Текст книги "Правда и ложь о русской водке. АнтиПохлебкин"

Среди современных славистов бытует мнение, что не русское слово водка, а польское wódka представляет собой сохранившуюся до наших дней «усеченную» первую часть дословного переложения латинского aqua vίtae. (Напомним, что aqua vίtae в дословном переводе означает «вода жизни». – Примеч. авт.) Будучи фактологически корректным, оно не вызывает возражения, как не вызывают принципиальных возражений и утверждения некоторых исследователей о том, что именно польское слово wódka представляет собой не только первичную «усеченную» кальку лат. aqua vίtae, но также является непосредственным образцом прямого лексического заимствования, проявившего себя на русской почве в форме водка»[58]58
  Моисеенко В. Е. Еще раз об истории слова водка (этимологический этюд). Славянский вестник. Вып. 1. – М.: Изд-во МГУ, 2003, с. 84-95.


[Закрыть]. И там же: «При более детальном рассмотрении оказывается, что русское по всем своим формальным показателям слово „водка“ с трудом вписывается в формальную сетку современной русской словообразовательной семантики, в которой для этого слова еще нужно подыскать „нишу“, соответствующую его формальной структуре и семантической природе. Это – рудиментарное свидетельство того, что водка является очень давним заимствованием из хотя и генетически родственного, славянского, но все-таки иноязычного источника.

Существуют и «политизированные» варианты версии заимствования: в частности, цитировавшийся выше минский журналист и издатель Вадим Доружинский (Вадим Ростов), ярый пропагандист «особого исторического пути Белоруссии», утверждает, что слово «водка» вообще не славянского происхождения, а родина его – ВКЛ, Великое княжество Литовское. Вот вам пример его логики:

Что касается происхождения слова «водка», то Похлебкин пишет: «От XV века у нас нет ни одного памятника, где бы упомянуто слово „водка“ в понятии, близком к алкоголю»… К этому времени понятие «водка» как алкогольный напиток уже существует в ВКЛ и начинает распространяться в Польше (где до этого использовался термин gorzalka, что второе название водки как «горилки»). Новгородцы явно переняли термин у ВКЛ, ибо водку еще считали просто спиртовой настойкой для медицинских нужд, когда у нас в ВКЛ она изначально означала именно алкогольный напиток. Кстати, тот факт, что термин «водка» поляки переняли у ВКЛ, в Польше, конечно, тоже прячут: мол, сами в Польше изобрели название. Я, однако, полагаю, что слово «водка» в принципе не могло появиться в языках московитов и поляков, а также украинцев (и вообще тогда славяноязычных народов), ибо тамэто слово с уменьшительным суффиксом «к» означало пренебрежительно ту же самую воду – и существовало в их языках. А вот у нас в Литве (Центральной и Западной Беларуси) как раз в этот период XV-XVI веков происходила славянизация литвинов – западных болтов, ятвягов, дайнова, Мазуров, пруссов и прочих тут живших и ныне являющих собой три четверти этноса белорусов. Язык западных болтов (в отличие от языка восточных болтов – жемойтов, аукштайтов и латышей) был очень похож на славянский (ибо славяне и произошли от западных болтов). Но в этом языке не было суффикса «к» как означающего пренебрежение. Конечно, проследить само словообразование тут крайне трудно (ибо наш язык западных болтов исчез, почти не оставив следов), но факт в том, что слово «водка» было у соседей давно занято другим содержанием[59]59
  Ростов В. Кто изобрел водку? // Аналитическая газета «Секретные исследования» 2007, № 13, (150).


[Закрыть].

Разумеется, в отличие от серьезных теорий Черных и Моисеенко, здесь мы имеем дело с откровенной журналистской профанацией. Язвительно (и зачастую вполне справедливо) критикуя В. В. Похлебкина за слабость доказательств, Вадим Ростов своих не приводит вообще, например, голословно утверждая, будто к XV веку «понятие „водка“ как алкогольный напиток уже существует в ВКЛ». В то же время этот материал дает вполне наглядное представление о том, на каком уровне порой ведутся дискуссии вокруг слова «водка».

