Текст книги "Круче некуда"

Глава 29

Парк отдыха оказался намного больше, чем ожидал Курц. Он занимал четыре или пять акров земли, специально выровненной под него, образуя террасу на пологом склоне заросшего лесом холма, в паре сотен метров от вершины. Площадку либо вырезали, либо насыпали при помощи бульдозеров и другой строительной техники. Сейчас сложно было сказать, насколько могли вырасти в высоту деревья за десятилетия запустения.

Курц и Риджби опасливо двинулись в сторону парка, держа правые руки наготове рядом с оружием. Но вокруг никого не было. Лишь редкие птицы и насекомые, еще не исчезнувшие отсюда к концу октября, летали вокруг. Значит, ни один человек не таится в глубине парка, поджидая незваных гостей.

Курц и Риджби остановились там, где когда-то пролегала центральная дорожка парка, и осмотрелись. В пятидесяти метрах от них возвышалось громадное колесо обозрения – ржавое, с облупившейся краской. Большинство фонарей на распорках и крестовинах отсутствовали, так же, как и кабинки, которых осталось всего четыре. Большой павильон с автомобильчиками, рядом с которым разбросаны опрокинутые будки билетеров, зарос снаружи и внутри травой, кустарником и подлеском. "Чертово колесо", кабинки которого слетели с направляющих и валялись вокруг, в зарослях сорняков. Ряды пустых поломанных павильончиков, где раньше были тиры и другие развлечения для маленьких.

– Это оно? – спросила Риджби. – Это то место, которое ты видел на фотографиях у Пег О‘Тул?

Курц кивнул.

Они пошли по заросшей площадке, огибая деревья и останавливаясь то тут, то там. Вот вход туда, где когда-то была комната смеха. Дощатый фасад сломан, яркая краска выцвела, как на фреске времен Древнего Рима. А вот карусель то ли европейского типа, то ли американского, Курц не помнил, какая из них в какую сторону вертится. Судя по всему, когда-то все эти ныне разломанные лошадки, верблюды и жирафы крутились против часовой стрелки.

– Какой позор, – сказала Риджби, прикоснувшись к поломанной голове ярко раскрашенной лошадки. Все это вырезали из дерева вручную, причем не поленились выдолбить изнутри. Вандалы разломали головы всем животным, переломали ноги, сдернули их с опорных столбов и разбросали вокруг. Вокруг игрушечных зверей и сквозь них проросли трава и кустарник.

Они подошли к павильону с автомобильчиками. Его плоская крыша обвалилась, и пол был покрыт кусками штукатурки, лежащими в лужах. Большинство автомобильчиков выволокли наружу и разбросали, некоторые даже столкнули со склона холма, а один повис на нижних ветках дерева. На бортах ржавых машин можно было разглядеть выцветшую золотую девятку – эмблему парка "Клауд Найн". Курц посмотрел на опрокинутый автомобильчик, который видел на фотографии у офицера по надзору Пег О‘Тул. Судя по всему, деревья и сорняки с того момента, как был сделан снимок, еще подросли.

Они остановились рядом с колесом обозрения.

– Что ж, как писали в газетах когда-то, майор О‘Тул построил этот парк, чтобы молодежи Неолы было чем заняться, – сказал Курц. – Похоже, последние пару десятилетий они были достаточно заняты, хотя майор вряд ли подразумевал вандализм.

Риджби не слушала его.

– Посмотри, – сказала она. – На бензиновом двигателе, который крутит колесо обозрения, заменены почти все детали. Все эти цепи и тяги новые.

– Я заметил, – ответил Курц. – Мотор на карусели тоже в рабочем состоянии. А ты заметила новые лампочки на колесе обозрения?

Риджби прошлась вокруг основания колеса.

– Странно. Большинство их разбито или оторвано, но похоже, что кто-то заменил… ага, каждую десятую, так?

– А в траве лежат кабели питания. Новые, – сказал Курц. – Все они ведут вон туда, – добавил он, показывая на площадку, покрытую остатками разбитых строений метрах в тридцати дальше по центральной дорожке парка.

Они пошли вдоль толстого кабеля, ведущего от колеса обозрения к разбитому домику комнаты смеха. Риджби показала пальцем на несколько мест, где кабель был прикрыт дерном и землей, будто для маскировки.

