Текст книги "Поместье Лок-Даун"

– По-моему, все это выдумки, – прокомментировал Хью. – Рекламный трюк какого-нибудь политика, чтобы выставить себя героем. – Он скормил собаке ломтик колбасы.

Ева оторвала глаза от письма, которое читала.

– Из Лондона мне писали, что есть заболевшие среди знакомых.

Фергюс отложил свое письмо и посмотрел через стол на Еву:

– Дорогая, твои родители здоровы?

– Да, конечно. Но их кухарка всю прошлую неделю пролежала в больнице, и им пришлось каждый вечер ужинать в папином клубе, а мама его ненавидит. Женщин туда запускают через отдельный вход со стороны переулка. – Она цокнула, снова беря в руки письмо. – Прошлая неделя для них стала настоящим испытанием.

Фергюс даже рот открыл от изумления, глядя на невесту. Как можно быть такой бессердечной? Оправившись от удивления, он посмотрел на брата.

– Лондон – еще не вся Британия. В Хайленде нет ни одного случая заболевания, – заявил Ангус. – И со стороны «Скотсмэна»[17]17
  «Шотландец» (Scotsman) – ежедневная газета консервативного направления; широко освещает вопросы, касающиеся Шотландии. Издается в Эдинбурге; основана в 1817 г.


[Закрыть] совершенно безответственно постоянно писать об этом. Только панику сеют в народе. К чему хорошему это приведет? – Он допил чай. – Ну что, Хью, партию в теннис?

В тот вечер им удалось перенести больных во вдовий дом. «Операция» прошла гладко – благодаря Россу и нескольким садовникам. Господа ничего не заподозрили. Правда, дети, сообразив, что остались без присмотра, тайком выскользнули из дома и, после долгих поисков, были обнаружены на корте, где они, крича и визжа, играли в теннис.

Миссис Макбейн уложила детей спать и вернулась на кухню, где застала Маккея, миссис Бернсайд и Локриджа. Они о чем-то шептались.

– Если так будет продолжаться, через несколько дней господ здесь станет больше, чем слуг, да поможет нам Бог, и что тогда делать? – волновался Маккей.

– Больше нельзя терять ни одной горничной. Они наверняка заметят нехватку прислуги, если миссис Макбейн сама начнет разжигать камины и приносить подносы с завтраком, – сказала миссис Бернсайд. – Будем молиться, чтобы Сэйди не слегла.

Они все разом посмотрели в сторону комнаты для прислуги, где кашляла Сэйди.

Локридж выглядел очень озабоченным.

– Что же делать? Без помощи нам не обойтись.

– Посмотрим, как будут чувствовать себя больные в Драммонд-Хаусе, – предложила миссис Макбейн. – Если к концу недели лучше им не станет, пошлем за доктором. – Остальные согласно закивали, бормоча «да, да».

– Леди Джорджине завтра утром надо быть в городе, у нее там встреча, – сообщил Локридж, поразмыслив с минуту. – Я заскочу к врачу, спрошу, что нам делать.

Миссис Макбейн испустила вздох облегчения.

– Да, это правильно. Только будь очень осмотрителен. Не хватало еще, чтобы слухи пошли.

Фергюс, Лолис и бухгалтер стали еще больше времени проводить вместе, решая финансовые проблемы. Фергюс опять в одиночку доказывал свою точку зрения. Только на этот раз здравомыслия не выказывал именно он, а не отец его или брат. Фергюс хотел спасти родовое поместье, но, какой бы план они ни рассматривали, на деле каждый раз выходило, что спасти его невозможно.

Однажды, после особенно долгого послеполуденного совещания, Фергюс в конце концов признал поражение и дал добро Лолису на то, чтобы тот связался с местным аукционным домом «Кливерингз» и его эксперты произвели оценку поместья. Для семьи это станет ударом, понимал адвокат, но остальным домочадцам придется еще тяжелее. Поместье давало работу многим жителям городка, в том числе ему самому, а как знать, пожелает ли новый владелец сохранить за ними рабочие места. Другой немаловажный вопрос – жалованье: станут ли его платить, пока поместье будет менять владельца? Денег осталось очень мало, даже с учетом выручки за винокурню. А миссис Макбейн настаивала, чтобы заболевшим слугам платили полное жалованье. Это, конечно, справедливо, соглашался Лолис, но корабль слишком быстро шел ко дну.

