Текст книги "Месть лорда Равенскара"

– Я знаю Уильяма уже пет сто, во всяком случае, с тех пор, как себя помню. И всегда рад его видеть У себя в гостях о чем ему прекрасно известно, – ответил лорд Равенскар.

Кэрил перевела умоляющий взгляд на сквайра:

– Поедемте с нами, пожалуйста!

– – Конечно, я так и собирался делать, – успокоил ее Уильям, – но вы пока упакуйте чемоданы, как предложил Трент.

– Никуда вы не поедете, сквайр, – прервана их миссис Косвелл, – пока я не перевяжу вашу руку.

– Да это же просто царапина, – запротестовал мистер Бакстон.

По миссис Косвелл, не обращая внимания на все его возражения, принялась стягивать с него куртку. Кэрил опять чуть не расплакалась, когда увидела огромное кровавое пятно на его рубашке.

К счастью, это действительно была лишь небольшая ранка: пуля лишь чиркнула по коже. Миссис Косвелл быстро и ловко перевязала руку сквайра, и он готов был отправиться вместе с лордом Равенскаром к начальнику полиции.

Тем временем фермер перетащил тело сэра Харвея из кухни. Ромаре пришла в голову странная мысль: смерть ужасна сама по себе, но еще ужаснее то, что этого человека никто не станет оплакивать. Теперь Кэрил сможет выйти замуж за Уильяма Бакстона, а Александр никогда не узнает, каким жестоким и злобным созданием был его отец. Каким-то удивительным образом все неприятности, что омрачали ее душу, рассеялись, как облака, и снова над ней засияло солнце. Сердце ее трепетало, а душа пела оттого, что лорд Равенскар был сейчас здесь, рядом и оказался еще более красивым, чем она его помнила.

Неужели он поцеловал ее?! "Нет, это был не настоящий поцелуй, – твердила она себе, – он случайно коснулся меня губами, когда я прильнула к нему. Но ведь я так обрадовалась, что Господь услышал мои мольбы! Я люблю его! И теперь, когда он появился в этом доме, все стало по-другому, все изменилось».

Лорд Равенскар словно почувствовал, что Ромара думает о нем. Он ждал, пока миссис Косвелл перевяжет руку сквайра, и уже начинал проявлять нетерпение. Он резко повернулся и посмотрел на нее. Она немного смутилась под его пристальным взглядом.

– Как вам удалось… найти меня?

– Лучше и не спрашивайте! – ответил он. – Мне даже в голову не могло прийти, что вы окажетесь так близко от меня, да еще и с одним из моих лучших друзей.

– Я подумала… что нам обеим надо спрятаться, чтобы нас… никто не нашел.

Лорд Равенскар сжал губы, и в глазах мелькнул гневный огонек. Ромара, не поняв, что вызвало его гнев, отнесла его на свой счет и расстроилась чуть ли не до слез. Но он сказал:

– Я знал, что Уичболд никогда не перестанет преследовать Кэрил, не такой он человек, чтобы отступиться. И вместо того чтобы рассыпать во все стороны ищеек с Боу-стрит и разыскивать вас, я просто подкупил его слуг, как и прежде. Поэтому все сведения, добытые его людьми, сразу же становились известны мне.

– Вы необыкновенный человек, умница! – восхитилась Ромара.

– Сегодня утром они наконец сообщили ему, что обнаружили Кэрил, скрывающуюся на этой ферме. Мне эта новость стала известна почти в ту же минуту, что и Уичболду, и я просто заплатил за нее.

– И вы… поехали следом за ним?

– Какой же он отвратительный ездок! Мой кучер все ругался, говорил, что Уичболду только коров гонять. И был совершенно прав.

Удивительно, подумала Ромара, он появился как раз в тот момент, когда был больше всего нужен. Ей ужасно хотелось спросить, скучал ли без нее лорд Равенскар, но она сдержалась и прикусила язык. Она обернулась к Кэрил и приобняла ее со словами:

– Пойдем-ка, дорогая, собираться. Давай сделаем это поскорее, как приказал его светлость.

Кэрил даже не услышала сестру. Она во все глаза смотрела на сквайра.

– Ты… надолго уезжаешь? – тихонько спросила она.

