Текст книги "Секрет. Беседы о суфизме"

А состояние ума, в котором нет вопросов, это состояние ума, которое является ответом. Это не значит, что к вам приходит какой-то ответ – оно само является ответом: это безмолвие, этот покой, это сознание, полностью лишенное содержания, – вот что является ответом. Это самадхи. И только в самадхи вы знаете, кто вы такой.

Итак, маленькая притча…

Как-то раз одна лиса встретила в лесу молодого кролика.

– Кто ты? – спросил кролик.

Этот кролик, наверное, был философом.

– Я лиса, – ответила лиса, – и если бы я захотела, то могла бы тебя съесть.

– А чем ты можешь доказать, что ты лиса? – спросил кролик.

Именно такой вопрос всегда задает философский ум: «Чем ты можешь доказать, что ты лиса?»

Люди приходят ко мне и спрашивают: «Чем ты можешь доказать, что ты Бхагван?» Нет необходимости это доказывать. Это так. И я очень удивляюсь, потому что вы тоже такие, но совершенно этого не осознаете. Возможно, то, что я объявляю себя Богом, нарушает ваш сон, и вы начинаете злиться, вы начинаете думать: «Если этот человек – Бог, то почему я не Бог?» Вы начинаете ощущать себя неполноценными.

На самом деле, цель моего объявления состоит не в этом. Мое объявление включает и вас тоже! Утверждая, что я – Бог, я утверждаю, что Богом является каждое человеческое существо – и не только каждое человеческое существо, но и просто каждое существо есть Бог. Быть означает быть Богом, ничто иное просто невозможно. Бог – это деревья в форме деревьев, птицы в форме птиц, горы в форме гор, мужчина в форме мужчины, женщина в форме женщины. Богу присущи все эти проявления. Все эти прекрасные волны возникают в Его океане.

Когда я объявляю, что я – океан, остальные волны начинают беспокоиться. Они думают, что я заявляю о каком-то своем превосходстве, что я говорю: «Вы – всего лишь волны, а я – океан». Но я этого не говорю. Объявив себя океаном, я объявил, что и вы тоже являетесь океаном.

Но если вы не хотите этого признавать, то у вас есть свобода не видеть истину. Вы можете держать глаза закрытыми, можете оставаться с завязанными глазами – это ваше решение. Если вы выбрали не быть Богом, вы можете продолжать притворяться, что вы не Бог, – однако я говорю вам, что это лишь притворство. Бог – это ваша реальность, а все прочее, чем вы притворяетесь, – всего лишь верование. И даже когда вы притворяетесь, что вы то или это, но не Бог, глубоко внутри вы все равно остаетесь Богом. Быть кем-то другим просто невозможно.

Даже если волна говорит: «Я не верю в океан, и, уж конечно, я не являюсь океаном – я же вижу свои ограничения: иногда я поднимаюсь, иногда опускаюсь. Как я могу быть вечным океаном? Я – не он!» – то и тогда, в тот самый момент, когда она это заявляет, она является океаном. Она – часть океана, океан простирается под нею, но она не заглядывает в свои собственные глубины.

Каждый день газеты критикуют меня за то, что я сам назначил себя Богом. Это подразумевает, что для такого назначения нужен некий комитет. Может быть, правительство должно выдавать сертификаты, в которых говорится, кто Бог, а кто не Бог, или, возможно, такие сертификаты должен выдавать университет. Люди, которые меня критикуют как самопровозглашенного Бога, считают само собой разумеющимся, что Бог должен назначаться другими людьми. Но тогда кто эти другие, какое они имеют право, и кто назначил их самих? Так можно продолжать и продолжать до тошноты.

Будда провозгласил сам себя, Кришна провозгласил сам себя, Иисус провозгласил сам себя, они все были самопровозглашенными Богами. Но по-другому невозможно. Если я познал, если я понял, кто я такой, что мне остается делать? Мне приходится просто констатировать факт. Это голая, неприкрытая истина – и это не только моя истина.