Список версий, который я привел, далеко не полон. Достаточно в поисковике Интернета набрать словосочетание «происхождение слова водка», и вы окунетесь в бурлящий мир неиссякаемых фантазий.

Характерная особенность – на всех форумах специалисты-лингвисты, так же как вышеупомянутый В. Е. Моисеенко, практически единодушно отвергают происхождение слова «водка» от «воды».

Но мне не удалось найти ни одной теории, которая объясняла бы еще одну интересную особенность. В русских документальных источниках не единожды зафиксировано написание слова водка через «т» – «вотка», а не через «д». Например, «Вотка липова цвету (1633 г.), вотки цвету из василкового. – «Изволишь чарку вотки (?) – Вотку неуживаю»[60]60
  Черных П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка. Т. 1. – М.: 1994. – С. 160.


[Закрыть]. В своем походном журнале сподвижник Петра I фельдмаршал Б. П. Шереметьев часто писал «кушали вотку». Очень похоже, что в те времена такое написание через «т» было довольно распространенно. В серьезной, вызывающей доверие и уважение книге И. Курукина и Е. Никулиной «Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина»[61]61
  Курукин И., Никулина Е. Повседневная жизнь русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина. М.: Молодая гвардия, 2007.


[Закрыть] приводится свидетельство современника о любимой царем австерии, где он появлялся «с знатными персонами и министрами пред обедом на чарку вотки». Но может быть, мы имеем дело с обычными орфографическими ошибками? Однако как тогда быть с Указом Елизаветы 1751 года «Указ ея императорского величества самодержецы всероссийской ис правительствующего сената камор коллегии по указу ея императорского величества правительствующий сенат слушав оной коллегии доношение приказали помещиком и вотчинником про домовые их расходы вотку в уездах в селех в селцах и деревнях при помещиковых дворах где для винного их курения с платежом в казну поведерных денег для курения простаго вина на домовые их расходы и для подряду и поставки на кабаки кубы и казаны с платежом по ведер денег заклемены и простое вино курить им дозволено»[62]62
  РГАДА– Фонд 342. Новоуложенные комиссии. Оп. I. № 50. Л.148. Список 1760-х годов.


[Закрыть]. В грамотности царских писарей сомневаться не приходится.

Поэтому любая гипотеза происхождения слова «водка» должна учитывать и этот факт употребления буквы «т» вместо «д». Но в этом случае написание слова «вотка» через «т» опровергает его происхождение от «вода», так же как и «водить», нисколько не менее, чем любые лингвистические анализы.

На мой взгляд, наименее непротиворечивая версия принадлежит непрофессионалу – театральному режиссеру Андрею Россинскому. Суть ее такова. Всеми, в том числе В. В. Похлебкиным, признано, что первоначально слово «водка» обозначало лекарственные препараты на основе горячего (хлебного) вина. Образоваться оно вполне могло следующим образом: аптекари, вполне естественно, могли использовать латинское aqua vitae, то есть «аквавита», а так как это все-таки были лекарства и объем их был невелик, в народной речи это вполне могло принять уменьшительную форму «аквавитка». Со временем в русском языке «аквавитка» могла вполне естественно трансформироваться сначала в «витку», а затем и в «вотку». (Здесь, пожалуй, единственное слабое место в предложенной логической цепочке, поскольку непонятно, насколько законы формировавшегося в то время русского языка позволяли такую трансформацию. Так что в этом вопросе слово за профессионалами-лингвистами.) Поскольку в разговорном языке буквы «т» и «д» перед согласной «к» на слух воспринимаются практически одинаково, то долгое время при написании этого слова различные «писари» писали его по-разному в зависимости от того, как «слышали». Со временем, где-то уже во второй половине XVII века, общепринятым стало написание через «д».

Мне это объяснение симпатично еще и тем, что в соответствии с ним русское слово «водка» образовалось от латинского aqua vitae, как и многие названия напитков-дистиллятов в других языках, такие как британское whisky, американское whiskey, польское wodka и okowitka, датская akvavit.

