Текст книги "Славянский стилет"

И в этот момент американский Джо выстрелил из своего “люгера” в спину капитана “МКС”. Пуля попала тому в плечо, но он всё же успел одновременно с Ивановым двумя лазерными жалами разорвать SC-48 в двадцати километрах от станции. «Дискавери» менял орбиту и уходил. Джо, не ожидая от пистолета отдачи, полетел в дальний угол салона и запутался в проводах. Его ещё никто и не заметил, как и не чувствовал ранения командир «МКС», пребывающий в сверхстрессовом состоянии.

– Данила, бери его в сетку, – со злостью сказал Чередниченко, глядя вслед «Дискавери». – Ты видел, что он хотел с нами сделать?

– Уже взял.

– Я тоже.

– Коротким импульсом, не более одной наносекунды. Выставил? Огонь!

Оба стрелка прицельно всадили в «Дискавери» энергию ядерного реактора. «Спейс Шаттл» разорвало на мелкие, оплавленные куски и эти «гвозди» медленно полетели вдоль орбиты.

Джон Ланкастер выстрелил ещё раз. И снова улетел от отдачи назад. Хладнокровие изменило ему. Он не соображал, что надо найти точку опоры. Пуля ударилась в переборку и принялась скакать по всему салону, рикошетя от стен и переборок, и в конце концов горячим куском свинца упала Джо на голову.

Пилоты «МКС» наконец поняли, в чём дело. В пылу атаки Чередниченко не почувствовал попадания в плечо, а вот теперь ощутил и догадался. Вот это да! Атакуют с двух сторон. Скинув шлём и вскочив с кресла, Чередниченко вытащил из кобуры пистолет «Марго» (конст. бюро им. Марголина). Русские проектировщики оружия для космических станций думали о безопасности, и поэтому в «Марго» были патроны с резиновыми пулями.

Джо в этот момент нашел точку опоры и стал расстреливать командира «МКС». Чередниченко спрятался за переборку. По всему салону летали рикошетившие пули.

Иванов прополз под креслом и увидел прижавшегося к стене, побелевшего Джо, с пистолетом в руке. Вытащив свой «Марго» бородатый крестоносец внимательно прицелился и выстрелил. Пуля попала янки прямо в лоб. Он потерял сознание, выронил «люгер» и стал вращаться вокруг своей оси обвисшим кулем.

Командир «МКС» вышел из укрытия.

– Данила, ты молодец!

Забрали «люгер» Ланкастера. Самого Джо опять отволокли в сушилку. Оставили ему большую пластиковую бутыль с водой. Вернулись в кресла боевого управления. Шрапнель от SC-48 летала по орбите вместе с ними. Она была похожа на большие лезвия для бритья. Где-то высоко и впереди плыли «гвозди» «Спейс Шаттл»

Внимательно осмотрелись. Никого видно не было. На связь тоже никто не выходил.

– Высота орбиты? – спросил командир.

– Двести двадцать, – ответил Иванов.

– Мы в квадрате 95114. Южная Индия. Скоро Непал. Данила, быстро в кресло. На территории Индии есть работа.

И верно сказал. Работать пришлось без перерыва минут десять. В горах Тибета загорелась красная отметка. Чередниченко и Иванов в два ствола уничтожили её.

Включили стабилизацию. Посмотрели. Опять какое-то подземелье, вскрытое их пучковым оружием. Шёл едкий, чёрный дым.

– Слушай, а кто ставит отметки? Зелёные… Красные… – спросил Иванов.

– Наш бортовой компьютер. Там установлена программа. По-моему, эту программу писал Философ. Да, Философ. Странный парень. Как будто не в себе.

– Ваня, а почему ЦУП молчит – никто не выходит на связь?

– Ждут.

– Чего?

– Реакции Вашингтона на гибель «Дискавери». С нами не общаются, чтобы было видно – мы вроде как не при чём. Неужели не понятно? Наши выстрелы длительностью 1 наносекунда не определяемы никакой видеозаписью. «Шаттл» сам развалился на гвозди. От старости. И ещё: в таком возрасте нельзя летать и делать пуски ракет.

– Теперь понятно.

– Наш президент зажмёт американцу яйца в тисках, показав видеокадры, как нас атакует SC-48.

В Овальном кабинете находилось два человека. Один седел в кресле, курил сигарету и пристально смотрел на второго, стоящего почти по стойке смирно и отводящего глаза. Это был директор военного отряда NASA.

