Текст книги "Рулевой"

– Скажи остальным, пусть постараются! – крикнул Брим под грохот очередного, совсем уже близкого разрыва, поднятые которым брызги залетели в открытый люк. Черт, и почему только он не приказал связисткам поставить КА'ППА-передатчик на его машину? Может, тогда он смог бы вызвать огневую поддержку из космоса – по обычной рации с ними, ясное дело, не свяжешься. Он передернул плечами и выкинул это из головы. Факт, что теперь у него нет такого шанса – а прошлого, как известно, не изменишь.

– Они нас нагоняют? – спросил он у Фронце.

– Так точно, сэр, – ответила она с тревогой в голосе. – Мы готовимся стрелять в них, лейтенант, только матрос Когсуорси в башне опасается, что без работающих стабилизаторов у нас нет шанса в них попасть. – Ее лицо заплясало на дисплее, когда один и тот же разрыв послышался одновременно из динамика и из люка машины Брима.

– Спасибо, Фронце, – сказал он. – Дайте мне знать, когда будете готовы открыть огонь.

Колонна шла по относительно ровному прибрежному болотцу. Брим лихорадочно думал. Что ему делать, если он не сможет оторваться от преследующих их танков? Остановиться и принять бой? Он невесело усмехнулся. Они будут идеальной мишенью – по крайней мере в моменты, когда канониры перезаряжают свои разлагатели. Он тряхнул головой. Может, пожертвовать последней машиной – приказать Фронце принять бой в одиночку? Он отказался и от этой идеи – не говоря о том, что это вряд ли задержит неприятеля надолго, она была ему просто противна.

Еще один разрыв, на этот раз более сильный, ударил позади колонны, и к небу поднялся столб огня и пыли.

– Лейтенант! – возбужденно крикнула Фронце с дисплея. – Когсуорси открыл огонь! Это заставит их призадуматься! – Изображение на дисплее снова заплясало, а голос ее потонул в грохоте ответной стрельбы.

Перед колонной наступающих танков взметнулись к небу новые разрывы.

– Клянусь бородой Корфрю, – послышался восхищенный голос. – Не думаю, чтобы это им понравилось!

– А то как же! – отозвался другой голос. – Глянь-ка! Если бы поточнее… У этих ублюдков совсем нет чувства юмора.

– Как там у вас, Фронце? – спросил Брим. – Не так уж плохо, – ответила та сквозь зубы, потом повернулась, глядя на разрывы, и покачала головой. – Если не считать того, что они стреляют все точнее, а Когсуорси мажет все сильнее. – Она ухмыльнулась. – Черт, жаль, что это их чертово движение по кабелю не дает стрелять больше, чем по одной цели. – Изображение снова тряхнуло – это Когсуорси пальнул еще раз, потом затряслось сильнее – целая цепочка разрывов ударила рядом с машиной Фронце. – Правда, – добавила она, – они тоже не могут стрелять в нас разом…

Дисплей вдруг вспыхнул ослепительно ярким светом и исчез. Яркая вспышка в хвосте колонны разорвала небо, и до Брима донесся низкий, протяжный грохот. Он повернулся и увидел, как пылающая башня, оставляя за собой след янтарного дыма, медленно, слово нехотя описывает в небе дугу и с плеском исчезает в лагуне.

– Вселенная! – ахнул кто-то. – Это был Когсуорси!

– Бедная Фронце! – всхлипнул кто-то другой.

– А ну заткнитесь оба! – рявкнул третий голос. – Они даже охнуть не успели! Как знать, может, им повезло больше, чем повезет нам.

– Ага, – согласился четвертый голос. – Вот возьмут тебя в плен, тогда пожалеешь, что не оказался на ихнем месте, точно говорю!

Брим зажмурился на мгновение, припомнив одного известного ему префекта по имени Валентин, потом молча кивнул, соглашаясь с этой точкой зрения.

– Кто-то, кажется, говорил мне, Что боится скуки, лейтенант, – крикнул ему Барбюс, ехидно сощурившись.

