Текст книги "Близкая женщина"

– Так оно и есть. И я это прекрасно понимала. Не я искала с ними встречи. Это они за мной ухлестывали. У них всегда ушки на макушке. А мне время от времени нужно встряхнуться. Красивый, крепкий мужчина – это то, что требуется. Пусть даже на одну ночь.

– Но между мной и Майклом существует нечто большее, чем просто влечение. Если это произойдет, то никак не на одну ночь…

– А это произойдет? – уточнила Рэгги. – Ты собираешься в Мэн на все лето. Блейк не поедет с тобой?

– Сомневаюсь. Он опять говорит, что выберется, как только сможет, но вряд ли у него будет такая возможность. И по-моему, он нисколько не жалеет об этом.

– Значит, никто вам с Майклом не помешает. Ты хоть сама знаешь, чего ты хочешь?

– Не знаю… – вздохнула Даника.

– Попробуй пофантазировать. Если бы все было в твоих руках, чего бы хотела?

Данике не нужно было даже фантазировать. Уже несколько месяцев она думала о том, что будет, если она вдруг станет свободна.

– Я бы развелась с Блейком, переехала в Мэн, вышла за Майкла и нарожала бы шесть человек детей.

– Ничего себе! Так давай, действуй!

– Не могу. Это только мечта. С Блейком я развестись не могу. Неужели ты не понимаешь, каким для него это будет ударом, тем более теперь – на пике его карьеры. А родители!..

– Да Бог с ними со всеми! Подумай о себе.

Даника усмехнулась.

– Ты рассуждаешь точно так же, как и Майкл.

– Ты говорила с ним о разводе с Блейком?

– Нет. Но ему известно, как я привязана к семье, что с Блейком меня связывает чувство долга.

– О каком чувстве долга ты говоришь, когда тебе так плохо?

– Вовсе мне не плохо. Я даже должна быть признательна мужу за многое. А сейчас, когда я работаю с Джеймсом над книгой, я просто нашла себя.

– Но ты так обделена! – тихо сказала Рэгги. – Скажи, а с Блейком у вас может все наладиться?

– Ты имеешь в виду нашу супружескую жизнь? Не знаю, Рэг, не знаю… Я надеялась на это, когда покупала дом в Мэне. Но с тех пор мы еще больше отдалились друг от друга. У него своя собственная жизнь. Так было всегда. И поэтому мне не оставалось ничего другого, как строить свою. Мы движемся по жизни в противоположные стороны. Не уверена, что кто-то из нас готов пойти навстречу другому.

– Вот и ответ на все твои вопросы.

– Нет, не думаю. Я по-прежнему не могу себе этого представить – развод. Не хочу. Это меня пугает.

– Подумаешь – развод! Почти никакой канители. Знаешь, время от времени люди разводятся. Когда приходят к заключению, что их брак распался. Дело житейское. Ты могла бы улететь на Гаити и там…

– Прошу тебя, Рэгги! Я больше не хочу об этом говорить.

– Хорошо. Тогда не будем. По крайней мере, не сейчас. Придет время, и ты сама все поймешь.

Рэгги ободряюще пожала Данике руку, весело улыбнулась и сказала, что хотела сделать кое-какие покупки. Когда они вернулись домой, Даника постаралась задвинуть мысли о будущем в самый дальний уголок своей памяти. Рэгги рассказывала ей о всяких забавных случаях со спортсменами вне корта. Миссис Хэнна накормила их обедом, и подруги уселись в гостиной и предались воспоминаниям о тех временах, когда они учились у Армана. Даника снова почувствовала себя молодой и была очень рада, что Блейка не оказалось дома – что он не выглядывал из кабинета, осуждающе глядя на жену.

О будущем они заговорили лишь на кухне, когда сели пить чай из «мудрых» чашек. Рэгги повертела в руках блюдце и сказала:

– Послушай! «Часто мы понимаем, чего хотим, когда нам это запрещают». Как, по-твоему, это верно?

– А вот что написано у меня: «Морщины от улыбок только украшают лицо». Ни у тебя, ни у меня вообще нет морщин. Хорошо это или плохо?

Глава 10

В Мэн нужно было перевезти кучу вещей: компьютер и все необходимое к нему, словари, справочники, одежду. Поэтому Даника попросила Маркуса сопровождать ее на «Мерседесе».