– Я должен сохранить свое доброе имя, и для этого мне понадобится некоторое время. А потом я вернусь, обещаю тебе.

Он поднес руку Кэрил к своим губам и нежно шепнул:

– Береги себя, любимая. Лорд Равенскар с мистером Бакстоном сели в фаэтон, фермер Косвелл взялся править экипажем сквайра, и коляски одна за другой выехали со двора.

– В жизни не видела ничего подобного! – всплеснула руками миссис Косвелл.

Тут Александр принялся вопить во все горло.

– Да ведь он хочет есть, бедный малютка, – запричитала кормилица.

– Да, и будет вечно голодным, . если ты не поедешь вместе с ним и не останешься жить в Равен-Хаусе, – проворчала миссис Косвелл.

Ее невестка раскрыла рот от удивления.

– Жить в Равен-Хаусе? Что это вы придумали?

– Ну, должна же хоть у кого-то быть голова на плечах, – ехидно заметила фермерша. – Интересно, как ребенок сможет обойтись без тебя, а?

– Так что же, мне надо будет остаться с ним?

– Именно про это я тебе и твержу!

– А как же моя дочка? Что с ней будет?

– Естественно, она поедет с тобой, – миссис Косвелл была воплощением здравого смысла.

– А Джо?

– Что Джо? Что тебя беспокоит? – со спокойной деловитостью рассуждала пышная фермерша. – Слава Богу, я воспитывала его и присматривала за ним до двадцати пяти лет, пока вы с ним не поженились. Так что будь уверена, с твоим драгоценным муженьком ничего страшного не случится.

– Да мне и самой хотелось бы побывать в Равен-Хаусе, – смущенно улыбнулась молодая кормилица, – только вот боюсь, как бы это не сочли за дерзость.

– Ты бы лучше подумала, каково придется бедолаге малышу без тебя. Давай-ка, дочка, собирайся! Возьми пару платьев, да получше. Ты ведь приедешь в приличный дом, а слуги там что иные господа.

– Вот уж никогда не думала, не гадала, что когда-нибудь окажусь в Равен-Хаусе, – бормотала себе под нос молодая женщина, быстро поднимаясь по лестнице в комнату, которую они занимали вместе с мужем и маленькой дочерью.

Кэрил светилась от счастья. Она чуть не задушила сестру в объятиях.

– Теперь я могу выйти замуж за Уильяма! – она просто пела от радости. – Я могу стать его женой! Ромара, жизнь прекрасна! Как я счастлива!

– Весьма своеобразное выражение скорби! Ты ведь овдовела не более чем полчаса назад, – поддразнила ее Ромара, – но все же я очень рада за тебя, дорогая, в самом деле.

– Он такой добрый, такой внимательный! Мы будем жить с ним в его чудесном доме, и я хочу, чтобы у нас было много детей. Александр не будет скучать.

Похоже на сказку со счастливым концом, подумала Ромара, но одна мысль не давала ей покоя, точила мозг и заставляла сердце бешено колотиться: «Что будет со мной?» В ушах у нее стоял непрерывный звон.

Они принялись упаковывать вещи. Вернее, этим занималась Ромара. Кэрил была слишком взволнована, она смогла только переодеться в новое платье и теперь вертелась перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон.

– Скорее бы вернуться в Равен-Хаус, – воскликнула она. – Я снова надену красивую одежду, которую привезла из Лондона. И смогу накупить новых платьев! Ах, Ромара, понимаешь, у меня будут новые платья для приданого. Если только мы можем… позволить себе такие покупки…

И она вопросительно посмотрела на сестру.

– Конечно, родная, у тебя обязательно будет приданое, – улыбнулась ей Ромара.

Кэрил подняла руку и взглянула на браслет, что носила на запястье.

– Уильям сказал, что бирюза принесет мне счастье. Похоже, его предсказание сбывается. Мне так повезло!

– Да, судьба благосклонна к тебе, – откликнулась Ромара, – и кто бы мог подумать, что сквайр и… лорд Равенскар – старые друзья?!

Она немного запнулась, потому что не смогла выговорить «мой муж».

