Текст книги "Секрет. Беседы о суфизме"

Глава 15
Доверие к мастеру

Рассказывают, что некий человек пришел на собрание к мастеру Баки-Билла в Дели и сказал:

– Я читал знаменитые стихи мастера Хафиза: «Если твой учитель приказывает тебе замарать молельный коврик вином, повинуйся ему», и у меня возникло затруднение.

Баки-Билла ответил:

– Поживи какое-то время отдельно от меня, и я проиллюстрирую тебе суть этих строк.

По прошествии немалого времени этот ученик получил от мудреца письмо. В нем было сказано: «Возьми все свои деньги и отдай их привратнику любого публичного дома».

Ученик был шокирован и какое-то время думал, что этот мастер, наверное, мошенник. Однако, после нескольких дней внутренней борьбы, он направился к ближайшему непотребному дому и вручил человеку, стоявшему у дверей, все деньги, которые у него были.

– За такие деньги, – сказал привратник, – ты получишь самую изысканную драгоценность нашей коллекции – нетронутую женщину.

Как только ученик вошел в комнату, находившаяся в ней женщина сказала:

– Меня заманили в этот дом обманом и держат здесь насилием и угрозами. Если твое чувство справедливости сильнее, чем та причина, которая тебя сюда привела, помоги мне убежать.

И тогда ученик постиг значение стихотворения Хафиза: «Если твой учитель приказывает тебе замарать молельный коврик вином, повинуйся ему».

Наука основана на сомнении: сомнение – ее метод, ее атмосфера, сама ее душа. Наука не может существовать без сомнения. Только задаваясь вопросами и подвергая все сомнению, наука получает знания о фактах Существования. Ее мир исследования объективен.

Объекту нельзя доверять. Объект мертв. Вам нужно подвергнуть объект как можно более детальному исследованию с помощью сомнений и вопросов – только тогда объект раскроет свои тайны.

Религия же – это, наоборот, доверие. Методом религии является доверие. Доверие – ее атмосфера, ее философия, само ее существо, потому что религия интересуется не объектами, а вашей собственной субъективностью. Наука направлена наружу, религия направлена внутрь. Наука означает движение наружу, религия означает движение внутрь – их направления диаметрально противоположны. Но хотя они диаметрально противоположны, они также взаимно дополняют друг друга, как и все противоположности.

Между противоположностями всегда существует гармония. Внутреннее и внешнее – не враги, они полностью между собой согласованы. Тело и душа – не враги, они дружат друг с другом; на самом деле, они не могут существовать по отдельности, они могут существовать лишь вместе. Мужчина и женщина, тьма и свет, лето и зима, положительное и отрицательное – все они существуют вместе, хотя и противоположны друг другу. Но они не враги, это нужно понять: это взаимодополняющие противоположности… и в Существовании царит полная гармония.

Это как вдох и выдох: вы вдыхаете, и вы выдыхаете. Когда вы вдыхаете, это один процесс – дыхание входит внутрь, когда вы выдыхаете, это в точности противоположный процесс – дыхание выходит наружу, но при этом дыхание одно и то же. Вдох и выдох – просто две стороны одного и того же явления, взаимодополняющие противоположности. И так же дело обстоит с религией и наукой, так же обстоит дело с сомнением и доверием.

Поскольку в прошлом этого не понимали, человечество попало в большую беду – я называю это величайшей бедой – наука и религия оказались не только разделенными, но и враждебными друг другу. В прошлом мы не смогли создать синтез науки и религии. И из-за этого мир стал расщепленным: человек, получивший научную подготовку, становится антирелигиозным, и наоборот – человек, который погружается в мир религии, становится антинаучным. Такого не должно быть, такое не должно происходить.

Если вы действительно разумны, вы сможете согласовать эти противоположности. Вы сможете привести в гармонию сомнение и доверие – и в таком случае возникает подлинное, целостное человеческое существо.