Позади гниющих развалин комнаты смеха стояла новенькая дощатая хижина, скрытая среди деревьев. Ее стены были незаконченными, но крыша – в полном порядке. Доски, покрытые пластиком, дождем не промочит. Рядом валялась верхушка фасада комнаты смеха, одним краем лежавшая поверх небольшой террасы. На фасаде красовалось огромное лицо в гриме клоуна. А на веранде стоял новенький переносной электрогенератор с бензиновым двигателем. Около него выстроились в ряд двадцатилитровые канистры.

Риджби осмотрела хижину и нашла несколько закрытых ящиков с инструментами. Потом она взяла в руки новенький монтажный пистолет желтого цвета. Хороший переносной инструмент, с большой обоймой гвоздей.

– Как думаешь, работает? – спросила она, держа его обеими руками. Штука не для женских рук, подумал Курц.

– Остается только проверить. – сказал он.

Риджби навела пистолет на заднюю стену хижины и нажала на спуск.

Бам! Пятидюймовый гвоздь пролетел больше трех метров, пробил пластик и глубоко воткнулся в доску.

– Работает, – сказала Риджби.

Они еще раз осмотрели хижину. У задней стены стояла старая кровать безо всякого белья. Ничего, что выдало бы личность человека, здесь обитающего. Потом они медленно пошли обратно по центральной дорожке парка, в сторону спуска с холма.

– В старых газетных статьях, которые нашла Арлин, говорится, что здесь была детская железная дорога, – сказал Курц.

– Давай поищем ее попозже, – откликнулась Риджби, плюхнувшись на зеленую траву рядом с каруселью и примяв траву рядом с собой. Неподалеку склон холма уходил вверх. – Присядь на минуту, Джо.

Он сел в метре от нее и посмотрел сквозь деревья. Там виднелись река Аллегейни и сам городок Неола. В миле от них или около того. Листья деревьев на холмах, окружавших город, уже опали, и можно было увидеть даже пару белеющих шпилей церквей. Отсюда Неола была больше похожа на затейливую деревушку где-нибудь в Новой Англии, а не на грубый промышленный город запада штата Нью-Йорк.

– Давай немного поговорим, – предложила Риджби.

– Хорошо, – согласился Курц. – Скажи мне, как удалось ФБР, Агентству по контролю оборота наркотиков и прочим ведомствам оставить на свободе майора, если он и его SEATCO уже несколько лет подозреваются в причастности к героиновому кольцу? И Неола до сих пор живет за счет торговли героином? Почему эти уроды из правительственных структур еще не усеяли это место, как шерсть на загривке гориллы?

– Я не собираюсь говорить об этом.

– Ответь на вопрос, Риджби.

Она опустила глаза, глядя в сторону городка.

– Я не знаю, Джо. Пол рассказал мне не все из того, о чем его проинформировали в Агентстве по контролю.

– Но ты думаешь, что он знает.

– Может быть.

Курц потряс головой.

– Какого черта органы правопорядка не могут добраться до сегмента героинового кольца, мать их? – спросил он, глядя на Риджби Кинг. – Опять какая-нибудь дрянь типа нужд национальной безопасности?

Солнце вышло из-за облаков и осветило ту часть холма, на которой они находились. Сквозь пыль проступила зелень травы, ярко подчеркнув осенние цвета опавших листьев. Дул холодный ветерок, но Риджби сняла свою вельветовую куртку. Соски ее груди проступали даже сквозь плотную малиновую ткань рубашки.

– Я не знаю, Джо. Полагаю, что фэбээровцы и прочие взяли на карандаш майора задолго до одиннадцатого сентября. Можно, мы поговорим о том, о чем я хочу?

Курц снова отвернулся от нее, искоса глядя на Неолу через темные очки Рэя Чарльза. Городок светился в лучах октябрьского солнца, то и дело прерываемых облаками.

– ЦРУ? Очередная ерунда типа взаимовыгодного сотрудничества между ними и сетью, организованной майором? – продолжал он. – Арлин нашла статьи, где говорится, что SEATCO торгует не только с Вьетнамом, Таиландом и Камбоджей, но и с Сирией, и другими подобными странами…

– Джо, – сказала Риджби, протянув руку и до боли сжав ему плечо.