– Но этого можно было ожидать, ведь они живут в одном графстве, да и не так далеко друг от друга, – проговорила Кэрил. Потом улыбнулась и продолжила: – Мне всегда хотелось спросить у Уильяма, бывал ли он когда-нибудь в Равен-Хаусе. По я побоялась, что он догадается, что мы как-то связаны с его светлостью, и ты рассердишься на меня.

Ромара села на пол возле чемодана, в который укладывала вещи.

– До сих пор не могу поверить, что не… застрелила того человека. Того, который хотел украсть Александра. Ведь я ни капли не сомневалась, что попала в него.

– И хорошо, что ты не убила его, – отвлеклась от зеркала Кэрил, – не то тебе пришлось бы сидеть в тюрьме и моя свадьба была бы не такой радостной!

Она, конечно, поддразнивала сестру, но Ромаре было совсем не смешно. Как часто по ночам она лежала без сна и дрожала от ужаса при мысли, что ее привлекут к суду, признают виновной в умышленном убийстве и заточат в тюрьму.

Кэрил увидела, какое страдание выразилось на лице сестры. Она прильнула к ней, обняла и поцеловала в щеку.

– Давай не будем больше говорить и даже вспоминать об этом, – предложила она. – Ты была такой отважной и смелой! Я никогда не смогу выразить тебе свою благодарность. Ты столько сделала для меня и Александра! Ведь он мог стать незаконнорожденным или вовсе не появиться на свет. Харвей всегда был против.

– Раз я должна забыть, то и ты про все забудь. Как раз сегодня утром я подумала, что ты снова стала прежней Кэрил, веселой и красивой, какой была до того, как в твоей жизни появился сэр Харвей.

Она помолчала немного, потом заговорила снова:

– Будь такой всегда! Пусть этот ужас и грязь навсегда уйдут из твоей жизни и наслаждайся счастьем с Уильямом, который по-настоящему тебя любит.

– Я все время задавала себе вопрос, любила ли я когда-нибудь Харвея, – тихо проговорила Кэрил, – но теперь-то я понимаю, что просто потеряла голову, была ослеплена его элегантностью, хорошими манерами, красивыми разговорами. Он казался мне человеком из другого мира.

– Ты была слишком молода и неопытна и не понимала, насколько он ужасен и отвратителен, – с сочувствием сказала Ромара.

– Все это сейчас мне кажется похожим на ночной кошмар, – сказала Кэрил, – и ты совершенно права, Ромара, я не буду больше вспоминать о нем. Я хочу думать только про Уильяма и про то, как сделать его счастливым.

– Уверена, у тебя все получится. Знаешь, Кэрил, мне кажется, что папе очень понравился бы твой Уильям. Такому зятю он был бы очень рад!

– Лорд Равенскар тоже пришелся бы ему по душе.

Ромара ничего не ответила. Кэрил выдержала паузу и через несколько минут немного смущенно спросила:

– Не хочу причинять тебе боль… Как ты думаешь, он уже забыл ту женщину… которая его бросила?

– Не знаю.

– Я видела ее однажды.

– Ты ее видела? – встрепенулась Ромара. – Почему же ты мне ничего об этом не рассказывала?

– Мне казалось, что это тебя расстроит, – просто ответила Кэ-рил. – В тот день мы с Харвеем гуляли в Воксхолл-гарденз. Она сидела недалеко от нас, и Харвей все расхваливал ее красоту, чтобы заставить меня ревновать.

Она задумалась.

– Я так ненавидела ее! К тому же мне показалось, что она не слишком-то хороший человек.

– Почему ты так решила? – удивилась Ромара.

– Она кокетничала направо и налево, флиртовала одновременно с двумя или тремя мужчинами. Она строила им глазки, кружила головы своим ухажерам, и они действительно были крайне взволнованны. Но и неискушенному человеку было понятно, что ни один из кавалеров ее ни капельки не интересует.

Ромара вздохнула. Если лорду Равенскару нравилась такая женщина, как она сможет с ней соперничать? Она сама не сможет кокетничать даже с одним мужчиной, не то что с тремя одновременно! Так что даже если им удастся прийти к некоему разумному, взаимовыгодному соглашению и жить вместе как муж и жена, она ему быстро надоест и он оставит ее в одиночестве в деревне, а сам скроется в Лондоне со своими друзьями.

