Текст книги "Рулевой"

– Барбюс?

Рослый звездолетчик отдал ему честь, и они вместе двинулись к ярко освещенному трапу.

– Лейтенант Юлсуорси решил, что вам не помешает помощь, сэр, – ответил тот, пытаясь перекричать шум генераторов. – И у меня не было никаких особенных планов на время ремонта, вот я и решил записаться с вами вместе. – Он протянул Бриму знакомый магазинный бластер. – Говорят, нас ждет одно из тех заданий, где эта штука не помешает, сэр.

Брим тряхнул головой и, радостно улыбаясь, хлопнул верзилу по плечу (что мало чем отличалось от хлопанья рукой по гранитной скале с Октиллиана).

– Так в путь, дружище Барбюс! – сказал он. – Похоже, мне много чего еще предстоит узнать о нашем флоте – да и обо всем остальном тоже.

Глава 5

Зажатые толпой солдат и потоками военной техники, заполнившими широкий трап, от края до края, Брим с Барбюсом не имели возможности разглядеть огромный лайнер целиком. Казалось, корпус его тянется на кленеты в обе стороны. Даже освещенный только снизу, из бассейна, он казался прекрасным. Передняя палуба чуть поднималась вверх от заостренного носа, упираясь в высокую надстройку, увенчанную двумя огромными антеннами КА'ППА-связи и казавшимся крошечным мостиком, выступ которого придавал кораблю чуть близорукое и даже удивленное выражение. Остальные три четверти длины лайнера прикрывались ярусами ярко светившихся изнутри гиперэкранов. Под ними бесчисленные ленты транспортеров несли в грузовые трюмы накрытую брезентом технику. Брим обратил внимание на колонну мощных тягачей, тащивших на буксире огромные самоходные разлагатели. Вот это страшилища! Чудовищных размеров башни на плоских корпусах (казавшихся неожиданно маленькими для того веса, что они несли), маленькие, облицованные бронестеклами кабинки водителей, как бы по ошибке прилепленные в переднем и заднем углу по левому борту… Расположенные в задней части башни массивные блоки систем охлаждения наглядно говорили о той чудовищной энергии, что использовалась при стрельбе из этих тупорылых орудий.

– Ну и, что ты скажешь об этом.? – спросил он Барбюса, кивнув в сторону ползущих под ними в открытый люк грузового трюма орудий.

– Похоже на трофейные, сэр, – ответил, приглядевшись, старшина.

– Тогда понятно, отчего у них такой странный вид, – кивнул Брим. – Вот только удивишь ли этим облачников?

– В любом, случае лучше уж пусть они будут повернуты против Трианского, чем против нас, лейтенант. К-9 – чертовски опасные штуки, если верить тому, что я слышал. Здоровы, но мощны. Используются для борьбы с бронетехникой – танками там и всем прочим.

И вдруг взгляду их открылся весь корабль. Брим зачарованно тряхнул головой, пытаясь представить себе, как он мог выглядеть до войны – белоснежный корпус с эмблемой «Имперской Голубой Ленты» на мостике.

– Должно быть, он был великолепен, – прошептал он, не в силах говорить громко при виде раскинувшейся, перед ним махины.

– Так точно, сэр, – согласился. Барбюс. – Другого слова не найдешь.

– Карескрийского слова не найдешь – в этом я ручаюсь, – кивнул Брим, ступая на палубу.

– Да и мне нечего тут сказать, сэр, – хохотнул Барбюс. – Ладно уж, зато, пока он включен в состав флота, он, так сказать, принадлежит и нам. Война, помимо прочего, еще и уравнивает нас. Отчасти, ясное дело.

Даже очищенный от роскошного декора мирного времени, входной вестибюль «Влиятельного» превосходил все ожидания Брима: просторное, окруженное колоннадой пространство, от которого во все стороны расходились сводчатые коридоры. На палубе блестели рельсы, по которым медленно катили, пробираясь сквозь толпу трамваи-вагончики, нагруженные военным снаряжением. В помещении царила предстартовая суета – все, казалось, спешили куда-то, хотя, похоже, не все точно знали, куда именно.

