Текст книги "Поцелуй отложенной смерти"

11

Утро Лиза встретила в своей постели не одна – Ярослав так и остался у нее. Но утром Лизу разбудило не осознание жизненных перемен и не поцелуй любимого мужчины – нет, их обоих с Ярославом разбудил многократно прозвучавший дверной звонок.

– Кто это может быть?! – Ярослав вскочил как по тревоге. Невольно поморщился, коснувшись рукой головы, сегодня вдвойне протестующей против вчерашних побоев и алкоголя. Но тут же твердо распорядился: – Ты сиди пока здесь! Я сам открою.

– Не открывай! – приглушенно вскрикнула Лиза, все-таки поспешившая за ним в прихожку и уловившая за дверью детский рев. Но поздно! С той стороны успели услышать возню за дверью, и звонки сменились настойчивым стуком, а потом и призывом:

– Лиза, открой, пожалуйста! Я знаю, что ты дома!

– Да гантель тебе в сумочку! – отстранив Ярослава, Лиза сама распахнула дверь. Безнадежно воззрилась на соседку Верочку, одетую к выходу, с какими-то папками в одной руке, с объемистой сумкой в другой и с ревущим младенцем под мышкой. – Что, опять? Верка, побойся бога, сегодня же выходной!

– Вот именно! – почти слезно согласилась соседка. – Так что документы я еще вчера должна была сдать! Шеф меня убьет, если я и сегодня этого не сделаю! По электронке никак. Так что… Лиза, ну на пару часиков всего! Выручай, я тебя умоляю! В конце концов, и ты когда-нибудь тоже родишь, сочтемся!

– Спасибо, утешила! – проворчала Лиза. Но все же протянула руки к ее сыну Даньке, исходящему на рев. – Вот не корысти ради, а только из сочувствия к твоему трудному положению!

– Спасибо, Лизок! – отдав ребенка и сумку с его «приданым», Вера тут же зацокала каблучками вниз по лестнице.

Лиза печально поглядела ей вслед, заведомо зная, что парой часиков дело не обойдется. Но Вера жила одна, и ей некому было помочь, ни физически, ни материально, из-за чего молодая мама и вынуждена была работать, хотя ребенку едва исполнился год. В основном на удаленке, но иногда бывали ситуации типа сегодняшней, когда требовалось и ее личное присутствие. А «пару часиков» в их городе способна была занять только дорога.

– Ну что ты вопишь, детеныш? – обратилась она к Даньке, стараясь подавить в себе раздражение испорченным днем.

– Давай сумку, – Ярослав избавил Лизу от той части ее груза, которая как раз вела себя очень пристойно. Потом воззрился на Даньку. – А с ним что нам делать?

– Терпеть это маленькое исчадие ада, пока его мама за ним не придет, – недовольно проворчала Лиза. – Попутно предлагать ему все, что на глаза попадется, – авось, чем-то заинтересуется и ненадолго заткнется.

Из сумки, среди бутылочек и памперсов, торчала игрушка. Ярослав вытащил ее, потряс перед Данькой. Но тот продолжал орать, жмурясь от усердия, так что вообще ничего не видел перед собой. То ли не выспался, то ли ему мамина нервозность передалась…

– Великие боги, да что тут у вас творится? – послышался мученический голос из большой комнаты.

– Да вот, форточку на ночь не закрыли, аист в нее залетел! – прорычала Лиза, глядя на заспанную смоляковскую физиономию. – Простите, что разбудили вашу светлость!

– Да, перебрал я вчера, – Смоляков со вздохом разворошил свои короткие волосы, подергал себя за золотое колечко в ухе. – Но бывало и хуже… А с корешем что? – переключил он свое внимание на Даньку. – Что он у вас так орет-то?

– Это ты у него спроси, – прошипела Лиза, пытаясь укачать судорожно сопротивляющееся тельце.

– Вот блин! – Смоляков усмехнулся, вызвав у Лизы огромное желание отвесить ему затрещину сразу за все «прелести» этого утра, а заодно и за вчерашнее тоже. – Что тут спрашивать-то? А ну дайте сюда человека!