– Что случилось с «Дискавери», Ригель? – обратился президент к собеседнику.

– Необходимо провести тщательное расследование. Все три ракеты SC-48 самоликвидировались после запуска. А «Спейс Шаттл»… «Спейс Шаттл» очевидно детонировал топливом от разрывов ракет. Вы просмотрите видеозапись, запись с радара, цифровую запись со спутников.

– Я просмотрел.

– Они все просто самоликвидировались!

– И это всё ваше объяснение? А пострадала ли «МКС»?

– Нет. Она не пострадала.

– Почему?

– Высокое качество исполнения модулей. Большинство блоков изготовлено в США.

– Вы знаете, что мне предложил посмотреть русский президент? Он дал мне фильм, в котором играют плохие актёры. Нам предъявлена нота. Нас обвиняют в нападении и попытке убийства русских космонавтов.

– Но, господин президент…

– И это только начало. Пресса начала раскручивать версию бездарной попытки американцев уничтожить станцию «МКС» с экипажем, с целью стереть какие-то следы. Сегодня собирается Совет безопасности. Госсекретарь прячется от видеокамер. Три ракеты новейшего класса… Три суперракеты не смогли в упор уничтожить космическую станцию невоенного назначения. Во первых зачем? А во вторых, – почему не смогли? Ригель, вы обещали мне сто процентов. Где они? – Президент помолчал глядя в потолок. Проговорил: – Я вам скажу своё решение. Пуск SC-48 инициирован вами. Приказ отдали вы. Но поскольку вы не в своем уме, придётся полечиться. В закрытой клинике и пожизненно. И ещё молитесь на меня, Ригель. Я католик и добрый человек. – Помолчал. Добавил: – Вам же дали время. Жаль, что вы его не использовали по назначению. Прощайте, мой друг… Да, хотел бы добавить. Если вы вдруг начнёте подавать признаки здравого ума, то эти признаки больше подаваться не будут.

Президент нажал кнопку. В зал зашли двое в чёрном и увели директора военного отдела NASA в неизвестном направлении.

Глава 52

Установка зенитно-ракетного комплекса «С-500» застыла в джунглях дельты Ганга, вся окутанная маскировочными сетками. Все остальные машины дивизиона, расположившегося на небольшой поляне и не успевшего разгруппироваться, несколько минут назад были уничтожены выстрелами в упор из джунглей и их горящие останки заволакивали небо в километре от позиции уцелевшего бронетранспортёра.

Единственная выскочившая из-под кинжального огня боевая машина, с тремя ракетами на борту, притаилась возле небольшого озера прямо под тенью большого чёрного камня, уходящего своим основанием в глубины воды.

Атакующие, преследующие продирающуюся сквозь джунгли и отстреливающуюся бронемашину, неожиданно прекратили огонь, как только «С-500» занял небольшую высотку, прямо у подножья камня – скалы и раскинул якоря с маскировочной сеткой. Но преследуемые были в окружении. Это было видно простым глазом. Позади озеро, а впереди, метрах в двухстах, сновали туда-сюда фигурки цвета хаки.

Несколько человек Юра снял из крупнокалиберного пулемёта. Движение притихло, но вскоре продолжилось снова. Неведомые партизаны перегруппировались и чего-то выжидали, не делая ни одного выстрела в сторону осаждённых.

Дивизион ракетных установок только накануне прибыл на место своей дислокации. Юрий показывал пальцем Григорию длинный чёрный, круглый как труба, каменный столб, ушедший в центр небольшого озера и говорил: «Глянь, что только природа не выделывает! Можно подумать, что какое-то Александрийское архитектурное сооружение».

Атака на дивизион была внезапной и неожиданной, ранним утром, сразу после завтрака, когда все лежали в траве, курили да глядели в небо. По данным разведки в радиусе ста километров не было никаких крупных населённых пунктов, а в радиусе пятидесяти – вообще никого из людей. Дикие места. Слоны, обезьяны…

Бронемашины загорались как коробки со спичками от выстрелов в упор кумулятивными снарядами. Шрапнель гранатомётов и автоматные очереди косили экипажи как оловянных солдатиков. Спастись не успел никто, кроме двоих человек. Юра и Григорий в это время находились в командирской машине, – рассчитывали на компьютере схему расстановки машин в боевое положение, – и только по этому остались в живых. Остальные не успели заскочить в люки и остались лежать простреленными телами на территории лагеря.