Если бы я объявил, что я Бог, а вы – нет, то это было бы просто игрой эго. Но мое объявление относится и к вам тоже, оно относится ко всему Существованию. Оно не имеет никакого отношения ко мне как таковому – на самом деле, меня больше нет, а есть только Бог. Я отбросил то «я», которое вы все несете, я отбросил «я», созданное другими. И, отбросив его, я открыл подлинное «Я».

Кролик спросил:

– А чем ты можешь доказать, что ты лиса?

Лиса не знала, что ответить, потому что раньше кролики всегда пускались наутек без всяких расспросов. Но этот кролик сказал:

– Я поверю тебе, если ты сможешь предъявить мне письменное свидетельство, что ты лиса.

Это особенность человеческого ума: можно написать что угодно, и люди этому верят. Написанное или напечатанное слово оказывает на людей гипнотическое действие. Я что-то говорю, и если это идет вразрез с вашими священными писаниями, вы немедленно приходите ко мне, чтобы заявить, что в Библии этого не написано – как будто просто благодаря тому, что что-то написано, это становится истиной. Если это не написано в Библии, что с того? Значит, в Библии этого не написали! Исправьте Библию – напишите в ней это. По крайней мере, вы можете написать это в вашем собственном экземпляре Библии.

Однако люди очень сильно верят в написанное слово, оно оказывает на них почти гипнотическое действие. Именно поэтому вы продолжаете верить даже глупым газетам – ведь это напечатано, написано, а значит, это, несомненно, правда. Так продолжают распространяться всевозможные фальсификации и ложь.

Как раз на днях я читал одну немецкую газету. В ней пишут, что у меня две жены, одна индианка и одна с Запада. Звучит очень логично… ведь недаром я говорю о «встрече Востока и Запада»! И еще более удивительно то, что на фотографии, которую автор выбрал, чтобы показать двух моих жен, одним из персонажей является Шива! У Шивы длинные волосы, и он стоит к камере спиной, так что он – моя индийская жена! Со стороны этих людей действительно очень мило…

В другой газете, которую я читал, было написано, что я летаю на вертолете. Мне это понравилось. Я никогда не покидаю своей комнаты… и я летаю на вертолете? Я и правда летаю, но только без всяких вертолетов! И там сделано еще более удивительное открытие – что я питаюсь одними яйцами, мясом, лобстерами и больше ничем!

Ну что же, миллионы людей в Германии в это поверят: в конце концов, что написано, то написано.

Еще в одной газете помещен репортаж о том, как журналист пришел в ашрам рано утром, в пять тридцать. Он постучал в дверь, и дверь ему открыла обнаженная, потрясающе красивая женщина, она обняла его и пригласила войти. Затем она сорвала с дерева плод, похожий на яблоко, вручила его журналисту и сказала: «Съешь этот плод – он омолаживает сексуальную энергию».

И вы удивитесь – начали приходить письма. Один мужчина пишет из Австрии: «Мне шестьдесят лет, и у меня молодая жена. Пожалуйста, Ошо, будь добр ко мне. Я могу приехать в Индию. Я слышал, что в Индии подобные вещи случаются. Можешь ли ты дать мне этот плод?»

В это поверили, и так постоянно пишут всякую чушь, всевозможные фальсификации и ложь. И многие верят.

Сатьянанда написал из Германии – сейчас он уже приехал сюда – он написал из Германии, что «в немецких газетах печатают столько лжи, в Германии почти ажиотаж вокруг Раджниша». Он написал письмо, чтобы предупредить нас о том, что будут приезжать самые разнообразные сексуальные маньяки и извращенцы, «поэтому будьте бдительны, многие уже готовятся: „Если там есть такие фрукты и существует такая коммуна, в которой разрешено все, где все люди живут голыми, – имейте в виду, вы все тут сидите голые! – где запрещено носить одежду…“» Такие репортажи публикуются, и многие действительно поверят. Именно так люди начинают верить.

