Текст книги "Баловень удачи и остальные причастные"

«Мужчину в 55 лет должны постигать выдающиеся мысли.

И не только, кстати, великие мысли, но и новые чувства».

Правда я здесь не буду рассказывать о том, как Осин Никифорович прошлой весной чуть не залетел со своей секретной душевной пассией из стольного града Киева Армильдой Канкавой, с которой одна из бдительных членов клуб – компании Б2 заметила его в городском ресторане. Говорят, эта красотка, хотя тоже не худышка и тоже не вчерашнего дня рождения, числится в столице известной, самой модной и продвинутой поэтессой (тоже творческая натура, как и наш Великий Нео), сама пишет прозу, сценарии к фильмам и часто читает по телевизору свои лиричные стихи. И когда в прошлом году была в наших краях, они повстречались на творческом вечере в редакции городской газеты, и потом он долго гулял с ней по городу и водил в самый модный ресторан с послесловием…

Пришлось моему бате лично заступаться за неукротимого друга нашего семейства, объявив разволновавшимся членам клуб – компании, что в ресторане был не он, а один из его сотрудников, внешне очень похожий на Осипа Никифоровича, который, оказывается, состоял ее дальним родственником, и тоже был на том же творческом вечере в редакции, и потом пригласил ее в ресторан. Кстати, сам он тоже там был, вместе, несколькими еще сотрудниками.

С аргументами моего отца общество Замов возле бальзаковского возраста в общем-то согласилось, хотя и не с особым доверием.

Но вернемся к его собственным, Великого Нео, достижениям. Есть у нас и такие.

Он лично сам, за шахматными баталиями и после ужина у нас дома, неоднократно доказывал моему бате научную значимость и общественную полезность его собственных великих откровений, или, как он утверждает, открытых им выдающихся законов природы (скромностью он не обижен!). Вот, к примеру, некоторые из них:

Первый закон Великого Нео (им же открытый и опубликованный в местной периодической стенной печати): «после долгих моих наблюдений я вывел такой закон, что все курицы раньше были страшными драконами и всякими другими опасными для человека динозаврами. Но боженька на них осерчал за то что они бессовестно пожирали всю попадавшуюся им под руку съедобную фауну в том числи и нашего брата, и ему пришлось этих зловредных существ срочно перевести в мини, можно даже сказать в супермини. И теперь мы сами трескаем их как сладеньких курочек.

А еще эти комары, эти негодяи – ночные пикировщики такие же гады. Раньше в те далеки каменные времена они работали как ихтензаверны опасные или хуже того как птеродактили всякие – дикие тоже существа были и тоже летающие. Управы на них тоже никакой не было: хватали всех – кого ни попало прямо на лету, даже приличных людей, и сразу заглатывали. Спаситель наш долго терпел это дело, и после длинных к нему петиций опустил-таки этих негодяев тоже в мини, но кусачие зубки оставил, чтоб мы тоже не сильно расслаблялись».

Второй закон несравненного Осип Никифоровича – Закон о полезности жизненного значения числа тринадцать. По-сути: судьба дает нашим гражданам и каждому человеку двенадцать раз доказать свою честность и полезность на этой земле, а на тринадцатый раз она проверяет, достойны ли мы прошли эту дистанцию или нет, то есть достойны мы успеха или как…?

Не ручаюсь за точность формулировки, но, по-моему мысль здесь присутствует. Кстати, этот закон даже моей маман понравился!

Третий, его же собственного изобретения закон – более как личное достоверное утверждение: если до конца нынешнего тысячелетия наши дамы окончательно не разденутся на улице – это будет одна из величайших побед мужчин в борьбе за равноправие женщин!

Тут наша мама-сан почти промолчала.

И наконец, последний четвертый закон нашего замечательного соседа (тоже законодательное предложение/ если бог создал человека по образу и подобию своему то там, рядом точно где-то притаилась его неземная красота и потому он иногда забывает о правах для мужчин!