– Ну что, Юра, – сказал Григорий. – Тебе было мало заплатить за такую работу четыре тысячи евро? И ещё что-то сбить, наверное, надо?

– Не доставай. Просматривай левый фланг.

– Я то просматриваю. – Григорий дал очередь из автоматического гранатомёта и накрыл группу человек из десяти. – Я то просматриваю, и мысль мне в голову приходит, – кто и когда нас отсюда вытащит?

– Меньше думай. – Юра снова задолбил из пулемёта. Отстрелявшись, стал рассматривать результаты огня. Повернулся к Григорию.

– Странно, почему они не атакуют нас. Я задействовал активную защиту, она жрёт энергию. На их месте надо ударить реактивными снарядами, прямой наводкой. Мы у них как на ладони, деваться некуда. – Сплюнул и выругался. Снова прильнул к монитору. – Что-то здесь не то. Хотят взять живыми, твари.

– А если влепят из орудия, калибра двести, это будет то… Странный у тебя юмор.

Оператор АРСН прильнул к своему монитору и стал изучать нападающих. Бросил монитор и стал глядеть в бинокуляр. Проговорил:

– Я догадываюсь, в чём дело. Был в подобных ситуациях. Не исключено, что нам сильно повезло. Да, да… Я в таких ситуациях уже был…

– Ну, и?

– А ты не был?

– Я не был. – Юра дал длинную очередь из пулемета, работающего по радарной наводке.

– Я не был, – повторил. – Расскажи.

– Мы, скорее всего, заняли позицию возле какого-то ритуального памятника, типа табу. Слышал такое?

– Ну?

– Что ну? Табу, говорю. Возможно, эти туземцы, или кто они там, боятся сюда двигаться, и опасаются что-то повредить своими выстрелами. Религия – великая сила! Они сюда не стреляют, чтобы не попасть в табу. Чтобы не повредить его. Скорее всего, вот эту каменную глыбу, что у нас с тыла.

– Она железная. Это метеорит из железа.

– Да какая разница? Смысл то один. Нам, короче, повезло. Это чистый фарт! Эти моджахеды, похоже, сильно верующие. Да ты на головные уборы обрати внимание: У всех одинаковые чёрно-белые тюрбаны. И глянь, глянь в монитор – по-моему, молятся. Точно, твою мать! Молятся, козляры.

Юра внимательно глядел в бинокуляр.

– Да, в самом деле, молятся. Странно это всё. Похоже, что это охрана железяки из озера. Но меня никто не предупреждал! Я убью майора, если вернусь живой, – в бешенстве проговорил командир группы.

– Нам можно не тратить боеприпасы, – сказал Григорий. – И выключи ты это жужжание!

Юра отключил активную защиту.

– Ребят жалко, – снова заговорил Григорий. Дай Бог, если погибли сразу. Это лёгкая смерть.

– Да я в курсе, брат. Я тоже желаю, чтобы там раненных бойцов не осталось.

Помолчали, вглядываясь в заросли джунглей. Атакующие скрылись в листве. Видно ничего не было.

– Что будем делать, Юра? Хоть намекни.

– Ждать появления цели. У нас три ракеты. Если цель не появиться, будем пробовать уйти. Хотя это сложно. Мы одни, связи нет. Никакой связи нет. Это условие задания. Я лично уничтожил усилители каналов передатчиков. Засекаем цель, делаем пуск и уходим от этого табу.

– А какая цель, Юра? Сейчас-то можно сказать?

– Цель одиночная, Гриша. Скорее всего. Ну, может две цели, это максимум. Должен лететь самолёт и приземлиться на бетонной посадочной полосе, в километре отсюда. Кроме цели здесь лететь не может никто. И у неё есть рельеф, который в памяти АРСН. На, выпей, – Юра протянул Григорию флягу с коньяком. – Пей, пей. Твой АРСН всё равно работает в автоматическом режиме.

– Кроме кнопки «Пуск», – уточнил Гриша. Взял флягу и отхлебнул коньяка.

– Слушай, оператор, а где твоя рыжая журналистка? – неожиданно спросил командир.

– Какая журналистка? – невинно поднял брови Григорий.

– Да не валяй дурака. Та, которую ты перевозил в пустом ракетном контейнере. Одеяло туда, подушку носил. Где рыжая, братан? Неужели тоже сгорела?