Курц посмотрел на нее.

– Послушай меня, Джо. Пожалуйста.

Курц убрал ее пальцы со своего плеча.

– Что?

– Мне плевать на эту SEATCO, на этого майора, на все это, вместе взятое. Меня беспокоишь только ты.

Курц посмотрел на нее. Оказывается, он еще держит ее за запястье. Он отпустил его.

– Ты пропал, Джо, – сказала Риджби. Ее большие карие глаза казались еще темнее, чем обычно.

– О чем ты?

– О тебе. Ты пропал. Может, ты потерял себя в Аттике. Может, еще до тюрьмы. Хотя вряд ли, пока Саманта была с тобой. Наверное, когда ее убили, ты…

– Лучше бы тебе заткнуться, Риджби, – холодно произнес Курц.

Она покачала головой.

– Я знаю, зачем ты здесь, Джо, – сказала она, взглядом показав на колесо обозрения, траву, деревья и бегущие по небу облака. Их еще освещало солнце, но тени от облаков набегали все чаще.

– Ты действуешь так, будто офицер по надзору О‘Тул – твоя клиентка. Она показала фотографии. Она спросила, не знаешь ли ты, где это. И ты действуешь так, будто она поручила тебе расследование, Джо. Ты пытаешься раскрыть все, а не только то, кто и почему стрелял в нее.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – возразил Курц, отодвигаясь от Риджби на пару футов. Ветер болтал сломанные куски досок на развалинах комнаты смеха.

– Ты знаешь, что неправ, Джо. Просто это все, что у тебя осталось. Работа. Задания, которые ты себе находишь, даже если их дают мафиозные гадины. Или эта сука Фарино. Лучше, чем ничего, поскольку единственной альтернативой будет работа. Работа или ничто. Ни чувств, ни прошлого, ни любви, ни надежды. Ничего.

Курц встал.

– Любовь на час, да?

Риджби схватила его за запястье и посмотрела на него снизу вверх.

– Ляг рядом со мной, Джо. Люби меня здесь, при свете солнца.

Курц ничего не ответил. Он вспомнил, как обнаженная Риджби лежала на нем. Ей было семнадцать. Хоры освещал тусклый свет свечей, звуки огромного церковного органа сотрясали стены базилики фугами Баха. Он вспомнил сладкую, ни с чем не сравнимую боль в груди. Лишь годы спустя он задумался, было ли это не только вожделением, но и любовью.

– Джо… – сказала она, потянув его за руку. Он опустился на одно колено.

Риджби откинулась назад и начала расстегивать рубашку свободной рукой. Пряди ее коротких волос легли на мягкую траву.

– Люби меня, – прошептала она. – Пусть все вернется. Я. Весь мир. Твоя дочь…

Курц резко встал, освободив руку.

– Здесь где-то должна быть детская железная дорога. Я иду искать ее, – сказал он, отойдя от Риджби, и начал подниматься по склону холма.

Она догнала его, когда Курц почти дошел до вершины холма. Они не обмолвились ни словом. Щеки Риджби все еще пылали, на вельветовой куртке болтались прилипшие травинки.

Перед ними, чуть внизу, виднелись миниатюрные рельсы с колеей меньше метра. По обе стороны от дороги были расчищены полосы шириной метров по шесть. На них не росло ни деревца. Гравий под шпалами выглядел свежим.

Курц свернул на север и пошел вдоль рельс.

– Рельсы даже не заржавели, – отметил он. – Чуть ли не полированные. Выпавшие костыли заменили новыми, насыпь подсыпали. Этой дорогой пользовались. И не так давно.

Риджби ничего не ответила. Она просто брела в трех метрах позади него.

Они прошли по небольшой эстакаде, возведенной над руслом ручья, и пошли дальше. Рельсы вели к вершине холма, теряясь среди деревьев в направлении на северо-северо-запад. Пройдя по лесу метров четыреста, они вышли на опушку. Здесь росла высокая трава, бурая и ломкая, как и положено в конце октября. Облака снова закрыли солнце, и ветер усилился. Миниатюрная железная дорога спускалась с гребня холма, а потом поднималась к вершине другого, лишенной деревьев. На нем, в миле от них, виднелся огромный дом.