Но я рад. Пусть они приезжают, по любой причине. А там посмотрим! Я даже написал этому старику: «Приезжайте! За фруктом или не за фруктом, но приезжайте!» Кто знает? Делая Динамику, Кундалини, он может выйти за пределы секса. Такая возможность существует.

Кролик сказал:

– Я поверю тебе, если ты сможешь предъявить мне письменное свидетельство, удостоверяющее, что ты лиса.

Люди верят, только когда что-то написано. Почему вы верите в Веды? Почему вы верите в Библию? Почему вы верите в Гиту? Это письменный документ, древний и очень уважаемый. А что еще? – лишь сильная традиция, которая его поддерживает.

Если бы об Иисусе не было письменных свидетельств, вы бы совершенно о нем забыли. Существовало много учителей и мастеров уровня Иисуса, того же масштаба, но вам не известны даже их имена.

В Индии при жизни Будды и Махавиры были еще и другие учителя – по меньшей мере, шестеро – того же масштаба, с тем же статусом, но вы не знаете даже их имен.

Одним из них был Пракудда Катьяяна, редкостная драгоценность. Но он запрещал записывать свои слова, чтобы после него не возникло традиции. Естественно, его слова не были записаны, и традиция не возникла, но люди совершенно забыли даже его имя.

Был еще один великий учитель, современник Будды, Пурнакашьяпа, но поскольку священных писаний после него не осталось – они были написаны, но затем уничтожены официальной религией в Индии – о нем никто ничего не знает.

Люди верят написанному слову, люди слишком доверяют своим глазам. Следует верить лишь своему собственному опыту, ничто другое не должно становиться заменителем – иначе вы начнете заблуждаться.

И лиса побежала ко льву, который выдал ей сертификат, что она лиса.

Вернувшись на то место, где ее ждал кролик, лиса стала вслух зачитывать документ. Он так ей понравился, что она с томительным удовольствием стала неторопливо вчитываться в каждый параграф…

Вы тоже часто так делаете. Если кто-нибудь пишет о вас прекрасный отзыв, вы снова, снова и снова его перечитываете. Почему «с томительным удовольствием»? Вас кто-то похвалил, это дает вам хорошее самоощущение. Ради похвалы люди готовы умереть. Люди готовы на все.

Я слышал об одном политике – в честь его дня рождения была организована пышная церемония. Политику преподнесли сотню гирлянд из роз, но его секретарь был немного озадачен тем, что тот, казалось, был не очень этому рад.

Когда церемония завершилась, секретарь сказал: «Вы выглядите немного печальным».

Политик ответил: «Да. Только сто гирлянд? А ведь я заплатил за двести».

Вам приходится платить за свои собственные гирлянды.

Незаметным образом люди все время платят за то, чтобы их похвалили. И в мире существует взаимная договоренность: «Почеши мне спину, а я почешу тебе», – и оба довольны.

Вернувшись на то место, где ее ждал кролик, лиса стала вслух зачитывать документ. Он так ей понравился, что она с томительным удовольствием стала неторопливо вчитываться в каждый параграф. А тем временем, уловив суть текста с первых строчек, кролик бросился к своей норе и был таков.

Лиса вернулась в логово льва и застала там оленя, говорившего льву:

– Я хочу увидеть письменное свидетельство, что ты лев…

Лев ответил:

– Когда я не голоден, мне ни к чему с этим возиться. А когда я проголодаюсь, тебе не понадобятся никакие письменные свидетельства.

Вы об этом узнаете…

Это правильный подход, львиный подход: «Кого волнует, веришь ты в меня или нет?»

Если кто-то приходит ко мне с вопросом: «Чем ты докажешь, что ты Бог?» – какое мне до этого дело? Я здесь не для того, чтобы собирать глупых последователей. Мой подход – львиный подход. Лев ответил: «Когда я не голоден, мне ни к чему с этим возиться. А когда я проголодаюсь, тебе не понадобятся никакие письменные свидетельства».