Приехав, она первым делом распахнула во всем доме окна, чтобы проветрить комнаты. Тем временем Маркус разгружал автомобили. Компьютер установили в гостиной. Маркус услужливо предложил съездить в город за продуктами, но Даника поспешно отказалась и облегченно вздохнула, когда «Мерседес» отъехал от дома и двинулся в сторону Бостона.

Даника открыла чемодан и стала раскладывать в шкафу привезенные вещи. Потом сняла юбку и блузку и натянула джинсы. И вдруг она услышала голос Майкла.

– Даника, это я!

Она торопливо натянула на себя футболку. Сердце билось как сумасшедшее. Она выскочила в гостиную. Майкл уже входил в дом.

– Майкл! – воскликнула она, бросаясь к нему в объятия. Он подхватил ее на руки и закружил по комнате. – Ах, Майкл, как же я соскучилась!

Он опустил ее на пол.

– Дай-ка посмотреть на тебя, – проговорил он. – Ты чудесно выглядишь. Волосы отросли. Мне нравится!

– Мне тоже. – Она провела рукой по волосам. – А ты коротко подстригся. Тебе идет.

– Честно говоря, парикмахер перестарался. Я не собирался стричься так коротко. Ничего, скоро отрастут.

Он снова обнял ее. Потом нежно поцеловал в губы.

– Я думал, ты уже никогда не приедешь, – пробормотал он, неохотно прерывая поцелуй. – Столько времени прошло!

Она чувствовала его тепло. Ей словно хотелось еще раз удостовериться, что он не снится ей. Ах, сколько раз он являлся ей в снах!..

– У меня новости, – сказал он, чуть помедлив. – Мне предложили преподавательскую работу с этой осени.

– Прекрасно! Где?

Поколебавшись секунду, он ответил:

– В Гарварде.

– Ты теперь переедешь в Бостон? – воскликнула она радостно.

– Еще не решил, хотя вряд ли. Я думал, тебя эта новость расстроит.

– Расстроит? С какой стати? Это просто великолепно!

– Правда, я буду вести только один семинар в неделю. Да и то пока только один семестр. Мне еще не приходилось этим заниматься. Летом нужно всерьез готовиться, но, честно говоря, очень хочется попробовать себя в качестве преподавателя.

– В качестве преподавателя? – усмехнулась она, робко прижимаясь к нему. Ей показалось, что их близость волновала его куда меньше, чем ее. – А больше ни в каком качестве тебе не хочется себя попробовать?

– Я думал… Вернее, надеялся, что мы, может быть, сможем часто обедать вместе…

Он мог бы этого и не говорить. Она легко читала все его мысли. В Бостоне он будет чувствовать себя почти у нее в гостях, и они, возможно, нарушат свое прежнее соглашение о том, чтобы не усложнять друг другу жизнь.

– Я очень рада этому, – сказала Даника. – Эта зима длилась, казалось, целую вечность. Больше я не хочу пережить нечто подобное… Я понимаю, ты ждешь от меня решения, ты хочешь знать, как сложатся наши отношения теперь, когда я приехала. – Она внимательно посмотрела на Майкла. – Наверное, это несправедливо по отношению к тебе.

– Разве я жалуюсь?

– Я не могу ничего обещать тебе, Майкл, – тихо сказала она. – Пойми меня и прости.

– Я понимаю, милая, понимаю. Но я так скучал по тебе все время и тоже не хочу больше разлучаться. – Он перевел дыхание. – Пожалуйста, пойми меня правильно. Я вовсе не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Ни в чем… Я не стремился специально перебраться в Бостон, не искал этой работы. Просто представилась такая возможность. И все равно это замечательно, что мы сможем встречаться… Если же ты решишь, что этого делать не надо, я целиком уйду в преподавание, я не буду тебе досаждать… Но это безумие: говорить о будущей осени, когда у нас впереди бесконечное лето!.. У меня есть еще один сюрприз. Хочешь узнать – какой?

– Такой же хороший, как и первый?

Он пожал плечами.

– Это как посмотреть. – Майкл обернулся и громко свистнул. Через мгновение еще раз.

– Пес? – прошептала Даника, вглядываясь вдаль.

Через несколько секунд появился роскошный лабрадор.

– Боже мой, вы только на него посмотрите! – воскликнула она.

Даника бросилась навстречу собаке.

– Ты красавец, красавец! – приговаривала она, обнимая пса.