В центре зала, за большой круглой стойкой, отчаянно хлопотала команда чиновников – они отвечали на бесчисленные вопросы, глядя на полсотни дисплеев разом, и, судя по всему, им все-таки удавалось как-то рассредотачивать все прибывающую толпу по кораблю. Здесь Бриму и Барбюсу пришлось расстаться: последнего зачислили в аварийную команду, а Брим получил назначение в летный отдел.

– Ничего, сэр, я все равно найду возможность приглядывать за вами, – пообещал Барбюс, возвысив голос, чтобы перекричать шум толпы. – Если я вам буду нужен, спросите любого из рядового состава, – заявил он и уверенно зашагал к одному из коридоров – так, словно всю жизнь провел на этом огромном корабле.

Брим улыбнулся ему вслед. «Влиятельный», с его размерами и несчетным количеством незнакомых людей на борту казался местом, где он прямо-таки обречен на одиночество. Он усмехнулся про себя: до «Свирепого» он никогда и не думал об одиночестве – он просто свыкся с ним. И все же… Приятно знать, что Барбюс где-то близко. Так сказать, родная душа.

– Вам надо доложиться в отделе, – сообщила ему кривозубая старшина с длинным носом и косыми глазами, возвращая ему его карточку. Ее духи почему-то пахли каомбовым печеньем. – Пятая палуба, семьдесят пятый сектор – вам лучше сесть на трамвай маршрута 16-е, лейтенант. Третья платформа. – Она ткнула пальцем куда-то в глубину салона. – Во время погрузки он ходит каждые несколько циклов. Брим кивнул и двинулся сквозь толпу, посмеиваясь. Сколько он себя помнил, ему почти не доводилось ездить на корабельных трамваях. Разумеется, ими оснащались все большие суда – даже карескрианские рудовозы. Разница заключалась только в том, что на борту «Влиятельного» они и в самом деле работали.

***

– Добро пожаловать на мостик, старина, – протянул ему руку моложавый лейтенант-коммандер с опознавательными кольцами Отдела транспортных перевозок на рукаве (на одном из которых значилось и его имя: С.А. Сандур). Нос картошкой, пухлые губы и огромные серые глаза придавали его лицу радостно-удивленный вид. – Боюсь только, вам ни разу не придется прикоснуться к управлению, – немного огорченно добавил он. – Жаль, что вас вообще выдернули сюда. Судя по вашей одежде, у вас были лучшие планы на сегодняшний вечер.

– Были, – вздохнул Брим, оглядываясь по сторонам. Каюта Сандура была просторна; впрочем, на этом корабле все было большим. – Похоже, меня прислали на замену кому-то выбывшему по болезни, верно, сэр?

– Попали в точку, – ответил Сандур.

– Так уж мне везет, – буркнул Брим? думая о теплом номере в теплой таверне в обществе теплой Марго. – Столько шуму и спешки ради ничего… Виноват, сэр.

– Если вас это утешит, могу сказать вам, что женщине, на замену которой вас прислали, тоже нечего было делать, – терпеливо объяснил Сандур. – Она тоже была временно приписанным пилотом вроде вас. Видите ли, на этом лайнере постоянно имеется полный экипаж из персонала Голубой Ленты, те, кто летал на нем до войны. Вроде меня. – Он невесело фыркнул. – И все же умники в Адмиралтействе считают, что раз у них война, мы не сможем управляться с нашим же оборудованием без помощи флотских. – Он огорченно покачал головой. – Словно мы не ходили на этом корыте семь лет! – Он рассмеялся. – Но вы-то в этом не виноваты, правда, Брим? Да и я не виноват в том, что вы оказались здесь. Если я могу сделать что-то, чтобы вы чувствовали себя здесь.., э-э…

– Ну, по правде сказать, можете, – кивнул Брим. – Сэр, – поспешно добавил он. – Они вызвали меня так неожиданно, что никто даже не сообщил мне, в чем заключается операция.