Имоджен позвонила в поместье и стала договариваться с Хадсоном о том, в какой день могли бы приехать эксперты «Кливерингза», чтобы произвести оценку имущества. Она поинтересовалась, нельзя ли отправить господ из дома на целый день, чтобы они меньше расстраивались.

– Я понимаю, семья в трауре, но обычно на людей это действует удручающе, поэтому, на мой взгляд, будет лучше, если они все на это время куда-нибудь уедут.

– Мисс Маклауд, полагаю, вы не из наших мест? – улыбнулся Хадсон.

– М-м, нет. Из Тобермори. Там у отца на Главной улице свой магазин. – Имоджен не понимала, к чему он клонит.

– В таком случае вы, очевидно, не в курсе про penchant[18]18
  Склонность, особенность. (фр.)


[Закрыть] Инверкилленов, – произнес Хадсон с вполне сносным французским акцентом.

На другом конце провода была тишина.

– Penchant? – наконец переспросила Имоджен.

– Да, penchant. Они редко покидают дом en masse[19]19
  Здесь: все вместе. (фр.)


[Закрыть].

Ее бесили такие краткие ответы.

– Что значит «редко покидают»?

Хадсон тихо вздохнул, но так, чтобы Имоджен все равно его услышала. Видимо, этот разговор дворецкого раздражал так же, как и ее саму.

– Всем известно, что семья никогда не покидает дом. Разве что по случаю весеннего бала в доме Макинтайеров, а это событие состоялось не так давно. И вы об этом тоже знали бы, если б были из этих мест.

– Никогда не покидает? Но они же наверняка бывают в городе, хотя бы для того, чтобы сделать покупки. Или навещают соседей? – Хадсон снова хмыкнул, разозлив Имоджен. – Ходят в церковь, в конце концов! Да куда угодно!

– Инверкиллены не ходят в город за покупками. На это есть прислуга. Я переговорю с миссис Макбейн, попробуем что-нибудь придумать. – С этими словами дворецкий положил трубку, все еще усмехаясь про себя: где это видано, чтобы господа ходили за покупками?!

Миссис Макбейн, конечно же, придумала, как выманить из дома все семейство. Она предложила леди Джорджине устроить прием по случаю помолвки Фергюса и Евы. Это событие еще не отмечали, и было не особо хорошо, что леди Ева была представлена только на похоронах. А поскольку семья соблюдает траур, пожалуй, лучше организовать дневной раут в саду Драммонд-Хауса. В сложившихся обстоятельствах это станет дополнительным знаком уважения, заверила экономка вдовствующую графиню.

Леди Джорджина согласилась с ней и в тот же вечер за ужином объявила о предстоящем приеме. Еву новость не обрадовала. К счастью, Фергюс поддержал в этом невесту: сейчас не та ситуация, чтобы тратить деньги на прием. Но леди Джорджину было не переубедить.

– Да, семья в трауре, но мы должны смотреть в будущее и представить невесту Фергюса при более счастливых обстоятельствах. Жизнь продолжается. – С леди Джорджиной шутки плохи, если она что-то вбила себе в голову. – Это будет небольшой элегантный прием в саду Драммонд-Хауса. Предоставьте это мне. Я все устрою. – Она многозначительно посмотрела на Еву: – Все сама устрою. Хадсон, будьте любезны, пришлите ко мне завтра утром миссис Макбейн.

Хадсон передал просьбу леди Джорджины миссис Макбейн, и та позвонила Лолису. С оценкой имущества можно подождать неделю; экспертам будет проще получить доступ в особняк и работать там, не натыкаясь на членов семьи. А оценку имущества во вдовьем доме они произведут, когда леди Джорджина отправится на очередную примерку платья.

Лолис повесил трубку. Его изумлению не было предела. Как ей это удалось? С такими талантами эта женщина заслуживает более высокого положения, чем роль экономки.

