Текст книги "Страсти Челси Кейн"

Не успела дверь за Джаддом закрыться, как Челси снова нырнула в туннель. Она села на свое прежнее место и стала прислушиваться к звукам голосов, доносившихся словно откуда-то из-под земли. Ей хотелось убедиться, что Хантер и ее ненаглядная Эбби пока не испытывают недостатка в кислороде, хотелось быть поближе к дочери.

– Я знаю, почему вы всю жизнь ненавидите меня! – сказал Хантер. – Вам слабо было родить сына, о котором вы всегда мечтали!

– Я не вынашивала мальчиков! Они рождались до срока и умирали, не прожив и нескольких часов!

– А Кэти родила меня, и я не умер, и вас это просто свело с ума!

– Он поклялся мне, что обо всем позаботился! Что Кэти Лав откажется от ребенка и его увезут отсюда! Но вас оказалось двое! Девочку она отдала, а мальчика, тебя, оставила!

Сердце Челси перестало биться. Она приложила руку к груди, и оно принялось бешено колотиться. Она задыхалась, у нее потемнело в глазах.

Голоса перешли в неразборчивое бормотание, а через несколько мгновений стихли. Челси, подумав, что оглохла, в ужасе помотала головой. Но она отчетливо уловила раздавшийся вслед за этим звук. Он исходил не из глубин туннеля, а откуда-то сзади. Резко оглянувшись, Челси разглядела фигуру Оливера, который, судя по всему, уже некоторое время находился в подвале, у самого входа в туннель. Он всеми правдами и неправдами пробрался сквозь узкий земляной коридор и, тяжело отдуваясь, уселся чуть поодаль от нее.

– Вы слышали, что она сказала? – дрогнувшим голосом спросила Челси.

– Я слышал.

– Это правда?

– Пожалуй, да.

Челси, по-прежнему держа руку у сердца, покачивалась из стороны в сторону. Мысли ее путались. Она пыталась и не могла осмыслить услышанное. Сознание ее отказывалось верить словам Маргарет и Оливера.

– Неужели у Кэти Лав были близнецы?!

– Никто об этом не знал. Повитуха и стряпчий ушли с первым из родившихся детей. – Он засопел. – С ва… с тобой, – и о том, что она родила Хантера, никто даже не догадывался, но спустя пять лет мы нашли Хантера на дороге, ведущей к городу, нашли Кэти, которая была мертва, нашли ее дневник и рисунки. И только тогда узнали обо всем.

– Кто – мы?

– Я. Мой адвокат. И повитуха. Мы давно знали, что она родила девочку, и видели ее собственными глазами. Ва… Тебя. Но потом, встретив Хантера, поняли, что у Кэти было двое детей.

Близнецы. Она и Хантер. Челси заплакала.

– Маргарет была вне себя, – продолжал Оливер, – узнав о беременности Кэти Лав, она пришла в исступление. Она надеялась, что с появлением на свет ребенка все проблемы останутся позади. Но потом появился Хантер, и я не мог бросить его на произвол судьбы, ведь он мне сын! Но признать его я тоже не мог. Это убило бы ее. Она так и не смогла оправиться от этого удара. Я надеялся, что со временем она успокоится, но куда там! Однако я никак не ожидал, что она пойдет на такое! Клянусь, мне это и в голову не приходило!

Челси продолжала горько плакать, обхватив себя руками за плечи.

– Я сразу догадался, кто ты такая, с самого начала! Как только ты позвонила, чтобы назначить мне встречу! – с гордостью воскликнул Оливер. – Ведь мне было известно, что тебя удочерили Кейны из Балтимора и что они назвали тебя Челси. Имя-то редкое, да и предполагать, что какая-то другая Челси нашла путь в наш захолустный Нотч, было бы нелепо. А увидев тебя воочию, я окончательно удостоверился, что ты и есть та самая девчонка, которую родила мне Кэти Лав! Выражение лица у тебя точь-в-точь ее. Нос другой, подбородок тоже, но глаза – совсем как у нее, да и губы…

Челси вспомнила, как, приехав в Норвич Нотч впервые, надеялась, что кто-нибудь узнает ее по внешнему облику.