– Ничего себе! – сочувственно произнес Сандур. – Неужели так? – Он хихикнул. – Ну, если это все, что я могу для вас сделать… – Он снял со спинки кресла куртку и застегнул ее на шее дорогой и явно не форменной заколкой. – Почему бы вам не прогуляться со мною на мостик? Мы можем посмотреть оттуда на старт, а потом я расскажу вам все, что мне известно.

Менее чем метацикл спустя Брим созерцал Гиммас-Хефдон, стремительно уходящий вниз на гиперэкранах. Мостик почти разочаровал его – таким он выглядел обыкновенным. Интересно, почему он ожидал от мостика «Влиятельного» чего-то особенного? Мостик как мостик, разве что немного больше привычных ему, но в целом отличающийся от них не больше, чем отличаются друг от друга ракушки на пляже. Он вздохнул и углубился в изучение того, что называлось "Операция «Влиятельный».

Как объяснил ему Сандур, необходимость в проведении этой операции назрела давно. Азурн, лесистая планета с мягким климатом в галактическом секторе 944-Е, была захвачена Лигой в самом начале войны. Звезда с единственной обращающейся вокруг нее планетой располагались на одном из пересечений важнейших путей перевозки тайм-травы, жизненно важной для режима Трианского. Уже одно это делало захват планеты совершенно необходимым как с военной, так и с экономической точки зрения – следуя логике облачников, конечно. Для обоснования своего присутствия на планете – давнем союзнике империи Негрол Трианский поспешил основать в столице планеты, Магеллане, сеть из шестнадцати научных центров, вслед за чем объявил на всю Вселенную, что новые учреждения служат исключительно мирным и гуманным целям: избавлению отсталых миров от вирусных заболеваний, угрожающих существованию наиболее перспективных форм жизни.

Разумеется, этой брехне никто не поверил – трудно скрыть испытания оружия. И все шестнадцать центров с самого начала преуспели в своей деятельности, да так, что их уничтожение вскоре сделалось одной из важнейших стратегических задач империи. Однако с этим возникли некоторые затруднения: хитрые облачники использовали на своих объектах местных жителей Азурна (расу летающих гуманоидов) в качестве рабочей силы и заложников одновременно, причем вторая функция их была заметно важнее первой. Большие разлагатели крейсеров и линкоров запросто могли испепелить все шестнадцать центров, даже не выходя на орбиту вокруг Азурна, однако это невозможно было сделать, не убив одновременно тысячи ни в чем не повинных местных жителей, согнанных в окружающие центры лагеря. Только после эвакуации заложников в безопасное место за работу могли бы взяться боевые корабли. Как следствие, это требовало одновременной высадки шестнадцати наземных групп с последующей атакой с воздуха по шестнадцати отдельным целям. В этой сложной операции, разработанной Генеральным Штабом на Авалоне, участвовали как экспедиционный корпус империи, эскадры девятнадцатой и двадцать пятой флотилий эсминцев, так и отдел транспортных перевозок Его Величества, чьи временно переодетые в синие куртки звездолетчики из Голубой Ленты продолжали управлять «Влиятельным».

Накануне высадки Брим посетил несколько ознакомительных занятий, которые проводили офицеры с Азурна, бывшие дипломаты и военные атташе, находившиеся к началу войны на Авалоне и потерявшие возможность вернуться на родину после капитуляции их правительства.

Даже карескрийские дети видели в школе изображения азурнийцев – во всей Вселенной, наверное, не было таких, кто их не видел. Но в жизни Бриму еще не доводилось встречаться с ними. Впечатление оказалось поразительным. И мужчины, и женщины отличались высоким ростом, одевались в забавные старомодные костюмы (плотно обтягивающие куртки с двенадцатью золотыми застежками, золотыми эполетами, алыми воротничками с золотым шитьем, темные бриджи до колен с алыми лампасами и легкие летные сапоги до колен), сообщавшие им необычный, но торжественный вид.

И все же при взгляде спереди азурнийцы мало чем отличались от прочих гуманоидов. Зато сзади – в отличие от всех остальных – у них имелись крылья (еще одна пара конечностей, покрытых перьями) Между лопатками торчал вырост размером с небольшую подушку (формировавшийся к моменту полового созревания организма), заключавший в себе нервный центр, координировавший сложные движения плоти и перьев, необходимые для полета. По обе стороны от этого выроста росли собственно крылья, спускавшиеся каскадом длинных маховых перьев почти до пят. Брим был поражен.