Что я имею в виду, говоря, что должна быть достигнута полная гармония? Я имею в виду, что, когда вы идете вовне, используйте в качестве метода сомнение – доверяйте сомнению, когда вы движетесь во внешнее. Когда вы исследуете мир объектов, доверяйте сомнению. Сомнение прекрасно, невообразимо прекрасно. А когда вы направляетесь внутрь, отложите сомнение в сторону: доверяйте доверию. И вот такого человека, который способен на это, я называю подлинно разумным человеком.

Это подобно тому, как вы меня видите – видите с помощью глаз и в то же время слышите – слышите с помощью ушей. Уши не могут видеть, а глаза не могут слышать, но, тем не менее, внутри вас происходит удивительное согласование: вы знаете, что слышите того же самого человека, которого видите. Это разумность, такое согласование и есть разумность. Внутри вас постоянно происходит синтез. Уши доставляют одно сообщение, глаза доставляют другое сообщение. Они друг с другом не связаны – глаза и уши друг с другом не связаны – но ваша разумность создает между ними взаимосвязь: вы знаете, что слышите того же самого человека, которого видите.

Точно так же сомнение не может познать субъект, а доверие не может познать объект. Но сомнение может познать объект, доверие может познать субъект, и разумность – это когда та и другая информация вливается в один резервуар, и истина познается в обоих ее аспектах – как внутреннее и как внешнее.

Это и есть та подлинная религия – или подлинная наука, – в которой сейчас нуждается человечество, которая не будет разделять человека и не будет его калечить. До сих пор, до настоящего времени, человек превращался в калеку.

Если вы доверяете, то вы забываете язык сомнения. Общество становится ненаучным, оно не способно справиться с очень многими проблемами, с которыми приходится иметь дело человечеству, оно становится бедным, нищим, больным, уродливым. Если же вы начинаете использовать одно лишь сомнение, общество становится более преуспевающим, более развитым в научном, в техническом плане, люди живут в достатке, но тогда о внутреннем мире просто забывают. В этом случае у вас нет души, внутри вы крепко спите. В обоих случаях человек оказывается односторонним. В обоих случаях человек является частичным, и он не может стать целостным. Религии прошлого потерпели неудачу в создании целостного человека. И то же самое произошло с современной наукой – современная наука тоже потерпела неудачу в создании нового целостного человека. А целостный человек нужен, потому что только целостный человек может быть удовлетворенным, только целостный человек может стать богаче как внутренне, так и внешне. Только целостный человек может действительно пребывать в состоянии празднования – когда довольны и тело, и душа, когда удовлетворены и чувства, и дух.

Эта маленькая история – история о доверии, потому что суфизм – это метод обращения к внутреннему. Эту историю не следует воспринимать как направленную против сомнения. Ее нужно понимать в том смысле, что, когда дело касается внутреннего путешествия, сомнение неуместно, а уместно только доверие.

Если вы хотите видеть, смотрите глазами, не пытайтесь смотреть ушами – уши на это не способны. Если вы хотите слышать, слушайте ушами и забудьте о глазах – глаза не умеют слышать. Те и другие пригодны в своих собственных сферах. Те и другие неполны, и ваша разумность должна превзойти их неполноту. Ваша разумность должна создать синтез.

В прошлом разумности человека не доверяли, и поэтому вас учили либо сомневаться и становиться научными, либо доверять и становиться религиозными. Ни так называемые религиозные люди, ни ученые не доверяли вашей разумности и ее интегрирующей способности. И те, и другие боялись, потому что другая сторона казалась противоположностью. Все взаимные дополнения кажутся противоположностями.

Но противоположности не нужно бояться. Противоположность нужно вобрать в себя, а не отвергать, поскольку все, что отвергается, рано или поздно возьмет свое. Никогда ничего не отвергайте: пусть это станет вашим основным правилом. Вбирайте, продолжайте вбирать в себя, каким бы противоположным вам что-то ни казалось. Всегда помните, что Существование функционирует благодаря противоположностям, оно может функционировать только благодаря противоположностям. Именно противоположности создают импульс, динамизм. Именно благодаря полярным противоположностям в Существовании возможен диалектический процесс – а иначе никакого диалектического процесса не было бы.