И у меня тот же самый подход. Если ко мне приходит просто любопытный человек, мне ни к чему с ним возиться. Я говорю ему: «Убирайся». Если же ко мне приходит ученик, то в доказательствах нет никакой нужды. Само его ученичество становится для него доказательством.

Лиса спросила у льва:

– Почему ты мне не сказал, чтобы я поступила так же, когда я просила у тебя сертификат для кролика?

– Дорогая подруга, – ответил лев, – тебе следовало сказать мне, что его потребовал кролик. Я подумал, что он, должно быть, предназначается для какого-то глупого человека, у которого эти идиоты-животные научились такой игре.

Кто, кроме человека, беспокоится о придумывании себе «я»? Кроме человека никто на Земле не невротичен. Кроме человека никто не ушел от себя так далеко, что ему нужны сертификаты для доказательства своей состоятельности, чтобы ему нужны сертификаты для доказательства своего существования, что ему нужны сертификаты для подтверждения своего характера, своей разумности.

Разумность либо у вас есть, либо ее нет. Никакой сертификат не нужен – сама ваша жизнь послужит доказательством. Ваша радость будет достаточным сертификатом, ваше счастье продемонстрирует, подтвердит ее. Ничто другое не требуется.

Как только вы приходите ко мне, я приветствую вас и приглашаю подходить ко мне все ближе и ближе, так чтобы рано или поздно вы смогли начать пить тот нектар, который открылся мне, который течет во мне. Это и будет доказательством, больше ничего не нужно.

У Махавиры не было доказательств, у Бахауддина не было доказательств, у Иисуса не было доказательств, у Будды не было доказательств. Они сами были доказательством. Те, у кого есть глаза, увидят, те, у кого есть уши, услышат, а те, у кого есть сердце, смогут почувствовать. Но человеческий ум впал в неимоверную глупость. Человечество живет словами. Слова стали слишком важны. Слово «огонь» стало более важным, чем сам огонь. Слово «Бог» стало более важным, чем сам Бог. Но имейте в виду, что слово «Бог» – это не Бог, и слово «любовь» – это не любовь.

Не обманывайтесь словами, берегитесь слов. Вы можете потеряться в джунглях слов и будете все дальше и дальше уходить от истины.

Истина – это переживание, невыразимое словами. Истина открывается лишь тогда, когда внутри вас нет мыслей, когда все слова рассеялись и вся пыль с зеркала исчезла, когда зеркало просто отражает – и отражает ничто. Не создается никакого отражения, никакая волна не возникает в озере вашего сознания. И тогда отражается все, тогда вы знаете то, что есть, – не только знаете, кто вы такой, но знаете, что представляет собой все это Существование. Познав себя, вы познаете Целое.

На сегодня достаточно.

Глава 12
Тем более таинственным оно становится

Первый вопрос:

Ошо, что такое мистицизм?

Мистицизм – это переживание того, что жизнь – не логика, а поэзия, что жизнь – не силлогизм, а песня. Мистицизм – это заявление о том, что жизнь невозможно познать, она непознаваема по своей сути.

Наука делит Существование на две категории – познанное и непознанное. Познанное когда-то было непознанным, теперь оно стало познанным. Непознанное не познано сегодня, но завтра или послезавтра оно тоже станет познанным. Наука считает, что рано или поздно понимание достигнет той точки, когда останется лишь одна категория – познанное: все будет познано. Непознанное постепенно сводится к познанному.

Мистицизм заявляет о том, что жизнь состоит из трех категорий: первая – это познанное, вторая – непознанное, и третья, самая важная категория – непознаваемое, то есть то, что не познано и никогда не будет познано. И в нем-то и заключена вся суть.