– Он по тебе скучал, – сказал Майкл.

– Вряд ли. Он меня, наверное, забыл.

– Ну уж нет! У него хорошая память на женщин. Он их любит.

– Твое воспитание, – усмехнулась Даника.

– Мы с ним по утрам бегаем вдоль берега. Тебе будет забавно на нас посмотреть.

– Еще бы! Такая собака и такой мужчина!

– Я растаю от твоих похвал, – смущенно пробормотал Майкл. – Пойдем! Покажи мне свой компьютер.

Никто из них не решился сломать первым уже установившиеся отношения нежной дружбы. Они вместе катались по утрам на велосипедах, а затем отправлялись каждый к себе домой – работать. Часто они обедали вместе. Иногда дома, иногда ехали в город. Вместе отправлялись за покупками, гуляли по берегу, болтали обо всем на свете. В одно из воскресений они побывали на яхте у Маккейбов, причем Грета и Пэт тактично не докучали им своим обществом, а старались почаще оставлять их одних. Вряд ли они могли предположить, что за все время знакомства отношения Даники и Майкла не стали более близкими.

В середине июля пожаловала Элинор Маршалл. Даника находилась куда в лучшей форме, чем прошлым летом, но и на этот раз присутствие матери действовало на нее сковывающе. По настоянию Даники Майкл приходил к ним несколько раз на обед. Она не только не прятала его, – напротив, хотела, чтобы мать с ним познакомилась поближе.

Даника не сомневалась, что мать ее поймет. Но она ошиблась.

Три дня спустя, уже вернувшись от Даники, Элинор говорила мужу:

– Дорогой, я хочу с тобой кое о чем поговорить… – Супруги сидели в гостиной и пили послеобеденный коктейль. – Это касается Даники.

Уильям поудобнее устроился в кресле.

– Я рад, что ты съездила к ней. У меня никак не получилось выбраться.

– Она все понимает и не обиделась… Но я не об этом хотела поговорить. Меня беспокоят ее отношения с Блейком.

– А что такое?

– Они так редко видятся, не говоря о том, что живут практически раздельно.

– Я уже сказал ей об этом, – проговорил Уильям. – Но она меня не слушает.

– А что говорит Блейк? – спросила Элинор.

– А что он может сказать?! – нахмурился Уильям. – Если у него работа в Вашингтоне, не может же он так часто мотаться к ней туда… А она не хочет к нему переезжать. Не силой же ее заставлять? Какого черта, что она себе думает?

– Ей никогда не нравился Вашингтон. Сам знаешь.

– Но почему? Казалось бы, ради Блейка она могла бы себя заставить.

– Она упорно не хочет. Это меня и беспокоит, – разволновалась Элинор.

Уильям поставил свой бокал на подлокотник кресла. Кубики льда звякнули о стекло.

– У нее есть все, о чем только может мечтать женщина. Даже больше того. Не знаю, чего ей не хватает. Конечно, эта неудача с ребенком подкосила ее, но она же молодая женщина. А она чем занялась: решила нянчиться с этим старым пустомелей Брайантом!

– Он, кажется, ей очень симпатичен.

– Глупости! Вся эта идея с книгой – полная чепуха. Она никогда не была книжным червем. Я, по крайней мере, не так ее воспитывал. С чего это она вздумала работать?

– Ей это нравится, – сказала Элинор.

– Упрямая девчонка, – проворчал Уильям, – даже если она уже жалеет об этом, она никогда не признается. – Он ненадолго задумался. – Этому может быть лишь одно объяснение – она находится под чьим-то влиянием… Она с кем-нибудь встречается?

Элинор разгладила платье на коленях и медленно проговорила:

– В Мэне она познакомила меня с несколькими людьми, все они очень симпатичные. Но все-таки у меня на сердце неспокойно…

Она умолкла, и Уильям насупил брови.

– В чем дело, Элинор? Что же ты замолчала?

– Может, я не должна…

– Элинор! – грозно сказал муж.

– У нее есть сосед. Майкл Бьюкенен. Я говорила тебе о нем. Он был очень внимателен к Данике прошлым летом. Это он отвез ее в больницу.

– От него все и идет. Готов поклясться.

– Нет-нет, уверяю тебя, – поспешно сказала Элинор. – Он очень, очень милый.

Уильям вздохнул.