– Человека… – ворчливо повторила Лиза, тем не менее охотно и быстро – а вдруг передумает? – передавая Смолякову младенца. – Порядочные люди себя так не ведут.

– Сейчас мы ему об этом расскажем, – Смоляков направился с орущим ребенком в ванную.

Лиза торопливо шагнула туда за ним, не зная, что он собирается сделать. С опаской понаблюдала за тем, как Борька свободной рукой открывает кран и регулирует воду.

– Не дрейфь, Лизок! – он подмигнул ей в своей обычной манере.

А потом, набрав воды в руку, быстро умыл орущего младенца. Раз, другой. Данька тут же заглох от возмущения и неожиданности.

Вздохнул поглубже, явно собираясь задать концерт пуще прежнего. Но тут Смоляков, пользуясь тем, что вредный детеныш ненадолго открыл свои зажмуренные ревом глаза, развернул его к себе лицом и с идиотским смехом продемонстрировал ему свою белоснежную улыбку во все тридцать два зуба.

Пауза с Данькиной стороны затянулась, перерождаясь в долгожданную тишину.

Боясь в это поверить, Лиза наблюдала, как Смоляков вертит ребенка, сопровождая эти действия нарочито-радостными детскими прибаутками. И как Данька, вначале взиравший на все это очень сурово, постепенно сменяет гнев на милость. Потом эта парочка вприскочку направилась в сторону кухни, откуда прозвучал вопрос:

– А вы парня кормили? Что-то он слишком жадно по сторонам озирается.

– Понятия не имею. Нам его только что принесли, моя соседка по подъезду. А вот что она с ним, уработавшаяся, успела или не успела сделать, о том история умалчивает, – Лиза принялась вытаскивать на свет из сумки детскую провизию.

– Во как оживился! – обрадовался за Даньку Смоляков. – Ну накормить-то его сумеете? А я пока в ванную, потом вас сменю.

– Давай-давай, – ворчливо напутствовала его Лиза. – А то, может, ребенок вовсе и не есть захотел, а просто решил закусить после твоего перегара.

Тем не менее, Смолякова было за что благодарить. Ведь накормить младенца оказалось гораздо легче, чем успокоить. Он так охотно пил чай и ел свою кашу, что Лиза только успевала ложку ему ко рту подносить. Но при этом все же исхитрялась украдкой бросать быстрые взгляды на Ярослава, гадая, отчего он, с нарочитым старанием взявшийся готовить завтрак уже для взрослых, тщательно отводит от нее глаза. Если это ей, конечно, не кажется…

Но нет, не казалось. Случайно поймав на себе один из Лизиных взглядов, он тут же отвернулся, принявшись переворачивать на сковородке кусочки бекона, только что один раз уже перевернутые. Лиза только вздохнула, переключая внимание снова на Даньку.

После сделанных вчера Ярославом признаний, таких шокирующе-непростых, любой на его месте испытывал бы смущение перед объектом своей откровенности. Но Лизе очень хотелось бы знать: только ли разговор был тому причиной? Или все, что за этим последовало, тоже входит в число причин, сегодня выбивающих Ярослава из равновесия?

От этих мыслей Лизу отвлек Смоляков. Вышел из ванной в возмутительно свежем и бодром виде, словно ухитрился откупиться от нависшего над ним похмелья так же, как откупался от встречавшихся ему на трассе гаишников.

Впрочем, ненадолго нахмурился, покосившись от порога вначале на Лизу, потом на Ярослава. Но не стал ни о чем их спрашивать, вместо этого опять лучезарно улыбнувшись Даньке.

– Смоляков, исчезни с его глаз! – распорядилась Лиза, теперь пытавшаяся докормить ребенка, глотающего свой завтрак уже не так усердно, как вначале. – А то он тебе в ответ улыбается, и у него каша изо рта выпадает!

– Да просто, Лизок, ты снова все делаешь как-то не так. Давай его сюда! – Смоляков переставил детскую чашку, а самого детеныша усадил к себе на колени. – Положите мне что-нибудь поесть самому? А с этим корешем мы сейчас разберемся.

– Смоляков, я прям стесняюсь спросить, откуда такой опыт и ловкость рук, – проворчала Лиза, ставя перед ним тарелку с только что приготовленной яичницей.