Непознаваемое может быть пережито, но не познано. Оно не может быть сведено к знанию, несмотря на то, что ваше сердце может петь его песню. Вы можете его танцевать, можете его проживать, можете быть им наполнены и переполнены, можете быть им одержимы – но вы не сможете его познать.

Это подобно реке, исчезающей в океане. Вы думаете, река познает океан? Она становится океаном, но в этом нет знания. На самом деле, когда вы становитесь едиными с чем-то, разве вы можете это познать? Для знания требуется разделение, знание в своей основе шизофренично. Объект должен быть отделен от субъекта, познающий должен держаться на расстоянии от познаваемого. Если это расстояние исчезнет, познание станет невозможным.

И именно это происходит в мистицизме: искатель становится единым с предметом поиска, любящий растворяется в возлюбленной, капля росы соскальзывает, падает в океан и становится океаном. Познания нет. В таком единстве познание невозможно. В таком единстве есть лишь переживание, причем переживание не чего-то вне вас, но чего-то внутри. Скорее, это процесс переживания, нежели переживание.

Слово «мистицизм» происходит от греческого слова мистерион, которое означает «тайная церемония». Люди, прикоснувшиеся к непознаваемому, собираются вместе, чтобы разделить это. Это происходит без слов, этим нельзя поделиться при помощи слов. Они делятся своим существом, они изливают свое бытие друг в друга. Они вместе танцуют, вместе поют, смотрят друг другу в глаза или просто молча сидят вместе. Именно это, хоть и по-разному, делали Будда, Кришна, Иисус.

Приверженцы Кришны танцевали вместе с ним. Это был мистерион, тайная церемония. Если бы вы посмотрели на это со стороны, то не смогли бы понять, что происходит на самом деле. Пока вы не станете участником, пока не начнете танцевать вместе с Кришной, вы не узнаете, чем тут делятся, поскольку то, чем делятся, невидимо. Это не предмет, который можно передать из рук в руки, вы не увидите ничего подобного. Это не что-то объективное. Это перетекание одного существа в другое, перетекание присутствия мастера в ученика.

В Индии подобные тайные церемонии назывались рас – в традиции Кришны они называются рас. Рас означает «танец с мастером», когда ваша энергия течет и течет энергия мастера. Ведь только текущие энергии могут встретиться. Стоячие пруды не способны к встрече, встретиться могут только реки. Встреча возможна только благодаря движению.

Но то же самое происходило и с Буддой, хотя видимого танца не было. Будда сидел молча, его ученики сидели молча. Это называлось сатсанг, «пребывание с истиной»: Будда стал просветленным, он сам для себя свет, а другие, те, кто еще не загорелся, чьи свечи еще не зажжены, сидят в глубокой близости, в тесной связи, в состоянии глубокой любви и благодарности – и в своем безмолвии и любви они все ближе и ближе подходят к Будде. Постепенно, постепенно наступает момент, когда пространство между мастером и учеником исчезает – и тогда пламя от мастера перекидывается на ученика. Ученик готов его принять, ученик – само приглашение. Ученик – это «женственность», восприимчивость, утроба. И это тоже мистерион, тайная церемония.

Тем или иным образом это происходило снова и снова – с Заратустрой, с Лао-цзы, с Иисусом. Именно это происходит и здесь.

Если вы всего лишь любопытный человек, пришедший сюда послушать и посмотреть, что здесь происходит, то во время моих бесед с вами вы будете только слушать мои слова. И вы упустите подлинное сокровище. Слова произносятся лишь для тех, кто не может слушать безмолвие.

Однако те, кто ко мне приблизился, кто стали саньясином, слушают мои слова, но интеллектуально никак их не разбирают, не анализируют, не цепляются к словам. Они слушают слова так же, как слушают музыку, они слушают слова, как слушают ветер, шумящий в соснах, они слушают слова, как шум дождя, стучащего по крыше, или рев океанских волн. И в то время как ум слушает эту музыку, сердце начинает впитывать существо, присутствие. Это и есть мистерион, это и есть тайная церемония.

