Текст книги "Илион"

Каков же третий путь? И если он тоже ведет в никуда, то в чем же подлинный ответ, сокрытый между страниц и незнакомый героям, но возможно блеснувший перед глазами сочинителя подобно свету в конце тоннеля?

Чтобы выяснить это, достаточно было выйти на связь и поговорить с товарищем. Однако друзья почти не общались во время тяжелого и неприятного снижения. Каждый погрузился в собственные думы и молчал. «Ничего, он расскажет мне после, – утешал себя хозяин подлодки. – Или я сам распутаю этот узел… Ведь и Шекспир докапывался, какая сила стоит за человеческой любовью. Интересно, совпадут ли их выводы?» Нельзя не заметить, что и Барда по мере развития цикла разочаровывает сентиментальное, романтическое и физическое влечение как разгадка смысла бытия.

И вот термоядерные двигатели отключились. Наступила почти пугающая тишина, а мощная гравитация резко покинула обитателей судна.

В тот же миг корабль избавился от сферических топливных двигателей; они стремительно унеслись в космос, отправленные в небольших ракетах.

– Отбрасываем парус и соленоиды, – предупредил Орфу.

Манмут проследил по видео, как названные компоненты отделились и уплыли в атмосферу, а затем вернулся к носовым камерам. До Марса оставалось каких-то восемнадцать миллионов километров, и теперь ничто не мешало путешественникам рассмотреть его. Ри По наложил на изображение планеты рисунок их траектории. Та выглядела просто безукоризненно. Внутренние ионные отражатели продолжали замедлять полет, готовя судно к выходу на полярную орбиту.

– За время снижения не зафиксировано никаких радаров или прочих сенсоров, – сообщил Корос III. – Никаких попыток перехвата.

Чувство собственного достоинства – вещь, конечно, важная, подумалось маленькому европейцу, но зачем обязательно говорить другим общеизвестные факты?

– На пассивные датчики поступила информация, – из рек Ри По.

Хозяин «Смуглой леди» прочел новые данные. Если бы корабль приближался к Европе, например, дисплеи пестрили бы от радио-, гравитонических и микроволн, от множества прочих излучений технологического происхождения. Марс не испускал ничего. И все же терраформированный мир проявлял очевидные признаки жизни. Телескоп на носу космического судна уже различал белые здания на вулкане Олимп, изогнутые и прямые прорези дорог, каменные головы вдоль северного побережья и даже кое-какие индивидуальные перемещения на поверхности… Однако ни единой приметы технологической цивилизации. Как там выразился Ри По: «ученые-психопаты»?..

– Через шестнадцать часов выходим на орбиту, – объявил Корос. – Приготовьтесь, ближайшие сутки мы будем только наблюдать. Манмут, твоя подлодка покидает корабль через тридцать часов.

– Есть, – отозвался европеец – и чуть не добавил: «сэр».

Казалось, планета затихла, выжидая. Правда, телескопы обнаружили на Фобосе предметы искусственного происхождения: горнорудное оборудование, остатки магнитного ускорителя, роботов-вездеходов и расколотые купола подземных жилищ. Только все это выглядело запыленным, побитым и остывшим целых три тысячелетия назад. Кто бы ни терраформировал Марс в течение прошлого века, эти существа явно не имели ничего общего с обветшалыми артефактами на поверхности внутреннего спутника.

Планета более не напоминала красно-оранжевый мир, изображенный на всех фотографиях из прошлого. Шапку полярного льда сменил небольшой полурастаявший белый остров посреди лазурного океана, волны которого омывали большую часть северного полушария. В небесах закручивались причудливые спирали облаков. Плоскогорья и огромные массивы еще сохраняли буроватый оттенок, но яркая зелень лесов и полей поражала даже невооруженный взгляд.

Судно по-прежнему не засекало чужих радаров, не получало ни единого вызова: ни по радиочастотам, ни по лазеру, ни по личной связи. Напряженные минуты ожидания растянулись в долгие часы. Четыре моравека любовались живописными видами и готовились к высадке «Смуглой леди».