– Своих детей пока нет, если ты на это намекаешь, Лизок. Но была маленькая дочка у моей жены, пока жена тоже была.

– Так… это уже становится интересным, – Лиза тоже присела за стол с тарелкой, развернувшись в его сторону. – А куда потом обе делись?

– Ну не сложилось, – он усмехнулся, взглянув на собеседницу, рассматривающую его с нарочитым вниманием. – Нет, они не сбежали, как ты тут сейчас подумала. Не отрицай, Лизок, у тебя ж на лице все написано!

– Да и не отрицаю! Этот вариант сам напрашивается в первую очередь.

– А вот и не угадала! Мы прожили три года, а потом просто разошлись, каждый в свою сторону. Поняли, что у нас разные представления о совместной жизни, такое тоже бывает. Но к Любушке, к дочке, я до сих пор изредка езжу. А вообще, если любишь ребятишек, то тут и большого опыта не нужно, чтоб с ними общаться. Легко угадать, что для них нужно сделать.

– Талант, – Лиза уважительно покачала головой. – И где-то даже уникум. По крайней мере, до тебя я еще ни от кого не слышала, чтоб любили всех детей подряд, особенно орущих на всю квартиру.

– Можно подумать, со взрослыми тоже истерик не случается. Правда, реже, зато их и успокоить сложнее. А с маленькими мне лично всегда было проще договориться. Просто не надо забывать, что они тоже люди, независимо от возраста.

– Да уж… люди, – Лиза саркастически покосилась на Даньку, который теперь сосредоточенно размазывал подложенный ему Борькой на тарелку желток.

– Люди, Лизок. Сейчас ты вот над ним насмехаешься, а через несколько лет будешь с ним же здороваться на лестнице, и, возможно, даже мелкие поручения давать по старой дружбе. А потом еще пролетит время, и ты внезапно увидишь перед собой взрослого парня, быть может, настолько умного и красивого, что даже приятно будет осознавать, что ты когда-то тоже приложила руку к его воспитанию. И все это будет один и тот же человек! И пусть ты будешь относиться к нему по-разному на каждом этапе его жизни, но уж он-то, будь уверена, этих этапов не станет разделять. Так что, беседуя с тобой лет через двадцать, будет помнить, даже не сомневайся, и то, как ты к нему относилась в более нежном возрасте. Чем-то радовала или, наоборот, обижала – все у него в душе отложится, никуда не уйдет.

– А ты ведь прав, черт возьми! – мрачно поддакнул Ярослав, ненадолго оторвав взгляд от своей тарелки. – Все мы родом из детства, не меньше чем наполовину! Сама суть!

– Еще бы я был не прав! – Борька снова усмехнулся, деля свое внимание между Данькой и взрослыми собеседниками. – Я ведь говорю только то, что сам на своей шкуре прочувствовал. У моего деда было много родственников, и большинство из них меня в детстве только шпыняли, чтоб под ногами не путался. Особенно один из них в этом преуспел, дядька Гена. Его я, если честно, вообще тогда боялся. А теперь-то он мне с тем же пылом в друзья набивается! Ну да! У меня ж теперь деньги водятся, такие, каких этот тунеядец отродясь в руках не держал. Вот он теперь и начинает при каждой встрече: «Борька, ты классный пацан! Борька, давай с тобой выпьем! Мы ж родня! Если только тебе что будет нужно…» Но Борьке теперь наплевать на все его подкатушки! И если я ему все-таки наливаю время от времени, то лишь потому, что по натуре не жадный. Так что… Пацан, а ты ходить-то умеешь? – спросил Смоляков, резко переключаясь на Даньку. – Ну-ка пойдем, у тети Лизы по балкону пройдемся! Он у нее шикарный!

– У его мамы не хуже, только двумя этажами выше! – буркнула Лиза вслед этой парочке, для начала отправившейся опять умываться. Потом поинтересовалась: – А ты не хочешь между делом рассказать, что ты там вчера выездил под пьяную лавочку? Если хоть что-то в памяти отложилось.

