Текст книги "Обольщение"

– Ты не пьешь свой бренди.

Доминик явно не собирался отвечать на ее вопросы.

– Как ты можешь оставаться таким спокойным?

– Истерикой ничего не решишь.

Нужно сосредоточиться на том, что требует незамедлительного решения, подумала Джулианна. Итак, Уорлок был главой разведгруппы, Лукас оказался каким-то образом втянутым в шпионскую деятельность, а ей самой стоило поразмыслить о Марселе и о том, что может предпринять якобинец. Но именно сейчас на чашу весов была брошена жизнь Тома.

– Я боюсь, что Тома повесят. Ты помог мне. Ты освободил меня из Тауэра прежде, чем мне даже успели предъявить обвинение. И ты, разумеется, можешь сделать то же самое и для Тома.

Доминик снова хлебнул бренди.

– И почему это я должен помогать Трейтону?

У Джулианны перехватило дыхание, и она поставила нетронутый бокал на столик для закусок.

– По всем тем причинам, которые я перечислила!

– Мне очень жаль, Джулианна, но мне решительно плевать, что он – твой друг. Я считаю, что он должен сидеть в тюрьме, где уже не сможет представлять никакой угрозы, – отрезал он, давая понять, что тема исчерпана.

Джулианна чувствовала, что он верит в каждое слово, которое произнес. Она пришла в ужас.

– Я не могу позволить ему отправиться на виселицу, Доминик! Я просто не могу – и не позволю. Доминик, умоляю, если я хоть что-то для тебя значу, постарайся, приложи усилия, закрой глаза на свои принципы и помоги ему!

– Это – удар ниже пояса. Ты значишь для меня очень много, но мой ответ остается прежним: нет!

По выражению лица Доминика Джулианна видела, как решительно он настроен против Тома.

– Боже праведный, тогда единственным моим выбором остается сделать то, о чем просил меня Уорлок.

– Черта с два, – отрезал Доминик с такой убийственной бесстрастностью, что она содрогнулась. – Ты не будешь играть в эти шпионские игры, Джулианна.

И он резко взглянул на нее.

Джулианна знала, что он думал о том, как обнаружил ее утром у своего стола. Доминик неожиданно поставил свой бокал и направился к ней. Джулианна напряглась всем телом, когда он подошел ближе и притянул ее к себе. Очень тихо, так что дыхание легонько защекотало ее щеку, Доминик спросил:

– Ты хочешь рассказать мне что-нибудь еще, Джулианна?

Она боязливо подняла на него взор, думая о Томе с Марселем и Надин.

– Я хочу доверять тебе, – прошептал Доминик, приподняв ее подбородок указательным пальцем. – Ты делишь со мной постель.

И Джулианна почувствовала, как вместе со страданием и страхом ее захватывает волна неистового страстного желания.

– Мы занимались любовью прошлой ночью, – тихо произнесла она. – Мы занимались любовью в Корнуолле.

Он выжидающе смотрел на нее.

– Мы занимались любовью этим утром, – сокрушенно вздохнула Джулианна. Она чувствовала, что должна признаться в глубине своих чувств к Доминику. – Ты спас меня из Тауэра, пришел на помощь, когда я была в состоянии полной безысходности…

– И ты занимаешься со мной любовью, потому что теперь считаешь себя обязанной мне?

– Нет. Я занимаюсь с тобой любовью, потому что у меня к тебе чувства.

– Ко мне – или к Шарлю Морису?

Она почувствовала, как вспыхнула до корней волос.

– У меня чувства к тебе, Доминик.

Он взглянул ей в глаза:

– Раньше ты никогда не признавалась в этом.

– Ты знаешь, что стал моим первым любовником. Я не смогла бы заниматься любовью, если бы не питала глубоких чувств.

– Но это было прежде – когда я прикидывался революционером. Теперь я – тори. Как тебе может быть небезразличен такой консерватор, как я? – Его взгляд даже не дрогнул. Доминик смотрел твердо, требовательно.

– Ты думаешь, что я играю с твоей привязанностью? – вскричала она.

– Я хочу тебе верить. Что ты делала за моим письменным столом сегодня утром?

Напряжение сковало Джулианну.