Сами по себе занятия оказались хорошо подготовленными, благодаря чему весь материал усваивался легко. Ряд различных экспертов дал Бриму базовую информацию о ландшафте и климате, транспортных коммуникациях планеты, городском плане Магелланы, включая размещение шестнадцати целей операции; говорили ему и об известных результатах оккупации планеты облачниками.

Информацию по последнему вопросу им давала высокая женщина с тяжелым взглядом и плавными движениями прирожденной охотницы, сразу же обратившая на себя внимание Брима. Впрочем, сам рассказ тут же заставил его позабыть о ее внешности, ибо жизнь азурнийцев под железной пятой Трианского превратилась в кошмар.

Как она объяснила, солдаты Лиги не отличались особой враждебностью по отношению к покоренным ими местным жителям, однако это делала за них сама система колониального правления. Военные структуры Лиги строились специально в расчете на подавление любого свободомыслия. Прагматические правила охватывали практически все сферы жизни, включая то, как надлежит править покоренными народами. В результате, когда хрупких азурнийцев заставили жить по тем же законам, что, скажем, грубых воителей с Коггла-Кана ростом в семь иралов, их трубчатые кости и уязвимые крылья в буквальном смысле т выдержали нагрузки. Конфликты и сопротивление вспыхивали так часто, что, даже по неполным данным, более четверти населения планеты погибло за два первых года оккупации. Однако мало этого, зловещие контролеры в черных мундирах (единственные, кому время от времени позволялось думать) очень скоро обнаружили, что с покоренными азурнийцами гораздо проще управляться, когда их крылья обрезаны наполовину, как раз ниже «локтя». Обработанные таким образом пленники могли содержаться и без сетчатого покрытия над лагерем, что, помимо обычных стен, были вынуждены делать облачники поначалу. Нельзя сказать, чтобы контролеры делали столь болезненную операцию из жестокости – скорее из голого прагматизма.

По окончании занятий Брим вернулся к себе в каюту, мрачно размышляя о бессмысленной жестокости войны. В таком настроении он и сам был готов отправиться с наземными силами.

Меньше чем через день огромный лайнер вышел на высокую орбиту вокруг Азурна. На самой планете немногочисленные, но хорошо организованные силы Сопротивления уже подняли шумное – и достаточно успешное – восстание в отдаленном городе Кляша с целью отвлечь силы оккупантов от Магелланы и дать высадиться десанту имперских сил. По меньшей мере временно в воздухе полностью господствовал Имперский Флот – после шести лет оккупации сопротивление азурнийцев было сломлено настолько, что контролеры позволили себе перевести почти все патрульные корабли на другие захваченные планеты, где более активная оппозиция Лиге диктовала большую потребность в такого рода технике.

***

– Послушайте, Брим, – выпалил Сандур, врываясь на мостик, где Брим мрачно смотрел через гиперэкраны на транспортные боты, нескончаемым потоком перевозившие людей и технику с орбиты на поверхность. – Тут появился кое-кто, утверждающий, будто у него есть для вас работа на поверхности. Как вам такая новость?

Брим рассмеялся. Привыкший к постоянной нагрузке во время блокады, он отчаянно мечтал о чем угодно, лишь бы занять ум.

– Где я должен поставить закорючку, коммандер? – спросил он.

– Ну, – улыбнулся в ответ Сандур, – собственно, подписывать вам ничего не нужно. Похоже, они избавили вас от этой необходимости, уже записав вас добровольцем.

– Какое внимание! – хохотнул Брим. – Что же за работа имеется в виду?

Сандур нахмурился, отчего лицо его приобрело еще более удивленное выражение, чем обычно.

– Я не знаю, Брим, – честно ответил он. – Все необходимые распоряжения вы получите от какого-то армейского типа по прибытии – если не ошибаюсь, от полковника Хагбута. – Он кашлянул – Насколько я понимаю, это может быть опасно.