Только представьте себе: мир, состоящий из одних лишь мужчин, без женщин, – такой мир был бы очень бедным, он был бы очень, очень однообразным. Или мир, в котором живут одни только женщины, – он тоже был бы уродливым, тоже был бы совершенно застывшим, неподвижным. Откуда тогда возникнет движение? Противоположность создает вызов, и этот вызов порождает движение. Из-за этого вызова вы не можете спать, вы просыпаетесь.

Именно благодаря противоположностям Существование движется, растет, развивается. Это тонкая стратегия, однако лишь сейчас стало возможным понять ее во всей полноте, поскольку мы много столетий жили религией и затем еще несколько веков жили наукой – и теперь мы знаем, что они не противоположны, а взаимно дополняют друг друга.

Но эта история – история религиозного исследования, которое опирается на доверие.

Еще несколько слов, прежде чем мы углубимся в эту историю…

Хафиз говорит: «Не путешествуйте по этим местам без сопровождения Совершенного Мастера. Там темнота. Остерегайтесь: вы можете заблудиться!» Когда вы движетесь наружу, вы можете идти в одиночку, потому что во внешнем мире вы никогда не бываете одни. Здесь живут миллионы людей. Когда вы движетесь наружу, реальность отделена от вас, она не личная. Эта реальность объективна, в ней нет ничего личного. Если вы видите скалу, то ее видите не только вы – каждый, кто там находится, тоже может увидеть эту скалу. Скала существует объективно. Нет никакой опасности, что вы впадете в галлюцинации. Присутствие других людей, их свидетельствование, оградит вас от галлюцинаций.

Однако когда вы начинаете погружаться внутрь, вы одиноки. Кто будет решать, истинно то, что вы видите, или это только фантазия? Когда вы движетесь наружу, там есть свет – свет солнца, луны и звезд, снаружи достаточно света. Но если вы отправитесь внутрь, то сначала вы столкнетесь с безмерной темнотой, поскольку ваши глаза привыкли к внешнему свету и не знают, как смотреть внутрь. Вы будете падать в бездонную темноту. Вам понадобится кто-то, кто уже прошел по внутреннему пути, – вам понадобится мастер.

Во внешнем мире вам нужен лишь учитель, который может вас информировать. Эту информацию также можно почерпнуть в библиотеке или из компьютера. Учитель существует лишь для того, чтобы давать вам информацию, подобно книге или компьютеру. Нет необходимости ни в какой личной связи с учителем, учитель присутствует не как личность, вам не нужно вступать с ним в близкие отношения.

Когда же речь идет о мастере, это подразумевает, что вы с ним должны быть очень близки – это любовные взаимоотношения, потому что во внутреннем мире ваша потребность в нем настолько сильна, что если вы не приблизитесь к его сердцу, а он не приблизится к вашему, вы не сможете оставаться с ним рядом во внутренней темноте. Необходима глубокая близость, а близость возникает из любви, из доверия. Если вы усомнитесь в мастере, вы не сможете продолжать это опасное предприятие, каким является внутреннее путешествие. Лишь его любовь и ваша любовь к нему будет поддерживать в вас жизнь и энтузиазм, будет продолжать вас питать.

Хафиз прав: «Не путешествуйте по этим местам без сопровождения Совершенного Мастера. Там темнота. Остерегайтесь: вы можете заблудиться!»

Во внешнем мире опасности заблудиться нет. На каждой дороге есть указатели, есть карты, путеводители, и всегда найдутся миллионы людей, которые вам помогут.

Во внутреннем же мире карт нет, потому что субъективность каждого человека настолько различна, что составить карту невозможно, и рост каждой индивидуальности настолько уникален, что невозможно поставить указатели, и каждый идет по таким разным лабиринтам, что нужен кто-то, обладающий огромной бдительностью, осознанностью, просветленностью, кто помогал бы вам на каждом шагу. Иначе на каждом шагу возникает опасность потеряться.