(Кстати, за последнее его умственное, самое опасное, по мнению нашей маман, интеллектуальное изобретение, дамы из клуб – компании его чуть не побили).

Но все же, Осип Никифоровича можно принять; принять, простить и понять сославшись на его собственное, сокровенное:

«Жизнь штука быстротечная – хочется везде и все успеть!»

Так, но я думаю, что уже достаточно внимания и места уделил нашему нескучному соседу и пора познакомить вас поближе с остальными, не менее заметными членами нашего «придворного» или придворного общества. Ибо, как говорит, тот же Осип Никифорович:

«Не каждый король может позволить себе сказать:

мой двор – моё богатство! А я могу».

Но теперь, как я и обещал выше, о нашем городе и его главных достопримечательностях. Нет-нет, я, конечно, понимаю, что главные достопримечательности нашего города – это наши люди, уважаемые граждане, но кроме них у нас еще имеются и дополнительные, я бы даже назвал их особенными, достопримечательности, подобных которым вряд ли можно встретить в любом другом городе нашей страны.

Их несколько: во – первых, это памятник тете Симе (Серафиме Исидоровне Василиди) и ее козе Зойке, установленный прямо на въезде в город рядом с Управлением сельхозтезники, второй – это «бальзаковской дуб», третий – стслла полувековой давности, посвященная подвигу героев челюскинцев, далее – одноколейный трамвай под номером одиннадцать и здесь же бюст дорогому и горячо любимому Леониду Ильичу, поставленный городскими партийными чиновниками в последнее лето его царствования. Надо отдать должное местным партийным активистам, которые вовремя почувствовали, что надо успеть быть первыми.

Кстати, с тремя последними достопримечательности у нас два года назад приключилась целая морока, но все по порядку.

Памятник Серафиме Исидоровне и ее личному домашнему животному у нас установили сразу после войны; ввиду ее заслуг перед гражданами нашего города в годы оккупации. Дело в том, что в годы войны в наших краях хозяйничали румынские вояки, и местное населения сразу для себя уяснило, что эти захватчики не столько рвутся на фронт помогать своим союзникам по коалиции воевать, как более промышлять грабежом и разбоем движимого и недвижимого имущества оставшихся местных жителей.

Такая в частности участь постигла в один из вечеров и любимицу тети Симы – козочку Зойку, когда к ней во двор вошли двое бравых вояк и увели с собой ее кормилицу. Естественно, женщина пошла жаловаться к румынскому офицеру и просить, чтобы ей вернули обратно ее козу, но ее грубо прогнали. И она вся в слезах направилась обратно в сторону дома.

А тут как раз в это самое время через город проезжала какая-то немецкая колонна и несколько машин остановилась рядом с колодцем недалеко от ее дома – видимо, чтобы пополнить запасы воды.

Тетя Сима, недолго думая прямиком направилась в старшему колонны. Она хоть и гречанка сама была, но немного знала немецкий и нажаловалась в полный рост офицеру за причиненную ей обиду со стороны их союзников, то бишь румын.

Офицер видимо оказался нормальным человеком, выслушал ее и послал вместе с ней двух помощников восстановить справедливость. И она, кстати, была восстановлена, я имею ввиду справедливость. Немцы и так терпеть не могли своих союзников за их леность, трусость и не желание сражаться на фронте, а тут выказалась такая возможность напомнить им о союзнических обязательствах, о долге и ответственности. И надо полагать немцы им об этом напомнили, примерно напомнили. И об остальном тоже.

В общем, козу тете Симе вернули в целости и сохранности, и румынский офицер даже извинился перед ней, а с того дня до самого конца войны в наших краях, то бишь до скоропостижного бегства румынских оккупантов из города больше никаких подобных безобразий не случалось.

Так что памятник тете Симе и любимице козочке Зойке по сей день красуются на своем постаменте и никому даже в голову не приходит их беспокоить.