Курц посмотрел на склон холма.

– Джо, я не думаю… – начала было Риджби.

Ее голос утонул в оглушительном грохоте. Над лесом, из которого они только что вышли, появился огромный хьюзовский вертолет времен войны во Вьетнаме. В обеих дверях машины виднелись люди. Вертолет скользнул вбок. Двенадцатиметровые несущие винты наполнили воздух грохотом, подобным хлопанью крыльев исполинской летучей мыши.

Курц побежал к деревьям, понял, что не успеет, и встал на одно колено, доставая из кобуры револьвер.

Из бортовой двери "Хьюза" высунулся ствол пулемета, и пули вздыбили полосу земли между Курцем и Риджби Кинг.

– БРОСЬТЕ ОРУЖИЕ… БЫСТРО! – прозвучал голос из мегафона, очевидно, установленного на вертолете.

Вертолет стремительно пролетел над ними на низкой высоте, резко накренился и развернулся обратно. Пулеметная очередь из другой двери скосила траву в трех метрах от Риджби Кинг. Она бросила пистолет на землю.

Курц сделал то же самое.

– НА КОЛЕНИ. РУКИ ЗА ГОЛОВУ. НЕ ШЕВЕЛИТЬСЯ!

Курц и Риджби подчинились. Огромная черная машина зависла над ними, а потом тяжело опустилась на траву рядом с рельсами, подняв в воздух клочья соломы и клубы пыли.

Глава 30

Проныра остановился у края леса и вновь вернулся под деревья, услышав хорошо знакомый звук моторов и винтов "Хьюза". Опять эти проклятые датчики движения.

Он шел через лес следом за мужчиной и женщиной, следил за ними, когда они рассматривали "Клауд Найн". Когда они сели на траву и стали разговаривать, он надел на "Беретту" глушитель и навел пистолет на них. Что-то странное с этими двумя. Похоже, эта женщина с большой грудью и короткими волосами хотела трахнуться, а Курц – нет. Это что-то новенькое, в копилку Проныры. Если только Курц не выдохся за прошедшую ночь, проведенную с этой Фарино.

Они вошли в хижину. Это довело Проныру до такого уровня раздражения, что он решил, наконец, доставить себе настоящее удовольствие, убив их обоих. Вероятно, он всадил бы в них куда больше пуль, чем необходимо. Это, конечно, нарушит эстетику процесса, но она не столь важна по сравнению с необходимостью избавиться от непривычного для него уровня злобы.

Я заставлю их ощутить все по полной, думал он, незаметно обходя домик комнаты смеха, чтобы выйти на дистанцию эффективной стрельбы "Беретты". Он держал пистолет двумя руками, ладонью под рукоять, готовый поднять его и напрячь руку, прицеливаясь. Сначала мужчину, потом – женщину. Сначала в корпус, чтобы сбить с ног, но не в сердце. Потом – руки и ноги. Здорово, что они пришли сюда.

Но ветер вдруг сбросил какой-то чертов кусок доски неподалеку от него. Шум. Проныра замер, низко присев и даже не дыша. К тому времени, как он был снова готов двинуться за ними, они тоже встали и пошли вверх по холму. К его железной дороге.

Он срезал путь через вершину холма и подбежал к огромному дубу на опушке леса. Скрылся за деревом. Когда они шли вдоль рельс, выходя на опушку, он мог стрелять наверняка метров с пятнадцати, если не меньше. К этому времени злоба утихла. Он пустит пулю в голову мужчине и несколько пуль – в женщину. Не потому, что она женщина, что она красивая. Проныре это безразлично. Просто мужчина опаснее. Проныра это чувствовал. Всегда устраняй главную угрозу в первую очередь, так учил Босс. Всегда. Не задумываясь.

Сейчас он задумался и опоздал.

Этот проклятый вертолет. Все тот же проклятый старый "Хьюз", которым майор пользуется уже больше тридцати лет.

Проныра смотрел, как четверо вьетнамцев связали Курца и женщину, а потом погрузили их в вертолет. "Хьюз" поднялся в воздух и полетел на север, оставляя под собой полосу примятой травы метров тридцать в ширину. Проныра исчез в лесу.