– Я собиралась написать Тому. – Вне себя от отчаяния, Джулианна облизнула пересохшие губы. – Я прочитала твое письмо Берку, Доминик, и мне очень жаль!

Теперь, когда Доминик пристально смотрел на нее, сердце Джулианны оглушительно колотилось.

– Я презираю этого человека! Я увидела его имя на конверте – и не смогла удержаться.

– Я ценю твое признание.

– Я была удивлена, узнав, что наши с тобой политические взгляды не настолько противоречат друг другу, как казалось поначалу. Я поразилась, осознав, что ты – совсем не реакционер!

Некоторое время Доминик молча смотрел на нее.

– Нет, наши взгляды не настолько расходятся.

Джулианна коснулась его руки.

– Но есть кое-что еще, в чем я должна признаться. Пожалуйста, не злись… Я сунула свой нос в твои личные бумаги. И даже прочитала одно из писем Надин.

Выражение его лица не изменилось.

– Я так и думал. Ты говоришь о письмах, которые были перевязаны лентой и спрятаны в ящике?

– Да. Но я не специально рылась в столе – я действительно искала перо.

– Я искренне хочу верить тебе, Джулианна. Мне было неприятно застать тебя за моим столом.

– Обещаю, ничего подобного впредь не повторится!

Доминик, казалось, хотел улыбнуться, но не сделал этого, лишь легонько коснулся ее щеки. И вдруг посерьезнел.

– Я тоже должен сказать тебе кое-что. О Надин.

Джулианна застыла на месте. Страх мгновенно захлестнул ее. Ну разве она не подозревала, что к этому и шло?

– Она мертва, не так ли?

– Нет.

Значит, его невеста жива…

И осознание еще одного невыносимого предательства ножом полоснуло по ее сердцу. Она безвольно осела ему на руки.

– Это была еще одна твоя ложь? – Джулианна отчаянно пыталась его понять – она знала, что просто не выдержит еще одного обмана.

– Нет. Эта ложь исходила не от меня, – твердо произнес он, поддерживая Джулианну за спину. – Все вокруг считали, что Надин погибла во французском мятеже в 1791 году. Я думал, что она погибла в том восстании, потому что исколесил всю Францию в поисках ее – и не смог найти. Очевидцы мятежа сообщили мне, что она просто исчезла в толпе. Моя мать решила, что ее затоптали до смерти. До своего возвращения в Лондон на прошлой неделе я искренне верил, что она мертва.

Его невеста была жива. Надин была жива. Как такое могло произойти? Как могла она, Джулианна, находиться сейчас в объятиях Доминика, в то время как Надин была жива?

Мысли лихорадочно метались в голове, но при этом Джулианна услышала каждое слово Доминика – и по-настоящему ужаснулась испытаниям, выпавшим на долю этой женщины.

– Слава богу, что она не умерла, – что ее не постигла такая страшная смерть.

– Очень великодушно с твоей стороны.

– Ты любишь ее? – вскричала Джулианна.

Он привлек ее к себе еще ближе.

– Не так, как ты думаешь. Я люблю ее, как сестру.

Джулианна едва могла дышать. К глазам подступили слезы, но это были слезы облегчения.

– Ты действительно уверен в этом?

– Абсолютно уверен. – Доминик взял лицо Джулианны в свои ладони, но не поцеловал ее. – Мы разорвали помолвку.

Потеряв дар речи от очередного потрясения, Джулианна во все глаза смотрела на него.

– Я отношусь к ней с большой теплотой. Я знаю ее большую часть своей жизни. Она привязана ко мне точно так же, как я – к ней. И я всегда буду заботиться о ней, защищать ее. Но мы оба изменились, и ни меня, ни ее больше не интересует брак. Она согласилась со мной.

Мысли лихорадочно заметались в голове Джулианны.

– Я рассказал ей о тебе.

Шок буквально оглушил ее.

– Что ты сделал?

– Кем бы я был, если бы делил с тобой постель, будучи обрученным с ней? Я должен был открыть ей хотя бы часть правды. Я ни словом не обмолвился о характере наших с тобой отношений, но, предупреждаю тебя, она проницательна. Она предположила, что ты – моя любовница. Я, разумеется, не стал подтверждать ее догадку.