Второй замечательной достопримечательностью нашего города является бальзаковский дуб, которому, по мнению закоренелых знатоков истории нашего края в будущем году исполняется ровно 130 лет. Они же утверждают, что в 1848 году классик французской литературы останавливался именно в нашем городе по пути из Крыма в Петербург и в благодарность за оказанное ему гостеприимство и доброжелательное отношение со стороны горожан он посадил рядом с центральной аллеей городского парка дерево. Не знаю, правда это или нет, и был ли вообще писатель когда – то в нашем городе, но растение, о котором идет речь, действительно в городском парке имеется и надо отметить, что оно довольно внушительное по размерам, стройное и еще довольно крепкое.

Что касается памятника отважным челюскинцам — он действительно имеет место быть и вполне заслуженно; и расположен невдалеке, буквально в каких – то ста метрах, от главного входа в городской парк с левой стороны. Давно он, кстати, стоит на своем месте и всегда ухожен.

А напротив, симметрично к стеле челюскинцев, с другой стороны центрального входа в городской парк, как раз пять лет тому назад, установили бюст дорогому и всеми горячо любимому перед предпоследнему московскому султану Леониду Ильичу.

Ну, здесь все понятно, местные партийные деятели промашку не дали. Бюст торжественно открыли 5 мая в последний год жизни добродушного и славного московского султана и ровно через полгода главный партийный секретарь отправился в лучший мир. Классный, кстати говорят, был чудак.

Немножко пересидел, правда, ну с кем не бывает. Правда нельзя допускать чтобы уже совсем… А то народ анекдотами изведет. И хорошо если только анекдотами.

Ну и наконец наш трамвай… С ним вообще интересная история получилась. Он у нас в городе всего один и, в смысле всего один маршрут и ходит по одной колее по замкнутому круговому кольцу и только в одну сторону. Точнее ходил. На линии всегда были три – четыре трамвая и было очень удобно, потому как народ знал, что ровно через семь минут придет очередной трамвай. Эта проблема была неплохо отлажена.

Но тут в стране объявилась эта самая перестройка (перебудова по-местному) и наши городские правительствующие парни тоже решили что надо как-то… где-то… или чем – то обозначить себя в процессе.

Завлекательная это все-таки тема перебудова, типа перестройка. Тысячу лет ничего не строили и вдруг нате вам – «перестраиваться» будем.

Интересно стало!

В общем, местные партийные боссы тоже решили что-нибудь этакое, выдать…, ну в смысле перестроить.

Их внимание привлекла та самая трамвайная линия единственного и одностороннего городского маршрута, которая, кстати, проходит прямо под их окнами, по центральной площади города, где у нас проводятся все торжественные мероприятия. Дальше трамвайная линия идет вдоль знаменитого городского парка, потом поворачивает налево в сторону нашего микрорайона – линия проходит всего на квартал выше от нас параллельно Тенистой, и потом поворачивает в старый город и дальше в центр.

Подумали ребята, что надо народу облегчение по жизни сделать и решили рядом со старой трамвайной колеей проложить еще одну линию для встречного маршрута. Все вроде было нормально, но когда начали прокладывать линию вдоль центрального парка, выяснилось что вторую полосу перекрывают те самые стела героям челюскинцам и бюст дорогому Леониду Ильичу.

И обойти их не представлялось никакой возможности: и с другой стороны нельзя положить рельсы потому как они сразу на половину перекрывают проезжую часть улицы которая и без того узкая.

Немного поразмыслив, ребята решили обойти узкие места второй линии, плавно соединив ее в двух критических точках с первой колеёй и потом продолжить по проектной версии. В общем, со второй колеёй получилась своеобразная восьмерка, которая дважды выходила на первую линию, а потом возвращалась обратно на свое место, создавая не малые проблемы на старом маршруте движения.