Из приведенного обзора, надеюсь, становится ясно, что неразрывная связь названия «водка» – напитка со словом «вода» «не вызывает никакого сомнения» только у самого В. В. Похлебкина (стр. 20/8).

А теперь представим себе, что В. В. Похлебкин ошибался. В этом случае рушится все его строение, возведенное на убеждении, будто отличительной особенностью русского винокурения была его неразрывная связь с водой.

Но, как мы видим, хотя теория В. В. Похлебкина не может считаться хоть в какой-то степени доказанной, но и железобетонного опровержения, похоже, не существует. Поэтому продолжим рассматривать его доводы.

Автор совершенно прав, когда отмечает роль воды в производстве русских крепких напитков – просто в этом нет ничего уникального. Без воды не сделаешь брагу. Из всех последующих перегонов только дистилляция раки (самого первого продукта перегонки) не требует разбавления водой, так как рака имеет крепость в диапазоне 15-25 градусов (неоднократно самолично проверено). Когда же происходит выделка водок (очищенных и ароматизированных напитков), то перед каждой перегонкой, как правило, продукт разводят водой примерно наполовину, а иногда и больше, и только после этого производят дистилляцию.

Это диктуется не в последнюю очередь элементарной техникой безопасности. Если в перегонный куб залить продукт предыдущей дистилляции крепостью свыше 40 %, то внутри его при нагревании будет находиться гремучая смесь из горючей жидкости и паров спирта. В сочетании с открытым огнем при малейшем нарушении режима перегонки мы будем иметь нехилую бомбу. Перед тем как дойти до потребителя, конечный продукт дистилляции также проходит стадию разбавления водой. С точки зрения качества все винокуры стремились получать продукт крепостью не меньше «трехпробного» (см., например[63]63
  Захаров И. С. Хозяин винокур, открывающий сведения, к устроению винных заводов
  и к производству винокурения относящиеся. Писано в селе Преображенском, в Белоруссии, 1807 года Санкт-Петербурге. – СПб.: Печатано в типографии Ивана Глазунова, 1807.


[Закрыть]), то есть крепостью порядка 50 %. А стандарт потребления вина, введенный в России в 1698 году указом Петра I[64]64
  Полное собрание законов Российской империи, № 1655//ПСЗ РИ. Собр. 1-е. Т. III. – СПб.: 1830.


[Закрыть] и действующий вплоть до 1866 года, предписывал иметь продажную крепость «полугара» – в современных единицах крепость полугара составляла 38-39 %. Так что хочешь не хочешь, а разбавлять водой приходилось.

Таким образом, если и признавать разбавление водой особенностью, то эта особенность относится к процессу винокурения вообще, но никак не к чему-то сугубо русскому, национальному. Сам процесс дистилляции, как, впрочем, и оборудование для него, с самого начала в разных странах если и отличались, то лишь нюансами, ибо существует логика самого физико-химического процесса. В наш век Интернета любой недоверчивый читатель может легко найти подтверждение сказанному.

Во времена В. В. Похлебкина Интернета, конечно, не было, но получить представление о производстве крепких напитков в других странах, хотя бы производящих такие общепризнанные мировые бренды, как французский коньяк и шотландский виски, большого труда бы не составило. Почему В. В. Похлебкин этого не сделал – непонятно.

Чтобы не создавать впечатления предвзятости, процитирую другого автора:

К тому же определенным утешением для меня является и то, что значительное количество людей, по всей видимости, знает о коньяке гораздо меньше, чем я. А не то, не дай бог, заглянут они в «Кулинарный словарь» В. В. Похлебкина и вычитают там следующий перл: «Коньяки до двух лет выдержки называются во Франции арманьяками, и в этом случае время выдержки не указывается». Для меня до сих пор остается загадкой, откуда, из каких источников в целом-то уважаемый мной мэтр смог почерпнуть подобный бред[65]65
  Котов Ю. М. Петух в вине, или Гастрономические воспоминания дипломата. – М.: Человек, 2008.


[Закрыть].

Последнее предложение, ей-богу, заслуживает того, чтобы вынести его в качестве эпиграфа ко всей похлебкинской «Истории водки»!