– Должно быть, это был кто-то другой, – откликнулся Брим, наморщив лоб. – Уж во всяком случае, не этот Вилф Брим! – Он посмотрел вперед и чуть не подпрыгнул от неожиданности: его машина быстро приближалась ко въезду на исполинский мост, что они видели еще издали.

Он хрустнул пальцами. Вот оно, решение! Искусственная высота – и еще какая!

Он ткнул пальцем в кнопку «передача» на пульте связи и начал говорить, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и убедительно.

– Слушай меня, все экипажи! – рявкнул он, перекрикивая рык разлагателей. – Сейчас поедем по высокой арке. Пока мы на этой ее стороне, у всех вас будет отличный обзор и широкий сектор обстрела. Используйте и то, и другое! И помните, что танки, которые вы не прикончите, получат те же преимущества, когда вы спуститесь на противоположную сторону!

Глава 6

Брим был так поглощен разгорающимся боем, что подъем на мост чуть не застал его врасплох. Фрагонар открыл огонь, когда они поднялись на пятьдесят иралов. Грохот почти оглушил Брима, да и отдача была соответствующая. Они карабкались по мосту все выше и выше, перегретый излучатель снова угрожающе рычал, а от ребер системы охлаждения в небо поднимались клубы пара. На глазах Брима земля перед наступающими танками вздыбилась стеной – это его коротышка-стрелок переключил разлагатель на беглый огонь. Он насчитал десять вражеских машин и возблагодарил Вселенную за то, что не остановился и не принял бой внизу. Вскоре к их огню присоединилась вторая машина, потом третья. Среди фонтанов вздымаемой разрывами земли обезумевшей змеей извивался кабель. Неожиданно внизу вспыхнул особенно яркий разрыв, сопровождаемый сначала тучей странных обломков, а потом хором восторженных голосов в динамике связи.

– Попал! – взвыл кто-то.

– Это я, я сделал гада!

– Молодец, Ферди! Поддай им жару! Вскоре все семь трофейных машин палили по противнику с такой скоростью, какую только выдерживали их разлагатели. Облачники внизу тоже отстреливались что было сил, хотя еще две их машины превратились в груды обугленных обломков у основания дымных столбов. Неожиданно дергающийся под машиной Брима кабель распался на две нити, и Барбюс отчаянно жал на рулевые педали, стараясь удержать машину от падения в бездну.

– Великая Вселенная! – послышался чей-то отчаянный вопль из динамика. – Где кабель?

Брим в ужасе оглянулся и увидел, как одна из его машин, не прекращая огня, скользит к краю моста. Мгновение она по инерции летела почти горизонтально, потом лениво завалилась набок и камнем рухнула вниз, в воду. Всплеск, расходящиеся кругами огромные волны.., поверхность воды вздыбилась чудовищным пузырем и взметнулась вверх огненным гейзером, плюясь паром и кувыркающимися обломками.

В ветровом стекле тем временем показалась верхняя точка моста; до нее оставалось несколько сотен иралов. Вражеские стрелки, похоже, опомнились – воздух вокруг колонны самоходок наполнился разрывами. Часть бронестекол, защищающих рубку сверху, треснула, осыпав Брима дождем осколков – те без вреда барабанили по его шлему и комбинезону, но застревали в обшивке кресла. Еще один близкий разрыв сорвал откуда-то с кормовой части корпуса массивную крышку люка. Система охлаждения снова начала перегреваться от крутого подъема и почти непрерывной стрельбы разлагателя. Белый пар тянулся за его машиной шлейфом, и, оглянувшись, он увидел, что и другие машины не в лучшем виде. Ну что ж, сейчас или никогда… Он снова переключил связь на «передачу».

– Слушай меня, все! Перенести весь огонь на кабель перед въездом на мост! Повторяю, перед въездом на мост! – Разлагатели на мгновение стихли. – Перебейте кабель, чтобы их танки не могли преследовать нас! Только не троньте сам мост – он нам еще пригодится на обратном пути!

– Есть, лейтенант! – крикнул кто-то.

– Мы осторожно, сэр! – отозвался другой.

Шесть оставшихся разлагателей возобновили огонь – более метким он не сделался, но по крайней мере сконцентрировался на одной цели – кабеле перед наступавшими танками. Барбюс с трудом удерживал пляшущую на мосту машину в повиновении; все же они продолжали движение почти по прямой, несмотря на все рывки кабеля.