– Ну и что же ты хотела мне сказать? – поинтересовался он.

Элинор болезненно поморщилась. Она не была уверена, что поступает правильно. С одной стороны, она чувствовала, что выдала Данику, а с другой – в ней заговорила беспредельная преданность мужу, который пришел бы в ярость, если она от него что-нибудь утаила.

– Не думаю, что Даника может вступить в связь с другим мужчиной, – решилась она наконец.

Уильям потер подбородок.

– Ты имеешь в виду этого Бьюкенена?

– Кажется, они очень друг другу симпатизируют.

– Ты заметила что-нибудь такое?

– В общем, нет. Их отношения вполне корректны. Даника вела себя вполне непринужденно. Но я-то вижу. Женщина всегда все замечает.

– Что именно? – нетерпеливо спросил Уильям.

– Выражение лица, интонации… С Блейком она не такая.

– Блейк мужчина и этот Бьюкенен тоже…

– Конечно, он мужчина, – мягко согласилась Элинор. – И по-своему ничуть не менее привлекательный, чем Блейк. И преуспевающий тоже… К тому же он там рядом с ней, а Блейк в Вашингтоне. И ее это нисколько не огорчает.

Уильям покачал головой.

– Даника никогда так не поступит. Просто не осмелится.

– Даника больше не ребенок, она зрелая женщина – из плоти и крови.

– Нет, она не посмела бы! Я уверен.

Элинор поджала губы и кивнула.

– Я только хотела тебя предупредить.

Уильям допил коктейль.

– Зачем?

– Может, ты поговоришь с ней или с Блейком. Не нужно никого ни в чем обвинять, просто пусть они оба попытаются… Я не хочу, чтобы что-нибудь случилось, Билл! Блейк сейчас на виду, если Даника выкинет какую-нибудь глупость, тень падет и на Блейка, и на тебя.

– Гм, возможно! – вздохнул Уильям. – Кстати, я виделся сегодня в клубе с Генри и Рут. Они о тебе спрашивали…

На этом разговор о дочери прекратился. С чувством выполненного долга Элинор с радостью переключилась на другую тему. Что же касается Уильяма, то он еще долго размышлял о дочери и ее отношениях с Блейком. С последним ему совсем не хотелось ссориться. Он был его другом и союзником.

В конце концов он решил взять это дело под свой контроль и на следующий день позвонил Моргану Эмери.

В конце июля в воскресенье Майкл предложил Данике прокатиться вдоль побережья в Кэмден. Даника была готова ехать с Майклом куда угодно и с радостью согласилась.

Для удобства, а главное, из желания ему понравиться, она надела новое синее платье и легкие кожаные сандалии, которые купила этой весной в дорогом бостонском магазине.

Майкл был молчаливее обычного. Время от времени он бросал на нее взгляды, гладил руку, но предпочитал отмалчиваться.

– Что-то ты задумчив, – осторожно начала она. – Все в порядке?

– Да-да, все хорошо. Вообще, мы едем туда не просто так… – пробормотал он.

Через десять минут они уже должны были въехать в Кэмден.

– Еще один сюрприз? – пошутила она.

– В некотором роде. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

– В прошлый раз ты познакомил меня с Чиллой. Кто на это раз, Майкл?

– Ее зовут Джина. Джина Брэдли.

Даника задумалась и покачала головой.

– Что-то не припомню этого имени. А я должна ее знать?

– Вряд ли. Брэдли – ее девичья фамилия. После развода она снова взяла ее. Когда я был маленьким, она носила фамилию Бьюкенен. Словом, это моя мать.

– Твоя мать?! – воскликнула Даника. – Но я думала, что она живет в Нью-Йорке. Мне и в голову не приходило, что твои родители в разводе.

Майкл редко и неохотно рассказывал о родителях, особенно об отце, и Даника предпочитала не приставать к нему с расспросами.

– Они развелись, когда я уже вырос. Поэтому развод родителей не вошел в воспоминания детства.

– А что произошло? – спросила Даника. – Мне казалось, что у вас в семье все… хорошо.

– Пока мы, дети, были маленькими, все действительно было прекрасно, – сказал Майкл. – Мы знали, что Джина держится независимо. В семье она была на особом положении, а нас отец всячески воспитывал. Не думаю, что она была тогда несчастлива с ним. Нас она любила, а с отцом у них был своего рода компромисс.