К несчастью, несмотря на то что больных перенесли в Драммонд-Хаус, прислуга Лок-Дауна продолжала заболевать. Те несколько человек, что поправились, были еще слишком слабы и не в состоянии сразу вернуться к работе. Число горничных и лакеев неуклонно сокращалось. Очень скоро миссис Макбейн уже сама затапливала камины и разносила подносы с завтраками по утрам, что прежде было немыслимо. Максвелл прислуживала леди Джорджине, но леди Инверкиллен никого не допускала в свою спальню. Ее неделями никто не видел.

Поскольку в прошлом миссис Макбейн была горничной, камины она разжигала, не поднимая шума, так что господа не просыпались, но вот разносить подносы, оставаясь невидимкой, было невозможно.

– Бог мой, я не ожидала, что это будете вы! – воскликнула Белла.

– Простите, миледи. – Миссис Макбейн аккуратно опустила поднос на столик. – Сэйди нездоровится, и я побоялась, что она может кого-то из вас заразить. А вам скоро гостей принимать. – Экономка прошла через комнату к окну и раздвинула шторы.

– И то верно. Это вся почта? Х-м-м… – Белла налила себе чай и стала просматривать письма. На объявление о найме камеристки никто не откликнулся. Как бабушка относится к тому, что ей приходится пользоваться услугами чужой камеристки? В отличие от Констанции, ее мама по утрам вставала очень рано, так что, возможно, бабушку это не так сильно раздражало, как саму Беллу. – Кто-нибудь уже откликнулся на бабушкино объявление о камеристке?

Миссис Макбейн раздувала в камине огонь.

– Мне об этом неизвестно, миледи.

– Даже не верится, что не нашлось желающих. Бедная бабушка. Она вынуждена полагаться на чужую камеристку. Для женщины ее статуса это недопустимо. – Белла вскрыла очередное письмо и развернула листок мягкой голубой бумаги. – Ну хоть на объявление о няне, надеюсь, кто-нибудь откликнулся? Та девчонка попросту не справляется.

Миссис Макбейн знала, что претенденты не объявлялись. И не объявятся. Жалованье предлагалось настолько низкое, что никого из неместных оно не привлечет, а здесь все знали, что дом выставляется на продажу. До тех пор, пока поместье не продадут и у жителей не сформируется определенное мнение о новых владельцах, желающих пополнить штат прислуги Лок-Дауна не найдется.

– Из-за этой болезни, миледи, народ стал более осторожным. Сам премьер-министр попросил, чтобы граждане по возможности не покидали свои дома. Наш город сильно опустел.

Белла поставила чашку на поднос.

– Глупости. Здесь никто не болеет. Вы видели, чтобы кто-то заболел? Нет. Жизнь течет так, как всегда. Опасность сильно преувеличивают. Просто не понимаю, почему так трудно найти новых слуг.

Миссис Макбейн медленно считала до десяти, поправляя шторы. Когда она повернулась лицом к Белле, то была самим воплощением спокойствия и собранности.

– Вам еще что-нибудь нужно, миледи? А то меня ждут другие дела.

Не поднимая глаз на экономку, Белла взмахом руки отослала ее прочь. Она читала письмо, откусывая поджаренный хлеб.

Перед тем как уйти, миссис Макбейн глянула в окно и увидела, как дети тащат что-то по розарию. Волынки? Она тяжело вздохнула: собаки были выряжены в килты его светлости. Да уж, долгий будет день.

– Что это у тебя, Олли? – Миссис Макбейн сидела за письменным столом, когда в комнату вошел лакей с каким-то ящиком в руках, из которого торчала удочка.

– Это принес один из констеблей. Вещи его светлости. С того дня…

– Ах, ну да. Поставь там, я разберусь. Спасибо. – Она дождалась, когда лакей закроет за собой дверь, и затем занялась изучением ящика, думая, что же с этим делать. Удочка, плед для пикника, корзина для рыбы. Миссис Макбейн нахмурилась. Разве это корзина его светлости? На ней нет герба Инверкилленов. Экономка откинула крышку и заглянула внутрь. Пастель, карандаши, ручки, маленький набор акварельных красок. Странно. Не может быть, чтобы это принадлежало его светлости. Неужели Джарвис прислал им чужие вещи? Миссис Макбейн снова взяла удочку. На ней герб Инверкилленов был. «Получается, это и впрямь его вещи. Нет, не может быть. Что-то тут не так».