– Ну, ладно, давай собираться дальше, – резко сказала она.

– Да, конечно, – Кэрил мгновенно переключилась на гораздо более интересную дня нее тему, – давай поторопимся! Я поскорее хочу быть рядом с Уильямом!

Глава 7

Уже начинало темнеть, когда они наконец отправились в Равен-Хаус. Ромара ехала с лордом Равенскаром в его фаэтоне, а Кэрил и кормилица с ребенком на руках в коляске вместе со сквайром.

Говорить откровенно Ромара не могла, потому что перед ними восседал кучер. Хотя он вряд ли стал бы подслушивать, но все же его присутствие смущало Ромару.

Она от души радовалась своему возвращению домой, но все-таки очень волновалась и даже немного боялась тех чувств, которые мог испытывать лорд Равенскар. У нее в ушах до сих пор звучал вопрос, который он задал ей сегодня днем, как только приехал: «Как вы могли так отвратительно поступить? Почему исчезли так внезапно?» Он говорил сердито, даже гневно, но в то же время он ведь поцеловал ее!

Одно воспоминание о прикосновении его губ вызвало странное томление в ее груди, сердце замерло, и она почувствовала, как перехватило горло и стало тяжело дышать. Но был ли тот поцелуй на самом деле? И что он означал? Должно быть, она была слишком взволнована, и Трент Равенскар просто хотел немного ее успокоить.

Ей очень хотелось расспросить, как они со сквайром съездили к начальнику полиции. Но беседовать о таких личных делах при кучере было бы нескромно. Она краем уха слышала разговор лорда Равенскара с миссис Косвелл. Он сообщил фермерше, что тело сэра Харвея скоро заберут и викарий позаботится о похоронах. Ромара тогда подумала, что внимательный лорд Равенскар старается оградить миссис Косвелл по мере возможностей от волнений и неудобств, связанных с присутствием трупа на ферме. По обычно добродушная фермерша на этот раз высказалась сурово:

– Если хотите знать мое мнение, милорд, христианские похороны для такого негодяя – слишком великая честь!

– Полностью с вами согласен, – отозвался лорд Равенскар, – но все-таки надо соблюсти приличия.

Как бы там ни было, сэр Харвей погиб по своей собственной вине, думала Ромара, он первым поднял оружие. Сквайр просто защищал себя и Кэрил.

После того как Кэрил рассказала о попытке похитить ее сына, Уильям Бакстон решил всегда носить с собой пистолет.

– Как хорошо, что ты ему все рассказала! – воскликнула Ромара.

– Я давно хотела поговорить с ним об этом, – ответила Кэрил, – но ты всегда настаивала, что мы должны сохранять нашу тайну.

– Да, вынуждена признать, это тот случай, когда я рада, что ты не послушалась меня! – сказана Ромара. – Но ты же знаешь, дорогая, я только старалась защитить Александра.

– И меня, – добавила Кэрил и чмокнула сестру в щеку. Потом на глаза ее навернулись слезы и она, чуть не плача, произнесла. – Ты спасла мою жизнь, когда увезла меня от Харвея, и благодаря тебе я нашла свое счастье.

– Благодари за это лорда Равенскара.

– Сделай это за меня, пожалуйста, – попросила Кэрил. – Он обязательно должен знать, как я ему благодарна. А как же иначе, ведь теперь я выйду замуж за Уильяма!

Она была настолько счастлива, что все рядом с ней сияло и радовалось. Когда мужчины вернулись, Кэрил с Ромарой сбежали по лестнице вниз, обе улыбающиеся, со светящимися глазами.

Они попрощались с миссис Косвелл и обещали непременно приехать к ней в гости вместе с Александром при первой же возможности. Потом Ромара вспомнила, что они так и не попробовали именинный торт.

– Можно, мы заберем его с собой в Равен-Хаус? – спросила она.

– Конечно! – миссис Косвелл зарделась от удовольствия, что знатные господа все-таки не забыли про творение ее рук.

Торт тщательно упаковали, аккуратно положили в коляску, и маленькая кавалькада наконец тронулась в путь. Фермер и его жена стояли у порога дома и долго махали руками, пока господа не скрылись из вида.