– Отложилось. – Смоляков все-таки вышел с Данькой на балкон, окинул взглядом озеро, искрящееся под ясным погожим небом. Потом повернулся к Лизе с Ярославом. – И вам тоже, как я успел заметить, будет что рассказать. Ты, Лизок, вчера дома была одна, когда я пришел, в то время как Славка где-то успел подраться. Дела приняли неожиданный оборот?

– Типа того, – кивнул Ярослав, так как Лиза не спешила с ответом: решила, пусть Ярик берет инициативу в свои руки и сам решает, насколько он готов довериться Борьке.

– А знаете что? – К восторгу мелкого, Смоляков распахнул окно застекленного балкона, впуская внутрь теплый ветер. – Пойдемте на бережку посидим? Сегодня же прямо летний день! Грех упускать такую погоду. Ты, Лизок, только черкани записку соседке, чтоб знала, где нас искать.

12

Людей в этот день на озеро вышло немало – был выходной, а погода действительно удалась! Так что выбрать укромное местечко у отправившейся на прогулку компании не получилось. В итоге, пройдясь вдоль берега, довольствовались просто таким, чтобы рядом не было соседей, которые мешали бы серьезному разговору, – хватало и того, что Смоляков постоянно отвлекался на Даньку.

– Ну давай ты первый выкладывай, что там у тебя сохранилось в хмельном тумане, – предложила ему Лиза после того, как они с комфортом расселись на надувных лежаках. – Видела твою машину возле кладбища. Значит, ты пошел шпионить пешком?

– Да, потому что те, кого я для общения выбрал, тоже оказались не на колесах. Трое, они от общей компании сразу возле ворот оторвались. Двое из тех, которые в драке участвовали, и еще один с ними увязался. Не тот, который мне не понравился, тот пошел в другую сторону. Но, не зная, что он собой представляет, я решил оставить его на потом. А вот этой троицей сразу занялся. Обогнал их, потом в скверике покурил, наблюдая, куда они пойдут. Подозревал, что они захотят более основательно товарища помянуть, и не ошибся. И как только увидел, что они держат путь в магазин, так обогнал их и оказался возле прилавка прямо перед ними. С бутылками, с закусью, весь при всем. Тут у меня якобы порвался один пакет, я попросил их помочь. Между делом обмолвился, что с бабой только что поругался – прости, Лизок! – и нажраться хочу, просто жуть! Потом вроде как присмотрелся к ним и «вспомнил», что недавно видел их на кладбище. Спросил, кого хоронили, посочувствовал. Ну а дальше, ясень пень, дело просто уже не могло не закончиться совместной попойкой! Пошли на ближайшую квартиру, как раз к этому третьему, к Лёньке. И там я взялся за сбор информации. Медленно, но верно, и чем дальше, тем со все большими подробностями. Ты вот вчера на меня ругалась, Лизок, а знала бы ты, сколько пришлось выпить только ради того, чтобы просто добраться до нужной темы! Никто ведь не станет базарить про свои темные делишки на трезвую голову да еще и с едва знакомым типом! Но я с этими барьерами справился. Короче, – устав качать Даньку на лежаке, Смоляков поднялся и, водя мелкого за обе руки, принялся не спеша нарезать круги вокруг слушателей, принуждая их делать то «равнение направо», то «налево», – заказ на тебя, Лизок, действительно был. Заказчик не указал ни имени, ни внешности. Просто было велено скрутить и доставить по адресу ту девку, что в обозначенное время на всех парах будет лететь через парк. Адрес доставки – автомобильная стоянка, где в случае удачи тебя наверняка просто бы перекинули из салона в салон. Заказ, кстати, тоже делался в машине, и принимал его как раз Лужайкин. Остальные двое просто покуривали в сторонке. Но через окна той машины сумели рассмотреть, что внутри, кроме Лужайкина, сидели двое. Мужик на заднем сиденье, а за рулем вроде как баба была, если только не гомик и не подросток в парике – так мне мужики дословно сказали, в ответ на мои сомнения. Лиц они, естественно, не разглядели, только силуэты, потому что уже смеркалось, а свет в салоне собеседники не включали. Да и вообще, мужики к этой машине близко не подходили, даже на марку не обратили внимания – кто ж знал, как и чем оно потом все закончится? Лужайкин получил аванс, привез всю компанию в парк на своей старушке-«Киа». Ну дальше события разыгрались по известному нам сценарию, но мне его тоже пришлось выслушать, жертвуя печенью, – сюжет растянулся еще на несколько стопок. И в нем я, кстати, был не один. Тебя, Лизок, целая банда там, оказывается, охраняла! Короче, сорвался заказ! После чего Лужайкин повез всю компанию на условленное место встречи, с заказчиками объясняться. Объяснялся снова сам, опять пересев в чужое авто, а остальные двое просто вышли покурить из своей машины на свежий воздух. И краем уха сумели в ночной тишине уловить, что Лужайкин, уже на повышенных тонах, вроде как напирает заказчикам на то, что произошла ошибка. Что в парке им встретилась совсем не та девушка, не какая-то там аферистка, а медсестричка из больницы, которую он лично очень хорошо знает и готов за нее поручиться, что она ни в каких гнилых делах не замешана, потому что она человек, а не абы какая падла. Ну заказчики после этого вроде как заговорили примирительным тоном, тише, чем Лужайкин, так что самих слов парням было с улицы не разобрать. А потом Лужайкин вернулся в свою машину, сказал товарищам, что сегодня они разъезжаются по домам, а он звонка будет ждать и снова соберет их в нужное время, так что они чтоб не вздумали вдруг напиваться, ни этой ночью, ни следующей. Развез их. И все, больше они его живым не видели. Лишь уже утром узнали, что Лужайкина кто-то подкараулил в подъезде. И что в тот самый момент, когда он отпирал свои двери, вернувшись домой, его ударили ножом, с разворотом, в правый бок. Соседи проснулись на крик, сразу вызвали «Скорую» и полицию, но вот сбегающего убийцу рассмотреть не смогли.