Этот случившийся подвиг местных продвинутых товарищей вызвал возмущение у горожан и власти быстро свернули этот проект, и дальше бюста Леонида Ильича рельсы прокладывать не стали. Вот так они там и сегодня остались вкопанные в землю, но местные честные граждане не дали их из земли извлечь – нашли им полезное применение, объявив их новой городской достопримечательностью.

А чего нет! Не все же чудеса в мире должные быть замечательными и полезными. Некоторые из чудес света, к примеру, напоминают нам о том, что и сам человек не само совершенство, и не всегда совершает в жизни до конца осмысленные действия.

Вот таковые у нас особенные замечательности в смысле достопримечательности в нашем городе имеются.

Да, чуть не забыл. Я же хотел вам еще изложить версию, почему собственно я весь в таком авторитете в нашем придворном сообществе. Прошлой осенью дело было, как раз перед самыми ноябрьскими праздниками.

Причиной всему была знаменитая в местном обществе «чаровательная» — как выражается Тягунчик, интересная во всех отношениях дама, которая есть Инга Парижевна Мунтян, и прибывшая к нам из города Казатин, что расположился где-то на севере, рядом с заштатным Бердичевым.

Эта самая, Мунтянша сговорилась с Федором Тертычным (Федунькой Тёртым по местной придворной классификации); человек тоже с нашего двора, приличный чудак, трудится и во вторую смену в полный рост – где только можно, на семейный бюджет).

Так вот условились они, что когда та будет уходить со смены, то перекинет ему через забор с тыльной стороны ее склада пару килограмм полезных дрожжей. Она же работает на продовольственной базе Горторга, что сразу за гаражами наших жильцов по улице Радостная.

Там все было приготовлено правильно и продумано до мелочей, и даже назначено точное время. И надо же было такому случиться, чтобы как раз в это самое время, когда должен был произойти акт передачи, вдоль тыльного забора складской зоны решил прогуляться штатный сотрудник фирмы начальника Кеши, его электрик и механик в одном лице товарищ Попенченко Михайло; разумеется, с приятной незнакомкой – шатенкой, и более как в предвкушении вдохновляющего расслабления.

Вдохновение, как известно —

это улыбка успеха.

И как раз в ту минуту, когда его мысли уже были почти вдохновляющими, сверху к нему прилетает этакая неожиданная продуктовая «радость» – килограмма чебтыре плотно упакованных в холщевой сумке дрожжей, и хлестко опускаются Михайле на темя.

Удар был такой силы, или незагаданности, что штатный электрик ЖЭКа и еще механик на полставки лифтового хозяйства, как подкошенный, полетел на землю, и конвульсивно отбросив согнутую левую ногу в сторону, тут же перестал подавать признаки жизни.

Его спутницу секунды спустя охватила паника, и она пришла в такую громкую истерику, что через несколько минут на месте происшествия уже собралась толпа.

Федунька все это видел и конечно сам не мало испугался, но выходить из тени деревьев, где он организовал себе наблюдательный пункт, не стал. Естественно ему незаметно пришлось покинуть место происшествия, или место преступления.

А Кэша, как только узнал, что совершено злодейское покушение на его сотрудника, развил такую бурную деятельность, что мне пришлось самоличного по просьбе Тягунчика, выступить на защиту Мунтянши, разумеется, с привлечением дяди Леши, нашего бывшего участкового; чтобы перевести довольно серьезное нарушение правил оптовой торговли в разряд курьезной случайности. Тем более что со стороны пострадавшего после разъяснительной беседы со мной и нашим участковым относительно целей его прогулки за гаражами вдоль тыльного забора складской зоны в означенное время и с неизвестной спутницей, приятной шатенкой, претензий никаких не выдвинулось. Он остался в глазах общества в качестве примерного семьянина, а я говорят, заработал себе первый авторитет в придворном обществе.

– Жека, грамотный пацан! – выдержанно объявил потом всем Юра Творогов, на вечернем заседаний «рыцарского стола». Он умный, законы знает.