– Тогда как вышло, что…

– Когда мы выросли и зажили самостоятельно, она узнала об одной чрезвычайно неприятной вещи: отец изменял ей с одной молодой женщиной.

– Ах, Майкл! – вырвалось у Даники.

– Для Джины это был настоящий удар. Она-то все эти годы верила отцу… Он не просил у нее развода, она просто переехала жить сюда.

– Хорошо, что ты рядом с ней.

– Мы видимся не так часто, как бы мне хотелось… – покачал головой Майкл. Было видно, что он очень любит мать. – Она у меня просто чудо. Теперь еще более независимая, чем раньше. Она не из тех, кто ждет, что дети вечно будут сидеть у нее под крылышком. Теперь у нее началась новая жизнь, и с ней не так-то легко договориться о встрече – она вечно занята.

– А чем она занимается? – поинтересовалась Даника.

– Точнее спросить, чем она не занимается, – поправил Майкл. – У нее свой дом в Кэмдене, и она факультативно преподает русский язык в школе. Кроме того, она делает посуду, светильники.

– Делает посуду? – изумилась Даника.

– Ну да, лепит из глины. Она настоящий мастер. Помнишь керамический светильник у меня в спальне?

Даника рассмеялась: его спальня была для нее под запретом.

– Увы, – сказала она, – мне не пришлось ею полюбоваться.

– Точно… – кивнул он. – Но вот нечто подобное делает моя мать. Потом выставляет эти вещицы на продажу в местных магазинчиках… Кстати, у тебя тоже есть одна ее вещь, – сказал он.

– Неужели? – удивилась Даника.

– Ваза в гостиной.

Даника почувствовала, что он говорит об этом с гордостью.

– Так ее сделала твоя мать? Почему же ты молчал?

– Мне было просто приятно это знать, и все.

– Мне она очень нравится, – искренне сказала Даника.

Майкл удовлетворенно рассмеялся.

– Я говорил ей, чтобы она продавала свои изделия в Нью-Йорке, а она говорит, что нет времени. Она не любит суеты. Она просто получает удовольствие от того, что делает. Хотел бы я быть таким же спокойным, как она! Дело не в том, что я жажду признания, но вряд ли смог бы работать, если бы знал, что люди не прочтут моих книг.

– Тут все иначе, Майкл! – возразила Даника. – Твоя мать…

– Называй ее Джина. Ей это понравится.

– Джина уже успела пресытиться тем, что называется общественным призванием. Четыре ее главных творения уже гуляют по земле – Брайс, Кори, Чилла и ты!

Майкл усмехнулся.

– А вы понравитесь друг другу. В вас есть что-то общее.

У Даники побежали мурашки по спине.

– Она, что, знает обо мне?

– Да, я рассказывал, что у меня есть подруга, – сказал он, посерьезнев. – Но всего я ей, конечно, не рассказал. Учитывая ее собственный печальный опыт супружества, я думаю, она будет не в восторге, когда узнает, что я влюблен – надеюсь, у тебя ведь нет сомнений, что я в тебя влюблен? – в замужнюю женщину.

Если у Джины и возникли какие-либо подозрения относительно сына и Даники, она сумела их искусно скрыть. С Даникой она была весела и приветлива, а Майклом явно любовалась. Теперь Даника поняла, откуда у него это обаяние. Джина безусловно была чрезвычайно привлекательной женщиной.

Она была гораздо тоньше и стройнее Чиллы. У нее были коротко подстриженные седые волосы. Майклу достались от нее карие глаза, а главное, теплый добрый взгляд. Этим, впрочем, их внешнее сходство и ограничивалось.

Как и Чилла, Джина сразу пришлась Данике по душе. Такой раскрепощенной и интересной женщины Даника еще не встречала. Майкл говорил, что агрессивность и напористость, свойственные Чилле, достались ей от отца, но теперь Даника поняла, что их мать тоже была чрезвычайно импульсивным человеком. За один только день Джина успела познакомить гостей с художником, которому недавно продала дом, потащила их в кино на новый фильм и наконец вместе с Майклом, вскарабкавшись последнему на плечи, взялась перевешивать скворечник, который, по ее мнению, висел слишком низко… Кроме того, она накормила их отличным вегетарианским обедом. Даника и не предполагала, что это может быть так вкусно.

– Устала? – спросил ее Майкл, когда поздно вечером они возвращались обратно.