Ошеломленная, Джулианна никак не могла прийти в себя.

– Не могу поверить, что ты рассказал ей обо мне.

– Мне было важно сделать это, потому что ты стала очень ценной для меня.

Джулианна потрясенно выдохнула, все еще пошатываясь, и Доминик наконец-то поцеловал ее.

Глава 14

Джулианна медленно спускалась по лестнице. Близился полдень, и она только что вышла из своей комнаты. Несмотря на то что Доминик занимался с ней любовью прошлой ночью, она не смогла потом заснуть. Джулианна могла думать лишь о Томе, брошенном в тюрьму Эдинбурга, омерзительном предложении Уорлока и ошеломляющих новостях о том, что Надин оказалась жива. И теперь Джулианна начинала тревожиться о том, что опрометчиво выложила Тому всю правду о Доминике. Она боялась, что когда-нибудь Педжет узнает о ее поступке.

В душе Джулианны надежда боролась со страхом. Доминик явно питал к ней нежные чувства. Это было очевидно. Он разорвал свою помолвку, он рассказал Надин о ней, Джулианне. Искренняя привязанность сквозила в каждом его прикосновении, каждой его ласке. Но быть привязанным к ней и любить ее – между этими двумя понятиями существовала большая разница. Был ли хоть малейший шанс на то, что их отношения могут развиться в нечто более серьезное и стать законными? Джулианна желала гораздо большего, чем участь просто любовницы. Но это страстное желание наслаждаться его ухаживаниями – страстное желание стать его женой – таило в себе серьезную опасность. Джулианна прекрасно понимала мизерную вероятность подобного исхода и определенные правила, принятые в обществе: как сказал Лукас, она стояла гораздо ниже Доминика по социальной лестнице, так что ему вряд ли когда-либо вздумалось бы жениться на ней. С другой стороны, влиятельный Бедфорд мог поступать так, как ему заблагорассудится.

Джулианна понимала, что не должна торопить события. Только время могло показать, чем закончится ее романтическое приключение с Домиником. Но сейчас время было не на стороне Тома. Ему вот-вот могли предъявить обвинение в государственной измене, после чего началось бы тяжелое судебное разбирательство. Джулианна знала, что ни за что не смогла бы добиться для Тома королевского помилования. Поэтому ей стоило найти кого-то, кто помог бы освободить Тома прямо сейчас, еще до предъявления обвинения, – либо ей пришлось бы соглашаться на игру Уорлока. Джулианна не знала, вернулся ли Лукас в город, и горячо молилась, чтобы это уже произошло. Сегодня она решила поехать к брату, чтобы просить его о помощи.

Почти спустившись на первый этаж, Джулианна услышала голоса, доносившиеся из расположенной неподалеку гостиной. Она нерешительно помедлила, скользнув взглядом вниз по винтовой лестнице. Один из голосов, безусловно, принадлежал вдовствующей графине. Но у Джулианны сейчас не было ни малейшего желания попадаться на глаза леди Катрин. Джулианна решила, что благоразумнее будет не совершать неистовый рывок к входной двери, а временно отступить, скрывшись в своей комнате. Но прежде чем она успела повернуться и удалиться наверх, в дверном проеме соседней с лестницей гостиной появилась леди Катрин.

– Кое-кто приехал сюда, чтобы увидеться с вами, мисс Грейстоун.

Все тело Джулианны напряглось. Улыбка вдовствующей графини была холодной, как всегда. Джулианна вспомнила о своем дяде, испугавшись, что именно он пожаловал с визитом. Но тут рядом с леди Катрин появилась незнакомая темноволосая женщина.

И Джулианна сразу поняла, кто это. Сердце упало, почти остановившись от охватившей ее тревоги. Молодая женщина была невероятно красивой и изысканно одетой. В ней без труда угадывалась аристократка, элегантная, утонченная и благовоспитанная – наделенная всем тем, чего Джулианна была начисто лишена. Внутреннее чутье подсказало Джулианне, что перед ней Надин.

Эта женщина казалась идеальной партией для Доминика. Почему же он разорвал с ней помолвку?

Джулианна поймала себя на том, что они с Надин внимательно изучают друг друга. Джулианна вымучила из себя улыбку, получившуюся какой-то жалкой.