А мой батя, как всегда, по случаю факта тоже высказался – но дома; он, же не может иначе как:

– Бездельник. Интеллигенция. Мать, только посмотри на него…,а?!

Адвокат мелкой советской торговой буржу-а-зии.

Как он «каверкает», последнее слово, я так точно никогда не смогу.

Прямо с классовой неприязнью:

– Я же практически двух человек спас

– Ну и что? Что с того?

– В смысле?

– Гонорар будет?

Но мама-сан мной осталась довольна…., это же ведь все-таки поступок.

А эта самая Инга Парижевна, как я потом понял, была очень ей благодарна и они, кажется, здорово потом подружились, хотя раньше они были не очень.

Ну, что-то я сильно себя похвалил или как…? Ладно, вернемся к моим старым знакомым, почтенным членам дворового сообщества.

С квартетом «Если я не мужчина…» мы уже некоторым образом познакомились, но эти темпераментные индивидуумы, вряд ли будут возражать, если о них сказать еще несколько слов. Не столько, понятно, как о нашем семейной друге Осипе Никифоровиче – он везде первый, но все же.

Сначала Тягунчик – Виктор Тягунский, мой первый сосед по подъезду, который живет на четвертом этаже с супругой Еленой и маленькой Маринкой, в садик еще бегает. Как я уже говорил Виктор вместе с Гансом и Сметаной после школы окончили местный автодорожный техникум почти в один и тот же год, но Тягунчик по специальности не старается, а пристроился, точнее супруга его пристроила – заведующим отделом в крупном магазине запчастей. Она у него работает заведующей столовой Горисполкома, а там понятно – возможностей хватает. Виктор, кажется, доволен своей работой. А главная семейная обязанность, которую за ним супруга строго закрепила, состоит в том, что он должен вовремя отвести и привести ребенка из садика. Он вроде бы как справляется!

– Мадам, я, конечно, сильно извиняюсь, но боюсь что при таком разрезе развитого социализма мы с вами еще долго не построим.

(Это его утренний комплимент прекрасной знакомке из соседнего подъезда).

Юра Творогов (который Сметана и который по комплекции куда тучнее будет своих друзей) симпатичный по фотографии лица такой чудак, с запоминающейся внешностью, ну и понятно, что некоторые мадамы и не только в нашем дворе имеют к нему внимание. Так что супруге, Татьяне Львовне, приходится всегда быть, как говорится, на «боевом посту».

Батя ее состоит каким – то крупным начальником в горисполкоме, ну и понятно, что он пристроил драгоценного затя, как я уже говорил, завгаром на Гормозаводе. Кстати, Сметана с супругой и двумя дочурками тоже живут в нашем подъезде на первом этаже в трехкомнатной квартире рядом с Осипом Никифоровичем. Девчонки сейчас в пионерлагере, ну и супругам, наверное, можно немного и расслабиться. А вообще у него все нормально, он не бедный человек, как я слышал:

«Моя следующая мечта в нынешней жизни – съездить при случае в Монте-Карло и наиграть там себе какую-нибудь Бриджит Бэдро, в эту самую их рулетку».

После которых слов на него сразу же пошла в атаку лидер клуб-компании Ванда Станиславовна:

– Вы что, никогда не хотели совершить подвиг ради прекрасной дамы Дульсинеи Тобосской?

– Чего это, какой еще Дуси?

– Не Дуси, а Дульсинея Тобосская.

– Нет у меня никого знакомого в Тобольске! Да и в рулетку, я думаю, там никто не играет.