В результате в пункте 6-м рассматриваемых выводов (стр. 160/84) В. В. Похлебкин пишет: «Создателям коньяка и виски не могла бы прийти в голову шальная мысль разводить полученный путем технических усилий высококачественный, концентрированный продукт водой». Не знаю, каким В. В. Похлебкину представлялось производство этих напитков, но в действительности и коньяк, и виски закладываются в бочки при крепости 60-70 % и после выдержки перед розливом в бутылки разбавляются водой. По европейскому законодательству «бутылочная» крепость этих напитков не может быть меньше 40 %, так что воды для этих целей требуется не так уж мало, по крайней мере ничуть не меньше, чем для получения нашего полугара.

Единственное отличие заключалось в том, что перед разбавлением водой продукт чаще всего выдерживался в дубовых бочках. Но так было не во все времена. Например, еще в начале XIX века большая часть шотландского виски в бочках не выдерживалась и шла в продажу сразу же после дистилляции[66]66
  Маклин Ч. Солодовый виски. – М.: Изд-во Жигульского, 2003.


[Закрыть]. Если учесть, что шотландский виски тоже представляет собой зерновой продукт, только ячменный, то по технологическим приемам и сырьевой основе он в невыдержанном виде представлял собой ближайший аналог русского хлебного вина.

Итак, вода необходима для производства водки не в большей и не в меньшей степени, чем для производства любых крепких спиртных напитков.

Поэтому утверждение В. В. Похлебкина, что «эта тенденция (разведение водой. – Б. Р.) характерна лишь для русского производства», либо сознательно искажает действительность в расчете на неинформированность большинства читателей, либо отражает недопустимую для подобного рода исследований неосведомленность автора о предмете исследования.

В пункте 4 выводов В. В. Похлебкина имеются весьма любопытные рассуждения. Автор выдвигает достаточно смелую гипотезу, как обычно, плавно и абсолютно необоснованно переходящую в разряд «доказанной», о том, что первоначально хлебный спирт (оставим на совести автора применение слова «спирт» к начальному периоду винокурения) разбавлялся не просто водой, а сытой, содержащей растворенный мед. Это предположение зиждется на одном-единственном источнике:

В Домострое (середина XVI в.) содержится определенный намек на то, что именно так поступали с хлебным вином в эту эпоху, ибо сказано, что простое вино надо не растворить, не развести водой, а «рассытить», то есть разбавить сытой – водным раствором пчелиного меда (стр. 158/83).

После истории с Иосафатом Барбаро нелишним будет заглянуть в Домострой и посмотреть, что там написано по этому поводу. На наше счастье, в этой книге хмельным напиткам уделено достаточно мало внимания, поэтому приводим все места, где встречаются мед, вино и водка, в полном объеме[67]67
  Домострой. Юности честное зерцало. – СПб. Азбука-классика, 2008.


[Закрыть]:

Если намечается праздник, или именины, или свадьба, или родины, или крестины, или по родителям память, или случится гость какой нежданный, приезжий, званый или важный, или игумен, то в тот же час из одной бочки можно выцедить пять оловянных чаш меда или, смотря по числу гостей, разлить в маленькие бочонки. Затем следует взять запасенного муската из одного мешочка, гвоздику из другого, а из третьего всяких душистых трав и, добавив в мед и разогрев все в печи, разлить в оловянные чаши, или в бочонки, или в горячее вино (примечание i). Ставят две оловянные чаши вишневого морса и малинового, а в другие наливают готовую патоку. Таким образом, получают на столе на одного гостя шесть медов, два вина и вишневый морс, которые, смешав, подают в оловянных чашах, а еще есть два вида пива [глава 46].

Мед сытить следует самому. Как начинает он подниматься, так и запечатывают посудину.Только сам следи и не позволяй, чтобы ходили мимо него постоянно. Сливай сам, чтобы при сгоне не выпили.

Когда водку перегоняют, сам при этом присутствуй или оставляй следить кого-то, кому совершенно доверяешь, но все равно строжайше наказывай ему, как и вообще всем работникам винокурни. Прикидывай постоянно, сколько из котла получилось арака (примечание г) в первый раз, и во второй, и в последний. При перегонке также прикидывай, сколько из котла выходит в первый, серединный и последний раз [глава 47].

