Текст книги "Рулевой"

Операция «Влиятельный» завершилась.

***

За все время обратного перелета на Гиммас-Хефдон Брим получил два персональных послания – причем от разных отправителей. Первое – с обратным адресом «Эффервик@Гиммас» – оказалось отправлено всего через несколько метациклов после того, как он освободил заложников-азурнийцев. Оно содержало несколько строк, сочиненных (насколько он понял) самой Марго:

"Вилф-пилот мчит судьбы быстрей;

Тот Вилф, что всех отважней и храбрей.

Дрожи, о Черный Вождь: настал расплаты час,

Вилф-мститель уж стучится у твоих дверей!"

Короткое послание завершалось припиской:

«Сегодня, Вилф, я начинаю по-настоящему участвовать в этой ужасной войне. Думай обо мне».

На этот раз подпись была простой: «Марго».

Вилф не стал особо ломать голову над значением этих слов – он надеялся по прибытии выяснить это (помимо всего прочего) при личной встрече. Поэтому он отослал короткую благодарственную записку, подписанную просто «Вилф», после чего предался мечтам о новой встрече в таверне «Русалка».

Второе послание с обратным адресом «Бородов/Гиммас@Содеска/983Ф6.735» содержало еще одну выписку из «Бюллетеня Имперского Флота». На этот раз заметка размещалась не на самой последней странице и гласила:

Гиммас-Хефдон (Эорейская блокадная группировка), 228/51995: мл. л-т Вилф Брим (К.И.Ф. «Свирепый») сыграл решающую роль в успехе завершившегося рейда имперских сил на Азурн. Возглавляя отряд из 25 человек и восемь трофейных самоходных разлагателей под общим командованием полковника (засл.) Гастуджона Хагбута, Хтм, И.В.А., К.О.Ж…

Возвращение «Влиятельного» на Гиммас-Хефдон сопровождалось обычной процедурой опроса участников, только на этот раз Бриму пришлось иметь дело с сухопарым коммандером, который, возможно, и не уступал в профессионализме Марго Эффервик, но был значительно менее симпатичен Бриму. В общем, ему показалось, что прошли часы, прежде чем он смог наконец вернуться на «Свирепый» – к своему персональному пульту связи.

Не успела дверь каюты захлопнуться за его спиной, как он набрал код Марго, однако, к огорчению своему, узнал, что она «временно выбыла для выполнения задания и связь с ней невозможна». Еще он прочитал, что срочные сообщения должны пересылаться на ее обычный адрес до востребования; при этом немедленная доставка их адресату не гарантируется. И ни слова насчет ожидаемой даты ее возвращения.

С недобрыми предчувствиями он попытался узнать, что означает это «настоящее участие в войне». Однако все его попытки потерпели полную неудачу. Персональные запросы его пересылались чиновниками в технологический отдел, а уровень его допуска оказался явно недостаточным для выхода на начальство, способное дать хоть какую-то дополнительную информацию. Казалось, Марго просто растворилась в бескрайней Вселенной.

Поэтому все, что он смог сделать, – это посылать время от времени весточки по адресу «Эф-фервик@Гиммас» – которые оставались без ответа – и ждать окончания переоснастки «Свирепого», глядя в иллюминатор на непогоду. Его мрачного настроения не развеяло даже возвращение медведей с Содески, изменившее лишь количество (в сторону значительного увеличения) потребления им спиртных напитков, что хоть как-то помогало коротать невыносимое одиночество.

Небольшая, хотя весьма оживленная вечеринка отметила назначение Барбюса старшим торпедистом, а еще через несколько суток стандартного времени переоснастка «Свирепого» завершилась. Еще две недели ушло на ходовые испытания и опробование систем в открытом космосе, а потом бесконечные бури Гиммас-Хефдона снова надолго исчезли с гиперэкранов ходовой рубки. Казалось, Коллингсвуд намеренно увеличила Бриму нагрузку, так что теперь ему приходилось проводить за пультом управления эсминцем куда больше времени, чем в первую блокаду. И усталость сделала свое дело: образ Марго Эффервик начал понемногу уходить на задний план, пока он наконец не смог вспоминать о ней без боли – но и только. Очевидно, ее попытка нажать на «сброс» оказалась удачнее, чем его.