– Нет, Юрик, – помолчав, ответил оператор. Отхлебнул ещё из фляги. – Она поплыла вниз по Гангу вести прямой репортаж из зоны рождения самой древней религии.

– Одна?

– Да.

– Ну и сука. Они все полоумные.

– Да бог с ней, с рыжей. Ты мне скажи, кого это мы, с такой большой подачи сбиваем? Цель дороговатая получается.

– Да, дорого. Я не ожидал. А кого сбиваем, – я не знаю. Цель она и есть цель. Ориентировочная скорость ЗМ. При подлёте сбросит ниже звуковой. Это и есть главное определение её как цели.

– А если не сбросит?

– Значит не цель. Тебе что, не понятно? Она должна приземлиться на вон том аэродроме, что отсюда совсем недалеко. Мы должны этого не допустить. Вот и вся мораль.

– А зачем аж «С-500»? И столько машин?

– На случай, вдруг кто-то будет сопровождать. Но нашего боезаряда хватит. Штаб операции перестраховался, по поводу количества машин, но – как видишь, оказался прав. – Юра взял в руки флягу. Григорий повернулся к приборам и осмотрел полусферу неба.

– Чисто. Одни птицы.

– Будем ждать.

– Слушай, а эти чурки, что нас атаковали, откуда они здесь?

– Чёрт его и не знает, наверное. – Отхлебнул коньяка. – Мне уже до фени всё. Проверь контрольные азимуты, гироскопы; прогони тестирование систем.

Григорий принялся за работу. Юра молчал. Сказал:

– Что такое кнопка «Z21» знаешь?

– Конечно. Аварийный сброс давления в трубопроводах.

– На, выпей ещё; да бери, бери… – вытащил тонкую чёрную сигарету и закурил, включив вытяжку. Откинулся в кресле, не отрывая взгляда от монитора. Негромко проговорил:

– Гриша, эта кнопка – не аварийный сброс давления.

«Z21» – кое-что другое.

– Что? Я же её прогонял всё время по тесту. Аварийный сброс давления при занятии стационарной позиции.

– Нет, Гриша. Это кнопка – самоликвидация объекта.

– Что?

– Самоликвидация объекта. Я должен тебе это сказать. Под днищем нашего броневика вмонтирована нейтронная бомба. В случае возможности захвата, надо самоликвидироваться – таков приказ.

Григорий некоторое время смотрел на своего командира иронично-недоверчивыми глазами. Выпил коньяка, вернул фляжку.

– Таков приказ? Ха-ха! Да я в былое время такие приказы вечерами, порою, подписывал, что утром читал их как древнееврейский алфавит. Ты пошутил?

– Кнопка «Z21» нажатая при её активировании три раза – ликвидирует броневик. Мощность небольшая. Около пол килотонны.

Григорий помрачнел и спросил.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Я должен тебе сказать. Есть такие ситуации, когда всё происходит на автопилоте. Сейчас как раз такой случай. Ты должен знать об этой кнопке. Я тебе не приказываю её нажать. Мне приказано сообщать о ней в том случае, когда кроме меня останется в живых только один человек из экипажа. Тогда я улыбался. Успокойся и ты. Всё равно, связи с внешним миром нет, нас никто не прикрывает, и выбор не большой. Если мы замочим цель, возможно, что-то переменится. Если нет, – возможно, тоже.

– Хорошо, – успокоился Григорий. – Я понял – жать её не обязательно, значит всё в порядке. Рассчитай лучше топограмму до взлётно-посадочной полосы. Будем прорываться к ней. Оттуда, возможно, снимут. Не надо недооценивать командование. Поскольку у нас такая важная работа, то за её исполнением следит весь Генштаб. Или нет?

– Да. Следит. Скорее всего.

– Делай топограмму.

– Уже сделал. Надо только нажать педаль и отстреливаться. Там будем за две минуты, сорок две секунды.

Неожиданно зазвонил телефон. Юра удивлённо развернулся и стал смотреть на Григория. Спросил:

– Что это такое?

– Чёрт, я и забыл. У меня есть телефон. Купил в Киеве на Подоле. Валяется в сумке с начала поездки. Как же это у меня вылетело из головы? Да он без зарядки уже четыре недели. Работает, однако, паскуда. Правда, номер у меня всего один в память занесён. Больше у меня нет знакомых с телефонами.