Приведем также примечания.

Примечание 1. «Согласно общепринятому мнению, под горячим вином здесь понимается водка. Но возможно, речь идет о глинтвейне, что лучше сочетается с контекстом».

Примечание 2. «Арак – неплодовая водка, выгнанная из патоки, риса, любого зерна или травы».

Как видим, единственная фраза, которую хоть как-то можно связать с «рассычиванием вина», говорит о том, что «следует взять запасенного муската… из одного мешочка, гвоздику из другого, а из третьего всяких душистых трав и, добавив в мед и разогрев все в печи, разлить в оловянные чаши, или в бочонки, или в горячее вино». Здесь совершенно точно написано, что в мед надо добавить всякие пряности, разогреть – и можно употреблять это «блюдо» самостоятельно – «разлить в оловянные чаши», а можно добавить в горячее вино. Примененный здесь термин «горячее вино» настолько неоднозначен, что редакторы были вынуждены дать к нему примечание. Можно, конечно, предположить, что горячее вино – это обычный для того времени дистиллят. Лично мне больше нравится приведенное в примечании соображение насчет привычного нам глинтвейна. Тогда следует признать, что под словом «вино» имеется в виду вино виноградное, и полученный напиток будет действительно очень приятным на вкус и слабоградусным, что гораздо логичнее, исходя из общего гастрономического репертуара.

Но давайте примем, что горячее вино – это обычное хлебное вино, настоятельно нуждающееся, по мнению В. В. Похлебкина, в разведении. При этом автор утверждает, будто в Домострое «сказано, что простое вино надо не растворить, не развести водой, а "рассытить", то есть разбавить сытой – водным раствором пчелиного меда». Однако приведенный в Домострое рецепт советует добавить в вино мед со специями – о воде там ни слова. Согласитесь, что применительно к чистому меду никак нельзя сказать без сомнительной натяжки, будто им можно что-либо «разбавить», в том числе и хлебное вино.

Ну и какой же вывод мы должны сделать? Как минимум тот, что увидеть в приведенных текстах Домостроя рассычивание хлебного вина можно только с включением определенной фантазии. А ведь из этого «рассычивания» В. В. Похлебкин делает далеко идущие выводы:

Это, с одной стороны, объясняет, почему определение «водки» «запоздало» на несколько веков, отстав от фактического производства водки, ибо как-никак люди считали, что они не «разводняли», а всего лишь «рассычивали» горящее вино, а с другой стороны, не менее убедительно доказывает, что определение «водка» не случайно «выплыло» как основное именно в XVIII веке, поскольку в это время перестали «рассычивать» хлебное вино, перейдя к ароматизации и отбиванию неприятного запаха травами и пряностями, а кроме того, именно в это время поняли, что прием разводнения хлебного спирта диктуется уже не только и даже не столько византийскими традициями, сколько техническими условиями и исторически сложившимися привычками потребителя (стр. 159/83).

Таким образом, вся доказательная база относительно какой-либо особой роли воды в русском винокурении при ближайшем рассмотрении просто рассыпается. Остается только предположить, что вся эта хрупкая конструкция была создана с целью хоть как-то связать современную водку со своими предшественниками.

Современная водка производится путем разбавления спирта водой, и чтобы вызвать у читателя требуемые ассоциации, автор сознательно утверждает, что «главным, основным, центральным направлением в России было создание алкогольного напитка водочного типа, то есть напитка, полученного путем разведения спирта водой» (стр. 157/82). Здесь и «напиток водочного типа», и «спирт», и «вода» – то есть весь современный набор терминов. И ни слова ни о том, что хлебный спирт и современный ректификованный – абсолютно разные продукты, ни о том, что «напитки водочного типа» – это в прежние времена достаточно узкий класс обязательно ароматизированных напитков. Здесь главная идея В. В. Похлебкина такова: сейчас водка получается разведением водой, и раньше ее тоже разводили водой, значит, это одно и то же. Прибавьте сюда связку «водка» – «вода», и идея эта предстает в законченном виде.