– Почему же другие ничего этого не заметили? – спросила она.

– Потому что они смотрели на тебя совсем не так, как я. – Печально вздохнув, он пробормотал: – Ума не приложу, что она нашла в этом никчемном Генри Лаве. Все время, что они были женаты, он ее и в грош не ставил. Без него ей жилось гораздо лучше…

– Лучше? – возмущенно воскликнула Челси. – Вы бросили ее, беременную, совершенно одну! Вы ничем не помогали ей! Вы позволили жителям Норвич Нотча издеваться над ней!

– У меня не было выбора. У меня не было совершенно никакого выбора! Я любил Кэти, но Маргарет была моей женой! Я должен был думать о ней и о наших дочках!

– И о своем положении в городе.

– Разумеется, и о нем тоже! Такие вещи имеют свою цену, и нечего вам, мисс, потешаться над этим!

– Но если вы догадались, кто я такая, почему вы не воспрепятствовали моему приезду сюда? Почему вы позволили мне участвовать в делах компании?

– И в этом у меня не было никакого выбора! Компания шла ко дну. И кроме тебя никто не был заинтересован удержать ее на плаву!

– О Боже! – выдохнула Челси. Она была потрясена всеми событиями, обрушившимися на нее за сегодняшний день. Ей казалось, что голова ее сейчас лопнет от напряжения. Вдруг из глубины туннеля послышался громкий, жалобный детский плач. Челси, уронив голову на колени, разрыдалась. Ее ребенок все еще находился в заточении! Со стороны подвала раздался топот ног и звук голосов нескольких мужчин.

– Выходите оттуда, Оливер! – крикнул Нолан. – Челси, идите сюда. Мы хотим проделать небольшое отверстие с этой стороны, чтобы дать доступ воздуху. Джадд с рабочими пошел к другому концу туннеля. Они будут пробиваться сквозь завал.

Взявшись за его руку, Челси вышла в подвал. Она вытерла щеки тыльной стороной руки и слабо улыбнулась Нолану. Все, о чем она узнала минуту назад, почти перестало волновать ее. Единственное, что сейчас было важно – это спасти ее ребенка. И спасти Хантера. Ее брата-близнеца. Глаза ее вновь наполнились слезами. Она обеспокоенно спросила Нолана:

– Если один выход из туннеля уже завалило, то не может он весь обрушиться, когда вы начнете вызволять их оттуда?

– Не беспокойтесь! Мы обо всем подумали! Сейчас мы вставим здесь воздуховод, и Хантер с малышкой останутся в этом конце туннеля. А бурить будем с противоположного конца. Работы будут вестись с максимальной осторожностью. Эти люди знают свое дело. Вам не о чем тревожиться, поверьте!

Челси не сомневалась, что Джадд не станет зря рисковать жизнью Эбби и Хантера.

К тому же он действительно знает свое дело.

Он мог бы пожертвовать своей собственной жизнью ради спасения ее Эбби. Но мысль эта не принесла ей облегчения. Она не смогла бы пережить его! Случись с ним что, и она умерла бы, точно так же, как умерла бы без своей дочки. Она любила их обоих.

На плечи ее опустились чьи-то теплые, нежные руки. Челси подняла голову. Перед ней стояла Донна. О, недаром она сердцем потянулась к ней при первой же их встрече! Она всегда мечтала иметь сестру и вот теперь обрела ее.

Они стояли, обнявшись и глядя в сторону туннеля. Вскоре оттуда вышел Нолан.

– Они знают, что мы здесь? – спросила Челси.

– Хантер знает. Маргарет несет какую-то чепуху, ни на минуту не умолкая. Хантер кричит ей, чтобы она заткнулась. – Он со вздохом сочувствия похлопал Донну по плечу. – Сдается мне, она здорово не в себе.

Донна положила ладонь на его руку.

– По правде говоря, мне давно казалось, что она нуждается в лечении.

Челси невольно вздрогнула. Так вот, оказывается, кто был ее тайным врагом все это время! Она лишь теперь осознала это. Маргарет вполне могла звонить ей по вечерам, пугая "детскими голосами". Она без труда справилась с поджогом амбара. Управление грузовиком компании также не было ей в новинку. Она имела доступ к рабочим ботинкам Оливера и, надев их и вооружившись необходимыми инструментами, перерезала телефонные провода, ведущие к Болдербруку.

