Текст книги "Тираны и мстители"

3

– Что ж, – прокомментировал Абрахам, – полагаю, вот и ответ.

– Его клоны повторяют это по всему городу, – сказала Тиа. – Слово в слово.

Выругавшись, я снова нырнул в переулок.

Меня прошиб холодный пот.

За мной. Митоз явился за мной.

Всю жизнь я был никем, но меня это особо не волновало. Собственно, я прилагал все усилия, чтобы стать незаметным. И в ряды мстителей вступил отчасти потому, что о них никто ничего не знал. Я не жаждал славы; я хотел мстить эпикам. Чем больше их сдохнет, тем лучше.

Я почувствовал, как с висков стекает пот.

– Прошла минута! – заорал Митоз. – Где ты?! Я должен увидеть тебя собственными глазами, Сталеубийца!

– Черт побери! – выругалась Тиа. – Без паники, Дэвид. Музыка… музыка… В ней должен быть ключ к его слабости. Как называлась его группа?

– «Боевые кексы», – ответил я.

– Очаровательно, – сказала Тиа. – Их музыка должна быть в архивах, у нас есть копии почти всей библиотеки Конгресса.

– Две минуты! – выкрикнул Митоз. – Твои людишки бегут от меня, Сталеубийца, но я подобен самому Богу. Я вездесущ! Не думай, что я не сумею найти, кого убить.

В моем мозгу промелькнули картины прошлого. Оживленный вестибюль банка. Падающие на пол кости и пепел. Женщина, прижавшая к себе младенца. Тогда я ничего не мог поделать.

– Вот к чему привело наше желание открыться миру, – сказал Абрахам. – Вот причина, по которой Джон всегда предпочитал прятаться.

– Абрахам, мы бы ничего собой не представляли, если бы оставались в тени, – возразил я.

– Три минуты! – завопил Митоз. – Я знаю, весь город у тебя под наблюдением. Я знаю, что ты меня слышишь.

– Дэвид… – заговорила Тиа.

– Да ты, похоже, трус! Может, если я кого-нибудь пристрелю, ты…

Я шагнул вперед, прицелился и пустил пулю Митозу в лоб.

Тиа вздохнула:

– И что толку? Мне доложили по крайней мере о тридцати семи копиях, которые орут по всему городу.

– И теперь он знает, где ты, – добавил Абрахам.

– Я это учел, – ответил я уже на бегу. – Тиа?

– Треск! – сказала она. – Я вижу стримы с камер по всему городу. Дэвид, его клоны бегут к тебе. Их десятки.

– Вот и хорошо, – решил я. – Пока гоняются за мной, они никого не пристрелят.

– Тебе не одолеть их всех, слонц, – сказала Тиа.

– Я и не собираюсь. – Тяжело дыша, я свернул за угол. – Тиа, твоя задача – понять, в чем его слабость, и придумать, как его победить. Я всего лишь попытаюсь его отвлечь.

– Я на месте, – сообщил Абрахам. – Правительство уже знает об опасности. Я отведу персонал в убежище. И думаю, самое время запустить систему экстренного оповещения.

– Угу, – произнесла Тиа. – Уже.

Все мобильники в городе были связаны в сеть, и Тиа могла отправить на них срочный сигнал – в данном случае приказ покинуть улицы и укрыться в помещениях.

Обогнув очередной угол, я наткнулся на одного из клонов Митоза, что застигло врасплох нас обоих. Он выхватил пистолет и нажал на спуск первым. Грохот был как при пушечном выстреле.

Но пуля пролетела далеко от цели. Такие пистолеты смотрятся впечатляюще, и у них отличная убойная сила – при условии, что ты не промажешь.

Я прицелился, не обратив внимания на второй выстрел клона, и выжал спуск. В тот же миг Митоз судорожно дернулся, и в сторону от него шагнул дубликат. Как будто человек вдруг превратился в тесто, от которого отделилась половина.

Меня аж затошнило. Первый Митоз рухнул. Умирая, он попытался снова раздвоиться, но копия получилась тоже с дырой в груди и почти сразу испустила дух.

Другой клон не терял времени. Выругавшись, я застрелил и его, но уже успела появиться новая копия, пытавшаяся клонировать себя. Я прикончил ее за мгновение до того, как она разделилась.