Кстати, необходимо также учесть, что цитата взята из Домостроя, адаптированного для современного читателя. Для сравнения заглянем в оригинальный текст:

А вино курити, самому ж неотступно быта, или кто верен – и прям тому приказати, а у перепуска потому ж, и крепчяя беречи, да смечатъ по колку ис котла араки перво, и другой последу уточнять, а у перепуска потому ж смечатъ, колке ис котла укурит первого, и среднего, и последнего…

Не поленитесь, перечитайте адаптированный текст и обратите внимание, что «вино» в оригинале по воле «переводчика» превратилось в «водку». Это ярчайшая иллюстрация того, что дело В. В. Похлебкина живет и процветает. Хотя возможно, что адаптация делалась задолго до появления книги «История водки». Значит, каша в головах наших людей существует уже давно, а книга В. В. Похлебкина не только не проясняет ситуацию, но и подводит под нее некую теоретическую базу. Люди, так свободно обращающиеся с терминологией, не понимают, что формируют у нашегонарода уверенность в том, что привычная им водка существовала даже во времена «Домостроя».

Позвольте напомнить, что все свои вышеприведенные выводы В. В. Похлебкин делает на основе обзора терминологии, связанной с хлебным вином. И именно «раскрытие содержания терминов» позволило ему установить основное, центральное направление развития русского винокурения.

В русском языке этих терминов великое множество. И В. В. Похлебкин, на мой взгляд, вполне логично делит их на группы:

• основные торговые и бытовые термины хлебного вина в XV-XIX веках;

• эвфемистические, метонимические и жаргонные термины хлебного вина в XVIII-XIX веках;

• производственные (промышленные, технические) термины хлебного вина (водки), указывающие степень качественного совершенства продукта.

Остановимся вкратце на первых двух группах и более подробно – на последней, так как главные свои выводы В. В. Похлебкин делает именно на основе последней группы.

К первой группе В. В. Похлебкин относит следующие термины: «хлебное вино», «корчма», «куренное вино», «горячее вино», «горючее», «горящее», «горелое», «жженое вино», «русское вино», «лифляндское вино», «черкасское вино», «оржаное винцо», «житное вино», «зельено вино», «зелено вино», «хмельное вино», «зелье пагубное», «горькое вино».

Если исключить явно чужеземные «лифляндское вино» и «черкасское вино», то все термины относятся к одному и тому же спиртному напитку, представляющему собой продукт дистилляции браги на основе хлебного сырья и с самого начала получившему и на официальном, и на бытовом уровне наименование «вино». Всевозможные прилагательные отражают (и В. В. Похлебкин это признает), что долгое время «писари» не решались писать просто «вино», дабы не спутали с привозным виноградным. Когда я говорю «писари», то имею в виду и многочисленное чиновничество самых разных уровней, и частных лиц, оставивших нам свои письма, заметки, хозяйственные записи. В разговорной речи не было угрозы потери идентификации – там всегда было ясно, о чем идет речь. Также и в царских документах практически не было разноголосицы. Там всегда все ясно. Слава богу, сохранились бесценные для нас документы приказной избы дворцовой усадьбы XVII века в селе Измайлово[68]68
  Топычканов А. В. Повседневная жизнь дворцового села Измайлова в документах приказной избы последней четверти XVII века. – М.: ОАО «Московские учебники и Картолитография», 2004.


[Закрыть], в которых скрупулезно день за днем перечисляются все изменения в припасах – сколько чего приобрели, сколько чего выпили царь, царицы, княжны и их окружение. Например:

Июня 26 день в пришествие великие государыни благоверные царицы и великие княгини Марфы Матвеевны… на запасном дворе изошло питья: 4 к. (кружки) водки, полведра вина, 6 ведр пива, медов: з ведра вареного, 4 ведра ставленного.