Ненависть Маргарет к внебрачным детям Оливера поистине не знала границ.

Внезапно Челси осенила новая догадка.

– Мой чай! Она подсыпала в него какую-то гадость!

Она нарочно опрокинула тогда мою чашку! Поэтому мне было так плохо! – Внезапно глаза ее потемнели от гнева. – Ведь я тогда была беременна, и она об этом знала. Ребенок мог пострадать. Как она могла?!

Но Маргарет, находившаяся во власти демонов мести и безумия, оказалась способна и на гораздо более решительные действия. Доказательством чему служила вся нынешняя суматоха. Только бы все закончилось благополучно!

– Что же они так долго? – спросила она Нолана.

– Они не могут позволить себе спешить. Земля там довольно твердая и крепкая, но, учитывая, что на другом конце произошел завал, они действуют предельно осторожно.

– А какова толщина слоя земли, через который они пробиваются?

– Пять, от силы шесть футов.

– А вдруг это не один, а два разных туннеля?

– Исключено. Беглые рабы спускались в туннель через подвал Болдербрука, а выходили из него в чулане хижины, где поселилась потом Кэти Лав. А оттуда им было рукой подать до леса.

Через несколько минут до них донесся торжествующий крик рабочих, пробуривших в земляной стене отверстие для притока воздуха. Теперь Челси могла быть уверена, что Эбби и Хантер не задохнутся.

Несколько мужчин гуськом вышли в подвал и, поднявшись по лестнице, исчезли в коридоре. Челси спустилась в туннель и приблизилась к отверстию трубы-воздуховода.

– Хантер! – позвала она.

– Я слышу тебя! – ответил он. – Она в порядке, Челси. Не волнуйся за нее. Мы с ней прекрасно поладили. Она поначалу отказывалась было пить детское молоко из бутылочки, но я объяснил ей, что не могу покормить ее грудью. Она все поняла и не обиделась. Сейчас наелась и спит у меня на руках.

Челси хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Прижав руку ко лбу, она всплакнула, затем, улыбнувшись, сказала:

– Спасибо тебе, Хантер!

Возле Челси появился Нолан. Кряхтя и отдуваясь, он подполз к отверстию трубы и спросил:

– А как Маргарет?

– Нормально, – пробурчал Хантер. – Боже милостивый, что за вздорная старушонка! Хотела похитить ребенка и подставить меня! Она не все до конца продумала и уж никак не ожидала, что свод туннеля обрушится. Рассчитывала, что все поверят, будто я украл маленькую Эбби с целью получения выкупа, и надеялась, что меня выгонят из "Плам Гранит", а Челси, испугавшись за ребенка, уедет из Норвич Нотча в Балтимор. Уж так ей хотелось отделаться от нас!

Челси, тряхнув головой, с обидой спросила:

– Почему ты не рассказал мне обо всем, Хантер? Ведь ты давно догадался обо мне, о нас с тобой! – Ей наконец стала понятна причина перемен, которые произошли с ним за последнее время. Она вспомнила, как он избегал встреч с ней, как после рождения Эбби, напротив, все время держался рядом и стал частым гостем в Болдербруке. А странное исчезновение и не менее странное появление ключа от музыкальной шкатулки? Хантер наверняка знает об этом больше, чем рассказал ей.

Она уже открыла рот, чтобы спросить его об этом, когда он радостно воскликнул:

– Я слышу стук лопат в другом конце туннеля! Может, нам всем пора двигаться туда?

– Оставайся на месте! – приказал Нолан. – Мы должны убедиться, что вам не грозит опасность нового обвала!

Но Челси не могла ждать. Ей так хотелось прижать к себе нежное, теплое тельце Эбби! Она хотела сделать это сразу же, как только ребенка поднимут на поверхность.

Они с Донной стремглав помчались через поляну к фундаменту бывшей лачуги Кэти Лав. Миновав место, где некогда стоял ветхий амбар, они свернули направо и бросились туда, где несколько человек вели раскопки туннеля.