Но почему она называется «тайной»? Она тайная не в том смысле, что мы скрываемся где-то в пещере. Она тайная, потому что доступна лишь тогда, когда вы связаны с мастером глубокой любовью. Другие могут приходить, но для них эта церемония останется невидимой – вот почему она и называется тайной. Когда Будда сидит со своими учениками, он не прячется где-то в горах – он находится в миру, люди могут прийти и уйти, могут посмотреть – но при этом церемония является тайной. Нужно понять, в чем заключается эта таинственность. Те люди, которые придут посмотреть, увидят лишь несколько тел, сидящих в молчании, вот и все. Они не увидят передачу света, передачу вне всяких священных писаний, которая при этом происходит.

Здесь происходит то же самое. Каждый день сюда приезжают зрители, наблюдатели – они видят, как вы здесь сидите, слушая меня, или танцуете, или медитируете, и думают, что все узнали. Потом они уезжают и начинают выступать с «авторитетными» рассказами об этом месте. Они, может быть, пробыли здесь всего день или два и уже стали экспертами. Они просто глупы. Они ничего не знают о мистицизме, ни единого слова. Все их рассказы ложны – они неизбежно будут ложными. Чтобы хоть немного понять, что здесь происходит, вы должны стать участником, вы должны прийти в глубокую гармонию со мной и с пространством, которое здесь создается. Вы не можете быть зрителем, не можете наблюдать со стороны. Эти вещи не видны со стороны: они тайные.

Вам придется растворить себя. Вам придется рискнуть. Только тогда появится некий вкус у вас на языке, только тогда возникнет некое переживание у вас в сердце, только тогда некая вибрация начнет пронизывать вас, становясь частью вашей жизни.

Таково значение «тайной церемонии». Смотреть на нее позволено всем, но лишь посвященные смогут действительно ее увидеть.

Слово мистерион, в свою очередь, происходит от другого корня, мьеин, что означает «держать свой рот закрытым». Мистицизм означает, что вы нечто увидели, нечто испытали, но не можете это выразить. Мистицизм означает, что вы встретились с истиной, которая заставляет вас онеметь. Она настолько велика, настолько огромна, настолько необъятна, что ее не может включить в себя ни одно слово. Она не помещается даже в слове «Бог». Именно поэтому Будда отбросил слово «Бог». Истина больше, чем может вместить в себя слово «Бог». Она не вмещается даже в слово «душа» – вот почему Будда отбросил даже это слово. Все это лишь слова, реальность неизмеримо богаче.

Понаблюдайте хотя бы в своей жизни. Когда вы что-то говорите, действительно ли слова выражают то, о чем вы говорите? Вы увидели прекрасное дерево, и когда вы говорите кому-нибудь: «Я видел прекрасное дерево», что содержится в этих словах «прекрасное дерево»? Они не передают зелени дерева, не передают его очертаний, они не содержат корней, проникших глубоко в землю, не содержат солнечных лучей, падающих на листья дерева и танцующих в них, нет в них прекрасных цветов этого дерева и их аромата, нет запаха сырой почвы вокруг дерева, и птичьих гнезд, и пения птиц. Что содержится в этих ваших словах: «Я видел прекрасное дерево»? В них ничего нет. У слов нет корней, нет крыльев, у слов нет ни золота, ни зелени, ни багрянца – слова бесцветны. Слова очень бедны. «Дерево»? Это всего лишь символ – хотя он несет какой-то смысл, поскольку мы все знаем, что такое деревья, и поэтому когда кто-то говорит: «Я видел прекрасное дерево», вы можете в некоторой степени понять, о чем идет речь.

Но что касается Бога, то если вы сами не видели Бога, невозможно даже малейшее понимание. Когда я говорю: «Бог есть», вы слышите слова, но не улавливаете смысла – вы не можете уловить смысл. В вашем сердце нет отклика.