Марс кишел жизнью – человеческой или постчеловеческой, а кроме того, здесь обитал как минимум еще один неизвестный вид – малорослые зеленые работники, что старательно возводили каменные головы. На просторах водных каньонов Долины Маринера и вдоль северного побережья белели одинокие паруса; по морю, образовавшемуся у плато Эллада, плавали крохотные флотилии. На Олимпе виднелся по крайней мере один высокоскоростной эскалатор, камеры сфотографировали с полдюжины летающих машин вокруг кальдеры, а также десятки других белых домов и ухоженных садов, спускающихся широкими уступами по склонам вулканов Фарсиды. По оценкам ганимедянина, все четыре горы населяли не более трех тысяч бледных на вид человекоподобных существ, а в палаточных городках у моря обитало примерно двадцать тысяч зеленых работников.

При этом огромные терраформированные земли пустовали.

– Ну и какая тут опасность для разумной жизни в Солнечной системе? – поинтересовался Орфу.

– А вы посмотрите в квантовых лучах, – посоветовал Ри По.

– О боже, – вырвалось у Манмута в пустоте каюты.

Марс буквально ослеплял зловещим багровым сиянием телепортационной активности. Алые линии стекались в единый узел – к Олимпу.

– Странно, – заметил иониец. – Могут ли несколько машин вызвать подобные квантовые беспорядки? Я не вижу их в электромагнитном спектре. И химические реакции отталкивания здесь тоже ни при чем.

– Нет, – отвечал ему Корос. – Летающие автоматы ныряют в квантовый поток и снова появляются, значит, он порожден не ими. Во всяком случае, перед нами не первичный источник.

С минуту европеец разглядывал поразительную карту, прежде чем решился задать вопрос, который мучил его несколько дней:

– Может, стоит связаться с ними по радио или как-то еще? Приземлиться в открытую, сыграть роль друзей, а не шпионов?

– Мы прорабатывали этот вариант, – изрек руководитель миссии. – Но местная квантовая активность до такой степени выходит за обычные рамки, что мы сочли целесообразным собрать как можно больше сведений, прежде чем обнаружить свое прибытие.

«Ну да, собрать сведения – и доставить оружие массового поражения как можно ближе к вулкану», – с горечью подумал Манмут. Он никогда не собирался быть солдатом. Моравеки не созданы, чтобы сражаться; мысль об убийстве разумного существа глубоко противоречит их программе, столь же древней, как и сам род.

И все же капитан принялся готовить «Смуглую леди» к спуску: перевел ее на автономные источники питания, отключил внешние линии жизнеобеспечения, оставив только общие коммуникации; последние связи оборвутся, когда подлодка, заключенная в ультраневидимую шпионскую оболочку, нырнет в океанские глубины. Суденышко поддерживали реактивные опоры; Корос III лично разведет и отбросит их, а также сам откроет парашюты, которые замедлят падение. И лишь на морском дне Манмут снова станет распоряжаться собственной подлодкой.

– Приготовиться к поднятию на борт, – произнес ганимедянин.

– Доступ на борт разрешен, – откликнулся капитан «Смуглой леди», хотя руководитель полета и не думал спрашивать позволения: откуда неевропейцу знать протоколы?

Замигали предупредительные огоньки; двери отсека разъехались в стороны, ожидая Короса III. Манмут бросил взгляд на изображение «колыбели» Орфу, и тот почувствовал внимание к своей особе.

– Пока, дружище, – сказал он. – Увидимся.

– Надеюсь.

Капитан «Смуглой леди» открыл нижние шлюзовые двери и собрался отсечь кабели коммуникации.

– Погодите, – вмешался каллистянин. – Там, на горизонте.

Камеры в отсеке управления показывали, как руководитель полета захлопнул уже распахнутую задвижку шлюза и вернулся к своим инструментам. Маленький европеец убрал палец с кнопки уничтожения последних линий связи.

Из-за края планеты появилось нечто; пока это была лишь точка на экране радара. Носовой телескоп отказывался сообщать подробности.

– Должно быть, они запустили аппарат, пока мы находились по ту сторону планеты, – предположил Орфу.

– Поздороваемся с хозяевами, – промолвил Ри По.

Судно послало несколько запросов на разных частотах. Загадочная точка не отзывалась.

– Видите? – спросил ганимедянин.