Глава 7

Миновала половина бесконечной утренней вахты. Брим с Теадой скучали за пультами, пока большая часть экипажа храпела по кубрикам. Кроме них, на мостике не было никого, и приглушенный рокот генераторов нарушался только редкими сигналами систем раннего предупреждения (как назло, все корабли – свои) и обрывками переговоров по КА'ППА-связи. По правому борту тускло отсвечивал пояс астероидов, уплывавших назад, словно «Свирепый» двигался вдоль какого-то пустынного берега.

– Доброе утро, дружище Брим, – послышался радостный голос материализовавшегося в шаре дисплея Урсиса. – Что видно на улице?

– Привет, Ник, – отозвался Брим, покосившись на приборы. – Ничего особенного. Немного сместились к поясу, если тебя интересует именно это.

– Угу, – ответил Урсис, озабоченно глядя на приборы над головой.

– Отклонитесь на пару румбов налево и вверх, мистер Водитель, – приказал Брим. На мгновение шум генератора изменился – включились маневровые двигатели, – и звезды на гиперэкране чуть сменили свое положение.

– Курс девять девяносто один, оранжевый сектор, – доложил Водитель.

– Отлично. Так держать, – кивнул Брим, созерцая пустую носовую палубу «Свирепого» в тусклом свете звезды-карлика, потом развернулся в кресле так, чтобы видеть мачту с КА'ППА-антенной и шарами прицельных станций и трубы торпедного аппарата между полусферами башен "W" и "Z". Все в порядке – как, собственно, и полагалось. Брим задрал голову, чтобы проверить показания датчиков энергосистем корабля, когда на пульт упала чья-то тень. Он повернулся и обнаружил, что рядом стоит, прислонившись к креслу Теады, Голсуорси.

– Отдохни-ка, сынок, – буркнул старший рулевой, небрежно махнув тому в сторону выхода. – Я прослежу за тем, чтобы твое место никто не занял.

– Но, лейтенант, – не понял Теада, – до конца вах…

– У вас усталый вид, Теада, – вздохнул Голсуорси. – Ну очень усталый.

– О.., я.., я понял, лейтенант, – согласился Теада, поспешно выбираясь из кресла.

– Дай нам десять циклов, – добавил Голсуорси.

– Есть, сэр, – сказал Теада и устремился с мостика.

Голсуорси тяжело опустился в кресло и хмуро забарабанил пальцами по краю пульта.

– Я пришел, так сказать, в качестве посыльного. – Он мрачно покосился на Брима. – Коллингсвуд просила меня передать тебе кое-что, не предназначенное для посторонних ушей.

Брим кивнул, стараясь хранить безразличный вид, хотя на деле его так и распирало от любопытства. Обычно Коллингсвуд обходилась без посредников. Она говорила то, что хотела и когда хотела.

– Да, сэр?

– Адмиралтейство пристало к ней с очередным, так сказать, особым, дьявол его побери, поручением, – пояснил Голсуорси. – От нее требуют группу, э-э.., добровольцев. Вот только,.. – Он облизнул губы и еще немного побарабанил пальцами по пульту, словно подыскивая слова. – Вот только, – повторил он, – на этот раз им подойдет не всякий. У них там особые требования, хрен их знает какие. Но в глазах капитана ты – особый случай. – Он почесал в затылке, потом кивнул, словно принимая решение. – Да и я, пожалуй, соглашусь с ней в этом, карескриец.

Вот теперь любопытство Брима достигло уже небывалой степени: старший пилот никогда не делился своим мнением о людях. Впрочем, ему все равно оставалось только ждать – если Голсуорси захочет, то объяснит.

– Одним словом, – продолжал Голсуорси, – ты, твой приятель Урсис, Теада, Барбюс и еще пара рядовых составите специальный отряд; Регула проведет с вами инструктаж через пару циклов. И руководить всей этой лавочкой она ставит Амхерста.