Если я говорю: «Прекрасный цветок розы», тогда да, некоторый отклик возникает, и если вы закроете глаза и немного помедитируете над словом «роза», возможно, вы начнете видеть, как цветок розы раскрывает свои лепестки в вашем существе, потому что вы видели цветы розы раньше. И если вы очень чувствительный человек, возможно, вы даже начнете ощущать аромат розы и увидите капли росы на розовых лепестках ранним утром. Возможно, пробудятся какие-то воспоминания, оживет какое-то переживание, вы начнете вспоминать – но это потому, что вы знакомы с розами. А как насчет человека, который никогда не видел розу? В этом случае слово «роза» не пробудит в нем никакого чувства, не вызовет никакого образа. Он будет слышать слово, но не услышит его – оно не будет нести для него никакого смысла.

Именно это происходит, когда используется слово «Бог», именно это происходит, когда используется слово «молитва», именно это происходит, когда используется слово «благодарность», и так далее, и тому подобное. У вас нет никакого понимания, поскольку нет никакого переживания.

Те, кто испытал это переживание, стали безмолвными. Это не значит, что они прекратили говорить, но они говорят о методах, о пути. Они не говорят об истине. Они говорят о том, как ее достичь, как избежать ловушек на пути, как не заблудиться. Они говорят: «Вот путь, вот направление», дают вам карты, маршруты, рассказывают о знаках, которые встретятся вам по дороге, так чтобы вы могли убедиться, что движетесь в правильном направлении. Это все, что они могут сделать. Однако об истине или о Боге они не могут сказать ни единого слова.

И потому это значение тоже прекрасно: мьеин означает «держать свой рот закрытым». Так что начало идет от этих двух слов: от слова мьеин произошло слово мистерион, а от слова мистерион произошло слово «мистицизм».

Мистицизм – это сама душа религии.

Поэтому я настаиваю: отбросьте ум, который мыслит прозой, и возродите другой вид ума, который мыслит поэтически. Отложите в сторону всю свою компетентность в силлогизмах, и пусть вашим образом жизни станет песня. Переходите от интеллекта к интуиции, от головы к сердцу, потому что сердце ближе к тайнам. Голова – это анти-тайна: все усилия головы направлены на то, чтобы лишить Существование таинственности.

Именно поэтому везде, где развивается наука, религия исчезает. Везде, где ум осваивает научные способы мышления и действия, религия просто умирает, цветок религии перестает цвести. В почве научного ума содержится некий яд, который не позволяет прорастать семенам религии – он их убивает. Что это за яд? Наука верит в лишение Существования таинственности.

Религия же утверждает, что его невозможно лишить таинственности. Чем глубже проникает ваше понимание, тем более таинственным, мистическим становится Существование.

И теперь появилась возможность соединить науку и религию, потому что величайшие ученые тоже это почувствовали, хотя и косвенным образом. Например, Эддингтон, Альберт Эйнштейн и другие начали ощущать, что чем больше они узнают о Существовании, тем в большем затруднении оказываются, потому что чем больше они узнают, тем больше остается непознанного. Чем больше они знают, тем более поверхностными кажутся их знания. Эйнштейн умер почти мистиком – прежняя гордость, говорившая: «Однажды мы узнаем все», исчезла. Он умер в очень медитативном настроении, он умер не как ученый, а в большей степени как поэт.

Эддингтон написал: «Сначала мы верили в то, что мысль – это лишь побочный продукт…» – точно так же, как Карл Маркс утверждает, что сознание – лишь побочный продукт общественных ситуаций – «…побочный продукт, эпифеномен материи, тень материи. Материя вещественна, сознание же – всего лишь тень, совершенно невещественная».