Челси собралась было спуститься в яму, образовавшуюся на месте только что поднятого фундамента, но рука Мерфи остановила ее.

– Там опасно! – сказал он.

– Я хочу увидеть ее! – взмолилась Челси.

– Если вы не будете отвлекать Джадда, они быстрее закончат свое дело!

Челси пришлось подчиниться и терпеливо ждать окончания работ. Она закусила губу, чтобы не расплакаться, и сделала шаг назад. Она обхватила руками плечи и принялась нетерпеливо ходить взад-вперед. Донна, обняв ее, ласково гладила ее по голове и плечам. Челси боялась, что не выдержит и громко разрыдается.

Вдруг из отверстия туннеля донеслись радостные крики. Бак, сновавший вокруг Мерфи и его помощников, возбужденно залаял. Челси подошла ближе и, услыхав плач Эбби, зажала рот рукой, чтобы не закричать от нетерпения. Но плач ребенка не смолкал. Он слышался все ближе, все отчетливее, и вот наконец из-под земли появился Джадд с малышкой на руках. Улыбаясь, он протянул ребенка Челси, которая принялась обнимать, и целовать, и легонько покачивать, и снова обнимать свою ненаглядную Эбби. Ее выпачканные в земле волосенки торчали в разные стороны, грязный комбинезон был надет задом наперед, она промокла насквозь. Но она была жива! Очутившись на руках матери, девочка затихла и радостно улыбнулась. Челси чувствовала такое облегчение, такой прилив счастья, словно во второй раз родила ее.

– Ее разбудил шум, – пояснил Джадд. – Она испугалась и расплакалась.

Но малышка уже успокоилась, чего нельзя было сказать о ее матери. Челси плакала навзрыд, обнимая Джадда, смущенного Хантера, Донну, но чаще всех – свою Эбби, которая, окончательно удостоверившись, что ей больше нечего бояться, с любопытством вертела по сторонам головенкой.

Словно сквозь туман Челси увидела, как из туннеля появилась Маргарет. Оливер взял ее под руку, Донна подошла к ней с другой стороны. Еще недавно Челси была уверена, что, увидев Маргарет, готова будет растерзать ее на части, но теперь, глядя поверх головки Эбби на эту старую, придавленную тяжестью совершенного, больную женщину, она испытывала к ней только жалость.

Хантер поехал домой, чтобы переодеться и принять душ, пообещав Челси тотчас же вернуться в Болдербрук. И Джадд, хотя он предпочел бы остаться наедине со своими женщинами, понимал, что Челси страстно желает провести этот незабываемый вечер со своим братом. Да, оказывается у нее есть брат-близнец, и это не кто иной, как Хантер Лав! Наверное, ей нескоро удастся привыкнуть к этой мысли и оправиться от потрясения.

Они вернулись в Болдербрук, где появление Эбби вызвало бурю рукоплесканий всех друзей и знакомых, которые собрались, чтобы поддержать их в трудную минуту. Поздравив Джадда и Челси с благополучным исходом этой неудавшейся попытки похищения их ребенка, гости поспешно разошлись.

Челси и Джадд, несший Эбби, прошли в просторную ванную и, сняв всю одежду, втроем погрузились в теплую воду. Смыв с себя грязь и пот, они заново наполнили ванну, и Джадд посадил Челси на колени, а она взяла Эбби на руки и дала ей грудь.

Девочка принялась сосать, обхватив тугую грудь матери своими пухлыми пальчиками.

Джадд с нежностью смотрел на них обеих. На душе его царили покой и умиротворение. Он был счастлив с Челси и малышкой, так счастлив, как никогда прежде, и ему не хотелось ничего другого, кроме как жить с ними в этом городе, в этом доме.

– Она прелестна, не правда ли? – прошептала Челси. Джадд поцеловал Челси в висок. Она слегка отвела голову назад и посмотрела ему в глаза.

– Знаешь, я давно хотела тебе сказать, что решила никуда не уезжать отсюда. Вне зависимости от того, как сложится судьба "Плам Гранит", кто выиграет пари. Я не уеду из Норвич Нотча. Ты слышишь меня?

Джадд усмехнулся.