Она убрала ящик в чулан и по каменным коридорам направилась в комнату для обуви. Там она огляделась и заметила рыболовную корзину умершего графа: кожаная нашивка с гербом Инверкилленов, внутри – снасти, приманка, серебряная фляжка. Но если корзина здесь… значит, он не собирался ловить рыбу. Тогда зачем граф пошел на запруду? Миссис Макбейн закрыла глаза, представляя, как лорд Инверкиллен стоит на берегу реки с удочкой. Но ведь берег пологий и довольно широкий. С него невозможно упасть в реку. Но вот если он стоял на запруде… и свалился в воду… Полез бы лорд Инверкиллен на самый опасный участок реки, зная, что не умеет плавать? Что могло бы его заставить? Одна из собак попала в беду и он кинулся ее спасать? А брал ли он с собой на рыбалку собак? Миссис Макбейн не помнила. Правда, собаки постоянно заходили в реку. Охотничьи псы, они хорошо плавали. За ними в воду он бы не полез. А вот если б тонул человек… О! А что, если, неторопливо размышляла экономка, там был кто-то еще? Если он встречался с кем-то на запруде? Может, он взял с собой удочку просто для отвода глаз?

Но кто там с ним был? И почему этот человек или люди никому ничего не сказали? И это никак не объясняет, зачем он забрался на саму запруду. Прозвучал гонг, призывавший всех одеваться к ужину. Ох, в этом доме нет и десяти минут покоя! Миссис Макбейн испустила вздох раздражения. Искать ответы придется после ужина.

Наступил день светского приема, и в кои-то веки погода не подвела. Было не особо тепло, что свойственно для ранней весны в Шотландии, зато не шел дождь, и это само по себе радовало и давало возможность принять гостей в саду. А вечеринку всегда лучше проводить в саду.

Айрис спустилась в холл. Она нарядилась в свое лучшее платье, которое ей было на размер велико и не совсем соответствовало случаю, но девушка на этот счет не переживала. День, проведенный без детей, – хороший день. Вчера они вломились в часовню и принялись звонить в колокола. Она не понимала, как им постоянно удается сбегать. Казалось бы, вот они, у нее перед глазами, а в следующую минуту уже поджигают живую изгородь. Как же это изнуряло!

Айрис надевала шляпку, когда раздался звонок в дверь. Она огляделась, а потом вспомнила, что все остальные в Драммонд-Хаусе занимаются приготовлениями к приему, в том числе Хадсон. Айрис помедлила с минуту. Прежде она никогда не открывала кому-то дверь. Вправе ли она? Вообще знает, как это делается? Может быть, это гости прибыли на прием, подумала она, и позвонили не в тот дом? Айрис посмотрела на часы: до начала приема еще шесть часов, так что вряд ли это гости. Она сделала глубокий вдох, надеясь, что поступает правильно, и пошла открывать дверь. К ее удивлению, за порогом стояли Лолис, его секретарша и двое незнакомых мужчин. Странно, подумалось ей, что мистер Лолис привел с собой на светский раут целую компанию.

– Здравствуйте, Айрис… Как раз вас-то я и надеялся встретить. Нам нужна ваша помощь. – Лолис прошел мимо нее в зал. Айрис закрыла за гостями дверь, недоумевая, зачем она им понадобилась. Оба незнакомца без стеснения разглядывали оружейный зал. Мужчина помоложе особенно был очарован потолком. Айрис улыбнулась. Конечно, неприлично открыто рассматривать чужой дом, но ее это почему-то умиляло. Лолис снял шляпу и представил ей своих спутников. Один был господин Алистэр Резерфорд, сотрудник аукционного дома «Кливерингз»; второй – Томас Кеттеринг, искусствовед из Лондона. Они приехали в Лок-Даун, объяснил адвокат, чтобы произвести оценку дома, картин и других предметов искусства. Их визит согласован с Фергюсом и миссис Макбейн.

– Какая помощь от меня требуется? – осведомилась Айрис, в смятении переводя взгляд с одного эксперта на другого. Мистер Резерфорд в это время разглядывал коллекцию палашей.

– Я хотел бы попросить вас, – начал Лолис, – сопровождать господ Кеттеринга и Резерфорда по дому. – Управиться нужно быстро, а то нехорошо получится, если семья вернется и увидит, что по залам расхаживают чужие люди.