Брим радостно кивнул.

– Скука тоже может быть опасной, коммандер, – ухмыльнулся он. – Я соберу манатки за пять циклов. – Вот это прыть! – восхитился Сандур – Впрочем, вы отправляетесь туда не в одиночку Тут объявился некий старшина – самый рослый во всей Вселенной, – настоявший на том, чтобы сопровождать вас. – Он почесал в затылке. – Уж не знаю, как он вообще узнал об этом – все держится в строжайшем секрете, – но он ухитрился добиться приказа, подписанного самим капитаном. Он велел передать вам, Брим, что будет ждать вас в боте. Вы, Свирепые, держитесь вместе, так?

– Приходится, коммандер, – с улыбкой согласился Брим. – Война, знаете ли, суровая штука, так оно надежнее.

– Еще бы не так, – уже серьезно сказал Сандур. – И положение там, внизу, не самое благополучное, должен вас предупредить. Мало того что оккупационный корпус Лиги успел послать своим сигнал бедствия – это мы, в конце концов, предвидели. – Сандур задумчиво покосился на гиперэкраны, нервно барабаня пальцами по панели управления. – Увы, мы рассчитывали на то, что Лиге не удастся высвободить значительные силы для контратаки, по крайней мере до того, как мы покончим с большей частью работы здесь. – Он болезненно сморщился.

– Так вы не угадали, коммандер? – спросил Брим. – Не совсем, – ответил Сандур.

– Что не так, сэр?

– Пока что ничего, мой юный друг, – невесело засмеялся Сандур. – Мы просто не ожидали, что адмирал Кабул Анак со своей эскадрой окажется в этом регионе космоса. Вы, конечно, наслышаны о нем?

– Немного, – буркнул Брим, перед глазами которого вновь возник образ искаженного болью лица девочки. – Ну да, а у нас только эсминцы… – Он посмотрел в звездную черноту космоса. – Сколько у нас времени, коммандер?

– Возможно, трое стандартных суток, – хмуро ответил Сандур. – Вместо запланированных пяти. Мне показалось, вам лучше узнать это сразу: что бы вам ни пришлось делать там, внизу, вам лучше поспешить. Как только мы получим приказ уводить «Влиятельный», будьте уверены, мы сделаем это без промедления. Наш звездолет – не просто скоростное транспортное средство; он считается достоянием империи как один из крупнейших и быстрейших кораблей во Вселенной, но он не может обороняться и вряд ли уйдет от линкора. Поэтому сразу по получении приказа мы заберем всех и все, что сможем, и тут же смотаем удочки, бросив все остальное. – Он положил руку на плечо Бриму. – У вас еще есть время успеть разгромить лаборатории облачников – это очень важно для Адмиралтейства. Но после того, как вы выполните эту задачу… Помните, Брим, все потери восполнимы, кроме самого «Влиятельного».

Шагая в свою каюту, карескриец невольно хихикал про себя, несмотря на все тучи, что собирались над его многострадальной головой. Он вспомнил, как в начале полета коммандер предрекал ему полное безделье на всем протяжении операции…

***

Барбюс ступил на поверхность Азурна, вооруженный до зубов. На поясе его висели два угрожающего вида мезонных пистолета, зловещий изогнутый нож торчал из ножен на голенище правого сапога, и еще один, украшенный самоцветами, красовался у бедра. Он всего мгновение оглядывал заполненную войсками посадочную площадку, потом решительно ткнул пальцем в сторону большого бронетранспортера, парившего над землей недалеко от них, водитель которого махнул ему загорелой рукой.

– Транспорт в город, лейтенант, – объявил он, Пока Брим подгонял ремни небольшого рюкзака.