Тяжело дыша и чувствуя, как дрожат руки, я опустил винтовку. На земле лежали пять трупов. Магазин вмещал тридцать патронов, и я никогда не считал, что этого мало. Но для того, чтобы они закончились, с легкостью хватило бы минуты клонирования Митоза.

– Дэвид, ты цел? – спросила Тиа.

Она следила за мной через камеру, используя систему наблюдения Стального Сердца.

– Все в порядке, – ответил я, все еще дрожа. – Просто не привык, когда в меня стреляют.

Несколькими глубокими вдохами подавив страх, я подошел к клонам Митоза, которые уже начали таять.

Я зачарованно смотрел, как разлагаются трупы, как плоть превращается в бледную желтоватую массу. Затем растаяли кости, а за ними одежда. Через несколько секунд все мертвецы превратились в груды разноцветной слизи, и даже та, похоже, испарялась.

Откуда берется вещество для каждого из новых тел? Такое казалось невозможным. Но с другой стороны, у эпиков вошло в привычку воспринимать законы физики как нечто вроде чужих прыщей или долгов.

– Дэвид? – зазвучал в наушниках голос Тиа. – Что ты стоишь? Треск, парень! Уже идут другие!

Верно. Десятки злобных клонов-эпиков. С одной-единственной задачей: убить меня.

Я двинулся в случайном направлении. Без разницы, куда идти, лишь бы опережать клонов.

– Не нашла еще музыку? – спросил я у Тиа.

– Работаю над этим.

Я вбежал на мост, пересекавший реку. Река Калумет могла бы служить отличным естественным барьером, отделявшим центр города, если бы Стальное Сердце не превратил ее в сталь. В сущности, теперь это было гигантское шоссе, хотя и с рябой поверхностью. Вода ушла в систему каналов.

Добравшись до другого берега, я оглянулся. Из переулков выбегали люди в одинаковой одежде и устремлялись в мою сторону. Похоже, они меня узнали – некоторые достали из-за спины пистолеты и открыли огонь.

Выругавшись, я метнулся в сторону, мимо старого отеля со стальными окнами и тремя флагштоками с застывшими на них флагами. Я почти миновал его, но тут увидел, что одна из входных дверей открыта.

За долю секунды приняв решение, я проскочил через эту дверь в вестибюль.

Внутри оказалось не так темно, как я ожидал. Я прошел через вестибюль среди мебели, напоминавшей статуи. Плюшевые кресла превратились в твердый металл. На диване осталась вмятина – кто-то сидел в момент трансформации.

Свет исходил из ряда отверстий величиной с кулак, вырезанных в окнах, тоже сделавшихся стальными. Хотя вестибюль был пуст, он не выглядел заброшенным. Я сообразил, что это одно из зданий, где жили пользовавшиеся благосклонностью Стального Сердца люди в годы его правления.

Встав на скамейку у окна, я выглянул в отверстие. Снаружи, на залитой дневным светом улице, клоны прекратили погоню; опустив оружие, они озирались. Похоже, мне удалось оторваться.

– Я узнаю правду! – внезапно хором выкрикнули клоны.

Слышать это было еще страшнее, чем видеть их разом в таком количестве.

– Ты не убивал Стальное Сердце! Ты не убил бога! Что случилось на самом деле?

Разумеется, я не ответил.

– Пущенные тобой слухи распространяются, – продолжал Митоз. – Людям хочется верить в твою выдумку. Я покажу им реальность. Покажу твою голову, Дэвид Чарльстон, и мою империю в Ньюкаго. Не знаю, как на самом деле погиб Стальное Сердце, но он был слаб. Ему требовались люди, чтобы управлять страной для него, чтобы быть его солдатами.

Клоны двинулись дальше. Некоторые вздрагивали, делясь.

– Я сам – армия! – заявил Митоз. – И я сам буду править.

– Видишь это? – прошептал я.

– Угу, – ответила Тиа. – У меня стрим с городских камер, и я подключилась к видеокамере в твоем наушнике. Разве Митоз не должен вести себя все глупее по мере размножения?

– Думаю, в моих записях что-то неверно, – сказал я.

Большинство блокнотов мне в свое время пришлось сжечь, остались только самые важные. Лишившись многих источников информации, я мог с легкостью ошибаться в каких-то деталях.