Брим понимающе кивнул. Вот, значит, что так беспокоило капитана! Он ждал продолжения, делая вид, что смотрит на приборы.

– Она хочет, чтобы вы все знали, – ровным голосом продолжал Голсуорси, – что выбор в качестве командира Амхерста – не ее вина. Это назначение произведено по личному указанию отца Амхерста – полагаю, вам доводилось слышать о контр-адмирале Амхерсте.

Брим мрачно кивнул. Еще бы не доводилось. Если верить Бородову – а Бородов ошибался редко, – контр-адмирал принадлежал к числу самых громогласных и непримиримых оппонентов указа лорда Вайрода. В общем, яблочко от яблони…

– Старик, похоже, решил, что Пувису не помешает засветиться в прессе. Плюс пара медалей – это тоже способствует продвижению по службе, – Он мрачно ухмыльнулся (что было весьма для него необычно). – И еще скажу в утешение: ты сам отчасти напросился на участие в этом деле – с двумя-то упоминаниями в «Бюллетене». Так что можешь считать, что бы там ни случилось у вас, ты, можно сказать, сам в этом виноват.

– Постараюсь запомнить это, сэр, – сказал Брим. В общем-то он ожидал худшего. По сравнению с жизнью рядового карескрийца даже такое в общем-то поганое задание казалось не таким уж и страшным.

– В любом случае скажи спасибо Коллингсвуд. Я всего-навсего посыльный, – заявил Голсуорси. – Да, кстати, еще одно.

– Сэр?

Голсуорси покачал головой, уставившись взглядом в приборы на пульте.

– Тебе придется самому обрадовать Урсиса. Вряд ли это придется ему по нраву.

***

Не прошло и метацикла, как все четыре офицера собрались в тесном кабинете Коллингсвуд. Урсис восседал в центре. Капитан (одетая по обыкновению в поношенный свитер) поведала им то немногое, что ей было известно о предстоящей операции:

– Адмиралтейство не посвятило меня в детали. Я не знаю даже, куда вас посылают. Знаю только, что вам предстоит лететь на каком-то очень маленьком звездолете – насколько я поняла, на чем-то вроде разведывательного катера. Из этого следует – к счастью для меня – недолгий срок вашей командировки: максимум три недели, если верить их словам. – Она посмотрела на Брима, и в глазах ее промелькнули ехидные искорки. – Что-то такие короткие прогулки на стороне входят у вас в привычку, Вилф.

– Так точно, капитан, – с ухмылкой ответил Брим. – Так или иначе, – продолжала она, – от нас потребовали четырех офицеров: командира, двух пилотов и инженера. Стало быть, ваши задачи вам ясны. Плюс торпедист и команда из шести матросов. На должность торпедиста я выбрала Барбюса.

– Барбюса? – удивленно вздернув брови, переспросил Амхерст. – Но ведь его произвели в эту должность совсем недавно, можно сказать, только что. И потом, у него абсолютно ничего нет между его огромными ушами, э-э.., капитан.

Коллингсвуд недовольно сузила глаза.

– Полагаю, – спокойно ответила она, – что Барбюс вполне справится со своими обязанностями. В его послужном списке уже имеется участие в ряде операций такого рода.

Амхерст покосился сначала на Брима, потом на Урсиса и недовольно фыркнул.

– Если вас интересует мое мнение, вы подобрали мне крайне узколобую команду, – буркнул он.

Брим глянул на Урсиса. Медведь угрюмо насупился, но смолчал.

– Это не ваши проблемы, лейтенант, – вежливо, но твердо произнесла Коллингсвуд. – Ваше дело – выполнить данное вам поручение, и ваши эмоции не имеют к этому ровно никакого отношения. Вам это ясно? – В ее голосе неожиданно зазвучал металл.., какой там металл – настоящая броня.

– Да, капитан, – поспешно согласился Амхерст. – Мне.., э-э.., ясно.

– Вот и хорошо, – кивнула Коллингсвуд, – поскольку выполнение этого приказа Адмиралтейства создает определенные сложности и мне.

– Ну… – начал было Амхерст, посмотрел на капитана и закрыл рот.

Коллингсвуд прищурила глаза и покачала ногой.