Забитое техникой шоссе явно нуждалось в ремонте, но сама Магеллана оказалась красивой, хотя и необычно пустынной – до сих пор им не встретилось ни одного крылатого обитателя, во всяком случае насколько мог судить Брим, выглядывая в узкую бортовую бойницу несущегося через пригороды бронетранспортера. Он пожалел, что у него нет возможности прогуляться по тенистым площадям с замшелыми каменными пилонами – казалось, они стоят здесь с тех пор, как сформировалась после Большого Взрыва Вселенная. То и дело они проскакивали мимо уютных улочек с покинутыми домами; двери были на верхних этажах, а крыши украшались садиками. Потом они проехали меж двух торжественных обелисков и по украшенному рельефами мосту пересекли канал, по берегам которого высились дворцы или какие-то другие пышные общественные здания. Каждый из них был окружен висячими садами, когда-то ухоженными, но давно уже запущенными. Посередине канала из воды предостерегающим пальцем торчал обгоревший остов какого-то корабля. Брим хмурился, а транспортер все нес их дальше по лишенным жизни улочкам и проспектам. Да, для того чтобы вернуть этому земному раю его былое великолепие, потребуются титанические усилия. Начать хотя бы с выдворения отсюда Негрола Трианского и его орды…

В конце концов бронетранспортер остановился перед портиком из десяти пышно декорированных колонн, за которым открывался вход в круглое каменное здание с высоким, выцветшим от времени куполом.

– Вы найдете полковника здесь, – услышал Брим голос водителя, обращавшегося к Барбюсу, – храни вас обоих Вселенная! – Водитель засмеялся, Барбюс захлопнул люк, и бронетранспортер, не обращая внимания на возмущенные гудки других машин, развернулся поперек потока движения и унесся обратно к посадочной площадке. Решив до поры до времени игнорировать предостережение, которым их напутствовал водитель, Брим молча зашагал по широким каменным ступеням к массивным деревянным дверям. Предъявив стоявшим перед ними гвардейцам в белых перчатках свои документы, они вошли в здание, и , Барбюс ахнул от восторженного ужаса.

Все здание состояло из одного огромного зала, облицованного полированным белым камнем. Высокие ниши делили круглые стены на четыре сектора, на каждом из которых рельефные фризы изображали сцены битв крылатых людей в древних доспехах с высокими восьминогими созданиями с саблевидными клыками. Над фризами основание купола как бы парило в воздухе, испещренное сотнями прозрачных круглых дверей, а из самого центра купола угрожающе свисал острием вниз огромный меч. Пол был облицован тем же белым камнем, что и стены, и повышался к центру зала двумя концентрическими ярусами, обнесенными причудливыми металлическими-балюстрадами. Камня, правда, почти не было видно – столько народу толпилось в зале. К самому центру верхнего яруса вели четыре прохода, сходившихся у круглого алтаря, занятого одинокой фигурой в коричнево-красной полевой форме имперской армии.

– Как тебе кажется, это и есть Хагбут? – в недоумении спросил Брим. – Боюсь, что да, лейтенант, – ухмыльнулся Барбюс.

– Тогда подожди, я скоро, – сказал Брим и зашагал по проходу к алтарю.

В нескольких шагах от первой балюстрады его остановил круглолицый тип в плохо сидящей полевой форме, явно из штатских, казавшийся здесь явно не на месте.

– Ваш пропуск, лейтенант, – потребовал он. Брим молча протянул ему свою карточку – тот принял ее так, словно она несла на себе какую-то опасную заразу.

– Ладно, можете пройти к полковнику, – произнес тип, возвращая Бриму карточку и с опаской кивнув в сторону фигуры в центре зала.

На мгновение Брим встретился взглядом с Барбюсом, потом повернулся и пошел дальше. Поднявшись по второй алебастровой лестнице, он увидел на столе светящуюся табличку:

ПОЛКОВНИК (ЗАСЛ.)

Гастуджон ХАГБУТ,

Хтм, И.В.А., К.О.Ж.,

Имперский Экспедиционный Корпус

(Полевые подразделения).