Неожиданно разлагатель Фрагонара стих. Брим оторвался от пульта связи и посмотрел вперед – они перевалили вершину арки и неслись по мосту вниз! Вот замолчало второе орудие, за ним третье… Когда прекратило огонь последнее, шестое орудие, Брим снова посмотрел назад. В двух тысячах иралов позади и внизу земля на подъезде к мосту выглядела так, словно ее пропахал огромный метеорит. Отдельные воронки обозначали многочисленные промахи, но и то место, где пролегал кабель, превратилось в зияющий кратер, светящийся изнутри и извергавший клубы черного дыма. Первый танк облачников замер, не доезжая нескольких иралов до края воронки, и в бессильной ярости дал еще залп вслед их колонне Брим нахмурился и вернулся на свое место.

– Они остановились, – сообщил он Барбюсу. Верзила-сержант не выказал никакого удивления.

– Ну что ж, лейтенант, – ухмыльнулся он. – Боюсь, в их глазах мы выглядели страшнее, чем мы есть на деле. – Машина прогрохотала меж двух пилонов у съезда с моста, и кабель снова исчез под землей.

– Боюсь, что так, – согласился Брим, глядя на то, как его машины спускаются н? шоссе.

– Так и есть, сэр, – заверил его Барбюс. – Если сам не можешь побить кого-то, никогда не помешает объяснить это превосходством противника. – Он снова ухмыльнулся. – И потом, приятно думать, каково тем, кто всю жизнь только и делает, что катается по кабелю, будет пробираться по сплошным воронкам.., надеюсь, они там навсегда и останутся!

– Будем надеяться, – согласился Брим, устало опускаясь в кресло за пультом связи. – Все, что нам теперь осталось, – это догнать полковника Хагбута.

– Заранее прошу прощения, лейтенант, но, сдается мне, эта птичка давно уже на полпути к Авалону, – возразил Барбюс.

Брим собирался рассмеяться.., но пейзаж перед ними осветился далекими, но яркими вспышками, а спустя пару тиков до них донесся грохот ожесточенной перестрелки. Брим посмотрел на Барбюса и нахмурился.

– Неужели снова бой? – пробормотал он.

– Похоже на то, сэр… – начал было Барбюс, но его перебил сигнал аварийной связи.

– Брим! Осторожно! Нас захватили в плен! Цель обозначена на карте как 7651). Вся надежда теперь только на тебя… – Дисплей погас почти так же резко, как в момент гибели Фронце.

Брим зачарованно вызвал на экран координаты точки, откуда Хагбут вел передачу.

– Девять тринадцать и пять десятых.., на E9g. Попробуй запомнить это, Барбюс.

– Девять тринадцать с половиной на E9g. Запомнил, сэр.

– Отлично, – пробормотал Брим, лихорадочно размышляя. – А теперь сходи с кабеля и держи курс на ту группу деревьев слева. Прежде чем двигаться дальше, надо подумать хорошенько.

В считанные циклы весь его маленький отряд надежно схоронился в густой поросли придорожной рощи. Брим спрыгнул с горячей брони на мягкую, покрытую прохладным мхом землю, дал команду экипажам отдыхать до вечера, прислонился спиной к корявому стволу и стал думать, что ему делать дальше.

До него вдруг дошло, что теперь операцией командует он.

***

Настал уже вечер – долгий летний вечер, – а Брим все сидел в одиночестве, привалившись спиной к пню, охватив руками колени, и отчаянно пытался представить себе более или менее четкую картину своих дальнейших действий. Собственно, при ближайшем рассмотрении ситуация сводилась к трем основным факторам, каковые он и перебирал в уме в тысячный раз, загибая пальцы: 1) его, шансы на получение помощи со стороны; 2) его задачи – возможные пути их решения; 3) средства, имеющиеся для этого в его распоряжении.