– Поскольку больше сообщить мне вам нечего, – спокойно сказала она, – я объявляю это совещание закрытым. Стыковка с кораблем, который должен вас забрать, примерно через два метацикла. Он доставит вас к таинственному месту вашего назначения. Желаю вам всем удачи. Думаю, мне не стоит напоминать вам, что я ожидаю от вас действий, достойных «Свирепого». – С этими словами она отвернулась от них и углубилась в чтение своего дисплея.

– Мы сделаем все, что в наших силах, капитан, – пробормотал Амхерст, поднимаясь, чтобы выйти. Брим вышел последним, пропустив вперед Урсиса, и закрыл за собой люк.

– Надеюсь, что вы трое не опоздаете к стыковочному узлу, – буркнул старший помощник. – Сами решите, кто посвятит Барбюса в детали задания. – Потом он с деловитым видом повернулся и исчез на лестнице, ведущей на нижнюю палубу.

– Не переживай, – ободряюще улыбнулся Брим Теаде. – Может, все и не так уж плохо. И потом, против тебя лично Амхерст не имеет ничего. – Он потрепал юного пилота по спине. – Ступай, собери шмотки в расчете на трехнедельную командировку. Встретимся у переходного люка, идет? Главное, держаться всем вместе, тогда все будет хорошо. Вот увидишь.

Теада кивнул и улыбнулся в ответ.

– Надеюсь, – сказал он без особенной уверенности в голосе. Потом, скорчив гримасу, скрылся вслед за Амхерстом.

Брим только покачал головой, переглянувшись с Урсисом.

– Замечательно, – сказал он с кривой улыбкой. – Одно слово, чертовски замечательно. Медведь подмигнул:

– Быть может, Вилф Анзор, все не так плохо, как кажется на первый взгляд, особенно в свете этой, с позволения сказать, «особой» информации, которой нас снабдила капитан Коллингсвуд.

– Но как же так, Ник? – спросил Брим. – Мы же оба знаем, на что он похож, когда дело принимает серьезный оборот.

– Вот именно, – негромко буркнул Урсис. – Именно поэтому я никогда и ни за что не буду выполнять ни одного его приказа, не подумав сначала собственной головой. Да и ты, сдается мне, тоже.

– Ты прав. Ник, – кивнул Брим. – Никогда и ни за что.

– И потом, – добавил Урсис, для убедительности прижав лапы к груди, – возможно, мы – единственная группа, которая с учетом всего этого сможет действовать успешно. – Он сощурился и посмотрел Бриму прямо в глаза. – Остальные могут не решиться ослушаться его – как в свое время не решился я. Со столь же катастрофическими последствиями.

– Я виноват в том не меньше тебя, – перебил его Брим. – «Виноват» – понятие, обращенное в прошлое, – с назидательным видом процитировал Урсис. – Один из самых толковых афоризмов моей родины. Нынешнее задание – это настоящее. И будущее. Разве не так?

– Все верно.

– Значит, Госпожа Удача снова улыбнулась нашей многострадальной империи, – заявил Урсис. – Пошли-ка обрадуем нашего большого приятеля Барбюса, а потом посмотрим, что Госпожа Удача имеет в своей кошелке для нас лично.

***

Вскоре после окончания второй вахты «добровольцы» встретились у переходного люка как раз вовремя, чтобы увидеть прибывший корабль. Точно в назначенное время легкий крейсер вынырнул из черноты и пришвартовался к их эсминцу.

– Только со стапелей, – определил Урсис. – Судя по силуэту, типа «Нимрон».

– К.И.Ф. «Наркастл», – прочитал Брим, напрягая глаза.

– Точно, его, похоже, даже не оснастили полностью, – заметил Теада. – Должно быть, его сняли с ходовых испытаний. – За бортом с лязгом соединились половинки переходной галереи. Спустя мгновение переходник с шипением заполнился воздухом, и швартовая команда отдраила люк.

– Что вы шевелитесь, словно дохлые мухи, – нетерпеливо буркнул Амхерст. – Пока я командир, я не потерплю у себя бездельников. – Подгоняя их, он грубо толкнул Барбюса в люк. Брим нахмурился. Что-то гложет старшего помощника, подумал он, однако что именно, так и не решил, ступая в переходную галерею.