Он порадовался, что спрятал свой тараканий мини-вэн в чаще так, что его не видно с воздуха. Сняв с "Беретты" глушитель, он убрал пистолет в кобуру, на секунду задержался рядом с хижиной и быстро пошел к машине.

Глава 31

Пока "Хьюз" летел к особняку, Курц внимательно следил за окружающим, подмечая все детали. Ему и Риджби не нанесли ран, не считая боли от шнуров, которыми их связали. Рядом сидели четыре человека. Вьетнамцы или американцы вьетнамского происхождения. Один пилот. Техасец, судя по акценту. Он велел всем держаться во время взлета, и больше ничего за весь перелет.

Рельсы не доходили до особняка метров сто, замыкаясь кольцом. Под навесом, построенным поверх путей, стояли игрушечные паровозики и вагончики из "Клауд Найн". Вероятно, все эти годы майор поддерживал их в порядке, как и рельсы.

"Хьюз" сел. Четверо мужчин наполовину выволокли, наполовину вытолкали Риджби и Курца наружу. Все они были одеты в джинсы и походные куртки. У двоих в руках были "М-16", скорее всего, переделанные под стрельбу очередями, подумал Курц. Незаконно. Двое других несли уж точно незаконные армейские пулеметы "М-60".

Где все эти засранцы из служб по контролю за табаком, алкоголем и огнестрельным оружием в своих ярких ветровках? – подумал Курц. Когда они больше всего нужны, их днем с огнем не сыщешь. Мужчина, шедший за ним, толкнул его к двери, в то время как другой вьетнамец, в синем блейзере, открыл ее изнутри.

Этот слуга, или кто он тут, повел их в фойе, потом по коридору, через библиотеку и вывел на террасу на краю утеса. Курц постарался подметить все боковые двери, вообще все, что можно было увидеть на столь коротком пути. Риджби делала то же самое, он был уверен в этом. Беспокоило только то, что им не завязали глаза. Простейшее объяснение напрашивалось само: их обоих, и его, и Риджби, собирались убить.

Дом был огромным. Три этажа, площадь в основании около пятисот квадратных метров. Выглядит так, будто построен в семидесятых, тогда, когда майор вышел в отставку и приехал в Неолу. Но стиль постройки такой, будто здесь собирались обороняться от индейцев. Первый этаж и второй до середины – каменные. Не облицованные камнем, а построенные из него. Окна в задней части дома, рядом с посадочной площадкой для вертолета, – из зеркального стекла, но за ними – стена. По бокам более узкие и высокие окна. Через них не пролезешь внутрь, но стрелять наружу – без проблем. На севере от дома, рядом с разворотным кругом подъездной дороги, гараж на пять машин, но все деревянные ворота закрыты. Дом стоит так, что его более вычурная часть обращена, скорее, к утесу, чем к подъездной дороге и вертолетной площадке. Дверь со стороны площадки, через которую они вошли, – толстая, из твердого дерева, обита железом. Не пробьешь даже боевым копьем индейцев Кайова, будь уверен.

Часть дома, обращенная к утесу, где они оказались сейчас, защищена похуже. Распашные застекленные двери из библиотеки, ведущие на террасу. Сквозь них туда проникал свет послеполуденного солнца, и можно было любоваться пейзажем. С библиотекой соседствует спальня. Видимо, спальня майора. Курц посмотрел в ее сторону лишь мельком, но решил, что это именно спальня майора, переделанная из огромного кабинета. Бордовые обои на стенах, поверх которых наклеены фотографии военных лет, флаконы с таблетками на полках. Из спальни на террасу также можно попасть через широкие распашные двери, но поверх них Курц заметил длинные металлические коробки. Видимо, стальные жалюзи, которые можно при необходимости опустить, перекрыв дверной проем.

На террасе их ожидали майор, полковник Вин Тринх и еще три человека. Один из них в серой форме шерифа с "Кольтом" калибра 0.45 дюйма в кобуре, словно взятой из реквизита вестерна. На груди табличка с именем "Джери". Риджби разговаривала с ним меньше часа назад. Двое парней помоложе, белые, крепко сбитые, тоже с оружием.