– Она была так добра к нам, – тихо произнесла Ромара.

– Вам очень повезло, что дилижанс сломался и что Бакстон увидел вас тогда на станции, – заметил лорд Равенскар.

– Надеюсь, вам вернули лошадь с коляской, которые мы оставили хозяину гостиницы? – вспомнила Ромара.

– Для меня это была единственная зацепка, единственная весть от вас. Я хоть примерно узнал, в каком направлении вы исчезли, – ответили лорд Равенскар, и на его лице появилось угрюмое выражение.

Похоже, лорд Равенскар очень спешил поскорее добраться домой. Лошади неслись во весь опор, и при такой скорости было трудно разговаривать. Они продолжили путь молча.

Наконец перед ними показался Равен-Хаус. Сердце у Ромары подпрыгнуло и затрепетало, и ей захотелось плакать от счастья.

«Прекрасный дом, как я люблю тебя! А еще я люблю твоего хозяина и мечтаю сделать его счастливым! – кричала ее душа. – Но, похоже, мне это вряд ли удастся. В конце концов что я могу дать ему? Что я могу предложить человеку, у которого есть все? Для него открыт весь мир, и ему рады в каждом доме. Везде он окружен друзьями, жизнь его разнообразна и интересна. Зачем же ему жить здесь, в глуши, с незнакомой и нелюбимой женщиной, которая по нелепой случайности стала его женой?»

Да, мысли ее были безрадостными, но радость возвращения все же оказалась сильнее печали. И опять, как в первый раз, над лужайкой кружили голуби, а на ветру на фоне синего неба развевался флаг. На пороге дома с почтительным поклоном их встретил мажордом, а в холле приветствовал мистер Эркрайт:

– Добро пожаловать домой, миледи!

Ромаре показалось, что он говорил искренне. Но времени для светских бесед не было, и они сразу же отправились к себе наверх переодеться к ужину.

– Надену свое самое красивое платье! – щебетала Кэрил. – Уильям видел меня только в старом тряпье. Как ты считаешь, ему понравится мое розовое? Или лучше будет нарядиться в голубое с подснежниками?

Проблема действительно была серьезной, и Кэрил просто измучилась, тысячу раз примеряя то одно, то Другое. В конце концов она остановила свой выбор на голубом, потому что оно очень подходило к подаренному браслету.

У Ромары почти не осталось времени, чтобы заняться собой. Однако миссис Феллоуз все за нее решила. Она приготовила дня Ромары белое, как у невесты, платье, украшенное камелиями.

Ромара посмотрела на себя в зеркало и подумала: а вдруг лорд Равенскар решит, что она намекает на их странные взаимоотношения, – и вспыхнула от подобной мысли. По переодеваться уже не было времени. Она спустилась вниз и хотя знала, что выглядит хорошо как никогда раньше, ужасно волновалась, каждый нерв ее был напряжен и дрожал как туго натянутая струна.

Ужин прошел прекрасно. От ее скованности не осталось и следа. Двое мужчин наперебой рассказывали занимательные истории из своего детства. Они были одногодками, а их матери дружили, так что лорд Равенскар действительно знал Уильяма Бакстона с колыбели. Они вместе учились в Итоне, а затем в Оксфорде. Правда, потом лорд Равенскар пошел служить в Десятый полк легких драгун, а Уильям Бакстон стал гренадером.

После окончания службы Уильям Бакстон остался в деревне, а лорд Равенскар проводил почти все время в Лондоне, особенно после смерти матери, и с тех пор друзья виделись очень редко.

– Я как-то однажды подумал, Уильям, – говорил лорд Равенскар, – раз тебе удалось достичь таких успехов в животноводстве, почему бы и мне самому не попробовать заняться этим? Займусь улучшением своего стада.

– Очень разумное решение, и пастбищ у тебя достаточно, – отозвался Уильям Бакстон.

– Давай поговорим поподробнее об этом завтра, а не сегодня вечером, – предложил лорд Равенскар. – Это слишком серьезная тема для обсуждения.

Уильям Бакстон удивился, но не стал продолжать разговор и тактично замолчал.