Манмут видел отлично. Объект не длиннее двух метров смахивал на конную колесницу, окруженную мерцающим силовым полем. Внутри находились двое, мужчина и женщина. Она правила, а он не сводил взора с космической посудины в восьми тысячах километров над собой, словно та и не обладала искусственной невидимостью. Дама оказалась рослой царственной блондинкой, а ее кавалер – приземистым седобородым старцем.

Орфу расхохотался:

– Не думал, что у богов бывают такие симпатичные подружки!

Будто услышав оскорбление, мужчина поднял правую руку.

Видеовход полыхнул и отключился; маленького европейца швырнуло обратно на высокогравитационное сиденье. Корабль поразили жуткие судороги. И еще раз. Потом его так часто и мощно затрясло, что Манмута отбросило к противоположной стене и вжало в потолок.

– Эй, ребята, у вас все в порядке? – прокричал он по общей линии. – Меня кто-нибудь слышит?

Несколько мгновений ответом ему было молчание и шум помех. Затем через нарастающий рев пробился тихий и спокойный голос Орфу:

– Я тебя слышу, дружище.

– Как ты? Как судно? Мы их подбили?

– Я поврежден и ослеп от вспышки, – ответил иониец сквозь шипение и потрескивание. – Но прежде, чем это произошло, я успел кое-что увидеть. Мы не стреляли. А корабль… его уже нет. Наполовину.

– Наполовину? – бессмысленно повторил Манмут. – А что…

– Своего рода энергетическое копье. Отсек управления пропал – вместе с Коросом и Ри По. Испарился. Носа не осталось. Верхний корпус оплавлен. Судно вращается вокруг своей оси, делая по два оборота в секунду, и вроде бы начинает разваливаться. Мой собственный панцирь проломлен, манипуляторы почти целиком уничтожены. Я теряю силы и чувствительность покрова. Выбирайся отсюда вместе со «Смуглой леди». Торопись!

– Да я не знаю как! – выкрикнул европеец. – Всем управлял Корос! Я даже не знаю…

Внезапно корабль снова тряхнуло, и последняя связь, а также видеолинии полностью оборвались. Вокруг обшивки раздавалось оглушительное шипение. Посудина испаряется, сообразил Манмут. Он переключился на внутренние камеры подлодки. Экраны отобразили клубы горящей плазмы.

«Смуглая леди» завертелась и задрожала еще отчаяннее – то ли вместе с погибающим кораблем, то ли сама по себе. Капитан активировал прочие объективы, систему контроля повреждений и подводные зонды. Половина приборов не работала или же реагировала недостаточно быстро.

– Орфу?

Молчание.

Европеец включил вездесущие мазеры, пытаясь восстановить личный луч.

– Орфу?

Молчание. Тряска усилилась. Отсек для «Смуглой леди», куда в ожидании Короса III предварительно накачали воздух, неожиданно лишился атмосферы, и подлодка закрутилась с бешеной скоростью.

– Я иду к тебе, Орфу! – воскликнул Манмут.

Он распахнул двери шлюза и порвал сдерживающие ремни. Где-то позади, не то на корабле, распадавшемся на части, не то в каюте, прогремел взрыв. Европейца ударило о панель управления. Наступила кромешная тьма.

13. Суходол

Поутру, вкусив отменных блюд, приготовленных сервиторами Марины, четверо друзей покинули Парижский Кратер и факсовали на площадку, где праздновался последний Горящий Человек.

Внутри самого павильона, как и положено, горел свет, зато вокруг царила кромешная ночь, и завывания ветра доносились даже сквозь полупроницаемое силовое поле.

Харман посмотрел на Даэмана:

– У меня записан вот этот код: двадцать один – восемьдесят шесть. Ничего не всплывает в памяти?

– Да мы же в павильоне! – простонал тот. – Они все на одно лицо. А снаружи темно, хоть глаз выколи. Как тут признаешь место, которое посещал белым днем и в шумной компании?

– А мне кажется, код верный, – встряла Ханна. – Помню, числа были крупные и номер незнакомый, раньше я по нему не факсовала.

– В смысле, до шестнадцати лет? – осклабился собиратель бабочек.