Первое – помощь – следовало сразу же исключить как совершенно нереальное. Весь флот не в состоянии помочь ему. Даже если он вызовет корабли со своих полевых раций, они не смогут открыть огонь по намеченным целям до тех пор, пока мы не выполнит задачу, изначально стоявшую перед Хагбутом, – освободить азурнийцев-заложников, содержавшихся на объекте. И судя по потоку сообщений, выплескивающемуся из динамиков всякий раз, как он пытался включить каналы внешней связи, он вряд ли мог рассчитывать на какую-либо существенную поддержку других частей имперского экспедиционного корпуса, штурмовавших остальные пятнадцать центров. В том, что касалось второго аспекта – задач, было больше ясности. Его прямой долг – выполнить их, а это означает, что ему предстоит всего-навсего захватить главный исследовательский центр (которого он еще и в глаза не видел), освободить большую группу заложников, что против воли, но от этого не менее эффективно защищают объект от нападения, доставить их в безопасное место (где оно, кстати?) и, наконец, вернуться со своим отрядом в Магеллану до срока окончания операции. Плюс к этому его долг – постараться найти плененного облачниками полковника Хагбута – если на это, конечно, останется время.

К сожалению, выполнение всего этого ставилось под серьезное сомнение третьим аспектом. Имеющихся в его распоряжении средств при всем желании не могло хватить на выполнение даже первой части задачи. Меньше чем два десятка флотских связисток, например, без труда связали бы его с эсминцами на орбите, однако для того, чтобы от этого был хоть какой-то смысл, им прежде необходимо заменить собой почти две сотни отлично подготовленных пехотинцев Хагбута!

Отсутствие поддержки, невозможная по своей сложности задача и нехватка сил вместе взятые могли бы привести в отчаяние любого авалонского стратега. Но не карескрийца. Жители отсталых окраин империи привыкли делать свое дело, пользуясь исключительно тем, что есть под руками. Брим пожал плечами. Он знал, что имеется способ выполнить задачу. Все, что ему оставалось, – это найти этот способ.

***

Они приступили к делу поздно вечером, с началом первой вахты. Взяв себе в помощники Барбюса, Брим склонился над трехмерной, картой, пытаясь откопать в дальних уголках своей памяти все, чему его в академии учили о наземных операциях. Сфотографированный разведывательным кораблем вчерашним утром исследовательский центр располагался у направляющего кабеля в лесистом пригороде Магелланы. Невысокое здание тремя ярусами спускалось по склону холма; к нему примыкали служебные постройки и застекленные лабораторные корпуса. Двери, что характерно, находились на уровне земли. Все это было окружено довольно обширным жилым поясом, огороженным высокой стеной со всего двумя воротами в местах, где ее пересекал направляющий кабель. Судя по всему, комплекс служил также важным центром управления движением по кабелю – оба въезда контролировались сильно укрепленными пропускными пунктами. В самом удаленном от ворот месте отделялся от остальной территории еще одной оградой с собственным КПП на въезде прямоугольный участок с десятью расположенными в два ряда бараками. . – Заложники, – мрачно сообщил Брим, ткнув пальцем в бараки.

– Похоже на то, сэр, – ответил Барбюс. – И въезд только один. – Он потеребил пальцами губу. – Что ж, нам же легче – вся охрана сосредоточена в одном месте.

– Сначала, – напомнил с улыбкой Брим, – нам хорошо бы попасть туда. Барбюс мрачно кивнул:

– Вот и я об этом все думаю, лейтенант.

– Ну и что, придумал что-нибудь? – спросил Брим. – Ну, сэр, – ответил здоровяк, – мне так показалось, за все время, что мы сидим у этого кабеля, движение по нему уж никак не назовешь оживленным. И что хотите со мной делайте, только я ни за что не поверю, будто со времени потасовки у моста их никто не предупредил. – Он нахмурился еще сильнее и пожал плечами. – Вот я и думаю: они давно уже подготовили теплую встречу тем, кто подойдет к ним с этой стороны. Танки у них поблизости наверняка есть – это уж точно, – и кто знает, что у них еще в загашнике…

– Все верно, – согласился Брим. – Я и сам об этом подумал. И мне кажется, я нашел, как с этим можно справиться. – Он ткнул пальцем в верхнюю часть карты, где полузаросшая лесная дорога почти правильным полукругом опоясывала комплекс, выходя к кабелю с обеих сторон примерно в пяти тысячах иралов от ворот.