– Чей у тебя номер?

– Да какой-то Володя с Подола. Социальный работник, – так он сказал. Опросы на улице проводит, наверное. А может, просто дворник. Мы познакомились случайно. Нормальный парень.

Две секунды Юра думал, глядя в свой монитор и рассматривая цели, бегающие в рамке УФ-прицела.

Телефон звонил.

– Подними, – сказал.

Оператор АРСН включил телефон.

– Да, это Гриша. Володя, это вы?

– Это его друг. И я командир вашего Юры. Меня зовут Бизон, – проговорил жесткий голос. – Как у вас обстановка?

– Плохо. Мы вдвоем. Остальные погибли. Наша установка стоит на берегу озера с метеоритом, и мы окружены.

– Цель не появилась?

– Нет. Вы Главнокомандующий?

– Да. Это я. Слушайте внимательно. Если цель будет сопровождаться прямоугольным сигналом частотой 911 Мгц, то она не подлежит уничтожению. Вам ясно?

– Почему?

– Что почему?

– Почему не подлежит уничтожению?

– Это приказ.

– Одну секунду. – Григорий повернулся к вслушивающемуся Юре и спросил:

– Кто такой Бизон? Это Главнокомандующий?

– Нет, я не знаю такого позывного. Это, скорее всего та банда, которая кружит вокруг нас.

Григорий снова прильнул к трубке.

– Я не понимаю, какой Бизон? Какой приказ? Ты кого, козел, на понты берёшь?

– Гриша, – терпеливо проговорил Бизон. – Это я, отец Маши, Мэрилин. Ты же меня хорошо знаешь. Вспомнил по голосу? Вспомнил. Слушай: если сигнал 911 Мгц пройдёт у тебя на радаре, то это будет означать, что в самолёте находится Маша. У неё на руке браслет. Он генерирует этот сигнал на корпус самолёта. Понимаешь, ситуация изменилась. Дело пошло не так, как следовало. Её не должно быть в самолёте, но боюсь, скорее всего, она там. Я её отец, Гриша… Мне с таким трудом удалось достать номер твоего телефона… Я из-за этого навсегда удалён из программы…

– Какой программы?

– Ты не поймёшь, да тебе это и не к чему. Я очень дорого заплатил за разговор с тобой. После него я ухожу.

– Куда?

– Туда, Гриша.… Откуда пришел. Сбивать Мэрилин нельзя. Она Ева. Ты это знаешь? Тебе твой родной дядька должен был хоть что-то говорить.

– Да что-то слышал, но не совсем понял. Я в философии ничего не соображаю, – не уверенно проговорил оператор АРСН. – А почему она может там быть? Почему? Я слышал, она совсем в другом месте. Под охраной Музыканта.

– Я не знаю сам. Я не знаю что делать. У меня уходит энергия.… Если будет идти сигнал 911 Мгц, то решение придётся принимать тебе. Ева – это рождение всего. Но если она будет лететь в том самолёте, то в месте с ней будет… Не знаю, как тебе сказать… Ты обязан уничтожать того, кто будет рядом с ней… Он не должен искупаться в этом озере, возле которого ты дежуришь. Я не знаю, что тебе сказать. Всё что мог, уже сказал.

– Так дело в озере?

– Да. Дело в озере тоже. Если те, кто летят в самолёте, не достигнут озера, то никто из них не доживёт до рассвета. Кроме Мэрилин. И всё решится. Они везут с собой Мэрилин, чтобы она стала той же крови, что и они. Ева исчезнет. И.… Помни про 911 Мгц. Извини, моя батарейка закончилась. Или мне больше сказать нечего.

Григорий смотрел на замолчавший телефон.

– Кто это? – уставился на оператора Юра.

– Мой бывший шеф. Но как он узнал номер телефона, если я сам его не знаю?

– Я не верю, что это твой шеф. Как он мог сюда дозвониться? – Юра постучал рукой по броне. – Здесь сплошной экран. Я удивляюсь, как телефон зазвонил. Но связи быть не могло. Говоришь, твой шеф?

– Он всегда добивался того, чего хотел.

– Дай телефон… Мда… Сигнал не проходит. Глухо, как в танке. Ты меня не разыгрывал?

Григорий молча глядел на командира.