– Уф-ф! Это приятная усталость, – улыбнулась Даника. – Твоя мать просто прелесть. Тебе с ней очень повезло.

В ее голосе послышалась легкая зависть, но ни малейшей горечи. Майклу это было приятно. Он не хотел, чтобы знакомство с Джиной принесло ей новые страхи, и не на шутку волновался. Но ему так хотелось, чтобы эти две женщины познакомились! Реакция Даники убедила его в том, что он оказался прав. Но еще больше его обрадовало, что она понравилась его матери. Теперь мать знает, что женщина, в которую он влюблен, такая красавица.

Чилла сидела в редакции за письменным столом, заваленным бумагами и газетными вырезками. Фигура Джеффри возникла перед ней словно из воздуха. Она и сама не поняла, почему это у нее так заколотилось сердце. К счастью, ей удалось быстро взять себя в руки и изобразить на лице вежливую радость от встречи.

– Привет! – сдержанно произнес Джеффри.

– И тебе привет, – ответила она с усмешкой.

– Я проходил мимо и решил заглянуть к тебе. Не ожидал, что застану, – обычно ты где-нибудь носишься.

Его тон ей понравился.

– Если бы я все время где-нибудь носилась, то, как понимаешь, никогда бы ничего не написала, – саркастически заметила она. – На мой стол лучше не смотри, – она сокрушенно покачала головой. – Целые залежи бумаг. Чертовский беспорядок. Я ужасно неаккуратная…

– Главное, чтоб работа делалась, – ответил он, опускаясь в кресло у ее стола.

В комнате никто не обращал на них никакого внимания.

– Я читал твою последнюю статью о коррупции, – сказал он. – Прекрасная статья.

– Там нет ничего, чего бы ты не знал.

– Так-то оно так, но ты рассматриваешь проблему под новым углом зрения. Ты уже получила какие-нибудь отклики?

– Ты хочешь сказать – от чиновников? – спросила Чилла. – Что мы суем нос не в свое дело?.. Вообще-то нет. Я и не ждала. Эти чиновники – странные ребята, сначала у них все шито-крыто, а потом они взламывают наши двери, чтобы дознаться о наших источниках информации.

– Брось, Чилла, я этим никогда не занимался.

– Да, ты в мою дверь не вламывался. Ты уже был внутри, – сказала она, отводя взгляд. – Но ты прав, Джефф: ты никогда этим не занимался… Хотя, наверное, мог бы.

– Ну и зря ты так думаешь, – покачал головой Джеффри. – Я быстро понял, что ты не из тех, кто выдает своих информаторов.

– И все же пытался вызнать, – укорила его Чилла.

– Просто я такой любопытный, – сказал он, наклоняясь ближе. Близость Чиллы согревала его сердце. – Я интересовался тобой в личном смысле, но отнюдь не в профессиональном. Что поделаешь, мне так хотелось знать о тебе все… – Он перешел на шепот. – Наверное, это во мне говорит чувство собственника. Это чисто мужское.

– Почему же? – усмехнулась Чилла. – Женщины тоже собственницы. Еще какие!

– Это в тебе говорит феминистка – лишь бы возвыситься над мужчиной…

– А вот и нет! – горячо возразила она. – Мне казалось, ты-то знаешь, что довольно часто я предпочитаю находиться внизу… В общем, не приписывай мне свои недостатки, Джеффри Уинстон! Это наконец нечестно.

– Может, ты и права, – вздохнув, согласился он.

– Что я слышу? – удивилась Чилла.

– Не заставляй повторять меня это признание дважды. Это и так было нелегко, – поморщился Джеффри.

– Неужели ты в состоянии согласиться с тем, что можешь быть в чем-то не прав?

– Я всегда с этим соглашался… Разве что не по отношению к тебе.

– Ну что же, – кивнула она, – это уже кое-что. У каждого из нас есть свои недостатки.

Джеффри хотелось продолжить разговор, но он понимал, что сейчас не время и не место. Он заглянул сюда, чтобы просто удостовериться в том, что Майкл не преувеличивал, уверяя его в незлопамятности Чиллы.

– А как насчет того, чтобы вместе поужинать? – поинтересовался он как бы между прочим.

Ему хотелось услышать какой-то обнадеживающий ответ, но Чилла молчала, задумчиво глядя на бывшего мужа.