– Ну.., дорога… – неуверенно сказал Барбюс, вглядываясь в карту. – Что это такое, как по-вашему?

– Мне как бывшему шахтеру это больше всего напоминает старые подъездные пути для строителей. Двухлетней давности, не меньше. По ней, должно быть, подвозили гравий из этих вот карьеров. Им для стройки требовалось много гравия. – Он усмехнулся. – Что бы они там ни возили, эта дорога может здорово облегчить нам жизнь нынче ночью. И опасности меньше.

– Это как, сэр? – спросил Барбюс, почесав в затылке.

– А вот как, – с улыбкой объяснил Брим.. – Ничто не мешает нам сойти с основного кабеля и по этой дороге обогнуть центр. Там мы снова станем на кабель и как ни в чем не бывало подойдем к противоположному въезду – тому, где нас никто не ждет. Как колонна облачников, присланная в качестве подкрепления. В конце концов, если верить Хагбуту, именно за этим он и доставил сюда эти чертовы железяки. Барбюс кивнул и улыбнулся.

– И ведь если у них и в самом деле вся охрана стянута к ближним воротам, нам же и легче будет прорваться. – Он зловеще усмехнулся. – Правда, мы не лучшая замена ста восьмидесяти пехотинцам полковника.

– Ты так считаешь? – хихикнул Брим. – Я так считаю, – подтвердил Барбюс, – и это мне не очень чтобы нравилось. Но ничего, лейтенант, прорвемся. Вы здорово придумали, как обвести этих ублюдков вокруг пальца. А теперь самое время соснуть – утро вечера мудренее.

Верзила-старшина выключил свет на штурманском пульте. Брим устало кивнул, откинулся на жесткую спинку и закрыл глаза. До самого рассвета он не помнил больше ничего.

***

На утреннем инструктаже Брим дал экипажам команду проверить свои машины на предмет наличия полезного для предстоящей операции оборудования. Он даже не слишком удивился, когда обнаружилось, что все машины оснащены по первому классу. Император Грейффин IV был известен как старый вояка, благодаря чему имперский экспедиционный корпус, как правило, не испытывал нехватки в снаряжении.

Пока в утреннем воздухе погромыхивала далекая канонада, Барбюс с Фрагонаром вытащили из самоходки несколько громоздких ящиков, потом лазерной фомкой сбили замки. В ящиках обнаружились лучевые пики, силовые блоки, обоймы протонных гранат – все в защитной смазке и консервирующем геле.

– Гантейзеры, ни больше и ни меньше, – восхищенно промолвил Фрагонар, взвешивая в руках одну из тяжелых лучевых пик. Он щелкнул замком силового блока, вставив его в гнездо, и довольно ухмыльнулся. – Готово к стрельбе, хоть сейчас. Надо отдать должное этим хитроумным гантейцам. Что бы там про них еще ни говорили, оружие они делать умеют. – С этими словами он отошел проверить, все ли экипажи знают, как управляться с вооружением.

Когда весь арсенал был готов к бою, несколько связисток развернули одну из портативных КА'ППА-раций.

– Рано или поздно нам придется задействовать их, чтобы вызывать эсминцы, – пояснил Бриму Барбюс. – Вот я и предложил им потренироваться сейчас, пока есть еще время.

– Неплохая идея, – согласился Брим, глядя на то, как двое девиц-рядовых, кряхтя, вынимают из контейнера тяжелую панель, превратившуюся вскоре в пульт управления. Остальные тянули кабели и разворачивали паутину антенны. Вскоре решетчатая ферма с антенной, покачнувшись, заняла вертикальное положение, в котором ее и зафиксировали тремя растяжками. Операторы тут же начали прозванивать систему с помощью содержимого еще одного контейнера. Вся операция заняла не больше половины метацикла. Солнце Азура стояло в затянутом дымкой небе планеты уже высоко, когда связистки установили блок КА'ППА-связи на машину Брима, вслед за чем под командой Барбюса отправились выполнять новое задание.