– Да ладно, ладно… – неожиданно стушевался Юра. – Все бывает… Я чуть-чуть и слышал его голос… По моему… Но странно всё это, странно…

Юра помолчал, побарабанил пальцами по «чебурашке». Проговорил:

– Мне всё равно звонить запрещено. Значит, тему закрываем. Следи внимательно за «тюрбанами», я запущу зонд-разведчик. Оглядим местность сверху.

Свежим, ранним утром, когда щебетали птицы и сонные обезьяны сползали с деревьев, рыжая журналистка выскользнула из своей постели, которая находилась в пустом контейнере установки «С-500», оставила коротенькую записку, и устремилась к реке, возле которой остановился на ночевку дивизион ПВО.

За плечами висел рюкзак, в руках топорщилась сложенная надувная лодка. Было около пяти часов утра. Ганг – спокоен и велик. Его мутные воды невидимо уходили вниз по течению.

Журналистка положила лодку на траву, открыла баллон с воздухом, и плавсредство приняло свой естественный вид за тридцать секунд. В надутом виде это была лодка-плотик длиной три и шириной полтора метра. Небольшие пластиковые весла крепились к высоким бортам. Этот шедевр из пуленепробиваемой резины (спасательный комплекс ВВС). Варвара приобрела на базаре, ещё в Батуми.

Кинула лодку в реку и запрыгнула в неё сама. Течение медленно понесло резиновый корабль вперёд. Выгребла к центру реки и сложив вёсла, поплыла по течению вниз, одновременно снимая на камеру (выкраденную у Григория) проплывающие мимо берега и транслируя их на спутник.

Крокодилов она заметила минут через двадцать. Над водой возвышались две бугристые, коричнево-зелёные головы. Глядя на Варвару спокойным, утробным взглядом, они не торопясь, плыли за ней метрах в пяти позади лодки. Душа журналистки сжалась. Она совсем упустила из виду, что в воде могут быть рептилии. Самое страшное, что она себе представляла – это рыбёшки пираньи. А крокодилы живут в Африке. Выходит, что уже и сюда доплыли.

Ледяной холод животного страха стал окутывать её; она постаралась сбросить его с себя (я же в лодке!), но безрезультатно. Направила камеру на крокодилов и стала транслировать их изображение в Европу. Сделала небольшой комментарий:

– Посмотрите, какие красавцы! Это и есть местные жители края. Скорее всего, мы наблюдаем супружескую пару, совершающую утренний моцион.

Один из крокодилов взмахнул хвостом, за секунду нагнал лодку и схватил её за борт своей метровой пастью. Варвара растерянно глядела в желтые глаза рептилии, которая продолжала держать борт зубами и в таком положении плыла следом. Прошла минута. Крокодил висел на корме. Прошла другая. Положение не изменилось. Варвара очнулась, что-то в ней включилось, она схватила весло и его рукояткой изо всей силы ткнула рептилию в глаз. Крокодил с шумом упал обратно в реку. Лодка выровнялась. Варя вставила вёсла в уключины и принялась грести изо всех сил. «Местные жители» плыли следом, затем догнали лодку и стали сопровождать её. Один слева, другой справа.

Варвара Зиновьева была рисковой девушкой. Бывала она во многих переплётах. С людьми контакт могла найти всегда. Могла и дать отпор. Своими методами. Но крокодилы не вписывались ни в какой алгоритм её поведения в отношении внешнего мира.

Дрожа и мысленно перебирая возможные исходы этого путешествия, Варя проплыла вниз по Гангу около часа. Река сузилась. Течение усилилось. Варвара продолжила грести. Может быть, они не заплывают на чужую территорию? Нет, плывут, как ни в чём не бывало. Может быть, они приняли её лодку за Крокодила-Маму? Нет, не похоже. Да у них и мамы вроде не бывает. В голову пришла неясная мысль. Надо их отвлечь. Варя открыла свой рюкзак и стала выкладывать из него на дно лодки всё, что в нём было: аптечка с лекарствами, дезодоранты, косметика, комплект белья, тёплое покрывало, рыболовные снасти, банки с консервами… Тушенка свиная. Тушенка говяжья. Хлеб в пластиковой упаковке. Три банки «Кити – Кэт»… А это откуда? Корм для котов? Что-то в темноте перепутала, когда готовилась к побегу от Григория.