Слуги вышли из комнаты, и они остались вчетвером; свечи, что горели на стопе, выхватывали из темноты маленький островок света. Лорд Равенскар поднял свой бокал:

– Я хочу выпить, во-первых, за вас, Кэрил. Я знаю, что вы и мой друг Уильям собираетесь пожениться, и думаю, что вы оба удивительным образом подходите друг другу.

Кэрил зарделась, повернулась к Уильяму и нежно коснулась его своей маленькой ручкой. А лорд Равенскар продолжал свою речь:

– Во-вторых, я хочу выпить за мою жену и за то, что она вернулась домой.

Он не спускал глаз с Ромары. В его взгляде промелькнуло какое-то странное выражение, которого она не поняла, да и голос звучал довольно многозначительно. Сердце ее забилось.

– С-спасибо, – с трудом выговорила она. Язык не слушался ее, а губы складывались в странную улыбку.

Ужин закончился, и мужчины последовали за Кэрил и Ромарой в гостиную. Дворецкий предложил им бренди и поставил графин на столик.

Ромару беспокоили и даже немного пугали странные и необычные чувства, поднимавшиеся в ее душе. Она не могла усидеть на диване и потому поднялась и подошла к окну. Казалось, что прошло сто лет с тех пор, как она уехала из этого прекрасного дома. Но в саду ничего не изменилось, лишь пышным цветом распустились розы, источая сладкий аромат. Последние лучи солнца позолотили трепещущие струи фонтана и оставили мерцающий след на зеркальной глади озера.

– Как здесь… красиво, – тихо проговорила она и услышала:

– Вот потому-то я и не мог понять, как вы могли оставить все это. И меня.

Она и не знала, что лорд Равенскар подошел к ней, пока он не заговорил. Он взял ее за руку и повел на террасу, потом они спустились в сад и пошли через заросли роз к лужайке.

Он привел Ромару к небольшой мраморной беседке, похожей на греческий храм. Этот трофей привез домой один из далеких предков лорда Равенскара. Она была совсем не видна из дома. Отсюда открывался чудесный вид на озеро и на парк, где спокойно бродили пятнистые олени.

Ромара и Трент подошли к беседке в молчании. Ей было так хорошо рядом с этим человеком, что она боялась разрушить, поломать ту умиротворенную красоту и спокойствие, которые окружали их. Они присели на скамейку из белого мрамора, высеченную итальянскими мастерами. Ромаре очень хотелось взглянуть на своего спутника, но она смотрела прямо перед собой не в силах повернуть голову. Она ощущала на себе его пристальный взгляд, и щеки ее залил румянец смущения и радостного волнения.

– Как вы могли так внезапно исчезнуть? – опять спросил он. – Почему ничего мне не сказали?

– Мне не хотелось вовлекать вас в… лишние хлопоты. Я и так доставила вам… массу неприятностей, – Тихо ответила Ромара.

– Вы беспокоились обо мне? – с сомнением проговорил лорд Равенскар.

– Я подумала, что если никто, ни одна живая душа не сможет… отыскать меня и если вы под присягой подтвердите, что не имеете ни малейшего представления… где я нахожусь, то меня… перестанут разыскивать.

– Значит, вы считали, что я не стану поддерживать вас и помогать вам?

– Вовсе нет, я была уверена, что вы обязательно мне поможете, – просто ответила Ромара, – но все это могло… скомпрометировать вас в глазах всего общества, разрушить вашу жизнь, помешать вашей общественной деятельности…

Голос ее дрогнул, и она замолчала. После небольшой паузы заговорил лорд Равенскар:

– Значит, вы решили, что мне гораздо лучше страдать от неизвестности? Проще мучиться, не зная, что случилось с вами, в какую беду попали?

– Страдать? – неуверенно переспросила Ромара.

– Вы же знали, что я буду беспокоиться.

– Да, вы сделали мне столько добра, но мне не хотелось… навязываться. К тому же я должна была позаботиться о Кэрил.

– Я так и понял. И вам действительно повезло, когда в трудную минуту рядом оказался Уильям.

– Я благодарю за это Господа каждый день и каждую ночь.

– А что вы просите у него для себя? – спросил лорд Равенскар.