Таких примеров в этой книге десятки, и из них ясно видно, что, по крайней мере, на царском дворе терминология была совершенно устоявшаяся – никаких «горячих», «куренных», «горьких» и т. д. Из крепких напитков только «вино» и «водка». Причем, обратите внимание, никакой путаницы. Вино и водка – это разные напитки. Здесь еще не знают об утверждении В. В. Похлебкина о том, что слово «водка» следует понимать в значении «крепкий спиртной напиток». Вино – продукт более низкого качества, водка – вино, перегнанное в специальном «водочном кубике», чаще всего ароматизированное различными пряно-ароматическими добавками.

Но зато в этом документе присутствуют два термина, которые не упомянуты В. В. Похлебкиным. Это – «гороховое вино» и «дворянское вино». Можно предположить, что в первом случае речь идет о вине из гороха, в отличие от обычного хлебного, что и потребовало уточнения. Что же касается дворянского вина, то ни в рассматриваемом документе, ни в других источниках мне не удалось найти даже намека на его отличительные особенности. То, что они были, сомнений не вызывает. Документация приказной избы сугубо официальная, ведется с целью учета каждой копеечки, здесь с терминологией не забалуешь, поскольку каждый продукт имеет свою цену. У «вина» одна цена, у «горохового вина» – другая, у «дворянского» – третья. Можно только предположить, что дворянское вино по своему качеству располагалось между обычным вином и водкой.

Итак, в разговорной речи и на «высшем официальном уровне» необходимости в каких-либо разнообразных прилагательных к слову «вино» практически не возникало. Иное дело переписка: здесь пишущий, чаще всего, хотел уточнить, о чем, собственно, идет речь, но в отсутствие общепринятой «узаконенной» терминологии каждый выбирал слова на свое усмотрение.

Поэтому, на мой взгляд, бессмысленно делать какие-то обобщения и искать смысл в сопоставлении этих терминов – вот я и не буду этого делать, в отличие от В. В. Похлебкина. Однако не могу не вступиться за термин «горячее вино». По мнению В. В. Похлебкина, из терминов «горячее вино», «горючее», «горящее», «горелое», «жженое вино» правильным следует считать «горящее вино», «то есть то, которое обладает способностью гореть, выгорать, а не "горячее", то есть обладающее высокой температурой, и тем более не "горелое". Этот термин, по существу, общеевропейский, так как был принят во всех германоязычных странах как официальное название хлебного вина – водки: "брантвайн" (Brandtwein). Этот термин в украинском языке стал основным официальным названием водки – "горшка", а в польском – одним из двух основных: gorzalka и wodka. "Горзалку" употребляют в бытовом польском языке постоянно и гораздо чаще, чем "водку", но последняя обычно преобладает на этикетках и в рекламе».

В. В. Похлебкин почему-то решил, будто «горячее», «горелое», «жженое» связано исключительно со способностью гореть. Между тем немецкий термин Branntwein переводится как «вино, полученное жжением», то есть перегонкой! Дело в том, что немецкий глагол brennen весьма многозначен. В. В. Похлебкин остановился на одном значении «гореть». Отсюда его нелепый перевод «вино-пожар». Между тем, например, фраза «Schnaps aus Kartoffeln brennen» означает «гнать шнапс из картофеля»[69]69
  http://lingvo.yandex.ru/brennen/


[Закрыть]. Так что термин Branntwein (В. В. Похлебкин ошибочно пишет Brandtwein) означает вовсе не «официальное название хлебного вина – водки», а всего-навсего «продукт перегонки», дистиллят. Поскольку этот термин известен по меньшей мере со второй половины XV века[70]70
  Mittelhochdeutsch in den Regesten der Grafen von Katzenelnbogen, die Bedeutung und die dazugeh rigen Textstellen // http://www.graf-von-katzenelnbogen.com/begriffe.html.


[Закрыть], то и «горячее вино», и «горилка», и «горжалка» – всего лишь его буквальные переводы на соответствующие языки.