– Нет, я была чуть постарше. – Мускулистая загорелая девушка наградила бледного и дряблого собеседника ледяным взглядом, и тот попятился, хотя ни разу, кроме как в туринской драме, не видел, чтобы человеческие существа бились друг с другом.

Не обращая внимания на перепалку, Ада шагнула к силовому полю и прижала к нему тонкие пальцы. Преграда подернулась рябью и чуть подалась, но не более того.

– Эй, а оно твердое. Мы не выберемся.

– Бред какой-то, – произнес Харман.

Они вдвоем принялись толкать барьер и тыкать в него локтями, пинать и налегать всей тяжестью; эластичное поле оказалось не таким уж полупроницаемым – по крайней мере для людей.

– Что-то новенькое. – Подруга Ады тоже попыталась толкнуть невидимый барьер плечом. – В павильоне факса – и вдруг заграждения?

– Мы в ловушке! – Даэман страшно завращал глазами. – Попались, точно крысы.

– Не болтай, – отмахнулась Ханна; нельзя сказать, чтобы эти двое отлично ладили с самого утра. – Всегда можно вернуться. Портал прямо за твоей спиной, и он-то исправен.

Не успела она договорить, как из упомянутого мерцающего портала явилась и подлетела к путешественникам пара сферических сервиторов общего пользования.

– Поле нас не выпускает, – пожаловалась им хозяйка Ардис-холла.

– Знаем, Ада Ухр, – отвечала одна из машин. – Приносим извинения, мы торопились на помощь. Здешний узел… м-м-м… редко используется.

– Ну и что? – Смуглый мужчина нахмурился и скрестил руки на груди. – С каких это пор вы запечатываете факс-узлы?

– Еще раз просим прощения, Харман Ухр, – откликнулся сервитор очень близким к мужскому голосом, обычным для машин этого сорта. – Климатические условия снаружи чрезвычайно опасны для жизни. Вам просто необходима термокожа.

Его напарник вручил каждому из людей молекулярный костюм тоньше простой бумаги.

– Они издеваются? – озадаченно промолвил коллекционер.

– Нет, – покачал головой опытный спутник. – Я уже носил такое.

– И я, – поддакнула Ханна.

Молодой мужчина развернул невесомую термокожу – все равно что дым в руках держать.

– На мой наряд это не налезет.

– И не должно, – пояснил Харман. – Чтобы эффективно действовать, оно обязано прилегать к самой коже. Есть еще капюшон, но ты сможешь отлично видеть и слышать сквозь него.

– А как же наша собственная одежда? – озабоченно спросила хозяйка Ардис-холла, которую после ночных похождений как-то не тянуло на подвиги. Во всяком случае – в вопросах добровольного раздевания.

– Не считая обуви, – отозвался первый сервитор, – не рекомендуется налагать лишние слои, Ада Ухр, они только снижают эффективность.

– Шутите? – возмутился Даэман.

– Всегда можно вернуться домой и надеть самые теплые куртки, пальто и шапки, – ответил его спутник. – Правда, я не уверен, что здесь это поможет.

Он обернулся на черную стену силового поля, за которой грозно ревел ветер.

– Нет, – вставил второй сервитор. – Стандартные одеяния неадекватны обстановке Суходола. Однако, если предпочитаете, мы способны изготовить более благопристойные костюмы и доставить их через тридцать минут.

– К черту, – рявкнула Ада. – Я хочу взглянуть, что там.

Она вышла на середину павильона и принялась разоблачаться у всех на виду. Подруга шагнула к ней и тоже начала стягивать блузку вместе с шелковыми шароварами.

Молодой мужчина вытаращил глаза. Харман взял его за локоть и отвел в сторонку. Избавляясь от одежды, коллекционер исхитрился несколько раз обернуться через плечо на спутниц. Галогеновые светильники заливали кожу Ады ослепительным, сочным сиянием, а стройное и крепкое тело Ханны мерцало, словно начищенная бронза. Натягивая термокостюм на ноги, вторая девушка бросила взгляд на Даэмана и нахмурилась. Тот поспешил отвернуться.

Когда вся четверка опять собралась в центре павильона, облачась в тончайшую кожу и ботинки, юная хозяйка Ардис-холла рассмеялась:

– Эти вещи смотрятся еще откровеннее, чем если б мы ходили голыми.