***

Ближе к полудню дымка сменилась низкими тучами, а в верхушках деревьев начал завывать ветер. Брим стоял на дороге, у кабеля – отсюда он мог как следует осмотреть небосклон, не то что из леса. Это была уже четвертая его вылазка, и с каждой из них его уверенность все крепла. На этот раз даже пахло дождем. Брим улыбнулся. Будь у него возможность заказать погоду, он вряд ли сделал бы лучший выбор.

Вернувшись к спрятанным в лесу самоходкам, он переговорил с канонирами.

– Похоже, теперь нам удастся орудовать ими поточнее, – сообщил ему Фрагонар, висевший на лесенке одного из орудий. – Их, оказывается, никто и не пробовал даже настроить – хорошо еще, что мы вообще смогли стрелять из них, хоть и почти вслепую, так сказать, – невесело усмехнулся он. – Иначе мы давно уже были бы покойниками.

– Если не хуже, – пробормотал сквозь зубы Барбюс.

Забравшись в наполненную негромким гудением башню, Брим застал там двоих канониров, наводивших ствол разлагателя на мишень – крышку люка, повешенную на ствол в некотором отдалении. Гидравлика и стабилизаторы подвывали, поворачивая башню – как казалось Бриму, слишком медленно, – в то время как канониры настраивали прицельную систему для работы как в автоматическом, так и в ручном режимах.

– На этот раз, – убежденно заявил Фрагонар, – при нужде мы будем знать, как управляться с ними.

Еще через пару метациклов все, казалось, было готово – включая дождь. Сквозь листву на землю упали первые капли, когда Барбюс закончил латать треснувшее стекло ходовой рубки, а Брим с Фрагонаром закончили проверку систем и снаряжения.

– Карта готова, – доложил старшина.

– Лучевые пики?

– Девять штук. У одной индикатор барахлит, я ее отложил.

– Хорошо. Позитронные гранаты?

– Сорок шесть готовых к бою, лейтенант. Четыре все равно что болванки – нет питания.

– Сойдет, – кивнул. Брим. По броне начал барабанить дождь. – КА'ППА-связь проверена, все так или иначе вооружены, разлагатели настроены. Думаю, лучше подготовиться мы все равно не сможем.

Тесная рубка наполнилась ароматом дождя, свежим и сырым. Он посмотрел на остальные самоходки. Возможно, это ему только показалось, но сейчас, когда он знал, что они настроены, у них был куда более устрашающий вид. Он зажмурился и приказал своему возбужденному уму успокоиться немного. Ночь обещала выдаться напряженной.

Чуть позже, когда пасмурный день сменился почти полной темнотой азурнийской ночи, дождь превратился в ливень.

– Не очень-то разгонишься при такой видимости, – заметил Барбюс, глядя в залитое водой ветровое стекло. – Даже с зажженными фарами.

Брим согласно кивнул. Дождь и в самом деле хлестал, как в тропиках.

– Ну, по крайней мере нам не так уж далеко ехать, – заметил он. – И потом, им тоже труднее будет заметить нас.

– Только в оптические прицелы, сэр, – буркнул Барбюс.

– На другие системы обнаружения у нас есть помехи, – напомнил Брим. Барбюс только ухмыльнулся.

– Если они и засекут нас, лейтенант, то не поверят своим глазам, – заявил он. – В ночь вроде этой никто в своем уме не высунет носа на улицу.

– Что верно, то верно, – согласился Брим, врубая фазораспределитель. – Проверь-ка, в порядке ли сцепление, а я опробую связь. А потом – в путь.

Над пультом снова засветились пять шаров-дисплеев – одновременно с рыком включенного Барбюсом двигателя.

– Все готовы? – спросил Брим – на этот раз по закрытому каналу коротковолновой связи. В ответ прозвучало пять голосов: «Так точно, сэр!» – Фрагонар?

– Готов, сэр, – послышалось в динамике. Брим покосился на согнувшегося над панелью управления Барбюса. Заработали дворники, и сквозь потоки дождя в приглушенном свете фар из темноты выступили стволы деревьев. – Все в порядке?

– Все в порядке, сэр.

– Тогда трогай.