Коты – крокодилы, разницы нет. Она взяла две пластиковые банки и швырнула их крокодилам. Одну налево, другую направо. Те вцепились в подарки и моментально разгрызли их. Прозвучало два лёгких хлопка. В банках с этикеткой «Кити-Кэт» дивизиону ПВО через таможню переправили дымовые шашки с хлорпикрином, слезоточивым газом. Лодка шла вперёд, а позади Варвары поднялось жёлтое, ядовитое облако. Один крокодил успел проглотить хлорпикрин и судорожно бился на поверхности воды, вытаращив глаза. Второй нёсся изо всех сил к берегу. Его заносило то влево, то вправо. Он, очевидно, ничего не видел, и грёб хвостом наугад, колотя лапами по воде.

Журналистка с удивлением посмотрела на третью банку «Кити-Кет». Река стала петлять, сузившись ещё больше. Между берегами расстояние составляло метров тридцать. Тропические заросли нависли над водой, и не было даже возможности высадиться на берег. Варвару стали брать сомнения в отношении своей авантюры. Дивизион ПВО уже не догонишь. В шесть утра подъем. В семь утра – марш-бросок. Они уже неведомо где. Вытащила сигарету, закурила… Огляделась. Крокодилов не видно. Так, так… Но ничего, выкрутимся. Вскоре появились отмели и уже можно было высадиться на берег. Но куда? В гости к анакондам? Чёрт. Должен же быть какой-то посёлок, или село, или деревня. Она на это и рассчитывала. Сделать репортаж из глухой деревни дельты Ганга. Снять на камеру религиозные ритуалы. Взять интервью у старейшин этой села, поселка или стойбища. Расспросить их об отношении к Будде. И всё такое прочие… А тут – крокодилы и, похоже, анаконды. Она видела длинную змею, метров восемь, ползущую из воды на берег.

Река снова стала петлять как горный серпантин. Начинало темнеть. Вскоре совсем стемнело. Воздух был наполнен множеством звуков: пеньем цикад, свистом птиц, разноголосьем лягушек, криками обезьян, рёвом каких-то неведомых животных. Похоже, спать никто не собирался. Варя легла на дно лодки, укрылась верблюжьим одеялом и сразу заснула. У неё присутствовало это редкое свойство – спать хоть под бомбами.

Проснулась она от удара лодки о какой-то предмет. Это оказался спящий бегемот. Уже было почти светло. Животное открыло глаза и зевнуло. Варя с ужасом глядела в двухметровую, раскрытую пасть. Бегемот закрыл рот и дружелюбно глянул на журналистку. Та взяла камеру и передала его дружелюбие в Европу. Взялась за вёсла и поплыла быстрей дальше.

За ночь лодку снесло значительно ниже по течению. На берегу появились большие деревья, с красивыми белыми цветами. Вместе с цветами висело множество обезьян. Они покачивались, зацепившись хвостами за ветви, и разглядывали Варвару. Одновременно все что-то говорили на своём, обезьяньем языке и стоял такой шум, как на торговой брокерской площадке. Выходило, что они вроде бы как оценивали Варвару.

Торги неожиданно прервал орудийный грохот. На правом берегу, в глубине леса, началась перестрелка. Били тяжелые очереди пулемёта. Прогремело несколько взрывов. Обезьяны завизжали и спрятались в гуще деревьев.

Варвара стала выгребать к правому берегу. Подплыла к берегу и вытянула лодку в заросли кустов. Протащила её метров двести, поставила возле дерева и привязала к ней красную тряпку. Надела рюкзак, взяла камеру и, пригибаясь, двинулась в сторону продолжающегося боя. Несколько пуль прошелестели у неё над головой, рубя ветви вечнозелёных деревьев. Перестрелка продолжалась. Бил автоматический гранатомёт – она уже знала в этих вещах толк. Через несколько минут всё стихло. Журналистка медленно пробиралась в ту сторону, где был бой. Неожиданно лес закончился, и она вышла на ровное место, заросшее травой и низким кустарником. Прямо перед ней начиналась бетонная полоса, шириной метров двадцать, уходящая в даль. «Странно», – подумала Варя. – «Что это здесь такое?» Осторожно пошла вдоль полосы. Метров через семьсот бетон закончился, и журналистка углубилась в невысокие заросли кустарника. Минут двадцать шла по небольшой, еле видимой тропинке. Кустарник закончился и открылся такой пейзаж: невдалеке расположилось небольшое, круглое озеро с большим, продолговатым камнем, торчавшем из воды у самого берега. Как будто кто-то вбил сваю в дно. На берегу озера, возле камня-сваи, были растянуты зелёные маскировочные сетки, а в них глубине Варвара углядела знакомый ей силуэт бронетранспортёра «С-500». До него было несколько сот метров. В тот момент, когда Варвара выглянула из кустов и стала осматриваться, «С-500» дал залп противопехотными ракетами и через пару секунд вдалеке загремели разрывы. Журналистка стала всё быстро снимать на камеру но, помня о режиме секретности, упоминаемом Григорием Загибайло, передачу на спутник не включила. Вдали, за бронетранспортёром, в глубине леса в небо поднимались столбы чёрного дыма. Основной бой был, очевидно, там.