Айрис поняла: на прием ей не попасть.

– Я понимаю, вы собираетесь на прием, но, как ни жаль, вы уж простите, должен просить вас отменить ваши планы. Мне действительно очень нужна ваша помощь, – застенчиво произнес мистер Кеттеринг.

А он не так уж и стар, отметила Айрис. Неужели и вправду эксперт?

– Дом, насколько я понимаю, довольно большой, – продолжал мистер Кеттеринг, глядя в пол, – и мне не помешала бы помощь человека, который в нем хорошо ориентируется.

«Он весьма любезен, прося меня о помощи», – подумала Айрис. Оставшись в особняке с экспертами, она весь день будет любоваться произведениями искусства, вместо того чтобы поддерживать светскую беседу и избегать столкновений с Инверкилленами. Пожалуй, это даже интереснее, чем участие в приеме. Улыбаясь, Айрис стала снимать шляпку.

– Охотно вам помогу. Давайте начнем с читального зала. Там есть каталог, который, возможно, вам потребуется.

Она направилась в читальный зал, взволнованно беседуя с Кеттерингом. Лолис вздохнул с облегчением.

Открытия начались, когда они стояли перед портретом леди Мораг Инверкиллен. Айрис с самого начала не терпелось спросить про несоответствие изображения картины в каталоге ее оригиналу, но она стеснялась вмешиваться в работу мистера Кеттеринга.

Но это же пустяк, убеждала себя девушка, а он так любезен с ней. В конце концов Айрис решила, что ничего страшного не произойдет, если она задаст вопрос. Так они и оказались перед портретом леди Мораг, обсуждая особенности исторических тартанов. Мистер Кеттеринг внимательно осмотрел портрет, потом – иллюстрацию в каталоге и нахмурился. Несколько минут он изучающе разглядывал полотно, затем отступил на шаг и покачал головой.

– Пока мы не проведем экспертизу, точно утверждать не стану, но, думаю, это подделка. То есть не то чтобы подделка, но не оригинал. – Остальные смотрели на него в замешательстве. – Возможно, портрет написан по тому эскизу. Это должны были где-то указать, но я слышал, некоторые вывешивают копии картин, а оригиналы держат где-нибудь в специальном хранилище. Опасаясь кражи или пожара. Может, это как раз такой случай.

Лолис воспринял его предположение скептически и поинтересовался у Айрис, есть ли в доме какие-то хранилища. Но она не знала. Есть винный погреб, сообщила девушка, только там сыро. Может быть, хранилище имеется в личном кабинете лорда Инверкиллена, но сама она там не бывала и не может сказать, насколько оно большое и существует ли вообще.

– Но ведь это не особенно ценное полотно, верно? – уточнила Айрис. – Зачем копировать именно его, а, например, не Рубенса, который висит в географическом зале? – Все разом посмотрели на нее, а затем устремили взгляды в пустой географический зал. – Та картина куда более ценная, правда? И размерами меньше. Ее гораздо легче украсть, а эту…

– Давайте взглянем на нее, – предложил Кеттеринг.

Айрис повела их в читальный зал. Над диваном висела картина с изображением обнаженной красивой девушки в полулежачей позе. Айрис согнала с дивана дремавших собак, чтобы мистер Кеттеринг мог посмотреть картину с более близкого расстояния.

Спустя несколько секунд он повернулся к собравшимся, качая головой:

– Копия. Причем не очень хорошая. Обычный зритель не отличит ее от оригинала, но специалиста не обманешь. Очень странно. Мошенничества как такового я здесь не вижу. Тот, кто писал это, не пытался создать подделку. Такое впечатление, будто картину писали в спешке на замену. Очень любопытно.

Айрис отошла к письменному столу, положила на него каталог и принялась листать его, пока не нашла нужную картину.

– «Портрет девушки» кисти Питера Пауля Рубенса, написан в конце 1630-х. Считается, что это портрет его жены. Подписи нет. Подлинность подтверждена в 1915 году экспертами аукционного дома «Кристи» в Лондоне. Вот и сертификат.