Мысли ее уже неслись по другому руслу. Она вдруг нахмурилась и сказала:

– Знаешь, сегодня утром раздался очень странный звонок.

– Кто звонил? Ну-ка, признавайся! – улыбнулся он. – Об этом можно говорить?

Но, взглянув на Чиллу, Джеффри умолк – она казалась совершенно растерянной. Раньше он никогда не видел ее такой.

– Конечно, – сказала она, – тут нет ничего такого… Звонил мужчина…

Джеффри терпеливо ждал. Он твердо решил ее не перебивать и не обнаруживать своей ревности.

Она оценила его выдержку.

– Этот мужчина никак себя не назвал, – продолжала она. – Молол что-то идиотское о сексе, похоти и власти. Не знаю, может, был пьяный или чего-нибудь нанюхался. Но он явно звонил не за тем, чтобы поболтать со мной конкретно или просто с женщиной, до которой он случайно дозвонился. Я чувствую, за этим звонком что-то есть. – Она немного помолчала. – Он повесил трубку прежде, чем я смогла задать ему вопросы…

– Если ему нужно что-то узнать именно от тебя, он позвонит еще раз. Он ведь знает, как тебя найти, – сказал Джеффри.

– Знаешь, после этого звонка осталось какое-то мерзкое чувство, – вздохнула Чилла. – Этот человек где-то рядом, поблизости, а я даже не знаю, кто он, но я чувствую, что ему что-то нужно от меня.

Джеффри был рад, что Чилла поделилась с ним своим беспокойством, тем более что он тоже считал, что повод для тревоги действительно был. Такой взволнованной и одновременно беззащитной он ее давно не видел… Может, она и впрямь нуждалась в нем, как говорил Майкл.

– Слушай, Чилла, – проговорил он, – вообще-то я зашел пригласить тебя поужинать вдвоем. Я понимаю, вы, наверное, после работы ужинаете все вместе… – Он кивнул на остальных.

– Когда?

– Что? – не понял он.

– Когда ты назначаешь мне свидание? – улыбнулась она. – Я могла бы вечером в четверг. Если ты, конечно, не занят.

– В четверг вечером? – протянул он задумчиво, стараясь замаскировать свою радость.

Ему казалось, что с ней опять будет трудно сговориться, а он был уже не так юн, чтобы играть в эти игры. Четверг? Значит, через два дня.

Он усмехнулся и, поднявшись, поцеловал ее в щеку.

– Прекрасно, – сказал он. – Мне за тобой заехать?

– Дорогу ты знаешь, – кивнула она.

Временами у нее был на редкость нежный голос.

И снова он был поражен. Он думал, что она назначит встречу в ресторане. Неужели она действительно созрела? Хотелось бы надеяться…

– Отлично, Чилла, – пробормотал он, – значит, около восьми?

– Договорились, – кивнула она.

Джеффри попрощался и зашагал к двери. Чилла смотрела ему вслед и думала о том, что он самый красивый мужчина в этой комнате. Это было очень приятно сознавать. Уже давно она не испытывала такого приятного возбуждения.

Джеффри, словно почувствовав на себе ее взгляд, оглянулся.

– Береги себя, Чилла.

Морган Эмери уютно устроился перед иллюминатором в каюте взятой напрокат яхты. Прошел почти месяц с тех пор, как его нанял Уильям Маршалл, и теперь ему начало казаться, что деньги, судя по всему, тратятся впустую. Он всюду рыскал, подслушивал, таскался по ресторанам, но так ничего и не добыл. По крайней мере, ничего заслуживающего внимания.

Фотографий он само собой понаделал, но вполне невинных. Он снимал парочку на пляже, в машине, на велосипедах, в местной библиотеке и на пороге ее дома. Иногда рука Майкла Бьюкенена лежала на ее плече, и тогда Морган замирал в ожидании, что сейчас ему удастся заснять поцелуй, но ничего не случалось. Иногда этот парень даже приобнимал дочку Маршалла за талию, но потом снова давал задний ход. Они смотрели друг другу в лицо, улыбались – и расходились… Даже теперь, когда Морган нацелил на веранду Майкла громадный телескопический объектив, так и не удалось ничего заснять. Просто двое сидели друг напротив друга и ели мясо, которое только что приготовили.

Морган сглотнул слюну, но, когда парочка кончила есть, аппетит у него пропал.

