам дурацкий клубок ниток, который привел бы вас к цели, но это несовременно и малоэффективно. Клубки разматываются, да будет вам известно, и на них далеко не уедешь.

– А на фарфоровой собачке?

Старик щелкнул пальцами. Фокстерьер на моей ладони ожил, встряхнулся и лизнул мой палец фарфоровым языком. В общем, веселый был песик, хоть и ростом не больше крысы.

– Он не слишком умен, но свое дело знает, – заметил Вольфрам. – Его зовут… Арни…

– Арни.

Арни прыгал на моей ладони. У, какая симпатичная магия!

– В общем и целом, Невергор, вам будет нужно только идти туда, куда он вас поведет.

– А откуда ему известно, где находится Тигриный Жаворонок?

Старик воздел руки и зарычал:

– Боги и духи! Невергор, по-моему, вы окончательно отупели. Вот уже битый час вы тщательно изображаете из себя умственно отсталого, а ведь я вручаю вам свою жизнь!..

– Можете не беспокоиться. Внешность обманчива. Я могу выглядеть как угодно, но в этой груди бьется пламенный мотор и все прочее. В этой голове сверкают яркие и прочные, словно бриллианты, мысли!

Я вскочил слишком быстро, спровоцировав легкое головокружение, и схватился за подлокотник кресла. Вольфрам не бросился мне на помощь, а стоял в стороне, с подозрением щурясь.

– Надеюсь, вы уходите, – сказал чародей. – У меня множество дел, не поймите превратно.

– Я хотел поинтересоваться насчет Леопольда…

– Что?

Арни отправился в мой внутренний карман. Ему там понравилось.

– Нельзя ли выпустить несчастного узника под… залог, как говорят в правоохранительной системе.

– Зачем? – удивился Вольфрам.

– Как это? Вы подарите страдальцу свободу и обессмертите свое имя в веках. Вас будут называть Вольфрам Справедливый…

– Не порите чушь, Невергор!..

– И не думаю. Услуга за услугу, граф. Я даю вам свое согласие добыть Тигриного Жаворонка, а вы отпускаете моего друга. Вам бы понравилось, если бы вас столько времени держали в собачьем состоянии?

– И всего-то ничего…

Я постарался, чтобы мои глаза сияли, как звезды, и демонстрировали непоколебимость. Это подтолкнуло старика в верном направлении, но не убедило окончательно.

– Вы уверены, что так будет лучше, Невергор?

– Уверен.

– Вы ведете себя, как торгаш…

– Я защитник угнетенных, не забывайте, поэтому мое требование вполне логично и обоснованно!

– Ладно, демон с вами! Я иду на это только из высших соображений, – пробурчал Вольфрам.

– Конечно. На карте стоит ваше здоровье.

Чародей одарил меня страдающим взором, таким кротким, что и не подумаешь, что это тщедушное в общем-то тело способно принимать самые чудовищные формы.

Вся экстравагантность и вздорный характер Вольфрама объяснялись проще некуда. Конечно, неизвестно, был бы он душкой, не подцепи свой Синдром, но уж точно не пугал бы Браулов рецидивами.

– Если изволите подождать пятнадцать минут, вы получите своего Леопольда. Только, будьте любезны, присматривайте за ним. Он поступает под вашу ответственность!

Я был целиком согласен и заверил, что отныне Леопольд будет содержаться в самом черном теле, какое только я смогу отыскать. Вольфрам, кажется, не поверил. Но удалился в сторону темницы, оставив меня в гостиной в одиночестве.