Она ничего не ответила, но щеки ее опять залил яркий румянец. Он посмотрел на нее пристально и тихо спросил:

– Вам хотелось снова увидеть меня?

– Я мечтала увидеть… вас и вернуться в Равен-Хаус, – не задумываясь ответила Ромара. – Ни на минуту я не забывала про это.

– Про дом?

Вопрос был прямым и требовал такого же откровенного ответа. А значит, ей придется раскрыть свой секрет. Ромара умолкла, подбирая подходящие слова.

И тут заговорил лорд Равенскар:

– Мне очень надо задать вам один вопрос, – начал он, – и я хочу услышать от вас искренний и правдивый ответ.

– Вы же знаете… я всегда говорю правду.

– Да, и мне это очень нравится, – продолжал он. – Итак, скажите мне честно, вы хотели вернуться в этот дом или вам хотелось увидеть меня?

Этот вопрос настолько удивил Ромару, что она даже повернулась и внимательно взглянула на лорда Равенскара. Странный огонь сиял в его глазах, и она зачарованно смотрела на своего любимого. Так они сидели, безотрывно глядя друг на друга.

– Ответьте мне, Ромара, это для меня очень важно, – повторил лорд Равенскар.

– Я… мне хотелось… увидеть… вас, – почти шепотом, запинаясь, ответила она.

– Вы скучали?

– Очень… очень сильно… Мне не хватало вас.

– А мне вас.

Ее глаза расширились, и, все так же зачарованно глядя на мужа, она спросила:

– Сильно?

– Как раз об этом я и хотеп сказать вам, – ответил он, – и это одна из причин, по которой я так отчаянно стремился найти вас.

– Вы и в самом деле… хотели разыскать меня?

Он улыбнулся.

Наверное, ее вопрос показался ему глупым и смешным, решила Ромара.

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, – немного хриплым и низким голосом заговорил он, – каким пустым и безжизненным казался после твоего бегства этот дом? Как тоскливо и невыносимо одиноко было мне без тебя?

– Без… меня?

Он вздохнул, затем перевел свой взгляд на озеро и продолжил:

– Пожалуй, лучше будет рассказать обо всем с самого начала. Нам надо о многом поговорить, но мне кажется, очень важно вспомнить то время, когда мы из-за моего безумного, непреодолимого желания отомстить оказались мужем и женой.

Ромара почувствовала, что вся дрожит от волнения, но не в силах была отвести взгляд от его профиля.

– Мне казалось, что я влюблен, – рассказывал лорд Равенскар. – Моя жизнь всегда складывалась удивительно удачно, я был уверен в своей неотразимости и даже предположить не мог, что меня могут отвергнуть, что любовь, которую я дарю женщине, может оказаться не взаимной.

– Я п-понимаю вас.

– Тот отказ оказался настолько неожиданным для меня, что я потерял голову, повел себя совершенно недостойным образом. Мне очень стыдно, Ромара.

– Пожалуйста, прошу вас, не надо извиняться, – попросила она. – Такой удар каждого человека может сломать и заставить вытворять самые невероятные вещи.

– Нет, если у человека есть гордость и чувство собственного достоинства, – резко ответил лорд Равенскар.

Повисло молчание. Он не смотрен на Ромару, а через некоторое время заговорил снова:

– Теперь я знаю, то не была любовь. То чувство совсем не так называется. Это было обычное, естественное желание мужчины завоевать красивую женщину. Только такой идеалист, как я, мог поверить, что она разбудила во мне те чувства, какие я никогда ранее не испытывал.

Ромара стиснула руки. Ей больно было слушать такие слова, мучительно знать, какие чувства он испытывал к другой женщине. Ведь вся душа ее мечтала о любви, каждая клеточка тела стремилась принадлежать ему, единственному желанному мужчине.

– Я оказался совершенно неготовым с достоинством вынести первый в жизни отказ, и поэтому случилось то, что случилось.

– Пожалуйста… не обвиняйте себя, не надо, – перебила его Ромара, она не могла больше слышать эту самоуничижительную речь. – Ваше поведение можно понять, ведь вам было очень больно. Только мне не хотелось бы, чтобы этот печальный опыт сделал вас ожесточенным и полным презрения к окружающим.