– Есть, сэр, – кивнул Барбюс и осторожно добавил давления излучателю. Машина качнулась и медленно тронулась вперед. Брим оглянулся – все в порядке, цепочка из пяти пар зажженных фар, извиваясь, следовала за ним по узкой дороге меж деревьев. – Ага, – пробормотал старшина и круто повернул налево.

– Кабель? – спросил Брим. – Так точно, сэр, – ответил Барбюс. – Но я не переключаю на автоматику, как вы и приказали, лейтенант. Как вы считаете, они могут определить, кто движется по кабелю?

– Если честно, не знаю, – признался Брим. – Все возможно. И потом, до этой строительной дороги совсем немного ехать.

– Есть, сэр, – согласился Барбюс, вглядываясь в дорогу; в свете фар дождь казался потоком светящихся метеоритных частиц.

Дальше они ехали молча. Барбюс осторожно вел тяжелую машину, стараясь держаться не более чем в десяти иралах от опушки.

– Просвет в деревьях, – доложил он. Брим посмотрел вперед через его плечо.

– По времени похоже, – кивнул он. – Попробуем. – Он повернулся к дисплеям связи. – Следуй за мной, сейчас будет резкий поворот налево! – Машина повернула, накренилась – Барбюс ругнулся шепотом, – выпрямилась и медленно двинулась по заросшей лесной дороге.

Движение по заброшенной дороге в объезд исследовательского центра заняло довольно много времени. По, пути они благополучно миновали девять глубоких ям, из которых брали щебень для стройки. Ко времени, когда они снова вышли к кабелю – на этот раз с противоположной от центра стороны, – прошла уже почти половина ночи.

– Никто не отстал? – спросил Брим. – Никак нет, сэр, – откликнулись пять голосов. – Барбюс?

– Все в порядке, сэр, – заверил его старшина.

– Вот и хорошо, – кивнул Брим. – Тогда двигаем дальше – так, словно весь день шли в этом направлении..

– Есть, сэр, – отозвался Барбюс, перекрикивая рев излучателя. Машина выползла на дорогу и повернула направо, становясь на кабель. На панели перед Барбюсом вспыхнули и начали пульсировать три зеленых огонька – включилось автоматическое управление.

Барбюс врубил все ходовые огни; остальные пять установок последовали его примеру. Деревья по сторонам шоссе неожиданно выступили из темноты, и Брим невольно вздрогнул. Шесть ярко освещенных машин должны были казаться со стороны беглецами с гамбианского праздника огней.

Дорога спустилась с холма и вновь начала подниматься по пологому склону на следующий, с вершины которого – если верить карте – они должны были в первый раз увидеть цель своей экспедиции.

***

Не доезжая каких-то несколько иралов до вершины холма, Барбюс остановил самоходку, оставив ее парить над кабелем. Начиная с этого места шоссе освещалось фонарями на столбах – чем-то вроде ламп Карлссона, – вокруг которых под дождем светились оранжевые шары.

– Пора, Фрагонар! – произнес Брим в микрофон внутренней связи.

Люк на башне откинулся, канонир скатился по лестнице вниз, пробежал по броне и в туче дождевых брызг ввалился в ходовую рубку.

– Вселенная! – выдохнул он, стягивая с головы шлем. – Проверь, чтобы скафандр был застегнут наглухо, а то захлебнешься и утонешь.

– Постараюсь, – усмехнулся Барбюс. – Если карта не врет, нам хватит двадцати циклов, чтобы добраться туда. – Он надел шлем и вслед за Фрагонаром вылез из люка под дождь.

Брим, стараясь не намокнуть, захлопнул люк, вернулся в свое кресло и стал смотреть, как Фрагонар с Барбюсом спускаются по лесенке на землю. Оказавшись внизу, Барбюс помахал ему, скрестив на счастье пальцы, вслед за чем оба побрели по лужам вверх по дороге и вскоре скрылись в темноте.

Брим выждал целых тридцать циклов – этого-то уж наверняка должно было хватить, – пересел в водительское кресло и на малой скорости повел самоходку по кабелю дальше. Следом за ним тронулись остальные пять ярко освещенных машин.