Собиратель бабочек смущенно шаркнул ногой, но бывалый путешественник лишь улыбнулся под маской.

– А почему мы все разных цветов? – полюбопытствовал коллекционер.

Ада сияла желтым, Ханна – оранжевым, Харману и Даэману достались соответственно блистающий синий и зеленый термокостюмы.

– Чтобы вы могли различать друг друга, – ответил сервитор, как будто вопрос обращался к нему.

Хозяйка Ардис-холла опять залилась своим беспечным, самозабвенным смехом, и оба мужчины уставились на нее.

– Извините, ребята. Просто… и так ведь ясно, кто есть кто. Даже издали.

Харман подошел к силовому полю и приложил к нему синюю руку.

– А теперь-то можно? – осведомился он.

Машины промолчали, зато барьер мягко заколыхался, пропуская ладонь, а после и все тело прошло наружу, точно сквозь серебристый водопад.

Сервиторы тронулись за четверкой путешественников навстречу мраку и ветру.

– Нам не нужно сопровождение, – сказал девяностодевятилетний мужчина.

Даэман заметил, что ревущий вихрь унес эти слова куда-то вдаль, и все же они отчетливо раздавались в ушах: в капюшоне явно имелись аудиопередатчики и пара крохотных наушников.

– Извините, Харман Ухр, вы ошибаетесь, – возразила машина. – Освещение вам не помешает.

И оба сервитора озарили каменистую землю множеством ярких лучей.

Синяя фигура покачала головой:

– Я уже пользовался термокостюмами, высоко в горах и далеко на севере. Линзы капюшона настраиваются на ночное видение. Вот… – Харман прикоснулся к виску, что-то нащупывая. – И я все различаю. Какие яркие звезды!

– Ух ты, – восхитилась Ада, последовав его примеру.

Взамен жалких кругов света, предложенных назойливыми машинами, перед ней раскинулся Суходол во всем великолепии. Каждый камень переливался собственным пламенем, а звезды… У девушки перехватило дыхание. Она повернула голову. Павильон полыхал, будто гигантская раскаленная домна.

– Это так… красиво, – промолвила Ханна и отошла от группы на два десятка шагов, перепрыгивая с одного валуна на другой.

Путешественники находились в самом низу просторной каменистой долины, окруженной крутыми скалами. Земля была чиста от снега, но вершины утесов блистали под звездами бело-голубой россыпью искр. Облака плыли по небу, напоминая стада серебряных овец.

Ветер зловеще завывал в ушах и бил в лицо, даже когда друзья просто стояли на месте.

– Я замерз, – пожаловался Даэман, переступая с ноги на ногу.

Еще бы не окоченеть, если на теле нет ничего, кроме ботинок.

– Возвращайтесь и оставьте нас в покое, – велел девяностодевятилетний мужчина сервиторам.

– При всем уважении, Харман Ухр, наша программа не позволяет покидать людей одних. Вы рискуете получить увечье или заблудиться в Суходоле. Впрочем, мы можем держаться на расстоянии ста шагов, если угодно.

– Угодно. И потушите фары, чтоб вам! Глаза режет.

Машины повиновались и убрались назад к павильону. Ханна первой двинулась в путь. Не считая четырех человек в ярких одеяниях, долина была совершенно безжизненна. Ни деревьев, ни травы, никакого движения.

– А что мы ищем? – спросила подруга Ады, переступив через маленький ручей.

– Это та самая площадка? – повторил Харман.

Даэман и Ханна заозирались.

– Похоже, – нерешительно сказал собиратель бабочек. – Хотя вы понимаете, когда кругом палатки, уборные, купола, и сверху силовое поле, и полно громадных обогревателей, и еще этот Горящий Человек, и постоянно светло как днем… В общем, тогда все выглядело иначе. И я так не мерз! – Он запрыгал оживленнее. – Что скажешь, Ханна?

– Я тоже не уверена… Не знаю.

Ада взяла инициативу в свои руки.

– Давайте-ка разделимся и поищем какие-нибудь следы прошлого праздника. Кострища, каменные пирамиды, что-нибудь в этом роде. Правда, я не думаю, что мы отыщем твою Вечную Жидовку прямо сейчас, Харман.