– А почему вас беспокоят мои чувства, ведь я обошелся с вами далеко не лучшим образом? – удивился лорд Равенскар.

– Вы всегда относились ко мне с добротой и пониманием, – ответила Ромара. – Я видела от вас только хорошее. К тому же вы так умны… Я восхищаюсь вами и не могу слышать про вас ничего плохого.

– Вы мною восхищаетесь? Но почему? С какой стати? Ромара улыбнулась.

– Я могу привести вам тысячу причин. Но проще, наверное, будет сказать так: все, кто хорошо вас знает… например, ваши слуги и работники… считают… что именно таким и должен быть настоящий мужчина и истинный джентльмен.

– Вы тоже так думаете?

– Вам же… прекрасно известно… что да.

И чтобы он опять не принялся обвинять себя, она продолжила:

– Думаю, что любовь, даже если она несчастная и приносит боль, не бывает напрасной. И не надо сожалеть о том, что было.

– Даже если это любовь не настоящая?

– Ведь вы искренне ее любили, так что с вашей стороны все было по-настоящему. Может, благодаря этому чувству вы стали более мудрым, опытным и понимающим.

– Несомненно, опыта у меня прибавилось, – отозвался лорд Равенскар. – Именно поэтому я и говорю вам, что это не была настоящая любовь.

Он приостановился, а потом договорил:

– И то чувство не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю сейчас.

Ромара задержала дыхание, а он повернулся и в упор посмотрел на нее. Через пару секунд он медленно произнес:

– Мне понадобилось немало времени, чтобы понять: то, что я чувствую к вам, и есть настоящая любовь.

– Что… о чем вы говорите? Я не понимаю, – прошептала она.

– Я говорю, что люблю тебя, Ромара. Я люблю тебя! Раньше со мною такого никогда не было.

Словно тысячи огней вдруг вспыхнули и засверкали вокруг, ослепив ее своим сиянием. Очень бережно, ласково, словно боясь причинить ей боль или испугать ее, лорд Равенскар обнял и притянул ее к себе. Он посмотрел на ее запрокинувшееся лицо, потом еще крепче прижал ее к себе и прикоснулся губами к ее свежему алому ротику. Сначала она даже не поняла, что происходит. Потом любовь переполнила ее и теплой волной поднялась из глубины сердца. Губы ее затрепетали. Об этом мгновении она мечтала, молилась и плакала бессонными ночами! По никогда не думала, что мечтам этим суждено сбыться, потому что лорд Равенскар был влюблен в другую женщину.

Мир вокруг них был прекрасен, и они вместе стали частицей этой совершенной красоты.

Лорд Равенскар целован ее с нежностью и страстью; она почувствована, что сердце ее точно выскользнуло из груди и соединилось с его сердцем.

Когда он наконец смог оторваться от нее, она, не отводя взгляда, смотрела на него, губы ее дрожали, глаза светились.

– Я люблю тебя, – немного задыхаясь, произнес он, – но скажи мне, дорогая, что ты чувствуешь?

– Я… люблю тебя! Я… люблю тебя! – из глаз Ромары потекли слезы восторга и счастья. – Я люблю тебя с того дня, когда увидела в первый раз. Правда, сначала я этого не понимала. Я не знала, что это любовь.

– Родная моя, ведь я могу сказать то же самое.

– Но как же можно было полюбить такое существо? Ведь я тогда безобразно выглядела?!

– А я влюбился, – с мягкой настойчивостью повторил лорд Равенскар, – в тот день, когда вошел в гостиную и увидел тебя стоящую возле окна с малышом на руках. Но, как и ты, не был уверен в этом. Он крепче прижал ее к себе и продолжал:

– Потом я увидел, как прекрасно ты вписалась в мой дом, стала его частичкой. Я понял, что это твой дом, что это место подходит тебе так же, как и ты ему.

– Мне тоже… так казалось, – сказала Ромара, – но я никогда не думала… даже не мечтала… что к тебе приходят… такие же мысли.

– Ты во многом похожа на мою мать, – проговорил лорд Равен-скар. – Помнишь, как ты провожала нас с Эркрайтом в тот самый день, когда так неожиданно исчезла? Я тогда подумал, что ты не просто стала частью этого дома, но и частичкой меня.