Итак, если не считать шерифа и пилота вертолета, но считать слугу, семеро телохранителей, подумал Курц, когда их вытолкали на улицу и поставили перед человеком в инвалидном кресле, сидящим под навесом с бахромой. Сам майор, Тринх и этот пожилой человек.

– Мистер Курц, мисс Кинг, – приветствовал их майор. – Как здорово, что вы к нам заскочили.

Боже ж ты мой, подумал Курц. Этот старый хрыч просто сыплет цитатами из дешевых фильмов.

– Я – офицер полиции, – сказала Риджби. Это была первая законченная фраза с тех пор, как Курц и она сидели на траве.

– Да, мисс Кинг… детектив Кинг, – заметил майор. – Мы знаем, кто вы.

– В таком случае вы знаете, насколько плохой идеей все это было, – произнесла Риджби негромким, но твердым голосом. – Развяжите нас сейчас же, и мы на сей раз замнем это дело. Мы просто проходили мимо.

Майор снова улыбнулся и покачал головой, почти что печально, а потом повернулся к Курцу.

– Я думаю, со стороны ваших хозяев было очень умно послать с вами женщину-полицейского, мистер Курц. В других обстоятельствах это… как бы сказать… притормозило бы последующие события, – заключил он.

Вот дерьмо, подумал Курц.

– Каких хозяев? – спросил он вслух.

Улыбка исчезла с лица майора.

– Не оскорбляйте мою разведку, мистер Курц. Совершенно логично, что они послали сюда вас вместе с этой хиппи-полицейской в качестве сопровождающей. Из добытых нами сведений следует, что только вы работаете на семьи Фарино и Гонзага одновременно.

– Хиппи? – переспросила Риджби скорее изумленно, чем оскорбленно.

Полковник Вин Тринх сделал шаг вперед и со всей силы наотмашь ударил Риджби по губам. Стерев с костяшек пальцев кровь шелковым платком, он взял у одного из вьетнамцев револьвер Курца вместе с кобурой и выпрямил руку, поставив ствол оружия в нескольких сантиметрах от виска Риджби. Курц вспомнил фотографию времен войны во Вьетнаме, кажется, тогда вели наступление на Тет. Там был шеф полиции Сайгона, прямо на улицах убивавший подозреваемых в сотрудничестве с Вьетконгом.

Тринх взвел курок.

– Если ты еще хоть слово скажешь, когда тебя не спрашивают, я тут же убью тебя, – заявил он на чистейшем английском, почти без акцента.

Риджби молча посмотрела на него.

– Чего вы хотите? – спросил Курц майора.

Пожилой мужчина в инвалидном кресле вздохнул. Телохранитель в синем блейзере встал позади стула, взявшись за ручки кресла. Очевидно, он был готов перевезти майора в тень, если это потребуется. Или в сторону, если Курц или Риджби неожиданно что-нибудь сделают. Или чуть подальше, чтобы майора не забрызгало кровью из перебитой артерии, подумал Курц.

– Наше желание очевидно, мистер Курц, – ответил майор. – Мы хотим положить конец этой войне. Разве ваши хозяева не за этим вас сюда послали?

Какая война, подумал Курц. Если верить Тома Гонзаге и Анджелине Фарино Феррера, они не имели ни одной улики насчет того человека, который уничтожает их торговцев. О том, чтобы нанести ответный удар, и речи не было. Тем более – о войне. Или это незнание вымышлено и придумано, чтобы втянуть в дело Курца? Никакой логики.

Он промолчал.

– Они выставили свои условия? – спросил майор. – Или нам поставить свои собственные?

Рука полковника Вин Тринха продолжала держать револьвер Курца, не шелохнувшись. Курок все еще был взведен. Дуло, оказавшееся в двадцати сантиметрах от виска Риджби, не сдвинулось ни на миллиметр.

Курц молчал.

– Например, что вы сделали бы для нас, чтобы спасти жизнь мисс Кинг? – продолжал майор.

Курц продолжал молчать.

– Она для вас ничего не значит? Но ведь вы были приятелями в детстве, в сиротском приюте. Вы вместе служили в армии. Безусловно, это должно было создать некие узы, мистер Курц.

Курц улыбнулся.