И самая большая проблема вот в чем: когда вы покидаете внешний мир, вы остаетесь в полном одиночестве. И тогда вы оказываетесь не в состоянии различить, где факт, а где вымысел. Границы между фактом и вымыслом начинают исчезать.

Например, проснувшись утром, вы рассказываете жене свой сон. Вы знаете, что это сон. Почему вы знаете, что это сон? – потому что он снился только вам. Ваша жена спала в той же самой постели, но она не знает о том, что вы были в Гималаях, что вы путешествовали в горах и посещали разные места. Она не знает, хотя спала с вами рядом. Но если утром ваша жена скажет, что тоже видела тот же самый сон, что, да, путешествие было прекрасным, горы были великолепны, и: «Помнишь то таинственное бунгало, в котором мы остановились?…» – в таком случае вы начнете сомневаться, было это сном или реальностью. А если в спальню войдет ваш сын и скажет: «Папа, где вы были всю ночь? Я приходил два раза. Вас обоих не было в комнате», то вы начнете сомневаться еще больше: «Может, это было на самом деле?» Как вы определяете, что реально? Если с вами соглашаются другие люди, вы понимаете, что это факт, а если никто с вами не соглашается, то вы понимаете, что это вымысел. Согласие других превращает это в факт.

Но во внутреннем мире вы будете одни, совершенно одни. Не будет никого, кто мог бы согласиться или не согласиться. Как вы узнаете, что есть факт, а что – вымысел? Если в своих медитациях вы увидите Будду, как вы узнаете, действительно он появился или вы просто видели сон? В этом и состоит проблема. Можно легко потеряться в своих собственных фантазиях, а потеряться в своих собственных фантазиях – это безумие: такова опасность внутреннего путешествия. Вам понадобится кто-то, кто может присутствовать в вашем погружении внутрь.

Именно таково значение доверия: это создание с кем-то настолько прочной связи, что, даже когда вы остаетесь одни в своих медитациях, этот человек присутствует.

Мастер всегда пребывает с учеником, если ученик ему это позволяет. Мастер полностью доступен до самого последнего мгновения – да, до самого последнего мгновения, пока вам не откроется Бог. Мастер исчезает только после того, как появился Бог, или оба эти события происходят одновременно – исчезновение мастера и появление Бога. Но до этого момента мастер следует за вами как тень. Он поддерживает вашу бдительность и не позволяет вам сбиться с пути.

Руми говорит: «Смертельный яд с виду похож на молоко и мед. Подожди! Не пускайся в путь без мастера, который знает».

Взаимоотношения между мастером и учеником и есть то, что подразумевает слово «доверие». Тем, кому оно совсем не знакомо, доверие покажется слепым – точно так же, как кажется слепой любовь, если человек никогда не любил. Но спросите тех, кто любил, и они расскажут вам совсем другую историю. Они скажут: «Мы были слепы, пока не полюбили. Лишь благодаря любви мы стали зрячими. Благодаря любви мы обрели глаза – без любви у нас не было глаз». Спросите людей, познавших любовь, и они скажут: «Без любви все люди слепы».

Точно так же обстоит дело с учеником, познавшим любовь и доверие к мастеру. Он рассмеется, когда вы скажете: «Ты слеп». Он рассмеется над вашим нелепым замечанием, потому что теперь он знает, что значит иметь глаза – глаза, глядящие в свою собственную внутреннюю реальность, глаза, способные смотреть внутрь. У вас есть глаза, которые могут смотреть лишь наружу, а у ученика начинают появляться глаза, которые могут смотреть внутрь. У него начинают появляться уши, которые могут слушать внутри. Его чувства удваиваются. Вы живете лишь с пятью чувствами, а ученик живет с десятью: с пятью чувствами для внешнего путешествия и с пятью – для внутреннего. Ученик становится в высшей степени богатым: только представьте себе… появляются еще пять чувств. У вас есть уши, которые могут слышать музыку, доносящуюся извне, но вы глухи к внутренней музыке – а существует еще и внутренняя музыка, которая постоянно льется внутри вас.