На улице Митоз продолжал делиться. Дважды, трижды, полдюжины раз. И вот копий уже сотни. Они осторожно разошлись на небольшие интервалы, а затем одна за другой остановились и, закрыв глаза, запрокинули лица к небу.

«Что он делает?» – подумал я, сжимая винтовку.

Я пошевелился на скамейке и скребнул ногой по стене. Ближайший к отелю клон распахнул глаза и повернулся в мою сторону. Треск! Митоз создал сеть прослушки из сотен копий собственных ушей. Зря я надеялся, что клоны будут действовать несогласованно.

Я как можно тише спустился со скамейки. Возможно, есть запасной выход из этого здания.

– Нашла, – сообщила Тиа. – Цифровой архив альбомов альтернативного металла времен до Напасти.

Ее голос в моем ухе звучал еле-еле, но на улице внезапно раздались шаги. Клоны услышали и пошли ко входу в отель.

Выругавшись, я перепрыгнул через диван и побежал вглубь отеля. Где-то должен быть выход!

Я мчался сквозь снопы света, падавшие из прорезанных в потолке дыр. Отель состоял из двух зданий: приземистого, куда я вошел, и примыкавшей к нему высотки. Перебраться в высотку означало попасть в ловушку, поэтому я свернул в другой коридор через давным-давно выломанную дверь. Свет впереди, похоже, льется с улицы…

Через эту дверь, словно тени, в здание гуськом вошло с десяток клонов. Один достал пистолет и прицелился в меня, но, когда он нажал на спуск, оружие превратилось в пыль. Выругавшись, клон устремился ко мне.

«Гм?» – мысленно произнес я.

Впрочем, удивляться не было времени. Я метнулся в сторону, в другой коридор, отделявший вестибюль от административных помещений.

– Я пытаюсь добыть тебе карту, – сообщила Тиа.

– Нет! – воскликнул я. – Музыку.

– Ладно.

В коридоре оказались другие клоны. Меня зажали.

Я нырнул в ближайшую дверь. Судя по письменному столу и креслам, здесь раньше был офис, но кто-то превратил стол в кровать с подушками, и даже имелась деревянная дверь, висящая на новых петлях. Впечатляюще.

Я попытался захлопнуть дверь и прищемил чью-то руку.

За дверью послышался стон клона, но сквозь щель уже тянулись другие руки. На каждом запястье были старые наручные часы, они трескались и рассыпались, касаясь двери или стены. Упав на пол, часы превращались в пыль.

– Они нестабильны, – сообщила Тиа, наблюдая через камеру в моем наушнике. – Чем больше клонов он создает, тем менее устойчива их молекулярная структура.

Клоны сумели открыть дверь, отбросив меня. Сдернув с плеча винтовку, я открыл огонь. Враги лезли в комнату, не обращая внимания на опасность. Их одежда легко рвалась, отлетавшие клочья тотчас рассыпались.

– Альбомы «Боевых кексов», – прочитала Тиа.

Клоны толпой навалились на меня, норовя схватить за горло и вырвать из рук оружие.

– Какой? – спросила Тиа. – «Жажда туберкулеза»? «Чернушный альбом»? «Поездка на светорельсе»?

– Похоже, меня сейчас убьют! – ответил я, пытаясь оторвать чужие пальцы от шеи.

Клонов было слишком много. Те, что поближе, делились, лишая меня возможности двигаться, пытаясь задавить массой. Даже если бы я сбросил с шеи их пальцы, все равно не смог бы убежать.

С краев поля зрения, будто ползучая плесень, надвигалась темнота. Я сопротивлялся изо всех сил, отрывая от горла многочисленные руки.

– Дэвид? – спросила Тиа. – Дэвид, надо включить громкую связь на мобильнике! Иначе я ничего не смогу. Дэвид, ты меня слышишь? Дэвид!

Я закрыл глаза, перестал бороться с душившими меня руками и подсунул под них пальцы. Задыхаясь и чувствуя, что трахея вот-вот не выдержит, сумел дотянуться до плечевого кормашка и сдвинул переключатель на боку мобильника. В заполненной клонами душной комнате грянула музыка.