Рядом с табличкой виднелась не столь уж импозантная фигура – маленький средних лет тип с усиками, говоривший так, словно ему смерть как не хотелось показывать собеседнику свои зубы. На левой петлице его виднелись две скрещенные лучевые пики, выдававшие в нем выпускника престижной Даркхертской академии, располагавшейся по соседству с самим Авалоном. Пошитый явно на заказ у дорогого портного мундир и начищенные до зеркального блеска ботинки говорили о высоком положении, скорее всего доставшемся ему по наследству. Красное же лицо свидетельствовало либо о несдержанности характера, либо о пристрастии к горячительным напиткам, либо (скорее всего) о том и другом сразу. Когда Брим подошел ближе, хриплые распоряжения перепуганному ординарцу лишь подтвердили дошедшие до Барбюса слухи о том, что этот офицер-недоросток недаром известен у подчиненных как «срохотабало» (уникальное, имеющее обыкновенно хождение только на Наркоссиане-91 обозначение органа дефекации местного зверька, побирающегося по помойкам). Тогда Брим пообещал старшине иметь это в виду, хотя и не рассчитывал, что сможет с этим что-то поделать.

– Эй, ты! – прорычал полковник так, словно рот его открывался при этом значительно шире, чем это было на самом деле, и властно махнул рукой Бриму. – Ты, там! Давай сюда! Быстро!

Последние несколько ступенек Брим одолел бегом и отдал честь (как он надеялся, достаточно четко).

– Младший лейтенант Вилф Брим, Имперский Флот, по вашему приказанию прибыл, полковник, – отрапортовал он, вежливо глядя на висевший прямо над ними меч.

– Не очень-то ты торопился, – недовольно буркнул полковник. – Где ты шлялся? – Не дожидаясь ответа, он с кислой миной на красной физиономии плюхнулся в кресло. – От вас, флотских, никакого толку, – изрек он в конце концов, демонстративно сплюнув через балюстраду. – Ну?

Брим хранил почтительный вид.

– Чем могу быть полезен, полковник? – спросил он, не сводя взгляда с меча.

– Ты что, хочешь сказать, ты не знаешь? Не сомневаясь в том, что все глаза в помещении, потешаясь, смотрят сейчас на него, Брим сдержался.

– Нет, сэр, – ответил он, в первый раз посмотрев полковнику в глаза. – Не знаю.

– Вселенная! – фыркнул полковник, снова сплевывая через балюстраду. – Нет, я тебе скажу.., раньше говорил и еще раз скажу – всей вашей е.., хваленой флотской организации грош цена!

Брим разглядел по ту сторону балюстрады, иралах в десяти за спиной краснорожего полковника, маленького рыжеволосого сержанта. Тот подмигнул и закатил глаза – это немного помогло.

– Так смотри! – рявкнул полковник, махнув в сторону дисплея, засветившегося над портативным полевым пультом связи. На нем появилось изображение восьми трофейных разлагателей, что Брим видел при погрузке на «Влиятельный», только теперь они безжизненно стояли на земле. – Примешь командование над этими е.., железяками облачников, – буркнул он. – Их экипажи погибли сегодня ночью при аварии десантного бота. Иначе стал бы я доверять важное дело вам, флотским, а? Ладно, я знаю, что вас всех по крайней мере учили палить из разлагателя. Возможно, это все, что вы вообще умеете.

Брим почувствовал, что против воли изумленно открывает рот.

– Полковник, – пробормотал он, – но мне ведь надо еще изучить технику облачников…

– Так иди и изучай. Ступай же! – взревел полковник. – Эти восемь установок перли сюда с самого Гиммас-Хефдона специально для того чтобы защитить мою пехоту от танков облачников. Я сам придумал это: ихние машины будут для них все равно что невидимы, ведь они собираются стрелять по нашей, имперской технике. Так вот, все восемь этих е.., штуковин должны быть на месте через два метацикла, ясно? – Он одернул рукава и посмотрел на него так, словно говорит с особо бестолковым дитем. – Эта тактическая новинка – плод моей гениальной мысли, так что ты должен только гордиться тем, что тебе доверили сесть за штурвал!

Лишившийся дара речи Брим мог только молча хлопать глазами.

Хагбут нахмурился на мгновение, посмотрел в глаза Бриму и скривился:

– Нет, скажи, тебе, правда, ничего не сказали про задание, отправляя сюда?

– Нет, сэр, – заверил его Брим. – Ни слова Хагбут громко расхохотался:

– Эти штатские салаги из «Голубой Ленты» ни разу не подпустили тебя к управлению, да?