Игорек наш, то есть Ганс, он тоже мужчина такой, что из серьезных. После учебы в техникуме устроился механиком в таксомоторном парке, и вот уже более десяти лет присматривает за техническим состоянием закрепленных за ним машин, а иногда сам подрабатывает, когда выпадает возможность, в качестве водителя такси, понятно, что в интересах укрепления семейного бюджета. Он живет во втором доме с родителями, с супругой и годовалым сынишкой; ну и понятно, что забот у Игорька хватает; но он молодец, по крайней мере, я давно не слышал, чтобы он чем – то болел. Свои личные правильные мысли и предпочтения по жизни он не педалирует, и потому всегда объявляет:

«Мне нравится то, что мне нравится!»

В особом приближении как к Осипу Никифоровичу, так и к модному квартету состоит местный самородок, почти, что кладезь творческих талантов, популярный придворный «композитор» или «Зитор Компо» – Степан Маркович Шинделла; по простому Стёпа Шинделла. В штатном расписании сотрудников Начальника Кэши он числится по классической формуле «три в одном»; бухгалтер говорит, что это для целей экономии фонда заработной платы ЖЭКа; а за экономию, как известно премию дают… кому-то… и, конечно, кучерявую!

Но Степа не в обиде: кроме официальной версии здесь у него простор для личного самодеятельного творчества; он же творческая натура.

Его личные музыкальные композиции зачастую повергают в шок и трепет сопереживающее придворное население – особенно в выходные и праздничные дни, но нельзя сказать, что они столь уж бесталанные.

Иногда под его аккомпанемент издает звуки в микрофон и мой младший брат; кстати, этот мелкий пройдоха так задушевно исполняет некоторые советские и другие лирические песни, что почтенные дамы из клуб – компании, удостаивают его знаков всяческого благодарственного внимания и даже угощают вкусностями. К примере, их совместное оригинальное исполнение известной:

 
«Снегопад – снегопад, если женщина просит
Бабье лето ее торопить не спеши»
 

– даже нашей мама-сан нравится.

Или еще одна другая, такая же выразительно яркая, почти цыганская, и тоже в исполнении дуэта Зитора Компо и нашего Гошки специально для шефа клуб – компании Ванды Станиславовны:

 
«Лаванда, горная лаванда.
Наших встреч с тобой…»
 

А мне самому больше нравится, когда Степан Маркович сам исполняет под гитару для членов клуб – компании знаменитый старинный романс в собственном преломлении:

 
«Скольки раз – Ин за вас
Томилси – мучилси
Один раз – Ин за вас
Чуть не утопилси»
 

Или еще более залихватскую:

 
Чунга чанга – остров не простой
Чунга-чанга – остров не большой
Чунга чанга – остров молодой
Чунга-чанга – остров холостиой
 

Как у него обстоят дела на семейном фронте – если честно я не знаю. Но говорят, у него где-то в Беларуси, кажется, в Гомеле есть семья и даже маленький сынишка. Ганс, который с ним на дружеской ноге больше чем все наши, говорит, что он очень заботливый чудак, каждый месяц им посылает сумму и причем не маленькую. Как я понял у него там случились какие-то неприятности и он уже вот несколько лет обитает в наших краях.

Еще один яркий друг Осипа Никифоровича и сподвижник квартета «Если я не мужчина…» — товарищ Пельсинов Леопольд Францевич, тот самый Лёпа пельсинец. Приличный, кстати, парень был до недавнего времени, честное слово: и работа, и успехи, и друзья, и родители замечательные. Но… Как всегда, вмешалось это самое «но»!

Уж очень правильно он женился во второй раз. Дама там говорят, попалась такая, что – кремень! У нее все и вся под контролем. Без ее разрешения, ни шага в сторону. Всё строго по расписанию. Всего пару месяцев и человека стали не узнавать. Супруга круто за него взялась; решила сама серьезно заняться его карьерой. Отец у нее крупный хозяйственный руководитель в области, и понятно, что возможности там для него тоже открываются.

Так что Лёпа наш теперь уже не просто инженер – технолог на заводе, а начальник отдела снабжения всего предприятия, а это, я вам замечу – кто понимает тему – широкий простор не только для карьерного роста, но и для реализации личных коммерческих талантов.