Несколько циклов спустя далеко впереди трижды вспыхнул красный огонек фонарика. Брим чуть увеличил скорость – машины теперь спускались вниз с холма, – и постепенно сквозь дождь замаячили огни: цель Хагбута.., нет, теперь уже его цель, до которой осталось не больше цикла ходу. Он заставил себя расслабиться. Действовать предстояло хладнокровно, на ясную голову.

Он резко затормозил, поставив при этом излучатель в самый мощный – и как следствие шумный – режим. Потом, припомнив офицеров на борту несчастного Валентинова корвета, врубил наружные громкоговорители.

– Ну! – властно рявкнул он на фертрюхте. – Шевелите задницей, болваны! У нас нет времени торчать тут перед вашими воротами. Поблизости неприятельская колонна.

– П-пожалуйста, н-назовите себя, сэр, – послышался неуверенный голос из бункера охраны.

Брим улыбнулся про себя. Все, как он предполагал.

– Назвать себя? Пожалуйста! – рявкнул он. – Сейчас же открой ворота, болван!

– Н-но у нас п-приказ…

– Ты давно не кормил вшей на фронте, болван? – перебил его Брим. – Но, сэр…

– Имя, болван! Я немедленно доложу в Центр, пусть тебя отправят куда следует! Или ты все-таки откроешь ворота?

– Сейчас, сэр…

– Не «сейчас», а сейчас же! Дверь бункера распахнулась, и из нее вышел, прихрамывая, словно ноги у него затекли, толстый, мордатый охранник. Сделав пару шагов, он поднял руку ладонью вверх, словно удостоверяясь в том, что на улице действительно дождь. За его спиной Брим разглядел второго охранника, запутавшегося в плащ-палатке. Стоило первому сделать несколько шагов, как из темноты протянулась и зажала ему рот большая рука, и в свете фар блеснул украшенный самоцветами кинжал. Мундир охранника окрасился красным, и тут же и он, и рука исчезли в темноте. Брим добавил давления на излучатель, чтобы его рык заглушил звуки, способные встревожить кого-нибудь, когда второго охранника постигла та же участь. Из-за угла бункера вынырнули Барбюс с Фрагонаром – на скафандрах их странным образом не осталось следов крови – и, держа гантейзеры наперевес, исчезли в бункере охраны. Внутри мигнула вспышка, другая, потом оба появились снова и бегом бросились к воротам.

Единственная откатная створка, должно быть, была чертовски тяжелой, поскольку Барбюсу и Фрагонару пришлось напрячься изо всех сил, прежде чем она нехотя подалась. Приглушив фары, Брим направил машину в проем. На мгновение он сбавил ход, чтобы Барбюс с Фрагонаром смогли забраться на броню, потом дал полный газ и повел ревущую машину к их следующей цели – баракам заложников. Еще через пару мгновений люк распахнулся, и в рубку в клубах водяных брызг ввалились Барбюс и Фрагонар.

– Сдается мне, дождь стихает, – объявил Фрагонар, стаскивая шлем.

– Похоже на то, – согласился Барбюс. – Не может быть, чтобы у Господа Бога в облаках оставался еще запас воды. – Он глянул в ветровое стекло. – У них там в бункере была карта, лейтенант, – сообщил он. – Все верно: этот прямоугольный участок за оградой помечен фертрюхтовым иероглифом, означающим пленных, – вы мне его еще показывали.

– Отлично, – кивнул Брим. – Вон он как раз, по правому борту. – Он отключил два из трех автоматов, удерживавших самоходку на кабеле. – Как все прошло?

– Все по плану, лейтенант, – заявил Барбюс. – Они не успели поднять тревогу.

Брим улыбнулся. Пока что все идет как надо, подумал он, но до конца операции еще далеко. Он разглядел ворота в лагерь заложников – в трех тысячах иралов впереди и справа. Он даже разглядел на фоне начинавшего сереть неба силуэты крыш, и последние детали операции окончательно сформировались в его голове.

– Второе и третье орудия – за мной! – крикнул он в микрофон связи. – Остальные три продолжают двигаться по кабелю – пусть перехватывают всех, кто попробует сунуться в ворота со стороны города. Ясно?