– Еще бы! Ты ведь кричишь во все горло!

– Неправда! Я вовсе не кричу.

– А ты бы послушала себя со стороны…

– Ответь мне, ты хочешь уехать из Нотча?

– Нет. Здесь стало интересно работать.

– Тебе в самом деле нравится?

– Да. И чем дальше, тем больше!

– Ты не хотел бы жить где-нибудь в другом месте? Джадд сделал вид, что напряженно обдумывает этот вопрос, затем, пожав плечами, ответил:

– Я мог бы ненадолго съездить в Балтимор. И в Ньюпорт. Но я буду спокоен и счастлив, лишь зная, что мне есть куда вернуться.

Она поцеловала его, и некоторое время они сидели молча, обнявшись, глядя то друг на друга, то на спящую Эбби. Джадд знал, что не успокоится, пока обе его женщины, большая и маленькая, не станут носить его имя. Челси Кейн Стриттер. Эбигейл Кейн Стриттер. Нет, он не собирался немедленно же требовать от Челси решения этого вопроса. Он мог подождать. Но он добьется того, что она ответит ему согласием. А если она заупрямится, то ему есть кого позвать на подмогу. Ее станут уговаривать Донна и Нолан, и Хантер, и, разумеется, Кевин. Все вместе они смогут преодолеть ее упрямство.

Считая этот вопрос решенным, Джадд довольно улыбнулся.

Хантер вернулся уже около полуночи. С ним вместе приехала Донна. Несмотря на столь поздний час, все были радостно возбуждены. Никому из них не хотелось спать.

Но Донна отказалась садиться. Она приехала совсем ненадолго.

– Я переезжаю в дом на площади, – знаками сообщила она. – Папа повезет маму в лечебницу. Он дал согласие на то, чтобы мы с Джози пожили в их доме до тех пор, пока они не вернутся.

– А Мэтью тоже с вами? – спросила Челси.

– Нет.

Челси подумала о Нолане и обняла Донну.

– Наконец-то! – радостно воскликнула она.

Она с любовью смотрела на Донну, свою подругу, свою сестру… Им о многом надо было поговорить, и Челси так хотелось, чтобы она осталась.

– Не уходи, Донна!

– Не могу! Меня ждет Джози.

– Приходите к нам утром завтракать! Ты, Нолан и Джози.

– Спасибо! Придем!

Донна повернулась к Хантеру и сказала:

– Прости меня, Хантер! Я вела себя не намного лучше, чем моя мать! Я ведь давно все о тебе знала, но боялась говорить об этом!

Но Хантер мягко улыбнулся ей и покачал головой.

– Ты не могла этого сделать, живя среди них! Донна погладила его по руке и заторопилась к выходу.

Хантер провожал ее взглядом, а Челси не отрываясь смотрела на него. Он с самого начала нравился ей, что-то необъяснимое влекло ее к нему. Она подумала о тех девяти месяцах, что они провели вместе, о том смутном чувстве потери, которое терзало ее на протяжении всей ее жизни.

Резко обернувшись, Хантер поймал на себе взгляд Челси.

– Близнецы! – с улыбкой воскликнула она. – Как здорово, Хантер! Я не смела даже надеяться, что найду брата! И что им окажешься ты! Я так счастлива!

– В это нетрудно поверить, глядя на вас, – сказал Джадд, подходя к ней сзади и обнимая ее. – Вы во многом так похожи друг на друга!

– Но почему я сама об этом не догадалась?

– Ты была занята другим.

Она улыбнулась ему и, поглаживая его запястье, спросила Хантера:

– А Кэти говорила тебе, что у тебя есть сестра-близнец?

– Нет. Она любила тайны. Одной был я, а другой, выходит, ты. Она часто вспоминала какую-то девочку, дочку, но я был уверен, что речь идет о моей старшей сестре. И только когда ты сказала мне, что родилась в Норвич Нотче, я стал догадываться… А потом еще этот ключ…

Челси вынула ключ, по-прежнему висевший у нее на груди на тонкой цепочке.

– Он принадлежал тебе?

– Кэти. У нее была музыкальная шкатулка, которую подарил ей Оливер, купивший ее у Зи. Она была сделана в Италии.