Суфии называют эту внутреннюю музыку сама. Для тех, кто ее услышал, вся внешняя музыка становится ничем иным, как просто шумом. У вас есть внутреннее благоухание – если вы его ощутили, все внешние ароматы перестают быть для вас ароматами. Они начинают источать зловоние. Когда открывается внутренний глаз, вы познаете совершенно иное видение красоты, новое великолепие, и перед этим великолепием все внешние красоты выглядят просто бледными – потускневшие старые фотографии, отражения в грязной воде. После того, как вы познали внутреннюю кристальную ясность, снаружи все начинает выглядеть хаосом, беспорядком.

Ученик становится в высшей степени богатым. У него начинают развиваться внутренние чувства: теперь вместо пяти чувств у него их десять. А когда все эти десять чувств приходят в гармонию, возникает нечто невообразимо прекрасное и блаженное. Это и есть Бог.

Хафиз говорит: «Оставь свои хитрости и свои планы, ибо любовь закрывает ворота божественного для сердца любого, кто не потерял себя полностью на Пути Преданности».

Ученик должен потерять себя в мастере – именно это и есть доверие. Тогда вопрос о сомнении не возникает. Сдача абсолютна. Тогда мастер становится вашим внутренним голосом, тогда разделения нет. Вы не думаете в терминах разделения.

Мастер – это Кааба для своих приверженцев. Кааба – название храма Бога в Мекке. Мастер – Кааба для своих учеников, и ученики не отправляются в паломничество к Каабе. Именно поэтому мусульмане, традиционные мусульмане, недолюбливают суфиев.

Рассказывают, что когда великий суфий Джунаид попросил своего ученика Мансура отправиться в паломничество к Каабе, поскольку Мансур создавал проблемы… Всякий раз, когда он входил в состояние экстаза, он, переполняемый радостью, начинал кричать: «Я – Бог!» – а для правоверного мусульманина это святотатство, гордыня.

Джунаид много раз говорил Мансуру, своему ученику: «Прекрати эти крики. Я знаю, что ты Бог, и знаю, что я Бог, и что все – Боги, но прекрати! Не кричи об этом так громко, держи это при себе, потому что люди глупы – они начнут чинить тебе неприятности». Мансур всегда отвечал: «Да, сэр». Но всякий раз, придя в состояние экстаза, он снова кричал: «Ана эль хак! Я – Бог!» Джунаид говорил: «Ты даешь мне обещание, но снова и снова делаешь то же самое». Мансур отвечал: «Что я могу поделать? Тебе обещаю я, но Бог тебе не обещает. И когда я теряю себя, он заявляет о себе! Это не я». И Джунаид это знал, потому он сказал: «Хорошо, но просто чтобы избежать…» Потому что стали расползаться слухи – рассказы, порочащие Мансура, Джунаида и их работу, дошли до короля. И премьер-министр был очень сильно настроен против них… Поэтому Джунаид сказал: «Просто чтобы избежать проблем, отправляйся в паломничество, отправляйся к Каабе». А в те дни паломничество к Каабе занимало годы, нужно было пройти пешком тысячи миль. И Мансур ответил: «Хорошо». Он встал и сказал: «Хорошо, я иду». Джунаид был очень рад. Он сказал: «Я не думал, что ты так легко согласишься».

И знаете, что сделал Мансур? Он просто семь раз обошел вокруг Джунаида, а потом сказал: «Я вернулся! Ты – моя Кааба!»

Для ученика мастер – Кааба. Для ученика мастер – его Бог, его храм.

И он же – кибла для ученика. Кибла – это направление в сторону Мекки, в котором молятся все мусульмане. Когда мусульманин молится, он всегда обращается лицом в сторону Каабы, и это направление называется кибла.

И здесь суфии снова оказываются очень неортодоксальными: они не обращаются лицом в сторону Каабы, они обращаются лицом к мастеру, где бы тот ни находился. Для ученика мастер – это и Кааба, и кибла. Он – и храм, и направление к храму.

Это доверие.