– Ш-ш-ш! – предостерег тот, оборачиваясь на сервиторов. Механизмы находились в отдалении и тем не менее наверняка прослушивали все разговоры. – Ну, ладно, – вздохнул Харман. – Расходимся на две сотни футов, не дальше…

Мужчина в синем осекся. Со стороны каньона появилась знакомая, смутно напоминающая человека фигура и неуклюже зашагала по камням. Когда существо приблизилось на тридцать футов, Харман окликнул его:

– Уходи. Нам не нужен войникс.

В ушах путешественников зазвучал голос еле заметного вдали сервитора:

– Мы настаиваем, леди и джентльмены. Это самый удаленный и опасный изо всех известных факс-узлов. Нельзя допустить ни малейшей возможности вреда.

– Тут что, водятся динозавры? – Голос Даэмана дрогнул.

Ада рассмеялась и раскинула руки навстречу холодной воющей тьме:

– Сомневаюсь, братец. Если только не появилась новая, морозоустойчивая порода, о которой мы никогда не слышали.

– Почему же, все возможно, – поддразнила Ханна. – Видите вон тот гигантский валун? А вдруг это аллозавр, облизываясь, поджидает добычу?

Коллекционер попятился и чуть не споткнулся о камень.

– Да нет их здесь, – вмешался Харман. – Что вообще может завестись при такой холодрыге? Ничего. Не верите – снимите на секунду капюшоны.

Спутники послушались. И тут же радионаушники наполнились резкими воплями.

– Держись подальше, – обратился мужчина в синем костюме к войниксу. – В случае чего мы тебя позовем.

Друзья тронулись в дорогу – на северо-запад, как показала напульсная функция ориентирования. Под бешеным напором ветра качались даже колючие звезды, и путешественникам постоянно приходилось укрываться за каменными глыбами, дабы не повалиться наземь. Когда вихрь утихал, четверка осторожно двигалась дальше.

– Я что-то нашла, – раздался голос Ады.

Товарищи поспешили к ярко-желтой фигуре, удалившейся на юг. На первый взгляд под ногами девушки лежал обычный камень, однако вблизи становилась заметна щетинистая шерсть, диковинные конечности-плавники и пара черных дыр вместо глаз.

– Это тюлень, – сказал Харман.

– Тюлень? – непонимающе переспросила Ханна, присаживаясь на корточки, чтобы потрогать недвижное существо.

– Морское млекопитающее. Мне попадались такие на побережьях… далеко от факс-узлов. – Мужчина тоже коснулся холодного тела. – Бедняга окаменел. Мумифицировался. Он мог пролежать здесь сотни, тысячи лет.

– Так мы на побережье? – полюбопытствовала Ада.

– Не обязательно. – Харман поднялся и огляделся вокруг.

– Эй! – обрадовался Даэман. – А вон тот утес я помню. Под ним еще стоял пивной павильон.

И он потрусил к большому валуну у скалы.

– Ты уверен? – наморщила нос Ада, когда товарищи догнали коллекционера.

Одинокая глыба вздымалась к ледяным мерцающим звездам и быстрым облакам, сбивающимся в стаи, но ни единая примета не указывала на то, что когда-либо тут проводился праздник. Друзья осмотрели почву у подножия, ища следы от шатровых колышков, кострища или оттиски машинных колес, однако ничего не нашли.

– Да ведь прошло полтора года, – рассудил Харман. – А сервиторы – отличные уборщики, значит…

– О господи! – воскликнула Ханна, задрав голову вверх.

Спутники последовали ее примеру, хотя уже за мгновение до того успели заметить удивительную игру красочных бликов на камнях и скалах.

Ночной небосклон ожил, превратился в сияющий занавес из танцующих лучей лазурного, лимонного, алого цветов.

– Что это? – шепнула Ада.

– Не знаю. – Мужчина в синем тоже понизил голос.

А чудесный свет продолжал переливаться между облаками. Харман откинул капюшон:

– Вот это да! Оно так же полыхает и без ночного видения. Кажется, две-три декады назад я видел подобное, когда…

– Сервиторы! – вмешался Даэман. – Что это за огоньки?