– Идите сюда скорее, мисс Грейстоун, – улыбнулась леди Педжет. – Вы знакомы с леди Д’Аршан, невестой моего сына?

Джулианна взглянула на леди Педжет. Доминик не сказал матери о разрыве помолвки. И, как Джулианна ни утешала себя тем, что скоро он сделает это, успокоиться все же не могла. Надин была слишком изысканна, слишком богата и слишком красива. Она являла собой именно такую женщину, с которой следовало быть Доминику. И внезапно вся самоуверенность покинула Джулианну – ну как она могла соперничать с Надин в борьбе за привязанность Доминика? С какой стати решила, что он не женится на этой богатой красавице? А что, если он действительно передумал и решил сохранить помолвку в силе? Ведь Доминик сказал, что всегда будет питать теплые чувства к Надин!

И как, спрашивается, Джулианна может знакомиться с этой женщиной, если Надин была невестой Педжета, а сама Джулианна лишь делила с ним постель?

– Добрый день, мисс Грейстоун. Доминик рассказывал мне о вас. – Надин вышла вперед, протягивая руку. Ее улыбка казалась слабой, натянутой, но тон был вежливым.

И это заставило Джулианну почувствовать себя еще хуже. Она вдруг осознала, что потеряла способность дышать. Что именно рассказал о ней Доминик?

– Очень приятно познакомиться с вами, леди Д’Аршан. – Джулианна не понимала, как сумела выжать из себя краткое приветствие. Сейчас ей хотелось только одного: закончить возможную стычку прежде, чем она смогла бы начаться.

– Я горела желанием встретиться с вами! Как я понимаю, именно вы выходили Доминика в Корнуолле и помогли ему окончательно выздороветь. Я очень вам признательна.

Надин пронзила Джулианну пытливым взором, словно желала выведать все ее тайны. Джулианна чувствовала себя любовницей, посягнувшей на супружескую верность, хотя на самом деле таковой не была. Разве они с Домиником не считали Надин погибшей, когда стали любовниками? И все же Джулианна не желала своей сопернице зла, даже сейчас!

Надин между тем погрузилась в воспоминания:

– Мы дружили с тех пор, как научились ходить. Детьми мы вместе ездили на своих пони, вместе обедали и вместе познавали окружающий мир. До войны было так много чаепитий и званых ужинов! А какие устраивались восхитительные, сказочные балы! – Надин улыбнулась, но ее взгляд остался прямым и твердым. – Я сделала бы для Доминика все, что угодно, а он сделал бы абсолютно все для меня. Не могу себе представить, как смогла бы жить в этом мире без него, так что благодарю вас за спасение его жизни!

«А она не кривит душой», – подумала Джулианна. И еще Надин очень умело подтверждала свой статус невесты. Она ясно давала понять, что у них с Домиником было слишком много общего, тогда как Джулианна могла довольствоваться лишь его мимолетными знаками внимания.

Помнится, Доминик упомянул о том, что Надин догадалась об их любовной связи. Теперь Джулианна от души надеялась, что неверно истолковала его слова.

– Он был очень болен, и я стала бы заботиться о каждом, оказавшемся в столь плачевном состоянии.

– Вы добры и отзывчивы, – сказала Надин. – Насколько я понимаю, вы выхаживали его целый месяц.

«К чему это она клонит?» – спросила себя Джулианна, ощутив неловкость, и объяснила:

– Я не могла оставить его без помощи. Я сделала бы то же самое для любого.

Надин внимательно изучала ее.

– Месяц – очень долгий период, чтобы провести его вместе, особенно в такой глуши, как Корнуолл. А теперь вы находитесь в Лондоне, у Доминика, и вы здесь – гостья.

Джулианна почувствовала, как покраснела. Кажется, Надин особо подчеркнула последнее слово?

– Полагаю, мы стали друзьями после суровых испытаний, которые разделили.

Надин в изумлении уставилась на нее, но это замешательство длилось всего мгновение.

– И что же это за суровые испытания? – тихо спросила невеста Доминика. – Необходимость выхаживать его, почти умирающего, в вашем доме или ваше заточение в Тауэр в качестве политзаключенной?

Джулианна вздрогнула:

– Это он сказал вам?