Через прозрачные стены переходника он хорошо разглядел новый звездолет. Он напоминал силуэтом огромное копье, превосходившее «Свирепого» длиной раза в два. Как все крейсера этой серии, он строился специально для скоростных разведывательных операций в дальнем космосе. Как следствие, и вооружением крейсер уступал многим другим судам того же размера – всего шесть небольших орудийных башен на двух кольцах. Надстройка тоже была совсем низкой, зато за кормовым кольцом виднелись шесть огромных дюз главного хода.

Даже пах корабль свежо. Озон, смазка, горячий металл, пластики – все привычные судовые запахи, за одним исключением: запахов жизни. Кораблю только еще предстояло пропитаться этим ароматом. И Теада был прав: крейсер и впрямь отозвали с ходовых испытаний. На каждом шагу им встречались гражданские специалисты. Даже члены швартовочной команды были одеты в зеленые с серебром скафандры большой гражданской верфи с Элеандора.

У переходного люка их встречал сухопарый лейтенант-коммандер с пышными рыжими усами и близко посаженными глазами; судя по взгляду, он был не в особенном восторге от общения с ними.

– Сюда, джентльмены. – Без лишних церемоний он повел их небольшой отряд по узким коридорам в большой кубрик, предназначенный для части экипажа крейсера. – Я попросил бы вас не покидать этого помещения до конца перелета. Командование не хотело бы, чтобы вы общались с заводским экипажем – слишком много гражданских и все такое.., ну, вы понимаете.

– По чьему это приказу, коммандер? – возмутился Амхерст.

– Хотя бы и по моему, лейтенант, – спокойно ответил офицер, как бы ненароком повернувшись к нему левым плечом с нашивками лейтенант-коммандера. – И кроме того, – добавил он, закрывая дверь перед самым носом Амхерста, – мне тоже не разрешено разговаривать с вами.

Брим пожал плечами и покосился на Барбюса, стоявшего с почтительным видом в ряду остальных матросов. – Что тебе известно об этом? – шепотом спросил он. – До тебя всегда доходят слухи о том, что творится.

Барбюс тихо хихикнул.

– Так точно, сэр, – согласился он. – Так оно обычно и бывает, да только не теперь. Для меня все это – такая же неожиданность, как для вас.

Не прошло и цикла, как негромкое урчание ходовых генераторов крейсера сменилось громовым ревом, и Брим увидел в маленьком гиперэкране иллюминатора быстро удаляющийся знакомый силуэт «Свирепого».

Урсис навострил мохнатое ухо и нахмурился.

– Они, похоже, и впрямь здорово спешат, – сказал он. – Дюзы кристаллов главного хода полностью открыты, судя по звуку. – Он плюхнулся в кресло, закинул ногу на ногу и сложил лапы на груди.

– Как по-вашему, что вы делаете, лейтенант? – злобно вскинулся Амхерст.

– Отдыхаю, лейтенант Амхерст, – ответил Урсис, зажмурившись. – Пока нам не разрешат выйти из этого кубрика, это самое умное, что мы можем сделать.

Брим с Теадой потратили еще несколько минут на изучение кубрика – совершенно бестолковое занятие, как выяснилось, – но и они растянулись в соседних креслах. За ними последовали и Барбюс с матросами.

Нельзя сказать, чтобы Амхерсту это понравилось, но и придраться ему было не к чему.

– Ладно уж, – буркнул он. – Я.., э-э.., сообщу вам о том, что от вас потребуется.

– Буду с нетерпением ждать, – кивнул Урсис. Не прошло и нескольких мгновений, как он захрапел.

Отряд оставался в кубрике больше двух суток стандартного времени – и все это время рев кристаллов главного хода не смолкал ни на тик. Утром третьих суток их усадили в большой транспортный бот странного кирпичного цвета – как только он отвалил от крейсера, тот сразу же набрал ход и растворился в черноте космоса.