– Атмосферное явление, вызванное влиянием заряженных солнечных частиц на электромагнитное поле Земли, – донесся голос невидимой машины. – Таково научное определение. Феномен имеет несколько названий, например…

– Спасибо, достаточно, – вмешался самый опытный из путешественников, застегивая капюшон. – Глядите-ка! – вдруг изумился он.

На утесе проявились таинственные царапины; ветер или другие природные причины таких не оставляли.

Ада озадаченно нахмурилась:

– Непохоже на символы из книг.

– Да уж, – согласился тот-кто-умел-читать.

– Следы прошлой гулянки? – спросила Ханна.

– Возле пивной палатки? – усомнился Даэман. – Что-то не припомню. Если только сервиторы не исцарапали скалу, убираясь после праздника.

– Возможно, – промолвил Харман.

– Ну как, продолжим искать? – заторопилась Ада.

– Нет, – изрек девяностодевятилетний мужчина. – Ничего мы здесь не найдем. Пора факсовать куда-нибудь потеплее и как следует перекусить.

Девушка изумленно посмотрела на спутника, но промолчала. Сервиторы плавно подлетели ближе, и позади замаячил войникс.

– Мы уходим, – объявил Харман. – Осветите нам дорогу назад, к павильону.

В Уланбате едва перевалило за полдень, и привычная сотня с лишним гостей, собравшихся отметить Вторую Двадцатку Тоби, развлекалась на семьдесят девятом уровне «Небесных колец». Висячие сады шелестели и вздыхали на ветру, что налетал из красной пустыни. Несколько молодых людей и девушек, заметивших отсутствие Даэмана в последние дни, бурно приветствовали его возвращение; мужчина кивнул им и последовал за своими новыми товарищами. Четверка набрала еды на длинном банкетном столе и, отойдя подальше от шумной толпы, села за каменный столик у низенькой стены на краю кольца. Сервиторы налили в бокалы холодного вина. Восемью сотнями футов ниже войниксы с помощью умных машин вели несметные караваны верблюдов по шоссе Гоби.

– Что произошло? – спросила Ада, когда друзья немного подкрепились в тени висячего сада. – Я же чувствую, что-то пошло не так.

Харман открыл было рот, но тут же умолк, выжидая, пока машины-прислужники пролетят мимо.

– Эти сервиторы абсолютно одинаковы с виду, – сказал он. – А никому не приходило в голову, что тот, кто сейчас рядом, уже мог наблюдать за вами где-то еще?

– Глупости, – отрезал собиратель бабочек. Откусывая жирные куски от жареной курицы, он жадно облизывал пальцы и прихлебывал охлажденное вино.

– Возможно, – повторил Харман.

– Так что ты разглядел там, в темноте? – встряла Хана. – Простые наскальные царапины?

– Это были цифры.

Даэман расхохотался:

– Ну уж нет. Цифры-то мне известны. Все их знают. Никакие это не цифры.

– Их изобразили словами.

– Погоди, в книге слова другие… – изумилась Ада.

– Думаю, мы столкнулись с тем типом слов, которые написаны от руки. Символы, соединенные петельками и накренившиеся вбок, будто бы от ветра. Подозреваю, что их нанесли на камень сразу после Горящего Человека. Впрочем, я сумел разгадать их значение.

– Теперь уже слова! – усмехнулся Даэман. – Минуту назад мы говорили о цифрах.

– И что же ты прочел? – полюбопытствовала Ханна.

Девяностодевятилетний мужчина оглядел спутников и негромко произнес:

– Восемь-восемь-четыре-девять.

Ада покачала головой:

– Смахивает на код факс-узла. Только я не слышала, что бы хоть один из них начинался с двух восьмерок.

– Таких и не бывает, – вставил коллекционер.

Харман пожал плечами:

– Наверное. Только когда мы доедим, я собираюсь испробовать этот номер.

Хозяйка Ардис-холла посмотрела на далекий горизонт. Кольца пересекались в бледно-голубых небесах узкими полосками молочного цвета.

– Вот почему ты не выбросил термокожи в урну, как советовали сервиторы?