– Это однозначно не жена Рубенса. – Кеттеринг тоже подошел к столу, заглядывая в каталог. – А это что за карандашные записи? – спросил он, указывая на поля.

– Ой! – Айрис густо покраснела. – Это мои пометки. Ерунда всякая. Вопросы, которые у меня возникли, мои наблюдения. Я могу стереть.

– «Рука и подушка отличаются». Хм-м… Да, вижу, что вы имели в виду. – Кеттеринг изучил иллюстрацию и затем снова посмотрел на картину. Потом пролистнул несколько страниц. – Да у вас тут целое исследование. Очень подробные наблюдения. Потрясающе.

Айрис опять покраснела. Стала почти пунцовой. Имоджен забеспокоилась, что девушка сейчас расплачется или – того хуже – упадет в обморок. Надо ее спасать, решила она.

– Айрис, – обратилась к ней Имоджен, – есть еще какие-то картины, которые, по-вашему, не в полной мере соответствуют описаниям в каталоге? Или только эти две?

Айрис поразмыслила с минуту и медленно кивнула. Да, было одно полотно, которое не давало ей покоя. Сцена охоты. На картине отсутствовала одна собака. Только надо поторопиться: картина висит над камином в покоях Ангуса.

К половине шестого обход дома был завершен. Мистер Кеттеринг решил забрать с собой каталог и небольшой портрет кисти Гейнсборо, который он хотел исследовать. Эта картина висела в одной из гостевых комнат, и Айрис была уверена, что ее не хватятся.

– Я постараюсь вернуть ее в ближайшее время. Если нужно будет связаться со мной, вот моя визитка. – Он вручил Айрис визитную карточку цвета слоновой кости. Их руки на долю секунды соприкоснулись, и девушка почувствовала, как ее щеки запылали. – Ну, понимаете… на тот случай… если кто-то из семьи заметит, – запинаясь, объяснил Кеттеринг. – Мне не хотелось бы, чтобы из-за меня у вас возникли неприятности. – Он поклонился и быстро вышел на улицу. Имоджен невольно улыбнулась.

Лолис пообещал, что скоро даст о себе знать. Закрывая за ними дверь, Айрис все еще ощущала тепло ладони мистера Кеттеринга, отчего, как ни странно, испытывала трепет.

– А, миссис Макбейн, вот вы где. – Элспет, войдя в комнату, села на оттоманку. – А я вас ищу.

Экономка, затапливавшая в библиотеке камин к ужину, на мгновение оторопела от неожиданности.

– Как прошел прием, миледи?

– Прием? Ах да, прекрасно. Так же, как и все торжества по случаю помолвки: разговоры о платьях, цветах. На самом деле страшная тоска. Я хотела поговорить с вами, пока остальные не пришли.

– Слушаю вас, миледи.

– Этот инспектор… Джерви, Джарви, да?

– Джарвис, мэм. Родди Джарвис.

– Точно, Джарвис. Что он за человек?

– Что за человек? Простите, миледи, я не совсем понимаю.

– У меня сложилось впечатление, будто он не блещет умом.

– Вы правы, не блещет, – сдержанно улыбнулась миссис Макбейн.

– Просто я подумала, правильно ли поступила, что не рассказала ему про ссору между Хэмишем и Фергюсом. Не хотела, чтобы у него сложилось превратное мнение, потому и промолчала. Но теперь думаю, может быть, зря. – Она чуть хмурилась, глядя на миссис Макбейн.

– Про ссору в географическом зале? Ему об этом известно, миледи.

– Нет, не про ту. Чуть позже они ругались на хозяйственном дворе.

– Что? Впервые слышу. – «Почему я об этом ничего не знаю? – удивилась экономка. – Ах да, я няней занималась. Бедная няня».

– Чаепитие закончилось рано, и я пошла в комнату для обуви, как вдруг услышала крики; что-то про бизнес-план. Я выглянула на улицу и увидела Хэмиша с Фергюсом. Они стояли нос к носу. Фергюс в бешенстве умчался прочь, а я выскользнула из дома через кухню и забыла об этом. Но, когда возвращалась, услышала крики в лесу. Подумала, что они все еще ругаются. А инспектору ничего не сказала, потому как меня рядом с запрудой не было и я точно не знаю, откуда доносились те крики.