– Лужайкин, Лужайкин, – Лиза вздохнула, тронутая рассказом о его заступничестве. Потом вскинула понурую голову: – А ведь мне кажется, что он узнал своего убийцу! Что это и был мой заказчик! Не знаю, что он там рассказал полиции, но не зря же потом меня звал, из последних сил пытался предупредить! И убийца явно опасался того, что он сможет заговорить, потому что бил наверняка, не рассчитывая, что его жертва еще ухитрится какое-то время прожить, – тут Лиза снова замолчала.

Мужчины ей не мешали, истолковав это как-то по-своему. А у нее вертелась в голове всего одна фраза: «Лиза, остерегайся… Неверова…»

Как она могла бы прозвучать, будь говоривший в добром здравии?

«Лиза, остерегайся Неверова?»

Но Ярослав к убийству Лужайкина точно был непричастен никоим образом, потому что эту ночь провел вместе со Смоляковым в ее квартире.

Нет, скорее, эта фраза была не закончена! «Лиза, остерегайся, Неверова…»

Что дальше? Хотят убить? Разыскивают? Или еще что-то в этом роде?

А Лужайкин это как-то узнал и сумел связать Лизу с Ярославом. Хотя… а откуда бы ему могло быть известно, что Ярослав сейчас живет у нее? Или все-таки секрет заключается в том, что Ярик не единственный Неверов на свете?

– Ярослав, а какая фамилия у племянника твоей бабушки? – вырвалось у нее. – Кем он там тебе приходится? Двоюродным дядей?

– Его фамилия Потапов. А что?

– Да так, – пытаясь оправдать свой неожиданный интерес, Лиза принялась говорить первое, что приходило в голову, – я тут вдруг подумала, что это он мог бы нанять Лужайкина. Ведь наниматель отправил всю компанию четко по адресу, в парк. Так откуда ему этот адрес мог быть известен? Я же его в объявлении не указывала! А вот твой дядя бы мог знать, от Устиньи Павловны.

– Но только он на убийство не способен! А его фамилия-то тебе зачем потребовалась? Что, этот Лужайкин все-таки успел тебе кого-то назвать? – Ярослав словно кольнул Лизу взглядом, тут же снова потупившись, с самого утра хмурый и выбитый из колеи.

– Не успел. Просто я подумала, что эту фамилию мне будет нелишне знать.