Навалившийся на меня Митоз задрожал и завибрировал, будто пытаясь разделиться. Но вместо этого его плоть начала сходить с костей. Другие поспешно попятились, отбрасывая копии самих себя к стенам.

Несколько мгновений я просто лежал, хватая ртом воздух и глядя, как поблизости превращаются в клейкую слизь враги.

Воздух! До чего же он чудесен!

Музыка не стихала. Металлические аккорды чередовались почти в ритме сердца. Клоны поодаль вибрировали им в такт, их кожа рябила, как вода под ветром, но они не таяли.

– Просто чудовищно, – с усмешкой проговорил один. – Хуже Джейсон не мог сочинить. Четыре аккорда, одни и те же, раз за разом.

Нахмурившись, я нашарил винтовку и сел. Часть клонов вышли из комнаты.

– Странно, – сказала Тиа.

«Мне нужно отсюда выбраться», – подумал я.

– Даже те, что снаружи, слегка вибрируют. Вряд ли они слышат музыку.

– Они все взаимосвязаны, – прохрипел я и с трудом поднялся на ноги, держа в одной руке винтовку и другой выхватывая мобильник. Я повел им вокруг, пытаясь отогнать клонов. – Нужна еще музыка, побойчее и погромче.

Клоны вновь навалились на меня. Не страшась гибели, они пытались вырвать мобильник из моих пальцев. Ближайшие таяли, но цеплялись за мою руку, даже когда мясо сползло с костей.

Пятясь в угол, я заметил наверху полоску света. Окно, прикрытое доской.

Под грохот рок-музыки я удерживал клонов, оставив полдюжины таять на полу. Остальные собрались в тени напротив меня.

– Как все случилось на самом деле? – хором спросили они. – Кто из эпиков убил Стальное Сердце и как ты сумел поставить это себе в заслугу?

– Стальное Сердце вовсе не был бессмертным, – ответил я.

– Он был богом.

– Он был человеком, на которого пало проклятие, – сказал я, продвигаясь в сторону окна. – Так же как и ты. Сочувствую.

Слизь клонов испарялась с моей одежды, не оставляя следов.

Клоны двинулись вперед. Музыка растапливала тех, кто оказывался слишком близко, но других это не пугало. Они валились на пол и превращались в ничто, пока в комнате не остался только один, в дверях; еще несколько ждали снаружи. Почему они идут на верную смерть?

Клон в дверях поднял пистолет, и тот не развалился в его руках. Треск! Митоз всего лишь сокращает свою численность, чтобы копии стали стабильнее.

Вскрикнув, я вскочил на стол. Пришлось бросить винтовку, чтобы сорвать доску с окна.

За спиной раздался выстрел. Я ощутил удар в бок, под мышкой – будто кулак саданул.

Работая на фабрике, я вечерами после смены смотрел старое кино на старом телевизоре, висевшем на стене в столовой. Последствия выстрела ощущались вовсе не так, как там показывалось. Я не застонал и не осел на пол. Сперва даже не понял, что получил пулевое ранение, – решил, что клоны чем-то в меня швырнули.

Даже боли не чувствовалось. Только что-то теплое на боку.

Кровь!

Я уставился на рану. Пуля оторвала кусок плоти под мышкой и вошла в плечо, ставшее теплым и мокрым. Рука не слушалась. Я не мог ни за что ухватиться.

Меня подстрелили! Напасть!.. Меня подстрелили.

Какое-то мгновение я был не в силах думать о чем-то другом. Меня охватил ужас. В кино те, в кого стреляли, умирали. Началась дрожь, в глазах поплыло. Мне предстоит умереть!

От стены над головой отрикошетила пуля.

«Если будешь стоять столбом, умрешь раньше! – пришла мысль из подсознания. – Ну давай же!»

Развернувшись, я швырнул мобильник в Митоза, и это сработало – когда источник музыки оказался рядом, клон задрожал и растаял. Мобильник лежал в дверях, удерживая остальных снаружи. У меня оставался наушник, подключенный по беспроводной связи.

Каким-то чудом я нашел в себе силы, чтобы подтянуться на одной руке и пролезть через окно. Я вывалился на солнечный свет.

Часто приходилось слышать, что убивает не сама пуля, а шок. Ужас оттого, что в тебя попали, паника, не дающая покинуть опасное место в поисках помощи.