– Если вы раздобыли мой армейский послужной список, просмотрите его еще раз, – сказал он. – Эта сука послужила одной из причин, по которым меня отправили под трибунал.

Майор Майкл О‘Тул кивнул.

– Да, этот факт там отражен. Но, как выясняется, вас не разжаловали с позором, сержант Курц. Обвинения были сняты. Поскольку вы и она… как это сказать – помирились? – сформулировал он, обнажив в улыбке крепкие белые зубы.

– Нынешнее дело не касается меня или ее, – сказал Курц. – Чего вы хотите?

Майор кивнул Тринху. Тот аккуратно спустил курок, шагнул назад и заткнул револьвер Курца за пояс. Его живот был ровнее иной доски.

– Нам надо встретиться. Мне и вашим хозяевам, – ответил майор быстро и четко. Его речь была отточена тысячами штабных совещаний и отданных приказов. – Эта война стала слишком накладной для обеих сторон.

Риджби посмотрела на Курца, пытаясь уловить его реакцию и понять, какое он ко всему этому имеет отношение. Но на лице Курца ничего не отразилось.

– Когда? – спросил он.

– Завтра. Днем. Должны приехать и Гонзага, и младшая Фарино. Они могут взять с собой по одному телохранителю, но перед встречей все должны сдать оружие.

– Где?

– В этом городе, – сказал майор, махнув своей мощной правой рукой в сторону Неолы, видневшейся в долине на северо-западе. Солнце скрылось за облаками, деревья и крыши потеряли цвет и выглядели уже пепельно-серыми, а не ярко-белыми, как в Новой Англии. – Это должно произойти в Неоле, – продолжал майор. – Здесь шериф Джери, – сказал он, кивнув в его сторону. Мужчина не моргнул, и ничто не поменялось в его выражении лица, напоминающем бассет-хаунда. – Он обеспечит безопасность всех договаривающихся сторон и предоставит место для встречи. У вас еще цела эта специальная комната для ведения переговоров, шериф? – спросил майор, обращаясь к Джери.

– Ага.

– Так тому и быть, – закончил майор. – Вопросы есть?

– Вы отпустите нас обоих, правильно? – спросил Курц.

Майор посмотрел на полковника Вин Тринха, потом на Риджби, на Курца и улыбнулся.

– Неправильно, мистер Курц. Детектив Кинг останется у нас в гостях вплоть до окончания переговоров.

– Зачем?

– Чтобы гарантировать максимум старания с вашей стороны, когда вы будете уговаривать ваших начальников приехать в офис шерифа Неолы завтра днем, мистер Курц.

– В противном случае?

Пожилой мужчина приподнял свои темные брови, едва не сомкнув их с коротко стриженными волосами стального цвета.

– В противном случае? Полковник Тринх, вы не продемонстрируете мистеру Курцу вариант "В противном случае"?

Не моргнув, Тринх вытащил револьвер Курца из-за пояса и выстрелил Риджби в бедро. Ее руки были связаны за спиной, поэтому Риджби упала, ударившись головой о вымощенный каменными плитами пол террасы. Один из телохранителей-вьетнамцев встал на колено рядом с ней, снял свой ремень и туго затянул его выше раны.

Курц не двинулся с места ни во время выстрела, ни после и постарался сделать так, чтобы на его лице не проявилось беспокойство.

– Это объясняет ситуацию "В противном случае", мистер Курц?

– Похоже, вы хотите сами создать себе неприятности, – холодно произнес Курц. – Убьете меня – мало кто заметит. Убьете ее…

Курц взглядом показал на лежащую на полу Риджби. Она молчала, но ее глаза расширились, а лицо покрылось испариной.

– Убьете ее – и соберете на свою задницу всю полицию Буффало, – закончил он.

– О нет, мистер Курц. Мы не будем убивать детектива Кинг, если вы завтра днем провалите задание, – ответил майор. – Это вы ее убьете. В Буффало. Скорее всего, в той заброшенной ночлежке, которую вы именуете своим домом. Что-нибудь вроде ссоры любовников.

Курц посмотрел на свой револьвер в руке у Тринха.

– На мне нет СПО, – сказал он.

– Следов пользования оружием? – переспросил майор. – На руках и одежде? Они будут, мистер Курц. Обязательно будут.