– Как и те часы, что висят на стене парикмахерской?

– Да. – Он вздохнул. – Я так любил эту шкатулку! Я мог часами сидеть и любоваться ею, заводить ее, смотреть, как двигаются фигурки, и слушать музыку! Но она нечасто давала ее мне. А я все время просил ее об этом, умолял, грозился сбежать, если она не позволит мне завести ее еще хоть разочек! Шкатулка олицетворяла для меня весь мир, людей, свободу! Но однажды у нее лопнуло терпение…

– И что?.. – шепотом спросила Челси.

– Я отчаянно расшалился и вывел ее из себя. Она взяла ключ и ушла в город. И больше я его не видел. До тех пор, пока ты мне его не показала.

– Но почему она это сделала?! – Челси пока не в состоянии была осознать, что она – дочь покойной Кэти Лав. Для этого ей требовалось время. Но она уже любила Хантера и от души сочувствовала его детскому горю.

– Она сказала, что я не смогу больше заводить шкатулку, потому что провинился и должен быть наказан. И что «она» тоже должна хоть что-то получить. Поэтому пусть шкатулка останется у меня, а ключ она отослала «ей». И с того дня шкатулка стала моей собственностью.

– Но, не имея ключа, ты не мог заводить ее.

– Вот именно! – горько усмехнулся Хантер. Он обхватил руками плечи и покачал головой. – Я пришел в ужасную ярость! Я отказывался есть, перестал разговаривать с ней, я даже читать не хотел, а ведь прежде был без ума от книжек. – Он отвел глаза в сторону. – И у нее началась депрессия… Знаешь, она и до этого-то была немного не в себе. Разговаривала сама с собой. Мне это не казалось странным. Но во время депрессии она не останавливаясь бормотала что-то себе под нос. Раскачивается в своей качалке, смотрит на меня и бормочет, бормочет. Она считала, что я заболел нервным расстройством, и винила в этом себя.

Челси подошла к нему и, заглянув ему в глаза, тихо спросила:

– Ты хочешь сказать, она покончила с собой?

– Нет. Она просто отказалась от дальнейшей борьбы. Ей все стало безразлично. Она впала в какой-то транс, говорила сама с собой не умолкая… А однажды вдруг резко вскочила со своей качалки, и у нее подогнулись ноги. Она упала и со всего размаха ударилась виском о край стола.

– О Хантер! – со слезами в голосе воскликнула Челси. Ей было гораздо больше жаль его, чем покойную Кэти. Ведь он был тогда совсем малышом, беспомощным, не знающим жизни, оторванным от всего мира.

Он пожал плечами.

– Ничего! Я, как видишь, остался жив. Ведь я однажды уже говорил тебе, что все это было совсем не так уж плохо. Она любила меня. – Он помолчал. – Она все время рисовала меня. Некоторые самые ранние мои портреты так напоминают мне Эбби! Я потом покажу их тебе. У меня остались ее вышивки. Все это хранится в сундуке, там же, где ее рисунки, над которыми ты тогда плакала. – Челси готова была снова расплакаться, особенно после того, как он сказал: – Я никому не позволил бы причинить Эбби вред! Ведь она – моя родная племянница!

Она молча кивнула. К горлу ее подкатил комок. Хантер откашлялся и спросил:

– Ну и что же ты намерена делать теперь, зная, кто твой отец?

– Не знаю, – ответила она, не задумываясь. – Наверное, отправлюсь навестить моего настоящего отца. – Это решение показалось ей самым правильным. Теперь, выяснив все, что хотела, она успокоилась. Никакие тайны больше не тяготили ее. И ей следовало успокоить Кевина, который так боялся ее потерять. Она поедет к нему и покажет ему Эбби. А может быть, познакомит ее и с Карлом. Она очень хотела, чтобы Кевин ближе узнал Джадда. Ей хотелось также представить ему Хантера. Наверное, они не поладят друг с другом, ведь Кевин увидит в нем олицетворение самых диких, необузданных сторон ее натуры. Но ведь Хантер – ее брат… Внезапно глаза ее снова наполнились слезами.

– О чем ты? – спросил Хантер.