– Нет, он мне не говорил, – по-прежнему еле слышно ответила Надин. Ее твердый взгляд ни на миг не отрывался от Джулианны.

– Это я ей сказала, – резко бросила Катрин. – Надин мне как дочь, которой у меня никогда не было. Я рассказала ей все, абсолютно все, мисс Грейстоун.

Джулианна уже не сомневалась: леди Педжет поведала Надин и о том, что они с Домиником были любовниками. Надин могла лишь подозревать это, но леди Педжет наверняка расспросила обо всем служанку, пока Джулианна спала. Как же ей хотелось сейчас сбежать!

– Вы, должно быть, очень признательны Доминику за помощь. Даже представить себе не могу, что это такое – попасть в какую-нибудь тюрьму, не говоря уже о Тауэре! – натянутым голосом бросила Надин. – Никто не должен так страдать, мисс Грейстоун, особенно женщина. Но вы, судя по всему, уже пришли в себя.

Последним, что Джулианне хотелось обсуждать с Надин, было злосчастное тюремное заключение, а еще статус гостьи в доме Педжета. Но Надин была настроена обговорить все в деталях.

– Я всегда буду ему благодарна, – заверила Джулианна, решив, что пришла пора быстро удалиться. – Я уже опаздываю… – начала объяснять она, но Надин прервала ее:

– А Доминик, должно быть, взамен проникся к вам искренней теплотой.

Ну что Джулианна могла на это ответить? Она почувствовала, что буквально вросла в пол.

– Мы стали друзьями.

– Да, конечно же стали. Я почти вижу, как вы с Домиником сближались, пока он поправлялся. Доминик может быть совершенно очаровательным и весьма убедительным, когда того захочет. А еще он необычайно привлекателен. Прекрасно представляю, как вы становились все ближе, даже несмотря на то, что вы – сторонница якобинцев, а он просто притворялся республиканцем. Но вы двое – больше не сиделка и больной. Вы не находитесь в изоляции в Корнуолле. Вы остаетесь якобинкой, но он, увы, не офицер французской армии. И все же вы находитесь в Лондоне – и гостите здесь, в Бедфорд-Хаус.

Джулианна во все глаза смотрела на Надин, а та так же пристально глядела в ответ.

– Да, – после долгой паузы произнесла Джулианна, – я поддерживаю якобинцев, и он пригласил меня остановиться здесь, памятуя о нашей дружбе.

Снова повисло молчание. Создавалось ощущение, будто Надин из последних сил пытается держать себя с достоинством.

– Как якобинка и тори могут быть друзьями, да еще и во время войны? – спросила Надин с неподобающим вопросу спокойствием. – Это кажется невероятным подвигом!

– Мы договорились отбросить наши политические разногласия, – нервно бросила Джулианна.

– И как такое возможно? Я хорошо знаю Доминика. Его жизнь находится под угрозой – и эта угроза исходит от ваших союзников. Франция – в гуще гражданской войны, а вы выступаете на стороне врагов Доминика. – Надин немного повысила голос.

Джулианна не знала, что на это ответить.

– Я поддерживаю революцию, но искренне сожалею о ваших потерях. Я не оправдываю ни хаос с анархией, ни лишение собственности целого общественного класса.

– Он когда-либо рассказывал вам о своей жизни во Франции? Упоминал ли когда-либо о своих многочисленных родственниках, оставшихся там? У Доминика дюжина кузенов в долине Луары, мисс Грейстоун, причем у большинства из них есть жены и дети! Он не рассказывал вам, как у нас проходило Рождество? С украшающим залы остролистом и витающим в воздухе ароматом сосны, когда мы встречались за рождественским ужином с нашими кузенами и соседями? Как мы не могли рассадить всех гостей в трех огромных комнатах? Не упоминал ли он, как мы собирали урожай винограда осенью? Вы знаете, как Доминик закатывал рукава, снимал туфли и чулки, а потом собирал грозди с крестьянами и детьми? И как ему нравилось этим заниматься? – На глазах Надин выступили слезы. – Детьми мы играли в прятки в его виноградниках, мисс Грейстоун, в компании моих сестер и его кузенов.