В Хадисе говорится, что Бог сказал Мухаммеду: «Тот, кто будет меня искать, найдет меня. Тот, кто меня найдет, познает меня. Тот, кто меня познает, полюбит меня. Того, кто меня полюбит, я полюблю. Того, кого я полюблю, я убью. За кровь того, кого я убью, я расплачусь. Я сам есть плата за его кровь». Это изречение огромной важности. Бог говорит Мухаммеду: «Того, кого я полюблю, я убью».

Мастер должен убить ученика. Ученик должен позволить мастеру убить себя. Ученик должен радоваться, когда мастер его убивает.

На днях один человек, который пока еще не принял саньясу, спросил: «Говорят: „Если встретишь на Пути Будду, убей его“. Почему же тогда не говорят: „Если встретишь на Пути Ошо, убей его“?» Именно это и следует сделать: если вы встретите на Пути Ошо, убейте его! Но это утверждение было сделано для учеников, а ты еще не ученик. Прежде всего, ты никогда не встретишь меня на Пути. Вопрос о моем убийстве не возникнет. Я могу встретиться тебе на Пути лишь в том случае, если сначала ты позволишь мне убить тебя.

Таков смысл ученичества: сначала мастер убивает ученика – это начало путешествия – и затем, в конце, ученик убивает мастера – это финал. В этом случае и мастер, и ученик исчезают. Остается лишь Бог.

Это наполненное огромным смыслом утверждение мастеров дзен: «Если встретишь на Пути Будду, убей его», является последним шагом путешествия, и поэтому тот, кто задал этот вопрос, совершенно его не понял. Да, вы должны будете убить меня, но вы встретите меня только в том случае, если прежде позволите мне убить вас. Это предварительное условие. Я не буду попадаться на Пути кому угодно – Тому, Гарри или Дику – нет. Я появлюсь на пути, только если вы позволите мне вас уничтожить. И тогда, конечно, нужно убить мастера. Все начинается со смерти ученика и заканчивается смертью мастера. Тогда разделение исчезает: нет ни ученика, ни мастера. Тогда остается лишь чистая энергия. Эта чистая энергия есть Бог.

Ученик должен оказаться в состоянии, которое суфии называют «таверной гибели», харабат.

Рассказывают, что Баязид из Бистуна пребывал в этом состоянии, когда кто-то постучал к нему в дверь. Баязид спросил: «Кто тебе нужен?» Пришедший ответил, что ищет Баязида из Бистуна. «Ах! – сказал Баязид. – Вот уже несколько лет у меня нет о нем никаких известий».

В тот момент, когда человек становится учеником, он выбирает самоубийство. Он выбирает уничтожение себя, потому что он узнал, что быть означает быть в страдании, быть означает быть в аду. Теперь он хочет научиться не быть.

Суфизм приводит к этому состоянию – состоянию не-бытия, к потере «я» и исчезновению в возлюбленном. Как сказал Ходжа Абдулла Ансари: «О, Боже! Для всех не-бытие – это горе, а для меня – благословение». Таким образом, каждый, кто ступает на путь суфизма для того, чтобы достичь духовного состояния или высокого сознания, совершает свой первый шаг неправильно. Подлинный суфий – это тот, кто идет по пути, чтобы не быть. Гностик, ареф, джняна-йог, погружается внутрь себя, в то время как суфий уходит от себя. Гностик говорит: «Познай самого себя, и ты познаешь Бога». Суфий, прем-йог, бхакта, говорит: «Избавься от самого себя, и ты станешь свободным». Цель суфия – не самопознание, а растворение «я». Цель суфия – не самореализация, а уничтожение «я», фана. И первый урок должен быть выучен вместе с мастером.

Находиться в состоянии не-бытия в присутствии мастера называется адаб. Адаб – это суфийское слово, оно означает искусство находиться в присутствии мастера. Буквально оно означает «этикет», но это не только этикет. Это искусство быть в присутствии мастера – а именно, как быть и вместе с тем отсутствовать, как быть так, как будто вас нет.