Лично от него я раньше часто слышал, как строгое правило:

«Удача помогает рыжим!».

Это точно про него. И цвет прически природой подобран правильно.

Следующий талантливый и не озлобленный сподвижник Осипа Никифоровича и моих друзей, и тоже постоянный заседатель Большого стола знаменитый Азик Михитеръян. Правильно, как я уже говорил, он пишется Азис Мхитрян, но чтобы Сметана где-то и как-то не зацепил своего бывшего одноклассника – он же тогда не заснет спокойно до завтрашнего вечера:

 
«Как гордый орел на вершине Кавказа
Он грозно сидел на краю унитаза»!
 

А вообще Азик – нормальный чудак и говорят умеющий всё продавец в своем магазине под названием «ОАЗИС». Правда что он там делает с этими цветочками и кореньями, я точно не знаю, но если он там крутится по целый день – значит, знает зачем. Наш Азик не был бы Азиком, если бы и тут не выказал свою оригинальность и не предложил на всеобщее обозрение, собственное видение рекламного оформления фасадной части здания, в котором расположилась его торговая организация. Ранее прямо над двумя широкими витринными окнами широким шагом красовались, с неоновой подсветкой для темного времени суток, все пять букв самоназвания магазина. Но очень скоро граждане начали замечать, что по вечерам перестала гореть одна из букв, точнее первая, из наряженных пяти. То есть с вечера и до самого утра члены гражданского общества могли любоваться таким бесконечно редкостным и колоритным названием как «АЗИС», красовавшимся над входом в магазин. А как он гордился собой, когда его друзья отмечали ему этот факт; он прямо так надувал щеки, будто здание уже его собственность.

А вскоре первая буква совсем исчезла из назначенного ей места и Азик теперь круглыми сутками обнаруживает на людях полное душевное творческое успокоение и личное коммерческое удовлетворение. Это легко, кстати, заметить; и по его не спортивной фигуре и уверенному взгляду:

«Всё что у мужчины выше колен называется грудь!»

Примерно такой же оригинальностью страдает и еще один представитель торгово-коммерческого фронта нашего придворного общества, известный нам мужчина под прогрессивной украинской фамилии Кац с инициалами Г.Т. Переводится как Гиви Трёпович; всё вместе – товарищ Кац Гиви Трёпович. По официальной гражданской полезности он состоит на должности заведующего отделом в магазине «Канцтовары», что на противоположной стороне нашей улицы, и хвалится, что он единственный в нашем придворном обществе, который умеет танцевать Ламбаду. Это такой сатирично беспризорный танец, теперь записан в моду, который мой старший называет «бедренно спазматическим креном в эстетическом воспитании подрастающего поколения».

Кстати, Гиви ровесник моего бати, но уже несколько раздавшийся вширь, как и его лично сочувствующий ему во всем друг Великий Фукси. Только с Осипом Никифоровичем он делится своими сокровенными мыслями и планами. Я даже от кого-то слышал, что они состоят в отдаленных родственных отношениях. На классический вопрос:

– Сколько вам лет?

У него классический ответ:

– Я что помню? Зачем мне это? Мемуары я пока писать не собираюсь.

Он совершил ровно такой же подвиг в своей коммерческой фирме, как и наш хитрый Азик, взял и где-то потерял букву «н» из рекламной вывески «КАНЦТОВАРЫ» над входной дверью магазин. Но эта операция до конца не увенчалась успехом, так как директор магазина узнал автора этого подвига и заставил его лично восстановить справедливость за собственный счет.

Кстати, он тоже любит песенку про чудесный остров и часто ее напевает:

 
«Чунга – чангин – остров не простой
Чунга – чангин – остров холостой!».
 

Но иногда и его сверкающую лосьёном шевелюру посещают и не бесполезные мысли. К примеру:

 
«Хорошо часто не бывает!»
 

Или:

 
«Нельзя быть честным каждый день!»
 