Она в который раз подчеркивала, как много у них общего, подумала Джулианна, всерьез встревожившись. Доминик оказался наполовину французом, Надин была француженкой, и их связывало многое, включая длинное, наполненное близким общением прошлое.

– А вы оказались именно такой красивой, как я и подозревала, – сказала Надин, и по ее щеке сбежала слеза.

Джулианна чувствовала себя ужасно, и ей снова захотелось бежать отсюда прочь.

– Он не рассказывал мне ни о чем из этого, – охрипшим голосом выдавила она из себя.

Надин явно боролась с собой, из последних сил пытаясь сохранить самообладание. Она наконец-то улыбнулась.

– Нет, конечно, не рассказывал, потому что он не может обсуждать свою жизнь с вами. – Надин вздохнула, и по ее щеке скользнула еще одна слеза. – Как долго вы пробудете в городе, мисс Грейстоун?

Джулианна колебалась, пытаясь вернуть самообладание и восхищаясь Надин, несмотря ни на что.

– Я не знаю.

– Мне хотелось бы познакомиться с вами поближе. – Надин заставила себя еще раз улыбнуться. – Доминик пригласил вас стать его гостьей, так что мы должны хорошенько узнать друг друга. Вы должны навестить меня. Я живу примерно в квартале отсюда. А еще ведь есть Корнуолл! Вы знаете, что мы с вами – соседи?

Джулианна испуганно вздрогнула:

– Нет, я этого не знала.

Надин мрачно кивнула:

– Да, мы переехали в поместье недалеко от деревни Сент-Джаст. Мой отец решил, что уединенный Корнуолл станет для нас тихой гаванью. Судя по всему, мы живем буквально в двух шагах друг от друга.

Близкие Надин наверняка были ветвью семьи, местонахождение которой Джулианну попросили выяснить. Отец Надин попал в крайне опасное положение – на него охотились якобинцы. Джулианна была потрясена.

– Вы кажетесь удивленной – нет, скорее огорченной.

– Я счастлива, что у меня появились новые соседи. – Джулианна сумела улыбнуться, хотя мысли лихорадочно метались в голове. Ей нужно немедленно рассказать об этом Доминику.

– Вероятно, я как-нибудь заеду к вам с визитом, – задумчиво произнесла Надин. – Если вы не возражаете?

Джулианна не могла представить ничего хуже этого визита, но все-таки улыбнулась:

– Это было бы замечательно!

Понятно, что Надин собиралась выведать хоть что-нибудь о ее отношениях с Домиником. Как же Джулианне хотелось сейчас оправдаться, объяснить, что она полюбила Доминика всей душой, что она считала Надин мертвой! Но, разумеется, она никогда не стала бы оправдываться подобным образом. Что ж, Джулианне оставалось только попрощаться:

– Я рада, что нам выпала возможность познакомиться. Но прошу меня извинить, я должна уйти. Я встречаюсь со своим братом, Лукасом, и уже серьезно опаздываю.

– Так мистер Грейстоун находится в городе? – с некоторым удивлением поинтересовалась Надин.

Джулианна снова вздрогнула от неожиданности:

– Да, в городе. Вы с ним знакомы?

– Я знаю его, – ответила Надин. – Но не слишком хорошо. И все-таки именно он и Джек Грейстоун спасли мне жизнь на берегу недалеко от Бреста.

Потрясенная, Джулианна не верила своим ушам.

– Лукас и Джек помогли вам бежать из Франции?

– Да.

В сознании Джулианны все окончательно перепуталось. Лукас перевез Доминика из Франции на суденышке Джека – и то же самое, выходит, сделал для Надин. Неужели и Джек тоже был каким-то образом втянут в войну? Или Джек был всего-навсего контрабандистом, как они с Лукасом и утверждали?

И тут Джулианна осознала, что они с Надин уставились друг на друга, и невольно задалась вопросом, о чем же думала сейчас невеста Доминика.

– Я рада, что вы благополучно выбрались из Франции, – наконец нарушила молчание Джулианна.

– Кажется, будто вы и в самом деле так считаете, – медленно отозвалась Надин.

– Я действительно так считаю.

Надин смерила ее проницательным взглядом и надолго замолчала.

– А вы оказались совершенно не такой, как я ожидала, – после долгой паузы сказала она. – Вы любите его?