Эддингтон говорит: «Я тоже был полностью в этом убежден», – потому что такова была атмосфера того времени. В течение трех веков атмосфера на Западе формировалась наукой. Эддингтон вырос в этой атмосфере, но в итоге, в самом конце, в последние дни своей жизни он заявил: «Теперь все изменилось. Чем больше я углублялся в исследования, тем больше убеждался, что мир состоит не из вещей, а из мыслей – и Существование в меньшей степени выглядит как материя и в большей степени – как сознание».

Это благая весть: наука подходит к великому пониманию. Это понимание возникает из неудачи, которую она потерпела, пытаясь лишить Существование таинственности.

Но я не вижу, чтобы подобное понимание возникало у так называемых религиозных людей. Они тащатся далеко позади, они все повторяют устаревшие глупости. Они по-прежнему одержимы Ведами, Кораном и Библией. И я не говорю, что Веды ошибаются, или ошибается Коран, или ошибается Библия – с ними все в полном порядке – но они выражаются очень, очень древним, примитивным языком. Они не способны встретиться с современной наукой.

Нам нужны современные религиозные мистики того же масштаба, что Альберт Эйнштейн, Эддингтон и Планк. Именно в этом состоит моя работа здесь: создать современных мистиков, а не просто схоластов, которые как попугаи могут разговаривать об Упанишадах и Ведах. Нет, схоласты не подойдут. Нам нужны современные мистики, нам нужны люди, в чьих сердцах могут возникнуть новые Упанишады. Нам нужны люди, которые смогут говорить так, как говорил Иисус, от своего собственного имени. Нам нужны храбрые мистики, которые смогут сказать, что они испытали переживание Бога – не потому, что в священных писаниях говорится, что Бог существует, а потому, что они познали Бога. Нам нужны не просто ученые, знающие люди, а мудрецы.

Хватит схоластики. Схоластика, прежде всего, очень заурядна, схоластика не может соединить современную науку с мистицизмом. Нам нужны будды, а не люди, которые знают о Будде. Нам нужны медитирующие, любящие, экспериментирующие люди. И тогда настанет день, придет время, когда наука и религия смогут встретиться и смешаться, смогут объединиться. И этот день станет одним из величайших дней во всей истории человечества: это будет великий день радости, неповторимый, уникальный день, потому что, начиная с этого дня, шизофрения, расщепленное человечество исчезнут из нашего мира. Тогда нам не нужно будет иметь два подхода, науку и религию: будет достаточно одного.

Для внешнего этот подход будет использовать научную методологию, для внутреннего он будет использовать религиозную методологию. И «мистицизм» – прекрасное слово, его можно использовать для обозначения этой единой науки, или единой религии, как бы вы это ни называли. «Мистицизм» будет прекрасным названием. Тогда наука будет вести поиск внешней тайны, а религия будет искать внутреннюю тайну – они станут двумя крыльями мистицизма. «Мистицизм» может стать тем словом, которое обозначает и то, и другое. Мистицизм может стать синтезом их обеих.

И благодаря этому синтезу сами собой произойдут еще множество других синтезов. Например, если наука и религия встретятся в мистицизме, тогда смогут встретиться Восток и Запад, смогут встретиться мужчина и женщина, смогут встретиться поэзия и проза, любовь и логика – тогда, слой за слоем, начнут происходить встречи. И когда это случится, у нас будет более совершенный человек, более целостный, более сбалансированный.

Второй вопрос:

Разве не человек является целью всей эволюции?

У эволюции нет цели. Сама идея цели заурядна, она происходит с рыночной площади. Существование игриво, оно не является целеполагающим. Это лила, игра, а не работа. Но мы мыслим в терминах экономики, бизнеса, мы мыслим в терминах рыночной площади: все должно иметь свою цель.

Люди приходят ко мне и спрашивают: «Какова цель медитации?» Они считают само собой разумеющимся, что должна существовать какая-то цель. Но ее нет. Медитация сама по себе является целью, она не служит достижению какого-то результата. Какова цель любви? Является любовь средством для достижения чего-то еще, или же конечный результат – сама любовь?