Он снова кивнул, и двое помощников схватили Риджби под руки, подняли с пола и утащили внутрь дома. Риджби издала лишь один глухой стон.

Майор глянул на массивные дорогие электронные часы на своей руке.

– Уже третий час. Вам стоит побыстрее отправиться назад, поскольку путь до Буффало неблизкий, да и дождь собирается, судя по всему.

Полковник Тринх засунул за пояс револьвер Курца и вынул из кобуры "Глок" калибра 9 миллиметров. Двое телохранителей направили вперед стволы своих "М-16".

Курц посмотрел на подъездную дорогу на севере от дома.

– Нет, мистер Курц, для вас самым легким путем будет этот, – сказал майор, кивнув в сторону почти отвесной лестницы, спускавшейся по склону утеса.

Курц подошел поближе к краю и посмотрел вниз, готовый к тому, что телохранители толкнут его в спину.

Это была даже не лестница. Скорее, уходящая вниз грань пирамиды. Огромные ступеньки высотой в шестьдесят, если не семьдесят, сантиметров были вырублены прямо в скале. Внизу, едва ли не в ста метрах, чернела асфальтовая дорога.

– Вы шутите, – сказал Курц.

– Я никогда не шучу, мистер Курц, – ответил майор Майкл О‘Тул.

Курц вздохнул и подставил руки, чтобы кто-нибудь перерезал шнур, которым они были связаны.

– Несколько позже, – сказал майор. – Шериф Джери встретит вас внизу, – добавил он и кивнул одному из телохранителей. Тот с силой толкнул Курца вперед.

Курц начал падать головой вперед, пошатнулся и спрыгнул с террасы на узенькую ступень, чтобы не упасть. Удар передался в голову через позвоночник, и Курц снова едва не упал. Покачиваясь, он с трудом восстановил равновесие, двигая связанными за спиной руками.

– Скажите мистеру Гонзаге и мисс Феррера, чтобы они прибыли завтра в офис шерифа Джери ровно в полдень, – сказал ему вслед майор. – Минутное опоздание,197› и последствия будут очень серьезными. Кончина детектива Кинг будет самым незначительным из них.

Мужчина в блейзере развернул кресло и повез майора к дверям, ведущим внутрь дома. Полковник Тринх и четверо остальных вьетнамцев с винтовками у плеча встали на краю террасы и продолжали следить за тем, как Курц спускается вниз.

Поначалу Курц думал, что это будет просто. Так оно и будет, если стоящие наверху люди не пристрелят его. Вполне вероятно. Или он не спотыкнется и не покатится вниз со связанными за спиной руками. Эта возможность становилась все реальнее с каждым его шагом.

Сначала спускаться было легко. Длина лестницы где-то в пределах от шестидесяти до ста метров. При таком ужасном угле наклона точнее сказать трудно. Каждая ступень Курцу по колено, так что высота ее порядка шестидесяти сантиметров. И шириной сантиметров двадцать – двадцать пять. Если сохранять равновесие после каждого шага, отводя связанные за спиной руки назад, и аккуратно соскакивать на следующую ступень, все получится. Проще пареной репы, как говорят русские.

Если не считать того, что после первых десяти прыжков из ста, или ста пятидесяти, которые предстояло произвести, от ударов ступнями о камень заболели спина и колени. Не говоря уже о красных всполохах перед глазами и вспышках боли, пронзавших голову подобно раскаленным гвоздям толщиной с железнодорожный костыль.

Курц порадовался, что после того, как его связали, у него вынули из карманов все. И сняли с него очки Рэя Чарльза, тоже забрав их. Иначе все эти вещи уже улетели бы вниз. Было бы чертовски неудобно останавливаться и пытаться подбирать их зубами. А Папаша Брюс просто взбесится, если Курц не вернет ему очки Рэя Чарльза. С этой мыслью он соскочил на следующую ступеньку – то ли десятую, то ли одиннадцатую.

Удар передался из ног по спине. В голове взорвался фейерверк, в глазах поплыло.

Нет. Еще нет. Он справится с этой долбаной головной болью. Пусть его стошнит или он потеряет сознание, когда до конца пути останется две-три ступеньки. Но не здесь. Не здесь.