***

Пунктом их назначения оказался пустынный обломок ржаво-красной скалы, вращающийся вокруг одинокого газового гиганта. Очертания созвездий были Бриму незнакомы. На относительно ровном участке поверхности астероида распластался приплюснутый пузырь обитаемой станции примерно ста иралов в диаметре, выкрашенный все в тот же кирпичный цвет, судя по всему, для маскировки. Бот завис над ним и начал проваливаться вниз; Амхерст, с лица которого давно уже не сходило тревожное выражение, схватил пилота за плечо и показал вниз. Там, рядом с пузырем станции, зависли на коротких причальных лучах три странного вида катера – несомненно, постройки облачников и сильно вооруженные.

– Не берите в голову, лейтенант, – ухмыльнулся пилот, разворачивая бот для посадки. – Все три скорлупки теперь наши. – Странное дело, фамилия пилота была Синюк, хотя шевелюра и усы его отличались агрессивно-рыжим цветом. Вопреки правилам перевозок в ботах, вместо скафандра на нем была всего лишь мятая форма с мягкими, сильно поношенными ботинками, на вид более удобными, чем форменные. Впрочем, ботом он управлял так, словно занимается этим делом с самого рождения.

Брим улыбнулся про себя: он подозревал, что у них с Синюком найдется много общего, начиная с происхождения, однако мысли эти оставил при себе. В конце концов, о происхождении своем он предпочитал думать реже. Он еще раз взглянул на вражеские катера – судя по всему, именно их Коллингсвуд имела в виду, когда говорила про очень маленькие звездолеты, – и любопытство его разгорелось с новой силой. К чему бы все это?

***

Помещение станции оказалось поделенным на небольшие отсеки перегородками, не доходившими до наружной оболочки. Судя по ее виду, она была готова к немедленному демонтажу в любой момент. Из цветов преобладал армейский серый, хотя кое-где имели место пятна более человечных расцветок. Воздух был сух и до омерзения лишен ароматов – обычный атрибут маленьких автономных станций, где ограниченное число атомов без конца подвергается регенерации в одних и тех же установках с целью поддержания жизни в агрессивной среде.

Заботу о Барбюсе и его матросах взяла на себя угрюмая женщина с молниями инженера на воротнике, а офицеры проследовали за Синюком по узкому коридору в отсек, где, кроме нескольких дисплеев и расставленных полукругом кресел, не было больше ничего; судя по всему, он выполнял здесь функцию конференц-зала. Прежде чем все успели рассесться, в противоположной стене открылся люк.

– Джентльмены, – объявил Синюк. – Полковник Дарк.

Стройная и длинноногая, с грациозными движениями, полковник Дарк была одета в синюю форму имперской разведслужбы лорда Вайрода. Впрочем, форма открывала взгляду значительно больше, чем скрывала. Кожа ее отличалась необыкновенной белизной, а иссиня-черные волосы были заплетены в косу, спускавшуюся почти до коленей. Большие миндалевидные глаза светились умом. Говоря, она теребила пальцем обсидиановый осколок странной формы – несомненно, обломок корпуса звездолета. Брим решил, что это память о каком-то не слишком приятном эпизоде в ее биографии; узнавать более подробно ему не хотелось.

– Спецотряд с К.И.Ф. «Свирепый» прибыл в ваше распоряжение, полковник, – доложил Амхерст. – Лейтенант Ам…

– Нам передали все ваши личные данные, лейтенант Амхерст, – перебила его Дарк низким, хрипловатым голосом, не обращая внимания на отданную им честь. – Пока мы с вами находимся на Ред-Рок-9, у нас не будет времени на уставные церемонии. – Она тронула осколок кончиком лакированного ногтя и прикусила губу. – Так что сядьте и слушайте внимательно. На всю подготовку к операции у вас примерно два дня.

Занимая место, Брим покосился на Амхерста. На лице того застыло обиженно-удивленное выражение – он явно не привык к подобному нарушению устава, да еще со стороны вышестоящих офицеров. – Если за это время вы докажете нам, что сможете управлять катером и его системами, мы даем «добро» операции и тогда вы узнаете все детали, какие сочтете нужными. Если не сможете, мы просто отменим все мероприятие и отошлем вас назад, поблагодарив за попытку. Однако… – Она сделала паузу и обвела всех внимательным взглядом.