– Что касается адреса, Лизок, – вступил в разговор Смоляков, – то в наше время такие сведения уточнить несложно даже по имеющемуся номеру телефона. Хотя я думаю, что тот тип, который тебя заказывал, уже должен был знать о твоей дружбе с Устиньей Павловной, и, увидев объявление, сразу сложил два плюс два. Особенно когда узнал, что Славка теперь у тебя квартируется. А он ведь знал, когда звонком тебя выманивал из дома! – Тут Данька решил, что ему непременно нужно побывать в озерной воде, и Смоляков совершил замысловатый кульбит, разворачивая его в обратную сторону. – И вообще, здраво рассуждая, эта парочка похитителей – девку я тоже не исключаю – вообще про вас должна очень много знать, начиная с Устиньи Павловны, со всеми ее привычками. Потому что как раз именно эти двое и должны быть теми, кто организовал отравление в парке. Ведь только этим можно объяснить те крайние меры, на которые они пошли с этим Лужайкиным, когда поняли, что вы с ним, Лизок, друг друга узнали. Да, ты могла бы через Лужайкина выйти на них! Но чего бы им было бояться, если твое похищение не удалось? В чем ты могла бы их обвинить? Да ни в чем! Даже самый строгий прокурор мог бы им припаять максимум хулиганку. Следовательно, надо в этом деле глубже копать.

– Логично, – согласился Ярослав, крайне внимательно слушавший Борькины выводы. – Это убийство действительно очень похоже на устранение свидетеля.

– Нет, скорее, даже не свидетеля, а просто связующего звена, – уточнил Смоляков. – Я вчера, по возможности, попытался выяснить у мужиков, что этот Лужайкин вообще собой представлял. И по всему выходит, что он был парнем отчаянным, но не беспредельщиком, способным участвовать в убийстве. Так что он вряд ли приложил руку к отравлению Устиньи Павловны. И вообще, похоже на то, что ее убийцы его не очень-то знали, а вышли на него по чьей-то рекомендации, чтобы Лизоньку заказать. Потому что они даже не подозревали о том, что он постоянный клиент того самого отделения, где она работает. В то время как людям, более-менее знакомым с Лужайкиным, должна была быть известна эта подробность.

– А я вот думаю, зачем убийцам вообще было нанимать исполнителя, а не сделать все самим? – поделилась своими мыслями Лиза. – Неужели взрослый мужик боялся со мной не справиться? Да еще и при поддержке своей подруги? Они же не могли предвидеть, что я вдруг окажусь не одна.

– Да кто его знает? Опасался засветиться в процессе? Поэтому предпочел бы заполучить тебя наготове, в более укромном местечке? – Смоляков подбросил Даньку пару раз, снова пытаясь отвлечь его от мыслей о купании.

– Ты не устал? – неожиданно спросил у него Ярослав. – А то давай сменю тебя хоть на какое-то время.

– Устать не устал, но голова трещит после вчерашнего, – признался Смоляков. – Да только и ты не лучше моего выглядишь. Может, расскажете, что у вас-то было вчера?

– Это не имеет отношения к нашему делу, – поднимаясь с лежака, Ярослав бросил еще один быстрый взгляд на Лизу. И пояснил, все-таки забирая Даньку у Смолякова, но с видом, наводящим Лизу на мысль, что ему просто хочется чем-то занять свои руки: – Меня вчера угораздило с бывшими сокамерниками встретиться. Ну и перетерли кое-что, старые счеты.

– Ясно, – кивнул Борька, присаживаясь на освободившееся местечко. – Ладно, не буду выпытывать подробности. Но если надо будет чем-то помочь, ты мне только свистни.

– Спасибо, учту, – подражая Борьке, Ярослав тоже развернул Даньку от воды. Но тот, уже изучивший этот маневр, подозрительно засопел, заставив взрослых искать обходные пути.

– Тащи его вон туда, – кивнул Смоляков на только что освободившиеся неподалеку качели. – Зуб даю, что парень будет доволен. Сидушка там маленькая, и ремешки есть, как раз для таких, как наш, если только сильно не раскачивать.

– Сильно не будем, – не дожидаясь, когда Данька всерьез расхнычется, Ярослав поспешил с ним к качелям.