– А о чем кричали, вы слышали?

– Нет, я находилась слишком далеко. Думаете, следовало сообщить об этом инспектору? Просто он не внушает доверия. И мне не хотелось бы, что он сделал неверные выводы.

– К каким неверным выводам, по-вашему, мог бы прийти инспектор?

Элспет принялась раздраженно теребить свой браслет, избегая взгляда миссис Макбейн.

– Я точно не скажу, в какой стороне кричали и кто именно. Может, и Хэмиш, а может, кто-то из лесничих или садовников. Одно знаю наверняка: где-то в лесу кричали. Но если б инспектор сопоставил ссоры в географическом зале и на хозяйственном дворе… это могло бы быстро обратиться против Фергюса.

Женщины озабоченно смотрели друг на друга.

– Фергюс мухи не обидит. – В лице Элспет отразилось беспокойство. – У него нежная душа. Знаете, он плакал несколько дней кряду, когда завалил своего первого оленя. Ангус безжалостно над ним насмехался. Ему, бедняжке, тогда было всего одиннадцать лет. После он долгие годы вообще не ходил на охоту. Хэмиш его перестал уважать. На мой взгляд, совершенно несправедливо. – Элспет помолчала, оглядывая комнату. – Нет, Фергюс не смог бы сотворить зло, а потом вести себя как ни в чем не бывало. – Видимо приняв какое-то решение, она встала. – Я правильно поступила, что не обратила на это внимание инспектора. Он свалил бы все в одну кучу и сделал бы неверное заключение. Спасибо, миссис Макбейн, благодарю за совет.

Элспет вышла из комнаты. Экономка проводила ее взглядом и повернулась к камину. Несколько минут она смотрела на разгорающийся огонь, размышляя. Значит, она оказалась права: Хэмиш был у запруды не один. Он отверг план Фергюса, чем сильно рассердил сына. Очевидно, из-за этого они ругались в географическом зале. Но потом устроить ссору на глазах у прислуги… Должно быть, Фергюс сильно разозлился. Куда он отправился после скандала на хозяйственном дворе? Как бы это выяснить?

На следующий день наконец-то пришел врач. Ему удалось незамеченным побывать в Драммонд-Хаусе и затем пройти в кабинет миссис Макбейн. Впрочем, это было не так уж сложно, ведь Инверкиллены не проявляли интереса к тому, что не касалось их лично.

Увиденное в Драммонд-Хаусе сильно его встревожило. На чердаке теснились на раскладушках одиннадцать человек с высокой температурой. Естественно, никто из них до конца не выздоравливал. Там было холодно и сыро – совершенно не подходящее для больных место. Следовало прийти сразу же, как Локридж сообщил ему о повальном заражении, корил себя врач. А он списал все на истерию. Но теперь, когда он осмотрел больных, как это ни горько, приходилось признать, что их всех подкосила та самая непонятная болезнь, о которой писали газеты. Но как они ею заразились? Поместье никто не покидал. Разве что на бал ездили, с которого няня вернулась больной. Проклятье! Как он это пропустил? И каким образом деревенские сплетницы догадались об этом раньше его? Няня скончалась не от старости. Он был ослеплен собственной гордыней.

Хорошо, что миссис Макбейн никогда не теряла бдительности и предусмотрительно изолировала заболевших во вдовьем доме. Но это было небезопасно и для них, и для леди Джорджины. Больных слуг следовало переместить в более благоприятные условия, а леди Джорджину переселить. Однако никто не хотел объяснять это госпоже.

– Лично я не намерен сообщать ей о том, что вы сделали! Это не моя обязанность! – Доктор был в ужасе. Он ни за что не станет навлекать на себя гнев леди Джорджины.

– Но вас за это не уволят, а нас – могут! – вскричала миссис Бернсайд, жалея, что у нее в руках нет грозного оружия – мясницкого ножа, например. Поэтому она лишь наградила его свирепым взглядом. На лакеев обычно это действовало.

– Но туда их перенесли вы, а не я. И правильно сделали, но решение было ваше, значит, вам и сообщать, – настаивал доктор.

Локридж стоял в дверях, преграждая путь к выходу, – на тот случай, если врач подумывает сбежать.