Брим почувствовал, что его брови непроизвольно ползут вверх.

– Однако, – повторила Дарк, – неожиданная атака облачников на одну из наших баз – не важно, какую именно, – лишила нас вчера экипажа, который должен был вас дублировать. Так что если вы потерпите неудачу, операция будет отменена, и очень важный человек может погибнуть. И к тому же империя лишится кое-какой жизненно необходимой ей информации, Амхерст неожиданно приобрел озабоченный вид – неплохо знавшие его Брим, Урсис или Барбюс могли бы с уверенностью сказать, что он чертовски напуган. Он открыл рот, как бы намереваясь сказать что-то.

Дарк предостерегающе подняла руку:

– Погодите с вопросами, лейтенант, пока ваша команда не освоит управление трофейным катером. До тех пор я не могу сказать вам больше ни слова.

***

Весь следующий день Брим с Теадой провели на мостике трофейного катера, работая в режиме симуляции, в то время как все остальные пытались разобраться в бортовых системах на основании сведений, хранящихся в базах данных империи. Потом, используя короткий перерыв, вся группа облачилась в скафандры и вышла в открытый космос осмотреть катера снаружи.

– Насколько я понял, они хотят, чтобы мы использовали тот, с номером Е607, – сообщил Амхерст по радио, ткнув перчаткой в сторону правого из трех пришвартованных катеров. – Они сказали, что остальные пойдут на запчасти.

Осмотр подтвердил его слова. На двух катерах явно отсутствовали существенно важные детали, распахнутые настежь люки впустили внутрь космический вакуум, а на месте гиперэкранов зияли пустые отверстия.

Е607, напротив, казался готовым к полету – смертоносная машина, предназначенная единственно для разрушения. Его шестидесятиираловый корпус точнее всего можно было бы описать как топор без топорища, положенный набок, с маленькой рубкой управления, выступающей примерно посередине верхней поверхности. От его «обуха» назад тянулись две ажурные фермы, на концах которых в обтекателях располагалось по антигравитационному генератору Кляппера – Хисса. В передних углах корпуса виднелись утолщения с крышками торпедных аппаратов, а между ними торчала приплюснутая башенка с единственным 60-миллиираловым разлагателем. Нижняя палуба шла от ходовой рубки к корме, раздваиваясь у нее к казенникам торпедных аппаратов и к расположенным рядом с ними отсекам боекомплекта – по одной запасной торпеде на аппарат. Двенадцать небольших пусковых установок в корме расширяли возможности катера, позволяя ставить минные заграждения. Днище было совершенно плоским, если не считать выпуклого спонсона с мощным 91-миллиираловым разлагателем. Единственный кристалл главного хода позволял катеру ходить на сверхсветовой скорости и даже совершать длительные перелеты.

Тесная ходовая рубка имела в плане форму полукруга; расположенные в центре два пилотских кресла были обращены вперед. По левому борту располагалась бортовая электроника, занимавшая все место вплоть до входного шлюза. Как ни странно, с этих же пультов велось управление огнем большого разлагателя в нижнем спонсоне. Пульты управления остальным вооружением размещались по правому борту; только скорострельный носовой разлагатель управлялся непосредственно с пилотских пультов. Как только Урсис раскочегарил энергосистему катера, Брим откинул забрало своего шлема и вдохнул застоявшийся воздух рубки, потом опустился в жесткое, неудобное кресло и еще раз внимательно огляделся по сторонам. «Унылый» – самое подходящее определение к интерьеру рубки, подумал он. Облачники строили корабли, руководствуясь только тремя принципами: способностью летать, драться и выживать. Все остальное приносилось в жертву этим качествам – включая удобства для экипажа. Свободные от вахты могли отдыхать в двух крошечных кубриках, расположенных под ходовой рубкой между трубами торпедных аппаратов. Один, с двумя койками, предназначался для офицеров; другой, с четырьмя гамаками – для матросов. Брим поежился. Да, на таких крошечных скорлупках могли выжить только самые неприхотливые, закаленные экипажи.