– О чем задумалась, Лизок? – внезапно спросил Смоляков, в отличие от нее не ставший смотреть вслед этой парочке.

– Ни о чем, – буркнула Лиза, оторвавшись от Ярослава. Чтобы почти сразу, подражая ему сегодняшнему, отвести свои глаза от Борьки, с которым ее угораздило столкнуться взглядом. От слишком уж внимательного и слишком уж пристально рассматривающего ее. – Тебе-то что до моих мыслей? Вот если какие-нибудь идеи родятся, тогда поделюсь.

– Идеи – это само собой. Не знаю, как у вас со Славкой, а у меня они просто вертятся в воздухе. Вот только чтобы их за хвост ухватить, надо быть немножко более трезвым и здоровым, чем я сегодня. Так что… сдать бы мелкого, потом отоспаться, а вечером неплохо было бы устроить маленький военный совет. Гадкая вырисовывается история, Лизок. Или в ней участвует куда больше актеров, чем видно на сцене.

Лиза буркнула в ответ нечто невразумительное, не торопясь ему рассказывать, насколько он прав. Для начала самой бы еще все хотелось обдумать, все те факты, которые всплыли за последние сутки. Но ей, единственной из троих сегодня не терзаемой похмельем, этот недуг с успехом заменяла та душевная муть, которая никак не желала оседать, а лишь, наоборот, разрасталась при каждой мысли о Ярославе. И тоже мешала сосредоточиться.

– Вот вы где! А Даньку куда задевали? – внезапно прозвучал над Лизой бодрый Верочкин голос, вклиниваясь в мрачный поток ее мыслей.

– Вон там он, на качелях! – отвечая, Лиза мельком взглянула на солнце. Судя по его местоположению, в обещанные два часа Верочка даже близко не вписалась. Но сегодня благодаря смоляковской помощи это время пролетело как-то легче и незаметнее, чем обычно. – Ну как ты? Все успела сделать?

– Да, слава богу! А то еще бы день – и… – облегченно вздохнув, Верочка улыбнулась. – Пойду, освобожу вашего приятеля! Спасибо за все!

– Не за что! – вполне искренне ответила Лиза, провожая Верочку взглядом.

Она рассчитывала, что та сейчас заберет сына, а Ярослав вернется сюда и они, все трое, смогут предаться так необходимому им всем отдыху. Либо прямо тут, на берегу, либо вернувшись домой. Но Вера с Ярославом застыли возле качелей, о чем-то вдруг начав болтать. Пять минут… Десять…

Ярослав продолжал машинально приводить качели в движение, но смотрел теперь не на пацана, а исключительно на свою собеседницу. А Лиза – на них обоих! Долго ли они еще там? И на какую тему так зацепились???

– Лизок, водички не хочешь? – Смоляков, про которого она напрочь забыла, сам напомнил ей о себе, налив в стакан минералки. И себе, и ей тоже.

Первым Лизиным побуждением было в порыве чувств выплеснуть прямо на Борьку протянутый ей стакан, но она сумела себя обуздать, понимая, как нелепа и неоправданна эта ее вспышка. Раздражения или ревности – неважно. Главное, что это чувство жалило не хуже осы.

Пытаясь с ним справиться, Лиза осушила сразу полстакана одним глотком. Буркнула:

– Спасибо!

– На здоровье, Лизок! – тон, каким он это произнес, показался Лизе не совсем обычным, и она вскинула на Смолякова глаза, намереваясь выяснить, что вдруг не так с его стороны. А если потребуется, то и укорот ему дать! Но он уже успел подняться и принялся собирать в пакет Данькины вещи, разбросанные по всем трем лежакам. А тут и пресловутая парочка, с Данькой в придачу, наконец-то двинулась к ним.

Нагулявшийся и укачанный, детеныш теперь мирно сидел у Ярослава на руках, что тоже не оставило Лизу равнодушной. Но еще тошнее ей стало, когда Ярик сказал, забирая детские вещи:

– Я провожу Веру, помогу ей все донести.

– Конечно, – кивнула Лиза, демонстративно вытягиваясь на солнышке и прикрывая лицо своей летней шляпкой. Потому что больше не в состоянии была притворяться спокойной, но и показывать этим троим – Смолякову, Ярику и Верке, – что сейчас творится в ее душе, тоже не хотела.