На самом же деле термин «горячее вино» – практически единственный, неизменно присутствующий во всех руководствах по винокурению, и обозначает он спиртосодержащую жидкость, полученную методом перегонки, то есть горячим способом, точно так же, как и немецкий термин branntwein. Об этом говорит и устойчивость термина. Прошло почти 200 лет после первого упоминания, а в начале XIX века в руководстве по винокурению дается следующее определение:

Горячее вино есть жидкое пиемное тело, происходящее чрез спиртоватое брожение соков из снедных веществ, состоящее в спирте, смешанном с некоторою частию воды и передваиванием от прочих соков отделяемое[71]71
  Брейтенбах Ф.-Ф. Полный винокур и дистиллатор, или Обстоятельное наставление к выгодному выгонянию вина и деланию водок, разных ликеров, вод и проч., Состоящее в IV частях, С приложением рисунков, Собранное из двух новейших на немецком языке 1800 и 1802 годов сочинений. Загл. ориг. Das Ganze der Branntweinbrennerei. – M.: В Университетской типографии у Любия, Гария и Попова, 1804-1805.


[Закрыть].

Более того, в России в практических руководствах никогда не употреблялся термин «горящее вино» – обычно просто «вино», а если уж с прилагательным, то только «горячее».

В царских указах, когда речь идет об отечественном производстве, всегда поменяется термин «вино» без всяких прилагательных. Но когда речь идет о продуктах иностранного производства, то во избежание путаницы с вином виноградным, применяется термин «горячее вино». Например, в указе Екатерины II сказано: «Иностранное горячее вино и прочая вне Российской Империи деланныя всякия водки суть товар, с коим поступать по тарифам, и которых из них привоз не запрещен, те позволяется всякому для своего обиходу и на продажу выписывать с платежом положенной пошлины»[72]72
  Устав о вине. Указ 15231, 17 сентября 1781 г. // Полное собрание законов Российской Империи (1649-1825). Т. XXI. // http://www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php.


[Закрыть].

Что же касается терминов gorzalka и wodka, то и в этом вопросе В. В. Похлебкин демонстрирует крайне поверхностное знание предмета. Исторически в Польше слово gorzalka означало то же, что и российский термин «горячее вино», a wodka – напитки, в основном ароматизированные, на ее основе (снова полное соответствие с российской ситуацией). Кстати, приняв единожды, что слово «водка» несомненно имеет русское происхождение, он в примечании (стр. 140/73) пишет: «Wodka произносят по польски "вудка", как заимствованное с иностранного (русского) языка. Это лишний раз говорит о неправомерности польских притязаний на термин "водка"; лингвистический аргумент в данном случае неопровержим». Но ранее было показано, что «неопровержимость» этого утверждения находится под очень большим вопросом. Расхождения в значении слов gorzalka и wodka (сохраняющиеся по сию пору) начались в первой трети XX века. Как я уже писал, в СССР в 1936 году водкой стали именовать исключительно чистый водно-спиртовой раствор, а ароматизированные напитки были отнесены к классу ликеро-водочных изделий и стали именоваться наливками, настойками и ликерами.

Несколько иная терминология была принята польской спиртовой монополией. Любые местные напитки на спиртовой основе в Польше официально относились к «вудкам». А чтобы было понятно, что речь идет о водке в российском смысле слова, то есть о чистом водно-спиртовом растворе, на этикетке требовалось уточняющее слово – «чистая»[73]73
  Cieslak J., Lasik H. Technologia wodek. Wydawnictwa Naukowo-Techniczne. Warszawa. 1979.


[Закрыть] Если вы хотите купить именно водку как простой водно-спиртовой раствор, вы должны покупать то, что называется Wodka czista, в противном случае вы можете приобрести какое-нибудь ликеро-водочное изделие, которое тоже будет именоваться «вудкой».

Таким образом, если поляк скажет, что он весь вечер пил водку, то потребуется уточнение – что же он именно пил: «вудку чисту» или ликеро-водочное изделие. Поскольку все время произносить «вудка чиста» в бытовой речи не очень удобно, то поляки вместо этого скажут: «Я весь вечер пил горжалку». Горжалка, продукт перегонки раки, никогда не была ароматизированной, так что сразу понятно, о чем идет речь. В. В. Похлебкин верно подметил факт, но объяснить его не сумел.

Обсуждение остальных терминов находится примерно на таком же уровне, поэтому, не теряя на них времени, переходим к «эвфемистическим, метонимическим и жаргонным терминам хлебного вина в XVIII-XIX веках».