– Они сказали, что я получу распоряжения лично от вас, полковник, – ровным голосом ответил Брим. Хагбут мрачно окинул его взглядом.

– С ума сойти, – пробормотал он в усы, потом помолчал немного в раздумье. – Когда бы ты был не с этого е.., вонючего флота . – буркнул он наконец. – Ладно, все равно ничего с этим не поделаешь. Впрочем, твоя бестолковость на этот раз ничего не меняет. Азурнийцы подняли шум в Кляше уже два дня назад, так что у этих е.., тухлых облачников вряд ли осталось что-то в этом районе – значит, нет и танков, способных подстрелить самоходки, что ты будешь перегонять. Все, что от тебя требуется, – это ехать за нами и держать ухо востро. – Он забарабанил пальцами по алтарю. – Просто, как со скалы е.., упасть. Ты катишь за нами на своей пукалке до самого научного центра, ждешь в сторонке, пока мы освобождаем ихних заложников, потом вызываешь ваши эсминцы, или как их там, чтобы они раздолбали там все к чертовой матери, пока мы е.., делаем ноги оттуда. – Он раздраженно тряхнул головой. – Ну что, хоть с этим-то ты справишься?

– Постараюсь, – ответил Брим. – Ну, – мрачно буркнул Хагбут, – по крайней мере вижу некоторую готовность. Лучше, чем ничего. Хотя ненамного. – Он злобно покосился на меч, словно сбившись с мысли. – Худшее, возможно, – продолжал он, – будет, когда мы доберемся до этих ихних заложников. – Насколько я понял, с ними очень плохо обращались.

– Еще бы, – скривился Хагбут. – Эти е.., контролеры, что стерегут их, – та еще компания. Мне и драться-то с ними будет противно, – добавил он. – Делом надо заниматься профессионально – без всяких там эмоций, понимаешь?

Брим почувствовал, как его брови невольно ползут вверх.

– Сэр?

– Ну, мы, настоящие полевые офицеры, воюем обычно с такими же, как мы, только из Лиги, вроде тех, кто стережет наружный вход в центр, – объяснил Хагбут. – Тут никаких эмоций не надо. Профессионал, понимаешь, против профессионала; кто-то выигрывает, кто-то проигрывает… Но кто, ты думаешь, стережет внутренние ворота? Армейские? Как бы не так. У них там контролеры. Е.., чертовы контролеры в черных мундирах. Вот с ними драться.., они ведь е.., заслужили все, что мы с ними сделаем. – Он вдруг осекся, покосился на свою трясущуюся руку и захлопнул рот. – Уж не знаю, с чего это я так разоткровенничался, как тебя, Брим. Ладно, хватит трепаться. – Он назидательно поднял вверх палец. – Что до твоей пушки, я сам лично дам тебе команду, когда и куда из нее е.., стрелять. Это сбережет от перегрева те остатки мозгов, что остались у тебя в башке после вашей е.., академии. – Он скосил глаза себе на нос. – Вопросы имеются, лейтенант?

Брим подавил сильное желание расхохотаться полковнику в лицо.

– Один вопрос имеется, полковник, – произнес он.

– Ну? Только быстро.

– Кого еще вы выделили в экипажи этих восьми установок, полковник? – спросил он. – С «Влиятельного» прислали только нас двоих.

Хагбут торжествующе расхохотался.

– Чего-чего, а об этом я позаботился, лейтенант, – сообщил он. – Метацикл назад я запросил с ваших эсминцев восемь рядовых из расчетов разлагателей. – Он снова сплюнул. – И поскольку я знаю, что от них, как и от любого флотского на суше, толку чуть, я пошлю с вами еще четырнадцать таких же бестолковых в нагрузку. – Он нахмурился. – Бабы из службы флотской связи. Может, вам еще для чего сгодятся. – Он невесело хихикнул. – А теперь валяй. У тебя меньше пяти метациклов на то, чтобы привести их в состояние, годное для использования. – И он отвернулся к своим бумагам, ясно давая понять, что разговор окончен.