Как бы Ярослав к ней ни относился и что бы там ни было, она не станет ему навязываться! И уж бегать за ним тем более не будет! Ведь она в своей жизни уже получала уроки, из которых следовало, что не все в этом мире так последовательно и незыблемо, как кажется вначале!

– Лизок! – окликнул ее Смоляков под удаляющиеся шаги вновь о чем-то разговорившейся парочки. – А я, пожалуй, рискну искупаться! Ты со мной не хочешь?

– Нет. Иди сам, – коротко выдохнула Лиза, пытаясь обуздать свое взбудораженное дыхание.

И в самом деле, оставить ее сейчас в покое – это лучшее, что он мог! Чтобы у нее было время действительно прийти в себя, а не создавать такую видимость.

Стало даже как-то легче, когда он ушел, напоминая теперь о себе лишь всплесками воды в отдалении. Но легче стало только физически, от временно отпавшей необходимости себя контролировать.

На душе же было гадко и холодно от того, что ею, похоже, лишь воспользовались в трудную минуту… впрочем, не сама ли она была на это согласна?

«Так что нечего тут раскисать, – сказала она сама себе, – бывали ситуации и похуже этой!» С Никитой, любимым человеком, едва не ставшим ей мужем.

Отвлекаясь от мыслей о Ярославе, Лиза вспомнила последнюю встречу со своим бывшим, где-то пару недель назад. Жили они в одном районе, так что встречались не так уж и редко, хоть ты квартиру меняй! Но Лизе ее жилплощадь была слишком дорога, чтобы от нее отказываться за здорово живешь, вот она и продолжала терпеть эти стычки с бывшим возлюбленным.

Все у них с Никитой было кончено, и никакого возврата к прежним отношениям даже быть не могло, но почему-то при каждой новой случайной встрече они не могли, как цивилизованные люди, просто разойтись, каждый в свою сторону.

Начинал обычно Никитос, а Лиза уже просто подхватывала ниточку скандала, вспыхивая от возмущения. После каждой такой встречи торжественно обещая себе, что больше не будет поддаваться на Никитины провокации, но срываясь вновь и вновь. Потому что кому как, а ей было непросто сносить всенародные подколки своего бывшего, встречавшегося ей обычно в компании с друзьями. Всякие идиотские плоские шуточки и прохаживания на тему того, что после расставания с ним она так и не смогла наладить свою личную жизнь…

Как будто она вообще собиралась это делать!!! Да даже не пыталась, после того как обожглась на Никитушке, своими же руками все разбившем в прах, а теперь активно работающем языком.

Возможно, он никак не мог уняться тоже не без причины, а до сих пор досадуя на то, что у них с Лизой не сложилась совместная жизнь, но легче ей от этого не становилось. И, в очередной раз заметив его в городе, когда уже поздно было куда-либо свернуть, она тут же забывала все свои клятвы о том, что будет его игнорировать, а вместо этого вся внутренне подбиралась, заранее принимая оборонительную позицию. Потому что уже знала, что просто так мимо нее он не пройдет.

Наверное, Лиза и Смолякова невзлюбила с первых же дней не в последнюю очередь потому, что он напоминал ей Никиту этой своей неспособностью промолчать каждый раз, как только их сталкивали обстоятельства. Но теперь, надо признать, от Смолякова была еще и хоть какая-то польза.

Лиза попыталась сосредоточиться на последних добытых им сведениях… не получилось. Слишком муторно было на душе. И, наверное, поэтому на память вдруг пришли не полученные новости про Лужайкина, а слова все того же Смолякова про тонкий расчет Устиньи Павловны, подарившей ей дорогущие серьги. И про то, что таким образом женщина пыталась связать вместе Лизу и Ярослава.

Сейчас подобное предположение заставило Лизу лишь горько усмехнуться.

Как бы ни сложились обстоятельства, а Устинья Павловна не взяла в расчет того, насколько мало Ярослав дорожит семейной коллекцией. А вот если он даже не знал, а хотя бы догадывался о намерениях своей бабушки относительно них двоих… эта мысль кольнула Лизу весьма и весьма болезненно!