Джулианна напряглась всем телом, не зная, что сказать.

– Я задала ему тот же самый вопрос. И он тоже отказался отвечать.

Джулианне стало дурно. Почему Доминик не ответил?

– Это прозвучит бестактно, но я буду говорить откровенно. – Во взгляде Надин появилась резкость. – Вы или потеряли от него голову, или используете его, мисс Грейстоун. И я не могу решить, какой из вариантов – правда.

Джулианна побледнела, старательно отводя взор от леди Педжет.

– Я никогда не предала бы Доминика.

– Надеюсь, нет, – отозвалась Надин.

* * *

Джулианна постучала в дверь дома Уорлока на Кавендиш-сквер, молясь, чтобы Лукас уже вернулся в город. Она ожидала, что дверь откроет слуга, и потрясенно застыла на пороге, когда в проеме показался Джек.

Его серые глаза удивленно округлились, стоило ему увидеть сестру – несомненно, Джек не знал, что она была в городе.

– Джулианна! – широко улыбнулся он и притянул ее в свои объятия.

Джулианна была расстроена утренним разговором, но при виде Джека несказанно обрадовалась. И на мгновение крепко вцепилась в брата. Когда они вошли в дом, Джулианна отпрянула от Джека и ахнула: брат был взъерошенным, его одежда перепачкалась в чем-то, подозрительно напоминавшем засохшую кровь и порох.

– Что ты делаешь в Лондоне, Джулианна?

– Я решила немного отдохнуть, – быстро бросила она. – Джек! Ради всего святого, где же ты пропадал все лето? И что случилось?

– Я делаю себе состояние на этой войне, – весело отозвался он и закрыл входную дверь. – И это непростая задача – убегать от двух флотов. Но что тревожит тебя? Ты выглядишь очень расстроенной.

Всю дорогу Джулианна прокручивала в голове недавний неприятный разговор с Надин. Но она пришла на Кавендиш-сквер, чтобы умолять Лукаса помочь Тому избежать виселицы.

– И почему ты лишь заехала сюда? Если ты – в городе, почему не остановилась здесь? – с подозрением сощурился Джек.

Она мгновенно вспыхнула:

– Я остановилась в Бедфорд-Хаус, я нахожусь там в качестве гостьи.

– С каких это пор ты вращаешься в таких кругах?

– С тех самых пор, как спасла Бедфорду жизнь.

– О нет! Я чую неладное. Ты мне что-то недоговариваешь?

– Где Лукас? – вскричала Джулианна. – Мне отчаянно нужна его помощь. Впрочем, ты тоже можешь помочь!

– Премного благодарен за оказанную честь. – Джек обвил рукой плечи сестры и повел ее в гостиную. – Ты ведь знаешь, что я всегда тебе помогу.

– Слава богу! Случилось нечто ужасное, Джек. Власти устроили облаву на съезд в Эдинбурге, и среди арестованных оказался Том.

– Я уже слышал о съезде. Выходит, Трейтона тоже арестовали? – Джека, кажется, совершенно не взволновали эти новости.

Джулианна снова сорвалась на крик:

– В ближайшее время ему предъявят обвинение в государственной измене! Мы должны помочь ему. Тебе ведь всегда нравился Том.

– Нет, на самом деле мне нравился тот факт, что он без ума от тебя, но я нахожу его фанатичным и до скуки одержимым политикой.

– Я и сама фанатична и одержима политикой!

– Ты умеешь быть очаровательной даже в своей радикальности. И ты – моя младшая сестренка, – подмигнул он.

– Ты поможешь Тому?

– Джулианна, даже при том, что я согласился помочь тебе, не в моей власти освободить его. – Это был тот редкий момент, когда Джек говорил серьезно.

Джулианна тяжело задышала.

– Это может сделать Уорлок.

Брат вздрогнул:

– Почему ты так думаешь?

– Разве он не глава вашей шпионской сети? Твоей и Лукаса?

– Прошу прощения?

И тут Джулианна осеклась, гадая, стоит ли рассказывать Джеку о подлой попытке шантажа со стороны Уорлока. Она боялась откровенничать. Джек придет в ярость и выложит все Лукасу. В итоге кто-то из них схлестнется с Уорлоком. Не говоря уже о том, что Уорлок может серьезно навредить Тому.