– Я подумала, как было бы здорово, если бы мои мама и папа усыновили нас обоих! Мы бы росли вместе, и твоя жизнь была бы совсем, совсем другой! Бедный Хантер! – И Челси горестно всхлипнула.

– Но зато у меня не было бы Кэти! Одинокой, несчастной Кэти, с ее рисунками, вышивками, с теми историями, которые мы с ней придумывали! Я бы не хотел лишиться всего этого, поверь!

Челси улыбнулась и кивнула ему, не в силах вымолвить ни слова.

– И у меня не было бы музыкальной шкатулки! – добавил Хантер.

– А где она сейчас? – шепотом спросила Челси.

– У меня дома.

– Ты покажешь мне ее?

– Сейчас?!

Челси кивнула. Она не хотела ждать.

– Ведь ключ у меня. Разве ты не хотел бы воспользоваться им после стольких лет? – Но тут ее осенила внезапная догадка. Ведь он заводил шкатулку совсем недавно. Это он утащил у нее ключ!

– Ты?! – грозно спросила она. Хантер усмехнулся и пожал плечами.

– Вы с Джаддом уехали в Ньюпорт. Искушение было слишком велико. Я подумал, что будет только справедливо, если я позаимствую у тебя его и заведу шкатулку.

– И ты украл его у меня!

– Одолжил на время.

– А почему ты не оставил его себе? Я бы ведь никогда не узнала…

– Она хотела, чтобы он принадлежал тебе. А кроме того, я ведь вырос! Шкатулка уже не значит для меня так много, как тогда! И музыку я предпочитаю слушать на моем стерео! Только пойми меня правильно: я по-прежнему дорожу шкатулкой. Ведь это подарок моего отца моей матери!

Челси никогда бы не подумала, что Хантер может быть сентиментальным, но ведь и то, что он – ее брат-близнец, не приходило ей в голову. Сегодняшний день принес ей множество открытий об этом странном, славном, родном человеке…

– Так привезешь шкатулку? – спросила она. Хантер бросил на Джадда многозначительный взгляд, разгадать который для Челси не составило труда.

– Не беспокойся, – усмехнувшись, сказала она. – Джадд получит свое чуть попозже. А сейчас – наше с тобой время. Иди же! Пожалуйста!

Джадд уже во второй раз за сегодняшний вечер почувствовал, что его оттеснили на второй план. После всех треволнений прошедшего дня, после того, как они втроем сидели в ванне обнаженными, он хотел бы, по весьма удачному выражению Челси, "получить свое" как можно скорее.

Но Хантер вернулся через несколько минут, и Эбби проснулась, требуя, чтобы ее взяли на руки. После сегодняшнего происшествия ни у кого не хватило духу оставить ее одну в кроватке, и Джадд меньше всех был склонен настаивать на неукоснительном соблюдении режима. Девочка после всех переживаний имела право немного побыть среди близких ей людей.

И он нисколько не пожалел об этом, потому что вскоре взору его представилась одна из тех картин, какие навек запечатлеваются в памяти, чтобы в течение всей жизни, то и дело представая перед внутренним взором, дарить надежду, радость и свет.

Челси с Эбби на руках склонилась над низким столиком, куда Хантер поставил музыкальную шкатулку. Она была сделана из серебра и имела форму полумесяца. Верхняя крышка ее поднималась, превращаясь в навес над эстрадой, где располагался небольшой оркестр, состоявший из дирижера, скрипача, флейтиста, виолончелиста и арфиста.

Челси сняла с шеи ключ и подала его Хантеру. Он завел шкатулку. Фигурки задвигались, с необыкновенной точностью имитируя движения настоящих музыкантов. Раздались нежные, чарующие звуки симфонической музыки. У Челси перехватило дыхание. Джадд не мог не видеть, что она потрясена. Эбби взмахнула крохотной ручонкой, которую Хантер поймал ладонью и держал так бережно и нежно, что это не могло не тронуть Джадда.

Чувствовал ли он себя отстраненным? Нет, нисколько. Он был рад возможности с близкого расстояния любоваться этим ожившим семейным портретом, зная, что в уютном маленьком мирке, исполненном покоя и очарования, скоро найдется место и для него.