Есть история об ученике, который однажды находился в присутствии своего мастера, великого Джунаида. Он стоял перед ним с полным уважением и почтением, как человек, молящийся Богу. Мастер сказал: «Ты стоишь великолепно, но было бы лучше, если бы тебя вообще не было». Это и есть адаб – находиться в присутствии мастера как отсутствие, так чтобы его присутствие могло наполнить все уголки и закоулки вашего существа. Не оказывать ему никакого сопротивления – вот что такое адаб; не окружать себя никакой броней, не защищаться – вот что такое адаб.

А мы все время делаем именно это: мы постоянно защищаемся. И во внешнем мире это вполне оправданно: вам приходится защищаться. Там идет постоянная борьба за выживание, и вам нужно носить доспехи, иначе вас будут эксплуатировать – люди будут пользоваться вашей уязвимостью, вашей открытостью. Так что, вступая в отношения в окружающем мире, вы должны сохранять некоторое качество сопротивления, вам приходится быть начеку, и это правильно.

Но если то же самое отношение и ту же самую манеру вы сохраняете, когда находитесь с мастером, то ваше пребывание с мастером просто бессмысленно. Здесь вы должны отказаться от всех своих защитных структур и стратегий. Вы должны открыть свои окна и двери, так чтобы мастер мог вливаться в вас подобно свету, ветерку, дождю, так чтобы мастер мог свободно проникать в вас без всякого сопротивления с вашей стороны. Вы должны стать самой восприимчивостью, вы должны стать женственными. Это адаб.

И доверие является основой адаба.

А теперь эта прекрасная история.

Рассказывают, что некий человек пришел на собрание к мастеру Баки-Билла в Дели и сказал:

– Я читал знаменитые стихи мастера Хафиза: «Если твой учитель приказывает тебе замарать молельный коврик вином, повинуйся ему», и у меня возникло затруднение.

В мире суфиев сатсанг называется собранием мастера, дарбаром – «двором мастера», потому что мастер является царем для его учеников. Да и кто, в сущности, еще может быть царем? Все прочие цари – просто жалкие нищие по сравнению с царствованием мастера. Его царство – это царство Божье. Он подлинно богат. Он может жить как нищий или как король – это не имеет значения – но он богат, и только он богат. Суфии правы, называя его собрание «двором», дарбаром.

Мастер не просто учитель – это не школьный класс. Мастер – это действительно мастер, хозяин. Ученики – это те, кто передал ему все свое существо целиком. Они больше не существуют отдельно, они – одна лишь покорность. Они уважают мастера как царя, как настоящего царя.

Рассказывают, что некий человек пришел на собрание к мастеру Баки-Билла в Дели и сказал:

– Я читал знаменитые стихи мастера Хафиза…

Чтение никогда не поможет вам познать истину, поскольку, читая, вы не можете понять того, что читаете. Смысл кроется вовсе не в словах: вы читаете слова, но смысл вкладываете вы сами. Смысл всегда ваш. Слова приходят к вам пустыми, а затем вы наполняете их своим смыслом.

Чтобы понять Хафиза, вы должны стать Хафизом, чтобы понять Иисуса, вы должны стать Иисусом, – другого способа нет. Если вы думаете, что можете понять Иисуса, не становясь Иисусом, то глубоко заблуждаетесь. Так не постичь великие высказывания, высказывания реализовавшихся людей.

И вот этот человек говорит: «Я читал знаменитые стихи мастера Хафиза». Вы можете их читать, но вы их не поймете. На самом деле, вы поймете их неправильно.

Досточтимый пастырь методистской церкви, обличая порочность мира, в порыве страстного красноречия провозглашает: «Ад наполнен коктейлями, виски со льдом, короткими юбками и купальниками без верхней части!»

Голос с галерки: «О, смерть, где твое жало!»

Вы поймете это по-своему. Вы поймете так, как вы способны понять.

Пьяница покидает заведение в состоянии унылого подпития и прямо у дверей сталкивается с пастором своей церкви.

«Ох, Джон, – скорбно восклицает священник, – как же грустно мне видеть тебя выходящим из такого места, как это!»