– Мне не нравится Уорлок, и мне кажется, что ни один из вас не должен ему доверять.

– Лукас доверяет ему – поэтому и я тоже доверяю. Но Уорлок – не глава шпионской сети! – В тоне Джека сквозило искреннее удивление. – Он – разоренный, опустившийся джентльмен с никудышными манерами и таким же никудышным имением.

Джулианна с досадой прикусила губу, отбрасывая эту щекотливую тему.

– Что ж, ладно. Но мне известно, чем занимаешься ты, Джек! Так что можешь не уверять, что ты никоим образом не втянут в войну. Сначала ты помог Доминику ускользнуть из Франции, потом сделал то же самое для Надин. Интересно, скольким еще французским мужчинам и женщинам ты помог бежать в эту страну? Только не утверждай теперь, что ты – простой контрабандист! На самом деле ты занят совершенно другим!

– Откуда ты знаешь о леди Д’Аршан?

– Я только что познакомилась с ней, буквально час назад. Она упомянула о том, что ты спас ей жизнь.

– Не мог же я позволить, чтобы ее застрелили, Джулианна!

Они снова отклонились от главной темы.

– Так ты поможешь Тому – или нет?

– Я уже сказал тебе, что у меня нет возможности ему помочь.

– Вы с Лукасом способны сделать все, что угодно, если серьезно возьметесь за дело!

Джек закатил глаза.

– Выходит, ты все еще питаешь к Тому нежные чувства? – помолчав, спросил он.

Брат неправильно ее понял. Джулианна относилась к Тому по-дружески, но сейчас все средства были хороши.

– Да. Пожалуйста, Джек, я тебя умоляю!

Он внимательно посмотрел ей в глаза:

– И почему создается впечатление, что меня хотят одурачить?

– Пообещай мне, что поможешь Тому.

Джек еще какое-то мгновение изучающе глядел на нее, потом направился к буфету вразвалочку, привычка, которую приобрел, расхаживая по палубе. Налив шотландского виски, он приподнял бокал, приветствуя сестру.

– Этого я пообещать не могу. Итак, расскажи мне о Бедфорде.

От возмущения Джулианна чуть не топнула ногой.

– Бедфорд не имеет к этой истории никакого отношения.

Взгляд Джека стал твердым.

– Том – левеллер, Джулианна.

Надо же, а она и не знала, что Джек знает хоть что-то об этих радикалах-уравнителях. Несомненно, брат был осведомлен о политических делах гораздо лучше, чем утверждал.

– Он не заслужил смерти.

– Возможно, и не заслужил.

– Так ты поможешь ему?

Джек заговорил очень серьезно:

– Интуиция подсказывает мне, что Трейтон должен остаться там, где находится сейчас, Джулианна. Но я обговорю этот вопрос с Лукасом.

Джулианна задрожала. А Джек сильно изменился. Теперь за внешней беззаботностью скрывался твердый, суровый человек. Но разве война не изменила их всех? А еще Джулианна чувствовала, что Джек скорее склонен помочь Тому.

– Прекрасно, – в ярости бросила она. – Но если ты позволишь Тому закончить свои дни на виселице, я никогда тебе этого не прощу.

– Никогда – слишком долгий период времени.

Джулианна проскользнула мимо двух облаченных в ливреи швейцаров, гадая, дома ли Педжет. Утомительный день клонился к вечеру, и она мечтала броситься в объятия Доминика, ища утешения. Лукас ни за что не согласится помочь Тому, да и Джек, похоже, был решительно настроен против ее друга. Но разве могла она так просто позволить Тому оказаться на виселице? Джулианна так не думала.

Если бы она оказалась в опасности, Том сделал бы все возможное, чтобы помочь ей.

Швейцары закрыли за Джулианной двери. Дома была тихо. Она поспешила наверх, направившись прямо в личные покои Доминика.

Его комнаты располагались в конце коридора, рядом с ее спальней. Приблизившись, Джулианна услышала голоса, доносившиеся из апартаментов Доминика. Она нерешительно остановилась у приоткрытой двери гостиной, не желая вторгаться без разрешения.