«Попала», – подумала Зиновьева и огляделась кругом. Вдали виднелись группы людей, перебегающих с места на место. Бронетранспортёр стал стрелять очередями из гранатомёта. Фигурки людей исчезли, упав в траву. В долине, над озером, стелился дым от разрывов. Варвара стала внимательно вглядываться в горизонт.

И тут чья-то рука легла ей на плечо.

Варя дёрнулась, как от электротока, и повернулась назад. Перед ней стоял индус ростом метра в два. На голове повязка из двухцветной тряпки. Одет в комбинезон цвета хаки. Борода до пояса. В руках русский автомат АК-47. Он улыбался и крепко держал журналистку за плечо. Как будто поймал куропатку. Поднял левую руку и сложил указательный палец колечком. Мол, – о’кей! Варвара замерла. Она знала, что делают мужчины такого типа с молодыми женщинами, когда они находятся наедине в густых кустах.

Журналистка быстро протараторила на всех языках, которые знала, уважительное приветствие. «Ай, м пресс, ай, м пресс!» – показывала на себя. Индус продолжал улыбаться. Показал рукой на уши, на язык, помотал головой. Она поняла – глухонемой. Мать родная! Изнасилует – но хотя бы не убил! Такой «красавец» порежет на куски. «Господи!».

Индус повел Варвару своей дорогой.

Через некоторое время вышли к бетонной полосе. На обочине стоял ждип. Машина сороковых годов двадцатого века. Индус вкинул в него журналистку, завёл двигатель, и они поехали. Вскоре свернули направо, в заросли. Там стелилась узкая дорожка, как раз для джипа. Ехали минут сорок. Старинная колымага ползла неторопливо, пережевывая кое-как бензин и недовольно ворча на подъемах. Вскоре джип остановился в тени высоких монстер. В глубине деревьев-монстров спряталась большая хижина-дом, сложенная из брёвен, крытая бамбуком и ветками кустарника. На крыше росла трава, и сидело множество птиц.

Индус вытолкнул Варвару из машины, закинул автомат за плечо, и поволок её внутрь. Внутри хижина представляла собой одну большую комнату с полом, крытым тростником. В центре стоял стол, сколоченный из досок. За столом сидел чёрный как синяя снежинка одноглазый негр с габаритами ещё большими, чем у индуса. Они переговорили на языке глухонемых. Негр полоснул своим одним глазом по Варваре – сверху вниз, а затем впился моновзглядом ей в глаза. Смотрел минуты две. Возможно, хотел загипнотизировать. Варя помахала ему рукой. Её била нервная дрожь. Сунула руку в карман, – не соображая, что делает, вытащила шоколадку «Сникерс» (негр и индус глядели на неё), развернула, откусила кусочек и, улыбнувшись, протянула негру. Тот молчал и смотрел. Варвара стала облизывать губы и показывать, как могла, что это вкусно. Негр взял. Надкусил. Пожевал. И сунул всю шоколадку в рот. Индус с любопытством смотрел на него. Негр что-то просемафорил ему пальцами. Варя вытащила ещё один «Сникерс» и протянула индусу. Пока тот тянул руку, негр выхватил «Сникерс», разломал и половину и дал индусу. Они стали жевать и улыбаться. «Во дикари!» – подумала Варя. И стала незаметно снимать их на перстень– камеру. Затем сунула снова руку в карман. Негр и индус следили за рукой. Покопавшись в кармане, она показала им пустую ладонь и пальцем указала на рюкзак. Быстро залезла в него и вытащила банку «Кити-Кэт». Протянула банку негру. Тот стал вертеть её в руках. Индус наклонился к нему. Крутили, вертели и дёрнули за колечко.