– Включай генераторы. Ник, – кивнул Брим Урсису, с трудом втиснувшемуся в кресло механика. – Будем выводить эту жестянку в космос.

Урсис кивнул в ответ, и генераторы один за другим ожили, наполнив рубку высоким, неровным, закладывающим уши гудением. Еще некоторое время медведь колдовал с приборами, потом гудение чуть стихло и выровнялось, а панели обшивки перестали вибрировать.

– Оба генератора под парами, Вилф, – объявил он, подняв вверх большой палец.

Брим сверил показания приборов на своем пульте, потом оглянулся на Амхерста.

– Корабль готов лететь тотчас, как вы прикажете, лейтенант, – доложил он.

– Можете вылетать, – ответил старший помощник, равнодушно кивнув головой. Впрочем, скрыть капли пота, выступившего у него на лбу, ему не удалось – это в кондиционированном-то воздухе под герметичным шлемом!

– Есть, сэр, – произнес Брим, подавив приступ раздражения, и передвинул регулятор тяги вперед. – Отдать концы! – приказал он Барбюсу.

– Есть, сэр, – откликнулся старшина и пробормотал что-то в микрофон внутренней связи.

Четыре матроса со «Свирепого» на наружной палубе разом выключили силовые лучи, руками в толстых защитных перчатках надвинули на швартовые линзы защитные крышки и бегом бросились по палубе в рубку. Брим выждал, пока внутренний люк шлюзовой камеры закроется за ними, и по сигналу красного маяка в дальнем конце астероида добавил мощности генераторам.

– Прямо по курсу чисто, – доложил Теада.

– Понял, – откликнулся Брим. Пока он управлял кораблем вручную (на таких маленьких звездолетах редко ставят компьютер-Водитель). Включив форсаж, он некоторое время удерживал катер на гравитормозах. Рубка снова наполнилась ревом и дребезжанием обшивки. Брим повернулся к Урсису – тот ухмыльнулся и снова поднял большой палец вверх.

– Поехали, Вилф Анзор, – прорычал медведь. Брим подмигнул и снова сосредоточил внимание на приборах. Стоило ему отпустить тормоза, как и маяк, и весь Ред-Рок-9 исчезли далеко за кормой. Взлет при гравитации близкой к нулевой всегда отличается скоростью, но трофейный катер в этом отношении превосходил все, что до сих пор доводилось пилотировать Бриму! Такого наслаждения он не испытывал с тех пор, как водил маленький ДжД-981 в академии.

Следующие две вахты маленькая команда провела, опробуя все бортовые системы катера в условиях полета на больших скоростях – сначала в чистом пространстве, а потом в поясе астероидов, окружавшем газовый гигант. Дважды чудом избежав столкновения (второй инцидент стоил им разбитой секции гиперэкрана), Брим начал понемногу осваиваться с особенностями управления трофейной машиной.

– Ух ты! – восхищенно вскричал Урсис, когда карескриец проскользнул меж двух почти столкнувшихся астероидов, увернувшись при этом от третьего обломка. – Холод и ветер любят озера и деревья, но одни лишь волки – достойная добыча для медведя, как говорят на родных планетах. Вилф Анзор, дружище, воистину ты превзошел себя.

Брим засмеялся и свечкой бросил катер наперерез поясу, отчего отдельные камни и скалы по правому борту слились в стремительно меняющую цвета полосу.

– Полетай-ка на карескрийском рудовозе – и все остальное покажется тебе проще простого, – ответил он, с трудом перекрикивая грохот генераторов. – Вы бы не отвлекались от управления, лейтенант Брим, – сквозь зубы (похоже, ему с трудом удалось разжать их) бросил Амхерст. – Или вы забыли, что вы сделали с гиперэкраном?

Брим покосился на зияющую чернотой разбитую секцию.

– Я не забыл, лейтенант, – кивнул он, прикусив губу, чтобы не сорваться, и тут же заметил, что лицо Амхерста под шлемом прямо-таки блестит от пота. Ба, да этот аристократ просто трусит!