Зажав ладонью рану в боку, которая была куда серьезнее, чем дырка в плече, я привалился к стене.

– Тиа? – спросил я, надеясь, что нахожусь достаточно близко от мобильника и наушник продолжает работать.

Я не знал, как далеко могу отойти, прежде чем прекратится связь.

– Дэвид! – послышался ее голос. – Треск! Сиди тихо, Абрахам уже в пути.

– Не могу, – простонал я, поднимаясь на ноги. – Сюда идут клоны.

– Ты ранен!

– В бок. Ноги пока работают.

Я заковылял в сторону реки, где, как я помнил, были входы в городские подземелья. Тиа выругалась; ее голос звучал все неразборчивее по мере того, как я удалялся от отеля. К счастью, Митоз не угадал, в каком направлении я пойду, иначе бы там уже поджидали клоны.

– Напасть! – сказала Тиа. – Дэвид, он делится. Его уже сотни, и они бегут к тебе.

– Все нормально. Я носорог-астронавт.

Она на миг умолкла.

– Треск, ты уже бредишь?

– Нет-нет. Я просто его изумлю. Что может изумить сильнее всего? Спорим, это носорог-астронавт? – (Связь начала пропадать.) – Я продержусь, Тиа. А ты должна найти ответ. Запусти по всему городу какую-нибудь музыку… Может, с вертолетов. Погромче. Сообразишь.

– Дэвид…

– Я отвлеку его, Тиа. Это моя работа. – Помедлив, я спросил: – Как у меня получается?

Ответа не последовало – я слишком далеко отошел от отеля.

Треск! Похоже, последнюю часть задачи мне предстоит выполнять в одиночку. Я заковылял к реке.

4

На ходу оторвав кусок рубашки, я перебинтовал им плечо, а затем снова зажал ладонью рану на боку. Добравшись до лестницы, что вела к реке, оглянулся.

По улице, как волна, накатывала толпа одинаковых фигур.

Я выругался и заковылял по лестнице, думая, что какая-то польза от моих действий все же есть. Пока Митоз преследует меня, он никому другому не причиняет вреда и не пытается захватить город.

В тот самый момент, когда я оказался внизу, наверху появились клоны. Некоторые перепрыгивали через перила, другие спускались по ступенькам.

Я как мог прибавил шагу, стремясь добраться до ряда проделанных в стене над самой рекой отверстий – воздуховодов для городских подземелий. Они были достаточно широки, чтобы пролезть, хоть и не без труда. Опередив клонов и пинком отбив пытавшуюся вцепиться в мою лодыжку руку, я забрался в туннель, сумел развернуться лицом к отверстию и попятился во тьму.

Клоны столпились у отверстия, закрыв свет. Один из них присел и уставился на меня.

– Умно, – сказал он. – Забраться туда, где до тебя зараз может добраться только один. Увы, при этом ты оказался в западне.

Я продолжал отползать, чувствуя, что теряю силы. Окровавленные руки скользили по стали.

Митоз полез в отверстие.

Многим эпикам нравилось считать себя хищниками, на голову превосходящими людей. Вершиной эволюции. На самом деле это сущий идиотизм. Эпики не превосходили людей, они были менее цивилизованными и в большей степени руководствовались инстинктами. Шаг назад.

Но это вовсе не означает, что мне, запертому в темном туннеле и медленно истекающему кровью, не внушал ужас вид этой темной фигуры.

– Ты скажешь правду, – пообещал Митоз. – Я вырву ее из тебя, человечишка. Я узнаю, как на самом деле погиб Стальное Сердце.

Я встретил в сумраке его взгляд.

– Как ветер дождь целует, так я тебя целу-у-ую!

Я проорал строку во всю силу легких. Эту песню проигрывала Тиа, и я вспомнил слова, как ни отвлекали меня попытки задушить, а потом застрелить.

Я слышал эту песню в детстве, она звучала по радио так часто, что почти всех, и меня в том числе, от нее тошнило.

Митоз передо мной издох. Я молчал, тяжело дыша, а миг спустя поверх тающего тела в туннель пополз второй клон.

– Неплохо, – прорычал он. – Но долго ли ты сможешь петь, человечишка? Как здоровье? Я чую твою кровь.