Пьяница сочувственно всхлипывает. «Тогда, – объявляет он сипло, – я немедленно вернусь обратно». И заходит обратно.

Этот человек говорит:

– Я читал знаменитые стихи мастера Хафиза: «Если твой учитель приказывает тебе замарать молельный коврик вином, повинуйся ему», и у меня возникло затруднение.

Естественно, очевидно – потому что это, пожалуй, одна из самых святотатственных вещей: замарать молельный коврик вином. «Хафиз, должно быть, сошел с ума! Что он говорит? Он не может быть мусульманином. Что он говорит? Замарать молельный коврик вином?» Естественно, у него возникло серьезное затруднение с пониманием. Он недоумевает, он начал сомневаться. Он все еще называет его «великим мастером Хафизом», но теперь у него появилось серьезное сомнение.

На девяносто девять процентов наша жизнь состоит из сомнений, потому что наша жизнь на девяносто девять процентов экстравертна, обращена наружу. Мы живем в сомнениях, сомнение практически стало нашей природой. Сначала мы ко всему относимся с сомнением. Сначала мы сомневаемся – до тех пор, пока не будет доказано обратное. Чтобы доверять, нам нужны доказательства. Чтобы сомневаться, нам никаких доказательств не требуется, сомнение вошло у нас в привычку.

Ученик должен изменить эту привычку – он должен научиться доверию. Доверяйте – до тех пор, пока не будет доказано обратное. Сомневайтесь, только когда имеются доказательства, в противном случае не сомневайтесь – пока нет доказательств, не сомневайтесь. Это огромная перемена. Именно это делает обычного человека учеником. Нужна именно такая трансформация.

Вы видите незнакомца. Первое ваше представление основано на сомнении: может быть, это вор, убийца, кто знает? Пока не доказано обратное, вы сомневаетесь без всяких доказательств. Вы ему не доверяете.

Ученик должен изменить свою позицию – по крайней мере, в отношении мастера, а затем постепенно, постепенно и в отношении других учеников мастера. Именно так он становится частью семьи мастера, его общины – избавляясь от этой уродливой привычки сомневаться.

Она хороша на рыночной площади, но рынок не должен становиться всей вашей жизнью. Вам следует оставить кое-что и для другого мира, для другого измерения. Вам следует оставить хотя бы небольшой уголок вашего внутреннего существа как святилище доверия. Когда вы наполнены сомнениями, вы наполнены болезнями, и у вас внутри нет никакого источника благополучия. А всякий раз, доверяя какому-то человеку, вы чувствуете огромную радость. Именно поэтому любовь так радостна – потому что вы можете кому-то доверять.

Про Адольфа Гитлера рассказывают, что он никогда не любил ни одну женщину, потому что не мог никому довериться. Он никогда не позволял ни одной женщине остаться с ним в его комнате. Почему? И дело вовсе не в том, что у него не было никаких связей с женщинами. У него были связи с женщинами, но он никогда не позволял ни одной женщине остаться в его комнате на ночь. Ведь кто знает? Она может его отравить. Кто знает? Она может оказаться шпионкой. Он был не способен дружить. Он был одним из самых одиноких людей в мире. Если вы не можете любить, если вы даже не можете доверять женщине, то, конечно же, вы будете жить в постоянной паранойе, в страхе. Всю свою жизнь он не мог жениться – потому что, если вы женитесь на женщине, вам придется ей довериться. Она будет жить с вами, будет готовить вам пищу, будет с вами спать, и вы станете излишне уязвимым. Он все-таки женился, но лишь перед тем, как совершить самоубийство, за три часа до этого. Когда он принял решение: «Сейчас я совершу самоубийство», он женился. Тогда страха уже не было: что еще она могла с ним сделать? Он уже решился совершить самоубийство, и поэтому теперь казалось логичным жениться: проблем больше не было. Что еще она могла с ним сделать? Самое большее, женщина могла его отравить, но он уже и сам собирался себя отравить. Можно было больше не бояться: приближалась смерть. Он женился лишь за три часа до нее.