– Нам не дозволено даже кровати двигать, прежде не получив на то разрешения хозяев. Как вы думаете, что нам будет за то, что мы заняли целый этаж? – Жаль, он не взял с собой что-нибудь угрожающее – например, монтировку.

Миссис Макбейн попыталась сыграть на тщеславии врача.

– Они вас уважают, доктор. Вы пользуетесь авторитетом, которого у нас просто нет. Если это скажете им вы, они будут раздосадованы, но, честно говоря, их почти все раздражает. К вам они прислушаются.

– Как бы то ни было, – доктор приосанился, и миссис Макбейн поняла, что выбрала правильный путь, – будь это мое решение – а оно было не мое, – я поместил бы их в больницу, а не на чердак. Как вы предлагаете это объяснить?

– Сомневаюсь, что это им вообще в голову придет, – пробормотал Маккей.

– Главное – не дать им задавать вопросы. Сообщить новость, затем сказать, что у вас срочное дело, и ретироваться. – «Что тут сложного? – подумала миссис Бернсайд. – Но он же абсолютно бесхребетный».

В итоге было достигнуто соглашение – по крайней мере, между слугами, – что неприятную новость семейству сообщит доктор. Хадсон проводил протестующего врача в библиотеку. Инверкиллены удивились его приходу, но предложили выпить чаю.

– Нет, спасибо, я здесь по долгу службы, – отказался доктор, переступая с ноги на ногу. – Я только что был во вдовьем доме.

– В самом деле? Должно быть, мы с вами разминулись, – озадаченно промолвила леди Джорджина.

– Меня вызвали к Арчи, – продолжал доктор. Все недоуменно смотрели на него.

– Это ваш лакей. Он заболел в тот вечер, когда умерла няня. Боюсь, он подхватил вирулентную респираторную инфекцию. – Семья смотрела на него пустыми взглядами. – Так называется болезнь, о которой пишут в газетах.

– О боже! И не произнесешь, – заметила Констанция.

– Действительно. Разве нельзя было как-то укоротить название? – спросила леди Джорджина. – Слово «испанка» прямо само скатывается с языка. – Некоторые согласно закивали.

Доктор перевел дыхание, собираясь дать дальнейшие объяснения, но на мгновение замешкался. Их только это беспокоит? Трудное название?

– Да, итак… Вашего лакея поместили на чердак вдовьего дома, чтобы он не заразил остальную прислугу здесь, в Лок-Дауне. Но, видимо, все-таки поздно, раз другие тоже заболели. – Доктор умолк, ожидая ответной реакции. Таковой не последовало. Белла только что подавила зевок? Ему не почудилось? – Есть и хорошая новость. Остальные слуги в этом доме здоровы. Но карантин придется выдержать полностью, только потом у вас снова будет полный штат прислуги. Иначе безопасность не гарантирована. – Он ждал, когда они осмыслят эту новость.

– Что значит «полный штат»? – уточнил Ангус, морща лоб. – Я и не знал, что у нас кого-то не хватает.

Врач недоверчиво посмотрел на него.

– Вы потеряли пятнадцать человек! Почти половину. Большинство находятся на чердаке во вдовьем доме, но четверо или пятеро, полагаю, просто сбежали ночью. Неужели вы не заметили? – Ну и ну! Разве это возможно?!

– Минутку, доктор, – вмешалась леди Джорджина. Смысл сказанного наконец-то начал доходить до нее, и она встревожилась. – Вы хотите сказать, мой дом используется в качестве лазарета? Без моего ведома, без моего позволения?

Врач почувствовал, как надвигается буря. Скандал лучше предотвратить сразу.

– Леди Джорджина, это было сделано по моей просьбе. Комнаты прислуги и детская находятся на одном этаже, и я хотел, чтобы заболевшие были как можно дальше от детей. Потому и попросил, чтобы больных изолировали в другом месте.

Леди Джорджина на мгновение не нашлась что ответить, но быстро обрела дар речи.

– Их нужно немедленно унести! В поместье ведь наверняка есть еще какой-то дом, где можно разместить больных? – Леди Джорджина взглянула на Ангуса, потом – на Фергюса. Те молчали. Ангус закуривал сигарету, а Фергюс пытался осмыслить слова врача. – Или отвезти их в больницу?