Наружное наблюдение. Подглядывание… Сам-то он терпеть этого не мог. Часами сидишь и ждешь у моря погоды. Другое дело работа в большом городе. Там частный детектив легко мог ухватить зубами добычу. А это что такое? Какие-то детские забавы. Платят много, да что толку.

Увы, если сенатор США просит об услуге, отказаться просто невозможно. Высочайшее покровительство на дороге не валяется, а Уильям Маршалл был именно тот человек, которому было достаточно сказать одно слово, и Морган мог получить прекрасную работу в федеральной службе. Теперь он в этом очень нуждался. Это раньше он мечтал стать артистом, прославиться… Черт, если бы у него была смазливая физиономия!

На берегу произошло какое-то движение, Морган встрепенулся, но тревога снова оказалась ложной. Просто понесли тарелки в дом. А в доме они надолго не задерживаются. И опять эта проклятая псина. Очаровательная тварь, ничего не скажешь. Но Маршаллу нужны не собачьи фотографии. Хотя что он может добыть, не рискуя к ним приблизиться?!

И они хороши в самом деле! Этот Бьюкенен прямо-таки евнух какой-то. Часами сидит наедине с такой красоткой – и ничего. По крайней мере, в пределах его, Моргана, видимости.

Чертыхаясь, Морган стал укладывать оборудование, а затем поднялся в кабину. Это была классная яхта. Что за наслаждение сжимать блестящий медный штурвал! Маршалл распорядился денег не жалеть. Что ж, когда-нибудь и у него, у Моргана, будет такая яхта. Кто заслужил, если не он?.. А еще он заслужил, чтобы вечером его обслужила аппетитная дамочка из города. Уж он бы себя показал!..

Его так и подмывало дать полный ход, но автопилот безукоризненно соблюдал маршрут и скорость. Яхта не должна была привлечь к себе внимание.

Одно Морган знал точно: больше он париться здесь не намерен. Маршаллу нужны фотографии? Он их получит – уж какие есть. Если на них все слишком невинно, то это его проблемы. Морган свою работу сделал. Все, финита ля комедия.

Даника вернулась на веранду и стала смотреть на море. Майкл подошел сзади и обнял ее за талию. Она накрыла ладонями его руки.

– Красота, правда? – прошептала она.

– Закат или яхта?

– И то, и другое. Такая умиротворяющая картина… – Она откинула голову к нему на грудь. – Там, наверное, тоже очень хорошо.

– На яхте?

– Ну да. Волны небольшие и легкий ветерок. Яхта мерно покачивается – блаженство! – Она снова вздохнула. – Как чудесно иметь яхту! Интересно, откуда она?

Майкл прищурился, вглядываясь в даль.

– Трудно сказать. Названия отсюда не видно. Наверное, из Бар-Харбора или Ньюпорта. А может, с Лонг-Айленда.

– Это похоже на сон. На корме никого не видно. Интересно, что они делают в каюте? Может быть, ужинают с шампанским?

– А может, глушат водку?

Она слегка толкнула его локтем в бок.

– Ты несносен, Майкл! Я тут размечталась, а ты в один миг разрушил всю романтику…

– Прости. Продолжай мечтать.

Трудно было удержаться и не поддаться этому заманчивому предложению.

– Если бы у меня была такая яхта, – проговорила Даника, – я бы была свободна. Именно на корабле чувствуешь себя совершенно свободным. Я бы… куда-нибудь уплыла путешествовать. Простилась бы с сушей и всей этой суетой… – Чуть наклонив голову, она рассмеялась. – Тебе, наверное, кажется, что я сумасшедшая?

– Вовсе нет, – заверил Майкл, а про себя подумал, что, если бы она захотела, Блейк купил бы ей такую яхту. Она сама могла ее себе купить… И он, Майкл, мог ей ее купить… Значит, дело было вовсе не в яхте. Она мечтала о свободе. Ради ее свободы и он был готов отдать все на свете… – Я тебя понимаю, – кивнул он. – Однажды летом, когда я еще учился в колледже, я устроился юнгой на большую яхту. Мы возили туристов. Это была тяжелая, но очень интересная работа. Когда мы высаживали туристов и оставались одни, то поднимали все паруса, неслись по волнам, валялись на корме… Казалось, весь мир принадлежит тебе, все проблемы оставались на берегу. Как прекрасно было почувствовать себя свободным! Хотя бы ненадолго.