– Не знал, что ты заметила. – Мужчина ухмыльнулся и отхлебнул вина. – А я-то надеялся провернуть все втайне. Видимо, шпиона из меня не выйдет. Хорошо хоть, проклятые машинки факсовали раньше нас.

Тут, как по заказу, явился очередной сервитор, чтобы наполнить опустевшие бокалы. Сферическая машина зависла по ту сторону стены на высоте восьмисот футов над красно-желтой пустыней, пока изящные манипуляторы бережно наливали вино из кувшина.

Не убеди Харман своих друзей еще до факса надеть цветные термокожи под обычную одежду, все четверо могли бы проститься с жизнью.

– Мамочки! – воскликнул Даэман. – Где мы? Что происходит?

Никакого павильона здесь не было и в помине. Код 8849 выбросил путешественников прямо во мрак и хаос. Вокруг ревела настоящая буря. Ноги скользили по льду. Куда бы ни пытались шагнуть люди, всюду торчали какие-то шипы.

– Ада! – позвал девяностодевятилетний мужчина. – Свет!

Товарищи не успели накинуть капюшоны, да разве в этой кромешной тьме нашлось бы достаточно отраженного сияния, чтобы линзам ночного видения было что усиливать?

– Сейчас, сейчас, ребята… Готово!

Крохотный фонарик, одолженный у Тоби, пролил тонкий луч в непроглядную темноту. Засверкала инеем распахнутая дверь, заблестели трехфутовые сосульки, а пол оказался вздыблен волнами застывшего льда. Лампа качнулась вправо – и Ада увидела глаза друзей, округлившиеся от изумления.

– Это не павильон, – громко сказал Харман.

– В каждом узле есть павильон, – возразил собиратель бабочек. – Иначе не будет и портала. Верно?

– Почему же? Когда-то давно на земле имелись тысячи частных узлов.

– О чем это он? – закричал Даэман. – Выбираться надо!

Юная хозяйка Ардис-холла обратила свет назад: портал отсутствовал. Путешественники растерянно стояли в комнате с многочисленными настенными полками, целиком закованной в лед. Да, но где же центральный пьедестал? Как же так? Без него не вернуться обратно! В луче фонаря танцевал миллион снежинок. За стенами ревел ветер.

– Даэман, сегодня ты сказал очень умную вещь, – произнес Харман.

– Что? Что я такого сказал?

– Мы попались. Точно крысы.

Молодой мужчина выпучил глаза, а между тем луч двинулся дальше, к замороженным стенам. Вьюга рыдала все громче.

– Вот и в Суходоле так же ревело, – заметила Ханна. – Хотя никаких построек там не было. Или все же?..

– Навряд ли, – промолвил Харман. – Однако я согласен, мы явно попали в Антарктику.

– Куда? – переспросил Даэман, стуча зубами. – В какую еще ант… антаттику?

– В то холодное место, где мы побывали утром, – бросила Ада и шагнула в проем.

Оставшись в полной темноте, друзья сбились вместе и поспешили следом, будто выводок гусят.

– Эй, тут коридор, – послышалось впереди. – Шагайте осторожнее. Здесь повсюду неровный лед и снег.

Обледеневшая прихожая вывела четверку в замороженную кухню, а оттуда – в такую же гостиную. Ада провела лучом по ряду окон, покрытых тройной глазурью инея.

– Я, кажется, догадался, где мы, – прошептал опытный путешественник.

– Да это ерунда, – отмахнулась Ханна. – Главное, как отсюда вырваться?

– Погодите. – Ее подруга опустила фонарь, и яркие вспышки, отразившись от пола, озарили снизу лица товарищей. – Пусть скажет, мне интересно.

– По легенде, которую я слышал, наша Вечная Жидовка обитала в собственном жилище на вершине горы Эребус, на одном из антарктических вулканов.

– В Суходоле? – Коллекционер оглянулся в кромешный мрак. – Господи, ну и мороз!

Ханна дернулась к нему так резко, что молодой мужчина отшатнулся и чуть не упал.

– Дурачок, надень это. – Она бесцеремонно вытащила зеленый капюшон у него из-за воротника, напялила на голову и застегнула. – Всем нам не помешает защита, не то еще минута – и тут станет на четыре сосульки больше. Тело выделяет слишком много тепла через скальп.