– Как солнце в дождь тоскует, – прокричал я, – я по тебе тоску-у-ую!

Он растаял.

– Сам понимаешь, – сказал следующий, – мне теперь придется убить всех в городе. Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь услышал эти песни.

Растаял.

– Прекрати! – рявкнул следующий. – Не то…

Растаял.

С каждым уничтоженным клоном мое пение звучало все тише. У одного оказался нож, и он не таял, а просто падал на дно туннеля, и следующий клон подбирал его.

Каждый новый клон пробирался чуть дальше. Я отступал, пока едва не сорвался. Труба уходила вниз, вглубь земли, и падение наверняка стало бы смертельным.

– А ведь я могу тебя пристрелить, – сказал очередной Митоз. – Но тогда я не получу удовольствия, отрезая по кусочку и слушая, как ты вопишь, выкладывая правду.

Расправившись с этим Митозом, я вдруг понял, что сползаю по изгибу туннеля. В любую минуту я мог лишиться чувств.

Очередной Митоз извлек нож из клейкой массы и стряхнул с лезвия остатки своей копии.

– Меня, знаешь ли, учили в классическом стиле.

Я нахмурился. Это нечто новое после разговоров о пытках, убийствах и других не менее жизнерадостных вещах.

– Ты о чем?

– Меня учили в классическом стиле, – повторил Митоз. – Я единственный в группе владел инструментом. Писал песню за песней, но что мы играли? Одни и те же дурацкие мелодии, одни и те же аккорды – для каждой чертовой песни.

В голове у меня щелкнуло – с похожим звуком кукурузное зерно превращается в попкорн. Но я не смог сосредоточиться – благодаря своей болтовне Митоз почти сумел до меня добраться. Я запел – еле слышно.

У меня почти не осталось сил. Сколько прошло времени? Сколько крови я потерял?

Клон слегка расплылся, но едва я смолк, он обрел прежние очертания.

– Тебе не совладать со мной, человечишка. – В голосе Митоза звучала самодовольная насмешка. – А теперь приступим к допросу.

Он шагнул ко мне, схватил за руку и дернул.

Пока бежал к реке и пробирался по туннелю, я не чувствовал боли. Но теперь понял, что такое болевой шок.

Он обрушился на меня, как обломки взорванного здания. Ко мне вернулся голос, и я закричал.

– Как погиб Стальное Сердце? – спросил Митоз.

– Он погиб от руки эпика, – простонал я.

– Я так и думал. И чья же это была рука?

– Его собственная, – прошептал я. – Он покончил с собой, но причиной тому был я. Его перехитрил обычный человек, Лоренс.

– Врешь!

– Обычные люди, – пролепетал я, – точно так же победят всех вас.

Он снова дернул за руку, и меня прошила жгучая боль. Что бы я ни говорил, Митоз все равно не поверит. Я закрыл глаза, чувствуя, как немеет все тело. Приятное ощущение. Даже слишком.

Вдали зазвучала музыка.

Пение?

Сотня голосов. Нет, даже больше. Они хором пели ту самую песню, что недавно рвалась из моего мобильника. Исполнение было далеко от совершенства, но в нем чувствовалась сила.

– Нет! – взревел Митоз. – Что вы делаете? Не подходите!

Я едва мог разобрать слова, но звук все нарастал. Собственно, не так уж плохо звучит, если не обращать внимания на чудовищный текст.

– Я сам себе армия! Не подходите! Я новый император этого города! Вы все принадлежите мне!

Я заставил себя открыть глаза. Митоз передо мной трясся и вибрировал, хотя песня доносилась издалека.

Все клоны были связаны друг с другом, и если достаточное их количество слышало песню, ее воздействие передавалось тем, кто не слышал.

Миг спустя ждавшие в туннеле своей очереди клоны завопили, хватаясь за голову.

– Обычные люди, – прошептал я, – которых все это достало.

Митоз взрывался – клон за клоном. Их смерть открыла путь свету. Я заморгал в ярких солнечных лучах, и узость отверстия не помешала мне увидеть, что происходило снаружи. На волнистой металлической поверхности реки стояли тысячи людей – в костюмах, спецовках, мундирах. И все они пели хором.

Пришел народ Ньюкаго.