А знаменит он еще в придворном обществе сурьезных мужчин своей предупредительной тирадой медикаментозного свойства. В прошлом годе говорят, летом к нам зачастили прогуливаться вдоль улицы Тенистой, отдыхающие из местных санаториев курортные мадамочки, или как выражался дядя Леша – гражданки с низкой степенью социальной ответственностью, вслед чему Гиви Трёпович тут же выдал «чароватсльный» смысл:

«Шухер принцы. Триппер вышел на охоту!»

И наконец, еще один из близких друзей Великого Нео – Сим-Симыч Бормотов, по официальной строгости Семен Семеныч Бормотов.

«Гроза и гордость обувной промышленности Советского Союза» – как о нем честно отзываются рыцари не круглого стола, и даже некоторые индивидуумы из общества Замов возлсбальзаковского возраста.

По служебному рвению он значится шеф – мастером полезной услужливой фирмы, притаившейся в будке рядом с резиденцией Зитора Компо, под картонной вывеской «Ремонт обуви», на схеме номер тринадцать. Кстати, он также числится в близких друзьях – приятелях Афанасия Бокова, но, говорят больше не пьет, а стал увлекаться спортом.

– Моя фамилия Бормотов, а не Абормотов – поясняет он. Семен Семеныч Бормотов – выпускник Хабаровского пищевого техникума одна тысяча девятьсот семьдесят первого года.

И до этого места все чистая правда, а вот дальше… Дальше, как говорится, всё у нас покрыто тайной…Но не для всех, естественно.

Если нет работы – что не такая уж редкость – он имеет свойство поупражняться на спортгородке или «покимарить» в тени деревьев, рядом со своей будкой на конфискованной у тети Вали рабочей тележке. Ходят также слухи, что он имеет некоторые полуподпольные движения по бизнесу, с исполняющим теперь обязанности директора универсального магазина, что углу нашего дома (объект на графике под номером три), но это по моему это только слухи.

Дама у него есть; такая, знаете ли что весьма приятноственного типа и говорят характерная. Сим-Симыч при ее появлении прямо таки расцветает и как мне лично доложил Осип Никифорович, у него к ней самые сурьезные жизненные намерения. Видимо потому Ванда Станиславовна в последнее время начала довольно благосклонно отзываться о нем и его общественной полезности в придворном обществе:

«В юности, он, наверное, был неотразительный мужчина!»

А самому Сим-Симычу, еще совсем с недавнего времени принадлежит другая героическая формула:

«Каждый мужчина – герой своего романа!».

Особенно приятно бывает Осипу Никифоровичу, когда его резиденцию посещают и другие штатные сотрудники его собственной организации где ему также регулярно два раза в месяц выдают денежное вознаграждение. Это такие почитаемые в нашем дворе деятели и опытные специалисты, как товарищи Попенченко, Попудренко и товарищ Гробокопатель (он их сам так обозначает).

«Незначительных людей не бывает, бывают

не значительные обстоятельства!»

Первый из них – товарищ Попенченко Михайло, это тот самый, что пострадал от снайперской точности Мунтянши, является штатным электриком конторы нашего ЖЭКа и в нагрузку, отвечает за исправное состояние лифтового хозяйства; во всех подъездах девяностого дома установлены лифты, хотя дом пятиэтажный.

Второй товарищ – Попудренко Трофим (Трофик – дистрофик как его обзывает некоторые мелкостные члены придворного общество), кстати, портретное сходство есть.

Ну и что, что он такой худощавый, зато он высокий и не кучерявый, и в придворном обществе его все знают и уважают, потому как в ЖЭКе ему доверили самую ответственную и полезную для всех должность сантехника тире водопроводчика. А начальник Кеша, понимая всю историческую значимость его древней профессии, дополнительно премировал его, пристроив на весьма полезную в нашем дворе должность приемщика стеклотары от местного универмага (объект под номером io).